63.
- Прорываясь к красоте, за пределы мира, творящий добавляет к бытию нечто новое, чего раньше не было, к всему существующему совершенному собственную драгоценную жемчужину, неповторимую, как любая личность.
- Прорыв за пределы мира вовсе не означает создание чего-то прежде не бывшего. Красота не создается, а открывается. Дисгармония "мира сего" не объективное его состояние, а человеческое заблуждение. Гармонию не надо творить, она объективно есть, надо лишь очистить себя, чтобы впустить ее - имеющий уши, да слышит. Мир уродлив для того, кто не видит внутреннего единства форм и неправильно расставляет акценты. Безобразие тяготит наделяющего формы самодостаточностью и первичностью, ставящего общее в зависимость от частного. Познание красоты и обретение гармонии в переосмыслении видимого и в перерасстановке акцентов. Для того, кто осознает единство и подчиненность мира внемирному началу гармонии, в нем нет ничего необъяснимого, тягостного, отвращающего. Хотя собственно гармония и лежит за пределами мира и никакая совокупность движущегося, даже полная, рассматриваемая самостоятельно, ее в себе не содержит, но достичь ее обусловленной личности дано лишь посредством осознания единства и подчиненности мира. Путь к внемирному лежит по ступеням мира. Он и есть такая лестница по своему предназначению. Выход за его пределы может быть лишь результатом его обобщения и утончения. Обретение гармонии вне мира есть завершение поиска гармонии в мире.
64.
- Многие видят и в науке, и в искусстве лишь реакцию на природную необходимость.
- На нее по разному можно реагировать. Цель наилучшего устроения одно, освобождение от ее уз - другое. Отсутствие мирской обусловленности устраняет и предмет творчества. Любая деятельность противопоставлена чему-то недеятельному - или рассеянию, или сосредоточению. Творчество преодоление. Переставая отрицать необходимость, оно отрицает свободу.
65.
- Творческое произведение может как бы ограничиваться миром, замыкать человека в нем, а может выводить за его пределы. В завершенности, законченности форм есть отточенность красоты, но одновременно и некая сугубая приземленность.
- Ценность художественных произведений меряется лишь по шкале совершенства, остальное - от лукавого. В абсолютном плане нет ни классицизма, ни романтизма, ни множества критериев оценки результатов творчества. Критерий единственный: внешние формы могут быть более или менее совершенными в зависимости от чистоты сознания создателя, который, кстати, сам и не всегда правильно понимает истинную цель творчества. Он движется к совершенству иным путем, чем философ. Художественное творчество вообще весьма условно связано с идеологией. Многие, например, произведения Пушкина по содержанию проникнуты половой страстью, граничащей с развратом.
- Тем не менее они - величайшие носители духовности. Ты это отрицаешь?
- Нисколько. Пушкин, создавая их, на самом деле не был охвачен той страстью, о которой писал. Правильнее сказать, он подавлял ее, создавая произведения, превращал энергию из половой в творческую. Также и древние произведения живописи и скульптуры имеют совершенно иной смысл, чем просто порнографические изображения. Дело здесь даже не в том, что порнография более откровенна, а в том, что творец стремился к изживанию из себя половой страсти, а создатель порнографии - к ее разжиганию. И отпечаток внутреннего состояния автора остался в произведении. Возможность такого, вроде бы, противоречия формы и содержания обусловлена тем, что искусство по внутреннему своему смыслу не предполагает возможности их разделения. Если смысл, скажем, философской книги каждый может изложить своими словами, то есть вместить одно и то же содержание в иную форму, то сделать это относительно стихотворения невозможно. Смысл стихотворения некрепко связан с формой. Он существует только в форме стихотворения, и попытка его отделить приводит к его потере. В чем смысл стихотворения "Я помню чудное мгновенье"? Увидел Александр Сергеевич красивую женщину, она ему понравилась. Все. Банальная и похотливая мысль, не имеющая отношения к духовности в принципе и к рассматриваемому произведению в частности. Не это хотел сказать Пушкин. Как при виде черта крестятся, так при виде женщины пишут стихи те, кто не хотят поддаваться ее воздействию. Значение содержания, исключительно первичное в философии, в художественном творчестве как бы смещается на форму. Форма и содержание в равной мере его разделяют. Поэтому искусство часто кажется безыдейным и даже антиидейным. Но это есть лишь следствие применения к нему тех критериев оценки, которые к нему не применимы.
66.
- Философия предполагает одиночество. Ради творческого мышления необходимо переместить свою половую энергию в другую сферу. Ведь святость это как бы разврат наизнанку, они - из одного источника. Половое чувство усилием воли можно трансформировать в эстетическое или религиозное. Ты согласен с этим?
- Половая энергия родственна творческой. Но я не думаю, что творческая энергия есть видоизменение половой. И половая и творческая активность - это два противоположных применения одной изначально нейтральной энергии. Деятельный компонент бытия - инструмент, собственно как таковой не имеющий ценностных характеристик. Например, топор можно использовать как для того, чтобы построить дом, так и для того, чтобы убить кого-то. Аналогично человек свою энергию может сделать как творческой, так и половой, найти ей высшее или низменное применение.
67.
- Половая энергия стремления к воссоединению, к восполнению себя может быть обращена в творческую.
- Энергия стремления к воссоединения может стать творческой, а может стать половой. Это два разных направления одной и той же энергии, и пол есть низшее худшее ее применение. Половые эмоции несовместимы с творчеством, по крайней мере, с высшим абсолютным творчеством, приближающим к освобождению. Совершенство творца обратно пропорционально интенсивности в нем половых страстей.
68.
- Вот ты отрицаешь всякую страсть, считая ее источником разврата. Я же думаю, что сладострастие может быть как разъединяющим, так и соединяющим. При этом развратно лишь первое, второе - свято.
- Это заблуждение. Любое сладострастие носит разъединяющий характер. Страсть собственно и есть то, что обособляет личность, замыкает ее в границах форм. Выход же из ограниченности, а соответственно, и воссоединение личностей в духе знаменуется лишь бесстрастием. Страсть по отношению к духу всегда есть нечто внешнее, постороннее. Она - в движущемся, а он - статичен.
69.
- У развратного человека на пол нет как бы никакой надежды в плане осуществления смысла жизни. Для него пол - игрушка. Поэтому для преодоления разврата необходимо придание полу высшего универсального значения.
- Ты романтизируешь и возвышаешь то, что по своей природе низменно. Связь пола со смыслом жизни - это форма отождествления личности с оболочками. Можно быть отождествляющим крестьянином, но крайне опасно и почти преступно быть отождествляющим философом. Мыслящий человек в плане обретения окончательной гармонии не имеет право уповать ни на что, кроме чистоты своего духа, соответственно, и примешивать к смыслу жизни что-либо постороннее. Поэтому я бы сказал, что трудно придумать что-то более развратное, чем придание полу того значения, о котором ты говоришь. Там, где пол игрушка, имеет место разврат глупый, детский. Пол же возвышенный после осмысления - это уже источник всякого разврата, его база, обоснование.
70.
- Любовь всегда предполагает отказ от собственных корыстных побуждений, требует их отхода на второй план.
- Если это слово понимать шире, чем что-то основанное на половом влечении, то такой отказ может присутствовать. Любое же чувство, связанное с полом, имеет природу страстную. По инертности, то есть силе рассеивающего компонента сознания оно прямо родственно корысти.
71.
- Я разочарован в женственности земной, но я верю что мир иной хранит образ преображенной женственности. Там, сбросив оковы греха, она уже не рождает от мужчины. Не даром дан нам был образ Девы, рождающей от Духа.
- Я думаю, что никакой вечной женственности в мире ином нет. Царство Божие - это единство без всякой дифференциации. Дева, рождающая от Духа - лишь символ отсутствия полярности в совершенстве. В буквальном же смысле Богородица не имеет окончательного смысла, как некой абсолютной женственности. Дева Мария - это конкретная личность, посредством которой произошло воплощение Спасителя.
72.
- В половом акте присутствует некая сугубая безличность, выражающаяся в его общности и одинаковости для всех.
- Половое влечение, действительно, ведет к затуманиванию сознания. Но общность и одинаковость не тождественна безличности. Личность определяется не уникальными, только ей присущими характеристиками - таковые есть и у животных. Обезличивание - это снижение уровня сознательности и потеря свободной воли. Индивидуальные свойства - признаки несовершенства. Они, как и половая страсть, обусловлены грехом, но лишь более слабым, чем обезличивающий. Специфичность - иллюзорная личностность. Ее углубление загрязняет сознание. Совершенствование же, наоборот, есть как бы обобщение самого себя, освобождение от всего частного. Личные особенности - это модификации страстей, степенью свободы сознания от которых и определяется уровень самореализации личности. Дух не имеет модификаций. Их присутствие даже в высокодуховных состояниях свидетельствует лишь о неполноте духовности, неабсолютности чистоты.
73.
- От дурного дерева бывает и дурной плод. Личное не может осуществляться через безличное.
- Правильно. Но лишь касательно положительного отношения к безличному. Страсть обезличивает, поэтому разжигание страстей снижает сознательность. Однако реализация личности происходит через отрицание безличного. Абсолютная сознательность есть бесстрастие. Можно сказать, что бесстрастие осуществляется через страсть, святость - через грех. Осуществление чего-то - это всегда преодоление противоположного. Всякое достижение по смыслу своему предполагает устранение препятствий, иначе нет достижения. Динамика предполагает цель. Цель есть нечто недостигнутое. Будучи достигнута, она перестает быть целью, следовательно исчезает и динамика, на нее опиравшаяся. Цель реализуется через антицель - через что-то этой реализации мешающее. Ликвидация антицели означает достижение, а соответственно, и также ликвидацию цели.
74.
- Соединение полов должно включать в себя без остатка плоть и дух обоих. Все их существо целиком должно участвовать в этом акте - таково его мистическое значение. Неземное, внемирное соединение полов не знает прекращения. Оно постоянно.
- Пол - атрибут мира. Вечное единство же возможно лишь при выходе из него туда, где отсутствует пол. Где есть плоть, невозможно непрекращающееся соединение, дух же един. Понятия "один дух" и "другой дух" - иллюзия воплощенного состояния. Она не затрагивает дух. Отражения одного предмета в разных кривых зеркалах имитируют наличие нескольких различных предметов, при этом сам предмет, естественно, нисколько не деформируя. Иллюзия живет лишь до выхода из мира. Единство не создается, а открывается. Оно не образуется. Оно вечно и ждет, чтоб мы его обнаружили. Капля дождя, падающая в море, существует как капля, лишь пока не коснулась поверхности.
75.
- Настоящее соединение, истинная встреча любящих друг друга людей происходит лишь в Боге.
- Любовь, которая в Боге, не может быть обращена к кому-то конкретно. Она - к личности как таковой, т.е. ко всем личностям одинаково. Любить одного или нескольких больше, чем других, в принципе делать различие между личностями значит любить эмоционально, страстно. Такая любовь не божественна.
76.
- Ты несправедливо осуждаешь эмоциональный экстаз любви как зло. Любовная страсть несет в себе некий глубоко личностный отпечаток. Она заставляет человека покидать "мир сей", обрекает его на гибель в нем, выводит в мир иной.
- Христос своей любовью действительно побеждал "мир сей", но в ней не было и тени эмоциональности. Его любовь - бесстрастие. Иллюзорный же выход из мира через страсть есть раскачивание маятника, который на обратном ходу еще с большей силой, чем прежде, возвращает человека в мир, втыкает его в землю тем глубже, чем выше он от ней в порыве эмоциональности оторвался. Глубокая же индивидуальность уже по определению обособленность, а соответственно, дисгармония, рабство миру. Отделение половой любви от сексуального акта и придание первой возвышенного, а второму - низменного характера равноценно противопоставлению, например, ненависти и убийства. Чувство всегда есть причина действия. Убийство обуславливается ненавистью. Любое половое чувство не может привести ни к чему иному, кроме полового акта. Наделение половой любви каким-то особым благородным статусом чревато развратом.
- В половой любви есть некая тайна, которая выходит из рамок общественной формы пола, из рамок семьи. Эта тайна раскрывается, когда соединение мужчины и женщины освобождается от греха полового акта.
- Выходом за пределы греха знаменуется лишь выход из мира туда, где личность - чистый дух без специфических характеристик. В рамках деления на мужчин и женщин грех не преодолевается. Любое их соединение есть грех. Процесс совершенствования предусматривает сначала ограничение (через семью), а затем и ликвидацию (через монашеский подвиг) всякого чувства, связанного с полом. Вырвавшееся же из рамок семьи оно всегда тем или иным путем приходит к разврату.
77.
- Духовное совершеннолетие знаменуется выходом из-под религиозной опеки.
- Несомненно. Но каков вывод? К чему это сказано?
- К тому, что человечество выросло из старых форм государственного и семейного устройства, как из детской одежды. Эти сферы жизни время вывести за церковную ограду.
- Сами по себе государство и семья - атрибуты духовной незрелости. Вне религиозной опеки они - источник насилия и разврата. Монахи - совершеннолетни, но их общество не знает половых отношений и в карательном принуждении не нуждается.
78.
- Послушание всегда давлело над общественным устройством, стремление приспособиться к земным условиям. Никто никогда еще не решался творить посредством общества. Когда же жертвенным усилием будет преодолена ветхая общественность, в свете лучей свободного творчества явится нечто принципиально новое, доселе невиданное.
- Под высшей формой земного общественного устройства справедливо разуметь лишь монашество. Иначе, в чем жертвенность? Формы аскетического жития могут быть разными, но строгое внутреннее и внешнее самоограничение, нацеленность исключительно на искоренение в себе греха - непременное условие присутствия высокой духовности. Такие общины всегда существовали, и здесь что-то новое привнести трудно. Если же речь идет об общности в духе, то во-первых, она - мистическая, в плоскости земной жизни не лежит и ни в какой общественности не воплощается. Во-вторых, мистическая общность не создается, она вечно есть, и каждая личность присоединяется к ней по мере освобождения.
79.
- Как государственная целенаправленная воля, так и анархический безвольный хаос одинаково противостоят творчеству.
- Анархизм действительно противен высшему человеческому образу действия, государственность же устремлена к нему, но до него не дотягивает. Она есть как бы предтеча творческой общественности. Речь, разумеется, идет о государственности неизвращенной.
- Такая государственность редка. Поэтому, когда ее бесчинства берут через край, анархизм может быть относительно полезен как инструмент ее выправления.
- Это верно. Но анархизм как таковой, отрицая государственность вообще, отрицает и совершенствование людей.
80.
- Наше время знаменуется полнотой самораскрытия человеческой личности, глубиной ее внутреннего откровения.
- Самораскрытие - не общественная категория. Оно происходит постоянно и с массами людей и историческими процессами не соотносится. Каждый раскрывает свое "я" вне зависимости от эпохи.
81.
- Становясь творческой, общественность отрекается от благ мира, жертвенностью превозмогает его. Происходит радикальный разрыв с ветхой законностью привычного общества, революционный скачок из рабства в свободу. Свят путь всякого, кто взыскует Града грядущего, ломает рамки дифференцированной политической жизни. Религиозная или антирелигиозная ориентация его здесь мало значит. Важно нежелание приспосабливаться к природной зависимости, неприятие послушания в качестве основной добродетели, чаяние Царства Божьего на земле. Лишь стремящийся к освобождению от тяжести цепей мира в праве называть себя человеком.
- В этом последнем я с тобой солидарен. Однако, ты несправедливо предлагаешь так резко рвать с привычным обществом, отказывая ему во всяком духовном достоинстве. Как высшая монашеская, так и низшая подзаконная общественность есть жертва благами мира, но лишь в разной степени. Мирская общественность на службе у страстей - это ее извращение, а не истинная сущность. Правильно не послушание миру, а послушание отказу от мира. Нельзя всякую принудительность признавать чуждой личности, приравнивая насилие над человеком закона и насилие его же собственной греховности над высшим духовным существом. Законная принудительность основана на временной недоступности естественного отказа от того, что усиливает природную зависимость. Грешный человек без насилия над собой жить не может и поэтому должен выбрать, какой из двух вышеуказанных его видов ему предпочтительней. Отказываясь делать выбор, он фактически выбирает второе. Монашеская общественность расширяет жертвенность законной, доводит ее до предела. Она сохраняет законные формы самоограничения, превратив их во внутреннюю потребность, но ими уже не исчерпывается. Революционный же разрыв с законной общественностью чужд вообще всякой жертвенности, равно как и поиск Царства Божьего на земле способен привести лишь к роковому усугублению природной необходимости. Присутствие окончательной цели в движущемся мире простительно из-за мировоззренческого бессилия и неспособности ее оттуда извлечь, но не как результат осознанного ее туда помещения. Не только в законной, но и ни в какой земной общественности невозможна абсолютная общность. Она достигается лишь при выходе вообще из ряда явлений, когда все "я" и Бог становятся единой личностью.
82.
- Придет время, когда Земля сбросит с себя старую общественность, и сойдет на нее с неба Новый Иерусалим, который куплен будет нашей безмерной жертвой.
- Истинная жертвенность не может иметь земную цель. Жертвовать земным ради земного - значит жертвовать не до конца. Половинчатая жертва, есть лишь перераспределение греха или, в лучшем случае, его понижение, но не избавление.
- Новый Город будет сотворен не из элементов этого мира. Он будет явлен на Земле и во плоти, но не в физической, а в преображенной, просветленной плоти.
- Во-первых, этот высший окончательный Город не может быть сотворен, т.к. пребывает вечно. Он не появляется и не исчезает. Мир лишь грехом затуманивает Его. То, что творится, движется, а все изменяемое - от мира. Поэтому предрекать явление Города значит связывать свои лучшие надежды с тварью, а не с Творцом. Образующие мира - время и пространство есть характеристики греховного, не очищенного состояния личности. Личность же в духе вообще нельзя соотнести с такими понятиями, как "земля" и "явлен". Во-вторых, плоть "преображенная" может быть только тонкой плотью, т.е. отличающейся от грубой лишь степенью проявления качеств, присущих обоим. Плоть же любая, грубая или тонкая, всегда в той или иной степени есть ограничитель полноты и гармонии, рамки, в которые замкнута личность. Сама по себе она в чистом виде не знает уединенности, в ней всё, средоточие смысла вселенной. И нет других центров смысла, содержащих что-то, не содержащееся в ней. Поэтому любое плотское состояние личности - неокончательное. Грех бывает грубым и тонким. Рабство тонкого греха, связанное с утверждением вечности тонких форм, опаснее рабства грубого, т.к. сильнее вводит в заблуждение. Оно создает иллюзию возвышенного устремления, профанацию отказа от грубой земной низменности.
- Прорываясь к красоте, за пределы мира, творящий добавляет к бытию нечто новое, чего раньше не было, к всему существующему совершенному собственную драгоценную жемчужину, неповторимую, как любая личность.
- Прорыв за пределы мира вовсе не означает создание чего-то прежде не бывшего. Красота не создается, а открывается. Дисгармония "мира сего" не объективное его состояние, а человеческое заблуждение. Гармонию не надо творить, она объективно есть, надо лишь очистить себя, чтобы впустить ее - имеющий уши, да слышит. Мир уродлив для того, кто не видит внутреннего единства форм и неправильно расставляет акценты. Безобразие тяготит наделяющего формы самодостаточностью и первичностью, ставящего общее в зависимость от частного. Познание красоты и обретение гармонии в переосмыслении видимого и в перерасстановке акцентов. Для того, кто осознает единство и подчиненность мира внемирному началу гармонии, в нем нет ничего необъяснимого, тягостного, отвращающего. Хотя собственно гармония и лежит за пределами мира и никакая совокупность движущегося, даже полная, рассматриваемая самостоятельно, ее в себе не содержит, но достичь ее обусловленной личности дано лишь посредством осознания единства и подчиненности мира. Путь к внемирному лежит по ступеням мира. Он и есть такая лестница по своему предназначению. Выход за его пределы может быть лишь результатом его обобщения и утончения. Обретение гармонии вне мира есть завершение поиска гармонии в мире.
64.
- Многие видят и в науке, и в искусстве лишь реакцию на природную необходимость.
- На нее по разному можно реагировать. Цель наилучшего устроения одно, освобождение от ее уз - другое. Отсутствие мирской обусловленности устраняет и предмет творчества. Любая деятельность противопоставлена чему-то недеятельному - или рассеянию, или сосредоточению. Творчество преодоление. Переставая отрицать необходимость, оно отрицает свободу.
65.
- Творческое произведение может как бы ограничиваться миром, замыкать человека в нем, а может выводить за его пределы. В завершенности, законченности форм есть отточенность красоты, но одновременно и некая сугубая приземленность.
- Ценность художественных произведений меряется лишь по шкале совершенства, остальное - от лукавого. В абсолютном плане нет ни классицизма, ни романтизма, ни множества критериев оценки результатов творчества. Критерий единственный: внешние формы могут быть более или менее совершенными в зависимости от чистоты сознания создателя, который, кстати, сам и не всегда правильно понимает истинную цель творчества. Он движется к совершенству иным путем, чем философ. Художественное творчество вообще весьма условно связано с идеологией. Многие, например, произведения Пушкина по содержанию проникнуты половой страстью, граничащей с развратом.
- Тем не менее они - величайшие носители духовности. Ты это отрицаешь?
- Нисколько. Пушкин, создавая их, на самом деле не был охвачен той страстью, о которой писал. Правильнее сказать, он подавлял ее, создавая произведения, превращал энергию из половой в творческую. Также и древние произведения живописи и скульптуры имеют совершенно иной смысл, чем просто порнографические изображения. Дело здесь даже не в том, что порнография более откровенна, а в том, что творец стремился к изживанию из себя половой страсти, а создатель порнографии - к ее разжиганию. И отпечаток внутреннего состояния автора остался в произведении. Возможность такого, вроде бы, противоречия формы и содержания обусловлена тем, что искусство по внутреннему своему смыслу не предполагает возможности их разделения. Если смысл, скажем, философской книги каждый может изложить своими словами, то есть вместить одно и то же содержание в иную форму, то сделать это относительно стихотворения невозможно. Смысл стихотворения некрепко связан с формой. Он существует только в форме стихотворения, и попытка его отделить приводит к его потере. В чем смысл стихотворения "Я помню чудное мгновенье"? Увидел Александр Сергеевич красивую женщину, она ему понравилась. Все. Банальная и похотливая мысль, не имеющая отношения к духовности в принципе и к рассматриваемому произведению в частности. Не это хотел сказать Пушкин. Как при виде черта крестятся, так при виде женщины пишут стихи те, кто не хотят поддаваться ее воздействию. Значение содержания, исключительно первичное в философии, в художественном творчестве как бы смещается на форму. Форма и содержание в равной мере его разделяют. Поэтому искусство часто кажется безыдейным и даже антиидейным. Но это есть лишь следствие применения к нему тех критериев оценки, которые к нему не применимы.
66.
- Философия предполагает одиночество. Ради творческого мышления необходимо переместить свою половую энергию в другую сферу. Ведь святость это как бы разврат наизнанку, они - из одного источника. Половое чувство усилием воли можно трансформировать в эстетическое или религиозное. Ты согласен с этим?
- Половая энергия родственна творческой. Но я не думаю, что творческая энергия есть видоизменение половой. И половая и творческая активность - это два противоположных применения одной изначально нейтральной энергии. Деятельный компонент бытия - инструмент, собственно как таковой не имеющий ценностных характеристик. Например, топор можно использовать как для того, чтобы построить дом, так и для того, чтобы убить кого-то. Аналогично человек свою энергию может сделать как творческой, так и половой, найти ей высшее или низменное применение.
67.
- Половая энергия стремления к воссоединению, к восполнению себя может быть обращена в творческую.
- Энергия стремления к воссоединения может стать творческой, а может стать половой. Это два разных направления одной и той же энергии, и пол есть низшее худшее ее применение. Половые эмоции несовместимы с творчеством, по крайней мере, с высшим абсолютным творчеством, приближающим к освобождению. Совершенство творца обратно пропорционально интенсивности в нем половых страстей.
68.
- Вот ты отрицаешь всякую страсть, считая ее источником разврата. Я же думаю, что сладострастие может быть как разъединяющим, так и соединяющим. При этом развратно лишь первое, второе - свято.
- Это заблуждение. Любое сладострастие носит разъединяющий характер. Страсть собственно и есть то, что обособляет личность, замыкает ее в границах форм. Выход же из ограниченности, а соответственно, и воссоединение личностей в духе знаменуется лишь бесстрастием. Страсть по отношению к духу всегда есть нечто внешнее, постороннее. Она - в движущемся, а он - статичен.
69.
- У развратного человека на пол нет как бы никакой надежды в плане осуществления смысла жизни. Для него пол - игрушка. Поэтому для преодоления разврата необходимо придание полу высшего универсального значения.
- Ты романтизируешь и возвышаешь то, что по своей природе низменно. Связь пола со смыслом жизни - это форма отождествления личности с оболочками. Можно быть отождествляющим крестьянином, но крайне опасно и почти преступно быть отождествляющим философом. Мыслящий человек в плане обретения окончательной гармонии не имеет право уповать ни на что, кроме чистоты своего духа, соответственно, и примешивать к смыслу жизни что-либо постороннее. Поэтому я бы сказал, что трудно придумать что-то более развратное, чем придание полу того значения, о котором ты говоришь. Там, где пол игрушка, имеет место разврат глупый, детский. Пол же возвышенный после осмысления - это уже источник всякого разврата, его база, обоснование.
70.
- Любовь всегда предполагает отказ от собственных корыстных побуждений, требует их отхода на второй план.
- Если это слово понимать шире, чем что-то основанное на половом влечении, то такой отказ может присутствовать. Любое же чувство, связанное с полом, имеет природу страстную. По инертности, то есть силе рассеивающего компонента сознания оно прямо родственно корысти.
71.
- Я разочарован в женственности земной, но я верю что мир иной хранит образ преображенной женственности. Там, сбросив оковы греха, она уже не рождает от мужчины. Не даром дан нам был образ Девы, рождающей от Духа.
- Я думаю, что никакой вечной женственности в мире ином нет. Царство Божие - это единство без всякой дифференциации. Дева, рождающая от Духа - лишь символ отсутствия полярности в совершенстве. В буквальном же смысле Богородица не имеет окончательного смысла, как некой абсолютной женственности. Дева Мария - это конкретная личность, посредством которой произошло воплощение Спасителя.
72.
- В половом акте присутствует некая сугубая безличность, выражающаяся в его общности и одинаковости для всех.
- Половое влечение, действительно, ведет к затуманиванию сознания. Но общность и одинаковость не тождественна безличности. Личность определяется не уникальными, только ей присущими характеристиками - таковые есть и у животных. Обезличивание - это снижение уровня сознательности и потеря свободной воли. Индивидуальные свойства - признаки несовершенства. Они, как и половая страсть, обусловлены грехом, но лишь более слабым, чем обезличивающий. Специфичность - иллюзорная личностность. Ее углубление загрязняет сознание. Совершенствование же, наоборот, есть как бы обобщение самого себя, освобождение от всего частного. Личные особенности - это модификации страстей, степенью свободы сознания от которых и определяется уровень самореализации личности. Дух не имеет модификаций. Их присутствие даже в высокодуховных состояниях свидетельствует лишь о неполноте духовности, неабсолютности чистоты.
73.
- От дурного дерева бывает и дурной плод. Личное не может осуществляться через безличное.
- Правильно. Но лишь касательно положительного отношения к безличному. Страсть обезличивает, поэтому разжигание страстей снижает сознательность. Однако реализация личности происходит через отрицание безличного. Абсолютная сознательность есть бесстрастие. Можно сказать, что бесстрастие осуществляется через страсть, святость - через грех. Осуществление чего-то - это всегда преодоление противоположного. Всякое достижение по смыслу своему предполагает устранение препятствий, иначе нет достижения. Динамика предполагает цель. Цель есть нечто недостигнутое. Будучи достигнута, она перестает быть целью, следовательно исчезает и динамика, на нее опиравшаяся. Цель реализуется через антицель - через что-то этой реализации мешающее. Ликвидация антицели означает достижение, а соответственно, и также ликвидацию цели.
74.
- Соединение полов должно включать в себя без остатка плоть и дух обоих. Все их существо целиком должно участвовать в этом акте - таково его мистическое значение. Неземное, внемирное соединение полов не знает прекращения. Оно постоянно.
- Пол - атрибут мира. Вечное единство же возможно лишь при выходе из него туда, где отсутствует пол. Где есть плоть, невозможно непрекращающееся соединение, дух же един. Понятия "один дух" и "другой дух" - иллюзия воплощенного состояния. Она не затрагивает дух. Отражения одного предмета в разных кривых зеркалах имитируют наличие нескольких различных предметов, при этом сам предмет, естественно, нисколько не деформируя. Иллюзия живет лишь до выхода из мира. Единство не создается, а открывается. Оно не образуется. Оно вечно и ждет, чтоб мы его обнаружили. Капля дождя, падающая в море, существует как капля, лишь пока не коснулась поверхности.
75.
- Настоящее соединение, истинная встреча любящих друг друга людей происходит лишь в Боге.
- Любовь, которая в Боге, не может быть обращена к кому-то конкретно. Она - к личности как таковой, т.е. ко всем личностям одинаково. Любить одного или нескольких больше, чем других, в принципе делать различие между личностями значит любить эмоционально, страстно. Такая любовь не божественна.
76.
- Ты несправедливо осуждаешь эмоциональный экстаз любви как зло. Любовная страсть несет в себе некий глубоко личностный отпечаток. Она заставляет человека покидать "мир сей", обрекает его на гибель в нем, выводит в мир иной.
- Христос своей любовью действительно побеждал "мир сей", но в ней не было и тени эмоциональности. Его любовь - бесстрастие. Иллюзорный же выход из мира через страсть есть раскачивание маятника, который на обратном ходу еще с большей силой, чем прежде, возвращает человека в мир, втыкает его в землю тем глубже, чем выше он от ней в порыве эмоциональности оторвался. Глубокая же индивидуальность уже по определению обособленность, а соответственно, дисгармония, рабство миру. Отделение половой любви от сексуального акта и придание первой возвышенного, а второму - низменного характера равноценно противопоставлению, например, ненависти и убийства. Чувство всегда есть причина действия. Убийство обуславливается ненавистью. Любое половое чувство не может привести ни к чему иному, кроме полового акта. Наделение половой любви каким-то особым благородным статусом чревато развратом.
- В половой любви есть некая тайна, которая выходит из рамок общественной формы пола, из рамок семьи. Эта тайна раскрывается, когда соединение мужчины и женщины освобождается от греха полового акта.
- Выходом за пределы греха знаменуется лишь выход из мира туда, где личность - чистый дух без специфических характеристик. В рамках деления на мужчин и женщин грех не преодолевается. Любое их соединение есть грех. Процесс совершенствования предусматривает сначала ограничение (через семью), а затем и ликвидацию (через монашеский подвиг) всякого чувства, связанного с полом. Вырвавшееся же из рамок семьи оно всегда тем или иным путем приходит к разврату.
77.
- Духовное совершеннолетие знаменуется выходом из-под религиозной опеки.
- Несомненно. Но каков вывод? К чему это сказано?
- К тому, что человечество выросло из старых форм государственного и семейного устройства, как из детской одежды. Эти сферы жизни время вывести за церковную ограду.
- Сами по себе государство и семья - атрибуты духовной незрелости. Вне религиозной опеки они - источник насилия и разврата. Монахи - совершеннолетни, но их общество не знает половых отношений и в карательном принуждении не нуждается.
78.
- Послушание всегда давлело над общественным устройством, стремление приспособиться к земным условиям. Никто никогда еще не решался творить посредством общества. Когда же жертвенным усилием будет преодолена ветхая общественность, в свете лучей свободного творчества явится нечто принципиально новое, доселе невиданное.
- Под высшей формой земного общественного устройства справедливо разуметь лишь монашество. Иначе, в чем жертвенность? Формы аскетического жития могут быть разными, но строгое внутреннее и внешнее самоограничение, нацеленность исключительно на искоренение в себе греха - непременное условие присутствия высокой духовности. Такие общины всегда существовали, и здесь что-то новое привнести трудно. Если же речь идет об общности в духе, то во-первых, она - мистическая, в плоскости земной жизни не лежит и ни в какой общественности не воплощается. Во-вторых, мистическая общность не создается, она вечно есть, и каждая личность присоединяется к ней по мере освобождения.
79.
- Как государственная целенаправленная воля, так и анархический безвольный хаос одинаково противостоят творчеству.
- Анархизм действительно противен высшему человеческому образу действия, государственность же устремлена к нему, но до него не дотягивает. Она есть как бы предтеча творческой общественности. Речь, разумеется, идет о государственности неизвращенной.
- Такая государственность редка. Поэтому, когда ее бесчинства берут через край, анархизм может быть относительно полезен как инструмент ее выправления.
- Это верно. Но анархизм как таковой, отрицая государственность вообще, отрицает и совершенствование людей.
80.
- Наше время знаменуется полнотой самораскрытия человеческой личности, глубиной ее внутреннего откровения.
- Самораскрытие - не общественная категория. Оно происходит постоянно и с массами людей и историческими процессами не соотносится. Каждый раскрывает свое "я" вне зависимости от эпохи.
81.
- Становясь творческой, общественность отрекается от благ мира, жертвенностью превозмогает его. Происходит радикальный разрыв с ветхой законностью привычного общества, революционный скачок из рабства в свободу. Свят путь всякого, кто взыскует Града грядущего, ломает рамки дифференцированной политической жизни. Религиозная или антирелигиозная ориентация его здесь мало значит. Важно нежелание приспосабливаться к природной зависимости, неприятие послушания в качестве основной добродетели, чаяние Царства Божьего на земле. Лишь стремящийся к освобождению от тяжести цепей мира в праве называть себя человеком.
- В этом последнем я с тобой солидарен. Однако, ты несправедливо предлагаешь так резко рвать с привычным обществом, отказывая ему во всяком духовном достоинстве. Как высшая монашеская, так и низшая подзаконная общественность есть жертва благами мира, но лишь в разной степени. Мирская общественность на службе у страстей - это ее извращение, а не истинная сущность. Правильно не послушание миру, а послушание отказу от мира. Нельзя всякую принудительность признавать чуждой личности, приравнивая насилие над человеком закона и насилие его же собственной греховности над высшим духовным существом. Законная принудительность основана на временной недоступности естественного отказа от того, что усиливает природную зависимость. Грешный человек без насилия над собой жить не может и поэтому должен выбрать, какой из двух вышеуказанных его видов ему предпочтительней. Отказываясь делать выбор, он фактически выбирает второе. Монашеская общественность расширяет жертвенность законной, доводит ее до предела. Она сохраняет законные формы самоограничения, превратив их во внутреннюю потребность, но ими уже не исчерпывается. Революционный же разрыв с законной общественностью чужд вообще всякой жертвенности, равно как и поиск Царства Божьего на земле способен привести лишь к роковому усугублению природной необходимости. Присутствие окончательной цели в движущемся мире простительно из-за мировоззренческого бессилия и неспособности ее оттуда извлечь, но не как результат осознанного ее туда помещения. Не только в законной, но и ни в какой земной общественности невозможна абсолютная общность. Она достигается лишь при выходе вообще из ряда явлений, когда все "я" и Бог становятся единой личностью.
82.
- Придет время, когда Земля сбросит с себя старую общественность, и сойдет на нее с неба Новый Иерусалим, который куплен будет нашей безмерной жертвой.
- Истинная жертвенность не может иметь земную цель. Жертвовать земным ради земного - значит жертвовать не до конца. Половинчатая жертва, есть лишь перераспределение греха или, в лучшем случае, его понижение, но не избавление.
- Новый Город будет сотворен не из элементов этого мира. Он будет явлен на Земле и во плоти, но не в физической, а в преображенной, просветленной плоти.
- Во-первых, этот высший окончательный Город не может быть сотворен, т.к. пребывает вечно. Он не появляется и не исчезает. Мир лишь грехом затуманивает Его. То, что творится, движется, а все изменяемое - от мира. Поэтому предрекать явление Города значит связывать свои лучшие надежды с тварью, а не с Творцом. Образующие мира - время и пространство есть характеристики греховного, не очищенного состояния личности. Личность же в духе вообще нельзя соотнести с такими понятиями, как "земля" и "явлен". Во-вторых, плоть "преображенная" может быть только тонкой плотью, т.е. отличающейся от грубой лишь степенью проявления качеств, присущих обоим. Плоть же любая, грубая или тонкая, всегда в той или иной степени есть ограничитель полноты и гармонии, рамки, в которые замкнута личность. Сама по себе она в чистом виде не знает уединенности, в ней всё, средоточие смысла вселенной. И нет других центров смысла, содержащих что-то, не содержащееся в ней. Поэтому любое плотское состояние личности - неокончательное. Грех бывает грубым и тонким. Рабство тонкого греха, связанное с утверждением вечности тонких форм, опаснее рабства грубого, т.к. сильнее вводит в заблуждение. Оно создает иллюзию возвышенного устремления, профанацию отказа от грубой земной низменности.