Михаил Влад. Войны технологий

   Министр был в замешательстве от слов старого знакомого, однако двинулся с ним по коридору.
   – Ночью случилось ЧП, и вы не можете ничего объяснить, так?
   – Это… это… я действительно должен с тобой это обсуждать? – министр побагровел.
   – Неужели мне надо напоминать вам в этих стенах, – седовласый человек огляделся по сторонам, – что мы с вами уже давно все и подробно обсуждаем. Неужели мне надо еще раз озвучить вам, ЧЬИ интересы я представляю?
   – Нет, не надо.
   – Так что у вас на уме?
   – Нас могут подслушать, давай в другой раз.
   – Я на всякий случай глушу тут все, – Призрак показал министру зажатую в руке маленькую коробочку с мигающими лампочками.
   Александр Николаевич тяжело вздохнул:
   – Я понятия не имею, что произошло. И никто не знает. Огромное количество убитых и раненых. Москва очень пострадала.
   – Это были роботы, – ухмыльнулся Призрак, – огромные, как небоскребы?
   Министр встал как вкопанный.
   – Ты уже все знаешь. Зачем тогда спрашиваешь?
   – Это был риторический вопрос. Я просто хотел доказать вам, что наши источники информации уж точно не хуже ваших, а может, в чем-то даже и лучше.
   Министр, сделав паузу, сказал:
   – Я никогда не сомневался в могуществе и влиянии Компании. Именно поэтому ты мне обещал кресло главы, как только я подам в отставку. С моими возможностями Организация станет еще могущественнее.
   – Не просто не сомневаюсь, но и полностью убежден в этом. Именно поэтому я так долго помогаю вашей карьере, – напомнил министру Призрак.
   – Господи, как же мне все надоело. Все это государственное подлизывание. Здесь, знаешь, и черное не всегда черное, и белое…
   – Я прошу прощения, – оборвал министра человек, – давайте к делу. Буду с вами откровенен: Организация знает о таких технологиях и о том, кто мог их применить. И мы готовы оказать помощь президенту, если он нас призовет.
   Министру стало не по себе – такого поворота он не ожидал.
   – Я уверен, что президент никогда не пойдет на это. У него есть службы, которые контролируют все, что происходит, и не только в стране. Службы держат под колпаком и Организацию «Держава», которой ты служишь…
   – Ну это еще кто кого держит, – усмехнулся седовласый Призрак.
   Александр Николаевич сделал вид, что не услышал хамства в адрес президента и его служб.
   – Так или иначе, президент не пойдет на это.
   – Всему свое время. Просто вспомните о моих словах в подходящий момент. А потом вы можете смело идти в отставку – у вас будет все: главная должность в Организации, безбедная жизнь и старость всех поколений всех ваших родственников.
   Призрак слегка приобнял министра и повел дальше.
   – А пока что я приглашаю вас на Лубянку, у нас там есть информатор, который поможет вам разобраться в ситуации. Предлагаю вам узнать о случившемся намного больше, чем вы знаете.
   Александр Николаевич согласился проехать в здание ФСБ, и через тридцать минут он и его спутник были уже на месте.
   Чуть более ста лет назад в подвалах здания, где сейчас находится штаб ФСБ, была целая сеть нелегальных тюремных камер. Казалось бы, те времена давно прошли, но даже сейчас эти помещения использовались: они были переоборудованы в допросные. Суть же оставалась той же: здесь не предлагали задержанным ни права на телефонный звонок, ни права на защиту, здесь вообще права людей не соблюдались.
   – Итак, зачем мы здесь? – спросил министр обороны, спускаясь по слабо освещенной лестнице.
   – Александр Николаевич, я признателен вам за то, что согласились составить мне компанию, – сказал в ответ Призрак, – я уверен, что вместе мы получим кое-какие ответы на вопросы о вчерашней бойне в Ясенево.
   – О чем именно пойдет речь?
   – Несколько десятков очевидцев было задержано ФСБ, у них берут показания.
   – Ну и что? – пожал плечами министр. – У меня военная разведка занимается этим всю ночь, и никаких зацепок.
   – У нас тоже не было, – заметил Призрак.
   – И?
   – Один из потерпевших видел и знает намного больше остальных. Мне доложили об этом буквально час назад. Мы здесь из-за него.
   – Очень любопытно, – хмыкнул едва слышно министр.
   Они уже спустились на минусовой этаж и шли по коридору.
   – Нам сюда, – сказал Призрак и открыл дверь в одну из допросных.
   Они оказались в небольшом помещении, больше похожем на подсобку, в котором вместо стены было стекло. Министр сразу догадался, что это одностороннее зеркало, а значит, по другую сторону стекла – допросная комната.
   Яркий свет заполнял допросную, на стуле посередине комнаты за столом сидел Марк. Возле него стоял человек и о чем-то его спрашивал.
   – Это следователь ФСБ, он ведет беседу с задержанным, – прокомментировал Призрак.
   – А что случилось с этим человеком? Почему он весь в грязи? С него течет что-то черное.
   – Я сейчас включу звук, и мы все услышим, – седовласый нажал на кнопку на специальном пульте рядом с мониторами, и в этой части комнаты стало слышно, что происходит в допросной.
   – Почему я жив? – просил Марк следователя, – вы обещали мне… Мне надо идти… там жена и дочка… они…
   – Почему вы считаете, что должны были умереть? – спросил следователь.
   – Я же вам все рассказал уже, – устало пробормотал Марк, я не могу больше. Отпустите меня, пожалуйста, очень прошу.
   – И все-таки, ответьте на вопрос еще раз, может быть, вспомните какие-нибудь детали, – следователь настаивал на своем. – Почему вы думаете, что должны были умереть?
   – Какого черта, – в голосе Марка почувствовались стальные нотки, – какие еще детали?! Меня расстреляли из автомата!
   – Вы уверены, что это был автомат, а не пистолет или травматическое оружие?
   – Я же видел сам, чем они вооружены! Я же завалил одного!
   Призрак выключил звук, а министр уставился на него, не поверив собственным ушам.
   – О чем это он? – спросил министр. – Кто его расстрелял? Робот? Что вообще происходит?!
   – Вот видите, я говорил вам, что будет интересно.
   Призрак снова включил звук.
   – … уже дважды говорил… ну сколько можно?! – закричал Марк и выложил руки в наручниках на стол.
   – … детали, важны детали, – успокаивающим голосом продолжал следователь, – мы скоро вас отпустим и вы пойдете домой.
   – Домой? – Марк поморщился, как будто к его горлу подкатил кислый комок тошноты. – У меня нет больше дома, никого больше нет.
   – Продолжайте слушать, – обратился к министру Призрак.
   Он зашел в допросную.
   Следователь настороженно уставился на вошедшего. Призрак показал ему пластиковую карточку с уровнем допуска.
   – Пожалуйста, оставьте нас, – Призрак махнул карточкой в сторону двери, и следователь тут же молча вышел из допросной.
   Марк с любопытством окинул взглядом Призрака.
   – Я немедленно отвечу на твои вопросы, – заверил седовласый допрашиваемого, – но для начала кое-что уточню. Просто можешь кивнуть, если все так и есть. Итак, тебя зовут Марк Альбертович. Фамилия Ключников. Тебе 31 год. Работаешь менеджером и снимаешь квартиру в Ясенево. То есть снимал.
   Марк кивнул.
   – Первое. Мы не знаем, почему ты не погиб. Скорее всего, это случайность, счастливый случай. Но доказательств, что в тебя вообще стреляли, нет. На тебе ни царапины. На месте, где тебя нашли, не было следов от выстрелов.
   Марк пожал плечами.
   – Я уверен в том, что говорю.
   – Второе. Твоя семья жива. Твои жена и дочка невредимы, отделались царапинами и ушибами. Их спасли, когда они выбирались из разрушенного дома.
   Марк приподнялся, а в его глазах появились слезы.
   – Они сейчас в гостинице МЧС, куда эвакуируют выживших. Я дам поговорить с ними, и ты сам убедишься, что с ними все в порядке. Но сначала мы еще немного побеседуем.
   Призрак выдержал паузу. Он увидел, как у Марка поднимается настроение.
   – Ты видел роботов, напавших на Ясенево?
   – Да. Было пять машин. Первая рушила МКАД, а потом появились еще четыре, уже впятером они продолжали крушить район и убивать людей.
   – Ты можешь нарисовать робота? Хотя бы схематично?
   – А, конечно. Я видел его так же близко, как вас сейчас.
   Призрак пододвинул листок бумаги и карандаш. Освободив узника от наручников, он сказал:
   – Рисуй.
   Марк взял карандаш в руку и начал делать набросок.
   – Извините, я тут напачкал у вас, – продолжая чертить, сказал Марк.
   Вокруг стула, где он сидел, а также на столе, на котором лежали руки, было большое количество черных точек – это капли с одежды Марка.
   Призрак подошел к задержанному и взял щепотку вещества. Зрачки его расширились – он понял, что это не грязь.
   Увидев очертания рисунка Марка, Призрак остановил его:
   – Достаточно, – и взял рисунок в руки. – Ого! Похож на японского робота, – прокомментировал Призрак увиденное.
   – Да. Похож. Только с трубками. Я думал, что это может быть. И пришел к выводу, что это активная защита…
   – Что еще ты видел? – прервал Марка Призрак.
   – Эти роботы высадили десант. То есть сначала это были не люди, это были огромные пузыри, которые лопались, а оттуда появлялись люди, одетые в черные балахоны с капюшонами, на головах – голографические проекторы для маскировки лица.
   – Проекторы? С чего ты делаешь такие выводы?
   – У меня завязалась драка с одним. Вместо лица я увидел неестественный рисунок – разводы, но после удара по его голове, я, видимо, что-то повредил, и разводы исчезли, вместо них появилась маска, перемазанная, как и весь… он… вот в это, – Марк показал на грязь вокруг.
   Выслушав Марка, Призрак пошел к двери допросной.
   – Подождите! – умоляюще воскликнул Марк. – Я что-то не то сказал? Я еще не все рассказал…
   – Что-то еще? – Призрак остановился.
   – Да. Еще я видел, как робот лазерным лучом разрезал мой дом. Но это был не обычный луч, не как те, что показывают по телевизору…
   – Я возьму телефон и вернусь, – пообещал седовласый и вышел из допросной.
   Министр уже ждал его. Испарина на его лбу выдавала крайнюю степень волнения. Рисунок Марка оказался в его руке.
   – Охренеть, – не выдержал министр.
   – Вот именно, – поддержал его Призрак. – Но меня смущает, очень смущает, что этот парень очень много видел и знает. Кроме того, он делает выводы, а это вопрос национальной безопасности.
   – Его нельзя отпускать, – заключил министр.
   – Верно. Нельзя.

Глава 4
ПРОШЛОЕ – ВРАГ НАСТОЯЩЕГО

   Металл телефонной трубки привлекательно блестел. Седовласый держал в руке аппарат, но не отдавал Марку.
   – Прежде чем поговоришь со своими, ты должен кое-что знать.
   Призрак выдержал небольшую паузу.
   – Мы не можем тебя отпустить. Мы должны быть уверены, что информация, которой ты владеешь, не станет достоянием общественности.
   Призрак встал за спину Марка, и его левая рука потянулась под пиджак к поясу.
   Марк понял, что если бы его хотели убить сразу, то не устраивали цирк с телефоном.
   – Какой у меня есть выбор? – спросил Марк, опустив голову.
   Призрак улыбнулся правым уголком губ, но Марк этого не видел.
   – Выбор есть. Либо тебя придется убить. Либо мы тебя заберем на пару-тройку лет.
   – Куда заберете?
   – Ты ведь не служил в армии. Как это случилось?
   – Бегал.
   – Ну вот, возьмем тебя на службу.
   – Это невозможно. Я ведь старше двадцати семи лет.
   – Мы оформим тебе «лейтенанта в запасе» и заберем. Согласен?
   – А как же жена и дочка?
   – Мертвый ты им точно никогда и ничем помочь не сможешь, а служба у тебя будет контрактная; так что, согласен?
   – Да.
   Призрак набрал номер.
   – Позови, – приказал Призрак в трубку. Затем он протянул телефон Марку.
   Марк дрожащей рукой взял мобильный.
   – Папа! – услышал он голос Стеллы, – папа! Ты где?! Мама тебя ждет!
   ОНИ ЖИВЫ!
   У Марка перехватило дыхание. В груди все сжалось, а бетонный пол поплыл из-под ног.
   – Папа! Не молчи! Пожалуйста! – он услышал, как дочка всхлипнула.
   – Доча… Я люблю тебя, – сказал Марк, – ты у меня умничка. Ты себя хорошо чувствуешь?
   – Папа, у меня все болит, столько синяков, я вообще вся синяя! – пожаловалась Стелла.
   Внезапно голос дочери сменился голосом жены:
   – Она в порядке, – сказала в трубку Катя, – нас потрепало, но мы выбрались. Как ты?
   – Катюша, я… со мной тоже все в порядке, контузило разве что немного. Я сейчас на Лубянке даю показания, а потом меня забирают.
   – Как забирают? Куда забирают? – голос жены задрожал от волнения. – Не говори чепухи, приезжай за нами как можно скорее!
   – Я не смогу, Катюш, мы еще пару лет не увидимся, но я буду писать и присылать деньги, – Марк закрыл лицо ладонями, волнение было очень сильным.
   – Деньги?! Зачем мне деньги?! Мне нужен мой муж!
   – Кать, так надо! Лучше увидимся через какое-то время, чем будешь меня хоронить, верно? – не выдержал Марк и посмотрел на седовласого. Но Призрак кивнул, одобряя его реплику.
   Катя промолчала. И потом добавила:
   – Я поняла, – в ее голосе послышалась обида.
   – Я очень вас люблю. Пожалуйста, поймите меня. Я обязательно вернусь.
   – Марк, мы тебя тоже очень любим, – Катя всхлипнула в трубку, – объясню все дочке… Ну все, пока, пиши.
   Тишина.
   Когда я теперь еще их услышу? Я обязательно к ним вернусь и буду любить, и никогда больше не оставлю! Надо просто пережить все это.
   Спустя несколько минут Призрак снова стоял за стеклом и разговаривал с министром.
   – Какую еще армию и лейтенанта ты ему пообещал?
   – Не волнуйтесь, Александр Николаевич, у нас сейчас как раз идет набор водителей. Я его забираю в Компанию. Насчет же всего услышанного и сказанного знайте, что нам все эти технологии знакомы, просто не забудьте о моей просьбе. Пусть президент призовет нас на защиту Родины.

Глава 5
СОСТОЯНИЕ НЕИЗВЕСТНОСТИ

   Когда Алексей Кудрин пришел в себя, первое, что он увидел, – белый потолок, абсолютно ровный, без единого изъяна. Находясь в лежачем положении, он мог еще разглядеть белоснежное одеяло, которое накрывало его до подбородка. Алексей попытался повернуть голову. Это ему удалось, правда, с трудом: голова почему-то стала очень тяжелой, и вдобавок что-то мешало ее движениям. Справа и слева от него было все таким же абсолютно белоснежным, как и одеяло. Кроме белых стен в палате, а Алексей догадался, что он именно в этом помещении, находились еще и приборы, следившие за его состоянием. Слева, у стенки, стоял монотонно пикающий аппарат, на котором высвечивались какие-то волнистые линии. Справа от головы Алексея – металлическая стойка, на ней болтался прозрачный пакет, похожий на пузырь, к нему подходила трубка, в которую из пакета капала жидкость. Кудрин попытался вспомнить название этого устройства и, к собственному удивлению, вспомнил. Когда-то в школе при детдоме им показывали такую штуку на уроке биологии. Прибор назывался капельницей. Правда, тот, что показывали на уроке, имел совсем другой вид, но принцип действия был такой же: лекарство капало с определенной частотой в трубку, затем попадало в организм больного. Итак, Кудрин понял, что в больнице и лежит под капельницей. Но как он сюда попал? Алексей на секунду закрыл глаза, попытался сосредоточиться, но так и не смог ничего вспомнить. В голове вертелись какие-то картинки: мокрые листья, лес, что-то еще; но как все они соотносились с его прошлым, Алексей понятия не имел. Он попытался сосредоточиться на своем положении. Это, кстати, еще один способ восстановить память, но Алексей использовал его несознательно, так как просто больше делать было нечего. Первое, решил он, нужно проверить, все ли с ним в порядке. Судя по тому, что он лежал в больничной палате с капельницей и каким-то непонятным электронным устройством, тоже, видимо, как-то к нему подсоединенным, можно было предположить, что в порядке не все. Как прикреплена капельница, он уже выяснил, – трубочка от нее шла прямо к его шее, к впадине между шеей и ключицей. Именно это и причиняло ему неудобства при движении головой. Алексей попытался пошевелить руками. Это ему удалось, хотя почему-то тоже с трудом. И руки оказались необычайно тяжелыми. Он поднял левую на уровень глаз. Рука была необычайно бледная, как будто пыталась угодить цветовому тону этой палаты, из чего несложно догадаться, что цвет конечности явно нездоровый. К тому же из нее торчали какие-то белые присоски, они же были и на груди, провода от них шли прямо к электронному устройству. Алексей начал кое-что понимать: это датчики у него на пульсе и у сердца, а устройство, вероятно, отслеживало сердцебиение. Он отодвинул одеяло от подбородка левой рукой, так как было довольно жарко, вдобавок ужасно хотелось пить. Помимо всех этих неудобств где-то внизу в талию врезалась резинка от нижнего белья. Но перед тем, как поправить ее, Алексей решил проверить работоспособность правой руки: сжал и разжал кулак, тем самым убедившись, что с ней все в порядке. Затем на уровень глаз он поднял и левую руку – она оказалась такой же бледной, как и правая, но без датчиков, около локтя она немного болела. Алексей присмотрелся и увидел ссадины. Где бы он мог их получить? Затем сосредоточился на ногах, так как в верхней части тела он не испытывал никаких болевых ощущений. Левую ногу он мог даже согнуть в колене, а вот правую не чувствовал. Он пошевелил пальцами на ней, но любая попытка сделать что-либо еще причиняла сильную боль. Алексей понял, что с правой ногой что-то не то, но, главное, она на месте (в детстве он насмотрелся фильмов о том, как вот так же тяжелобольные находят себя в госпитале без ног или без рук, и подсознательно боялся этого). Теперь он решил поправить резинку на нижнем белье. Сконцентрировав усилие на руках, он приподнял одеяло – никакого нижнего белья там не было. Кудрин лежал совершенно обнаженный, единственное, что бросалось в глаза – обернутое в бинты по самый пояс бедро правой ноги. Из-под этой перевязки в разные стороны торчали резиновые трубки, которые шли куда-то под кровать, все остальное было на месте. Ощущение резинки на талии было от бинтов, и Алексей начал постепенно к нему привыкать.
   Но вот что такое случилось с его ногой?
   Кровь. Боль. Лес. Прожектор. Черная тень.
   Нет, что-то не то!
   Прожектор. Боль. Кровь. Лес. Черная тень.
   Воспоминания навалились на него внезапно всей своей истинной тяжестью. Он вспомнил абсолютно все в деталях, начиная с того момента, когда он поспорил на сто рублей с детдомовцем Мишкой Морозовым, что сможет сорвать с кого-нибудь шапку на улице. Вспомнил все, что было потом: как он жил в колонии после позорного, по его мнению, суда, как он делал подкоп днем и ночью, используя каждую удобную секунду. И погоню… и вертолет…
   Но как он сюда попал? Этот вопрос оставался без ответа. Может быть, его доставил сюда вертолет.
   Куда – «сюда»?
   Алексей глубоко вздохнул от бессилия понять, где же он находится. Но где бы он ни находился, за его здоровьем тщательно следили. Очевидно, что он очутился не в санчасти колонии.
   В результате напряженной работы мысли аппарат слева стал учащенно пищать. Должен же кто-то прийти сюда наконец, ведь за капельницей следят!
   Алексей попытался приподняться на руках в постели. Но руки были слишком непослушными, и при этом начиналась невыносимая боль в ноге.
   Открылась дверь. Кто бы мог подумать, что дверь именно в этой стенке, находящейся рядом с ногами Кудрина? Он мог бы даже сказать, что открылась часть стены.
   В палату вошла медсестра в белом халате, колпаке и с белоснежной улыбкой на лице. В руке она держала сверток с медикаментами и шприцы.
   – Где я? – спросил Алексей и сам удивился своему слабому безжизненному голосу, повисшему в воздухе. – Что со мной? – И снова: – Где я?
   Медсестра ничего не отвечала. Она молча пододвинула к Алексею тумбочку, которую он ранее не заметил, хотя она стояла с правой стороны выше головы. Девушка разложила на тумбочке медикаменты, взяла один из пакетиков и распаковала его. Там был еще один пузырь, на который она поменяла старый, уже совсем закончившийся. Жидкость в нем была такого же прозрачного цвета, как и в предыдущем, но явно имела другое предназначение, так как женщина отсоединила трубочку от шеи пациента и взяла его за руку, завязывая жгут выше локтя.
   – Сжимайте и разжимайте кулак, Алексей, – вежливо попросила она.
   Пока Алексей упражнялся в сжимании-разжимании кулака и наблюдал за тем, как вены на руке становятся отчетливо видны, медсестра поменяла старую трубку на новую с иглой и прикрепила ее к только что установленному пузырю.
   – Что это? – поинтересовался Алексей.
   – Не волнуйтесь, это лекарство.
   – Да я и не волнуюсь. А что же было до этого?
   – Питание, – опять последовал лаконичный ответ.
   Не очень-то разговорчивая особа.
   Медсестра хладнокровно воткнула ему в вену иглу и залепила ее сверху пластырем.
   – Лежите спокойно, рукой не дергайте и постарайтесь заснуть, – сказала она ему и вышла из палаты.
   К своему удивлению, Алексей захотел спать быстрее, чем мог предположить. Видимо, лекарство имело такое побочное воздействие. И он заснул с мыслью:
   ЧЕРТ ПОБЕРИ, ЧТО ЖЕ ЭТО ЗА МЕСТО ТАКОЕ?!
   Проснулся Алексей от необычной тряски. Его куда– то транспортировали. Он лежал на каталке накрытый простыней и ехал по коридору головой вперед. Каталку явно кто-то тянул, но в силу своей неподвижности он не мог увидеть, кто. Коридор оказался таким же белым, как и палата, но явно не походил на больничный. В этих необычайно чистых и теплых стенах стояла полная тишина, только тихо поскрипывали колесики его кушетки. Стены коридора были обозначены цифрами через равные промежутки. Ничего особенного в цифрах не было – обычная арифметическая последовательность: с одной стороны – четная, с другой – нечетная. Единственное, Алексей никак не мог понять, для чего же все эти цифры нужны. Видимо, для чего-то необходимы – это факт. За тот короткий срок, что он находился здесь, в больнице (хотя Алексей не был уверен, что это больница), он не заметил ни одной лишней детали – все имело свое назначение. Он заставил себя больше не думать о цифрах, смысл которых он не мог понять, и сосредоточился на происходящем с ним.
   Каталку завезли в просторный лифт. Кабина тронулась и поехала вниз. Алексей тут же сделал вывод, что он не на первом этаже.
   – Куда мы едем? – спросил он своего провожатого, которого так до сих пор и не увидел.
   – А-а-а, вы уже проснулись? – в голосе было больше удивления, чем вопроса.
   Алексей узнал этот голос. Это была медсестра – единственный человек, которого он здесь до сих пор видел.
   – Не волнуйтесь, мы едем на перевязку, – добавил голос с исключительно доброй интонацией.
   Алексей действительно совершенно перестал волноваться. Он почему-то полностью доверился медсестре в вопросе его лечения. И, может быть, сделал правильно.
   Перевязка оказалась довольно болезненной, но необходимой процедурой. Ее сделала все та же заботливая особа. Алексею на какое-то мгновенье вообще показалось, что они с ней в этом огромном здании только вдвоем. Естественно, он отдавал себе отчет, что это маловероятно. Но у него было такое чувство, что никого в ближайшие несколько недель, кроме этой молодой женщины, он так и не увидит. В итоге его чувство полностью подтвердилось.
   День за днем проходил в обществе капельниц, уколов и медсестры. Никакой информации из нее, как Алексей ни старался, так выудить не удалось. Единственное, что она говорила, были успокаивающие слова и лаконичное разъяснение медицинских действий. Очень скоро Алексею принесли домашнюю пижаму и перевели на нормальное питание. Примерно спустя неделю пациент мог уже садиться. Правда, это ему доставляло болезненные ощущения, но медсестра рекомендовала это делать в виде упражнения. И он делал. Примерно тогда же, во время очередной перевязки, сняли и трубки с ноги – они обеспечивали отток гноя из заживающей раны. Пришлось испытывать довольно противное ощущение, но Алексей терпел. Случился настоящий праздник, когда спустя еще неделю медсестра, а он так и не узнал ее имени, принесла ему костыль. Теперь от нее последовала рекомендация поупражняться в ходьбе. Кудрин был всеми руками за, так как кровать ему уже порядком опостылела. Однако передвигаться он мог только по палате.
   – А можно я выйду в коридор? – по прошествии двух дней после того, как ему дали костыль, спросил он у медсестры.
   – Можно, – вот так просто ответила она.
   Честно говоря, Алексей очень удивился этому ответу, так как за две несколько недель раздумий о том, где же все-таки он находится, пришел к выводу, что явно не в больнице, хотя здесь были все соответствующие условия. Скорее всего, где-то у частных лиц: это место было СЛИШКОМ уютным, СЛИШКОМ хорошо оборудованным, здесь был СЛИШКОМ молчаливый и профессиональный персонал. Место явно неофициальное. Но что он тогда здесь делал? Он мог только предположить, что является пленником, так как в заложниках его вовсе не было смысла держать – у него просто нет знакомых, способных его выкупить. Хозяева этого места могли быть заинтересованы в его физической силе – это хоть какое-то правдоподобное объяснение, однако оно не получало никакого подтверждения. В любом из вариантов, придуманных Алексеем, он был пленником, поэтому его и удивил ответ медсестры. В любом случае, здесь было намного лучше, чем в колонии или детдоме.
   – А как работает эта дверь? – спросил Алексей, указав пальцем в стену, где постоянно образовывался проход, когда медсестра заходила или выходила.