Михалкова Елена. Кто убийца, миссис Норидж?

   «Возможно, в этом и заключается объяснение, – подумал он. – Тетушке Полли жизненно важно все время находиться в состоянии острого недовольства окружающим миром».
   – Но что вас так рассердило, дорогая тетя?
   – Поведение твоего брата, разумеется! Он безобразно сорит деньгами.
   Учитывая, что на протяжении последних лет Эдвард содержал не только Дэвида, но и тетю Полли, это замечание не было лишено оснований. Но Дэвид догадывался, что его родственница имеет в виду не себя.
   – Все эти сыщики, детективы – выкинутые деньги! – продолжала возмущаться старуха. – Они пройдохи и обманщики, а твой брат – кочан капусты, с которого каждый норовит ободрать хотя бы листок!
   В другое время сравнение Эдварда с кочаном позабавило бы Дэвида. Но в эту секунду мысли его были заняты другим.
   – Как вы сказали, тетушка? – переспросил он, меняясь в лице. – Сыщики?
   – Ну да. Один из тех молодчиков, что вечно шныряют по углам, а потом сообщают, что ваша жена крутит шашни с доктором. Не понимаю, зачем для этого нужен сыщик! Если есть жена и есть доктор, все очевидно и так!
   Но Дэвид не был настроен слушать рассуждения старой девы о неверных женах.
   – Откуда вы знаете, что это был сыщик? – напряженно спросил он.
   Тетушка Полли пожала плечами:
   – Я слышала их разговор. Совершенно случайно, конечно. Я никогда не подслушиваю, это ниже моего достоинства.
   – Тетя!
   – Хорошо-хорошо, возможно, я немножко прислушивалась. Твой брат встретил этого суетливого господина, отвел в кабинет и спросил, готов ли отчет. Дверь была приоткрыта, а беседовали они громко. Тот ответил, что все сделано в лучшем виде и вручил ему конверт. Твой брат тоже сунул ему конверт и, судя по его толщине, сильно переплатил за сомнительное удовольствие читать о твоих грешках.
   Дэвид отшатнулся и чуть не сбил фикус.
   – Почему именно о моих? – спросил он, улыбаясь через силу.
   – А о чьих же, если на конверте написано «Дэвид Кендел»? – удивилась тетушка Полли. – Я заглянула к Эдварду, когда этот сыщик ушел. Но увидеть содержимое мне не удалось, – с нескрываемым огорчением прибавила она.
   – А Эдвард? – перебил ее Дэвид. – Эдвард прочел?
   – Нет, кажется, не успел. Его позвала Люси. Он сунул его к остальным бумагам и выпроводил меня из кабинета.
   Старушка снова вздохнула. Ее любопытство не было удовлетворено, и она явно считала это величайшей несправедливостью.
   – Поэтому я пришла сюда, – закончила она, вновь возвращаясь в привычное раздраженное состояние. – Если бы Эдвард захотел что-то узнать, он мог бы спросить меня. Я бы подтвердила, что ты лентяй и бездельник, а больше о тебе и говорить-то нечего.
   Но Дэвид уже не слушал. Он быстрыми шагами направлялся в залу, где Эдвард и Люси беседовали с гостями.
   Осторожно выглянув из-за колонны, Дэвид убедился, что брат еще здесь. «Сколько у меня есть? – подумал он, украдкой вытирая вспотевшие ладони. – Сорок минут? Час? Нет, зная Эдварда, можно не сомневаться, что он постарается вернуться к письму как можно скорее. Минут пятнадцать, не больше. Надо успеть!»
   Среди всеобщего шума, музыки и разговоров никто не заметил, как высокий смуглый мужчина, стоявший за колонной, исчез.
   Кто-нибудь из гостей мог бы видеть этого мужчину минуту спустя возле двери в кабинет Эдварда Кендела. В руках он держал изогнутую шпильку и с ловкостью, наводившей на подозрения, ковырялся в замке.
   Минута – и раздался тихий щелчок. Мужчина слабо улыбнулся: с дверями и замками у него всегда было полное взаимопонимание. Не то что с братом.
   Задерживаться в кабинете Эдварда он не стал. Еще полминуты – и он буквально вывалился наружу, таща тяжелый выдвижной ящик, полный бумаг и конвертов. Подбородком мужчина прижимал верхние документы, чтобы те не рассыпались.
   Дверь он захлопнул метким ударом ноги и бросился к себе, стараясь не потерять по дороге ни единого обрывка.
   В своей комнате Дэвид опрокинул на пол весь ящик и стал судорожно рыться в море бумаг.
   – Где он, где?! – бормотал он, лихорадочно перебирая один конверт за другим.
   За его спиной раздался стук и скрипучий голос произнес:
   – Дэвид, дорогой, не принимай близко к сердцу то, что я сказала. Я не имела в виду, что ты ничтожество…
   – Тетушка Полли, я занят! – яростно выкрикнул он.
   И почти сразу понял, что совершил ошибку.
   – Чем это ты таким занят, что не можешь выслушать родную тетку?! – взвилась мисс Парсонс.
   Дверь распахнулась, и тетушка Полли влетела в комнату племянника с таким видом, что любой фикус сам сбросил бы все листья до единого, едва только почувствовав ее приближение.
   Увидев Дэвида, сидящего в груде бумаг, она громко ахнула:
   – Пресвятая матерь божья!
   – Не уверен, что ее присутствие необходимо, – мрачно сказал Дэвид.
   – Ты совсем сошел с ума!
   – Напротив, я пытаюсь сохранить рассудок.
   – Это нужно сейчас же вернуть обратно.
   Мисс Парсонс сгребла в кучу рассыпанные документы и сунула в ящик.
   – Зачем ты унес его целиком?
   – Потому что Эдвард мог прийти в любую минуту. Я хотел найти отчет детектива, а потом вернуть ящик на место. Так быстрее, чем копаться в его кабинете.
   – Сдался тебе этот конверт! – раздраженно воскликнула пожилая леди. – Эдвард все равно получит его рано или поздно! Ладно, видит бог, ты меня вынудил. Я помогу тебе искать, но лишь потому, что твердолобость Эдварда меня давно выводит из себя.
   Несколько минут прошли в сосредоточенном шуршании.
   – Его здесь нет! – в отчаянии воскликнул Дэвид, не слыша голосов в коридоре. – Черт возьми, куда Эдвард мог спрятать его?!
   Шум в коридоре стих, а затем снаружи громко постучали.
   – Дэвид, что у тебя происходит? – спросил Эдвард, приоткрывая дверь.
   – Тетя Полли! – прошептал побелевший Дэвид. – Вы что, не задвинули засов?
   – Ты сам его не задвинул! – огрызнулась та. – Эй, там, не входить!
   Но ее запрет прозвучал слишком поздно. Мистер Кендел, услышавший бессильный выкрик брата, уже заглянул внутрь.
   Лицо Эдварда изменилось так резко, что Дэвид испугался за его сердце. Старшего брата вполне мог хватить удар – настолько его поразило увиденное.
   – Это мои документы! – прошептал он, обводя взглядом рассыпанные бумаги.
   За ним, поняв, что происходит что-то невероятное, зашла Люси, ахнула и схватила мужа за руку, словно боясь, что он бросится на брата.
   Тетушка Полли принялась бочком отступать к двери. Эдвард Кендел даже не заметил ее маневра.
   – Дэвид, зачем ты это сделал? – с тихим ужасом спросил он. – Как ты посмел?
   Тот в ответ молча усмехнулся с отчаянием проигравшего.
   – Зачем? – вскричал Эдвард, переходя от изумления к бешенству. – Объясни мне, что ты искал?!
   Дэвид молчал.
   – Тетя Полли! – вспомнил Эдвард про его случайную сообщницу. – Вы-то что здесь делали?!
   Мисс Парсонс пришлось на время приостановить отступление. Но если Эдвард надеялся припереть ее к стенке, то он просчитался.
   – Не смей втягивать меня в ваши семейные склоки, – сварливо потребовала она. – Разбирайтесь сами, голубчики.
   Она снова попыталась уйти, но на этот раз препятствием оказалась миссис Норидж. Хотя гувернантку никто не звал, она возникла в комнате будто бы из ниоткуда.
   – Здесь скоро будет нечем дышать! – недовольно пробормотала тетушка Полли и отошла к окну.
   – Дэвид, я не могу поверить, – Люси чуть не плакала. – Зачем?
   – Я все потом объясню, – хрипло сказал Дэвид.
   Но по его растерянному лицу было ясно, что сказать ему нечего.
   – Здесь же ничего нет, – пробормотал Эдвард. – Ни чековых книжек, ни акций…
   «Ничего нет?» Дэвиду внезапно стало весело. То, что он искал, было в тысячу раз важнее чековых книжек.
   – Тебя ждут гости, – сказал он и поднялся. Одинокий лист спланировал с его колен на пол.
   Эдвард усилием воли овладел собой.
   – В самом деле, – сухо сказал он. – Я пойду к ним. Мои друзья заслуживают внимания куда больше, чем ты. Но когда все закончится, я жду от тебя объяснений.
   Он открыл дверь перед расстроенной женой.
   – О, мистер Кендел! А мы повсюду вас ищем! – послышался притворно оживленный голос священника.
   – А где ваш очаровательный брат? – прощебетала Дороти.
   Этого Эдвард не мог выдержать.
   – Мой очаровательный брат покинет этот дом через два часа, – процедил он. – А пока, простите, Дороти, я не могу продолжать этот разговор.
   Из комнаты послышался хриплый смех, и Дэвид издевательски крикнул:
   – Что, мисс Уокер, не получилось из нас с вами пары?
   Сестра священника растерянно заморгала.
   – Я потом вам все объясню. – Эдвард попытался увлечь их за собой.
   Но его остановил голос молчавшей прежде гувернантки.
   – Отчего же не сейчас, сэр?
   Эдвард вернулся в комнату, где Дэвид потерянно сидел на полу в окружении бумаг, словно среди расколотых льдин. За ним осторожно заглянули его жена и священник с сестрой.
   Гувернантка все так же стояла у стены, сложив руки на груди.
   – К чему отсрочка, мистер Кендел?
   – Что вы хотите этим сказать, миссис Норидж?
   – Что картина произошедшего совершенно ясна. Равно как ясно, какой подарок я теперь могу с полным правом вручить вам.
   Лицо Эдварда приобрело задумчивое и слегка отрешенное выражение. С таким лицом врач размышляет, обить ли подушками стены в палате пациента или хватит смирительной рубашки.
   – Гнездо, пересоленный обед и бульдог – вот что дает нам ответы на вопросы, – продолжала миссис Норидж, нисколько не смущаясь от всеобщего молчания.
   – Неужели? – выдавил Эдвард.
   – Да, сэр. Ваша ошибка состоит в том, что вы не придаете внимания мелочам. По вашему мнению, маленькие поступки ничего не значат. Но это не так. Из любого маленького поступка выводится крупное событие, как по первой капле дождя можно предсказать приближающийся ливень.
   – И что же вы предсказали? – неуверенно спросила Люси.
   – Собственно говоря, все, – скромно ответила миссис Норидж. – Первой каплей было гнездо. Оно пропало, исчезло без следа. Но это очень странно! Кто мог унести его и зачем? Я забралась на дерево и обнаружила, что с этой ветки прекрасно просматривается весь ваш кабинет, мистер Кендел. А, главное, та стена, где расположена дверь с кодовым замком. Я заметила, что, когда вы набираете код, панель с кнопками расположена справа от вас. Человек, стоящий за вашей спиной или, скажем, сидящий на ветке за окном, без труда мог бы разобрать цифры, если бы вооружился простейшим биноклем.
   Мистер Кендел открыл рот и некоторое время стоял с глупейшим выражением на лице. Впрочем, похожее выражение присутствовало и на лице его жены.
   – Гнездо мешало, поскольку возмущенные скворцы могли криками привлечь нежелательное внимание к наблюдателю, – продолжала миссис Норидж. – Поэтому от него избавились. Поняв, что должно последовать, я пришла к вам, сэр, и предупредила о возможной опасности.
   – Но вы говорили что-то про обед! Про бульдога!
   – Они тоже очень важны, – заверила гувернантка. – Опытная стряпуха может испортить еду, только если она чем-то расстроена. А ваша кухарка пересолила ее дважды! Она не призналась миссис Кендел, что ее так огорчило, из чего следует, что бедная женщина считала причину довольно постыдной. Хотя в том, чтобы потерять память, нет ничего стыдного.
   – Потерять память? – ахнула Люси. – Наша Сьюзи теряет память?
   – В том-то и дело, что нет, мэм. Кухарка так решила, потому что перестала узнавать людей. Вернее, одного человека. Он уже появлялся в вашем доме, и она видела его раньше, а в этот приезд решительно не узнала. Это настолько поразило ее, что она от расстройства пересолила еду.
   – Ну что за глупости! – возмутился Эдвард. – Кого она могла не узнать?
   – Бульдога, – буркнул Дэвид.
   – Мой Гастон! – негодующе воскликнула тетушка Полли. – Не впутывайте его!
   Миссис Норидж обернулась к ней:
   – Простите, мэм. Но он не ваш и не Гастон.
   – Что?! – хором изумились Дэвид и Эдвард.
   – Видите ли, я имела немало дел с собаками, – объяснила гувернантка. – Они могут иногда сбегать от хозяев. Но они не могут делать это постоянно. Ваш бульдог, мисс Парсонс, пытался удрать от вас с завидным упорством. Некоторое время я списывала все на печенье, которое осточертело несчастному псу. Пока до меня не дошло, что все гораздо проще. Дело в том, что вы ему не хозяйка.
   Тетушка Полли поправила пенсне.
   – Все-таки работа с детьми угнетает дух и разум, – сочувственно заметила она. Судя по лицам присутствующих, большинство было с ней согласно. – Откуда же у меня взялся Гастон?
   – Вы его украли, – невозмутимо сказала миссис Норидж. – Не знаю, где именно. Но бедный пес отчаянно рвался к прежним хозяевам, и в конце концов ему удалось сбежать от вас. Надеюсь, он нашел дорогу домой.
   Мисс Парсонс закатила глаза.
   – И эту женщину, Эдвард, ты допустил к своим детям! Украсть бульдога! Бог мой, зачем мне красть чужую собаку? Это не имеет ни малейшего смысла.
   – О, нет, мэм, – возразила гувернантка. – Имеет, если человек, за которого вам нужно себя выдать, всегда ходил с бульдогом на поводке. Когда вы приехали, меня поразило совпадение вашего облика с тем, что нарисовал мистер Кендел. И лишь потом я поняла, что это было тщательно продумано.
   – Подождите-подождите… – Дэвид даже привстал. – Что продумано?
   – Образ старой ворчливой ханжи с поводком в одной руке и Библией в другой. И вы, и мистер Кендел последний раз видели вашу тетушку, когда были подростками. Мужчины могут не узнать даже хорошо знакомую женщину, если она наденет парик. Но обратное тоже верно: один человек легко может выдать себя за другого, если скопирует его типичные черты. Так появились вы, мисс Парсонс.
   Гувернантка слегка поклонилась женщине, стоявшей у окна.
   – Приклеили накладки на ваши зубы, безусловно, ровные от природы. Добавили седой парик, бородавки на подбородке, пенсне с толстыми стеклами… Надели старомодное платье, изменили голос. Вам ведь не больше тридцати, не так ли?
   Мисс Парсонс промолчала. Ее глаза были устремлены на миссис Норидж, но выражение их скрывали стекла пенсне.
   – Вы хотите сказать, это фальшивая тетушка Полли? – медленно проговорил Эдвард.
   – Именно так, сэр.
   – Но где же тогда, во имя всего святого, настоящая?!
   – Убита? – глухо бросил Дэвид.
   С губ Люси сорвался слабый вскрик.
   – Нет-нет, – сказала миссис Норидж. – Вне всякого сомнения, настоящая мисс Парсонс сейчас находится в индийской больнице, куда попали жертвы крушения на железной дороге. Вы читали о нем: поезд сошел с рельсов, много раненых, есть погибшие. Вы, очевидно, ехали в одном купе с мисс Парсонс, но в катастрофе отделались легким растяжением. Она рассказывала вам о племянниках, а вы внимательно запоминали ее манеру речи и голос. Для вас не составило труда выдать себя за нее.
   – Но кто она? – спросила Люси, переводя изумленный взгляд с гувернантки на тетушку Полли.
   – Миссис Кендел, неужели вы ей верите? – возмутилась Дороти. – Мы много времени провели с мисс Парсонс. Она та, за кого себя выдает!
   – Она авантюристка и мошенница, – уверенно сказала миссис Норидж, – явившаяся сюда, чтобы получить то, что ей не удалось получить раньше.
   – Все-таки ружья? – пискнул священник.
   – Конечно же нет. Когда мисс Парсонс проникла в оружейную комнату, а затем покинула ее, ничего не взяв, мне стало ясно, что она ищет не оружие. Это подтверждала статья в газете: у якобы ограбленных коллекционеров ничего не взяли. Сначала мне казалось, что разгадка в иероглифах на ложе ствола. Возможно, думала я, иероглифы на всех пяти ружьях составляют что-то вроде указания, где искать, скажем, клад. Но затем мне стало ясно, что все значительно проще. Инструкция!
   – Инструкция? – непонимающе переспросил Эдвард и обвел жалобным взглядом окружающих. – Но она-то здесь при чем?
   Миссис Норидж выглядела огорченной его непонятливостью.
   – Но ведь это вы, мистер Кендел, получив впридачу к ружью исписанную иероглифами тетрадь, решили, что держите в руках инструкцию. Если бы взялись переводить ее, то поняли бы, что это не так.
   – Не инструкция? А что же?
   – Это дневник, куда мастер Хаякава весь последний год записывал свои мысли и наблюдения. Всего существует три тетради. Первые две были проданы с аукциона, но третью никак не могли отыскать. Дом старого мастера был разграблен, и грабители унесли тетрадь, не понимая ее ценности. Долгими путями она добралась до вас. Полагаю, что ее стоимость превышает стоимость всей вашей коллекции.
   Тихий ошеломленный вздох пронесся по комнате.
   – Этого не может быть, – прошептал Эдвард.
   Миссис Норидж пожала плечами:
   – У вас в руках ценнейший исторический документ, созданный непосредственным участником многих событий. Мастер Хаякава – легендарная фигура. Вы можете поинтересоваться, за какую сумму ушли с аукциона первые две тетради.
   Женщина у окна издала негромкий смешок. От этого звука мороз пробежал по коже у всех собравшихся.
   – Вы не тетя Полли, – тихо протянул Дэвид, глядя на нее чуть ли не со страхом. – У вас на лбу ни одной морщины. Почему я раньше этого не замечал?
   – Боюсь, мистер Кендел, вас одурачили, как и всех остальных, – ответила гувернантка вместо тетушки Полли. – Но вы еще послужили котом.
   – Кем?!
   – Котом, который таскал для обезьяны каштаны из огня. Вспомните басню Лафонтена! Когда эта дама не обнаружила тетрадь там, где ожидала, она поняла, что искать надо в бумагах. Владелец, очевидно, не понимал ценности имеющейся у него вещи и не прятал ее. Тут случилось непредвиденное: мистер Кендел внезапно сменил все замки. Но вы – человек, который еще в детстве без труда проникал в любой закрытый ящик и за любую запертую дверь. С помощью нехитрой ловушки ваша тетушка убедила вас вынести кипу документов, среди которых, как она надеялась, окажется и дневник.
   – Постойте, – нахмурился Эдвард. – Что это за ловушка?
   Дэвид взглянул на брата и отвел глаза.
   – Вам придется сказать, – мягко обратилась к нему гувернантка.
   – Ваша правда, – вздохнул Дэвид. – Эдвард, я искал отчет частного сыщика, которого ты нанял, чтобы шпионить за мной.
   На лице старшего брата выразилось такое удивление, что младшему захотелось рассмеяться от облегчения.
   – Сыщика? За тобой? – озадаченно повторил Эдвард. – Зачем? Нет, постой! Зачем – понятно. Но почему ты бросился искать его выдуманный отчет? Ты же понимаешь, что я никого не нанимал?
   – Теперь понимаю. Но час назад я был в ужасе.
   Эдвард снова начал багроветь.
   – Что ты такое сотворил, Дэвид?
   Тот умоляюще взглянул на миссис Норидж.
   – Вы ведь знаете?
   – Конечно, – кивнула гувернантка.
   – Кто-нибудь скажет мне, в чем дело? – прогремел Эдвард, выведенный из себя.
   – Это не так-то просто, сэр, – заметила миссис Норидж. – Если учесть ваше твердое намерение женить вашего брата.
   – Бог мой, это здесь при чем?
   Дэвид посмотрел ему прямо в глаза и твердо отчеканил:
   – При том, что я женат.
   И когда стихла суматоха, вызванная его словами, добавил с вызовом:
   – И я не откажусь от жены, что бы ты ни пообещал мне. Так что даже не начинай.
   Эдвард нащупал рукой стул, сел и вытер холодный пот.
   – Женат! На ком?
   – На девушке из бедной итальянской семьи. Я бы даже сказал, нищей. Но это ничего не значит. Я люблю ее, Эдвард.
   – И поэтому не смогли разлучиться с ней даже на две недели, – негромко добавила миссис Норидж. – Вы привезли ее сюда, а с ней и старого слугу, которого мистер Эдвард принял за вашего пособника, и поселили их в деревне. Ваши ночные прогулки связаны вовсе не с кражей.
   – О-о-о… – задумчиво протянул Эдвард, – а я еще начал слегка давить на тебя со свадьбой!
   – Слегка? – фыркнул Дэвид. – Ты прямо сказал, что не дашь мне денег, если я преподнесу тебе еще какой-нибудь сюрприз. А деньги мне нужны, хотя бы на первые три месяца. Потом я и сам найду работу, но пока мы хотим уехать так далеко из Англии, как только сможем.
   – Так ты боялся, что я узнаю о твоей тайной женитьбе и не дам тебе денег!
   – От тебя всего можно было ожидать, – огрызнулся Дэвид. – Ради этого я пошел на кражу. Был уверен, что успею уничтожить отчет, взять у тебя деньги и исчезнуть, прежде чем сыщик пришлет другой экземпляр. А теперь оказывается, что никакого сыщика и вовсе не было.
   – Но жена была! – обвиняюще воскликнула Дороти, указав на него перстом. – Как вы могли, мистер Кендел, сватать мне своего брата, если он женат?!
   – Но ведь я не знал!
   – И все равно! – упорствовала Дороти. – Зная вашего брата, вы должны были предположить такую возможность!
   – Вы хотели нас обмануть, – поддержал ее священник и боязливо взглянул на миссис Норидж.
   Как оказалось, страх его был оправдан. Миссис Норидж поджала губы и осведомилась:
   – Мистер Уокер, но разве вы сами так чисты перед мистером Кенделом, как хотите представить?
   Священник тут же замолчал.
   – О чем вы? – удивился Эдвард.
   – Сущая ерунда! – поспешно вскричал Персиваль. – Теперь, когда выяснилось, что для брака есть непреодолимая помеха, это не имеет никакого значения. Вы виноваты перед нами, мы виноваты перед вами, и на этом закончим.
   – О, не совсем так, – сказала миссис Норидж. – Мистер Кендел действительно ни в чем не виноват, потому что он даже не догадывался о том, что его брат женился. Но вы, вы с мисс Уокер имели отличное представление о проделках вашего брата.
   – Как? У вас есть брат? – удивился Эдвард.
   Дороти покраснела и взглянула на Персиваля.
   – Наш брат – порядочный человек, – проблеял тот.
   – Ваш брат – мошенник и вор, – поправила миссис Норидж. – Его портрет опубликован в той самой газете, которую вы собирались уничтожить. Следы фамильного сходства совершенно очевидны.
   – Ой, в самом деле… – вдруг робко проговорила Люси. – В первый миг, увидев портрет, я подумала, что это вы, мистер Уокер. И ругала себя за эту мысль. Но я понимаю, почему вы скрыли правду. Вы хотели счастья сестре…
   Персиваль горячо закивал.
   – Боюсь, миссис Кендел, дело обстоит несколько прозаичнее, – вздохнула гувернантка. – Мистер Уокер рассчитывал на щедрое пожертвование со стороны вашего мужа. И, конечно, ему было лестно породниться с семьей Кендел.
   – Вы не смеете оскорблять нас! – взвизгнула Дороти.
   Но тут же притихла и отступила к брату.
   Женщина у окна пошевелилась, и все взгляды устремились на нее. Миссис Норидж подошла ближе, с любопытством разглядывая ее, как разглядывают редкое животное.
   – А теперь, будьте добры, верните тетрадь. – Она протянула руку.
   – С чего вы взяли, что она у меня? – чистым молодым голосом спросила «тетушка».
   Люси вздрогнула и схватилась за мужа, Эдвард подался назад. Даже Дэвиду стало не по себе.
   – Вы незаметно взяли ее, пока Дэвид искал несуществующий отчет. Для этого и была придумана вся история с частным сыщиком. Вы подловили Дэвида, подергали за нужные ниточки, словно кукловод, зная, что у него не будет времени копаться в бумагах, и когда он принес их сюда, вам оставалось только найти сам дневник. И вы его нашли. Уголок высовывается из-за вашего корсажа. А теперь верните его!
   Миссис Норидж говорила не слишком настойчиво, даже вежливо. Но женщина отчего-то подчинилась. Она достала небольшую тетрадь и протянула гувернантке.
   – Я говорила о подарке на ваше сорокалетие, сэр, – обернувшись к Эдварду, сказала миссис Норидж. – Вот он.
   Эдвард благоговейно принял тетрадь, и все сгрудились вокруг него. Каждому хотелось видеть сокровище, стоившее дороже целой коллекции ружей.
   Воспользовавшись этим, женщина у окна внезапно сорвала с головы парик, а в Дэвида, который молниеносно бросился к ней, швырнула пенсне. Под париком обнаружились короткие черные волосы, за линзами – хитрое маленькое личико с мелкими незапоминающимися чертами.
   «Тетушка» вскочила на подоконник, толкнула неплотно прикрытую створку и выпрыгнула из окна, прежде чем ее успели остановить.
   – Господи, она разобьется! – крикнула Люси.
   Но когда все подбежали к окну, их взорам открылась лишь россыпь осколков стекла, переливавшегося в свете фонарей. Мошенница исчезла.
   – Как вы думаете, миссис Норидж, она вернется? – спросила Люси.
   – Нет-нет, миссис Кендел, не думаю. Она проиграла.
   – Но, возможно, ей захочется отомстить за поражение?
   – Хм, – сказала миссис Норидж. – В этом случае вам тоже не о чем беспокоиться. Она будет искать только меня.
   Во время всеобщего замешательства брат и сестра Уокер незаметно исчезли. Оглядевшись и нигде не обнаружив их, Эдвард подошел к Дэвиду.
   – Ты женился, – растерянно проговорил он. – Не могу поверить.
   – И теперь ты лишишь меня содержания, – почти весело предположил младший брат. – Послушай, мне нужны только деньги на билет. Я сам заработаю нам на жизнь.
   Но Эдвард отрицательно покачал головой.
   – Может быть, я и бесчувственный пень, как иногда утверждает Люси, но не такой, каким ты меня считаешь. Как ее зовут?
   По губам Дэвида пробежала мечтательная улыбка, преобразившая его лицо.
   – Летиция, – сказал он. – Это значит «счастье».
 
   Поздно вечером, когда суматоха улеглась и все стихло, Эдвард Кендел спустился на кухню. Гувернантка была там – подогревала кастрюльку с молоком.
   Эдвард встал в дверях, глядя на нее со смесью восхищения и непонимания.
   – Как вы догадались, миссис Норидж? – без предисловия спросил он.