Страница:
— Осталось чуть-чуть, Хусейн, — сказал Клоуд, увидев огоньки недоверия в глазах египтянина.
Через двадцать минут «Линкольн» въехал на перекресток и затормозил там, где шоссе делало изгиб. Грабалл и Перкинс быстро вышли из машины и направились к красивому «Кадиллаку», стоявшему у обочины. У роскошной машины был поднят капот и Мью Монро делал вид, что копается в моторе.
— Все хорошо, ребята? — взволнованно спросил он.
— Прекрасно, шеф, — ответил Грабалл, вручая ему драгоценный футляр.
Монро выхватил коробочку у него из рук и быстро спрятал в карман плаща. Потом опустил капот и коротко сказал:
— Перкинс, садись за руль. А вы знаете, что дальше делать с этим типом. Когда закончите, отведите «Линкольн» подальше. Ясно?
— Конечно, шеф, — гнусно усмехнулся бандит и, вернувшись к Ли, сел за руль.
Камаль наблюдал через ветровое стекло за тремя бандитами, испытывая беспредельный страх, у него даже перехватило дыхание. Почему они не отпускают его? Это уединенное шоссе очень подходящее место для...
Клоуд, бдительно следивший за ним, догадался по лицу египтянина, какие мысли его обуревают, и предложил ему сигарету, но у Хусейна пересохло в горле, и он мог не мог курить.
— Не волнуйся, парень, через несколько минут твой кошмар кончится, — обнадежил его Ли и рассмеялся.
Молодому человеку этот смех не показался дружеским. Он испугался еще сильнее.
Через несколько миль Алекс Грабалл подогнал машину к полуразрушенному зданию, служившему раньше фермой. С непроницаемым лицом он повернулся к Клоуду.
— Сейчас приду, только проверю все вокруг... Через пятнадцать минут он довольный вернулся.
— Выходи, Хусейн, — сказал он, открыв дверь автомобиля, — здесь заканчивается твоя прогулка.
Тот быстро повиновался и вышел из машины. Грабалл, указывая на одинокое строение, окруженное деревьями, сказал изменившимся голосом:
— Тебе не кажется, Ли, что все это напоминает кладбище?
Эта фраза была условным сигналом для Клоуда. Он выхватил пистолет, направил его в затылок Камаля и дважды нажал на курок, не переставая улыбаться уголками губ. Увидев, что египтянин рухнул на землю бездыханным, бандит торжественно произнес:
— Я предвидел, парень, что твой кошмар кончится быстро.
Они взяли труп, подтащили его к колодцу, находившемуся неподалеку от разрушенного здания фермы, и бросили его туда. Через секунду услышали глухой звук, который издало тело несчастного секретаря, ударившись о каменное дно...
Они быстро возвратились к «Линкольну», и Ли Клоуд с силой нажал на газ. На этот раз циничной улыбки на его губах не было....
Глава седьмая
Глава восьмая
Через двадцать минут «Линкольн» въехал на перекресток и затормозил там, где шоссе делало изгиб. Грабалл и Перкинс быстро вышли из машины и направились к красивому «Кадиллаку», стоявшему у обочины. У роскошной машины был поднят капот и Мью Монро делал вид, что копается в моторе.
— Все хорошо, ребята? — взволнованно спросил он.
— Прекрасно, шеф, — ответил Грабалл, вручая ему драгоценный футляр.
Монро выхватил коробочку у него из рук и быстро спрятал в карман плаща. Потом опустил капот и коротко сказал:
— Перкинс, садись за руль. А вы знаете, что дальше делать с этим типом. Когда закончите, отведите «Линкольн» подальше. Ясно?
— Конечно, шеф, — гнусно усмехнулся бандит и, вернувшись к Ли, сел за руль.
Камаль наблюдал через ветровое стекло за тремя бандитами, испытывая беспредельный страх, у него даже перехватило дыхание. Почему они не отпускают его? Это уединенное шоссе очень подходящее место для...
Клоуд, бдительно следивший за ним, догадался по лицу египтянина, какие мысли его обуревают, и предложил ему сигарету, но у Хусейна пересохло в горле, и он мог не мог курить.
— Не волнуйся, парень, через несколько минут твой кошмар кончится, — обнадежил его Ли и рассмеялся.
Молодому человеку этот смех не показался дружеским. Он испугался еще сильнее.
Через несколько миль Алекс Грабалл подогнал машину к полуразрушенному зданию, служившему раньше фермой. С непроницаемым лицом он повернулся к Клоуду.
— Сейчас приду, только проверю все вокруг... Через пятнадцать минут он довольный вернулся.
— Выходи, Хусейн, — сказал он, открыв дверь автомобиля, — здесь заканчивается твоя прогулка.
Тот быстро повиновался и вышел из машины. Грабалл, указывая на одинокое строение, окруженное деревьями, сказал изменившимся голосом:
— Тебе не кажется, Ли, что все это напоминает кладбище?
Эта фраза была условным сигналом для Клоуда. Он выхватил пистолет, направил его в затылок Камаля и дважды нажал на курок, не переставая улыбаться уголками губ. Увидев, что египтянин рухнул на землю бездыханным, бандит торжественно произнес:
— Я предвидел, парень, что твой кошмар кончится быстро.
Они взяли труп, подтащили его к колодцу, находившемуся неподалеку от разрушенного здания фермы, и бросили его туда. Через секунду услышали глухой звук, который издало тело несчастного секретаря, ударившись о каменное дно...
Они быстро возвратились к «Линкольну», и Ли Клоуд с силой нажал на газ. На этот раз циничной улыбки на его губах не было....
Глава седьмая
На следующий день около полудня в загородный дом, где скрывались Мью Монро и его трое соучастников, пришла телеграмма. Глухие проклятия вырвались из уст Монро, когда тот прочитал ее содержание. Перкинс, Грабалл и Клоуд, коротавшие время за игрой в карты, посмотрели на шефа с удивлением. Тот со злостью скомкал телеграмму и бросил на пол.
— Черт бы побрал эту старую дуру, именно сейчас она все портит!
— Что случилось, Мью? — забеспокоился Ли.
Монро, прежде чем ответить, пнул скомканную телеграмму ногой, и бумажный шарик откатился к окну. Перкинс поднял его, расправил и молча прочитал в полной тишине.
— Что там написано? — с нетерпением спросил Грабалл.
— Что написано? На ней подпись самого Дуффуса, он передает, что откладывает свой приезд до пятницы.
Опять наступила тишина. Такая напряженная и бесконечная, какая бываете зале суда перед вынесением приговора о виновности или невиновности подсудимого.
— Жена Дуффуса слишком болезненна, — прошипел Монро вне себя от гнева. — Какие только хвори у нее не появляются в самый неподходящий момент. Ночью, когда я звонил ему, он сказал, что у миссис Дуффус легкое недомогание, но он будет здесь с деньгами, как мы договорились. А теперь придется ждать, черт возьми!
Монро очень хотелось метнуть ожерелье о стенку, но он сдержался и только отпихнул ногой стул, который перелетел через всю комнату.
Лица Перкинса, Грабалла и Клоуда после слов босса посерьезнели. Они молча вопросительно смотрели на него. Монро грохнул кулаком по столу, поняв, что означают эти взгляды, и угрожающе выпятил подбородок:
— Никто не мог предвидеть такого оборота! Клянусь, что разобью морду каждому, у кого увижу недовольство или недоверие!
Грабалл и Клоуд съежились под его взглядом, в их глазах замер животный страх, но Перкинс держался независимо и не моргая уставился на шефа.
— Просто чудесно, — сказал он с иронией. — Ведь самое трудное позади, осталось совсем немного — подождать пять дней в приятной обстановке.
Так он снял возникшее напряжение.
— Ладно, подождем, если это необходимо, — высказался Грабалл. — Ведь другого покупателя у нас не будет.
— А вы думаете, что такие покупатели растут, как грибы? — возмутился Монро и добавил: — Дуффус надежный и проверенный человек. Это дело, как вы знаете, подготовлено при его непосредственном участии. Он, можно сказать, всем руководил. Это он добыл письмо миллионера Ридланда, которого не только знает лично, но и прокручивал с ним различные операции. Кроме него, кто еще заплатит нам такие деньги за ожерелье? Он раньше вел себя достойно. Не вижу причины менять партнера, чтобы не столкнуться с каким-нибудь мошенником.
Никто из троих ничего не возразил. Все только пожали плечами.
— Останемся здесь до окончания сделки, — приказал Монро. — Не думаю, чтобы черт сыграл с нами плохую шутку. Еды и выпивки у нас в изобилии, поэтому давайте сидеть тихо и не делать никаких ошибок.
— Ты считаешь, что у нас всего достаточно, Мью? — осведомился Перкинс.
Монро с раздражением посмотрел на него.
— Шиппи, ты что, не можешь несколько дней побыть без баб?
— Если бы дня два, а то пройдет почти неделя, Мью, — Шиппи сделал унылую гримасу.
— Если будет надо, потерпишь и месяц! — взревел Монро вне себя от злости.
Перкинс широко улыбнулся и в знак примирения налил всем по стаканчику. Он сказал себе, что не стоит спорить, пока деньги за операцию не лежат перед ним. Поэтому сдержался и говорил только приятные для шефа слова. Ради денег можно было потерпеть. Хотя Перкинс тщательно изучил все параграфы кодекса и принимал всевозможные меры, помогавшие всячески его обходить, иногда этот парень все-таки попадался, что было всегда неприятно.
Первые три дня пролетели, как тяжелый сон. Единственным развлечением стали карты и выпивка, да еще затворники слушали радио и смотрели телевизор. Во вторник спокойная жизнь неожиданно закончилась. Бандиты сидели, как обычно, пили и играли в карты, как вдруг диктор объявил сенсационное сообщение. Как само собой разумеющееся, преступники отнесли эту новость к «героическому поступку», который они совершили в ювелирном магазине три дня назад.
Бандиты оцепенели у телевизора, забыв о картах. Они не ошиблись — сенсация касалась ювелирного магазина Бартона и Виллонса...
Преступники, затаив дыхание, прислушивались к каждому слову сообщения, стараясь не упустить что-нибудь важное. Ясный, хорошо поставленный голос диктора размеренно вещал:
— Вчера ночью мистер Бартон с мистером Виллонсом заявили в полицию о самом удивительном мошенничестве, которое только можно представить. Пока нельзя рассказать подробно, при каких обстоятельствах совершилось это прискорбное происшествие, в котором, к несчастью, использовано имя известного бизнесмена мистера Ридланда.
Диктор сделал в нужном месте эффектную паузу, чтобы как можно больше заинтриговать зрителей, и продолжил:
— На первый взгляд все говорило о том, что предъявленные ловким мошенником мистерам Бартону и Виллонсу чек и письмо, подписанные Ридландом, подлинные. Но они оказались фальшивыми. Чтобы прийти к такому выводу, необходимо знать следующее...
Новая пауза диктора побудила бандитов выпить, так у них пересохло в горле. Никто не произнес ни слова, сгорая от страшного нетерпения. Комментатор продолжал:
— Первая причина, раскрывшая этот дьявольский обман, заключалась в следующем. Как нам сказал мистер Бартон, вчера вечером он позвонил по телефону мистеру Ридланду и поинтересовался, понравилось ли ему ожерелье, присланное со служащим. Ожерелье, о покупке которого якобы попросил фирму «Бартон и Виллонс» мистер Ридланд в своем письме. К письму был приложен чек на сумму пятьсот долларов. Письмо и чек оказались фальшивыми, как уже знают наши слушатели.
Мью Монро цинично усмехнулся и повернулся к своим людям.
— Все развивается так, как я и предвидел. Сейчас мы узнаем, совпадает ли вторая часть сообщения с нашими предположениями.
Бесстрастный голос диктора продолжал:
— Узнав, что мистер Ридланд не обращался с такой просьбой к фирме «Бартон и Виллонс», эти джентльмены прибыли в его резиденцию, чтобы удостовериться в существовании Лью Джеруэла, второго секретаря мистера Ридланда, но не увидели там никого, похожего на человека, представившего им как Джеруэлл.
— С этим мы тоже согласны, а, ребята? — загоготал Монро.
Остальные, полностью успокоившись, откликнулись на шутку шефа дружным смехом.
— Тогда ювелиры обратились в полицию, — сообщал диктор, — и узнали, что в преступлении замешан иностранец. Были представлены доказательства, что он и совершил его вместе с мнимым Льюисом Джеруэллом. Иностранец исчез из «Нельсона-Хотэл», где он остановился. Сейчас его местопребывание неизвестно.
Перкинс прибавил звук у телевизора и пристально посмотрел на Монро. Морщины беспокойства прорезали его лоб.
— Этот кретин Дуффус меня раздражает, — заметил он. — Сейчас, по его милости, мы не можем уехать далеко от города и вести красивую жизнь.
— Кто сказал, что мы не сможем вести красивую жизнь, Шиппи?
— Все в корне изменилось, Мью.
— Ты имеешь в виду, что раз наш фокус раскрыт, то ты уже под колпаком у полиции?
— Я имею в виду твоего друга Дуффуса. Он может не захотеть иметь с нами ничего общего и пойти на попятную, как только на нас начнется охота. Тогда я его убью!
Монро даже привстал от смеха.
— Я вижу, ты еще новичок в этом ремесле, Перкинс! Мой друг Дуффус не даст себя провести и знает, как и я, что копы сдохнут от усталости, прежде чем нападут на след исполнителей. Он тертый калач. Этим делом может заняться хоть Шерлок Холмс, и у него ничего не выйдет. А, да ладно... Давай-ка лучше нальем еще по одной.
Шиппи налил, но морщины на его лбу не разгладились. Монро, увидев это, решил рассеять его сомнения.
— Дуффус, как и я, когда разрабатывает какой-нибудь план, тщательно прикидывает все возможности, все случайности, которые могут возникнуть. Идея состоит вот в чем. Дуффус, когда купит у нас ожерелье, разберет его и отвезет в Европу, мы получим наши денежки, а полицейские будут обшаривать все окрестности в поисках Хусейна Камаля, на которого уже пали подозрения или падут.
Спокойствие, казалось, опять вернулось к Перкинсу. Грабалл и Клоуд сидели с тупым выражением на лицах. Их будто не волновали возникшие осложнения.
— Мью, мне кажется, что тебе доставит огромное удовольствие, если твоя фотография начнет появляться в прессе чаще, чем снимки Элизабет Тейлор, — задумчиво сказал Шиппи.
Монро только поморщился, но воздержался от каких бы то ни было комментариев и продолжил игру в карты. В шесть вечера Мью сказал Клоуду:
— Ли, иди на кухню и приготовь что-нибудь на ужин. Но поменяй меню, мне уже надоело тушеное мясо.
— Мы выпишем повара из лучшего ресторана, если вы хотите, — пошутил Клоуд, отправляясь на кухню.
Монро, которого осенила идея, обратился к Перкинсу:
— Шиппи, ты должен сегодня вечером съездить в город и поподробнее разузнать, что происходит. Из нас четверых — ты единственный, кто нигде не светился. Ведь Алекса и Ли мог заметить какой-нибудь служащий или посетитель в отеле вместе с египтянином. А сейчас чего-нибудь поедим, Ли, наверное, хочет уморить нас голодом, так долго он стряпает. Этот бандит совсем испортил мне желудок!
Но Перкинсу не понравилась идея шефа, и он сказал об этом. Тот только посоветовал:
— Не задерживайся в городе, Шиппи. Я знаю, что делаю, не забывай об этом. Ведь мельчайшая ошибка может привести нас на электрический стул.
— Я слишком забочусь о своей шкуре, чтобы сделать какую-нибудь глупость, — улыбнулся Перкинс, одеваясь. — И не волнуйтесь, ребята, — добавил он, оглядев своих компаньонов. — Через час, может быть, чуть позже, я вернусь. Ваша компания сейчас мне доставляет большее удовольствие, чем самая красивая и сговорчивая женщина.
— Черт бы побрал эту старую дуру, именно сейчас она все портит!
— Что случилось, Мью? — забеспокоился Ли.
Монро, прежде чем ответить, пнул скомканную телеграмму ногой, и бумажный шарик откатился к окну. Перкинс поднял его, расправил и молча прочитал в полной тишине.
— Что там написано? — с нетерпением спросил Грабалл.
— Что написано? На ней подпись самого Дуффуса, он передает, что откладывает свой приезд до пятницы.
Опять наступила тишина. Такая напряженная и бесконечная, какая бываете зале суда перед вынесением приговора о виновности или невиновности подсудимого.
— Жена Дуффуса слишком болезненна, — прошипел Монро вне себя от гнева. — Какие только хвори у нее не появляются в самый неподходящий момент. Ночью, когда я звонил ему, он сказал, что у миссис Дуффус легкое недомогание, но он будет здесь с деньгами, как мы договорились. А теперь придется ждать, черт возьми!
Монро очень хотелось метнуть ожерелье о стенку, но он сдержался и только отпихнул ногой стул, который перелетел через всю комнату.
Лица Перкинса, Грабалла и Клоуда после слов босса посерьезнели. Они молча вопросительно смотрели на него. Монро грохнул кулаком по столу, поняв, что означают эти взгляды, и угрожающе выпятил подбородок:
— Никто не мог предвидеть такого оборота! Клянусь, что разобью морду каждому, у кого увижу недовольство или недоверие!
Грабалл и Клоуд съежились под его взглядом, в их глазах замер животный страх, но Перкинс держался независимо и не моргая уставился на шефа.
— Просто чудесно, — сказал он с иронией. — Ведь самое трудное позади, осталось совсем немного — подождать пять дней в приятной обстановке.
Так он снял возникшее напряжение.
— Ладно, подождем, если это необходимо, — высказался Грабалл. — Ведь другого покупателя у нас не будет.
— А вы думаете, что такие покупатели растут, как грибы? — возмутился Монро и добавил: — Дуффус надежный и проверенный человек. Это дело, как вы знаете, подготовлено при его непосредственном участии. Он, можно сказать, всем руководил. Это он добыл письмо миллионера Ридланда, которого не только знает лично, но и прокручивал с ним различные операции. Кроме него, кто еще заплатит нам такие деньги за ожерелье? Он раньше вел себя достойно. Не вижу причины менять партнера, чтобы не столкнуться с каким-нибудь мошенником.
Никто из троих ничего не возразил. Все только пожали плечами.
— Останемся здесь до окончания сделки, — приказал Монро. — Не думаю, чтобы черт сыграл с нами плохую шутку. Еды и выпивки у нас в изобилии, поэтому давайте сидеть тихо и не делать никаких ошибок.
— Ты считаешь, что у нас всего достаточно, Мью? — осведомился Перкинс.
Монро с раздражением посмотрел на него.
— Шиппи, ты что, не можешь несколько дней побыть без баб?
— Если бы дня два, а то пройдет почти неделя, Мью, — Шиппи сделал унылую гримасу.
— Если будет надо, потерпишь и месяц! — взревел Монро вне себя от злости.
Перкинс широко улыбнулся и в знак примирения налил всем по стаканчику. Он сказал себе, что не стоит спорить, пока деньги за операцию не лежат перед ним. Поэтому сдержался и говорил только приятные для шефа слова. Ради денег можно было потерпеть. Хотя Перкинс тщательно изучил все параграфы кодекса и принимал всевозможные меры, помогавшие всячески его обходить, иногда этот парень все-таки попадался, что было всегда неприятно.
Первые три дня пролетели, как тяжелый сон. Единственным развлечением стали карты и выпивка, да еще затворники слушали радио и смотрели телевизор. Во вторник спокойная жизнь неожиданно закончилась. Бандиты сидели, как обычно, пили и играли в карты, как вдруг диктор объявил сенсационное сообщение. Как само собой разумеющееся, преступники отнесли эту новость к «героическому поступку», который они совершили в ювелирном магазине три дня назад.
Бандиты оцепенели у телевизора, забыв о картах. Они не ошиблись — сенсация касалась ювелирного магазина Бартона и Виллонса...
Преступники, затаив дыхание, прислушивались к каждому слову сообщения, стараясь не упустить что-нибудь важное. Ясный, хорошо поставленный голос диктора размеренно вещал:
— Вчера ночью мистер Бартон с мистером Виллонсом заявили в полицию о самом удивительном мошенничестве, которое только можно представить. Пока нельзя рассказать подробно, при каких обстоятельствах совершилось это прискорбное происшествие, в котором, к несчастью, использовано имя известного бизнесмена мистера Ридланда.
Диктор сделал в нужном месте эффектную паузу, чтобы как можно больше заинтриговать зрителей, и продолжил:
— На первый взгляд все говорило о том, что предъявленные ловким мошенником мистерам Бартону и Виллонсу чек и письмо, подписанные Ридландом, подлинные. Но они оказались фальшивыми. Чтобы прийти к такому выводу, необходимо знать следующее...
Новая пауза диктора побудила бандитов выпить, так у них пересохло в горле. Никто не произнес ни слова, сгорая от страшного нетерпения. Комментатор продолжал:
— Первая причина, раскрывшая этот дьявольский обман, заключалась в следующем. Как нам сказал мистер Бартон, вчера вечером он позвонил по телефону мистеру Ридланду и поинтересовался, понравилось ли ему ожерелье, присланное со служащим. Ожерелье, о покупке которого якобы попросил фирму «Бартон и Виллонс» мистер Ридланд в своем письме. К письму был приложен чек на сумму пятьсот долларов. Письмо и чек оказались фальшивыми, как уже знают наши слушатели.
Мью Монро цинично усмехнулся и повернулся к своим людям.
— Все развивается так, как я и предвидел. Сейчас мы узнаем, совпадает ли вторая часть сообщения с нашими предположениями.
Бесстрастный голос диктора продолжал:
— Узнав, что мистер Ридланд не обращался с такой просьбой к фирме «Бартон и Виллонс», эти джентльмены прибыли в его резиденцию, чтобы удостовериться в существовании Лью Джеруэла, второго секретаря мистера Ридланда, но не увидели там никого, похожего на человека, представившего им как Джеруэлл.
— С этим мы тоже согласны, а, ребята? — загоготал Монро.
Остальные, полностью успокоившись, откликнулись на шутку шефа дружным смехом.
— Тогда ювелиры обратились в полицию, — сообщал диктор, — и узнали, что в преступлении замешан иностранец. Были представлены доказательства, что он и совершил его вместе с мнимым Льюисом Джеруэллом. Иностранец исчез из «Нельсона-Хотэл», где он остановился. Сейчас его местопребывание неизвестно.
Перкинс прибавил звук у телевизора и пристально посмотрел на Монро. Морщины беспокойства прорезали его лоб.
— Этот кретин Дуффус меня раздражает, — заметил он. — Сейчас, по его милости, мы не можем уехать далеко от города и вести красивую жизнь.
— Кто сказал, что мы не сможем вести красивую жизнь, Шиппи?
— Все в корне изменилось, Мью.
— Ты имеешь в виду, что раз наш фокус раскрыт, то ты уже под колпаком у полиции?
— Я имею в виду твоего друга Дуффуса. Он может не захотеть иметь с нами ничего общего и пойти на попятную, как только на нас начнется охота. Тогда я его убью!
Монро даже привстал от смеха.
— Я вижу, ты еще новичок в этом ремесле, Перкинс! Мой друг Дуффус не даст себя провести и знает, как и я, что копы сдохнут от усталости, прежде чем нападут на след исполнителей. Он тертый калач. Этим делом может заняться хоть Шерлок Холмс, и у него ничего не выйдет. А, да ладно... Давай-ка лучше нальем еще по одной.
Шиппи налил, но морщины на его лбу не разгладились. Монро, увидев это, решил рассеять его сомнения.
— Дуффус, как и я, когда разрабатывает какой-нибудь план, тщательно прикидывает все возможности, все случайности, которые могут возникнуть. Идея состоит вот в чем. Дуффус, когда купит у нас ожерелье, разберет его и отвезет в Европу, мы получим наши денежки, а полицейские будут обшаривать все окрестности в поисках Хусейна Камаля, на которого уже пали подозрения или падут.
Спокойствие, казалось, опять вернулось к Перкинсу. Грабалл и Клоуд сидели с тупым выражением на лицах. Их будто не волновали возникшие осложнения.
— Мью, мне кажется, что тебе доставит огромное удовольствие, если твоя фотография начнет появляться в прессе чаще, чем снимки Элизабет Тейлор, — задумчиво сказал Шиппи.
Монро только поморщился, но воздержался от каких бы то ни было комментариев и продолжил игру в карты. В шесть вечера Мью сказал Клоуду:
— Ли, иди на кухню и приготовь что-нибудь на ужин. Но поменяй меню, мне уже надоело тушеное мясо.
— Мы выпишем повара из лучшего ресторана, если вы хотите, — пошутил Клоуд, отправляясь на кухню.
Монро, которого осенила идея, обратился к Перкинсу:
— Шиппи, ты должен сегодня вечером съездить в город и поподробнее разузнать, что происходит. Из нас четверых — ты единственный, кто нигде не светился. Ведь Алекса и Ли мог заметить какой-нибудь служащий или посетитель в отеле вместе с египтянином. А сейчас чего-нибудь поедим, Ли, наверное, хочет уморить нас голодом, так долго он стряпает. Этот бандит совсем испортил мне желудок!
Но Перкинсу не понравилась идея шефа, и он сказал об этом. Тот только посоветовал:
— Не задерживайся в городе, Шиппи. Я знаю, что делаю, не забывай об этом. Ведь мельчайшая ошибка может привести нас на электрический стул.
— Я слишком забочусь о своей шкуре, чтобы сделать какую-нибудь глупость, — улыбнулся Перкинс, одеваясь. — И не волнуйтесь, ребята, — добавил он, оглядев своих компаньонов. — Через час, может быть, чуть позже, я вернусь. Ваша компания сейчас мне доставляет большее удовольствие, чем самая красивая и сговорчивая женщина.
Глава восьмая
Следуя указанию Монро, Перкинс вышел из дома через запасной ход в кухне. Он был доволен, что может немного проветриться и хоть какое-то время не видеть физиономии своих приятелей. Эта мысль радовала его. Два часа! Сколько за них можно успеть! Сто двадцать минут! Например, выпить в компании с милой и красивой девушкой и побеседовать с ней. «Хотя почему я должен довольствоваться только ее созерцанием? — вдруг спросил он себя. — За два часа можно успеть и больше». Еще он подумал, что Грабалл или Клоуд, будучи на его месте, воспользовались бы случаем.
Тот он вспомнил о Фанни, восхитительной брюнетке, с которой провел немало упоительных минут.
Шиппи зашел к ней домой, позвонил в дверь, но никто не отозвался. Он не упал духом, зная, где ее можно отыскать, сел в первое попавшееся такси и поехал по направлению к Китайскому кварталу. Там, в баре Пата Блуфтона, находилась «штаб-квартира» Фанни и ее подружек. Но и здесь его постигло разочарование. Официант, ехидно улыбаясь, пояснил:
— Фанни уже четыре дня, как уехала на «каникулы» во Флориду со своим дружком. Она нам не сообщила, где ее можно разыскать.
Пока они беседовали, в бар вошла молоденькая, очень красивая блондинка. Ритмично покачивая бедрами, она прошла к столику неподалеку от Перкинса и села, скрестив изящные ножки. Бежевое пальто очень шло ей, подчеркивая ее безукоризненную фигуру и редкий цвет волос.
Перкинс, увидев очаровательную девушку, буквально лишился дара речи. О, небо! Что за фигура! Откуда берется такое совершенство?! Он пожирал ее глазами с ног до головы. Прелестное личико, маленький вздернутый носик, огромные глаза, чувственный розовый рот, который так и притягивал к себе!
Официант посмотрел на ошеломленного Перкинса и игриво спросил:
— Красивая девочка, не правда ли, приятель? Ее зовут Конни, она частенько сюда захаживает.
Перкинс задумался. Имя распространенное, но оно ничего ему не говорило. Неожиданно он улыбнулся: вспомнил, где и когда он мог слышать об этой очаровательной девчонке. Она же подруга Фанни! Та раза два в разговоре упоминала о ней. Несмотря на то, что в мире существует много женщин по имени Конни, Шиппи был уверен, что эта девушка и старинная подружка Фанни — одно и то же лицо. Многие детали, рассказанные о ней, подтверждали это, и вообще Перкинсу очень нравился подобный тип женщин.
«Хорошо бы договориться с этой цыпочкой о свидании в пятницу вечером, — подумал он. — Тем более, что уже будут деньги, вырученные за ожерелье. Как чудесно провести время с такой конфеткой!» Он решительно поднялся и подошел к ее столику.
— Привет, Конни, разреши тебя пригласить. Девушка пристально посмотрела на него и сделала пренебрежительную гримаску.
— Я вас не знаю и не нуждаюсь ни в какой компании, — резко ответила она.
Перкинс, казалось, не слышал ее слов, он присел рядом и подозвал официанта.
— Послушайте, убирайтесь отсюда! — рассердилась девушка. — Вы или нахал или кретин!
— Я не кретин и не нахал, — рассмеялся Перкинс, — а единственный, с разрешения Фанни, ваш поклонник.
Теперь Шиппи был точно уверен, что перед ним — та самая Конни. На этот раз девушка посмотрела на него с удивлением. У нее даже изменилось выражение лица.
— Ты кто? — заинтересовалась она. — Я знаю всех друзей Фанни, а тебя ни разу не видела.
— Было бы желание, — улыбнулся Шиппи. — Фанни всегда считала, что если нас познакомить, то ты сразу вытеснишь ее из моего сердца.
— Не говори глупостей, а лучше скажи, кто ты? — перебила Конни.
— Как прикажешь, красавица, — он шутливо отдал честь. — Перкинс, Шиппи Перкинс. Уверен, что твоя подруга при случае упоминала о симпатичном Шиппи Перкинсе.
— А, так это ты знаменитый Шиппи! — Конни вдруг запнулась, в ее больших глазах зажглись огоньки. Лукаво улыбаясь, она продолжила. — Конечно, я слышала о тебе, мальчик. Фанни мне много рассказывала. Она говорила, что ты очень веселый, очень щедрый и очень... — тут она закусила губу и закашлялась.
Перкинс разгадал окончание фразы, скрывшейся в розовых губах девушки, плутовато подмигнул, как бы давая понять, что ее подруга абсолютно права в оценке его темперамента.
— Что мне не очень нравится, Шиппи, — проговорила Конни, и ее красивое лицо стало серьезным, — так это то, что ты ухаживаешь за всеми подругами Фанни. Кстати, и она так считает и ...
Вдруг она неожиданно замолчала, ее лицо изменилось, глаза стали злыми. Перкинс заметил, что она пристально смотрит на входную дверь бара, в которую входила, обнявшись, влюбленная пара.
Женщина была высокая, броско одетая, сильно накрашенная, с длинными красивыми ногами и осиной талией. Она двигалась грациозно и одновременно вызывающе. Ее спутник, одетый с небрежной элегантностью, внешне походил на итальянца — черноволосый, с темными блестящими глазами.
— Каков мерзавец! Ему давно пора начистить физиономию! — сквозь зубы прошипела Конни.
Она вскочила с неподдельным бешенством, но Перкинс успел придержать ее за локоть.
— Пусти, кретин! — она яростно оттолкнула Шиппи. — Сейчас этот ублюдок узнает, что может сделать Конни Локк!
Она вырвалась из рук Перкинса и направилась к стойке.
Влюбленные, произведшие на девушку такое впечатление, уселись на высокие табуреты у стойки и над чем-то смеялись. Но Конни доказала всем, что не бросает слова на ветер. Схватив женщину на плечо, она так грубо столкнула ее с табурета, что та свалилась на пол. Прежде чем соперница успела подняться, Конни отвесила ей мощную пощечину, и бедняжка ударилась головой о стойку.
— Тельма, я же предупреждала, чтобы ты оставила моего жениха в покое! — закричала Конни.
Она повернулась к брюнету, который спокойно сидел у стойки со стаканом виски и цинично усмехался.
— Клинт, этого я тебе никогда не прощу! Итальянец поставил стакан на стойку, медленно слез с табурета и расхохотался прямо в лицо девушке.
— Я тоже не забуду того, что ты сделала сейчас, дура, и проучу тебя как следует, чтобы больше никогда не лезла в мои дела.
Он тыльной стороной ладони несколько раз сильно ударил ее по щекам. Конни закричала от боли, но удержалась на ногах. Перкинс подошел поближе, чтобы разобраться, в чем дело. Он усадил рыдающую девушку на стул и двинулся к стойке, мягко взяв Клинта, продолжавшего пить виски, за плечо.
— А ты храбрец с женщинами, красавчик, — сказал Перкинс, холодно глядя на него.
— Какого черта тебе надо? — разозлился Клинт. — Занимайся своими делами и перестань строить из себя доброго самаритянина, а то это может плохо кончиться.
— Я последую твоему совету, приятель, но сначала ты последуешь моему. Сходи к дантисту, чтобы тот починил твои красивые зубки, потому что я их сейчас с удовольствием выбью.
Шиппи сдержал слово. Да так, что красавчику показалось, что у него внезапно выросли крылья. От удара Перкинса он подскочил вверх, но прежде, чем упал на пол, мощный кулак Шиппи еще раз с молниеносной скоростью обрушился на его челюсть. Клинт Карли покатился под стол, повалив несколько стульев и подсвечников. Пронзительно заголосили какие-то женщины.
Конни поднялась и, задыхаясь, бросилась к Перкинсу.
— Кто тебе дал право вмешиваться?! Ты мне заплатишь за то, что сделал с моим женихом!
Шиппи не удивился такой реакции с ее стороны. Он хорошо знал, как ведут себя женщины такого сорта, когда дело касается «их мужчин».
Клинт попытался подняться и выбраться из-под стола. Должно быть, ему было очень больно, так как он все время дотрагивался до подбородка. Кровь просачивалась между его губами, и он часто сплевывал ее на плитки пола, размазывая по лицу. Он двинулся на Перкинса, который, расставив ноги, ждал его, сжав кулаки. Немногочисленные посетители бара затихли по углам, испуганные и встревоженные. Никто уже не улыбался, когда заметили, что Карли выхватил из кармана огромный выкидной нож. Перкинс подумал, что легче всего было бы разок-другой выстрелить из пистолета в надоедливого типа, но этого нельзя было делать, и он приготовился к нападению. Конни, увидев нож в руке итальянца, издала дикий вопль и подлетела к нему с искаженным от страха лицом.
— Отойди, идиотка! — прорычал взбешенный Карли, и свободной рукой оттолкнул девушку.
Шиппи воспользовался заминкой, схватил стул и швырнул в противника. Клинт застонал от боли — стул обрушился — на его правую руку и нож выпал. Карли нагнулся его поднять, но Перкинс ловко отбил сверкающее оружие к угловому столику. Издавая крики ярости, итальянец налетел на Шиппи, но опять оказался на полу. Перкинс подпрыгнул, ударил противника в грудь ногой, и тот распластался на полу.
— Хватит... — простонал Карли.
Конни с озабоченным и расстроенным лицом подбежала к своему любовнику и опустилась перед ним на колени.
— Клинт, идем домой! Ну, пожалуйста! — жалобно попросила она.
— С тобой ни за что, — злобно прошипел итальянец и попытался ударить девушку.
— Если ты ее опять тронешь, я тебя убью! — сказал Перкинс.
Тельма тоже приблизилась к Клинту, помогая ему подняться. Оказавшись рядом с Конни, она бросила на нее презрительный взгляд.
— В следующий раз, Конни, ты не заставишь меня врасплох, как сегодня, — резко проговорила она, — и я выдам тебе все, что ты заслуживаешь, стерва!
Парочка направилась к выходу, но прежде, чем они подошли к двери, Конни с угрожающим видом встала у них на пути.
— Клинт, если ты сейчас уйдешь с этой тварью, можешь больше меня не искать!
— Меня выворачивает от одного твоего вида! — грубо ответил Карли и повернулся к Перкинсу: — Жизнь длинная, приятель. Когда мы снова встретимся, не думаю, что все тебе сойдет так удачно, как на этот раз.
Они исчезли, и Конни в бешенстве заорала Перкинсу:
— Подонок, ты мне за все заплатишь! Ну, и свинью же ты мне подложил!
Она попыталась последовать за своим женихом, но Шиппи заключил ее в крепкие объятия.
— Думаешь, этого типа очень взволнует, если ты уйдешь от него, красавица? Пойдем лучше выпьем со мной, кончай капризничать. Ты разве не знаешь, что поверженный король уже не король?
Она посмотрела на него уже не так сердито.
— Ты глупышка, если принимаешь все это близко к сердцу. Пока ты тут на грани обморока, он со свой шлюхой смеется над тобой.
С губ Конни сорвалось проклятие. Она, должно быть, прикинула что-то в уме, потому что тихо сказала:
— Ты прав, я, конечно, дура. Но все равно это им так не пройдет.
— Правильно, детка. Око за око, зуб за зуб, — засмеялся Шиппи.
После ухода Клинта и Тельмы в баре опять наступило спокойствие. Перкинс усадил девушку за свой столик и увидел, что грозовая туча исчезла с ее лица. Конни игриво посмотрела на него и вдруг сказала:
— Ну, а теперь о главном, Шиппи. Задам тебе один короткий вопрос. Кстати, почему мы не пьем мятного коктейля? Фанни уверяла меня, что каждое знакомство ты начинаешь именно с этого напитка.
Перкинс почувствовал, что он уже на полпути к цели, которую решил осуществить.
В бар зашел паренек с кипой газет подмышкой и оставил одну на стойке. Шиппи услышал, как бармен спросил мальчишку:
— Там есть что-нибудь о мошенничестве с ожерельем, Роки?
— Интересного мало, Хуг. Полиция, как всегда, в своем репертуаре. Говорит, что уже напала на след. Хотелось бы знать, на какой, — ответил тот и ушел, весело насвистывая.
Перкинс как будто пробудился от забытья. Внутренний голос говорил ему: «Что ты тут делаешь, идиот? Быстрее уходи. Ведь любая, самая маленькая ошибка, и ты на электрическом стуле! И за это Фил Дуффус уже не заплатит. А вдруг откроется убийство этого араба?»
Но, несмотря на мудрый внутренний голос, Шиппи еще ближе подвинулся к девушке. Он ощущал невероятное желание от одного только прикосновения к красавице. А какое у нее хорошенькое личико! Какой чувственный ротик!
Опять внутренний голос сказал с нетерпением: «Чего ты медлишь? Тебя ждут компаньоны, они же полностью доверились тебе! Вставай и немедленно иди к ним!»
Но Шиппи никуда не ушел. Ему было достаточно взглянуть на девушку, грациозно сидевшую на стуле и демонстрирующую свои волшебные формы, чтобы попасть в невидимое кольцо ее чар.
— Ты не доставишь мне несколько очаровательных мгновений? — прошептал он тихо, лихорадочным взором ощупывая ее соблазнительную фигуру. Она многозначительно улыбнулась.
Кончилось тем, что он мысленно послал к черту Монро, Клоуда и Грабалла. «Какая разница, если я возвращусь позже, чем мы договорились?» Он решил, что прежде, чем вернется к ним, договорится с Конни о поездке во Флориду. Он вполне заслужил несколько недель развлечений после пребывания в тюрьме и других переживаний, связанных с кражей ожерелья. Эта мысль привела его в восторг, и он посвятил девушку в свои планы. Та, широко улыбаясь, выслушала его.
Тот он вспомнил о Фанни, восхитительной брюнетке, с которой провел немало упоительных минут.
Шиппи зашел к ней домой, позвонил в дверь, но никто не отозвался. Он не упал духом, зная, где ее можно отыскать, сел в первое попавшееся такси и поехал по направлению к Китайскому кварталу. Там, в баре Пата Блуфтона, находилась «штаб-квартира» Фанни и ее подружек. Но и здесь его постигло разочарование. Официант, ехидно улыбаясь, пояснил:
— Фанни уже четыре дня, как уехала на «каникулы» во Флориду со своим дружком. Она нам не сообщила, где ее можно разыскать.
Пока они беседовали, в бар вошла молоденькая, очень красивая блондинка. Ритмично покачивая бедрами, она прошла к столику неподалеку от Перкинса и села, скрестив изящные ножки. Бежевое пальто очень шло ей, подчеркивая ее безукоризненную фигуру и редкий цвет волос.
Перкинс, увидев очаровательную девушку, буквально лишился дара речи. О, небо! Что за фигура! Откуда берется такое совершенство?! Он пожирал ее глазами с ног до головы. Прелестное личико, маленький вздернутый носик, огромные глаза, чувственный розовый рот, который так и притягивал к себе!
Официант посмотрел на ошеломленного Перкинса и игриво спросил:
— Красивая девочка, не правда ли, приятель? Ее зовут Конни, она частенько сюда захаживает.
Перкинс задумался. Имя распространенное, но оно ничего ему не говорило. Неожиданно он улыбнулся: вспомнил, где и когда он мог слышать об этой очаровательной девчонке. Она же подруга Фанни! Та раза два в разговоре упоминала о ней. Несмотря на то, что в мире существует много женщин по имени Конни, Шиппи был уверен, что эта девушка и старинная подружка Фанни — одно и то же лицо. Многие детали, рассказанные о ней, подтверждали это, и вообще Перкинсу очень нравился подобный тип женщин.
«Хорошо бы договориться с этой цыпочкой о свидании в пятницу вечером, — подумал он. — Тем более, что уже будут деньги, вырученные за ожерелье. Как чудесно провести время с такой конфеткой!» Он решительно поднялся и подошел к ее столику.
— Привет, Конни, разреши тебя пригласить. Девушка пристально посмотрела на него и сделала пренебрежительную гримаску.
— Я вас не знаю и не нуждаюсь ни в какой компании, — резко ответила она.
Перкинс, казалось, не слышал ее слов, он присел рядом и подозвал официанта.
— Послушайте, убирайтесь отсюда! — рассердилась девушка. — Вы или нахал или кретин!
— Я не кретин и не нахал, — рассмеялся Перкинс, — а единственный, с разрешения Фанни, ваш поклонник.
Теперь Шиппи был точно уверен, что перед ним — та самая Конни. На этот раз девушка посмотрела на него с удивлением. У нее даже изменилось выражение лица.
— Ты кто? — заинтересовалась она. — Я знаю всех друзей Фанни, а тебя ни разу не видела.
— Было бы желание, — улыбнулся Шиппи. — Фанни всегда считала, что если нас познакомить, то ты сразу вытеснишь ее из моего сердца.
— Не говори глупостей, а лучше скажи, кто ты? — перебила Конни.
— Как прикажешь, красавица, — он шутливо отдал честь. — Перкинс, Шиппи Перкинс. Уверен, что твоя подруга при случае упоминала о симпатичном Шиппи Перкинсе.
— А, так это ты знаменитый Шиппи! — Конни вдруг запнулась, в ее больших глазах зажглись огоньки. Лукаво улыбаясь, она продолжила. — Конечно, я слышала о тебе, мальчик. Фанни мне много рассказывала. Она говорила, что ты очень веселый, очень щедрый и очень... — тут она закусила губу и закашлялась.
Перкинс разгадал окончание фразы, скрывшейся в розовых губах девушки, плутовато подмигнул, как бы давая понять, что ее подруга абсолютно права в оценке его темперамента.
— Что мне не очень нравится, Шиппи, — проговорила Конни, и ее красивое лицо стало серьезным, — так это то, что ты ухаживаешь за всеми подругами Фанни. Кстати, и она так считает и ...
Вдруг она неожиданно замолчала, ее лицо изменилось, глаза стали злыми. Перкинс заметил, что она пристально смотрит на входную дверь бара, в которую входила, обнявшись, влюбленная пара.
Женщина была высокая, броско одетая, сильно накрашенная, с длинными красивыми ногами и осиной талией. Она двигалась грациозно и одновременно вызывающе. Ее спутник, одетый с небрежной элегантностью, внешне походил на итальянца — черноволосый, с темными блестящими глазами.
— Каков мерзавец! Ему давно пора начистить физиономию! — сквозь зубы прошипела Конни.
Она вскочила с неподдельным бешенством, но Перкинс успел придержать ее за локоть.
— Пусти, кретин! — она яростно оттолкнула Шиппи. — Сейчас этот ублюдок узнает, что может сделать Конни Локк!
Она вырвалась из рук Перкинса и направилась к стойке.
Влюбленные, произведшие на девушку такое впечатление, уселись на высокие табуреты у стойки и над чем-то смеялись. Но Конни доказала всем, что не бросает слова на ветер. Схватив женщину на плечо, она так грубо столкнула ее с табурета, что та свалилась на пол. Прежде чем соперница успела подняться, Конни отвесила ей мощную пощечину, и бедняжка ударилась головой о стойку.
— Тельма, я же предупреждала, чтобы ты оставила моего жениха в покое! — закричала Конни.
Она повернулась к брюнету, который спокойно сидел у стойки со стаканом виски и цинично усмехался.
— Клинт, этого я тебе никогда не прощу! Итальянец поставил стакан на стойку, медленно слез с табурета и расхохотался прямо в лицо девушке.
— Я тоже не забуду того, что ты сделала сейчас, дура, и проучу тебя как следует, чтобы больше никогда не лезла в мои дела.
Он тыльной стороной ладони несколько раз сильно ударил ее по щекам. Конни закричала от боли, но удержалась на ногах. Перкинс подошел поближе, чтобы разобраться, в чем дело. Он усадил рыдающую девушку на стул и двинулся к стойке, мягко взяв Клинта, продолжавшего пить виски, за плечо.
— А ты храбрец с женщинами, красавчик, — сказал Перкинс, холодно глядя на него.
— Какого черта тебе надо? — разозлился Клинт. — Занимайся своими делами и перестань строить из себя доброго самаритянина, а то это может плохо кончиться.
— Я последую твоему совету, приятель, но сначала ты последуешь моему. Сходи к дантисту, чтобы тот починил твои красивые зубки, потому что я их сейчас с удовольствием выбью.
Шиппи сдержал слово. Да так, что красавчику показалось, что у него внезапно выросли крылья. От удара Перкинса он подскочил вверх, но прежде, чем упал на пол, мощный кулак Шиппи еще раз с молниеносной скоростью обрушился на его челюсть. Клинт Карли покатился под стол, повалив несколько стульев и подсвечников. Пронзительно заголосили какие-то женщины.
Конни поднялась и, задыхаясь, бросилась к Перкинсу.
— Кто тебе дал право вмешиваться?! Ты мне заплатишь за то, что сделал с моим женихом!
Шиппи не удивился такой реакции с ее стороны. Он хорошо знал, как ведут себя женщины такого сорта, когда дело касается «их мужчин».
Клинт попытался подняться и выбраться из-под стола. Должно быть, ему было очень больно, так как он все время дотрагивался до подбородка. Кровь просачивалась между его губами, и он часто сплевывал ее на плитки пола, размазывая по лицу. Он двинулся на Перкинса, который, расставив ноги, ждал его, сжав кулаки. Немногочисленные посетители бара затихли по углам, испуганные и встревоженные. Никто уже не улыбался, когда заметили, что Карли выхватил из кармана огромный выкидной нож. Перкинс подумал, что легче всего было бы разок-другой выстрелить из пистолета в надоедливого типа, но этого нельзя было делать, и он приготовился к нападению. Конни, увидев нож в руке итальянца, издала дикий вопль и подлетела к нему с искаженным от страха лицом.
— Отойди, идиотка! — прорычал взбешенный Карли, и свободной рукой оттолкнул девушку.
Шиппи воспользовался заминкой, схватил стул и швырнул в противника. Клинт застонал от боли — стул обрушился — на его правую руку и нож выпал. Карли нагнулся его поднять, но Перкинс ловко отбил сверкающее оружие к угловому столику. Издавая крики ярости, итальянец налетел на Шиппи, но опять оказался на полу. Перкинс подпрыгнул, ударил противника в грудь ногой, и тот распластался на полу.
— Хватит... — простонал Карли.
Конни с озабоченным и расстроенным лицом подбежала к своему любовнику и опустилась перед ним на колени.
— Клинт, идем домой! Ну, пожалуйста! — жалобно попросила она.
— С тобой ни за что, — злобно прошипел итальянец и попытался ударить девушку.
— Если ты ее опять тронешь, я тебя убью! — сказал Перкинс.
Тельма тоже приблизилась к Клинту, помогая ему подняться. Оказавшись рядом с Конни, она бросила на нее презрительный взгляд.
— В следующий раз, Конни, ты не заставишь меня врасплох, как сегодня, — резко проговорила она, — и я выдам тебе все, что ты заслуживаешь, стерва!
Парочка направилась к выходу, но прежде, чем они подошли к двери, Конни с угрожающим видом встала у них на пути.
— Клинт, если ты сейчас уйдешь с этой тварью, можешь больше меня не искать!
— Меня выворачивает от одного твоего вида! — грубо ответил Карли и повернулся к Перкинсу: — Жизнь длинная, приятель. Когда мы снова встретимся, не думаю, что все тебе сойдет так удачно, как на этот раз.
Они исчезли, и Конни в бешенстве заорала Перкинсу:
— Подонок, ты мне за все заплатишь! Ну, и свинью же ты мне подложил!
Она попыталась последовать за своим женихом, но Шиппи заключил ее в крепкие объятия.
— Думаешь, этого типа очень взволнует, если ты уйдешь от него, красавица? Пойдем лучше выпьем со мной, кончай капризничать. Ты разве не знаешь, что поверженный король уже не король?
Она посмотрела на него уже не так сердито.
— Ты глупышка, если принимаешь все это близко к сердцу. Пока ты тут на грани обморока, он со свой шлюхой смеется над тобой.
С губ Конни сорвалось проклятие. Она, должно быть, прикинула что-то в уме, потому что тихо сказала:
— Ты прав, я, конечно, дура. Но все равно это им так не пройдет.
— Правильно, детка. Око за око, зуб за зуб, — засмеялся Шиппи.
После ухода Клинта и Тельмы в баре опять наступило спокойствие. Перкинс усадил девушку за свой столик и увидел, что грозовая туча исчезла с ее лица. Конни игриво посмотрела на него и вдруг сказала:
— Ну, а теперь о главном, Шиппи. Задам тебе один короткий вопрос. Кстати, почему мы не пьем мятного коктейля? Фанни уверяла меня, что каждое знакомство ты начинаешь именно с этого напитка.
Перкинс почувствовал, что он уже на полпути к цели, которую решил осуществить.
В бар зашел паренек с кипой газет подмышкой и оставил одну на стойке. Шиппи услышал, как бармен спросил мальчишку:
— Там есть что-нибудь о мошенничестве с ожерельем, Роки?
— Интересного мало, Хуг. Полиция, как всегда, в своем репертуаре. Говорит, что уже напала на след. Хотелось бы знать, на какой, — ответил тот и ушел, весело насвистывая.
Перкинс как будто пробудился от забытья. Внутренний голос говорил ему: «Что ты тут делаешь, идиот? Быстрее уходи. Ведь любая, самая маленькая ошибка, и ты на электрическом стуле! И за это Фил Дуффус уже не заплатит. А вдруг откроется убийство этого араба?»
Но, несмотря на мудрый внутренний голос, Шиппи еще ближе подвинулся к девушке. Он ощущал невероятное желание от одного только прикосновения к красавице. А какое у нее хорошенькое личико! Какой чувственный ротик!
Опять внутренний голос сказал с нетерпением: «Чего ты медлишь? Тебя ждут компаньоны, они же полностью доверились тебе! Вставай и немедленно иди к ним!»
Но Шиппи никуда не ушел. Ему было достаточно взглянуть на девушку, грациозно сидевшую на стуле и демонстрирующую свои волшебные формы, чтобы попасть в невидимое кольцо ее чар.
— Ты не доставишь мне несколько очаровательных мгновений? — прошептал он тихо, лихорадочным взором ощупывая ее соблазнительную фигуру. Она многозначительно улыбнулась.
Кончилось тем, что он мысленно послал к черту Монро, Клоуда и Грабалла. «Какая разница, если я возвращусь позже, чем мы договорились?» Он решил, что прежде, чем вернется к ним, договорится с Конни о поездке во Флориду. Он вполне заслужил несколько недель развлечений после пребывания в тюрьме и других переживаний, связанных с кражей ожерелья. Эта мысль привела его в восторг, и он посвятил девушку в свои планы. Та, широко улыбаясь, выслушала его.