Грозный олимпиец шеф теперь стал ему так же понятен, как и престарелый Дон Флеш, отставной космонавт, единственный из сотрудников охраны, которого невесть за какие заслуги перед компанией все ещё не заменили стандартным роботом с фотоэлементом.
Как-то Арбен столкнулся с лаборантом Грино.
– Вы-то мне и нужны, – обрадовался Арбен. – Подежурьте ночь у нового прибора!..
Юноша сделал непроизвольный жест.
– Не бойтесь, – улыбнулся Арбен, неправильно истолковавший его движение. – Я в вашем возрасте тоже мало что смыслил… Но тут не потребуется особой квалификации. Я все сейчас объясню. Да что с вами?
– Я… не смогу остаться сегодня, – в отчаянии выпалил Грино. И тут же припомнил отрывок из устава Уэстерна, с которым его ознакомили во время долгой и унизительной процедуры оформления на службу: «Неподчинение старшему по работе влечёт за собой…»
– А что случилось?
– Семейные обстоятельства… Я говорил вам…
Арбен нахмурился. Тень воспоминания пробежала по его лицу. Он явно силился припомнить что-то, но не мог.
– Хорошо, Грино. Ступайте домой, – сказал он наконец.
– И… когда прийти?
– Когда сможете.
– За расчётом?
Арбен пожал плечами:
– Я не собираюсь вас увольнять.
– А кто же будет ночью дежурить?
– Я, – сказал Арбен.
Отчего не подежурить ночь, не тряхнуть стариной? А этому мальчишке, по всему видно, несладко приходится… То, что раньше Арбену казалось невозможным, теперь стало естественным.
Теперь математический расчёт Арбена был безошибочен, а его хладнокровие и смекалка стали нарицательными. Так что были, наверно, причины, по которым шеф проникся к нему безграничным доверием. Злые языки поговаривали, что тут не обошлось без гипноза, но мало ли у каждого из нас недоброжелателей.
Некоторые, впрочем, всерьёз верили в таинственную силу, излучаемую Арбеном. Мисс Шелла – та вообще закрывала ладонью глаза и отворачивалась, завидев Арбена. Правда, делала она это всякий раз с шутливой улыбкой.
Арбен чувствовал себя сверхчеловеком, волевым и уверенным в себе. За что он ни брался – все удавалось. Приступая к тончайшему эксперименту, он сразу видел суть, схватывал главное, оставляя подчинённым второстепенные детали.
Он шутя стал чемпионом Уэстерна по плаванию, – ранее равнодушный к воде, а к спорту вообще относившийся с отвращением. Причём новый спортивный титул он получил без всяких тренировок. Просто зашёл однажды в купол, где помещался спортивный комплекс. На водяных дорожках как раз проходили соревнования, и Арбен вдруг решил посостязаться.
Шеф прощал своему новому любимцу любые причуды, например то, что тот обклеил все стены в отделе бесцветным пластиком.
Видеофон в своей комнате он снова отключил, и отчаянные звонки Линды его больше не беспокоили.
* * *
– Вот так встреча! – удивился Ньюмор. Удивился искренне: он не хотел этой встречи и сделал все, чтобы избежать её.
– Да, действительно, – криво улыбнулся Арбен, пожимая холодную руку.
Он четыре часа прождал за углом дома, который называли мозговым центром. Сидеть в машине было не очень-то весело. Испортилось отопление, и он окоченел, а выйти себе не позволял: Альва стал в последнее время дьявольски чуток. Кабина была обклеена пластиком, и здесь Арбен был в безопасности. Если бы можно было и костюм сделать из пластика!..
О том, что Ньюмор бывает в этом доме, Арбен узнал случайно: шеф накануне вскользь упомянул, что физик Ньюмор стал вхож в высшие сферы, поскольку там заинтересовались каким-то его новым изобретением.
Арбен давно уже хотел встретиться с Ньюмором, но последний был неуловим. Словно стена окружала знаменитого физика. Никто из тех, к кому обращался Арбен, не знал его нового местожительства.
Что подумали бы коллеги, увидев самоуверенного Арбена, смиренно прячущего нос в воротник? Сидя в машине, Арбен время от времени оглядывался. Пока Альвы не было.
Погруженный в свои мысли, Арбен едва не пропустил Ньюмора: его каплевидный «молек» на воздушной подушке плавно подплыл вплотную к входу. Только когда чёрная торпеда зашипела и плавно опустилась на асфальт, Арбен спохватился. Он выскочил из своей машины, в три прыжка покрыл расстояние и показался из-за колонны в тот самый момент, когда Ньюмор уже открывал бронированную дверь.
По выражению лица своего клиента Ньюмор понял, что от разговора ему не уйти. Все же он сделал попытку:
– У меня важное дело. Может быть, договоримся о встрече в более подходящее время?
– Неизвестно, когда наступит такое время. Я больше ждать не хочу. А тебя разыскать невозможно!
– Ладно, – решился Ньюмор. – У меня есть несколько минут… – Он озабоченно глянул на часы. – Только здесь, пожалуй, неудобно…
Арбен стоял рядом, казалось, готовый вцепиться в Ньюмора, если тот вздумает улизнуть.
– Здесь через два дома есть неплохой ресторанчик… сказал физик и взял Арбена под руку.
Арбен спешил, стараясь побыстрее пройти открытое место.
– Как ты разыскал меня? – спросил Ньюмор, когда они сели за столик.
– Проезжал мимо, – небрежно бросил Арбен. – Вижу – знакомое лицо.
Ньюмор покосился на его лицо, посиневшее от мороза, и ничего не сказал.
– Как ведёт себя Альва? – спросил Ньюмор. – Надеюсь, не очень беспокоит?
– Поэтому я и искал тебя, – не совсем последовательно ответил Арбен.
– Помнишь, о чём мы договорились? Эксперимент продлится год, больше можно, но никак не меньше, А прошло только два месяца.
– Сегодня шестьдесят четвёртый день.
– Это не меняет дела. Пойми, я вложил в эту штуку все своё состояние. Если прервать опыт – все погибло. А чем тебе плохо? Ты стал сверхчеловеком и не выложил за это ни одного жетона.
– Альва ведёт себя странно. Кстати, ты можешь объяснить мне, почему он сначала оказывал больше внимания Линде, чем мне – своей биологической половине?
– Как это? – спросил заинтересованный Ньюмор, ставя на место недопитый стакан.
Арбен рассказал. Ньюмор живо расспрашивал о подробностях, затем задумался.
– Неужели Альва развивается не так, как я предполагал? сказал он как бы про себя. – Нет, дело в другом. – Он хлопнул по столу так, что бутылка подпрыгнула. – Понимаешь, она слишком много о тебе думает. Больше, чем ты сам о себе.
Встревоженный Арбен смотрел на его помрачневшее лицо.
– Линда ничего тебе не говорила? – неожиданно спросил Ньюмор, откинувшись на спинку стула.
– О чём?
– Обо мне, об Альве.
– Мы не видимся.
– А раньше?
– Разве Линда в курсе?
– Спрашиваю я, а не ты, – резко бросил Ньюмор.
– Никогда мы об этом не говорили, – так же грубо отвечал Арбен.
– Ладно, – сказал Ньюмор. Казалось, он принял какое-то решение. – Чего ты хочешь от меня?
– Ньюмор, верни все как было. Лучше я никуда не полечу.
Ньюмор хранил молчание.
– Я согласен: пусть вернутся мои прежние недостатки, пробовал пошутить Арбен.
– Как ты это представляешь? – ледяным тоном спросил Ньюмор.
– Убей его!
– Рассуждаешь как младенец, – пожал плечами Ньюмор. – Я же объяснял тебе, когда подписывали контракт, что уничтожить Альву после того, как вы стали двойниками, все равно что уничтожить половину тебя самого, сжечь половину каждой твоей клетки. Ты становишься смелее, твой страх скоро совсем пройдёт.
– Он уже прошёл, – сказал Арбен.
– Проявляй элементарную осторожность, и всё будет в порядке, – продолжал Ньюмор.
– Альва преследует меня.
– Не надо было соглашаться.
– Я не думал, что так будет. И потом, ты говорил совсем другое…
Ньюмор глянул на часы.
– Ньюмор, перепиши с него обратно на меня всю информацию, – быстро заговорил Арбен. – Я заплачу тебе неустойку. Любую сумму… Это я говорю тебе как приказ.
– Альва погибнет, – покачал головой физик.
– Сделаешь другого!
– Второго Альву мне не создать.
– Значит, не хочешь?
– Не могу. – Ньюмор приготовился встать.
– Ах, так! – Арбен побагровел. – Знай же, негодяй, я выведу тебя на чистую воду. Подопытный кролик дорого тебе обойдётся. Во всяком случае, дороже собаки.
– Успокойся, – поднял руку Ньюмор. – Слишком уж ты стал самоуверен.
Соседи начали обращать на них внимание.
– Хватит! Ты меня достаточно успокоил. Разве я могу волноваться? Ты же сделал мои нервы железными.
– Не будь идиотом. Накличешь Альву – пеняй на себя.
– Ньюм… В память нашей дружбы… Почему ты решил воздвигнуть свой дворец именно на моих костях?
– Ты не в своём уме. Поговорим, когда придёшь в себя, сказал Ньюмор и поднялся.
Арбен молниеносным движением опрокинул столик и вцепился ему в горло. Звон разбитого стекла смешался с криками посетителей. Официант с застывшей улыбкой мчался к ним через весь зал. Ньюмору с трудом удалось отодрать пальцы с горла, но долго состязаться с Арбеном в силе и ловкости он был не в состоянии, хотя считал себя неплохим самбистом. Через секунду Арбен подмял его под себя, пригвоздив коленом к полу.
– Согласен? – спокойно спросил он, не обращая внимания на крики людей, столпившихся вокруг.
– Пусти, – прохрипел Ньюмор.
– Я задушу тебя, как котёнка. Силы, спасибо, у меня хватит.
– Где же полиция? – истерически выкрикнул женский голос. – Он убьёт его. Помогите же, мужчины!
Но никто не решался вступиться за поверженного Ньюмора. Каждый поглядывал с опаской на атлетическую фигуру Арбена. Казалось, она излучала силу, внушавшую страх. А может, это подействовал взгляд Арбена, которым он медленно обвёл зрителей? Передние попятились.
Сразу, словно по команде, толпа начала редеть. Люди торопливо расходились по своим столикам, стараясь не смотреть друг на друга.
– Видишь? Кое-чем я тебе всё-таки обязан. Ну?… – Арбен снова протянул руку к горлу противника. – Я дал тебе достаточно времени подумать.
– Хорошо, – неожиданно сказал Ньюмор. – Черт с тобой. Возвратим тебя в прежнее состояние. Альву придётся угробить.
– Гарантия? – коротко сказал Арбен. Он взглянул на мужчину, который только что вошёл в зал и подошёл поближе, заинтересованный скандалом. Глаза их встретились, и человек, охнув, попятился назад, опрокидывая стулья.
– Моё честное слово.
– Не пойдёт.
– Пусти меня, и поговорим по-человечески, – взмолился Ньюмор. – Все равно я в твоих руках.
Арбен расплатился с перепуганным официантом, и они вышли. Ньюмор слегка прихрамывал.
– Вот сюда, – указал Арбен на уголок за пыльной пальмой.
– Можно завтра же начать, – сказал Ньюмор, не глядя на собеседника.
– Вот это разговор.
– У тебя машина обклеена пластиком?
– Конечно. Я бы и одежду сделал из пластика, если бы это было можно. Тогда бы и вашу милость не пришлось беспокоить.
– Гм, это называется беспокоить, – задумчиво, произнёс Ньюмор, касаясь пальцем здоровенного синяка на горле.
– Не придирайся к мелочам. Ты сам виноват, что заставил меня принять крайние меры.
– Лучше всего будет, если ты приедешь завтра прямо ко мне.
– К тебе, голубчик, не проникнешь.
– Я дам пропуск.
Ньюмор полез в карман, вынул узкий блокнот и, набросав несколько слов, вырвал листок и протянул его Арбену. Тот внимательно прочёл текст и удовлетворённо кивнул. В углу листка красовался вензель, который – Арбен знал это – раскрывает почти любые двери.
– Сегодня ничего не пей, – сказал Ньюмор, глядя, как Арбен складывает бумажку. – И завтра с утра тоже.
– Даже воды?
– Я имею в виду виски, – пояснил Ньюмор.
– Два месяца уже не пробовал. И запах забыл.
– А раньше, до Альвы, ты, помню, увлекался.
– Потребность исчезла. Желаний никаких нет, все делаю усилием ума. – Он похлопал ладонью себе по лбу.
– Зато стал силён, как буйвол.
– Что толку? Я хочу жить как все, радоваться и печалиться со всеми. А у меня ощущение самодовольной рыбы в аквариуме, диковинной рыбы. Временами мне кажется, что кровь у меня стала холодной, как у рыбы. Во мне остался один расчёт. Знаешь, – доверительно улыбнулся Арбен, – у меня за это время столько дел накопилось, и все неотложные… Линду не видел целую вечность…
– Ничего, теперь увидишь, – сказал Ньюмор, непонятно глядя на Арбена.
– Забудем прошлое, Ньюмор, – сказал Арбен. – Ты мог увлечься, я понимаю и не виню. Я сам, когда ставлю эксперимент, забываю все на свете… И готов не щадить ни себя, ни других. А что касается убытка… Знай: все, что у меня есть, – твоё.
– Я ничуть не увлёкся. – Ньюмор глядел в одну точку. Только по твоей вине срывается опыт.
– Опыт… – повторил Арбен. – При чём тут опыт? Ты готовишь меня к полёту…
– Я ничего не скрывал от тебя. Раскрыл карты с самого начала. Ты мог тогда отказаться.
– Не все карты, Ньюмор, ты раскрыл, – покачал головой Арбен. – Линде ты рассказал немного больше, чем мне.
По тому, как окаменело лицо Ньюмора, Арбен понял, что сказал лишнее.
– Надеюсь, теперь я свободен? – сказал Ньюмор и отвёл в сторону широкий лист пальмы.
– До завтра, – посторонился Арбен. – Стоп, а ты не удерёшь? Куда-нибудь на континент, с попутным ветром?
– Не уеду, не бойся, – сказал Ньюмор, и Арбен понял, что он не лжёт.
Арбен вышел. До машины дошагал, ни разу не оглянувшись.
Машина резво взяла с места. Арбен отключил автоводитель и сам сел за руль. Хотелось действовать. С завтрашнего утра начнёт редеть пелена, отделяющая его от остальных людей.
Занятый мыслями, Арбен вёл автомобиль машинально, мало что видя. Впрочем, уличными жертвами это не грозило. Роль Арбена как водителя сводилась, пожалуй, только к вращению наполовину бутафорского штурвала. Это лишь считалось, что человек, да ещё в городской черте, может самостоятельно вести машину. Так было когда-то. А теперь машину в любом случае вели приборы. Локатор нащупывал дорогу, выяснял, нет ли на дороге препятствий и не могут ли они появиться – будь то машина, выезжающая из переулка, или кошка, перебегающая улицу.
Правда, Арбен отключил автоводитель, но это значило немного. Автоводителю задавалась конечная точка маршрута – место, куда желает попасть хозяин. Сев за руль, Арбен мог по собственному произволу выбирать улицу, но и только. Скорость машины, линия движения – все устанавливалось электронной аппаратурой. Этим достигалась безопасность уличного движения. Арбен не смог бы при всём желании задавить даже бродячую собаку – любое движущееся существо объезжалось, а если объект был неподвижен и преграждал путь – срабатывала тормозная система и машина останавливалась. Хозяин мог тысячу раз спешить – это его дело. Он мог опаздывать на важное свидание это опять-таки его дело. А дело инфраглаза – предотвратить малейшую вероятность катастрофы.
Улица сменяла улицу, новые здания, будто парящие в невесомости, перемежались старыми каменными коробками – Арбен не замечал ничего. Он всё ещё был полон недавним разговором с Ньюмором. Победа досталась с трудом. Конечно, и Ньюмору несладко – расстаться с Альвой, в которого он столько всего вложил. Когда Арбен заберёт у него обратно свою информацию, Альва погибнет, это неизбежно. Жаль Ньюмора. Но, с другой стороны, почему Арбен должен терять свою самобытность? Ньюм во многом обманул его. Так друзья не поступают. Пусть теперь и расплачивается.
Не доезжая нескольких шагов до универсального магазина «Все для всех», Арбен притормозил, подкатил к тротуару. Близился к концу рабочий день, и прохожих было много. Выходить из машины Арбен не стал: в толпе Альве легче затеряться его можно не заметить до самого последнего момента. Другое дело, когда вокруг безлюдно, – тогда опасность меньше.
Арбен всматривался в лица людей, идущих по тротуару. Вот торопится мужчина средних лет. Он обременён свёртками, не говоря уже о чудовищно разбухшем портфеле. В глазах застыло выражение терпеливой скорби, верно, замучили заботы. Спроси его – наверное, ответит, что он самый несчастный на свете. И не знает, что человек, сидящий в этой роскошной машине, захотел стать таким же… Да, да, этот самый преуспевающий счастливчик с ровным румянцем во всю щеку.
Десяток шагов – словно доска, переброшенная через пропасть. Внезапно Арбен заметил знакомое лицо. Вообще память у него уже два месяца была абсолютной. Он мог без труда припомнить малейшие детали двадцатилетней давности. Лицо, мельком увиденное когда-то, теперь всплывало в памяти, словно изображение на монете, с которой искусный нумизмат отмыл кислотой слой веков. Правда, это относилось только к приятным воспоминаниям. Что же до неприятных – они словно растворились…
Девушка, равнодушно скользнув глазами по машине, прошла мимо. Арбен забарабанил в толстое смотровое стекло. Она обернулась. Это её зовут? Кажется, она не давала повода… Девушка пожала плечами и хотела продолжать свой путь, но в последний момент ей бросилось в глаза зовущее выражение лица человека, сидящего за рулём. Она подошла к машине. Форма на девушке сидела ловко. На рукаве красовался фирменный знак ВДВ, что означало «Все для всех». Арбен узнал девушку сразу – в прошлом году в парке Линда показала её:
– Работает в нашем отделе.
Девушка тогда скользнула по нему взглядом, словно по неодушевлённому предмету. Теперь она недоуменно смотрела на незнакомого человека, делавшего ей призывные знаки.
– Вы из парфюмерного? – прокричал Арбен сквозь толстое стекло.
Девушка кивнула.
– С вами работает Линда Лоун?
Она показала на уши, затем на дверцу, предлагая её открыть.
– Линда! – снова крикнул Арбен, делая вид, что не заметил знака.
Расслышав имя подруги, девушка закивала. Кое-как Арбен сумел втолковать ей свою просьбу.
– У нас строгий начальник. Вряд ли отпустит, – изловчился он прочесть по её шевелящимся губам.
– Вы только передайте ей, – попросил он.
– Как ей сказать – кто зовёт? – спросила девушка, скрывая в глазах любопытство.
– Скажите – друг…
– Что? – Ей показалось, она ослышалась.
Арбен повторил. Девушка поспешно направилась к магазину. Перед тем как ступить на весёлый ручеёк ленты, бегущей внутрь от самой двери, она оглянулась на странного человека.
Сердце Арбена тревожно забилось. Ощущение, от которого он успел уже отвыкнуть. Из дверей универмага вышла Линда. Фирменный чепчик сбился в сторону, открыв рыжий локон. Она сделала два шага и беспомощно оглянулась. Затем заметила Арбена и быстро подошла. Дорогая машина, видимо, удивила её. Арбен открыл дверцу и протянул Линде руку. Затем поспешно захлопнул дверцу.
Они перекинулись несколькими незначительными фразами, будто расстались только вчера. Между тем прошло уже…
– Моя напарница уверяет, что ты не в себе. – Линда покрутила пальцем у лба и улыбнулась.
– Может быть, она и права, – серьёзно сказал Арбен.
– Прости, – смешалась Линда. – Сболтнула не подумав. Как ты теперь себя чувствуешь?
– Лучше. Гораздо лучше.
Линда расцвела от слов Арбена.
– И у врача был? Молодец, – продолжала она, не дождавшись ответа. – Что он назначил?
– Так, всякие пустяки.
– Но ты все выполняешь?
– Само собой. Между прочим, завтра начнётся решающая процедура.
Арбен был благодарен Линде за то, что она не расспрашивала его. Он приготовил несколько фраз в оправдание своего отсутствия и был рад, что их не пришлось пустить в ход.
– У нас долгий разговор? – озабоченно спросила Линда.
– Что, начальник строгий?
– Откуда ты знаешь? – удивилась Линда. – По-моему, я никогда тебе не жаловалась…
– У нас серьёзная беседа. Обойдутся без тебя, – посоветовал Арбен.
– Хорошо, – сказала Линда, немного поколебавшись.
Арбен нажал стартер.
– Куда поедем?
– За город, – предложила Линда. – Подышим.
– Далеко, – покачал головой Арбен.
– Ну, куда хочешь, – сказала Линда.
Арбен все ещё чувствовал себя виноватым перед Линдой. Время от времени он поглядывал на её тонкий профиль, уже подсвеченный вечерним неоном. Она о чём-то думала, положив руку на баранку руля. Арбену вдруг захотелось прижаться щекой к смуглому запястью.
– Цыганочка, – негромко сказал он.
– Хорошо с тобой, – вспыхнув, сказала Линда.
– Весь вечер – наш. Вволю покатаемся. Потом заедем куда-нибудь поужинать. Что ты скажешь, например, об Итальянском ресторане? Говорят, там бесподобные спагетти с сыром. Он многозначительно похлопал себя по карману.
– Арби, откуда у тебя появились деньги? И эта машина чья?
– Моя. Вернее, наша.
– Но раньше…
– Не беспокойся, – перебил Арбен, – я заработал её честным трудом. За последний месяц я получил кучу жетонов. – Он посмотрел на бегущие назад разноцветные купола – машина выехала на центральную улицу – и добавил: – В какой-то мере это связано было с моей болезнью…
– Такая большая страховка? – удивилась Линда.
– Не то. Видишь ли, болезнь вызвала обострение, что ли, мыслительных способностей. В общем, котелок стал лучше варить. Ну а Уэстерн, если ему угодишь, за деньгами не постоит. Вот я и думаю: может, и лечиться не стоит?
– Не болтай глупости, – резко сказала Линда. – Как ты можешь говорить такое?
– Я пошутил, цыганочка.
– Такие шутки жестоки.
Дорогу Арбен выбирал наугад. Машина знала своё дело. Ловко и аккуратно поглощала она пространство.
– Как хорошо, что завтра начинается твой курс лечения! А жетоны… бог с ними. И к таким игрушкам, – она погладила темно-вишнёвое сиденье машины, – я равнодушна. Ты только больше не исчезай, ладно? А то расстанемся опять…
– Мы можем и не расставаться, – медленно произнёс Арбен, – стоит лишь тебе пожелать. Видишь ли, есть на свете один дуралей, который готов отказаться от славы и повергнуть к твоим стопам… – Арбен запнулся, не зная, как закончить высокопарную фразу. Спасла положение Линда, звонко расхохотавшаяся.
О многом говорили они в этот вечер. Но больше всего – о будущем.
– Давай уедем, – сказал Арбен. – Далеко-далеко.
– На побережье, – произнесла Линда, не открывая глаз.
– На побережье, – согласился Арбен. – Я наймусь на какую-нибудь автостанцию. Механиком, ремонтником – кем угодно.
Линда открыла глаза.
– Видишь ли, я не уверен в том, что произойдёт в результате предстоящей процедуры, – пояснил Арбен, отвечая на её вопросительный взгляд.
Линда кивнула.
Город за стёклами машины казался призрачным, нереальным. То ли сон, то ли видение. Встряхнись – и он исчезнет…
– Через неделю сможем уехать, – сказал Арбен, сворачивая в улицу, узкую, как ущелье.
– Хоть завтра. Так надоело все…
Линда умолкла. У губ её обозначились две горькие складки. Арбен подумал, что ей не так легко и просто жить, как могло бы показаться со стороны. Но она была мужественна и никому не жаловалась.
– Завтра не получится. Надо закончить кое-какие дела, сказал Арбен.
– Это связано с твоим лечением? – догадалась Линда.
Арбен кивнул.
Ньюмор, словно по уговору, ни разу не упоминался, и Арбену это почему-то было приятно.
Линда не могла бы словами выразить то, что было у неё в душе. Странное лечение. Лечение, в результате которого тускнеют блестящие умственные способности и человек становится рядовым, заурядным. Может быть, и гениальность не более чем психическое отклонение? Как знать, что возвышает гения над остальными? Не мысли, а тени подобных мыслей носились у Линды в голове, но выразить их она вряд ли сумела бы.
– Несколько дней я буду очень занят, – сказал Арбен и потрогал в кармане вчетверо сложенный блокнотный листок.
– Понимаю. Ничего, уедем позже. Ближе к весне. Машина резко тормознула. Стайка ребятишек выскочила из-под её тупого носа. Опасности, конечно, никакой не было – все скорости и импульсы были рассчитаны, когда машина ещё только свернула на эту улицу.
– Скажи, ты думаешь обо мне? – неожиданно спросил Арбен.
– Иногда, – улыбнулась Линда.
– Часто?
– Часто, наверно, ты не заслуживаешь…
– Прошу тебя, не думай обо мне, – серьёзно сказал Арбен.
– Скромность украшает человека.
– Я не шучу. Не думай обо мне, не вспоминай меня… Хотя бы в течение нескольких дней.
– Но почему? – изумилась Линда необычности просьбы. – Тебе неприятно сознание, что я о тебе думаю?
– Не могу тебе объяснить, в чём дело, но позже, когда мы будем вместе. Чему ты смеёшься?
– Не обижайся. – Она прижалась к нахмурившемуся Арбену. Просто я вспомнила притчу об обезьяне. Волшебник сказал одному человеку: «Хочешь, я верну тебе молодость и красоту?» «Хочу», – отвечал человек, который был стар и согбен. «Для этого ты должен выполнить одно условие», – сказал волшебник. «Я согласен на все». – «О, это простое условие: в течение пяти минут ты не должен думать об обезьяне, вот и все. Пять минут – это как раз время, необходимое для твоего превращения».
– И что же?
– Волшебник исчез. Он с горечью убедился, что его условие невыполнимо.
– А человек?
– Он остался таким же – старым и немощным…
– Да, память не подвластна человеку, – глухо сказал Арбен. – Человека легче убить, чем отнять у него память. Будто спохватившись, он посмотрел на часы.
– Время ушло как мартовский снег, – процитировала Линда.
– Поедем ужинать?
– Не хочется.
– И мне, – признался Арбен. – Куда же тебя доставить? В универсальный «Все для всех»?
– Я хочу домой. Уже поздно.
Арбен набрал на пульте нужные координаты и, включив автоводитель, отодвинулся от штурвала.
Ближе к окраине освещённость падала. Громады домов еле угадывались во мраке. Старые дома, лишённые окон, достались в наследство от того времени, когда люди панически – и не без оснований – боялись радиации, уровень которой неуклонно повышался. Теперь эти дома выглядели как уродливые коробки, но снести их все никак не могли. Реклама на окраине не так буйствовала, как в центре.