- Молодец, Рита. Может быть, в следующий раз.
Она с горечью посмотрела на него.
- Из-за этой грудастой суки!
- Дай ей время, Рита! Дай ей время, - засмеялся Жожо.
Когда он подошел к стойке бара, Китти спросила:
- Чего хотел наш неподражаемый мим?
- Наличные.
- Вы хотите сказать, что он уже ушел? - быстро спросил Худ. Жожо с недоумением посмотрел на него.
- Да. И что из этого? Он спешил. Ваш приятель, что ли?
- Знакомый моего приятеля.
Жожо вышел за дверь позади стойки. Худ потягивал виски. Интересно, где сейчас находится Лобэр? Скорее всего не на "Тритоне", раз Эндрюс пожаловал на берег. Из-за двери, за которой скрылся Жожо, вышла рыжеволосая особа лет тридцати пяти с сигаретой в зубах. Она выглядела самоуверенной и нахальной. Не взглянув в сторону Худа, она подошла к стойке бара, заглянула в ящичек с наличными и налила себе рюмку коньяка "Реми Мартен".
Худ вопросительно приподнял брови, молчаливо интересуясь дамой.
- Жена Жожо, - шепнула ему Кит.
- Ясно, - сказал Худ. - Вообще-то мне пора уходить. - Он вытащил деньги и расплатился. Затем наклонился к Китти и мягко поинтересовался:
- Кстати, о фотографиях. Есть среди них снимки этого мима, когда он кого-нибудь изображает?
Она слегка замялась.
- Думаю, да.
Рыжеволосая повернулась всем телом и сигарета в её рту задвигалась:
- Можешь идти, Китти, если хочешь.
- Спасибо, Полетт. - Она кивком пригласила Худа пойти с ней и вышла через заднюю дверь. Худ прошел следом. Когда за ними захлопнулась дверь, он остановил её, схватив за руку.
- Она что, сказала, чтобы вы отвели меня наверх?.
- Идиот - огрызнулась возмущенная Кит. - После десяти её очередь стоять за стойкой. За кого вы меня принимаете? - её глаза пылали.
- Извини, Китти.
Она прижалась к нему, приподнялась на цыпочки и поцеловала. Затем отвернулась и снова пошла впереди. Наверху у неё были две уютные комнатки. В них слегка пахло пудрой, мягко падал рассеянный свет. Худу место показалось премилым. Они немного выпили.
- Мне интересно, что вы сделали с телом, - непринужденно поинтересовалась Китти.
Внутри у Худа все сжалось, но, сдержавшись, внешне он никак не проявил своей обескураженности и улыбнулся.
- Как обычно, я разрезал его на части и разбросал по вентиляционным шахтам на вокзале.
- Должно быть, этого вы разрезали ещё живым.
Она подошла к нему и оттянула полы пиджака наружу. На них были пятна крови. Она показала ему ещё много пятен на одежде.
- И самое большое возле колена, - добавила она.
- Если честно, Китти, я...
- Не надо ничего говорить, - шепнула она. - Я ничего не хочу знать. Есть такие вещи, о которых лучше не знать. Интересно, почему люди всегда хотят знать то, что потом может испортить им самые приятные моменты в жизни? Их ведь не так уж много. И, кажется, это один из них.
Она подошла к нему совсем близко и подняла глаза. Они поцеловались. Худ прижал её к себе. Она обвила руками его шею. Потом уткнулась лицом ему в грудь.
- Ты мне очень нравишься, моряк.
- И это признание мне ничего не испортило. Худ хотел её. Он прижимал её и гладил, и она доверчиво тянулась к его губам. Они слились в долгом поцелуе. Потом она откинулась, тяжело дыша, и высвободилась из его объятий. Закурив, она отошла в другой край комнаты, словно опасаясь дать выход чувствам, которые в ней бурлили.
- Лучше избавиться от этих пятен. Дай мне пиджак.
Он снял пиджак, она ушла в спальню, откуда вернулась с бутылкой какой-то жидкости, присела на диван и стала оттирать пятна. Потом удалила пятно с колена.
- Ты бы могла найти фотографии? - спросил Худ.
- А... Да. - Она как будто очнулась, вернувшись откуда-то издалека, и посмотрела на него. - Сейчас.
Китти подошла к шкафчику и вынула из ящика пакет фотографий. Но на всех были сняты только девицы в корсетах и певец. Она вновь все просмотрела, потом вдруг вспомнила:
- Подожди, он есть на одном снимке. По-моему, единственном.
На этом снимке фотограф во время шоу запечатлел одну из солисток в самой провокационной позе. Миловидная девушка извивалась всем телом, выпутываясь из корсета, и демонстрируя крутые бедра, обнаженные груди, подавшиеся вперед вместе с её выгнутой спиной, и крошечную часть интима. Она явно намеревалась накалить публику до предела, вводя посетителей в экстаз. Казалось, она поддразнивает кого-то из публики. На самом краешке снимка, уже в полутени, где изображение расплывалась, не попав в фокус, оказался столик, за которым сидел поглощенный зрелищем Эндрюс. Его лицо можно было различить с большим трудом.
- Можно, я её возьму?
- Если хочешь. Есть причины?
Он опустил фотографию в карман.
- Для приятеля одного моего знакомого.
Она прижалась к нему, расстегнула пуговицу на рубашке, просунула руку и стала нежно гладить грудь.
- А что, если нам заняться любовью, моряк?
Худ поцеловал её. Она мечтательно сощурилась.
- У меня на тебя огромный аппетит. Он возник сразу, едва, едва я тебя увидела.
С Худом тоже такое случалось много раз, и он благодарил провидение, которое посылало ему, недостойному, эти приятные моменты.
- Мне немножко страшно. Обычно я так себя не веду, ни разу со мной такого не было. Чем ты меня взял, моряк?
- Должно быть, вытаращенными глазами. Как у вурдалака.
- А, точно, я и забыла про труп. Ты ведь убийца. Мне кажется, с тех пор, как я тебя узнала, прошла целая вечность. Поцелуй меня.
Худ поцеловал. Потом мягко высвободился и сжал её лицо обеими руками.
- Китти, я должен тебя покинуть. Мне этого страшно не хочется. Ты только что очень здорово сказала, что чувствуешь. Я ценю твои слова и ты не представляешь, как они для меня приятны и что это вообще для меня значит. Но я ничего не могу поделать. Мне нужно уходить.
- Ты не можешь завести меня вот так, моряк, и просто уйти, - тихо сказала она.
- Не я решаю, Китти.
Она ничего не сказала. Отпустив её, он добавил:
- Давай полагаться на случай. Здесь некого винить.
Она не поднимала глаз.
- Ладно. Все равно, спасибо.
- Я вернусь, если смогу.
- Моряки обычно не возвращаются.
- Даю тебе слово, - сказал Худ. - Китти, покажи мне, как отсюда выбраться.
Она поднялась, улыбнулась и провела тыльной стороной ладони по щекам.
- Конечно. Пойдем.
16
Прошел дождь. Стояла теплая ночь. Асфальт влажно поблескивал после ливня.
Проходя по улице, он заметил такси, выстроившиеся друг за другом в ожидании запоздалых пассажиров. Замедлив шаг, Худ остановился. Сунув руки в карманы, он смотрел вдаль, раздираемый сомнениями и полный каких-то смутных предчувствий. Ему страшно не хотелось возвращаться на виллу "Оливье". От этого места веяло могильным холодом и немой угрозой. Он понимал, что его поход в "Ле Ниша" был ни чем иным, как простой попыткой оттянуть время. Он выругался. Конечно, шанс приоткрыть завесу над тем, чем конкретно занимался Лобэр, существовал. С другой стороны, если Эндрюс доложил, что встретил его в городе, его наверняка будут там поджидать. То, что они сотворили с Тейтом, могло оказаться просто детской шалостью в сравнении с тем, что уготовано ему, ведь они считают его по-настоящему опасным.
Худ решился. Поравнявшись с первым такси, он забрался в салон и скомандовал шоферу: "Поехали в Сент-Жан".
Затянувшись сигаретой, он откинулся назад на сиденье. Какую неоценимую услугу мог бы ему сейчас оказать Туки Тейт с его тридцатидвухлетним стажем взломов и ограблений. Уж он-то смог бы дать дельный совет, где на вилле нужно искать. И где там укромные тайники.
Хотя ночь уже вступила в свои права, оживленное уличное движение не прекращалось. Огни Ниццы остались далеко позади. Ему казалось, что фонари, расставленные вдоль дороги, отбрасывают мертвенный и зловещий свет. Дорога изогнулась, и внизу, в бухте Вилльфранша, появился американский крейсер, увитый цепочками светящихся огоньков. Между крейсером и берегом сновали шлюпки. Худ смотрел вниз. В Дарсе, старом порту Вилльфранша, празднично сияли окна открытого в этот поздний час магазина военной базы США.
Фары такси осветили плакат над дорогой. "Выставка цветов". И вдруг так пахнуло покоем и легкостью мирной жизни обывателя!
Вилльфранш был переполнен американскими военными моряками. Такси еле ползло, попав в неожиданную пробку. На развилке одна дорога уходила вправо и спускалась в порт. С обеих сторон она была заставлена машинами. Несколько французских проституток восседали на террассе кафе в свете разноцветных бегущих огоньков, пытаясь завлечь клиентов своей раскованностью, под которой скрывалась усталость, скука и отвращение. Какой-то моряк лениво приблизился к широкому как дом, "олдсмобилю", выплюнул жевательную резинку и сел за руль. Таксист, везущий Худа, глядя за окно, невнятно выругался.
На сером автобусе у обочины красовалась табличка с надписью: "ВМФ США. В город". Автобус отходил по расписанию и в салоне уже сидели несколько семей. Светловолосые мальчуганы в синих штормовках на молниях шумно сопели, возились, карабкаясь и взбираясь на сиденья. Жены попыхивали сигаретами. Мужья, стриженные под бобрик, были в штатском. Группа лейтенантов, несущая кителя на вешалках, пересекла дорогу и зашла в автобус. Американский флот закреплялся в этой зоне - американские квартиры, американские школы и все прочее. Жены моряков проводили время вместе, томясь и скучая, когда их мужья выходили в море, обреченные оставаться чужими во французской среде.
В одном из баров виднелось множество голов, стриженых под бобрик. Матросы пока вели себя осмотрительно и благоразумно. Такси вырвалось из пробки и начало взбираться на гору, чтобы попасть на противоположную сторону бухты. Повыше, ярдах в пятистах, на склоне при въезде в город движение было перекрыто. Мигали красные сигнальные огни, и с обеих сторон дороги два черно-белых полицейских фургона перегораживали проезд.
"- Ну вот, начинается", - подумал Худ.
- Полицейский кордон, - бросил через плечо таксист, плавно затормозил и остановился. Показались два полицейских. Один остался стоять на шаг сзади с легким автоматом наперевес. Второй отрывисто бросил: "Документы".
Худ открыл дверцу такси и вышел. В подобных случаях лучше выходить на свежий воздух, на открытое пространство. Они находились высоко над заливом. С одной стороны тянулся низкий каменный парапет, окаймлявший дорогу. Он отвесно спускался к железнодорожным рельсам и валунам глубоко внизу. Другим боком дорога упиралась в гладкий каменный утес. Место полиция выбрала удачное.
Французская полиция часто выводила Худа из себя. По его мнению, она представляла из себя сборище беспринципных бюрократов. Он взял себя в руки и на самом ломаном французском, какой ему только удался, произнес:
- Добрый вечер, мсье.
Худ сунул руку в карман, вытащил портмоне и достал из него водительские права гонщика, выданные Международной федерацией автомобильного спорта, с фотографией морды орангутанга в правом верхнем углу, которая должна была символизировать собой лицо владельца документа. Он пользовался ими бессчетное количество раз прежде и они никогда не подводили его перед полицией. Эти ребята обычно внимательно разглядывали фамилию и имя. Шевеля про себя губами, они читали по слогам "Чарльз Килдар Худ". Затем козыряли с улыбкой и на ломаном английском, дескать, и мы не лыком шиты, картавили: "- Спасибо, сэр. Доброй ночи, сэр".
Никто никогда не смотрел на фотографию орангутанга.
На всякий случай. Худ всегда имел при себе и нормальные водительские права со своей фотографией. Но "обезьяна" была одним из элементов его оснащения. Если бы её заметили, у него всегда был шанс отшутиться и наболтать какие-нибудь малозначащие смешные пустяки с примесью лести. Фраза "это не могло укрыться от вашего взгляда, офицер" или подобная ей всегда выручали его, и он успешно избегал неловкой ситуации.
Он протянул документы полицейскому. Тот внимательно изучал написанное, переводя взгляд с Худа на документ и обратно.
- Я англичанин, - на ломаном французском начал Худ, и затем продолжил по-английски, - точнее говоря, ирландец, если вам это, конечно, интересно.
Полицейскому явно не понравилась английская речь и он нахмурился.
- Как? - неодобрительно переспросил он по-французски. У него было смуглое лицо, гладко зачесанные назад волосы и усики военного образца, типичный облик болвана-полицейского.
Худ пожал плечами. Полицейский с сомнением посматривал на него из-под нахмуренных бровей, хотя на фотографию орангутанга внимания не обратил. Худ тревожно чувствовал между этими двумя близкое родство. Незаметно уронив на землю фотографию Китти, которую она дала ему перед уходом, он быстро метнулся, чтобы её поднять.
Как он и рассчитал, полицейский немедленно заинтересовался.
- Дайте сюда. Что это? - спросил он, вытаскивая снимок из рук Худа.
- Моя подруг, - залепетал по-французски Худ, - или мне должно произносить мой подруг? Гелфренд, знаете ли, - свернул он на английский, премиленькая душечка, правда?
Тень понимания озарила глуповатое лицо. Губы сложились в какое-то подобие усмешки. Он показал фотографию своему напарнику, и, смерив Худа презрительным взглядом с ног до головы, вернул Худу документы и фото.
- Поезжайте, - он мотнул головой, чтобы они поспешили.
Худ вернулся в машину, хлопнул дверцей, водитель нажал на газ и они понеслись. В Сент-Жане, не доезжая до набережной. Худ расплатился и вышел. Стояла тишина. Ярко светили огни одного из соседних ресторанчиков. Портовый бар был открыт. Из динамика одного из катеров доносились звуки соло на трубе.
Он начал взбираться к Кап Ферра. Через десять минут показалась вилла "Оливье". Сначала Худ подергал дверь служебного входа. Она была все ещё заперта. Вытащив из кармана ключи, найденные в "линкольне", он слегка приоткрыл дверь. Света на вилле не было. Худ шагнул вперед.
Мрачная громада здания возвышалась на фоне темного неба. Стараясь ступать по траве, Худ обошел гараж. Спрятавшись в тени деревьев, он замер, осматриваясь и прислушиваясь. Безмолвие, полное скрытой и невидимой угрозы. Только отдаленный рокот моря и шорох гальки. Больше ни звука.
Он подумал о теле шофера, распятом далеко внизу, у самой кромки воды. Следовало спрятать тело. Он стиснул зубы при мысли о подобной перспективе. Но делать было нечего. Через пару часов труп обнаружат и на виллу стянутся все полицейские округи. Начнут допрашивать Лобэра и потом... Он, Худ, может смело выходить в отставку.
Все выглядело по-прежнему. "Линкольн" стоял на дорожке перед гаражом. Ворота гаража открыты. Худ обошел "линкольн" и зашел в гараж. Внутри он зажег свой маленький карманный фонарик с виде карандаша. В гараже тоже ничего не изменилось.
Худ выключил фонарик, вышел и побрел к кустарникам, которые отмечали начало склона, спускавшегося к краю пропасти. Пробравшись во тьме через заросли кустарников, он оказался на обрыве. Холодный ветер обдувал кожу, совсем близко шуршала галька и шумело море. Момент бы неприятный, но он взял себя в руки. Включив фонарик. Худ осмотрелся вокруг и понял, что стоит на поляне между кустарниками. Отойдя в сторону, он добрался до железной лестницы, ведущей на берег моря, и начал спуск. Слабый средиземноморский отлив заставил отступить море примерно на фут и приоткрыть узкую полоску мокрой гальки у прибрежных камней. Галька громко хрустела под ногами. Немного дальше ему предстояло карабкаться по камням.
Впереди выступал "еж", составленный из металлических штырей и прутьев. Тела нигде не было. Худ обошел все кругом, посветил фонариком в воду, но ничего не увидел. Он провел рукой по верхушке прутьев и фонарик высветил засохшую кровь. Пучки морских водорослей на отмели говорили о том, что иногда морские волны докатывались до "ежей", омывая их. Не они ли унесли тело шофера?
Худ вернулся наверх. Кухонная дверь на вилле все ещё была распахнута настежь. Войдя в здание, он остановился и прислушался. Тишина,
Вернувшись в гостиную, Худ включил лампу. В серванте стояла батарея бутылок со спиртным, и он решил смешать себе виски с содовой, но уже поднося стакан ко рту, внезапно передумал и швырнул его через всю комнату. Стакан разлетелся в дребезги. К черту Лобэра вместе с его выпивкой! При воспоминание о Тейте и его предсмертной агонии Худа охватила холодная ярость. Он почувствовал омерзение. Как бы ему хотелось взорвать этот дом! Все зло, о котором говорил Кондор, перечисляя послужной список Лобэра, в этом доме воплощалось в действительность, и фоном служила роскошная обстановка, коллекции картин и антиквариата. В душе Худа бушевали страсти, он внутренне восставал. Лобэр внушал ему отвращение потому, что окружал себя этими предметами искусства, которые во все времена были выражением и порождением добра и любви.
В глазах Худа вновь воцарился ледяной холод. Он вышел в гараж, нашел тяжелый молоток, топор и долото. Под верстаком лежал короткий железный лом, который вполне мог сойти за "фомку". Все это он взял с собой в дом, включил свет и поднялся на второй этаж. Порогом бронированной двери служила панель из дорогого дерева. Он начал крушить её, разрубая топором дерево и расшвыривая щепки во все стороны. Им овладел приступ безумия.
Теперь он добрался до стального покрытия. В дело пошел лом. Худ покрылся потом и работал, не покладая рук. Он вспотел, скинул пиджак. Но дверь, как видно, обивал мастер своего дела. Она не поддавалась. Полчаса работы ни к чему не привели, и Худ бессильно отшвырнул инструменты.
Он уныло спускал рукава, когда услышал, как снаружи кто-то подъехал. Парадная дверь отворилась, хлопнула и из коридора донеслись звуки голосов. Худ набросил на себя пиджак, закурил и вышел на площадку.
Эсприту Лобэр и Сью Трентон изумленно подняли головы.
Последовала короткая пауза. Лобэр в темном костюме с галстуком-бабочкой замер неподвижно. Девушка в маленьком вечернее платье озадаченно хлопала ресницами.
Затем немая сцена пришла в движение. Девушка сняла руку с плеча Лобэра. Тот ухмыльнулся и шагнул вперед.
- Добрый вечер, мистер Худ.
- Добрый вечер, - Худ спускался вниз.
- Добро пожаловать на виллу "Оливье". Рад, что вы смогли найти дорогу и войти. Можно поинтересоваться, каким образом?
- Меня привез ваш шофер. Я уже давно вас поджидаю. Он ездил за вами?
Сью Трентон покачнулась и, схватив за руку Лобэра, захихикала.
- Нет, хотя мы его ждали. И он нам сейчас нужен, правда, Коко? Он должен отвезти нас в казино.
Она была пьяна. Вероятно, сюда они приехали на такси. Неожиданно произошло то, чего Худ до сих пор никогда не видел. К массивному лицу Лобэра прилила кровь, оно потемнело, как будто чьи-то невидимые руки сжали мощной хваткой его горло. Через все лицо проступила красная полоса, словно от удара плетью. Его тело содрогнулось. Длилось это всего одно мгновение. Никто не проронил ни слова. Приступ бешенства прошел также неожиданно, как и начался. Худ никогда не видел ничего подобного.
- Входите, - Лобэр свернул в гостиную. - Позвольте предложить вам выпить.
- Мне тоже хочется выпить, - протянула девушка.
- Жаль, что на вилле сейчас нет слуг, мистер Худ. Обычно здесь всегда находятся смотрители, но позавчера они попали в аварию. Люди так беззаботно гоняют на больших скоростях.
Он сделал многозначительную паузу, и тут заметил на стене мокрое пятно от разбитого стакана.
- Виски, мистер Худ?
Худ холодно взглянул на Лобэра.
- Я собирался выпить виски с содовой и со льдом, но передумал. Сейчас, с вами, я не прочь.
- Будем надеяться, что мой шофер не попал в аварию, - заметил Лобэр.
- Вы считаете, его можно назвать беспечным?
- Я уверен, вы назвали бы его осторожным. На него можно положиться. Он надежный и классный шофер. Вам покрепче, мистер Худ?
- Спасибо.
Лобэр протянул девушке маленький стакан, наполовину заполненный кубиками льда, а Худу - высокий, наполненный до краев. Себе он плеснул виски на пару пальцев.
- За вашу долгую жизнь, мистер Худ.
- За ваше здоровье, мистер Лобэр.
Похоже, Лобэр привез сюда Сюзи, чтобы переспать. Иначе с ним был бы телохранитель. Видимо, Лобэр ещё ничего не знал о шофере.
- Интересно, мистер Худ, вы видели Веласкеса? У меня две картины. Они...
- Тьфу, что за гадость, - прервала его Трентон. - Я ничего не хочу слышать про картины старых мастеров. Я хочу играть! Поехали в казино. Я весь вечер твержу про это. Я хочу сейчас.
Лобэр оскалился. Это никак нельзя было назвать улыбкой. Сюзи сидела рядом с Лобэром, крохотная на фоне его здоровенной фигуры, теребя пальчиками его плечо.
- Нет. Я считаю, не стоит, - произнес Лобэр. - никакого казино.
- Что? - с гримаской раздраженной подвыпившей барышни она демонстративно от него отодвинулась и повернулась к Худу.
- Мы поедем, не правда ли, мистер Худ?
- Замечательная идея, - ответил Худ. Лобэр в этот момент выглядел особенно отвратительно. Его изувеченный глаз налился кровью. Он, вероятно, пришел в ярость от перспективы провести вечер с испорченной и избалованной девицей. В интересах Худа было раздразнить его как можно сильнее.
Сейчас Худу предстояло раскалить Лобэра до бела, чтобы тот, раздраженный и взбешенный, совершил какой-нибудь опрометчивый шаг, и Худ смог бы сделать ответный ход, переиграть его и уничтожить. У него было сильное подозрение, что яхта "Тритон", несмотря на его лоск и роскошь, представляет собой нечто гораздо большее, чем воображают Кондор и его ведомство. Нужно вынудить Лобэра раскрыть свои карты.
Он допил виски.
- Ну что же, тогда пошли.
Девушка пьяно расхохоталась.
- Одну минуту, - сказал Лобэр. - Я схожу посмотрю, где шофер. Наливайте еще, мистер Худ. - Он вышел из комнаты.
- Налейте и малышке Сью стаканчик, ладно? - девушка пошатывалась рядом с Худом, придерживая его за руку. - Вы хороший парень, мистер Худ. Мистер как вас там? Почему я все время называю вас...? Эй, почему вы не нальете мне выпить?
Пытаясь понять, в какую сторону ушел Лобэр, Худ неслышно подкрался к двери. Момент был довольно щекотливый. Свет в коридоре у входа не горел. Перед ним простирался погруженный во тьму дом. Не доносилось ни звука. Лобэр куда-то исчез. Вполне возможно, он затаился где-нибудь всего в пяти футах отсюда. Интересно, он уже видел следы на бронированной двери? Худ услышал щелчок и чей-то металлический голос. По звукам это напоминало коротковолновой передатчик. Худ почувствовал, как над его головой сгущаются тучи.
Девушка сидела, зажав во рту сигарету, и пыталась найти в сумочке спички. Худ вернулся в комнату и смешал коктейль.
- Эй, а где моя выпивка? - она приблизилась и выпустила ему в лицо облачко дыма.
- Попозже, - улыбнулся Худ. - Кстати, а куда вы ездили с Лобэром?
Она вновь захохотала, откинув голову назад.
- Мы ездили в страну чудес, далекую и прекрасную. Мы взбирались к ней долго. Она высоко, высоко в горах, там ещё строят новый горнолыжный курорт. Лунные горы, сплошной восторг.
Краешком глаза Худ заметил какое-то стремительное движение за распахнутой дверью, а, может быть, ему это просто почудилось. Он страшно жалел, что у него не было при себе пистолета.
- Знаете, иногда вы становитесь каким-то странным, мистер - как вас, опять забыла.
- Чарльз. - До него внезапно дошло, что Лобэр вызывал подмогу. Сейчас он вернется и скажет что-нибудь вроде:" - Мне очень жаль, но шофера до сих пор не нашли. Я вызвал машину. Она приедет через пару минут".
Этот вариант был крайне нежелателен. Находясь в машине вместе с Лобэром и его головорезами. Худ легко мог стать жертвой несчастного случая, причем избавиться от его трупа не составит никакого труда. Это нельзя допустить. Конечно же, он мог бы ответить Лобэру: "- Шофер рассказывал мне, что ваша машина здесь. Можем воспользоваться ей".
Но Лобэр на это пожмет плечами.
"- Я не люблю водить. Кроме того, я уже вызвал машину. Кое-кто из моих друзей мне обязан и почтет за честь меня сопровождать."
Худ посмотрел на девушку.
- Пошли, Сью.
- Да? Мы идем? - Она просияла. - Здорово. Я буду играть по-крупному и намерена выиграть тысячи, понимаете, тысячи. - С пьяной развязностью она прошлась по комнате к тому месту, где валялась её сумочка и снова начала в ней рыться. Дым сигареты застилал глаза и она никак не могла найти то, что искала.
- Чарльз, дайте мне выпить - - Она повернулась к нему. - Почему вы не даете мне выпить?
- Мы закажем выпивку в казино. Идем. - Он подошел к ней и взял под локоть.
- Нет уж, подождите. - Она капризно смахнула его руку. Я хочу взглянуть в зеркало. Мне надо привести себя в порядок. - Она вытащила косметичку. В ней лежала коробочка с пудрой. Дунув на пуховку, Сью припудрила носик. Потом, не вынимая изо рта дымящуюся сигарету, стала мазать губы помадой.
Худ напрягся. В любое мгновение мог вернуться Лобэр.
- Сью, пойдемте.
- Хорошо.
Она не спешила. Закончив краситься, она бросила косметичку обратно в сумочку. Затем задрала юбку и начала подтягивать чулки, заправляя их потуже в резинки. Поймав взгляд Худа, стеснительно пожала плечико и отвернулась, не переставая возиться с резинкой.
Худ тревожно глянул на дверь. Нельзя было терять ни минуты. Сью все ещё деловито копошилась под юбкой.
- Девочка, милая, сейчас не время заниматься пустяками.
Он подбежал к ней, легко приподнял и бросился к двери.
- Эй, постойте! - Она хихикала и протестующе дрыгала ногами. - А как же Коко? ... Мы должны подождать Коко. - Они уже спустились вниз и приближались к выходу.
Она с горечью посмотрела на него.
- Из-за этой грудастой суки!
- Дай ей время, Рита! Дай ей время, - засмеялся Жожо.
Когда он подошел к стойке бара, Китти спросила:
- Чего хотел наш неподражаемый мим?
- Наличные.
- Вы хотите сказать, что он уже ушел? - быстро спросил Худ. Жожо с недоумением посмотрел на него.
- Да. И что из этого? Он спешил. Ваш приятель, что ли?
- Знакомый моего приятеля.
Жожо вышел за дверь позади стойки. Худ потягивал виски. Интересно, где сейчас находится Лобэр? Скорее всего не на "Тритоне", раз Эндрюс пожаловал на берег. Из-за двери, за которой скрылся Жожо, вышла рыжеволосая особа лет тридцати пяти с сигаретой в зубах. Она выглядела самоуверенной и нахальной. Не взглянув в сторону Худа, она подошла к стойке бара, заглянула в ящичек с наличными и налила себе рюмку коньяка "Реми Мартен".
Худ вопросительно приподнял брови, молчаливо интересуясь дамой.
- Жена Жожо, - шепнула ему Кит.
- Ясно, - сказал Худ. - Вообще-то мне пора уходить. - Он вытащил деньги и расплатился. Затем наклонился к Китти и мягко поинтересовался:
- Кстати, о фотографиях. Есть среди них снимки этого мима, когда он кого-нибудь изображает?
Она слегка замялась.
- Думаю, да.
Рыжеволосая повернулась всем телом и сигарета в её рту задвигалась:
- Можешь идти, Китти, если хочешь.
- Спасибо, Полетт. - Она кивком пригласила Худа пойти с ней и вышла через заднюю дверь. Худ прошел следом. Когда за ними захлопнулась дверь, он остановил её, схватив за руку.
- Она что, сказала, чтобы вы отвели меня наверх?.
- Идиот - огрызнулась возмущенная Кит. - После десяти её очередь стоять за стойкой. За кого вы меня принимаете? - её глаза пылали.
- Извини, Китти.
Она прижалась к нему, приподнялась на цыпочки и поцеловала. Затем отвернулась и снова пошла впереди. Наверху у неё были две уютные комнатки. В них слегка пахло пудрой, мягко падал рассеянный свет. Худу место показалось премилым. Они немного выпили.
- Мне интересно, что вы сделали с телом, - непринужденно поинтересовалась Китти.
Внутри у Худа все сжалось, но, сдержавшись, внешне он никак не проявил своей обескураженности и улыбнулся.
- Как обычно, я разрезал его на части и разбросал по вентиляционным шахтам на вокзале.
- Должно быть, этого вы разрезали ещё живым.
Она подошла к нему и оттянула полы пиджака наружу. На них были пятна крови. Она показала ему ещё много пятен на одежде.
- И самое большое возле колена, - добавила она.
- Если честно, Китти, я...
- Не надо ничего говорить, - шепнула она. - Я ничего не хочу знать. Есть такие вещи, о которых лучше не знать. Интересно, почему люди всегда хотят знать то, что потом может испортить им самые приятные моменты в жизни? Их ведь не так уж много. И, кажется, это один из них.
Она подошла к нему совсем близко и подняла глаза. Они поцеловались. Худ прижал её к себе. Она обвила руками его шею. Потом уткнулась лицом ему в грудь.
- Ты мне очень нравишься, моряк.
- И это признание мне ничего не испортило. Худ хотел её. Он прижимал её и гладил, и она доверчиво тянулась к его губам. Они слились в долгом поцелуе. Потом она откинулась, тяжело дыша, и высвободилась из его объятий. Закурив, она отошла в другой край комнаты, словно опасаясь дать выход чувствам, которые в ней бурлили.
- Лучше избавиться от этих пятен. Дай мне пиджак.
Он снял пиджак, она ушла в спальню, откуда вернулась с бутылкой какой-то жидкости, присела на диван и стала оттирать пятна. Потом удалила пятно с колена.
- Ты бы могла найти фотографии? - спросил Худ.
- А... Да. - Она как будто очнулась, вернувшись откуда-то издалека, и посмотрела на него. - Сейчас.
Китти подошла к шкафчику и вынула из ящика пакет фотографий. Но на всех были сняты только девицы в корсетах и певец. Она вновь все просмотрела, потом вдруг вспомнила:
- Подожди, он есть на одном снимке. По-моему, единственном.
На этом снимке фотограф во время шоу запечатлел одну из солисток в самой провокационной позе. Миловидная девушка извивалась всем телом, выпутываясь из корсета, и демонстрируя крутые бедра, обнаженные груди, подавшиеся вперед вместе с её выгнутой спиной, и крошечную часть интима. Она явно намеревалась накалить публику до предела, вводя посетителей в экстаз. Казалось, она поддразнивает кого-то из публики. На самом краешке снимка, уже в полутени, где изображение расплывалась, не попав в фокус, оказался столик, за которым сидел поглощенный зрелищем Эндрюс. Его лицо можно было различить с большим трудом.
- Можно, я её возьму?
- Если хочешь. Есть причины?
Он опустил фотографию в карман.
- Для приятеля одного моего знакомого.
Она прижалась к нему, расстегнула пуговицу на рубашке, просунула руку и стала нежно гладить грудь.
- А что, если нам заняться любовью, моряк?
Худ поцеловал её. Она мечтательно сощурилась.
- У меня на тебя огромный аппетит. Он возник сразу, едва, едва я тебя увидела.
С Худом тоже такое случалось много раз, и он благодарил провидение, которое посылало ему, недостойному, эти приятные моменты.
- Мне немножко страшно. Обычно я так себя не веду, ни разу со мной такого не было. Чем ты меня взял, моряк?
- Должно быть, вытаращенными глазами. Как у вурдалака.
- А, точно, я и забыла про труп. Ты ведь убийца. Мне кажется, с тех пор, как я тебя узнала, прошла целая вечность. Поцелуй меня.
Худ поцеловал. Потом мягко высвободился и сжал её лицо обеими руками.
- Китти, я должен тебя покинуть. Мне этого страшно не хочется. Ты только что очень здорово сказала, что чувствуешь. Я ценю твои слова и ты не представляешь, как они для меня приятны и что это вообще для меня значит. Но я ничего не могу поделать. Мне нужно уходить.
- Ты не можешь завести меня вот так, моряк, и просто уйти, - тихо сказала она.
- Не я решаю, Китти.
Она ничего не сказала. Отпустив её, он добавил:
- Давай полагаться на случай. Здесь некого винить.
Она не поднимала глаз.
- Ладно. Все равно, спасибо.
- Я вернусь, если смогу.
- Моряки обычно не возвращаются.
- Даю тебе слово, - сказал Худ. - Китти, покажи мне, как отсюда выбраться.
Она поднялась, улыбнулась и провела тыльной стороной ладони по щекам.
- Конечно. Пойдем.
16
Прошел дождь. Стояла теплая ночь. Асфальт влажно поблескивал после ливня.
Проходя по улице, он заметил такси, выстроившиеся друг за другом в ожидании запоздалых пассажиров. Замедлив шаг, Худ остановился. Сунув руки в карманы, он смотрел вдаль, раздираемый сомнениями и полный каких-то смутных предчувствий. Ему страшно не хотелось возвращаться на виллу "Оливье". От этого места веяло могильным холодом и немой угрозой. Он понимал, что его поход в "Ле Ниша" был ни чем иным, как простой попыткой оттянуть время. Он выругался. Конечно, шанс приоткрыть завесу над тем, чем конкретно занимался Лобэр, существовал. С другой стороны, если Эндрюс доложил, что встретил его в городе, его наверняка будут там поджидать. То, что они сотворили с Тейтом, могло оказаться просто детской шалостью в сравнении с тем, что уготовано ему, ведь они считают его по-настоящему опасным.
Худ решился. Поравнявшись с первым такси, он забрался в салон и скомандовал шоферу: "Поехали в Сент-Жан".
Затянувшись сигаретой, он откинулся назад на сиденье. Какую неоценимую услугу мог бы ему сейчас оказать Туки Тейт с его тридцатидвухлетним стажем взломов и ограблений. Уж он-то смог бы дать дельный совет, где на вилле нужно искать. И где там укромные тайники.
Хотя ночь уже вступила в свои права, оживленное уличное движение не прекращалось. Огни Ниццы остались далеко позади. Ему казалось, что фонари, расставленные вдоль дороги, отбрасывают мертвенный и зловещий свет. Дорога изогнулась, и внизу, в бухте Вилльфранша, появился американский крейсер, увитый цепочками светящихся огоньков. Между крейсером и берегом сновали шлюпки. Худ смотрел вниз. В Дарсе, старом порту Вилльфранша, празднично сияли окна открытого в этот поздний час магазина военной базы США.
Фары такси осветили плакат над дорогой. "Выставка цветов". И вдруг так пахнуло покоем и легкостью мирной жизни обывателя!
Вилльфранш был переполнен американскими военными моряками. Такси еле ползло, попав в неожиданную пробку. На развилке одна дорога уходила вправо и спускалась в порт. С обеих сторон она была заставлена машинами. Несколько французских проституток восседали на террассе кафе в свете разноцветных бегущих огоньков, пытаясь завлечь клиентов своей раскованностью, под которой скрывалась усталость, скука и отвращение. Какой-то моряк лениво приблизился к широкому как дом, "олдсмобилю", выплюнул жевательную резинку и сел за руль. Таксист, везущий Худа, глядя за окно, невнятно выругался.
На сером автобусе у обочины красовалась табличка с надписью: "ВМФ США. В город". Автобус отходил по расписанию и в салоне уже сидели несколько семей. Светловолосые мальчуганы в синих штормовках на молниях шумно сопели, возились, карабкаясь и взбираясь на сиденья. Жены попыхивали сигаретами. Мужья, стриженные под бобрик, были в штатском. Группа лейтенантов, несущая кителя на вешалках, пересекла дорогу и зашла в автобус. Американский флот закреплялся в этой зоне - американские квартиры, американские школы и все прочее. Жены моряков проводили время вместе, томясь и скучая, когда их мужья выходили в море, обреченные оставаться чужими во французской среде.
В одном из баров виднелось множество голов, стриженых под бобрик. Матросы пока вели себя осмотрительно и благоразумно. Такси вырвалось из пробки и начало взбираться на гору, чтобы попасть на противоположную сторону бухты. Повыше, ярдах в пятистах, на склоне при въезде в город движение было перекрыто. Мигали красные сигнальные огни, и с обеих сторон дороги два черно-белых полицейских фургона перегораживали проезд.
"- Ну вот, начинается", - подумал Худ.
- Полицейский кордон, - бросил через плечо таксист, плавно затормозил и остановился. Показались два полицейских. Один остался стоять на шаг сзади с легким автоматом наперевес. Второй отрывисто бросил: "Документы".
Худ открыл дверцу такси и вышел. В подобных случаях лучше выходить на свежий воздух, на открытое пространство. Они находились высоко над заливом. С одной стороны тянулся низкий каменный парапет, окаймлявший дорогу. Он отвесно спускался к железнодорожным рельсам и валунам глубоко внизу. Другим боком дорога упиралась в гладкий каменный утес. Место полиция выбрала удачное.
Французская полиция часто выводила Худа из себя. По его мнению, она представляла из себя сборище беспринципных бюрократов. Он взял себя в руки и на самом ломаном французском, какой ему только удался, произнес:
- Добрый вечер, мсье.
Худ сунул руку в карман, вытащил портмоне и достал из него водительские права гонщика, выданные Международной федерацией автомобильного спорта, с фотографией морды орангутанга в правом верхнем углу, которая должна была символизировать собой лицо владельца документа. Он пользовался ими бессчетное количество раз прежде и они никогда не подводили его перед полицией. Эти ребята обычно внимательно разглядывали фамилию и имя. Шевеля про себя губами, они читали по слогам "Чарльз Килдар Худ". Затем козыряли с улыбкой и на ломаном английском, дескать, и мы не лыком шиты, картавили: "- Спасибо, сэр. Доброй ночи, сэр".
Никто никогда не смотрел на фотографию орангутанга.
На всякий случай. Худ всегда имел при себе и нормальные водительские права со своей фотографией. Но "обезьяна" была одним из элементов его оснащения. Если бы её заметили, у него всегда был шанс отшутиться и наболтать какие-нибудь малозначащие смешные пустяки с примесью лести. Фраза "это не могло укрыться от вашего взгляда, офицер" или подобная ей всегда выручали его, и он успешно избегал неловкой ситуации.
Он протянул документы полицейскому. Тот внимательно изучал написанное, переводя взгляд с Худа на документ и обратно.
- Я англичанин, - на ломаном французском начал Худ, и затем продолжил по-английски, - точнее говоря, ирландец, если вам это, конечно, интересно.
Полицейскому явно не понравилась английская речь и он нахмурился.
- Как? - неодобрительно переспросил он по-французски. У него было смуглое лицо, гладко зачесанные назад волосы и усики военного образца, типичный облик болвана-полицейского.
Худ пожал плечами. Полицейский с сомнением посматривал на него из-под нахмуренных бровей, хотя на фотографию орангутанга внимания не обратил. Худ тревожно чувствовал между этими двумя близкое родство. Незаметно уронив на землю фотографию Китти, которую она дала ему перед уходом, он быстро метнулся, чтобы её поднять.
Как он и рассчитал, полицейский немедленно заинтересовался.
- Дайте сюда. Что это? - спросил он, вытаскивая снимок из рук Худа.
- Моя подруг, - залепетал по-французски Худ, - или мне должно произносить мой подруг? Гелфренд, знаете ли, - свернул он на английский, премиленькая душечка, правда?
Тень понимания озарила глуповатое лицо. Губы сложились в какое-то подобие усмешки. Он показал фотографию своему напарнику, и, смерив Худа презрительным взглядом с ног до головы, вернул Худу документы и фото.
- Поезжайте, - он мотнул головой, чтобы они поспешили.
Худ вернулся в машину, хлопнул дверцей, водитель нажал на газ и они понеслись. В Сент-Жане, не доезжая до набережной. Худ расплатился и вышел. Стояла тишина. Ярко светили огни одного из соседних ресторанчиков. Портовый бар был открыт. Из динамика одного из катеров доносились звуки соло на трубе.
Он начал взбираться к Кап Ферра. Через десять минут показалась вилла "Оливье". Сначала Худ подергал дверь служебного входа. Она была все ещё заперта. Вытащив из кармана ключи, найденные в "линкольне", он слегка приоткрыл дверь. Света на вилле не было. Худ шагнул вперед.
Мрачная громада здания возвышалась на фоне темного неба. Стараясь ступать по траве, Худ обошел гараж. Спрятавшись в тени деревьев, он замер, осматриваясь и прислушиваясь. Безмолвие, полное скрытой и невидимой угрозы. Только отдаленный рокот моря и шорох гальки. Больше ни звука.
Он подумал о теле шофера, распятом далеко внизу, у самой кромки воды. Следовало спрятать тело. Он стиснул зубы при мысли о подобной перспективе. Но делать было нечего. Через пару часов труп обнаружат и на виллу стянутся все полицейские округи. Начнут допрашивать Лобэра и потом... Он, Худ, может смело выходить в отставку.
Все выглядело по-прежнему. "Линкольн" стоял на дорожке перед гаражом. Ворота гаража открыты. Худ обошел "линкольн" и зашел в гараж. Внутри он зажег свой маленький карманный фонарик с виде карандаша. В гараже тоже ничего не изменилось.
Худ выключил фонарик, вышел и побрел к кустарникам, которые отмечали начало склона, спускавшегося к краю пропасти. Пробравшись во тьме через заросли кустарников, он оказался на обрыве. Холодный ветер обдувал кожу, совсем близко шуршала галька и шумело море. Момент бы неприятный, но он взял себя в руки. Включив фонарик. Худ осмотрелся вокруг и понял, что стоит на поляне между кустарниками. Отойдя в сторону, он добрался до железной лестницы, ведущей на берег моря, и начал спуск. Слабый средиземноморский отлив заставил отступить море примерно на фут и приоткрыть узкую полоску мокрой гальки у прибрежных камней. Галька громко хрустела под ногами. Немного дальше ему предстояло карабкаться по камням.
Впереди выступал "еж", составленный из металлических штырей и прутьев. Тела нигде не было. Худ обошел все кругом, посветил фонариком в воду, но ничего не увидел. Он провел рукой по верхушке прутьев и фонарик высветил засохшую кровь. Пучки морских водорослей на отмели говорили о том, что иногда морские волны докатывались до "ежей", омывая их. Не они ли унесли тело шофера?
Худ вернулся наверх. Кухонная дверь на вилле все ещё была распахнута настежь. Войдя в здание, он остановился и прислушался. Тишина,
Вернувшись в гостиную, Худ включил лампу. В серванте стояла батарея бутылок со спиртным, и он решил смешать себе виски с содовой, но уже поднося стакан ко рту, внезапно передумал и швырнул его через всю комнату. Стакан разлетелся в дребезги. К черту Лобэра вместе с его выпивкой! При воспоминание о Тейте и его предсмертной агонии Худа охватила холодная ярость. Он почувствовал омерзение. Как бы ему хотелось взорвать этот дом! Все зло, о котором говорил Кондор, перечисляя послужной список Лобэра, в этом доме воплощалось в действительность, и фоном служила роскошная обстановка, коллекции картин и антиквариата. В душе Худа бушевали страсти, он внутренне восставал. Лобэр внушал ему отвращение потому, что окружал себя этими предметами искусства, которые во все времена были выражением и порождением добра и любви.
В глазах Худа вновь воцарился ледяной холод. Он вышел в гараж, нашел тяжелый молоток, топор и долото. Под верстаком лежал короткий железный лом, который вполне мог сойти за "фомку". Все это он взял с собой в дом, включил свет и поднялся на второй этаж. Порогом бронированной двери служила панель из дорогого дерева. Он начал крушить её, разрубая топором дерево и расшвыривая щепки во все стороны. Им овладел приступ безумия.
Теперь он добрался до стального покрытия. В дело пошел лом. Худ покрылся потом и работал, не покладая рук. Он вспотел, скинул пиджак. Но дверь, как видно, обивал мастер своего дела. Она не поддавалась. Полчаса работы ни к чему не привели, и Худ бессильно отшвырнул инструменты.
Он уныло спускал рукава, когда услышал, как снаружи кто-то подъехал. Парадная дверь отворилась, хлопнула и из коридора донеслись звуки голосов. Худ набросил на себя пиджак, закурил и вышел на площадку.
Эсприту Лобэр и Сью Трентон изумленно подняли головы.
Последовала короткая пауза. Лобэр в темном костюме с галстуком-бабочкой замер неподвижно. Девушка в маленьком вечернее платье озадаченно хлопала ресницами.
Затем немая сцена пришла в движение. Девушка сняла руку с плеча Лобэра. Тот ухмыльнулся и шагнул вперед.
- Добрый вечер, мистер Худ.
- Добрый вечер, - Худ спускался вниз.
- Добро пожаловать на виллу "Оливье". Рад, что вы смогли найти дорогу и войти. Можно поинтересоваться, каким образом?
- Меня привез ваш шофер. Я уже давно вас поджидаю. Он ездил за вами?
Сью Трентон покачнулась и, схватив за руку Лобэра, захихикала.
- Нет, хотя мы его ждали. И он нам сейчас нужен, правда, Коко? Он должен отвезти нас в казино.
Она была пьяна. Вероятно, сюда они приехали на такси. Неожиданно произошло то, чего Худ до сих пор никогда не видел. К массивному лицу Лобэра прилила кровь, оно потемнело, как будто чьи-то невидимые руки сжали мощной хваткой его горло. Через все лицо проступила красная полоса, словно от удара плетью. Его тело содрогнулось. Длилось это всего одно мгновение. Никто не проронил ни слова. Приступ бешенства прошел также неожиданно, как и начался. Худ никогда не видел ничего подобного.
- Входите, - Лобэр свернул в гостиную. - Позвольте предложить вам выпить.
- Мне тоже хочется выпить, - протянула девушка.
- Жаль, что на вилле сейчас нет слуг, мистер Худ. Обычно здесь всегда находятся смотрители, но позавчера они попали в аварию. Люди так беззаботно гоняют на больших скоростях.
Он сделал многозначительную паузу, и тут заметил на стене мокрое пятно от разбитого стакана.
- Виски, мистер Худ?
Худ холодно взглянул на Лобэра.
- Я собирался выпить виски с содовой и со льдом, но передумал. Сейчас, с вами, я не прочь.
- Будем надеяться, что мой шофер не попал в аварию, - заметил Лобэр.
- Вы считаете, его можно назвать беспечным?
- Я уверен, вы назвали бы его осторожным. На него можно положиться. Он надежный и классный шофер. Вам покрепче, мистер Худ?
- Спасибо.
Лобэр протянул девушке маленький стакан, наполовину заполненный кубиками льда, а Худу - высокий, наполненный до краев. Себе он плеснул виски на пару пальцев.
- За вашу долгую жизнь, мистер Худ.
- За ваше здоровье, мистер Лобэр.
Похоже, Лобэр привез сюда Сюзи, чтобы переспать. Иначе с ним был бы телохранитель. Видимо, Лобэр ещё ничего не знал о шофере.
- Интересно, мистер Худ, вы видели Веласкеса? У меня две картины. Они...
- Тьфу, что за гадость, - прервала его Трентон. - Я ничего не хочу слышать про картины старых мастеров. Я хочу играть! Поехали в казино. Я весь вечер твержу про это. Я хочу сейчас.
Лобэр оскалился. Это никак нельзя было назвать улыбкой. Сюзи сидела рядом с Лобэром, крохотная на фоне его здоровенной фигуры, теребя пальчиками его плечо.
- Нет. Я считаю, не стоит, - произнес Лобэр. - никакого казино.
- Что? - с гримаской раздраженной подвыпившей барышни она демонстративно от него отодвинулась и повернулась к Худу.
- Мы поедем, не правда ли, мистер Худ?
- Замечательная идея, - ответил Худ. Лобэр в этот момент выглядел особенно отвратительно. Его изувеченный глаз налился кровью. Он, вероятно, пришел в ярость от перспективы провести вечер с испорченной и избалованной девицей. В интересах Худа было раздразнить его как можно сильнее.
Сейчас Худу предстояло раскалить Лобэра до бела, чтобы тот, раздраженный и взбешенный, совершил какой-нибудь опрометчивый шаг, и Худ смог бы сделать ответный ход, переиграть его и уничтожить. У него было сильное подозрение, что яхта "Тритон", несмотря на его лоск и роскошь, представляет собой нечто гораздо большее, чем воображают Кондор и его ведомство. Нужно вынудить Лобэра раскрыть свои карты.
Он допил виски.
- Ну что же, тогда пошли.
Девушка пьяно расхохоталась.
- Одну минуту, - сказал Лобэр. - Я схожу посмотрю, где шофер. Наливайте еще, мистер Худ. - Он вышел из комнаты.
- Налейте и малышке Сью стаканчик, ладно? - девушка пошатывалась рядом с Худом, придерживая его за руку. - Вы хороший парень, мистер Худ. Мистер как вас там? Почему я все время называю вас...? Эй, почему вы не нальете мне выпить?
Пытаясь понять, в какую сторону ушел Лобэр, Худ неслышно подкрался к двери. Момент был довольно щекотливый. Свет в коридоре у входа не горел. Перед ним простирался погруженный во тьму дом. Не доносилось ни звука. Лобэр куда-то исчез. Вполне возможно, он затаился где-нибудь всего в пяти футах отсюда. Интересно, он уже видел следы на бронированной двери? Худ услышал щелчок и чей-то металлический голос. По звукам это напоминало коротковолновой передатчик. Худ почувствовал, как над его головой сгущаются тучи.
Девушка сидела, зажав во рту сигарету, и пыталась найти в сумочке спички. Худ вернулся в комнату и смешал коктейль.
- Эй, а где моя выпивка? - она приблизилась и выпустила ему в лицо облачко дыма.
- Попозже, - улыбнулся Худ. - Кстати, а куда вы ездили с Лобэром?
Она вновь захохотала, откинув голову назад.
- Мы ездили в страну чудес, далекую и прекрасную. Мы взбирались к ней долго. Она высоко, высоко в горах, там ещё строят новый горнолыжный курорт. Лунные горы, сплошной восторг.
Краешком глаза Худ заметил какое-то стремительное движение за распахнутой дверью, а, может быть, ему это просто почудилось. Он страшно жалел, что у него не было при себе пистолета.
- Знаете, иногда вы становитесь каким-то странным, мистер - как вас, опять забыла.
- Чарльз. - До него внезапно дошло, что Лобэр вызывал подмогу. Сейчас он вернется и скажет что-нибудь вроде:" - Мне очень жаль, но шофера до сих пор не нашли. Я вызвал машину. Она приедет через пару минут".
Этот вариант был крайне нежелателен. Находясь в машине вместе с Лобэром и его головорезами. Худ легко мог стать жертвой несчастного случая, причем избавиться от его трупа не составит никакого труда. Это нельзя допустить. Конечно же, он мог бы ответить Лобэру: "- Шофер рассказывал мне, что ваша машина здесь. Можем воспользоваться ей".
Но Лобэр на это пожмет плечами.
"- Я не люблю водить. Кроме того, я уже вызвал машину. Кое-кто из моих друзей мне обязан и почтет за честь меня сопровождать."
Худ посмотрел на девушку.
- Пошли, Сью.
- Да? Мы идем? - Она просияла. - Здорово. Я буду играть по-крупному и намерена выиграть тысячи, понимаете, тысячи. - С пьяной развязностью она прошлась по комнате к тому месту, где валялась её сумочка и снова начала в ней рыться. Дым сигареты застилал глаза и она никак не могла найти то, что искала.
- Чарльз, дайте мне выпить - - Она повернулась к нему. - Почему вы не даете мне выпить?
- Мы закажем выпивку в казино. Идем. - Он подошел к ней и взял под локоть.
- Нет уж, подождите. - Она капризно смахнула его руку. Я хочу взглянуть в зеркало. Мне надо привести себя в порядок. - Она вытащила косметичку. В ней лежала коробочка с пудрой. Дунув на пуховку, Сью припудрила носик. Потом, не вынимая изо рта дымящуюся сигарету, стала мазать губы помадой.
Худ напрягся. В любое мгновение мог вернуться Лобэр.
- Сью, пойдемте.
- Хорошо.
Она не спешила. Закончив краситься, она бросила косметичку обратно в сумочку. Затем задрала юбку и начала подтягивать чулки, заправляя их потуже в резинки. Поймав взгляд Худа, стеснительно пожала плечико и отвернулась, не переставая возиться с резинкой.
Худ тревожно глянул на дверь. Нельзя было терять ни минуты. Сью все ещё деловито копошилась под юбкой.
- Девочка, милая, сейчас не время заниматься пустяками.
Он подбежал к ней, легко приподнял и бросился к двери.
- Эй, постойте! - Она хихикала и протестующе дрыгала ногами. - А как же Коко? ... Мы должны подождать Коко. - Они уже спустились вниз и приближались к выходу.