Страница:
– Черт возьми! – воскликнул он, пребывая в одиночестве в своем лимузине. – Что означал этот разговор о Золушке?
Эпизод с хрустальной туфелькой из этой очаровательной сказки казался наиболее подобающим. Но все остальное? Мисс Джойс Уиппл прибыла из Соединенных Штатов с сестрой на год или два старше ее и почти такой же хорошенькой. Сестра недавно вышла замуж, и вроде бы удачно. Но в течение двух лет до этого события сестры Уиппл появлялись во всех местах, предлагающих развлечения, – в Довиле,[15] и Динаре[16] на вересковых пустошах Шотландии. Он сам видел Джойс Уиппл загорающей на пляже Лидо[17] в ярко-оранжевой атласной пижаме. (Мистер Рикардо принадлежал к тем благопристойным людям, которые время от времени бывали на Лидо, чтобы впоследствии осуждать творящееся там с полным знанием дела.) Конечно, Джойс выглядела ослепительно в своей оранжевой пижаме, но…
В этот момент машина мистера Рикардо остановилась у парадной двери его дома, положив конец его размышлениям. Возможно, это было к лучшему.
Глава 3
Глава 4
Эпизод с хрустальной туфелькой из этой очаровательной сказки казался наиболее подобающим. Но все остальное? Мисс Джойс Уиппл прибыла из Соединенных Штатов с сестрой на год или два старше ее и почти такой же хорошенькой. Сестра недавно вышла замуж, и вроде бы удачно. Но в течение двух лет до этого события сестры Уиппл появлялись во всех местах, предлагающих развлечения, – в Довиле,[15] и Динаре[16] на вересковых пустошах Шотландии. Он сам видел Джойс Уиппл загорающей на пляже Лидо[17] в ярко-оранжевой атласной пижаме. (Мистер Рикардо принадлежал к тем благопристойным людям, которые время от времени бывали на Лидо, чтобы впоследствии осуждать творящееся там с полным знанием дела.) Конечно, Джойс выглядела ослепительно в своей оранжевой пижаме, но…
В этот момент машина мистера Рикардо остановилась у парадной двери его дома, положив конец его размышлениям. Возможно, это было к лучшему.
Глава 3
Человек с бородой
Месяц спустя случай или судьба, если столь высокопарное слово можно употреблять в связи с мистером Рикардо, вступили в заговор с Джойс Уиппл. Когда в десять утра мистер Рикардо пил кофе в своей гостиной на первом этаже отеля «Мажестик», почерк на верхнем конверте в лежащей на столе аккуратной пачке писем показался ему знакомым. Мистер Рикардо пребывал в праздном настроении. При утреннем солнце, проникающем сквозь открытые окна, было куда приятнее сидеть и размышлять, кто его корреспондент, чем узнавать это, вскрыв конверт. Но, памятуя об уроке, полученном им по поводу нераскрытых писем несколько лет тому назад в той же самой гостиной в Экс-ле-Бене, он вскрыл конверт, увидел подпись Дайаны Тэсборо и прочитал письмо целиком. Виконт Кассандр де Мирандоль не собирался вызывать своих слуг из Бордо и открывать свое шато на период сбора винограда. Он сам намеревался провести дней десять на виноградниках, оставив в шато только лакея и экономку. При таких обстоятельствах мистеру Рикардо было бы удобнее остановиться в Шато-Сювлак.
Вы явитесь украшением нашей маленькой компании, – вежливо писала Дайана. – На обеде Вы познакомитесь с виконтом де Мирандолем. Буду с нетерпением ожидать Вашего прибытия 21 сентября.
Мистер Рикардо перечитал письмо несколько раз, пока не убедился с глубокой досадой, что оно не вызывает у него никаких сверхъестественных ощущений. Никакие туманные зловещие лица не всплывали на бумаге между написанными чернилами строчками. Правда, чернила были красными, а не черными, и минуту-две мистер Рикардо пытался найти утешение в этом факте. Но природная честность заставила его признать, что цвет чернил – всего лишь поверхностное обстоятельство.
– Ни лиц утопленников, ни ощущения зла, ни даже легкой тревоги, – прокомментировал вслух мистер Рикардо, с негодованием отодвинув от себя письмо. – Л ведь я не менее чувствителен, чем другие люди!
Ему пришло в голову, что если он как следует сосредоточится, то тоже может получить весть из потустороннего мира. Такой эксперимент стоило провести. «Самое лучшее, – подумал мистер Рикардо, – крепко закрыть глаза и пять минут ни о чем не думать, а потом перечитать письмо снова».
И он решительно зажмурился. Мистер Рикардо был скромен и не просил слишком многого. Если он, открыв глаза, увидит нечто розовое и круглое, вроде медузы, его гордость будет полностью удовлетворена. Просидев, зажмурившись, около пяти минут, мистер Рикардо хотел схватить письмо – и испытал одно из величайших потрясений в своей жизни. На столе рядом с письмом лежала чья-то рука. Подняв взгляд, мистер Рикардо издал слабый крик, подобный тявканью собаки, быстро заморгал и отодвинул назад свой стул. Ибо напротив него сидел бог знает откуда взявшийся здоровенный громила самой отталкивающей и угрожающей внешности, какую только можно себе представить. На его плечи был наброшен черный плащ в испанском стиле, мягкая фетровая шляпа с высокой тульей была надвинута на глаза, а лицо украшала большая косматая борода. Он сидел неподвижно, наблюдая за мистером Рикардо, как за каким-то мерзким насекомым.
Душа мистера Рикардо ушла в пятки. Вскочив со стула с колотящимся сердцем, он заговорил пронзительным голосом:
– Как вы смеете врываться ко мне? Что вы делаете в моей комнате, сэр? Убирайтесь, пока я не отправил вас в тюрьму! Кто вы?
В ответ на это громила молниеносным движением приподнял бороду, подвешенную к ушам на проволоке, продемонстрировав нижнюю часть лица.
– Я Анодский – король Чека! – заявил он и столь же быстро вернул бороду на прежнее место.
Мистер Рикардо плюхнулся на стул, истощенный вторым шоком, последовавшим непосредственно за первым.
– Право же! – произнес он единственные слова, пришедшие ему в голову.
Таким образом мосье Ано – массивный и широкоплечий инспектор Сюртэ-Женераль с голубым подбородком комедианта – возобновил после годового интервала свою дружбу с мистером Рикардо. Она началась пять лет тому назад в Экс-ле-Бене и, так как с тех пор Ано регулярно проводил отпуск в этом приятном курортном городке, возобновлялась каждый август. Мистер Рикардо всегда понимал, что должен платить за эту дружбу. Его донельзя раздражали скрытность Ано, когда происходило нечто серьезное, насмешки, которым французский детектив подвергал взгляды мистера Рикардо на ту или иную проблему, после того как сам побуждал его высказать их, а в особенности мальчишеские проказы наподобие теперешней, которые Ано ошибочно принимал за остроумие. В качестве компенсации мистеру Рикардо сообщалась правда о многих таинственных делах, остававшаяся неизвестной широкой публике. Но существовал предел цене, которую он был готов платить, и сегодня утром мосье Ано его превысил.
– Это уж слишком! – заявил мистер Рикардо, как только обрел дар речи. – Вы вошли в мою комнату на цыпочках, покуда я был… погружен в свои мысли. Признаю, что вы застали меня в нелепой позе, которая, однако, и вполовину не так нелепа, как ваша. В конце концов, мосье Ано, вы ведь уже пожилой человек…
Он оборвал фразу. В упреках не было никакого смысла – Ано его не слушал. Детектив буквально купался в удовлетворении собственной выходкой, продолжая быстро поднимать и опускать фальшивую бороду.
– Анодский – король Чека! – повторял он. – Анодский из Москвы! Анодский – ужас русских степей!
– И как долго вы еще намерены вести себя подобным образом? – осведомился мистер Рикардо. – На вашем месте я бы стыдился такого поведения, даже если бы мог оправдать его галльским[18] легкомыслием.
Последняя фраза вернула мистеру Рикардо значительную долю самоуважения. Даже Ано признал меткость удара.
– Очко в вашу пользу, друг мой! Мое галльское легкомыслие! Эта фраза больно жалит! Но выслушайте мою защиту! Сколько раз вы говорили мне, а еще чаще себе: «Бедняга Ано! Он никогда не будет хорошим детективом, потому что не носит фальшивую бороду. Он не знает правил и не хочет их знать». Всю зиму я горевал из-за этого, а летом подумал: «Я должен заставить моего дорогого друга гордиться мною! Я продемонстрирую ему детектива его мечты!»
– А вместо этого вы продемонстрировали мне головореза, – холодно отозвался мистер Рикардо.
Ано снял шляпу, плащ и бороду и печально посмотрел на собеседника:
– Вы сердитесь на меня?
Мистер Рикардо не стал унижать себя ответом на столь бессмысленный вопрос. Он вернулся к письму, и некоторое время температура в комнате, несмотря на утреннее солнце, оставалась весьма низкой. Тем не менее Ано не был обескуражен. Он курил одну за другой свои черные сигареты, вынимая их из ярко-голубой пачки, улыбаясь своему рассерженному другу. В конце концов любопытство мистера Рикардо одержало верх над возмущением.
– Взгляните на это письмо, – сказал он, подойдя с ним к детективу, – и скажите, находите ли вы в нем что-нибудь странное.
Ано прочитал адрес отеля в Биаррице, подпись и само письмо, повертел его в руках и посмотрел на мистера Рикардо.
– Вы морочите мне голову, не так ли? – осведомился он, гордый, как всегда, знанием английских идиом.
– И не думаю, – все еще сердито ответил мистер Рикардо.
Ано подошел к окну, поднес к свету лист бумаги и ощупал его пальцами.
– Нет, – сказал он наконец. – Я вижу лишь то, что леди приглашает вас в Шато-Сювлак на сбор винограда. Поздравляю, так как бордо из Шато-Сювлак принадлежит к самым тонким винам второй категории.
– Это мне известно, – проворчал мистер Рикардо.
– Несомненно, – поспешно согласился Ано. – Но я не нахожу в этом письме ничего необычного.
– Однако вы ощупали его кончиками пальцев, как будто испытали какое-то странное ощущение.
Ано покачал головой.
– Я просто подумал, нет ли чего-нибудь странного в самой бумаге, но ничего не обнаружил. Такую бумагу тысяча отелей предоставляет своим клиентам. Что вас беспокоит, друг мой?
Мистер Рикардо повторил ему рассказ Джойс Уиппл о ее тревожных реакциях на письма, написанные этим почерком. Джойс сама признавалась, что, когда пытается об лечь эти реакции в слова, они распадаются на мельчайшие неуловимые кусочки. Какими же они должны казаться, сообщаемые из вторых рук человеку, привыкшему иметь дело с конкретными фактами? Но Ано не смеялся. Морщины все сильнее обозначались на его лице, а когда мистер Рикардо закончил повествование, он некоторое время сидел молча. Наконец детектив поднялся и занял место за столом напротив своего друга.
– Признаюсь вам откровенно, – заговорил он, оперевшись локтями на скатерть. – Я ненавижу такие истории. Мне приходится заниматься делами, от которых зависят человеческая жизнь и свобода. Поэтому я должен действовать с крайней осторожностью, чтобы не причинить вреда. Если из-за моей ошибки человек отправится в тюрьму или на гильотину, ничто не сможет искупить мою вину перед ним. Прежде чем положить ему руку на плечо, я должен полностью убедиться, что этот человек нарушил закон. А в таких случаях, как ваш, мне остается только спрашивать себя: «Что я знаю? Могу ли я в чем-нибудь быть уверен?»
– Значит, вы не будете смеяться? – с облегчением воскликнул мистер Рикардо.
Ано развел руками.
– Я иногда смеюсь над моими друзьями и надеюсь, что они тоже посмеиваются надо мной. Но такие истории не вызывают у меня смех. Я знаю мужчин и женщин, которым достаточно заглянуть в кристалл, чтобы увидеть незнакомых людей в незнакомых помещениях более отчетливо, чем актеров на сцене. В отличие от них я ничего там не вижу. Никогда! Так кто же слеп – я или они? Не знаю. Но меня беспокоят эти вопросы. Они заставляют меня сомневаться в себе – да, сомневаться в Ано! Представьте себе такое, если можете!
Он взмахнул руками театральным жестом, но это не обмануло мистера Рикардо. Его друг говорил правду. Бывали моменты, когда Ано сомневался в самом себе – когда он, подобно мистеру Рикардо, ощущал трещины в опале.
Ано снова посмотрел на почерк, который послужил тревожным сигналом для Джойс Уиппл и ровным счетом ничего не значил для остальных.
– Она разорвала помолвку – эта юная леди, мисс Тэсборо. – Он произносил фамилию как «Тэсбрафф». – Это тоже странно. Возможны три объяснения, друг мой, из которых мы можем сделать выбор. Первое: ваша мисс Уиппл сыграла с вами шутку по неизвестной нам причине. Возможно, чтобы заявить, если что-нибудь произойдет: «Я это предвидела и пыталась предотвратить. Я предупредила мистера Рикардо». Такое приходило вам в голову?
Детектив кивнул своему другу, который явно не помышлял ни о чем подобном. Но по пути домой после разговора с Джойс Уиппл он думал о предлоге, который она использовала для объяснения своей неспособности вмешаться. «Золушке следует покинуть замок к полуночи». Что за предлог для молодой леди, владеющей нефтяной скважиной в Калифорнии?
Но Ано, прочитав его мысли, предостерегающе поднял руку:
– Давайте не будем торопиться. Остаются еще два объяснения. Второе: мисс Уиппл – истеричка и должна вызывать суматоху. Она тщеславна, как и все истерички.
Мистер Рикардо покачал головой так же энергично, как Ано только что кивнул. Эта элегантная и опрятная молодая леди пребывала на расстоянии десятков тысяч миль от страны истерии. Мистер Рикардо предпочитал первое объяснение – оно казалось более вероятным и более возбуждающим. Но торопиться не следует.
– А ваше третье объяснение? – спросил он.
Ано вернул письмо Рикардо, поднялся со стула и хлопнул себя по бедрам.
– Мисс Уиппл говорила правду. Этот почерк о чем-то предупредил ее, хотя автор письма об этом не догадывался.
Детектив повернулся к окну и некоторое время смотрел на курорт с его купальнями возле парка, казино, виллами и отелями среди зеленых улиц. Но при этом он был погружен в свои мысли и с таким же успехом мог смотреть на стену. Мистер Рикардо и раньше видел его в подобном настроении и знал, что в такие минуты ему лучше не мешать. Им овладел страх – он чувствовал, что опаловый пол колеблется у него под ногами.
Ано обернулся к своему другу.
– Шато-Сювлак в тридцати километрах от Бордо? – спросил он.
– В тридцати восьми с половиной, – ответил мистер Рикардо со свойственным ему педантизмом.
Детектив вновь обернулся к окну. Спустя минуту он пожал плечами и расслабился.
– Я в отпуске! Не будем же его портить! Пошли! Ваш слуга, бесценный Томпсон, упакует мои аксессуары для роли Анодского и отошлет их за ваш счет в театр «Одеон», где я позаимствовал их вчера. А мы с вами отправимся в вашем превосходном автомобиле на озеро Бурже, где съедим ленч, а затем, как подобает туристам, совершим экскурсию на пароходе.
Ано был полон веселья и дружелюбия. Но он уже нарушил план своего отпуска, и в течение дня мистер Рикардо не раз замечал, что его беспокоят тревожные мысли.
Вы явитесь украшением нашей маленькой компании, – вежливо писала Дайана. – На обеде Вы познакомитесь с виконтом де Мирандолем. Буду с нетерпением ожидать Вашего прибытия 21 сентября.
Мистер Рикардо перечитал письмо несколько раз, пока не убедился с глубокой досадой, что оно не вызывает у него никаких сверхъестественных ощущений. Никакие туманные зловещие лица не всплывали на бумаге между написанными чернилами строчками. Правда, чернила были красными, а не черными, и минуту-две мистер Рикардо пытался найти утешение в этом факте. Но природная честность заставила его признать, что цвет чернил – всего лишь поверхностное обстоятельство.
– Ни лиц утопленников, ни ощущения зла, ни даже легкой тревоги, – прокомментировал вслух мистер Рикардо, с негодованием отодвинув от себя письмо. – Л ведь я не менее чувствителен, чем другие люди!
Ему пришло в голову, что если он как следует сосредоточится, то тоже может получить весть из потустороннего мира. Такой эксперимент стоило провести. «Самое лучшее, – подумал мистер Рикардо, – крепко закрыть глаза и пять минут ни о чем не думать, а потом перечитать письмо снова».
И он решительно зажмурился. Мистер Рикардо был скромен и не просил слишком многого. Если он, открыв глаза, увидит нечто розовое и круглое, вроде медузы, его гордость будет полностью удовлетворена. Просидев, зажмурившись, около пяти минут, мистер Рикардо хотел схватить письмо – и испытал одно из величайших потрясений в своей жизни. На столе рядом с письмом лежала чья-то рука. Подняв взгляд, мистер Рикардо издал слабый крик, подобный тявканью собаки, быстро заморгал и отодвинул назад свой стул. Ибо напротив него сидел бог знает откуда взявшийся здоровенный громила самой отталкивающей и угрожающей внешности, какую только можно себе представить. На его плечи был наброшен черный плащ в испанском стиле, мягкая фетровая шляпа с высокой тульей была надвинута на глаза, а лицо украшала большая косматая борода. Он сидел неподвижно, наблюдая за мистером Рикардо, как за каким-то мерзким насекомым.
Душа мистера Рикардо ушла в пятки. Вскочив со стула с колотящимся сердцем, он заговорил пронзительным голосом:
– Как вы смеете врываться ко мне? Что вы делаете в моей комнате, сэр? Убирайтесь, пока я не отправил вас в тюрьму! Кто вы?
В ответ на это громила молниеносным движением приподнял бороду, подвешенную к ушам на проволоке, продемонстрировав нижнюю часть лица.
– Я Анодский – король Чека! – заявил он и столь же быстро вернул бороду на прежнее место.
Мистер Рикардо плюхнулся на стул, истощенный вторым шоком, последовавшим непосредственно за первым.
– Право же! – произнес он единственные слова, пришедшие ему в голову.
Таким образом мосье Ано – массивный и широкоплечий инспектор Сюртэ-Женераль с голубым подбородком комедианта – возобновил после годового интервала свою дружбу с мистером Рикардо. Она началась пять лет тому назад в Экс-ле-Бене и, так как с тех пор Ано регулярно проводил отпуск в этом приятном курортном городке, возобновлялась каждый август. Мистер Рикардо всегда понимал, что должен платить за эту дружбу. Его донельзя раздражали скрытность Ано, когда происходило нечто серьезное, насмешки, которым французский детектив подвергал взгляды мистера Рикардо на ту или иную проблему, после того как сам побуждал его высказать их, а в особенности мальчишеские проказы наподобие теперешней, которые Ано ошибочно принимал за остроумие. В качестве компенсации мистеру Рикардо сообщалась правда о многих таинственных делах, остававшаяся неизвестной широкой публике. Но существовал предел цене, которую он был готов платить, и сегодня утром мосье Ано его превысил.
– Это уж слишком! – заявил мистер Рикардо, как только обрел дар речи. – Вы вошли в мою комнату на цыпочках, покуда я был… погружен в свои мысли. Признаю, что вы застали меня в нелепой позе, которая, однако, и вполовину не так нелепа, как ваша. В конце концов, мосье Ано, вы ведь уже пожилой человек…
Он оборвал фразу. В упреках не было никакого смысла – Ано его не слушал. Детектив буквально купался в удовлетворении собственной выходкой, продолжая быстро поднимать и опускать фальшивую бороду.
– Анодский – король Чека! – повторял он. – Анодский из Москвы! Анодский – ужас русских степей!
– И как долго вы еще намерены вести себя подобным образом? – осведомился мистер Рикардо. – На вашем месте я бы стыдился такого поведения, даже если бы мог оправдать его галльским[18] легкомыслием.
Последняя фраза вернула мистеру Рикардо значительную долю самоуважения. Даже Ано признал меткость удара.
– Очко в вашу пользу, друг мой! Мое галльское легкомыслие! Эта фраза больно жалит! Но выслушайте мою защиту! Сколько раз вы говорили мне, а еще чаще себе: «Бедняга Ано! Он никогда не будет хорошим детективом, потому что не носит фальшивую бороду. Он не знает правил и не хочет их знать». Всю зиму я горевал из-за этого, а летом подумал: «Я должен заставить моего дорогого друга гордиться мною! Я продемонстрирую ему детектива его мечты!»
– А вместо этого вы продемонстрировали мне головореза, – холодно отозвался мистер Рикардо.
Ано снял шляпу, плащ и бороду и печально посмотрел на собеседника:
– Вы сердитесь на меня?
Мистер Рикардо не стал унижать себя ответом на столь бессмысленный вопрос. Он вернулся к письму, и некоторое время температура в комнате, несмотря на утреннее солнце, оставалась весьма низкой. Тем не менее Ано не был обескуражен. Он курил одну за другой свои черные сигареты, вынимая их из ярко-голубой пачки, улыбаясь своему рассерженному другу. В конце концов любопытство мистера Рикардо одержало верх над возмущением.
– Взгляните на это письмо, – сказал он, подойдя с ним к детективу, – и скажите, находите ли вы в нем что-нибудь странное.
Ано прочитал адрес отеля в Биаррице, подпись и само письмо, повертел его в руках и посмотрел на мистера Рикардо.
– Вы морочите мне голову, не так ли? – осведомился он, гордый, как всегда, знанием английских идиом.
– И не думаю, – все еще сердито ответил мистер Рикардо.
Ано подошел к окну, поднес к свету лист бумаги и ощупал его пальцами.
– Нет, – сказал он наконец. – Я вижу лишь то, что леди приглашает вас в Шато-Сювлак на сбор винограда. Поздравляю, так как бордо из Шато-Сювлак принадлежит к самым тонким винам второй категории.
– Это мне известно, – проворчал мистер Рикардо.
– Несомненно, – поспешно согласился Ано. – Но я не нахожу в этом письме ничего необычного.
– Однако вы ощупали его кончиками пальцев, как будто испытали какое-то странное ощущение.
Ано покачал головой.
– Я просто подумал, нет ли чего-нибудь странного в самой бумаге, но ничего не обнаружил. Такую бумагу тысяча отелей предоставляет своим клиентам. Что вас беспокоит, друг мой?
Мистер Рикардо повторил ему рассказ Джойс Уиппл о ее тревожных реакциях на письма, написанные этим почерком. Джойс сама признавалась, что, когда пытается об лечь эти реакции в слова, они распадаются на мельчайшие неуловимые кусочки. Какими же они должны казаться, сообщаемые из вторых рук человеку, привыкшему иметь дело с конкретными фактами? Но Ано не смеялся. Морщины все сильнее обозначались на его лице, а когда мистер Рикардо закончил повествование, он некоторое время сидел молча. Наконец детектив поднялся и занял место за столом напротив своего друга.
– Признаюсь вам откровенно, – заговорил он, оперевшись локтями на скатерть. – Я ненавижу такие истории. Мне приходится заниматься делами, от которых зависят человеческая жизнь и свобода. Поэтому я должен действовать с крайней осторожностью, чтобы не причинить вреда. Если из-за моей ошибки человек отправится в тюрьму или на гильотину, ничто не сможет искупить мою вину перед ним. Прежде чем положить ему руку на плечо, я должен полностью убедиться, что этот человек нарушил закон. А в таких случаях, как ваш, мне остается только спрашивать себя: «Что я знаю? Могу ли я в чем-нибудь быть уверен?»
– Значит, вы не будете смеяться? – с облегчением воскликнул мистер Рикардо.
Ано развел руками.
– Я иногда смеюсь над моими друзьями и надеюсь, что они тоже посмеиваются надо мной. Но такие истории не вызывают у меня смех. Я знаю мужчин и женщин, которым достаточно заглянуть в кристалл, чтобы увидеть незнакомых людей в незнакомых помещениях более отчетливо, чем актеров на сцене. В отличие от них я ничего там не вижу. Никогда! Так кто же слеп – я или они? Не знаю. Но меня беспокоят эти вопросы. Они заставляют меня сомневаться в себе – да, сомневаться в Ано! Представьте себе такое, если можете!
Он взмахнул руками театральным жестом, но это не обмануло мистера Рикардо. Его друг говорил правду. Бывали моменты, когда Ано сомневался в самом себе – когда он, подобно мистеру Рикардо, ощущал трещины в опале.
Ано снова посмотрел на почерк, который послужил тревожным сигналом для Джойс Уиппл и ровным счетом ничего не значил для остальных.
– Она разорвала помолвку – эта юная леди, мисс Тэсборо. – Он произносил фамилию как «Тэсбрафф». – Это тоже странно. Возможны три объяснения, друг мой, из которых мы можем сделать выбор. Первое: ваша мисс Уиппл сыграла с вами шутку по неизвестной нам причине. Возможно, чтобы заявить, если что-нибудь произойдет: «Я это предвидела и пыталась предотвратить. Я предупредила мистера Рикардо». Такое приходило вам в голову?
Детектив кивнул своему другу, который явно не помышлял ни о чем подобном. Но по пути домой после разговора с Джойс Уиппл он думал о предлоге, который она использовала для объяснения своей неспособности вмешаться. «Золушке следует покинуть замок к полуночи». Что за предлог для молодой леди, владеющей нефтяной скважиной в Калифорнии?
Но Ано, прочитав его мысли, предостерегающе поднял руку:
– Давайте не будем торопиться. Остаются еще два объяснения. Второе: мисс Уиппл – истеричка и должна вызывать суматоху. Она тщеславна, как и все истерички.
Мистер Рикардо покачал головой так же энергично, как Ано только что кивнул. Эта элегантная и опрятная молодая леди пребывала на расстоянии десятков тысяч миль от страны истерии. Мистер Рикардо предпочитал первое объяснение – оно казалось более вероятным и более возбуждающим. Но торопиться не следует.
– А ваше третье объяснение? – спросил он.
Ано вернул письмо Рикардо, поднялся со стула и хлопнул себя по бедрам.
– Мисс Уиппл говорила правду. Этот почерк о чем-то предупредил ее, хотя автор письма об этом не догадывался.
Детектив повернулся к окну и некоторое время смотрел на курорт с его купальнями возле парка, казино, виллами и отелями среди зеленых улиц. Но при этом он был погружен в свои мысли и с таким же успехом мог смотреть на стену. Мистер Рикардо и раньше видел его в подобном настроении и знал, что в такие минуты ему лучше не мешать. Им овладел страх – он чувствовал, что опаловый пол колеблется у него под ногами.
Ано обернулся к своему другу.
– Шато-Сювлак в тридцати километрах от Бордо? – спросил он.
– В тридцати восьми с половиной, – ответил мистер Рикардо со свойственным ему педантизмом.
Детектив вновь обернулся к окну. Спустя минуту он пожал плечами и расслабился.
– Я в отпуске! Не будем же его портить! Пошли! Ваш слуга, бесценный Томпсон, упакует мои аксессуары для роли Анодского и отошлет их за ваш счет в театр «Одеон», где я позаимствовал их вчера. А мы с вами отправимся в вашем превосходном автомобиле на озеро Бурже, где съедим ленч, а затем, как подобает туристам, совершим экскурсию на пароходе.
Ано был полон веселья и дружелюбия. Но он уже нарушил план своего отпуска, и в течение дня мистер Рикардо не раз замечал, что его беспокоят тревожные мысли.
Глава 4
Загадки для мистера Рикардо
Отбыв из Бордо, мистер Рикардо продвигался весьма неторопливо, останавливаясь день здесь и ночь там, пока не прибыл в Шато-Сювлак в шесть вечера 21 сентября в среду. Последнюю милю он ехал по частной дороге, ведущей вверх по пологому склону. Наверху находился прямоугольный розовый дом с круглыми башенками по бокам основного флигеля и двумя длинными крыльями, вытягивающимися в сторону дороги. Перед фасадом возвышалась арка, напоминающая триумфальные арки Древнего Рима. Эта сторона здания выходила на юго-запад – отсюда виноградник тянулся вниз к обширному пастбищу, за которым виднелся холм, а на нем, сквозь деревья, маленький белый дом. Стоя спиной к Шато-Сювлак, мистер Рикардо увидел, что в конце виноградника еще одна дорога, проходя мимо фермерских построек и гаража, поднималась на холм к белому дому.
В Шато-Сювлак не оказалось никого из хозяев и гостей, за исключением миссис Тэсборо, тети Дайаны, которая прилегла отдохнуть. Молодой слуга Жюль Амаде подал мистеру Рикардо чашку чая в большую гостиную, выходящую на каменную террасу над Жирондой, несущей свои воды к туманному северному побережью. Выпив чай, мистер Рикардо вышел на террасу. Четыре узкие ступеньки вели в сад. Справа, почти до самой ограды, тянулась аллея, густо усаженная деревьями, прикрывавшими дом снаружи и не позволявшими видеть из него винный склад с цистернами.
Мистер Рикардо спустился по лужайке к изгороди и, выйдя через калитку на заливной луг, увидел справа маленькую бухточку с причалом, у которого была пришвартована габара – парусное судно, оснащенное для речной торговли. Шкипер с двумя подручными разгружали товары, предназначенные для дома. Мистер Рикардо, как всегда любопытный, обратился к нему с вопросами. Шкипер – крупный чернобородый мужчина – был рад закурить предложенную сигарету и сделать перерыв в работе.
– Да, мосье, это мои сыновья. Мы трудимся всей семьей. Нет, габара еще не моя. Мосье Уэбстер, агент мадемуазель, купил ее и назначил меня шкипером, а когда я выплачу стоимость, она перейдет ко мне. Скоро ли? – Шкипер удрученно развел руками. – На Жиронде трудно стать богатым. Половину времени мы ждем прилива. Если бы не эти чертовы приливы, мосье, я мог бы закончить здесь работу и ночью отплыть в Бордо. Но нет! Я должен ждать прилива, а его не будет раньше шести утра. У бедняков трудная жизнь, мосье! – Сидя на фальшборте и выражая свойственное крестьянам Франции сострадание к собственной персоне, он поглаживал корабельное дерево, как ребенка. – Это хорошая габара. Она прослужит много лет, и, может быть, я приобрету ее скорее, чем многие думают.
Его маленькие, близко посаженные глазки неприятно блеснули под густыми черными бровями. Шкипер отличался не только жалостью к себе, но и в той же мере присущей французским крестьянам алчностью, однако, как подумал мистер Рикардо, отнюдь не блистал умом. Умный человек не стал бы демонстрировать свое коварство перед посторонним. Заметив, что его сыновья также прекратили работу, шкипер свирепо рявкнул:
– Господин разговаривает не с вами, бездельники! Вы годны только на то, чтобы вертеть колеса на «Ле Пти Мусс»[19] в ботаническом саду!
Мистер Рикардо улыбнулся. Только вчера он прогуливался в ботаническом саду Бордо и видел «Ле Пти Мусс» – прогулочную лодку в форме лебедя, плавающую в декоративном пруду. Два мальчика вращали гребные колеса, катая по воскресеньям и праздникам посетителей под каштанами и пальмами.
Оба парня возобновили свою работу. Мистер Рикардо заметил на носу габары название «Ла Бель Симон».[20] Он бы не обратил на это внимания, если бы первые два слова не успели потускнеть, а третье не было бы написано свежей белой краской.
– Вы изменили название габары? – поинтересовался мистер Рикардо.
– Да. Я назвал ее «Ла Бель Диан»[21] – в качестве комплимента. Но мосье Уэбстер сказал, что название следует изменить, так как, если мадемуазель поймет его, ей может показаться, что она выглядит глупо. Я послушался, хотя мадемуазель в эти дни мало что понимает. – Маленькие черные глазки вновь блеснули под приспущенными веками.
Мистер Рикардо повернулся от причала и зашагал назад по широкой аллее. За деревьями на дальней стороне дома он заметил маленькое двухэтажное шале, стоящее на открытом пространстве, позади сада с белой калиткой. Но было уже семь вечера, поэтому мистер Рикардо не стал его исследовать и вернулся в гостиную.
Никаких признаков гостей по-прежнему не было. Он вызвал звонком Жюля Амаде, который проводил его в спальню в самом конце восточного крыла. В просторной комнате было два окна: одно, в передней стене, выходило на виноградник, пастбище и лесистый холм напротив; другое, в боковой стене, – на аллею и маленькое шале за деревьями. Мистер Рикардо оделся со скрупулезной тщательностью, от которой не отказался бы за все королевства мира, и все еще приводил в порядок узел галстука, когда увидел в зеркале за окном молодого человека в смокинге, пересекающего аллею в сторону шато. Функция шале стала ясна мистеру Рикардо.
– Гостиница для молодых холостяков, – произнес он. – Томпсон, пожалуйста, мои туфли и рожок для обуви.
Мистер Рикардо зашагал по коридору, удивляясь его длине и количеству пустых комнат с открытыми дверями, свернул налево в его конце и подошел к гостиной, расположенной в самом центре главного здания. Когда он стоял у двери, холл и парадный вход находились позади него. Мистер Рикардо подождал некоторое время, прислушиваясь к звукам голосов и испытывая странное возбуждение. Сможет ли он разгадать с помощью одной вспышки интуиции тайну писем Джойс Уиппл? Удастся ли ему, кинув взглядом комнату, идентифицировать зловещую личность, удерживавшую Дайану Тэсборо все лето в Биаррице?
«Пора!» – решительно сказал себе мистер Рикардо, мелодраматическим жестом распахнул дверь и шагнул через порог. Он был слегка разочарован. Разумеется, последовал момент молчания, но причиной послужила внезапность его появления. Никто не вздрогнул, и прерванный разговор быстро возобновился.
Дайана Тэсборо, необычайно хорошенькая в светло-зеленом платье, поспешила к нему.
– Как я рада, что вы приехали, мистер Рикардо! – вежливо заговорила она. – Вы знакомы с моей тетей, не так ли?
Мистер Рикардо обменялся рукопожатием с миссис Тэсборо.
– Но с миссис Девениш вы, кажется, незнакомы?
Миссис Девениш была молодой женщиной лет двадцати пяти, высокой, темноволосой, с влажными темными глазами, скорее блестящей, чем красивой. У мистера Рикардо она вызывала ассоциации с бурными и дикими страстями. У него мелькнула мысль, что если бы он когда-нибудь принимал пищу с ней наедине, то это был бы чай, а не ужин. Миссис Девениш небрежно протянула ему правую руку, но взгляд мистера Рикардо случайно упал на левую. Она не носила ни обручального кольца, ни других драгоценностей, достойных упоминания.
– Не думаю, чтобы мы когда-либо встречались, – с улыбкой сказала миссис Девениш, и внезапно – благодаря не ее голосу, так как он до сих пор ни разу его не слышал, а, возможно, какому-то жесту, когда она повернулась, чтобы возобновить прерванный разговор, – мистер Рикардо ощутил триумф. Как быстро он разгадал проблему Джойс Уиппл! Миссис Девениш являла собой зловещую силу, угрожающую Дайане Тэсборо! Они действительно не были знакомы, но он видел ее при таких ужасных обстоятельствах, что это сразу решило вопрос.
– Тем не менее, мне кажется, я видел вас девять дней назад в Бордо, – отозвался мистер Рикардо и мог бы поклясться, что в глубине ее глаз мелькнул страх. Но это продолжалось лишь мгновение.
Миссис Девениш окинула его взглядом, от лакированных туфель до аккуратно причесанных седеющих волос, и засмеялась.
– Где? – спросила она.
Мистер Рикардо колебался. Ответив на этот прямой вопрос, он мог бы выглядеть страдающим ребяческим пристрастием к ужасам.
– Возможно, я ошибаюсь, – сказал он.
Миссис Девениш снова засмеялась, и ее смех звучал не слишком приятно.
Мистера Рикардо спасла от неловкой ситуации молодая хозяйка дома, положив ладонь на ее руку.
– Вы должны познакомиться с вашим несостоявшимся хозяином, – сказала она, – мосье виконтом Кассандрой де Мирандолем.
При виде виконта мистер Рикардо был шокирован. Конечно, крестоносцы бывали разные, но он никак не мог себе представить этого человека штурмующим степы Акры.[22] Виконт был высоким тучным мужчиной с детским лицом, румяным и круглым, чересчур маленьким ртом с полными красными губами и абсолютно лысой головой.
– Я считаю, мистер Рикардо, что ваш визит ко мне всего лишь отложен, – заговорил он топким писклявым голосом, протянув дряблую бескостную руку.
Мистер Рикардо сразу же решил, что он скорее откажется от ежегодного паломничества, чем будет гостем этою потомка крестоносцев. Еще никогда в жизни он не встречал столь неприятную личность. Мистер Рикардо едва сумел скрыть облегчение, когда Дайана Тэсборо подвела его к человеку, которого он видел идущим из шале.
– Это мистер Уэбстер, мой управляющий и кредитор, – сказала Дайана с очаровательной улыбкой. – Ибо я обязана ему успехом моего виноградника.
Мистер Уэбстер вежливо отказался от похвалы своей хозяйки.
– Я не возделываю почву, не сажаю виноград и не творю никаких чудес, мистер Рикардо. Я всего лишь выполняю мои скромные обязанности, которые доброта мисс Тэсборо делает скорее удовольствием, чем трудом.
Самоуничижение могло бы показаться чрезмерным, если бы не подкупающая искренность его манер. Уэбстер был среднего роста, с ярко-голубыми глазами и абсолютно белыми волосами, которые, однако, не являлись признаком возраста. На вид ему можно было дать от тридцати пят до сорока лет, и мистер Рикардо не помнил, чтобы когда-либо видел более красивого мужчину. Он был гладко выбрит, изысканно одет, а его четкое произношение по некоей необъяснимой причине что-то напомнило мистеру Рикардо, сразу же очарованного новым знакомым.
В Шато-Сювлак не оказалось никого из хозяев и гостей, за исключением миссис Тэсборо, тети Дайаны, которая прилегла отдохнуть. Молодой слуга Жюль Амаде подал мистеру Рикардо чашку чая в большую гостиную, выходящую на каменную террасу над Жирондой, несущей свои воды к туманному северному побережью. Выпив чай, мистер Рикардо вышел на террасу. Четыре узкие ступеньки вели в сад. Справа, почти до самой ограды, тянулась аллея, густо усаженная деревьями, прикрывавшими дом снаружи и не позволявшими видеть из него винный склад с цистернами.
Мистер Рикардо спустился по лужайке к изгороди и, выйдя через калитку на заливной луг, увидел справа маленькую бухточку с причалом, у которого была пришвартована габара – парусное судно, оснащенное для речной торговли. Шкипер с двумя подручными разгружали товары, предназначенные для дома. Мистер Рикардо, как всегда любопытный, обратился к нему с вопросами. Шкипер – крупный чернобородый мужчина – был рад закурить предложенную сигарету и сделать перерыв в работе.
– Да, мосье, это мои сыновья. Мы трудимся всей семьей. Нет, габара еще не моя. Мосье Уэбстер, агент мадемуазель, купил ее и назначил меня шкипером, а когда я выплачу стоимость, она перейдет ко мне. Скоро ли? – Шкипер удрученно развел руками. – На Жиронде трудно стать богатым. Половину времени мы ждем прилива. Если бы не эти чертовы приливы, мосье, я мог бы закончить здесь работу и ночью отплыть в Бордо. Но нет! Я должен ждать прилива, а его не будет раньше шести утра. У бедняков трудная жизнь, мосье! – Сидя на фальшборте и выражая свойственное крестьянам Франции сострадание к собственной персоне, он поглаживал корабельное дерево, как ребенка. – Это хорошая габара. Она прослужит много лет, и, может быть, я приобрету ее скорее, чем многие думают.
Его маленькие, близко посаженные глазки неприятно блеснули под густыми черными бровями. Шкипер отличался не только жалостью к себе, но и в той же мере присущей французским крестьянам алчностью, однако, как подумал мистер Рикардо, отнюдь не блистал умом. Умный человек не стал бы демонстрировать свое коварство перед посторонним. Заметив, что его сыновья также прекратили работу, шкипер свирепо рявкнул:
– Господин разговаривает не с вами, бездельники! Вы годны только на то, чтобы вертеть колеса на «Ле Пти Мусс»[19] в ботаническом саду!
Мистер Рикардо улыбнулся. Только вчера он прогуливался в ботаническом саду Бордо и видел «Ле Пти Мусс» – прогулочную лодку в форме лебедя, плавающую в декоративном пруду. Два мальчика вращали гребные колеса, катая по воскресеньям и праздникам посетителей под каштанами и пальмами.
Оба парня возобновили свою работу. Мистер Рикардо заметил на носу габары название «Ла Бель Симон».[20] Он бы не обратил на это внимания, если бы первые два слова не успели потускнеть, а третье не было бы написано свежей белой краской.
– Вы изменили название габары? – поинтересовался мистер Рикардо.
– Да. Я назвал ее «Ла Бель Диан»[21] – в качестве комплимента. Но мосье Уэбстер сказал, что название следует изменить, так как, если мадемуазель поймет его, ей может показаться, что она выглядит глупо. Я послушался, хотя мадемуазель в эти дни мало что понимает. – Маленькие черные глазки вновь блеснули под приспущенными веками.
Мистер Рикардо повернулся от причала и зашагал назад по широкой аллее. За деревьями на дальней стороне дома он заметил маленькое двухэтажное шале, стоящее на открытом пространстве, позади сада с белой калиткой. Но было уже семь вечера, поэтому мистер Рикардо не стал его исследовать и вернулся в гостиную.
Никаких признаков гостей по-прежнему не было. Он вызвал звонком Жюля Амаде, который проводил его в спальню в самом конце восточного крыла. В просторной комнате было два окна: одно, в передней стене, выходило на виноградник, пастбище и лесистый холм напротив; другое, в боковой стене, – на аллею и маленькое шале за деревьями. Мистер Рикардо оделся со скрупулезной тщательностью, от которой не отказался бы за все королевства мира, и все еще приводил в порядок узел галстука, когда увидел в зеркале за окном молодого человека в смокинге, пересекающего аллею в сторону шато. Функция шале стала ясна мистеру Рикардо.
– Гостиница для молодых холостяков, – произнес он. – Томпсон, пожалуйста, мои туфли и рожок для обуви.
Мистер Рикардо зашагал по коридору, удивляясь его длине и количеству пустых комнат с открытыми дверями, свернул налево в его конце и подошел к гостиной, расположенной в самом центре главного здания. Когда он стоял у двери, холл и парадный вход находились позади него. Мистер Рикардо подождал некоторое время, прислушиваясь к звукам голосов и испытывая странное возбуждение. Сможет ли он разгадать с помощью одной вспышки интуиции тайну писем Джойс Уиппл? Удастся ли ему, кинув взглядом комнату, идентифицировать зловещую личность, удерживавшую Дайану Тэсборо все лето в Биаррице?
«Пора!» – решительно сказал себе мистер Рикардо, мелодраматическим жестом распахнул дверь и шагнул через порог. Он был слегка разочарован. Разумеется, последовал момент молчания, но причиной послужила внезапность его появления. Никто не вздрогнул, и прерванный разговор быстро возобновился.
Дайана Тэсборо, необычайно хорошенькая в светло-зеленом платье, поспешила к нему.
– Как я рада, что вы приехали, мистер Рикардо! – вежливо заговорила она. – Вы знакомы с моей тетей, не так ли?
Мистер Рикардо обменялся рукопожатием с миссис Тэсборо.
– Но с миссис Девениш вы, кажется, незнакомы?
Миссис Девениш была молодой женщиной лет двадцати пяти, высокой, темноволосой, с влажными темными глазами, скорее блестящей, чем красивой. У мистера Рикардо она вызывала ассоциации с бурными и дикими страстями. У него мелькнула мысль, что если бы он когда-нибудь принимал пищу с ней наедине, то это был бы чай, а не ужин. Миссис Девениш небрежно протянула ему правую руку, но взгляд мистера Рикардо случайно упал на левую. Она не носила ни обручального кольца, ни других драгоценностей, достойных упоминания.
– Не думаю, чтобы мы когда-либо встречались, – с улыбкой сказала миссис Девениш, и внезапно – благодаря не ее голосу, так как он до сих пор ни разу его не слышал, а, возможно, какому-то жесту, когда она повернулась, чтобы возобновить прерванный разговор, – мистер Рикардо ощутил триумф. Как быстро он разгадал проблему Джойс Уиппл! Миссис Девениш являла собой зловещую силу, угрожающую Дайане Тэсборо! Они действительно не были знакомы, но он видел ее при таких ужасных обстоятельствах, что это сразу решило вопрос.
– Тем не менее, мне кажется, я видел вас девять дней назад в Бордо, – отозвался мистер Рикардо и мог бы поклясться, что в глубине ее глаз мелькнул страх. Но это продолжалось лишь мгновение.
Миссис Девениш окинула его взглядом, от лакированных туфель до аккуратно причесанных седеющих волос, и засмеялась.
– Где? – спросила она.
Мистер Рикардо колебался. Ответив на этот прямой вопрос, он мог бы выглядеть страдающим ребяческим пристрастием к ужасам.
– Возможно, я ошибаюсь, – сказал он.
Миссис Девениш снова засмеялась, и ее смех звучал не слишком приятно.
Мистера Рикардо спасла от неловкой ситуации молодая хозяйка дома, положив ладонь на ее руку.
– Вы должны познакомиться с вашим несостоявшимся хозяином, – сказала она, – мосье виконтом Кассандрой де Мирандолем.
При виде виконта мистер Рикардо был шокирован. Конечно, крестоносцы бывали разные, но он никак не мог себе представить этого человека штурмующим степы Акры.[22] Виконт был высоким тучным мужчиной с детским лицом, румяным и круглым, чересчур маленьким ртом с полными красными губами и абсолютно лысой головой.
– Я считаю, мистер Рикардо, что ваш визит ко мне всего лишь отложен, – заговорил он топким писклявым голосом, протянув дряблую бескостную руку.
Мистер Рикардо сразу же решил, что он скорее откажется от ежегодного паломничества, чем будет гостем этою потомка крестоносцев. Еще никогда в жизни он не встречал столь неприятную личность. Мистер Рикардо едва сумел скрыть облегчение, когда Дайана Тэсборо подвела его к человеку, которого он видел идущим из шале.
– Это мистер Уэбстер, мой управляющий и кредитор, – сказала Дайана с очаровательной улыбкой. – Ибо я обязана ему успехом моего виноградника.
Мистер Уэбстер вежливо отказался от похвалы своей хозяйки.
– Я не возделываю почву, не сажаю виноград и не творю никаких чудес, мистер Рикардо. Я всего лишь выполняю мои скромные обязанности, которые доброта мисс Тэсборо делает скорее удовольствием, чем трудом.
Самоуничижение могло бы показаться чрезмерным, если бы не подкупающая искренность его манер. Уэбстер был среднего роста, с ярко-голубыми глазами и абсолютно белыми волосами, которые, однако, не являлись признаком возраста. На вид ему можно было дать от тридцати пят до сорока лет, и мистер Рикардо не помнил, чтобы когда-либо видел более красивого мужчину. Он был гладко выбрит, изысканно одет, а его четкое произношение по некоей необъяснимой причине что-то напомнило мистеру Рикардо, сразу же очарованного новым знакомым.