Страница:
«Где он ее взял? – задумался Васин. – Может, успел вступить в более тесный контакт? Хотя вряд ли, Софья ему не понравилась. Значит, просто спер со стола или холодильника во время нашего визита».
– Да, это она, – кивнул Семен Модестович, – по-моему, она.
Иван еще несколько минут пытал собеседника, пробуя выяснить, не выглядела ли Софья огорченной, не ругались ли они в тот момент с Малютиным, тепло ли они простились. Никакой ясности он не получил. Софья доехала с Эдиком почти до самого его дома, а затем вылезла из машины, сказала «пока» и упорхнула. Как будто знала, что во дворе ждет смерть.
Разговаривать больше было не о чем. Васин попросил учителя расписаться в протоколе, затем они попрощались с участковым и пошли в управление.
– Ну, что, возьмем эту киску за жабры? – спросил Гирин.
– Возьмем. Только не сейчас.
– А когда? По-моему, нужно скорее, пока...
– Пока что? Пока у нас ничего нет? Если мы сейчас заявимся к ней и спросим, почему она обломала приятелю такой хороший вечер, она в лучшем случае пошлет нас подальше. Или придумает, что у нее прямо в машине начались месячные и пришлось прервать свидание.
– И что ты предлагаешь?
– Если она действительно что-то скрыла, нужно накопить факты. Одного этого случая мало. Нужно выяснить все – встречи, знакомства, звонки. Мы должны обложить ее, как медведя, и тогда никуда она от нас не денется.
– Ты уверен, что у нас будет еще что-то против нее? Сегодня нам просто повезло.
– Зря сомневаешься. Сегодня мы получили свидетельство, которое переводит ее в число подозреваемых. Теперь мы можем применять все средства. Не откладывая, беремся за нее и раскручиваем по полной программе.
– Как скажешь, – пожал плечами Гирин.
– Сегодня у нас есть еще одно важное дело. Я мог бы сходить и без тебя, но боюсь, придется ночью крупно поработать. В 21.00 жду тебя возле Управления.
– Сиди до упора, – предупредил Васин. – Я могу задержаться, все равно жди.
Степанов открыл ему дверь и кивнул, приглашая заходить. В квартире витал запах «травки», из комнаты доносилась приглушенная музыка и женское «хи-хи».
– Извини, поговорим на кухне, – сказал Степанов. – У меня сегодня люди...
– Понимаю. Если ты не выгнал меня сразу, значит, информация есть, так?
Степанов уселся на табуретку, закурил и насмешливо посмотрел на Васина.
– Если не секрет, – сказал он, выпустив облако дыма, – по какому делу тебе сдался этот Мешалкин?
– Для тебя не секрет. По делу об убийстве Эдуарда Малютина, президента АОЗТ «Максимум».
Степанов задумчиво кивнул.
– Что ж... Ты, может, и близок к истине.
– Это я и сам знаю. Дальше что?
– Дальше? Позавчера один из наших – Леха Синицын, ты его не знаешь – оформил завещание, по которому «Максимум» в случае смерти Мешалкина переходит в собственность Петра Николаевича Глинского.
– Так, – кивнул Васин, – но этот Петр Николаевич, видимо, «первое колено». А их должно быть больше.
– Нет, это не «колено». Это и есть последняя инстанция. Глинский слишком крупная птица, чтобы быть «коленом».
– В таком случае, это очень неосторожно. Если кто-то пристрелит Мешалкина, все шишки посыплются на Глинского. А он, как я понимаю, любитель быть за кулисами.
– Глупо с твоей стороны обвинять Глинского в неосторожности. Этот человек всегда знает, что делает. Он все на сто шагов вперед просчитывает.
– Ну, ладно, это его дело. Расскажи, что он за человек.
– Пожалуйста. Очень обаятельный, обходительный и образованный человек. Душа любой компании. За полчаса может сделать себя твоим лучшим другом. При этом очень жадный, но осторожный. Профессиональный доставала с кучей связей. Удачно начал крутить дела: когда все стало можно, он первым догадался гонять «Жигули» прямо с завода сюда на продажу. Это сделало его очень богатым.
– С каких же денег он организовал дело?
– Думаю, с народных. Он ведь раньше служил управляющим делами в горисполкоме – считай, главным завхозом города. Ушел со скандалом – не исключено, что крупно проворовался. Я про него много знаю, Леха Синицын про его дела целый час жужжал.
– Так расскажи и мне про его дела, – предложил Васин.
Лучше бы он этого не предлагал. Степанов вдруг насторожился, прищурил глаза.
– Ну уж нет, – проговорил он. – Больше ничего рассказывать не буду. Потому что такого уговора у нас не было. Скажу только одно: он вам не по зубам. Даже не пробуй.
– Да что ты! – попытался раззадорить его Васин.
– Не веришь? А вот скажи: раскопали ваши менты хоть один случай «мягкого» рэкета? Не раскопали! Кишка у вас тонка, чтоб такие дела крутить. Вы бритоголовых берете только при передаче денег, а других методов и не знаете. А если нет передачи денег? Если торгашу счет присылают – десяток тысяч долларов за какую-нибудь «информационную поддержку». И торгаш эти деньги, как миленький, безналом переводит. А если не переводит – ему квартиру сожгут и жену трахнут. А вы не подкопаетесь, потому что вот официальный счет, вот законное платежное поручение. Разве нет?
– При чем тут это?
– А при том, что Глинский дела похитрее «мягкого» рэкета крутит. И ты можешь хоть сто раз проверять его магазины, которые он держит для прикрытия, ничего не найдешь и ни к чему не подкопаешься.
– Ты хочешь сказать, что мне лучше закрыть дело?
– Смотри сам. Ты ведь опер...
– Ну, хорошо. Этот твой Синицин не упоминал фамилию Коваль?
– Упоминал. Та же самая история. «Терек» тоже наследует Глинский. И автосервис – тоже он. И давай на этом закончим. Меня девчонки заждались.
Перед тем, как уйти, Васин все-таки не удержался.
– Еще один важный вопрос, – сказал он. – У вас никто не поговаривает, чем был убит Малютин? Уж больно способ интересный.
Степанов возмущенно сверкнул глазами.
– Вообще-то такие вопросы задавать вредно для здоровья, – тихо сказал он. – Я тебе одно могу сказать: это очень большая тайна. Такая большая, что, кроме Глинского, никто ее, наверно, не знает.
– Ну? – спросил он.
– Нормально. Фамилия заказчика убийства – Глинский. С этой минуты начинаем его раскручивать. Пошли.
Иван легко поднялся, подставил руку под капли. Дождик уже почти выдохся. Они быстро зашагали вдоль газонов двора, и вдруг от стены отделились три угрюмые фигуры. На мгновение уличный фонарь высветил их лица.
– Черт! – сказал Иван, резко остановившись.
– Что?
– Ты драться умеешь?
– Ты уже спрашивал.
Трое неизвестных не спеша приблизились и встали на безопасном расстоянии. Васин видел, как возбужденно блестят их глаза.
– Ну что, Толстый, дождался? – спросил один из них, имея в виду, видимо, Гирина.
– Откуда вы тут взялись? – изумился Иван. – Вы что, следили за мной?
– А это уже не твое дело. Тебе говорили, не суйся. Говорили?
Васин похолодел. Он отлично понимал, откуда они тут взялись. Видимо, защита от прослушивания на телефоне Степанова оказалась ненадежной, а они открытым текстом договорились о месте и времени встречи. Теперь Васина беспокоила даже не собственная безопасность, а то, что «засвечен» Степанов. Если так – ему уже не жить.
– Выйди на дорогу, – шепнул Иван, – может, поймаешь патрульную машину. Они тебя не тронут.
– У меня пистолет с собой, – тихо ответил Васин.
– С ума сошел?! Не вздумай!
– Чего вы там шепчетесь? – троица начала лениво, но уверенно наступать, заставляя Васина и Гирина делать маленькие, трусливые шажки назад. – Тебя, Толстый, если нормального языка не понимаешь, будем долбить.
– А может, не надо? – попытался возразить Гирин.
– Надо обязательно. Ты слишком шустрый. Далеко нос суешь.
Васин почувствовал нелепую обиду. Собственно, почему все стрелки сошлись на Гирине? Он что, по делу Малютина основной?
– Иди, говорю! – напомнил Иван.
Васин хотел мягко возразить, но один из троих вдруг крикнул:
– А ты иди, мужик! Не лезь. У нас тут свои дела.
«Ничего себе! Как это – свои? – мысленно вскричал Васин. – Я – сыщик, веду дело об убийстве, а меня уверяют, что я тут ни при чем!»
Гирин мягко отстранил Васина за свою широкую спину. Отсюда было трудно наблюдать за происходящим, и Васин прозевал момент, когда началось основное действие. Все как-то неожиданно пришли в движение, замелькали руки, зашаркали об асфальт подошвы, отражаясь эхом от стен домов.
Васин сунулся наугад и тут же почувствовал, как что-то твердое врезалось ему в скулу. Удар пришелся вскользь, и Васин устоял. Он вновь полез вперед, даже успел достать кого-то ногой, но опять что-то с треском ударилось о его лицо, а затем под ногами начала путаться оградка палисадника, он не удержался и рухнул в кусты. Отсюда хорошо были слышны резкие чавкающие звуки, означающие соприкосновения кулаков с челюстями, каблуков с ребрами...
Васин запутался в какой-то бечевке, а когда выбрался, с удивлением обнаружил, что на тротуаре стоит один Иван, потирая костяшки пальцев.
– Все в порядке, – сказал он. – Можно идти.
– Куда идти? А эти где?
– Эти? Ушли.
– Как ушли? Куда ушли?!
– Наверно, раны зализывать. И разговоры говорить. На тему «Если б не моя нога, мы б ему навешали».
– Так надо их хватать! Ты запомнил приметы?
– Зачем приметы? Я их и так всех знаю.
– Знаешь? – проговорил окончательно сбитый с толку Васин.
– Конечно. А что ты так разволновался?
– Ничего себе! Мы расследуем убийство, нам пытаются мешать, натравляют боевиков, а ты их, оказывается, знаешь!
– Какое убийство? – устало проговорил Гирин. – При чем тут убийство? Просто есть одна баба...
– Баба?!! – вскричал Васин. – Так это все из-за бабы?
– Я же говорил, это мои дела. А ты что, думал, мафия? От мафии мы так легко бы не отделались.
– Черт! – процедил Васин. – Я только начал с тобой работать, а мы уже вляпались в две истории. Что же дальше будет?
Они вышли на улицу, где горели фонари и прогуливалась молодежь.
– Ну-ка, стой, – сказал вдруг Иван. – Слушай, ну ты хорош! Вся рожа в крови, и рубашка. Ох, говорил я тебе, не лезь.
Васин посмотрел сначала на рубашку, потом на Гирина.
– Да ты и сам-то... Завтра фингал будет, и футболка порвана.
– Как?! – Иван схватился за лицо. – Что, сильно побито?
– Не особо сильно, но все-таки...
– Черт! Значит, и меня задели, сволочи! Как же так?
– Плохо, значит, уворачивался.
– Плохо или не плохо, а три противника – многовато, – проворчал Гирин. – Не мог же я их калечить. Ты, кстати, где живешь?
– В центре, возле Сбербанка.
– Далековато, – покачал головой Иван. – В таком виде через весь город тащиться – неинтеллигентно как-то...
– А ты где?
– Еще дальше. Щебзавод знаешь?
– Ого! Почти за городом.
– Вот именно. Может, на такси? У тебя деньги есть?
– Хватит до конца квартала – не дальше. Слушай, а пошли к моим родителям. Тут недалеко.
– Недалеко – это сколько?
– Если напрямую, через рощу – полчаса быстрой ходьбы.
– Места хоть безлюдные?
– Я же говорю – через рощу.
– Пойдем, – махнул рукой Гирин. – Только позвони сначала, а то испугаются...
Очень скоро они оказались в абсолютной темноте. Толстые сосны сомкнулись за их спинами, отрезав от огней жилого массива. И только тропинка призрачной серой полоской выделялась из вечернего осеннего мрака. Было жутковато.
– А как тебя на Щебзавод занесло? Это же «сто первый километр».
– Квартиру дали в новом доме. Министерство обороны выделило после сокращения. Повезло, можно сказать.
– Что ж, не могли поближе к центру поселить?
– А мне все равно. Поближе к центру поселились те, у кого звезд на плечах побольше и рука поволосатее. А что, там нормально. Автобус ходит до двенадцати ночи. Обычно больше тридцати минут на остановке не ждешь.
– Ты, наверно, этим и пользуешься. Приглашаешь девушку в гости, а потом ей говоришь: извини, дорогая, автобус больше не ходит, а на такси денег нет. И приходится ей на ночь оставаться.
– Нет, оставить девушку на ночь – не проблема. Проблема – выгнать ее утром.
– Если уж говорить о девушках... – начал было Васин, и вдруг встал, пораженный нехорошей мыслью. – Ну-ка стой!
– Что?! – испугался Иван.
– Насчет девушек... У моих родителей... Короче, там живет моя двадцатилетняя сестра. Я тебя по-хорошему предупреждаю – начнешь крутить ей мозги... Ну, ты понял?
Гирин в замешательстве посмотрел на Васина.
– Да ладно тебе! – с обидой проговорил он. – Сестра друга – это святое. Ты думаешь, я за каждой юбкой тащусь?
– Тащишься или нет, а я тебя предупредил. Пошли.
Иван несколько минут шел молча, переживая, потом не выдержал.
– А красивая сестра?
– На любителя. Стервочка она. Мы с детства с ней спорим и деремся по каждому поводу.
– А ты стрелять не пробовал? Или травить...
– Стой! – вновь воскликнул Васин.
Иван вздрогнул и уже приготовился извиняться, пытаясь сообразить, что он не так сказал. Но на этот раз дело было в другом.
В стороне от тропинки раздался шорох и треск веток. Через несколько секунд там блеснул огонек.
– Что там опять? – прошипел Васин.
– Простите! – донесся до них очень вежливый старческий голос. Луч фонаря резанул по глазам.
– Уберите свет! – заорал Васин.
– Извините...
Из кустов показался невысокий дедушка в резиновых сапогах и выцветшей штормовке.
– Извините, – в очередной раз сказал он и посветил себе на ладонь. – Вы, случайно, не знаете, что это за гриб?
– Что? – Васина почему-то трясло. – Какой еще гриб?
– Ну-ка... – Иван подошел поближе, склонился над стариком. – Похоже на шампиньон.
– Вот и я говорю, – невозмутимо продолжал дед. – Похоже на шампиньон, но они ведь уже отошли? А он как раз под забором рос.
– Выбросил бы ты его, отец, – дружески посоветовал Гирин.
– Пойду, еще посмотрю. Если других не найду – придется выбросить. Извините за беспокойство, молодые люди.
Старик развернулся и растворился в темноте. Через несколько секунд его фонарик мелькал уже далеко за деревьями.
– Черт знает что! – выругался Васин. – Какие-то грибы, забор... Дурдом! Кстати, если здесь забор, значит, это подстанция. Мы уже почти пришли.
И действительно, через пару минут за деревьями показались огни многоэтажного микрорайона. Вскоре мрачная роща с грибником-полуночником сменилась привычным городским освещение и гулом машин.
Юлька открыла дверь, внимательно оглядела Васина со всех сторон и многозначительно покачала головой.
– Здравствуй, сестричка, – пробормотал Васин. – Познакомься, это Иван, мой напарник.
– Проходите, – с сомнением проговорила сестра.
– А где родители?
– Они сегодня на даче ночуют. К счастью.
Гирин смущенно топтался возле двери, стараясь не поворачиваться к Юльке левой стороной, где медленно распухал подбитый глаз.
– Юля, нам нужно умыться и привести себя в порядок, – строго сказал Васин.
– Я уже поняла. Идите в ванную. Я пока картошку разогрею.
В ванной Иван поспешно повернулся к зеркалу и осмотрел лицо.
– Ерунда, – он облегченно вздохнул. – Через день уже ничего не будет.
Потом придвинулся к Васину и тихо шепнул.
– Слушай... Ничего, что мы так ввалились? На ночь глядя... С такими рожами...
– Перестань. – Васин, усердно отмывал лицо и шею. – Ты мой гость.
– Ну, рассказывай, братик, – потребовала Юлька, когда они сели за стол, на котором уже дымился разогретый ужин, – где это ты так схлопотал?
– Да что рассказывать... Работа у нас такая.
– Да что ты говоришь! Скажи еще, с преступниками дрался.
– Человек, посягнувший на мое здоровье, – авторитетно заявил Васин, – уже преступник. Так что ты совершенно права.
– Лучше признайся, что в пивбаре очередь не поделил.
Васин решил, что это уже лишнее. Он быстро взглянул на Ивана. Тот сидел, уперев взгляд в свою тарелку, и молчал. Чувствовалось, он очень стеснялся, хотя Юлька почти не обращала на него внимания. Лишь иногда косилась на его могучие мышцы.
– Сестричка, ну зачем ты меня перед коллегой компрометируешь?
– Да еще и коллегу с собой затащил, – не унималась Юлька.
– Никуда он меня не тащил, – подал вдруг голос Гирин, став похожим на провинившегося школьника. – Это я виноват, а он за меня заступился.
Все выглядело так необычно и трогательно, что Юлька даже придержала очередную колкость. Она лишь изумленно покачала головой.
После ужина Васин почувствовал дикую усталость. Он решительно отказался от мысли сегодня куда-то ехать и чем-то заниматься.
– Ночевать здесь остаемся, – сообщил он Гирину.
– Ты что! – Иван сделал страшные глаза. – Неудобно.
– Что-то ты сегодня подозрительно стеснительный. Иди в ванную, а я пока тебе постелю в зале на диване. И не спорь.
Иван вернулся из ванной, когда Васин вправлял подушку в наволочку. Он повесил полотенце на плечо и присел рядом на край дивана.
– Слышь... – нерешительно проговорил он. – А сестричка у тебя...
– Что? – насторожился Васин.
– С норовом. Палец в рот не клади, и все такое. Но ничего. Симпатичная. И фигурка...
– Насчет «палец в рот» и всего остального я тебя предупредил, – сухо отозвался Васин.
– Да нет, ты не думай ничего. Я так. Для меня ухаживать за сестрой друга все равно, что за другом сестры.
– Кто тебя знает.
В этот момент в комнату заглянула сама Юлька.
– Уважаемый коллега, – насмешливо обратилась она к Гирину, – надеюсь, вы не храпите?
Иван покраснел, а Васин буркнул:
– Нет. Только орет и мочится под себя.
Он сказал это совсем тихо, но Юлька услышала.
– Дурак! – и она сердито хлопнула дверью.
Перед тем, как лечь спать, Васин позвонил на работу. Он сообщил все, что узнал про Глинского, и настойчиво попросил к утру приумножить эту информацию любыми имеющимися средствами.
Затем он лег в кровать и почти сразу отключился. День был нервным и утомительным, поэтому Васину тут же приснился какой-то идиотский сон. А потом его вдруг как подбросило.
Он открыл глаза, присел на кровати. В квартире было неспокойно. Какой-то посторонний звук...
Он тихо выбрался в коридор и увидел, что в зале, где должен был спать Гирин, горит свет. Из-за дверей доносился приглушенный голос Юльки.
«Так! – со злостью подумал Васин. – Уже снюхались, голубки! А говорил – сестра друга, друг сестры...»
Он заглянул в щель. Гирин все так же скромно сидел на уголке дивана, и даже полотенце по-прежнему болталось у него на плече. Рядом расположилась Юлька, на коленях она держала семейный фотоальбом.
– ...А это мы в Анапе. Мы там всей семьей отдыхали, когда мне было двенадцать лет. Я помню, на пляже на стекло наступила и ногу порезала. А он меня два километра на руках нес и успокаивал...
Кто это он?
Потом Васин понял, что речь идет о нем самом. Действительно, было такое...
– А это он присягу принимает. А здесь – на даче, все вместе. Это он в Северной Осетии, – продолжала Юлька, листая альбом. – Он туда на два месяца ездил, когда там война началась. Знаешь, как мы за него боялись! Я каждую ночь плакала и обещала себе никогда с ним больше не ругаться. У меня брат очень хороший, я его очень люблю. Он такой добрый, умный. И смелый. Помню, один раз...
Васин отошел от двери и прислонился к стене, чувствуя предательское покалывание в глазах.
«Ну вас к черту, – подумал он. – Взрослые люди, разбирайтесь сами». Он тихо вернулся в кровать и через минуту уснул.
Михалыч выглядел утомленным и злым. Васин ему так и сказал.
– А что ты хочешь! – воскликнул начальник. – Вчера до трех ночи сидел тут по твоей милости. Глинского проверял – между прочим, твою работу делал. Интересно, почему ты сам не соизволил подъехать?
– Извини, Михалыч, была маленькая накладка.
– Вижу я твою накладку. На носу она.
– Не будем вдаваться в подробности, – деликатно предложил Васин. – Что удалось выяснить?
– Да почти ничего. Глинского сейчас в городе нет, он в Москве, – Михалыч бросил Васину компьютерную распечатку. – Здесь данные по прописке, имуществу и прочая мура. В налоговых органах толковых данных на него нет. За ним только пара нарушений административного характера. И вообще, нигде ничего на него нет. Святой он.
– Я и не сомневался.
– Правда, кое в чем нам повезло... Одна из его девок оказалась нашим человеком.
– Интересно...
– Да в общем, ничего интересного. Она сказала только, что у него очень скромная квартирка, никакого криминала там нет, а главное – никаких разговоров о делах. Все встречи и разговоры происходят на даче.
– На даче, – задумался Васин.
– Да. И фоторобот «цыгана» она тоже не опознала.
– Дача легальная? – поинтересовался Васин.
– Конечно, нет. Записана на какого-то... Не помню, там в распечатке есть. Адрес тоже есть: Красный Городок, улица Гагарина и так далее...
Васин встал, подошел к окну и крепко задумался. Иван участия в разговоре не принимал. Он сегодня пребывал в каком-то оцепенении – Васин подозревал, что под впечатлением от его сестры.
– Что ты там притих? – спросил начальник.
Васин развернулся и решительно посмотрел Михалычу в глаза.
– Мне нужна санкция на обыск дачи.
Михалыч даже привстал.
– Ты рехнулся? С какой стати?
– С такой, что... В конце концов, мы расследуем убийство, а не кражу трусов из раздевалки.
– И что? Назови мне хоть один реальный факт причастности Глинского к этому делу.
– К двум делам, Михалыч. Не забывай про Рафика Мамедова.
– Про Рафика пока забудь. Разберись сначала с Малютиным, а потом будешь раскручивать дальше. Ты, кстати, не ответил...
– Все факты сам знаешь. Убиты хозяева двух предприятий. Предприятия перешли к Глинскому – оба. За символическую сумму. Что еще надо?
– Это не факты. Это агентурная информация, которую к делу не подклеишь. Да если бы и не агентурная, все равно это не более чем косвенные улики. Не основание для обыска. У тебя напарник следователь прокуратуры, спроси у него, если мне не веришь.
– Что? – вздрогнул Иван.
– Этот лопух хочет провести обыск на даче Глинского. Каково!
– Да, хорошо бы... – отстраненно кивнул Гирин, не задумываясь о сути разговора.
– Михалыч, пойми, мне очень нужно! – настаивал Васин. – Да, я знаю, что оснований для получения санкции нет, но на то ты и начальник, чтобы устроить все без оснований. Я же знаю, у тебя нормальные отношения с прокурором. Неужели ради такого дела он нам не поможет?
– А если не поможет? Это, между прочим, незаконно, и ему придется отвечать. И потом, что ты собираешься там найти? Склад оружия? Или воспоминания «Как я убирал конкурентов»?
– Не знаю. Что-то должно быть. Я чувствую.
– Чувствую... – презрительно повторил Михалыч. – Ладно. Зайди после обеда. Может, что-то придумаем.
– Михалыч, это нужно немедленно!
– Ничего не выйдет. Прокурор сейчас на совещении в городской Управе вместе с заместителем.
– Значит, нужно достать его с совещания.
– Ну, хорошо. Я тебе позвоню, если получу согласие на обыск.
– В машину, – добавил Васин.
– Что?
– Ты позвонишь нам в машину. Мы прямо сейчас едем в Красный Городок, встанем возле дачи и будем ждать звонка. А когда дождемся – сразу начнем действовать.
– Какая машина? – насторожился начальник.
– Твоя, Михалыч, твоя. В других ведь телефонов нет. А рация туда не добьет.
– Черт бы тебя побрал, Васин, – пробормотал Михалыч. – Твоя наглость не имеет предела.
– А разве не за это меня здесь до сих пор держат?
– Бери машину и убирайся. Видеть тебя не могу.
– Собирайся, Жора. Едем в Красный Городок.
Тот с неудовольствием слез со стула, загремел ключами в кармане.
– Александр Николаевич, а что за дело вы сейчас ведете? – спросила вдруг Тотошка. – Все говорят, что-то очень такое...
– Очень дурацкое?
– Нет-нет. Скорее, очень странное...
– Очень странное, – согласился Васин. – Я уже точно узнал, что убийство совершили инопланетяне. И теперь они готовят вторжение на Землю.
– Как?! – ахнула секретарша.
– Да-да! Завтра еду на космодром и вылетаю вместе с ОМОНом им навстречу. Будем задерживать.
– Да кого ты слушаешь! – вскричал Жора. – Врет, как всегда!
– Куда едем-то?
– Ты еще не понял?
– Я прослушал.
– В женское общежитие.
– Я так и знал.
Добравшись до Красного Городка, они заехали сначала в местное отделение милиции и на всякий случай взяли с собой участкового – немолодого уже старлея по фамилии Сбруев.
– Фуражечку сними, – сразу попросил его Васин. – Ни к чему нам показывать наше милицейское происхождение.
– Может, заедем ко мне, я в штатское переоденусь?
– Да ладно уж, не надо.
Дача Глинского представляла собой не слишком большой, но симпатичный двухэтажный домик из облицовочного кирпича. Красный Городок был не совсем дачным поселком. Дома здесь стояли основательные, с газом, водой, светом. Некоторые хозяева жили тут постоянно, другие приезжали только на лето. Но всех их объединяло одно: поселок считался в городе престижным местом, и дома в нем принадлежали не самым бедным людям.
– Да, это она, – кивнул Семен Модестович, – по-моему, она.
Иван еще несколько минут пытал собеседника, пробуя выяснить, не выглядела ли Софья огорченной, не ругались ли они в тот момент с Малютиным, тепло ли они простились. Никакой ясности он не получил. Софья доехала с Эдиком почти до самого его дома, а затем вылезла из машины, сказала «пока» и упорхнула. Как будто знала, что во дворе ждет смерть.
Разговаривать больше было не о чем. Васин попросил учителя расписаться в протоколе, затем они попрощались с участковым и пошли в управление.
– Ну, что, возьмем эту киску за жабры? – спросил Гирин.
– Возьмем. Только не сейчас.
– А когда? По-моему, нужно скорее, пока...
– Пока что? Пока у нас ничего нет? Если мы сейчас заявимся к ней и спросим, почему она обломала приятелю такой хороший вечер, она в лучшем случае пошлет нас подальше. Или придумает, что у нее прямо в машине начались месячные и пришлось прервать свидание.
– И что ты предлагаешь?
– Если она действительно что-то скрыла, нужно накопить факты. Одного этого случая мало. Нужно выяснить все – встречи, знакомства, звонки. Мы должны обложить ее, как медведя, и тогда никуда она от нас не денется.
– Ты уверен, что у нас будет еще что-то против нее? Сегодня нам просто повезло.
– Зря сомневаешься. Сегодня мы получили свидетельство, которое переводит ее в число подозреваемых. Теперь мы можем применять все средства. Не откладывая, беремся за нее и раскручиваем по полной программе.
– Как скажешь, – пожал плечами Гирин.
– Сегодня у нас есть еще одно важное дело. Я мог бы сходить и без тебя, но боюсь, придется ночью крупно поработать. В 21.00 жду тебя возле Управления.
* * *
Разговаривать с нотариусом Васин пошел один. Дружба дружбой, а «светить» осведомителя он не мог даже перед напарником. Иван остался в соседнем дворе под детским грибочком – начался дождик, а зонта никто не захватил.– Сиди до упора, – предупредил Васин. – Я могу задержаться, все равно жди.
Степанов открыл ему дверь и кивнул, приглашая заходить. В квартире витал запах «травки», из комнаты доносилась приглушенная музыка и женское «хи-хи».
– Извини, поговорим на кухне, – сказал Степанов. – У меня сегодня люди...
– Понимаю. Если ты не выгнал меня сразу, значит, информация есть, так?
Степанов уселся на табуретку, закурил и насмешливо посмотрел на Васина.
– Если не секрет, – сказал он, выпустив облако дыма, – по какому делу тебе сдался этот Мешалкин?
– Для тебя не секрет. По делу об убийстве Эдуарда Малютина, президента АОЗТ «Максимум».
Степанов задумчиво кивнул.
– Что ж... Ты, может, и близок к истине.
– Это я и сам знаю. Дальше что?
– Дальше? Позавчера один из наших – Леха Синицын, ты его не знаешь – оформил завещание, по которому «Максимум» в случае смерти Мешалкина переходит в собственность Петра Николаевича Глинского.
– Так, – кивнул Васин, – но этот Петр Николаевич, видимо, «первое колено». А их должно быть больше.
– Нет, это не «колено». Это и есть последняя инстанция. Глинский слишком крупная птица, чтобы быть «коленом».
– В таком случае, это очень неосторожно. Если кто-то пристрелит Мешалкина, все шишки посыплются на Глинского. А он, как я понимаю, любитель быть за кулисами.
– Глупо с твоей стороны обвинять Глинского в неосторожности. Этот человек всегда знает, что делает. Он все на сто шагов вперед просчитывает.
– Ну, ладно, это его дело. Расскажи, что он за человек.
– Пожалуйста. Очень обаятельный, обходительный и образованный человек. Душа любой компании. За полчаса может сделать себя твоим лучшим другом. При этом очень жадный, но осторожный. Профессиональный доставала с кучей связей. Удачно начал крутить дела: когда все стало можно, он первым догадался гонять «Жигули» прямо с завода сюда на продажу. Это сделало его очень богатым.
– С каких же денег он организовал дело?
– Думаю, с народных. Он ведь раньше служил управляющим делами в горисполкоме – считай, главным завхозом города. Ушел со скандалом – не исключено, что крупно проворовался. Я про него много знаю, Леха Синицын про его дела целый час жужжал.
– Так расскажи и мне про его дела, – предложил Васин.
Лучше бы он этого не предлагал. Степанов вдруг насторожился, прищурил глаза.
– Ну уж нет, – проговорил он. – Больше ничего рассказывать не буду. Потому что такого уговора у нас не было. Скажу только одно: он вам не по зубам. Даже не пробуй.
– Да что ты! – попытался раззадорить его Васин.
– Не веришь? А вот скажи: раскопали ваши менты хоть один случай «мягкого» рэкета? Не раскопали! Кишка у вас тонка, чтоб такие дела крутить. Вы бритоголовых берете только при передаче денег, а других методов и не знаете. А если нет передачи денег? Если торгашу счет присылают – десяток тысяч долларов за какую-нибудь «информационную поддержку». И торгаш эти деньги, как миленький, безналом переводит. А если не переводит – ему квартиру сожгут и жену трахнут. А вы не подкопаетесь, потому что вот официальный счет, вот законное платежное поручение. Разве нет?
– При чем тут это?
– А при том, что Глинский дела похитрее «мягкого» рэкета крутит. И ты можешь хоть сто раз проверять его магазины, которые он держит для прикрытия, ничего не найдешь и ни к чему не подкопаешься.
– Ты хочешь сказать, что мне лучше закрыть дело?
– Смотри сам. Ты ведь опер...
– Ну, хорошо. Этот твой Синицин не упоминал фамилию Коваль?
– Упоминал. Та же самая история. «Терек» тоже наследует Глинский. И автосервис – тоже он. И давай на этом закончим. Меня девчонки заждались.
Перед тем, как уйти, Васин все-таки не удержался.
– Еще один важный вопрос, – сказал он. – У вас никто не поговаривает, чем был убит Малютин? Уж больно способ интересный.
Степанов возмущенно сверкнул глазами.
– Вообще-то такие вопросы задавать вредно для здоровья, – тихо сказал он. – Я тебе одно могу сказать: это очень большая тайна. Такая большая, что, кроме Глинского, никто ее, наверно, не знает.
* * *
Гирин, как договаривались, ждал Васина под грибком. Он был грустный и озябший.– Ну? – спросил он.
– Нормально. Фамилия заказчика убийства – Глинский. С этой минуты начинаем его раскручивать. Пошли.
Иван легко поднялся, подставил руку под капли. Дождик уже почти выдохся. Они быстро зашагали вдоль газонов двора, и вдруг от стены отделились три угрюмые фигуры. На мгновение уличный фонарь высветил их лица.
– Черт! – сказал Иван, резко остановившись.
– Что?
– Ты драться умеешь?
– Ты уже спрашивал.
Трое неизвестных не спеша приблизились и встали на безопасном расстоянии. Васин видел, как возбужденно блестят их глаза.
– Ну что, Толстый, дождался? – спросил один из них, имея в виду, видимо, Гирина.
– Откуда вы тут взялись? – изумился Иван. – Вы что, следили за мной?
– А это уже не твое дело. Тебе говорили, не суйся. Говорили?
Васин похолодел. Он отлично понимал, откуда они тут взялись. Видимо, защита от прослушивания на телефоне Степанова оказалась ненадежной, а они открытым текстом договорились о месте и времени встречи. Теперь Васина беспокоила даже не собственная безопасность, а то, что «засвечен» Степанов. Если так – ему уже не жить.
– Выйди на дорогу, – шепнул Иван, – может, поймаешь патрульную машину. Они тебя не тронут.
– У меня пистолет с собой, – тихо ответил Васин.
– С ума сошел?! Не вздумай!
– Чего вы там шепчетесь? – троица начала лениво, но уверенно наступать, заставляя Васина и Гирина делать маленькие, трусливые шажки назад. – Тебя, Толстый, если нормального языка не понимаешь, будем долбить.
– А может, не надо? – попытался возразить Гирин.
– Надо обязательно. Ты слишком шустрый. Далеко нос суешь.
Васин почувствовал нелепую обиду. Собственно, почему все стрелки сошлись на Гирине? Он что, по делу Малютина основной?
– Иди, говорю! – напомнил Иван.
Васин хотел мягко возразить, но один из троих вдруг крикнул:
– А ты иди, мужик! Не лезь. У нас тут свои дела.
«Ничего себе! Как это – свои? – мысленно вскричал Васин. – Я – сыщик, веду дело об убийстве, а меня уверяют, что я тут ни при чем!»
Гирин мягко отстранил Васина за свою широкую спину. Отсюда было трудно наблюдать за происходящим, и Васин прозевал момент, когда началось основное действие. Все как-то неожиданно пришли в движение, замелькали руки, зашаркали об асфальт подошвы, отражаясь эхом от стен домов.
Васин сунулся наугад и тут же почувствовал, как что-то твердое врезалось ему в скулу. Удар пришелся вскользь, и Васин устоял. Он вновь полез вперед, даже успел достать кого-то ногой, но опять что-то с треском ударилось о его лицо, а затем под ногами начала путаться оградка палисадника, он не удержался и рухнул в кусты. Отсюда хорошо были слышны резкие чавкающие звуки, означающие соприкосновения кулаков с челюстями, каблуков с ребрами...
Васин запутался в какой-то бечевке, а когда выбрался, с удивлением обнаружил, что на тротуаре стоит один Иван, потирая костяшки пальцев.
– Все в порядке, – сказал он. – Можно идти.
– Куда идти? А эти где?
– Эти? Ушли.
– Как ушли? Куда ушли?!
– Наверно, раны зализывать. И разговоры говорить. На тему «Если б не моя нога, мы б ему навешали».
– Так надо их хватать! Ты запомнил приметы?
– Зачем приметы? Я их и так всех знаю.
– Знаешь? – проговорил окончательно сбитый с толку Васин.
– Конечно. А что ты так разволновался?
– Ничего себе! Мы расследуем убийство, нам пытаются мешать, натравляют боевиков, а ты их, оказывается, знаешь!
– Какое убийство? – устало проговорил Гирин. – При чем тут убийство? Просто есть одна баба...
– Баба?!! – вскричал Васин. – Так это все из-за бабы?
– Я же говорил, это мои дела. А ты что, думал, мафия? От мафии мы так легко бы не отделались.
– Черт! – процедил Васин. – Я только начал с тобой работать, а мы уже вляпались в две истории. Что же дальше будет?
Они вышли на улицу, где горели фонари и прогуливалась молодежь.
– Ну-ка, стой, – сказал вдруг Иван. – Слушай, ну ты хорош! Вся рожа в крови, и рубашка. Ох, говорил я тебе, не лезь.
Васин посмотрел сначала на рубашку, потом на Гирина.
– Да ты и сам-то... Завтра фингал будет, и футболка порвана.
– Как?! – Иван схватился за лицо. – Что, сильно побито?
– Не особо сильно, но все-таки...
– Черт! Значит, и меня задели, сволочи! Как же так?
– Плохо, значит, уворачивался.
– Плохо или не плохо, а три противника – многовато, – проворчал Гирин. – Не мог же я их калечить. Ты, кстати, где живешь?
– В центре, возле Сбербанка.
– Далековато, – покачал головой Иван. – В таком виде через весь город тащиться – неинтеллигентно как-то...
– А ты где?
– Еще дальше. Щебзавод знаешь?
– Ого! Почти за городом.
– Вот именно. Может, на такси? У тебя деньги есть?
– Хватит до конца квартала – не дальше. Слушай, а пошли к моим родителям. Тут недалеко.
– Недалеко – это сколько?
– Если напрямую, через рощу – полчаса быстрой ходьбы.
– Места хоть безлюдные?
– Я же говорю – через рощу.
– Пойдем, – махнул рукой Гирин. – Только позвони сначала, а то испугаются...
Очень скоро они оказались в абсолютной темноте. Толстые сосны сомкнулись за их спинами, отрезав от огней жилого массива. И только тропинка призрачной серой полоской выделялась из вечернего осеннего мрака. Было жутковато.
– А как тебя на Щебзавод занесло? Это же «сто первый километр».
– Квартиру дали в новом доме. Министерство обороны выделило после сокращения. Повезло, можно сказать.
– Что ж, не могли поближе к центру поселить?
– А мне все равно. Поближе к центру поселились те, у кого звезд на плечах побольше и рука поволосатее. А что, там нормально. Автобус ходит до двенадцати ночи. Обычно больше тридцати минут на остановке не ждешь.
– Ты, наверно, этим и пользуешься. Приглашаешь девушку в гости, а потом ей говоришь: извини, дорогая, автобус больше не ходит, а на такси денег нет. И приходится ей на ночь оставаться.
– Нет, оставить девушку на ночь – не проблема. Проблема – выгнать ее утром.
– Если уж говорить о девушках... – начал было Васин, и вдруг встал, пораженный нехорошей мыслью. – Ну-ка стой!
– Что?! – испугался Иван.
– Насчет девушек... У моих родителей... Короче, там живет моя двадцатилетняя сестра. Я тебя по-хорошему предупреждаю – начнешь крутить ей мозги... Ну, ты понял?
Гирин в замешательстве посмотрел на Васина.
– Да ладно тебе! – с обидой проговорил он. – Сестра друга – это святое. Ты думаешь, я за каждой юбкой тащусь?
– Тащишься или нет, а я тебя предупредил. Пошли.
Иван несколько минут шел молча, переживая, потом не выдержал.
– А красивая сестра?
– На любителя. Стервочка она. Мы с детства с ней спорим и деремся по каждому поводу.
– А ты стрелять не пробовал? Или травить...
– Стой! – вновь воскликнул Васин.
Иван вздрогнул и уже приготовился извиняться, пытаясь сообразить, что он не так сказал. Но на этот раз дело было в другом.
В стороне от тропинки раздался шорох и треск веток. Через несколько секунд там блеснул огонек.
– Что там опять? – прошипел Васин.
– Простите! – донесся до них очень вежливый старческий голос. Луч фонаря резанул по глазам.
– Уберите свет! – заорал Васин.
– Извините...
Из кустов показался невысокий дедушка в резиновых сапогах и выцветшей штормовке.
– Извините, – в очередной раз сказал он и посветил себе на ладонь. – Вы, случайно, не знаете, что это за гриб?
– Что? – Васина почему-то трясло. – Какой еще гриб?
– Ну-ка... – Иван подошел поближе, склонился над стариком. – Похоже на шампиньон.
– Вот и я говорю, – невозмутимо продолжал дед. – Похоже на шампиньон, но они ведь уже отошли? А он как раз под забором рос.
– Выбросил бы ты его, отец, – дружески посоветовал Гирин.
– Пойду, еще посмотрю. Если других не найду – придется выбросить. Извините за беспокойство, молодые люди.
Старик развернулся и растворился в темноте. Через несколько секунд его фонарик мелькал уже далеко за деревьями.
– Черт знает что! – выругался Васин. – Какие-то грибы, забор... Дурдом! Кстати, если здесь забор, значит, это подстанция. Мы уже почти пришли.
И действительно, через пару минут за деревьями показались огни многоэтажного микрорайона. Вскоре мрачная роща с грибником-полуночником сменилась привычным городским освещение и гулом машин.
Юлька открыла дверь, внимательно оглядела Васина со всех сторон и многозначительно покачала головой.
– Здравствуй, сестричка, – пробормотал Васин. – Познакомься, это Иван, мой напарник.
– Проходите, – с сомнением проговорила сестра.
– А где родители?
– Они сегодня на даче ночуют. К счастью.
Гирин смущенно топтался возле двери, стараясь не поворачиваться к Юльке левой стороной, где медленно распухал подбитый глаз.
– Юля, нам нужно умыться и привести себя в порядок, – строго сказал Васин.
– Я уже поняла. Идите в ванную. Я пока картошку разогрею.
В ванной Иван поспешно повернулся к зеркалу и осмотрел лицо.
– Ерунда, – он облегченно вздохнул. – Через день уже ничего не будет.
Потом придвинулся к Васину и тихо шепнул.
– Слушай... Ничего, что мы так ввалились? На ночь глядя... С такими рожами...
– Перестань. – Васин, усердно отмывал лицо и шею. – Ты мой гость.
– Ну, рассказывай, братик, – потребовала Юлька, когда они сели за стол, на котором уже дымился разогретый ужин, – где это ты так схлопотал?
– Да что рассказывать... Работа у нас такая.
– Да что ты говоришь! Скажи еще, с преступниками дрался.
– Человек, посягнувший на мое здоровье, – авторитетно заявил Васин, – уже преступник. Так что ты совершенно права.
– Лучше признайся, что в пивбаре очередь не поделил.
Васин решил, что это уже лишнее. Он быстро взглянул на Ивана. Тот сидел, уперев взгляд в свою тарелку, и молчал. Чувствовалось, он очень стеснялся, хотя Юлька почти не обращала на него внимания. Лишь иногда косилась на его могучие мышцы.
– Сестричка, ну зачем ты меня перед коллегой компрометируешь?
– Да еще и коллегу с собой затащил, – не унималась Юлька.
– Никуда он меня не тащил, – подал вдруг голос Гирин, став похожим на провинившегося школьника. – Это я виноват, а он за меня заступился.
Все выглядело так необычно и трогательно, что Юлька даже придержала очередную колкость. Она лишь изумленно покачала головой.
После ужина Васин почувствовал дикую усталость. Он решительно отказался от мысли сегодня куда-то ехать и чем-то заниматься.
– Ночевать здесь остаемся, – сообщил он Гирину.
– Ты что! – Иван сделал страшные глаза. – Неудобно.
– Что-то ты сегодня подозрительно стеснительный. Иди в ванную, а я пока тебе постелю в зале на диване. И не спорь.
Иван вернулся из ванной, когда Васин вправлял подушку в наволочку. Он повесил полотенце на плечо и присел рядом на край дивана.
– Слышь... – нерешительно проговорил он. – А сестричка у тебя...
– Что? – насторожился Васин.
– С норовом. Палец в рот не клади, и все такое. Но ничего. Симпатичная. И фигурка...
– Насчет «палец в рот» и всего остального я тебя предупредил, – сухо отозвался Васин.
– Да нет, ты не думай ничего. Я так. Для меня ухаживать за сестрой друга все равно, что за другом сестры.
– Кто тебя знает.
В этот момент в комнату заглянула сама Юлька.
– Уважаемый коллега, – насмешливо обратилась она к Гирину, – надеюсь, вы не храпите?
Иван покраснел, а Васин буркнул:
– Нет. Только орет и мочится под себя.
Он сказал это совсем тихо, но Юлька услышала.
– Дурак! – и она сердито хлопнула дверью.
Перед тем, как лечь спать, Васин позвонил на работу. Он сообщил все, что узнал про Глинского, и настойчиво попросил к утру приумножить эту информацию любыми имеющимися средствами.
Затем он лег в кровать и почти сразу отключился. День был нервным и утомительным, поэтому Васину тут же приснился какой-то идиотский сон. А потом его вдруг как подбросило.
Он открыл глаза, присел на кровати. В квартире было неспокойно. Какой-то посторонний звук...
Он тихо выбрался в коридор и увидел, что в зале, где должен был спать Гирин, горит свет. Из-за дверей доносился приглушенный голос Юльки.
«Так! – со злостью подумал Васин. – Уже снюхались, голубки! А говорил – сестра друга, друг сестры...»
Он заглянул в щель. Гирин все так же скромно сидел на уголке дивана, и даже полотенце по-прежнему болталось у него на плече. Рядом расположилась Юлька, на коленях она держала семейный фотоальбом.
– ...А это мы в Анапе. Мы там всей семьей отдыхали, когда мне было двенадцать лет. Я помню, на пляже на стекло наступила и ногу порезала. А он меня два километра на руках нес и успокаивал...
Кто это он?
Потом Васин понял, что речь идет о нем самом. Действительно, было такое...
– А это он присягу принимает. А здесь – на даче, все вместе. Это он в Северной Осетии, – продолжала Юлька, листая альбом. – Он туда на два месяца ездил, когда там война началась. Знаешь, как мы за него боялись! Я каждую ночь плакала и обещала себе никогда с ним больше не ругаться. У меня брат очень хороший, я его очень люблю. Он такой добрый, умный. И смелый. Помню, один раз...
Васин отошел от двери и прислонился к стене, чувствуя предательское покалывание в глазах.
«Ну вас к черту, – подумал он. – Взрослые люди, разбирайтесь сами». Он тихо вернулся в кровать и через минуту уснул.
* * *
На следующее утро Иван проснулся раньше всех и сразу побежал к зеркалу. От вчерашнего синяка, к его огромной радости, почти ничего не осталось. Легко отделался и Васин – у него только слегка распух нос. В веселом настроении они оделись, позавтракали и поехали в Управление. О вчерашнем разговоре с Юлькой Гирин не сказал ни слова.Михалыч выглядел утомленным и злым. Васин ему так и сказал.
– А что ты хочешь! – воскликнул начальник. – Вчера до трех ночи сидел тут по твоей милости. Глинского проверял – между прочим, твою работу делал. Интересно, почему ты сам не соизволил подъехать?
– Извини, Михалыч, была маленькая накладка.
– Вижу я твою накладку. На носу она.
– Не будем вдаваться в подробности, – деликатно предложил Васин. – Что удалось выяснить?
– Да почти ничего. Глинского сейчас в городе нет, он в Москве, – Михалыч бросил Васину компьютерную распечатку. – Здесь данные по прописке, имуществу и прочая мура. В налоговых органах толковых данных на него нет. За ним только пара нарушений административного характера. И вообще, нигде ничего на него нет. Святой он.
– Я и не сомневался.
– Правда, кое в чем нам повезло... Одна из его девок оказалась нашим человеком.
– Интересно...
– Да в общем, ничего интересного. Она сказала только, что у него очень скромная квартирка, никакого криминала там нет, а главное – никаких разговоров о делах. Все встречи и разговоры происходят на даче.
– На даче, – задумался Васин.
– Да. И фоторобот «цыгана» она тоже не опознала.
– Дача легальная? – поинтересовался Васин.
– Конечно, нет. Записана на какого-то... Не помню, там в распечатке есть. Адрес тоже есть: Красный Городок, улица Гагарина и так далее...
Васин встал, подошел к окну и крепко задумался. Иван участия в разговоре не принимал. Он сегодня пребывал в каком-то оцепенении – Васин подозревал, что под впечатлением от его сестры.
– Что ты там притих? – спросил начальник.
Васин развернулся и решительно посмотрел Михалычу в глаза.
– Мне нужна санкция на обыск дачи.
Михалыч даже привстал.
– Ты рехнулся? С какой стати?
– С такой, что... В конце концов, мы расследуем убийство, а не кражу трусов из раздевалки.
– И что? Назови мне хоть один реальный факт причастности Глинского к этому делу.
– К двум делам, Михалыч. Не забывай про Рафика Мамедова.
– Про Рафика пока забудь. Разберись сначала с Малютиным, а потом будешь раскручивать дальше. Ты, кстати, не ответил...
– Все факты сам знаешь. Убиты хозяева двух предприятий. Предприятия перешли к Глинскому – оба. За символическую сумму. Что еще надо?
– Это не факты. Это агентурная информация, которую к делу не подклеишь. Да если бы и не агентурная, все равно это не более чем косвенные улики. Не основание для обыска. У тебя напарник следователь прокуратуры, спроси у него, если мне не веришь.
– Что? – вздрогнул Иван.
– Этот лопух хочет провести обыск на даче Глинского. Каково!
– Да, хорошо бы... – отстраненно кивнул Гирин, не задумываясь о сути разговора.
– Михалыч, пойми, мне очень нужно! – настаивал Васин. – Да, я знаю, что оснований для получения санкции нет, но на то ты и начальник, чтобы устроить все без оснований. Я же знаю, у тебя нормальные отношения с прокурором. Неужели ради такого дела он нам не поможет?
– А если не поможет? Это, между прочим, незаконно, и ему придется отвечать. И потом, что ты собираешься там найти? Склад оружия? Или воспоминания «Как я убирал конкурентов»?
– Не знаю. Что-то должно быть. Я чувствую.
– Чувствую... – презрительно повторил Михалыч. – Ладно. Зайди после обеда. Может, что-то придумаем.
– Михалыч, это нужно немедленно!
– Ничего не выйдет. Прокурор сейчас на совещении в городской Управе вместе с заместителем.
– Значит, нужно достать его с совещания.
– Ну, хорошо. Я тебе позвоню, если получу согласие на обыск.
– В машину, – добавил Васин.
– Что?
– Ты позвонишь нам в машину. Мы прямо сейчас едем в Красный Городок, встанем возле дачи и будем ждать звонка. А когда дождемся – сразу начнем действовать.
– Какая машина? – насторожился начальник.
– Твоя, Михалыч, твоя. В других ведь телефонов нет. А рация туда не добьет.
– Черт бы тебя побрал, Васин, – пробормотал Михалыч. – Твоя наглость не имеет предела.
– А разве не за это меня здесь до сих пор держат?
– Бери машину и убирайся. Видеть тебя не могу.
* * *
Водителя Васин нашел, конечно, в кабинете у Тотошки.– Собирайся, Жора. Едем в Красный Городок.
Тот с неудовольствием слез со стула, загремел ключами в кармане.
– Александр Николаевич, а что за дело вы сейчас ведете? – спросила вдруг Тотошка. – Все говорят, что-то очень такое...
– Очень дурацкое?
– Нет-нет. Скорее, очень странное...
– Очень странное, – согласился Васин. – Я уже точно узнал, что убийство совершили инопланетяне. И теперь они готовят вторжение на Землю.
– Как?! – ахнула секретарша.
– Да-да! Завтра еду на космодром и вылетаю вместе с ОМОНом им навстречу. Будем задерживать.
– Да кого ты слушаешь! – вскричал Жора. – Врет, как всегда!
* * *
В машине Иван, наконец «проснулся» и начал крутить головой.– Куда едем-то?
– Ты еще не понял?
– Я прослушал.
– В женское общежитие.
– Я так и знал.
Добравшись до Красного Городка, они заехали сначала в местное отделение милиции и на всякий случай взяли с собой участкового – немолодого уже старлея по фамилии Сбруев.
– Фуражечку сними, – сразу попросил его Васин. – Ни к чему нам показывать наше милицейское происхождение.
– Может, заедем ко мне, я в штатское переоденусь?
– Да ладно уж, не надо.
Дача Глинского представляла собой не слишком большой, но симпатичный двухэтажный домик из облицовочного кирпича. Красный Городок был не совсем дачным поселком. Дома здесь стояли основательные, с газом, водой, светом. Некоторые хозяева жили тут постоянно, другие приезжали только на лето. Но всех их объединяло одно: поселок считался в городе престижным местом, и дома в нем принадлежали не самым бедным людям.