Они поднялись по лестнице и вошли в комнату. Незнакомец огляделся и вдруг с хриплым восклицанием шагнул к кровати. Над ней висел выцветший портрет в обшарпанной рамке.
Венс перевел взгляд гостя на портрет: неужели это одно лицо?
– Это я, – сказал незнакомец Венсу, указывая на портрет.
– Я думал, это Харви.
– Меня зовут Свен, – сказал незнакомец.
– Свен? – поразился Венс, мигом припомнив это имя, многократно упоминавшееся в бумагах Харви.
Долго светились в эту ночь окна Венса. Гость рассказывал о своем времени, о Безлюдной эпохе, о том, как беглецы отдавали все за коробку с двойными стенками и небольшое количество сжиженного гелия.
– Какова его температура? – спросил Венс, припомнив опасения Хорана.
– Минус двести шестьдесят девять градусов, – не задумываясь ответил Свен.
– Почти космический холод! Человек должен погибнуть, – сказал Венс.
– Наоборот. Только при такой температуре он и может сохраниться, возразил Свен. – Перед вами я – живое доказательство этого.
Венс покачал головой.
– И все-таки вы рисковали, – сказал он. – Контейнер с беглецом прятали неглубоко, но за два века могло многое измениться. На пустыре, где спрятан беглец, мог вырасти дом, сушу могло поглотить море. Да что море! Обычная пыль, оседая, за два столетия может образовать толстый слой земли и похоронить под собой беглеца.
Свен махнул рукой.
– Выхода не было, и беглецы шли на риск, – произнес он. – Кстати, насколько я убедился, когда вышел из тайника на свет божий, строений в этом городе не очень-то прибавилось. Скорее наоборот.
Венс посмотрел в окно.
– Не каждый может решиться на бегство в будущее, – произнес он задумчиво.
– Погружаясь в ледяную ванну, человек не знал, выйдет ли из нее, сказал Свен. – А если и выйдет, то что ждет его? Вдруг низкая температура убьет наиболее чувствительные клетки головного мозга, и человек, оттаяв, утратит память? Поэтому наиболее дальновидные покрывали свой ковчег иероглифами.
– Иероглифами? – переспросил Венс.
– Да. Как сейчас вижу их перед собой. – Сколько контейнеров – и с иероглифами, и без – прошло через мои руки, – вздохнул Свен. – Иероглифы это был самодельный, наспех придуманный шифр. Письмена, нацарапанные на контейнере, хранили основные сведения о замерзшем беглеце, находящемся внутри.
– Придумано неплохо.
– Конечно, заманчиво, вынырнув в туманном будущем, иметь при себе эдакое памятное письмецо, – согласился Свен. – Но зато – представляете себе, когда такого надписанного беглеца перехватывали длинноухие? Гибнул не только беглец, но и вся его семья.
– Длинноухие?
– Так в народе называли шпуров. Тех, кто занимался поисками и размораживанием беглецов, – пояснил Свен.
Венс внимательно посмотрел на гостя. Из писем Харви явствовало, что Свен – шпур.
– Итак, Свен, вы в будущем, – сказал Венс. – Вы не попали в кровожадные лапы шпуров, счастливо проспали два века и не были заживо похоронены. Что же теперь?
Свен нахмурился.
– Я, собственно, отправился сюда из-за Харви, моего друга, – сказал он после паузы. – А вообще-то мне было все равно, в какой век бежать. Если говорить честно, я убедился, что на реле времени надо было поставить срок побольше.
– А вы где разморозились?
– В квартале трущоб. В высотной угловой коробке, на четырнадцатом этаже, – сказал Свен.
– Где спрятался Харви?
Свен развел руками.
– Этого я не знаю, – сказал он. – Может быть, мы двести лет лежали рядом, в одном доме и на одном этаже.
– А если разминетесь с Харви во времени?
– Может быть и так.
– Что ж, пора спать, Мудрая голова, – произнес Венс и поднялся.
Бледное лицо гостя пошло пятнами.
– Мудрая голова? – повторил он.
Венс смешался.
– Простите, если обидел… – начал он.
Гость нетерпеливо махнул рукой.
– Откуда вы знаете, какое прозвище мне дали два столетия назад? спросил он.
– Из бумаг Харви, – сказал Венс.
– У вас есть его бумаги?
– Часть. Я обнаружил их среди мусора, когда убирал комнату.
– Давно убирали?
– Недавно.
Свен скользнул взглядом по полу.
– Новый пол настелили? – спросил он.
– Пришлось.
– Раньше в этой комнате пол был выстелен квадратами, – сказал Свен. Харви называл его шахматным. Трудно было обдирать старый пластик?
– Я не обдирал его. Стелил поверху, – произнес Венс.
При этих словах гость схватил Венса за руку. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. В глазах Венса промелькнул страх.
– Неужели вы думаете, что Харви в этой комнате… – прошептал побледневший Венс.
– Без паники, – проговорил Свен. – Харви вполне мог спрятаться и в другом месте.
Венс закрыл лицо руками.
– Когда настелен новый пол? – спросил Свен.
– Два месяца назад.
Свен кивнул.
– Вы укладывали пластик один, без помощников? – спросил он.
– Один.
– Последний вопрос, – сказал Свен и ногой потрогал упругий пол. – В том, как были уложены листы старого пластика, вы ничего не заметили подозрительного?
Вопрос попал в точку.
– Кажется, некоторые квадраты были уложены неряшливо. Как будто мастер торопился, – еле слышно прошептал Венс.
Свен поднялся.
– Где это место? – спросил он.
Венс указал в угол комнаты.
Свен ссутулившись прошел в угол и опустился на колени, процедив:
– Инструмент.
Венс вынес с кухни ножовку, долото и молоток с вихляющейся ручкой. Вдвоем они поддели и подняли лист недавно настеленного пластика.
– Те самые квадраты, – пробормотал Свен. – Шахматные… Сейчас их сорвем.
Удары молотка отдавались глухо, обличая под старым покрытием пустоту.
Вскоре показался угол контейнера, а еще через несколько минут они очистили весь ящик, втиснутый между бетонными балками междуэтажного перекрытия.
Свен щелкнул пальцем по крышке и сказал:
– Поздно.
Перехватив взгляд Венса, пояснил:
– Гелия внутри нет. Улетучился.
– Проверить надо, – сказал Венс.
– Друг мой, я был шпуром. Разве вы не уяснили это из бумаг Харви? произнес Свен. – Сколько таких ящиков прошло через мои руки – знают один бог да статистики Центра. Похожий случай был у меня недалеко отсюда, на улице Слез – Что, все еще сомневаетесь? Посмотрите сюда, – указал Свен на треснутый, затянутый паутиной циферблат, который Венс поначалу не заметил. – Это реле времени.
Стрелка реле времени стояла на нуле. Это означало, что путешественник по столетиям доставлен в заданный год и месяц, где и разморожен.
Свен рывком приоткрыл крышку – в сухом контейнере лежал Харви. Поза его говорила о том, что перед смертью беглец пытался вырваться из плена.
– Харви, дружище… – тихо сказал Свен. – Вот мы и встретились с тобой в будущем, куда ты так стремился.
Венс перевел взгляд с разбитых в кровь кулаков Харви на окаменевшее лицо Свена.
– Я убил его, – сказал Венс.
– Не мели чепухи, – глухо произнес Свен. – Откуда тебе было знать, что Харви скрывается под полом? Если б не этот дурацкий пластик, – пнул он ногой толстый лист, – Харви был бы сейчас с нами.
Тогда Венс рассказал гостю о том, что больше всего его мучило – о звуках падающих капель, которые он слышал по ночам, о шорохах, которые принял за мышиные, о непонятных звуках, которым не придал значения.
– Это гелий испарялся. А потом оживший Харви пытался вырваться, сказал Свен.
Вдвоем они отвезли Харви на городское кладбище и похоронили его.
– Что будешь делать теперь? – спросил Венс у гостя на обратном пути. Как-то незаметно они перешли на «ты».
Свен пожал плечами.
– Теперь меня ничего не привязывает к вашему времени, – сказал он.
– А обратно, в свою эпоху хотел бы? – неожиданно спросил Венс.
Свен долго молчал, покусывая травинку, сорванную на ходу, обдумывая ответ.
– Больше всего на свете, – сказал он наконец. – Как ты узнал, что я хочу вернуться в свое время?
Венс усмехнулся.
– Догадался, – сказал он.
Некоторое время шли молча.
– Наш век, я понимаю, довольно грустное время, – произнес Свен. – Но видишь ли, какая штука – это было наше время. Кто же, как не мы, люди той эпохи, были повинны в ее изъянах? И кому, как не нам, следовало исправлять их? А мы вместо этого бежали, как крысы с тонущего корабля. И тем самым испакостили свой век. Да только ли свой? Своим малодушным бегством мы исказили, нарушили развитие в последующие столетия.
Мы не выполнили свой долг… Мы должны были бороться против засилья бездушных компаний, против бездарного правительства, которое потакало им. Кто же, как не мы, обязаны были навести порядок в собственном доме?
– После драки кулаками не машут, – сказал Венс. – О прошлом говорить теперь бессмысленно. Назад дороги нет. Нужно думать о будущем.
Они пересекли Коровью пустошь и двигались теперь по дороге, ведущей к городу. Навстречу проехал сытый страж порядка в допотопной машине. Руки его лежали на баранке, глаза безразлично скользнули по двум пешеходам, прижавшимся к обочине.
«Вот тебе и прогресс. Даже форма на нем почти та же, что на мне была», – мелькнуло у Свена. Венс поймал его взгляд.
– Говорят, у нас скоро появятся машины с автоводителем, – не без гордости заметил он. – Революция в технике. Ты садишься в кабину, набираешь на пульте координаты точки, в которую желаешь попасть, и баста! Можешь сидеть, сложа руки. Машина сама привезет тебя по нужному адресу. Здорово, а?
– Здорово, – устало согласился Свен.
– Так что, бежишь дальше во времени? – спросил Венс, когда они, усталые, входили в город.
– Сначала осмотрюсь. Может, встречу кого-нибудь из знакомых, – ответил Свен.
С утра Венс занялся поисками работы. Но таких, как он, было много. Руки пришельцев были дешевле, и армия безработных, составленная из современников Венса, непрерывно пополнялась. В таких условиях трудно было на что-либо рассчитывать. Венс много размышлял о происходящем, записки Харви, которые он читал и перечитывал, не шли из головы. Харви подошел вплотную к идее необходимости борьбы, но его сгубило одиночество. Он боялся доверить свои мысли кому бы то ни было, даже своему единственному другу Свену. Быть может, верь больше Харви людям – и асе на Тегле сложилось бы иначе. Прежде всего, не было бы беглецов, и тогда современники Харви и Свена сумели бы переделать свою жизнь, улучшили ее, обратили автоматику из зла во благо. А тогда и эпоха его, Венса, сложилась бы совсем иначе. Существует же в истории преемственность. Каков корень таковы побеги.
ПРИМЕЧАНИЕ ЛИНГА-ЦЕНТРА. В первоначальном тексте дешифратор привел земной аналог последней фразы – «Яблоко от яблони недалеко катится».
Выбившись к вечеру из сил, Венс решил отдохнуть. Было душно, ветки деревьев поникли. Собиралась гроза. Солнце – жизнетворный Сириус готовилось нырнуть под горизонт, в тусклом небе вспыхивали дальние зарницы.
И каменные бока домов, и пыльный размягченный асфальт, и самый воздух все источало зной.
Людей на улицах было немного. Как в те недавние времена, когда город не затопили еще пришельцы из прошлого. Прячутся от жары, что ли? Или отправились дальше, в будущее?
Венс шел медленно, изредка вытирая потное лицо. Кафе на Центральной площади было открыто. Венс поднялся на террасу, сел за столик, огляделся. Немногочисленные посетители кафе были заняты – каждый своим делом. Немолодая женщина задумчиво тянула лимонад, беглец с несчастным лицом ковырял вилкой в салате, за кактусом самозабвенно целовалась парочка.
Неожиданно из-за угла дома показалась знакомая фигура. Свен! Через минуту Мудрая голова стоял перед Венсом.
– По всему городу тебя ищу, – сказал Свен. – Даже на Коровьей пустоши был – могли бы, между прочим, за двести лет и получше название придумать.
Свен подождал, пока официантка поставит заказ – бутылку с лимонадом, и удалится.
– Давай прощаться, дружище, – сказал он.
Венс налил два стакана.
– Садись и выкладывай, – произнес он.
Свен отодвинул стул и присел на краешек.
– Давай по порядку, – сказал Венс. – Нашел своих?
Свен покачал головой.
– Никого, – вздохнул он. – Да оно и понятно. В том веке моими знакомыми были в основном шпуры. А шпуры не были беглецами, сам донимаешь. Им и там было неплохо.
– Выпей водички.
– Перед замораживанием не рекомендуется, – оглянувшись, произнес негромко Свен.
Венс сделал глоток. Вода была теплой и отдавала чем-то затхлым.
– Нашел я человека, который может сделать мне немного жидкого гелия, сказал Свен.
– Неужели у нас научились получать жидкий гелий?
– Он служит в компании, которая тебя выгнала.
– А! В Уэстерне все могут, – кивнул Венс. – Но жидкий гелий – это еще не все. А контейнер с двойными стенками, а реле времени? У нас такие штучки днем с огнем не сыщешь.
– А мудрая-то голова для чего? – усмехнулся Свен. – Когда я вылупился из своего чертова кокона, то всю амуницию припрятал там же, на четырнадцатом этаже. На всякий случай.
– Значит, лодка снаряжена. Куда же теперь? – спросил тихо Венс.
– Попробую еще разок попытать счастья. Прыгну на полвека вперед. Авось там получше… – пробормотал Свен и вдруг схватил Венса за руку: – Слушай, бежим вместе, а? Гелия хватит на двоих, поделимся. И коробку тебе подберем.
Венс покачал головой.
– Я остаюсь здесь, – сказал он.
Свен хлопнул ладонью по столу.
– Осел, – сказал он. – Что ждет тебя здесь? Безработица? Вечная погоня за куском хлеба? Разве ты не видишь, что эпоха, в которой ты прозябаешь, зашла в тупик? Разве ты до сих пор не понял, что по сравнению с прошедшими веками вы не продвинулись вперед, а отстали, деградировали, залезли в трясину, из которой не выберетесь?
Венс спокойно, будто гневная филиппика Мудрой головы его не касалась, долил свой стакан.
– Когда мы возвращались с кладбища, ты похвастался, что у вас на машинах скоро будут автоводители, – сказал Свен. – Помнишь?
– Так что?
– А то, что эти самые автоводители были в мою эпоху, двести лет назад. У нас было столько всякой автоматики, что мы мечтали проехаться на машине с выключенным автоводителем. Уразумел, какая цена твоей эпохе?
Венс усмехнулся.
– У вас плохо было, у нас же не лучше, – сказал он. – Значит, нужно бежать дальше. Такова твоя мысль?
– Бегут многие. Ты обратил внимание, что на улицах стало меньше народу?
Венс кивнул.
– Завтра может быть поздно. Власти спохватятся и перекроют все лазейки, – сказал Свен.
– А кто же будет мою эпоху вытаскивать из трясины, если я убегу? спросил Венс.
– Твоя эпоха, дружище, в тупике, – сказал Свен. – Один тут ничего не сделает.
– А если не один, а много?
Свен махнул рукой.
– Утопия, – произнес он и посмотрел на часы.
– Я много думал над тем, что у нас творится, – сказал Венс. – Бегством делу не поможешь. Каждый человек должен отвечать за ту эпоху, в которой живет. Если же он убежит, как трус, то последствия бегства даже одного человека бесконечной цепочкой последствий скажутся во всех грядущих веках. Тебя не удерживаю. Поступки каждого – дело его совести. Пойдем, я помогу тебе спрятаться.
– Погоди. Успею. Неужели ты думаешь жизнь переделать? Харви тоже мечтал об этом. Но только мечтал… Знаешь, – сказал Свен, – я думаю, что в гибели Харви есть своя закономерность. Харви был мечтатель, а мечтателям нет места в нашей жизни. С чего думаешь начать?
Венс задумался.
– Соберу друзей. Разработаем план действий… – произнес он.
– Насколько я понял, у тебя мало друзей.
– Пока мало. Будет больше.
– Главное, чтобы провокатор не затесался к вам, – озабоченно сказал Свен.
– Будем начеку, – заверил Венс.
– Ну а цель-то у вас какая?
– Будем разъяснять людям, что счастье – в их собственных руках. Что в одиночку они ничего не добьются. Что только объединившись, можно переделать мир.
Люди обязаны понять, что одна-единственная дождевая капля никого не напоит, ничего не сделает… Но слившись воедино, мелкие, почти неприметные капли образуют поток, который сметет плотины. Мы должны сделать мир наш справедливым. Каждый должен получать то, что зарабатывает. Нельзя допускать, чтобы один жил за счет другого.
– Словами мир не переделаешь, дружище, – сказал задумчиво Свен. Неужели ты думаешь, что, скажем, хозяева Уэстерна добровольно отдадут богатства, накопленные в течение веков? В наше время, при механизации и автоматике, которую проклинали рабочие, они наживались. В твое время, теперь, когда автоматы поросли травой забвения, а вы, как говорится, наново изобретаете велосипед и рабочие проклинают ручной рабский труд и все ту же безработицу, – хозяева Уэстерна опять-таки продолжают наживаться. Что же вы, проповедники, сможете изменить в этом миропорядке? Ваши слова будут гласом вопиющего в пустыне.
– Кроме слов есть еще кое-что, – сказал Венс.
– Что же?
Венс посмотрел на собеседника.
– Не все ли тебе равно, Мудрая голова? – сказал он. – Ты ведь убежишь.
– Мне не все равно.
– Раздобудем оружие, – сказал Венс. – Тогда с теми же хозяевами Уэстерна будет совсем другой разговор.
– Ну вот, – добавил он. – Теперь ты все знаешь. Давай прощаться.
– Я не спешу.
– Темнишь ты что-то. Мудрая голова!
– Ничуть. Мы договорились с человеком, который обещал мне продать гелий, что он ждет меня до шести. А сейчас, как видишь, половина седьмого.
– Может, успеешь?
– Как бы не так, – усмехнулся Свен. – Там все время крутится еще один претендент на гелий. Уже, наверно, перехватил товар.
– Тоже беглец?
– Нет, из вашего времени. Его зовут на Х… Хоран, что ли. Вероятно, уже залез а ледяную купель. Но меня это теперь мало волнует, – сказал Свен.
– Не понимаю.
– Я остаюсь с тобой, глупая твоя башка. Неужели до сих пор не понял?
Венс улыбнулся.
– Не у всех мудрая голова, – сказал он.
– Вы зеленые юнцы. А я, слава богу, повидал кое-что в своем веке. Мой опыт вам сгодится.
– Опыт шпура? – невинно спросил Венс.
Свен побагровел, сжал кулаки.
– За такие шуточки… – угрожающе начал он.
Венс примирительно протянул Свену руку – жест, который он успел освоить.
– Вот сейчас у тебя нормальный цвет лица появился, – сказал он. Беглецов с таким румянцем не бывает. – Венс посмотрел Свену в глаза и добавил: – Я верю тебе. Ты был друг Харви.
Когда они возвращались домой, подземка была полупустой. «Словно в добрые старые времена», – подумал Венс.
Новые беглецы, словно стаи осенних листьев, гонимых ветром, двинулись в путь, и век Венса снова опустел.
Свен толкнул Венса в бок и прошептал на ухо:
– Опыт шпура тоже кое-что значит. Я покажу вам такие приемчики борьбы только ахнете.
Душный день разрешился ливнем, который быстро прошел. И сразу в воздухе повеяло осенью. Венс и Свен обходили лужи, молчали. После подземки дышалось легко.
Перепрыгнув колдобину, до половины заполненную ржавой водой, Свен заметил:
– Когда-то здесь был зеркальный асфальт.
Чахлые клены на набережной начинали облетать, и резные листья падали на дорогу.
– Нет с нами Харви, – вздохнул Свен. – Но это, может, к лучшему. Как бы перенес он разочарование?
– Ты не знал Харви, Свен. Он сейчас с нами.
На этом обрывался текст, найденный в шаре, который свободно плавал в окрестностях Сириуса. Рассказ о социально уродливой жизни, об обществе, которое зашло в тупик. Общество Теглы не нашло путей борьбы с миром собственности, с уродливым строем, который калечит лучших своих сынов, строем, который отдает власть на откуп монополиям.
С горечью читали жители свободной, процветающей Земли о тяжкой судьбе тех, кто населял далекую планету Тегла.
К сожалению, рассказ этот неполон. Расшифрованные записи обрываются, и мы узнаем из них лишь, как люди Теглы шарахаются, словно овцы, прыгают из одного века в другой, и цивилизация их, лишенная токов естественной преемственности, хиреет, погруженная в темноту. А ведь тьма не была всесильной. Но развеять ее мог только огонь борьбы, солидарность всех людей.