Мейсон Конни. Охотник за приданым

   — Зато мне не наплевать, Клэй, — с холодным достоинством сказала она. — Я намерена родить и воспитывать ребенка здесь, в Бостоне, и не могу позволить, чтобы мое, а значит, и его имя трепали на каждом углу. Прости, но отныне наши деловые встречи будут проходить исключительно в Хоуксхевене и лишь при свидетелях. Надеюсь, это не слишком обидит тебя.
   — Мне жаль, что все так обернулось, — с неподдельной горечью ответил он. — Но нам надо обсудить весьма серьезный вопрос. Речь идет о «Гордости Хоуков». Я получил немыслимо выгодное предложение о его продаже и советовал бы тебе согласиться. У тебя ведь все равно останутся еще два корабля! А деньги можно будет положить на счет твоего еще не родившегося ребенка. Представляешь, какие набегут проценты, когда он подрастет? Уверен, Мэт не упустил бы такой шанс.
   — Что ж, — вздохнула Лили, — я согласна.
   Но еще до того, как был подписан последний документ, Лили выглядела такой усталой, что встревоженный Клэй прервал их встречу.
   — Знаешь что, — предложил он, — давай отложим это на потом. Время терпит, а тебе явно надо отдохнуть.
   Отправляйся домой, выспись хорошенько, а вечером я заеду к тебе, и мы все закончим.
   Лили вздохнула с облегчением.
   — Спасибо, Клэй, — сказала она, — я что-то действительно неважно себя чувствую. Оказывается, беременность приносит не только радость. Боюсь, что выгляжу я просто ужасно.
   — Что ты, — с искренним восхищением ответил он, и его глаза блеснули. — Ты прекрасна, как всегда. И твоя фигура совершенно не пострадала. Если бы ты не сказала мне сама, я бы в жизни не догадался о твоем состоянии.
   — Это пока, — рассмеялась Лили. — Посмотрим, что ты скажешь месяцев через пять.
   — Ты самая красивая женщина на свете, и я буду повторять это так часто, как ты мне позволишь.

* * *

   Мэт шумно втянул носом холодный солоноватый воздух и радостно улыбнулся. Запах! Запах порта, который не спутать ни с одним другим и который так ему дорог.
   И хотя здесь, в Бостоне, пахло наверняка так же, как и в прочих портовых городах, ему казалось, что он улавливает какие-то особые, неповторимые ароматы. Мэт приплыл из Нового Орлеана без вещей и поэтому, едва ступив на причал, сразу же направился к выходу из доков. Он спешил.
   Спешил домой, к Лили.
   Лили…
   Само звучание этого имени напоминало хрустальный колокольчик, а когда он произносил его, во рту оставался восхитительный сладковатый привкус, словно от росы с лепестков какого-то экзотического цветка.
   Но чем ближе он подходил к Хоуксхевену, тем тревожнее становилось у него на душе. Он не знал, что ждет его там. Сара сказала, что, когда пришло известие о его смерти, Лили была безутешна. Однако, судя по тому, как она простилась с ним перед боем, ее горе могло быстро пройти.., если оно вообще было искренним. Что, если она скрывала за ним свое безразличие к нему?
   Мэт не имел никаких оснований не доверять жене, он просто боялся. Да, боялся, что может потерять ее, и этот страх сковывал его мозг, мешая рассуждать здраво. В голову упорно лезли самые мрачные картины, сердце щемило от недобрых предчувствий. Его душу разрывали противоречивые чувства: то он видел, как, застав Лили с другим мужчиной, в порыве гнева душит ее, то как бросается к ней в ноги и умоляет не оставлять его.
   Мэт покинул Новый Орлеан сразу же, как узнал, что Лили в Бостоне, и всю дорогу на корабле мучился ожиданием встречи с ней. Он пытался внушить себе, что все будет хорошо, но проклятый червь сомнения грыз его и днем и ночью. Кроме того, надо было придумать — ив этом его убедила первая реакция Сары, — как показаться ей на глаза, не испугав ее В самом деле, увидеть вдруг перед собой человека, которого давно считаешь погибшим!
   Такое не выдержали бы и самые крепкие нервы.
   Но одна мысль терзала его особенно жестоко — мысль о том, что Лили могла вернуться в Бостон ради Клэя Уинслоу. Муж мертв, руки развязаны, так почему бы не возобновить отношения с тем, кто, как она знает, преданно любит ее? Стали ли они уже любовниками? Упала ли она сначала в его объятия, а затем и а постель?
   К черту! Что бы ни случилось. Лили принадлежит ему, своему законному супругу, и он никогда не отпустит ее.
   Что бы ни случилось, он сумеет доказать и ей, и гнусному предателю Уинслоу силу своей любви, сумеет вернуть ее, даже если для этого потребуется вся жизнь. Когда же Лили снова окажется в его власти, он снова займется ее воспитанием… Мэт был взвинчен до предела и все же, думая об этом, улыбнулся. «Воспитывать» Лили было так сладостно!..
   Целиком погрузившись в свои мрачные мысли, он не заметил красивой брюнетки, которая вдруг остановилась .на другой стороне дороги и недоверчиво уставилась на него.
   — Мэт!!! — Это был не крик, а настоящий вопль радости. — Мэт! Я знала, знала, что ты не можешь умереть!
   Она бросилась к нему через улицу, не замечая, что бежит по лужам и на подол ее бархатного платья цвета спелого персика летят брызги грязи.
   Мэт обернулся как раз вовремя, чтобы успеть поймать несущийся на него метеор в невольные объятия. Счастливо смеясь, Кларисса повисла у него на шее. Мэт слегка отстранился, но она не придала этому ни малейшего значения: будь они не на людной улице, а в более укромном месте, он непременно бы ее поцеловал. Кларисса жила как мотылек, она мигом забывала неприятности, и сцена в Новом Орлеане, когда Мэт фактически простился с ней навсегда, недолго оставалась в ее памяти.
   — Господи, где ты был? — задыхаясь от восторга, трещала она. — Мне сказали, что тебя убили на войне, но я не верила, не верила!..
   — Ты сейчас меня задушишь, Клари, — Мэт мягко, но решительно снял ее руки со своей шеи. Ее искренняя радость тронула его, но показывать этого он не собирался. — Где я был и что делал — долгая история, а сейчас у меня нет времени на разговоры. Я спешу домой. Пора уже и Лили узнать о том, что слухи о моей смерти были, мягко говоря, преувеличены.
   — Ты думаешь, ей есть до этого дело? — презрительно фыркнула Кларисса. — Став вдовой, как она полагала, твоя жена совершенно распоясалась. Едва приехала в Бостон, так сразу завела себе любовника.
   Мэт побледнел. Неужели его худшие страхи стали явью?
   — Ты лжешь! — взревел он. — Признайся, что все это не правда!
   Кларисса съежилась под его взглядом, но упрямо продолжала гнуть свое:
   — Увы, Мэт, я не лгу. Спроси кого хочешь, о ней говорит весь Бостон.
   — Клари, будь ты мужчиной, я бы…
   — К чему бросаться словами? — нервно хихикнула Кларисса. — Иди и убедись сам. Готова поспорить на все бриллианты английской казны, что конь Клэя Уинслоу привязан рядом с крыльцом Хоуксхевена. И так почти каждый день. А иногда он стоит там до самого утра, — добавила она, чтобы придать своей лжи больше убедительности.
   Мэт отлично знал, что Кларисса не слишком щепетильна. Когда ей было выгодно, она врала не задумываясь, но ее слова, подобно соли, попали на кровоточащую рану.
   Значит, Лили больше не хранит ему верность… Но о какой верности можно говорить, если она считала его погибшим? — тут же поправил он себя, но легче ему от этого не стало.
   — Мэт, ты слышишь меня?
   — Да, Клари, — рассеянно ответил он.
   Стоял ясный мартовский день, но Мэту вдруг показалось, что солнце закрыли невесть откуда взявшиеся тучи.
   — Моя коляска здесь неподалеку, — заметила Кларисса. — Хочешь, отвезу тебя домой?
   Мэт, с остановившимся взглядом, безвольно последовал за ней, взобрался в коляску и всю дорогу до Коббс-Хилла не проронил ни слова. У Клариссы страшно чесался язык, но, видя состояние своего бывшего любовника, она благоразумно помалкивала. Лгунья вовсе не была уверена в том, что конь Клэя действительно окажется привязанным рядом с парадным крыльцом Хоуксхевена, но не раскаивалась в своих словах. Ей могло повезти. Было уже около шести вечера, все конторы в городе закрылись, а именно в это время она обычно и видела Уинслоу, когда шпионила за домом. Кроме того, Кларисса ничем не рисковала: в городе на самом деле ходили слухи. Все знали, что Клэй без памяти влюблен в молодую вдову, и строили самые смелые догадки об их отношениях.
   Когда они подъехали к дому, Кларисса едва не завопила от радости: конь был на своем обычном месте.
   — Ну, что я тебе говорила? — с нескрываемым торжеством осведомилась она.
   Мэт тупо смотрел на ни в чем не повинное животное и чувствовал, что готов растерзать его.., вместе с Клариссой.
   — Подумаешь, конь! — не слишком уверенно буркнул он. — Он может быть чьим угодно, не обязательно Уинслоу.
   — Так чего же ты ждешь? Зайди и проверь! — усмехнулась она.
   Мэт смерил ее мрачным взглядом и спрыгнул на землю.
   — Спасибо, что подвезла, Клари.
   — Подожди. Я остановилась в отеле Хэмптона, комната двадцать один. Если.., если тебе вдруг захочется с кем-нибудь поговорить или.., чего-нибудь другого, не стесняйся, заходи. Я буду ждать. Днем у меня много разных дел, а по вечерам спектакли, но к полуночи я всегда свободна…
   Ты же знаешь, я готова сделать для тебя все, что угодно!
   — Вот как раз этого-то я и боюсь, — едва слышно пробормотал он.
   Лгала ли ему Кларисса? Или сказала страшную правду? Скоро он все выяснит сам.
   Мэт подождал, пока Кларисса уедет, и медленно направился к дому. Ноги едва слушались его, а сердце холодело от дурного предчувствия. Мэт уже нерешительно протянул руку к дверному молотку, когда что-то остановило его.
   Нет, так не пойдет. Прежде чем предстать перед ними, он должен знать, как далеко зашли их отношения. Крадучись Мэт обогнул дом и осторожно приблизился к высоким стрельчатым окнам гостиной. Конечно, Клэй и Лили могли быть в спальне, однако он, сам не зная почему, был почти уверен в обратном.
   Еще не стемнело, но на лужайку перед окнами уже легли длинные тени. Мэт бесшумно скользнул к стене и припал к окну. Гостиная была перед ним как на ладони.
   Клэй, вероятно, только что вошел, поскольку Лили жестом приглашала его сесть. Выглядела она великолепно, совсем не так, как, по мнению Мэта, должна была бы выглядеть безутешная вдова. Он сжал подоконник с такой силой, что пальцы погнули металл.
   Лили была в черном, но траурный цвет лишь подчеркивал ее красоту, оттеняя белизну кожи и золото волос.
   Мэту показалось, что она немного пополнела, но это только шло ей, делая еще женственней и прекрасней. «Не удивительно, что Клэй потерял голову», — едва ли не с одобрением подумал он.
   Уинслоу что-то оживленно говорил Лили, а она внимательно слушала его, время от времени отвечая короткой фразой или просто кивком. Это увидел бы каждый незаинтересованный (хотя и любопытный) наблюдатель, загляни он в тот вечер в окно вместо Мэта, однако он видел совсем другое. Слова не долетали до него, но воспаленное воображение, растравленное до предела собственными опасениями и словами Клариссы, с убийственной легкостью «дорисовывало» картину. Итак, Клэй в чем-то горячо признавался Лили, а она благосклонно внимала ему, то и дело подтверждая кивком, что и сама чувствует то же…
   Если бы Мэт действительно мог слышать их разговор, он был бы очень удивлен.
   — Прости, что сегодня я так поздно, — извинился Клэй. — Мы уже собирались закрываться, когда явился один важный клиент. Ему был нужен совет, и мне пришлось задержаться.
   — Ничего страшного, — ответила Лили, — сегодня вечером у меня все равно нет никаких дел. — «Как и во все другие вечера», — добавила она про себя. Даже ссоры с Мэтом были лучше этой глухой пустоты, заполнившей теперь ее жизнь. Оставалось надеяться лишь на то, что с рождением ребенка все изменится. Скорее бы он появился на свет!
   — Ты подписала бумаги?
   — Да, — кивнула она. — Они на столике в спальне.
   Сейчас принесу.
   Она встала, пересекла гостиную и стала подниматься по лестнице. Клэй, которому все равно было нечем заняться, последовал за ней, но лишь до холла на втором этаже, где и остался ждать.
   Разумеется, Мэт не мог этого знать. Сквозь окно он видел только саму комнату и первый пролет лестницы, до поворота. Он понял лишь то, что Лили пошла наверх (конечно же, в спальню!), а Уинслоу отправился следом, и его ревность вспыхнула с удесятеренной силой.
   Не имея ни малейшего понятия о готовой вот-вот разразиться буре, Клэй спокойно прохаживался по холлу, любуясь великолепными картинами, украшавшими его стены, когда вдруг услышал сдавленный крик Лили. Взлететь вверх по ступеням было делом двух секунд. Девушка сидела на полу своей спальни, держась обеими руками за живот и беспомощно глядя по сторонам.
   — Лили, что с тобой? Что случилось? — встревожился Клэй.
   Она смущенно рассмеялась.
   — Господи, какая я неловкая! Джени забыла зажечь здесь лампу, а я не догадалась захватить другую в гостиной, налетела в темноте на кресло и упала.
   Она хотела было встать, но Клэй не позволил.
   — Нет, не двигайся, это может повредить ребенку. Позволь мне помочь тебе.
   — Не стоит, Клэй, со мной все в порядке, правда, — еще больше смутилась Лили.
   Не обращая внимания на ее слабые протесты, он подхватил девушку на руки и понес к кровати.
   — Неужели у тебя не осталось хоть капли совести? — раздался позади них громовой голос. — И года не прошло, а ты уже завела себе любовника!
   Ни Клэй, ни Лили не слышали, как в прихожей хлопнула дверь, не слышали они и изумленного вскрика Джозефа, когда мимо него промчался разъяренный Мэт.
   — О боже! — Лицо Клэя стало белее бумаги, его руки разжались, и Лили упала на постель. — Во имя всего святого, откуда ты взялся?
   — Из преисподней!
   — Мэт… — с трудом выговорила Лили. — Слава всевышнему! Я знала, верила, что ты жив!
   — Кого хочешь обмануть, женщина, меня или себя?
   Его голос был угрожающе спокоен. Мэт не хотел пугать Лили столь внезапным появлением, но то, что он увидел в гостиной, требовало незамедлительного вмешательства.
   Пока он жив и полон сил, ни один мужчина и близко не подойдет к его жене!
   — Но ради бога, Мэт, где ты пропадал столько времени?! Разве ты не знал, что все считают тебя погибшим?
   Неужели никак нельзя было дать знать о себе? Если тебе наплевать на всех нас, подумал бы хотя бы о Лили, ведь ее жизнь превратилась в ад!
   — Какая трогательная забота о моей жене, Уинслоу, — недобро усмехнулся Мэт. — Где я, как ты выразился, «пропадал» и что делал, я расскажу ей, когда сочту нужным, но не раньше, чем мы останемся наедине. Что же касается тебя, бывший друг, то ты больше никогда не увидишь ее в одной кровати с собой!
   — Что?! — вскричал потрясенный Клэй. — Да как… как ты смеешь обвинять меня и.., и Лили в такой низости?
   Как ты вообще мог подумать об этом?!
   — А что я, по-твоему, должен думать, видя, как другой мужчина несет мою жену в постель? — угрожающе процедил сквозь зубы Мэт.
   Все еще не оправившись от шока. Лили смотрела на него, но смысл того, о чем спорили мужчины, не доходил до ее сознания. Ее единственной мыслью было: он жив.
   Он жив, и, значит, ее ребенок не останется без отца…
   Когда же последние слова Мэта проникли в разум девушки, она попыталась протестовать:
   — Это совсем не то, о чем ты подумал, Мэт. О боже, как все глупо получилось! Если бы ты только знал, как я верила в то, что ты жив! Эта вера была для меня всем, без нее я бы, наверное, умерла или сошла с ума от горя.
   — Это святая правда, — подхватил Клэй. — Лили ни на секунду не смирилась со страшной вестью. Из всех нас только она одна не переставала верить в твое возвращение.
   — Ну а ты лез из кожи вон, чтобы убедить ее в обратном, не так ли? — прорычал Мэт. — Быть может, твои слова и убедили бы меня, но только в другом месте, а не в моей спальне!
   — Такие заявления не делают тебе чести, Мэт, — сухо отрезал Клэй, окончательно взяв себя в руки.
   — Ну разумеется! Куда достойней было бы притвориться идиотом и пускать от умиления слюни, глядя на двух воркующих голубков!.. Послушай, Клэй, я устал от твоего детского лепета. Лучшее, что ты можешь сделать сейчас, это уйти, а с женой я разберусь по-своему.
   — Если ты ее хоть пальцем тронешь, я заставлю тебя пожалеть об этом! — с ледяной решимостью заявил Уинслоу.
   — Ба! — расхохотался Мэт. — Да неужели? Господи, как же ты меня напугал, у меня просто поджилки трясутся!
   Это не твое дело, о рыцарь в блестящих доспехах, соблазняющий чужих жен. До сих пор мне не доводилось бить женщин, но все ведь случается когда-то в первый раз, верно?
   — Постой, Мэт, — Клэй был вне себя от ярости и держался из последних сил, — тебе следует кое-что знать.
   Лили бе…
   — Клэй, нет! — оборвала его она. — Уходи и ни о чем не тревожься, со мной все будет в порядке.
   Сама она не слишком верила в благополучную развязку, но все равно не хотела, чтобы Мэт узнал о ее беременности — по крайней мере до тех пор, пока хотя бы немного не успокоится и не выслушает ее объяснения.
   Однако Клэя было не так-то просто уговорить.
   — Нет, Лили, я ему не доверяю. Я ненавижу насилие, а Мэт сейчас слишком разъярен, чтобы рассуждать здраво.
   — Пожалуйста, Клэй, я справлюсь сама. Если ты останешься, то только все испортишь, — взмолилась она.
   Мэт усмехнулся, но промолчал.
   — Ты уверена, Лили? — заколебался Клэй.
   — Абсолютно. — Она с трудом оторвала взгляд от Мэта и ободряюще улыбнулась ему.
   «Господи, ну почему он не уходит?» — думала девушка. Мэт жив, и это главное. Ничто другое не имеет значения. Теперь ее мир снова полон жизни и света. Даже гнев восхитителен, потому что это гнев живого человека — говорящего, видящего, чувствующего… Все остальное так или иначе уладится.
   Клэй пристально посмотрел на Мэта и вздохнул:
   — Хорошо, Лили. Я ухожу, хотя мне и тяжело решиться оставить тебя наедине с ним. И помни, если он причинит тебе боль, тебе есть к кому обратиться за помощью и утешением.
   Лишь когда он ушел и за ним захлопнулась входная дверь, Мэт почувствовал себя немного лучше.
   Лили все еще лежала на постели, на которую ее положил Клэй, и наблюдала за ним из-под полуопущенных век.
   Мэт метался по спальне, как зверь в клетке, и она только сейчас заметила, что он немного прихрамывает.
   — Что…что с тобой было?
   — Какая разница? — сухо усмехнулся он. — Я, как видишь, цел и невредим, вот только нога еще не совсем зажила.
   — Ты очень похудел, — обеспокоенно сказала Лили, не обращая внимания на его сарказм. — Расскажи мне, что произошло. Все считали, что ты погиб вместе с «Морским ястребом»… Все, кроме меня.
   Он тяжело опустился на край кровати и, с каким-то странным выражением глядя ей прямо в глаза, рассказал все то же самое, что и Саре.
   — Я вернулся на родину сразу, как только смог, — закончил Мэт. — Твой отъезд из Нового Орлеана очень меня удивил. Неужели желание поскорее увидеться с Уинслоу было так велико, что ты даже не подождала, пока Сара родит?
   С губ Лили слетел прерывистый вздох.
   — Все не так, Мэт. Клэй очень помогал мне, я не знаю, что бы без него делала!
   — Охотно в это верю, — сухо бросил он. — Раздевайся.
   От отчаяния Лили прикусила губу. Как пробиться сквозь мрачную стену нелепых подозрений? Как добраться до его сердца? Почему он не верит ей, не может переступить через свою ревность и понять, что все это время она преданно ждала его? Девушка взяла широкую сильную ладонь Мэта и ласково ее сжала. На какое-то мгновение Мэт будто окаменел, а потом долго сдерживаемые чувства прорвались наружу: с глухим стоном он порывисто обнял ее и крепко сжал.
   — Мэт, ты меня задушишь!
   Стальное кольцо его рук чуть ослабло.
   — Прости меня, дорогой, — со слезами в голосе попросила Лили, — я виновата перед тобой в том, что не сказала ни одного доброго слова перед тем проклятым сражением…
   — Только в этом?
   — Только в этом.
   С уст Мэта сорвался звук, похожий на рыдание, и он резко мотнул головой, словно пытаясь вырваться из сладкой паутины ее слов.
   — Ты лжешь мне. Лили, но, бог свидетель, я ничего не могу с собой поделать!
   — Нет, Мэт, я…
   Он так жадно впился в ее губы, что у девушки перехватило дыхание.
   — Я мечтал об этом с того самого мгновения, как очнулся на борту английского корабля, — охрипшим от желания голосом сказал Мэт.
   Дальше все происходило как в тумане. Он раздевал ее, а она — его, потом их обнаженные тела сплелись в едином страстном порыве, и оба получили самое обжигающее, самое острое наслаждение в своей жизни. Оно пришло быстро и взорвалось в их головах огненными фейерверками, расколов весь мир и вытеснив его за стены комнаты, превратившейся в колыбель любви. Теперь на свете существовали только они — мужчина и женщина, Адам и Ева, два начала, две стихии, ставшие вдруг единым целым.
   Мэт и Лили неподвижно лежали рядом, как потерпевшие кораблекрушение, которых море милосердно вынесло на берег, и постепенно приходили в себя. Мир возвращался вместе со всеми своими тревогами и нерешенными вопросами.
   — Скажи, разве с Клэем тебе было так же хорошо? — едва размыкая губы, спросил Мэт. В его голосе больше не было враждебности, только горечь и обида.
   — Мэт, я…
   — Я знал, всегда знал, как доставить тебе удовольствие, — слабо усмехнулся он, не дав ей договорить. — И теперь, когда я вернулся домой, ни один мужчина никогда больше не прикоснется к тебе.
   — Мне не нужен никакой другой мужчина, кроме тебя, — твердо ответила Лили. — А ты можешь сказать, что из всех женщин на свете тебе нужна только я?
   Ее невинный вопрос застал его врасплох. В чем дело?
   Неужели она намекает на то, что связалась с Уинслоу, дабы отомстить ему за Клариссу? Но ведь он-то чист перед своей женой, тогда как она… Вот уж воистину, лучшая оборона — это нападение! Мэт почувствовал, что в нем снова поднимается горячая волна гнева.
   — Черт возьми. Лили, как я могу поверить в то, что, кроме меня, тебе никто не нужен, когда всего несколько минут назад сам, своими глазами, видел тебя на руках у Клэя? Есть ли смысл повторять тебе, что ты для меня единственная женщина, если ты все равно в это не веришь? Ты моя жена, я хочу и буду заниматься с тобой любовью, но не приплетай к сексу больше того, чем он является. Мы, как кремень и кресало, высекаем друг из друга искры, а потом сгораем в жарком пламени страсти, получая ни с чем не сравнимое удовольствие. Я охотно признаю, что хочу тебя, что всегда тебя хотел, так зачем же делать простое сложным?
   Лили показалось, что перед ней разверзлась пропасть.
   Опять те же ужасные слова, опять любовь подменяется похотью… Куда делся тот Мэт, с которым она была так счастлива на острове? Неужели он снова стал прежним?
   Или он и не менялся, а она только обманывала себя? Нет, не может быть. Просто Мэт все еще зол на нее из-за бедняги Клэя и хочет побольнее ударить — не кулаком, так словом.
   Гнев все сильнее охватывал Мэта, но вместе с ним в нем снова проснулось желание.
   — Раздвинь ноги, — без тени ласки сказал он.
   — Это приказ? — вскинулась Лили, возмущенная его тоном.
   — А я, по-твоему, должен просить то, что и так принадлежит мне по праву?
   — Я не вещь, чтобы кому-то принадлежать!
   — Интересно, дорогая, а с ним ты тоже так ломалась?
   Или это счастье выпадает только на мою долю?
   — Мэт, перестань!..
   — Ну что ты, я еще толком и не начал.
   Он одним движением перекатил Лили на спину, прижал ей руки к кровати и взял грубо, как животное. Сначала она думала, что умрет от боли и отчаяния, но вскоре тело вновь предало ее, начав отвечать на ритмичные движения вторгнувшейся в него плоти. Зверской силы оргазм сотряс асе ее существо, подобно урагану, который сметает все на своем пути. А потом у нее в голове как будто выключили свет.
   Когда Мэт пришел в себя, Лили лежала рядом, свернувшись калачиком, и тихо плакала.
   — Ну что, понравилось? — Его голос был все еще груб.
   Она не ответила.
   — Лили?
   Молчание.
   — Что с тобой? — нахмурился Мэт, все еще пытаясь прикинуться циничным и равнодушным, чтобы скрыть свои истинные чувства. — Тебе было больно?
   — Да! — всхлипнула Лили. — Но лучше бы ты меня просто ударил… Ты поступил со мной как.., как со шлюхой, с продажной девкой, нанятой лишь для того, чтобы удовлетворить твою похоть. Если я и в самом деле значу для тебя только это, отпусти меня! Дай мне уйти! Так будет лучше для нас обоих!
   — О, отличная идея! — усмехнулся Мэт. — Она решает все проблемы.., для тебя и Уинслоу. Но вы просчитались. Я никогда не отпущу тебя и уж тем более не уйду сам. Ты моя жена и принадлежишь мне. Навеки!
   Сдерживая крик отчаяния. Лили до крови прикусила губу. Она ничего не скажет ему о ребенке! По крайней мере сейчас, пока он не остынет и не поймет наконец, что Клэй ничего для нее не значит. Кроме того, она еще слишком хорошо помнила его встречу с Клариссой в порту Нового Орлеана, которую он так толком ей и не объяснил.
   То, что Кларисса приходила к нему за деньгами, еще не значит, что ей не захотелось отблагодарить его за это…
   Нет, о ребенке говорить пока рано.
   — А на что намекал Уинслоу? — внезапно спросил Мэт. — Он сказал, что мне следует о чем-то знать…
   О чем?
   — Разве? — растерялась Лили. — Не помню.
   — Брось, ты все прекрасно помнишь, — покачал головой он. — «Лили бе…» Что это может значить? Безумна?
   Нет. Белены объелась? Очень возможно, но об этом потом. Может, беременна?