Страница:
Хорошо, что было над чем подумать сейчас: когда размышляешь в движении, оно происходит как-то незаметно, как бы само по себе, и когда ты снова оцениваешь обстановку, то с удивлением замечаешь, что продвинулся дальше, а устал меньше, чем предполагал. Так получилось и у меня сейчас: островок почти неожиданно оказался совсем рядом, дно здесь было очень пологим, и последнюю сотню метров я уже не плыл, а шел по приятному плотно-песчаному дну, вырастая из воды, на ходу обсыхая и воспринимая ветер теперь уже скорее с удовольствием, а не с досадой, как еще только что.
Конечно, мир, в котором оказываешься, погрузившись в медитацию, не настоящий в том смысле слова, как мы его обычно понимаем, то есть – не изменяющийся согласно нашим пожеланиям; чтобы изменить его, нужно произвести определенную работу. С нашей точки зрения, мир медитации виртуален, хотя те, кого мы там встречаем, уверены в обратном: для них виртуален как раз наш мир – или условен, если угодно. Так или иначе, если ты достаточно регулярно медитируешь, то этот, другой, мир становится почти таким же привычным для тебя, как тот, в котором ты родился и живешь, и законы, по которым этот, другой, мир существует, точно так же делаются привычными и уже не вызывают удивления. Поэтому я, взобравшись без особого труда наверх (ноги, правда, немного дрожали, но это просто потому, что я не успел еще, видимо, восстановиться после вынужденного купания в штормовую погоду), не стал удивляться тому, что никакого маяка там не увидел. Передо мной открылось обширное плато, оно казалось слишком большим для такого маленького островка, каким он выглядел с моря. Плато напоминало запущенный парк, в котором деревья росли вроде бы по какой-то системе, но за ними давно уже никто не ухаживал, не формировал их кроны, не убирал валежник и опавшую листву; парк средних широт Теллуса, одним словом. В общем, это было естественно: тебя принимают в той обстановке, какая для тебя привычна, – если только ты не высказываешь каких-то особых пожеланий по этому поводу. Для меня сейчас обстановка не играла никакой роли, мне нужно было, чтобы меня выслушали и, может быть, помогли советом; на другую помощь я рассчитывать не мог, мне это давно дали понять: операции такого рода, какими мне приходилось заниматься, наверху (как я уже говорил) никогда не одобрялись. Но мне вполне могли подсказать, как найти и выручить Лючану; а взамен я был готов пообещать немедленно вместе с нею покинуть этот мир, предоставив Ардиг его собственным заботам. В конце концов, никакого контракта ни с кем я не подписывал и никаких обязательств на себя не брал. Итак…
Я шел по заросшей травкой тропе, петлявшей между деревьями; такие тропы прокладывают не для того, чтобы создать кратчайший путь между двумя точками, но ради самого процесса гуляния. Воздух был приятно сухим, хотя для островка это могло показаться странным; но в этом мире странность была нормальным явлением. Метры превращались в минуты; когда их набралось, по-моему, достаточно много, я слегка забеспокоился. Уже настало время, чтобы со мной заговорили, но ни единого импульса не возникало в мозгу, не говоря уже о звуках. Как правило, Продвинутые объясняются с нами, не сотрясая воздух, и это для них естественно. Однако на этот раз никто ко мне не обращался, звуки были всего лишь обычными звуками леса, а в голове суетились только мои собственные мысли.
Все бы ничего, если бы время, проходившее здесь, стояло на месте в реальном мире, но оно – и только оно – в обоих мирах было равно самому себе, а в том мире время меня поджимало. Так что я решил совершить определенную бестактность, а именно – заговорить первым. И для убедительности послал не только мысленный сигнал, но и вслух произнес громко и четко:
– Высший, я прошу только одного: хоть намека на то, где сейчас находится моя жена. Ей грозит беда, а она ни в чем не виновата, и вообще – да ты ведь знаешь все лучше, чем мы сами. Мы не собираемся сотворить здесь ничего плохого, вообще ничего, мы сразу же улетим домой – сразу же, как только я верну ее. Неужели в этом есть что-то, заслуживающее осуждения?
По-моему, сказано было достаточно. Но ответа не последовало. Никакого. Как я должен был понимать это? Полное недовольство? Почему?
Я даже остановился – от растерянности, наверное: таких случаев, когда тебя впускают, но с тобою не разговаривают, в моем опыте не было. Сейчас я был готов даже к самому крутому выговору, к ка-кому-то наказанию – только не к такой вот равнодушной тишине. Есть ли смысл идти дальше? Похоже, что нет. Надо возвращаться в реальность и найти решение там. Поскольку тут мне не собирается помочь никто хотя бы потому, что здесь никого нет.
Или… кто-то есть?
Так я подумал, потому что впереди среди деревьев возникло какое-то движение.
То был человек. Я торопливо зашагал навстречу. Женщина. Лючана? Они прислали мне Лючану? Прости меня, Высший, я тут напустился на тебя совершенно напрасно, на самом деле ты совершил лучшее из всего, что мог. Я бегу, уже бегу!
И я действительно побежал к ней что было сил.
2
3
4
5
Конечно, мир, в котором оказываешься, погрузившись в медитацию, не настоящий в том смысле слова, как мы его обычно понимаем, то есть – не изменяющийся согласно нашим пожеланиям; чтобы изменить его, нужно произвести определенную работу. С нашей точки зрения, мир медитации виртуален, хотя те, кого мы там встречаем, уверены в обратном: для них виртуален как раз наш мир – или условен, если угодно. Так или иначе, если ты достаточно регулярно медитируешь, то этот, другой, мир становится почти таким же привычным для тебя, как тот, в котором ты родился и живешь, и законы, по которым этот, другой, мир существует, точно так же делаются привычными и уже не вызывают удивления. Поэтому я, взобравшись без особого труда наверх (ноги, правда, немного дрожали, но это просто потому, что я не успел еще, видимо, восстановиться после вынужденного купания в штормовую погоду), не стал удивляться тому, что никакого маяка там не увидел. Передо мной открылось обширное плато, оно казалось слишком большим для такого маленького островка, каким он выглядел с моря. Плато напоминало запущенный парк, в котором деревья росли вроде бы по какой-то системе, но за ними давно уже никто не ухаживал, не формировал их кроны, не убирал валежник и опавшую листву; парк средних широт Теллуса, одним словом. В общем, это было естественно: тебя принимают в той обстановке, какая для тебя привычна, – если только ты не высказываешь каких-то особых пожеланий по этому поводу. Для меня сейчас обстановка не играла никакой роли, мне нужно было, чтобы меня выслушали и, может быть, помогли советом; на другую помощь я рассчитывать не мог, мне это давно дали понять: операции такого рода, какими мне приходилось заниматься, наверху (как я уже говорил) никогда не одобрялись. Но мне вполне могли подсказать, как найти и выручить Лючану; а взамен я был готов пообещать немедленно вместе с нею покинуть этот мир, предоставив Ардиг его собственным заботам. В конце концов, никакого контракта ни с кем я не подписывал и никаких обязательств на себя не брал. Итак…
Я шел по заросшей травкой тропе, петлявшей между деревьями; такие тропы прокладывают не для того, чтобы создать кратчайший путь между двумя точками, но ради самого процесса гуляния. Воздух был приятно сухим, хотя для островка это могло показаться странным; но в этом мире странность была нормальным явлением. Метры превращались в минуты; когда их набралось, по-моему, достаточно много, я слегка забеспокоился. Уже настало время, чтобы со мной заговорили, но ни единого импульса не возникало в мозгу, не говоря уже о звуках. Как правило, Продвинутые объясняются с нами, не сотрясая воздух, и это для них естественно. Однако на этот раз никто ко мне не обращался, звуки были всего лишь обычными звуками леса, а в голове суетились только мои собственные мысли.
Все бы ничего, если бы время, проходившее здесь, стояло на месте в реальном мире, но оно – и только оно – в обоих мирах было равно самому себе, а в том мире время меня поджимало. Так что я решил совершить определенную бестактность, а именно – заговорить первым. И для убедительности послал не только мысленный сигнал, но и вслух произнес громко и четко:
– Высший, я прошу только одного: хоть намека на то, где сейчас находится моя жена. Ей грозит беда, а она ни в чем не виновата, и вообще – да ты ведь знаешь все лучше, чем мы сами. Мы не собираемся сотворить здесь ничего плохого, вообще ничего, мы сразу же улетим домой – сразу же, как только я верну ее. Неужели в этом есть что-то, заслуживающее осуждения?
По-моему, сказано было достаточно. Но ответа не последовало. Никакого. Как я должен был понимать это? Полное недовольство? Почему?
Я даже остановился – от растерянности, наверное: таких случаев, когда тебя впускают, но с тобою не разговаривают, в моем опыте не было. Сейчас я был готов даже к самому крутому выговору, к ка-кому-то наказанию – только не к такой вот равнодушной тишине. Есть ли смысл идти дальше? Похоже, что нет. Надо возвращаться в реальность и найти решение там. Поскольку тут мне не собирается помочь никто хотя бы потому, что здесь никого нет.
Или… кто-то есть?
Так я подумал, потому что впереди среди деревьев возникло какое-то движение.
То был человек. Я торопливо зашагал навстречу. Женщина. Лючана? Они прислали мне Лючану? Прости меня, Высший, я тут напустился на тебя совершенно напрасно, на самом деле ты совершил лучшее из всего, что мог. Я бегу, уже бегу!
И я действительно побежал к ней что было сил.
2
«Генерал-максимату Системы „Сотворение“.
Докладываю: высланной поисковой парой номер шесть под моей командой, согласно Вашему приказанию, произведено задержание человека, предположительно члена экипажа корабля, чья неразрешенная посадка на планету была совершена минувшей ночью в районе нахождения Главной базы. Задержанный является женщиной, оружия или какого-либо специального снаряжения при ней не было. Возможно, при затоплении волной Великого прилива его смыло водой и оно затонуло. Всего нарушителей было замечено двое, второй разыскиваемый до сих пор не обнаружен. Не исключено, что он утонул или спасся в корабле, местонахождение которого до сих пор установить не удалось. Прошу разрешить дальнейшие поиски корабля, а также тела второго члена экипажа и, возможно, их спутников, если они существуют. В случае Вашего согласия прошу предоставить моей паре свободу действий и при необходимости – поддержку по моему запросу. Прошу также указаний относительно задержанной нарушительницы. В настоящее время она изолирована на Главной базе, никакой работы с нею до Вашего распоряжения не проводится. Ожидаю Вашего решения.
Подписала: начальник шестой пары Группы внешней безопасности, медиат второго градуса Маха».
Докладываю: высланной поисковой парой номер шесть под моей командой, согласно Вашему приказанию, произведено задержание человека, предположительно члена экипажа корабля, чья неразрешенная посадка на планету была совершена минувшей ночью в районе нахождения Главной базы. Задержанный является женщиной, оружия или какого-либо специального снаряжения при ней не было. Возможно, при затоплении волной Великого прилива его смыло водой и оно затонуло. Всего нарушителей было замечено двое, второй разыскиваемый до сих пор не обнаружен. Не исключено, что он утонул или спасся в корабле, местонахождение которого до сих пор установить не удалось. Прошу разрешить дальнейшие поиски корабля, а также тела второго члена экипажа и, возможно, их спутников, если они существуют. В случае Вашего согласия прошу предоставить моей паре свободу действий и при необходимости – поддержку по моему запросу. Прошу также указаний относительно задержанной нарушительницы. В настоящее время она изолирована на Главной базе, никакой работы с нею до Вашего распоряжения не проводится. Ожидаю Вашего решения.
Подписала: начальник шестой пары Группы внешней безопасности, медиат второго градуса Маха».
3
Странно: где это я вдруг очутилась? Я думала, что окажусь где-то в пространстве, среди звезд и туманностей, буду видеть то, что обычно человеку недоступно – поля, потоки частиц, услышу голоса людей, которых давно уже нет в наших мирах, до меня будут доноситься мудрые слова, из которых я узнаю, как мне быть, что делать, где искать выход – ну, в этом роде.
Ничего подобного.
Мне кажется, я здесь уже бывала когда-то. Или в очень похожем месте. Это не город. Но место явно обжитое, не дикий лес, не бескрайняя степь и уж подавно не пустыня, ни песчаная, ни ледяная. Скорее похоже на дачный участок – хотя самой дачи не видно, сколько ни крути головой. Легкий-легкий ветерок, солнце, стрекозы – значит, вода тоже где-то недалеко. Я стою на тропке. И что-то беззвучно, но настойчиво велит: иди, иди по ней, иди туда, ни о чем не думай и не бойся ничего, только иди!
Иду. Не боюсь – бояться, собственно, пока нечего. Тропка виляет между деревьями, идет под уклон, достаточно пологий, но все же ощутимый. Скорее всего ведет к воде. Пойду к воде. Я люблю воду. Не боюсь воды. Может быть, даже выкупаюсь. Хотя… Никакого легкомыслия. Я ведь понимаю, что здесь я, как бы это сказать, не по-настоящему, на самом деле я совсем в другом месте и не в такой приятной ситуации. Я здесь для того, чтобы меня зарядили энергией, а может быть, подсказали, как выбраться из того варенья, в котором мы с мужем оказались…
Да! Главное-то в том, что здесь я надеялась встретиться с тобой, Ра! Это ведь ты все придумал. Где же ты? Почему заставляешь ждать?
Ну вот. Этого я и боялась: кто-то идет навстречу. Мелькнул между стволами сосен. И еще раз – уже ближе.
Нет, я совершенно не боюсь. Я умею постоять за себя в любой схватке. Но лучше бы обошлось без таких излишеств.
– Ау!
Каков нахал! Мало того, что идет сюда, еще и окликает!
Ничего подобного.
Мне кажется, я здесь уже бывала когда-то. Или в очень похожем месте. Это не город. Но место явно обжитое, не дикий лес, не бескрайняя степь и уж подавно не пустыня, ни песчаная, ни ледяная. Скорее похоже на дачный участок – хотя самой дачи не видно, сколько ни крути головой. Легкий-легкий ветерок, солнце, стрекозы – значит, вода тоже где-то недалеко. Я стою на тропке. И что-то беззвучно, но настойчиво велит: иди, иди по ней, иди туда, ни о чем не думай и не бойся ничего, только иди!
Иду. Не боюсь – бояться, собственно, пока нечего. Тропка виляет между деревьями, идет под уклон, достаточно пологий, но все же ощутимый. Скорее всего ведет к воде. Пойду к воде. Я люблю воду. Не боюсь воды. Может быть, даже выкупаюсь. Хотя… Никакого легкомыслия. Я ведь понимаю, что здесь я, как бы это сказать, не по-настоящему, на самом деле я совсем в другом месте и не в такой приятной ситуации. Я здесь для того, чтобы меня зарядили энергией, а может быть, подсказали, как выбраться из того варенья, в котором мы с мужем оказались…
Да! Главное-то в том, что здесь я надеялась встретиться с тобой, Ра! Это ведь ты все придумал. Где же ты? Почему заставляешь ждать?
Ну вот. Этого я и боялась: кто-то идет навстречу. Мелькнул между стволами сосен. И еще раз – уже ближе.
Нет, я совершенно не боюсь. Я умею постоять за себя в любой схватке. Но лучше бы обошлось без таких излишеств.
– Ау!
Каков нахал! Мало того, что идет сюда, еще и окликает!
4
«Начальнику шестой пары Группы внешней безопасности медиату второго градуса Махе. Выражаю благодарность за своевременные и успешные действия по задержанию нарушителя. Примите все меры к обнаружению и захвату совершившего несанкционированную посадку на Ардиг корабля. Находящихся на его борту людей желательно взять живыми – во всяком случае, некоторую их часть. Что касается задержанной нарушительницы, то полагаю, что вы сами, оба члена поисковой группы номер шесть, являетесь специалистами высокого класса, прошедшими всестороннюю подготовку, поэтому работу с задержанной будете проводить сами, а далее – в зависимости от полученных результатов. В случае новых задержаний к работе подключатся поисковые группы вторая и седьмая.
О ходе и результатах всех ваших действий оповещайте меня каждые три часа, если обстановка не потребует большей срочности.
Генерал-максимат Системы «Сотворение» Изод».
О ходе и результатах всех ваших действий оповещайте меня каждые три часа, если обстановка не потребует большей срочности.
Генерал-максимат Системы «Сотворение» Изод».
5
– Лючана! Люча! – заорал я дурным голосом. Тропа сделала очередной поворот, я сбежал с нее, чтобы сократить расстояние: когда цель видна, придерживаться дороги уже вроде бы необязательно. Ни фига-с; неизвестно откуда возникла целая заросль кустов, причем злокачественных – с шипами, а я при всех своих достоинствах все же не носорог, и кожа у меня достаточно тонкая. Пришлось возвращаться, потеряв минуты две. Женщина тем временем успела исчезнуть и снова появиться, уже ближе. И я подумал: ничего себе!
Я узнал эту даму, явленную мне в медитации. Но это не Лючана была. Нет. А узнал я ее потому, что совсем недавно видел ее – и не одну – в кустах на тогда еще сухой поверхности, в ситуации, так сказать, весьма пикантной и для моих – наших с Лючей – взглядов никак вроде бы не предназначавшейся. Ну ладно, там – это понять можно, мы на них наткнулись случайно, мы их не выслеживали. Но здесь, в другом, виртуальном мире, каким образом она оказалась? Мне ее прислали? А за каким – этим самым? Да я о ней и не думал совершенно, какого черта! Неужели подсознание подсыпало песочка в буксы?
Я остановился; но она если и заметила это, то отозвалась противоположным действием: пошла мне навстречу быстрее, чем до сих пор, словно боялась, что я в любой миг могу исчезнуть. Я действительно мог, но ей-то откуда это знать? Или она тоже медитирует? Но попасть в одно и то же медитационное пространство просто так нельзя – для этого нужно знать обо мне многое, слишком многое, столько нужно знать, что это просто невозможно! И тем не менее… Господи, тут крыша может поехать – только этого мне сейчас недостает.
А она, между тем, оказалась совсем уже близко, замедлила шаги, приближаясь, как будто та решимость, с какой она, завидев меня, устремилась вперед, вдруг у нее иссякла и вместо нее возникло сомнение, даже робость. Это было не очень понятно. Может быть, она собиралась встретиться здесь с кем-то другим? Со своим любовником, например? Тогда это просто случайное совпадение. Или ожидала именно меня, но в последнее мгновение увидела во мне что-то такое, что ее испугало? Так или иначе – мы встретились, и тому должны быть и причины, и следствия, пока мне совершенно неясные.
Конечно, я могу даже и сейчас уклониться от этой встречи: выход из медитации потребует лишь нескольких мгновений, и я окажусь для дамы вне досягаемости. Но хотелось верить: если бы предстоящее было слишком опасным для меня, то те силы, которые помогли мне оказаться здесь, как и всегда помогают, приняли бы меры, чтобы если и не отразить угрозу, то во всяком случае предупредить меня о ее существовании. А какая тут может быть угроза? Не в том же, что женщина продолжала приближаться и каждое движение ее становилось (во всяком случае, так мне казалось) все более вызывающим, наводившим на мысли, которые всегда определялись как греховные? «Вот интересно, – подумал я, словно больше думать было не о чем, – если тут между нами что-то произойдет такое – будет ли это считаться изменой моей жене? Это ведь, если разобраться, всего лишь виртуальный мир, которого на самом деле не существует, а значит, и все, что в нем как бы происходит, в реальности не состоится. Хотя, может быть, именно для таких обстоятельств было сказано в свое время: кто согрешил хотя бы помыслом, уже целиком и полностью грешен – таким вот образом. Наверное, правильно: всякое действие начинается в сфере духа и лишь потом осуществляется телесно. А это значит…»
Дальнейшего продолжения эти благодатные рассуждения не получили, потому что женщина остановилась в шаге передо мной. На лице ее не было ни тени смущения. Скорее оно казалось деловым, и его никак нельзя было назвать веселым.
– Здравствуй, незнакомец, – сказала она, и ее голос оказался настолько привлекательным, что я даже не сразу сообразил: сказано это было на теллуре, на моем родном языке. Значит?.. Да нет, ничего не значит, тут же оборвал я себя, скорее всего, в медитационном пространстве человек наделяется и такими свойствами, какими не обладает в реальности. Сейчас ты в мире неограниченных возможностей, но, к сожалению, лишаешься их, как только покидаешь его.
– Что хорошего скажешь? – продолжала она. – Привез ли лестницу для дороги?
Пока она приближалась, я успел проиграть в уме несколько вариантов предстоящего общения. Но что она начнет с таких вот бессмысленных слов, мне никак не могло представиться. Я даже чуть-чуть растерялся.
– Ну… – пробормотал я, – честно говоря, не врубаюсь… – Похоже, женщина ожидала какого-то другого ответа; во всяком случае, она моргнула, и выражение глаз ее сразу же изменилось: из почти доброжелательного, каким оно показалось мне поначалу, стало совершенно официальным, то есть ничего не выражающим.
– Пустяки, у вас еще будет время врубиться, тут все в нашей власти, и это тоже, – она позволила себе улыбнуться. – Но, во всяком случае, это не главное, ради чего мы встретились, и не с этого мы начнем. Ты удивился, увидев здесь меня, а не кого-то другого?
Я подумал, что она явно хочет держать нити разговора в своих руках, а для этого один из лучших способов – задавать побольше вопросов, не давая собеседнику возможности задавать свои. Что ж – ответим взаимностью.
– Кого, по-твоему, я собирался здесь встретить?
Она снова улыбнулась – на этот раз снисходительно:
– Своего напарника, конечно. А вернее – напарницу. Но она не придет. Так что не жди напрасно.
– Почему же?
– Потому что она у нас. И ничего подобного мы ей не позволим.
– У вас – это у кого именно? У тебя и того мальчика?
Я не очень рассчитывал смутить ее этим вопросом – и правильно сделал. В ответ она лишь усмехнулась и лишь слегка изменила свою позу: чуть повела плечом, шевельнула бедром, и я ощутил, как меня заливает адреналин, или то, что здесь, в этом пространстве, его заменяло.
– Не старайся сбить меня с темы, таинственный пришелец. Пока еще мы с тобой встретились на нейтральной территории, но все равно – спрашивать буду я. И если ты будешь откровенен, – тут она усмехнулась, я бы сказал, совершенно бесстыдно, – я, может быть, позволю тебе оценить мои способности – после того, как мы договоримся о главном.
– Нет, сначала все же спрошу я: кто вы? И зачем вам моя напарница? Да и от меня что вам нужно? Зачем ты пришла сюда? И каким способом проникла?
Задавая несколько вопросов сразу, вы невольно заставляете собеседника промедлить: ему нужно время, чтобы выстроить вопросы в удобном для него порядке, и сформулировать ответы так, как ему выгодно. Для него нет смысла вместо ответа самому задать вопрос: я легко парирую это самой простой защитой: «Ты не ответила на мои вопросы. Сначала ответь!» Сам же я эту рассчитанную паузу использовал, чтобы подумать: «Все-таки кое-чему я Лючану научил, и пусть не сразу, но, во всяком случае, в медитацию войти она сможет. Единственный способ помешать ей – это не давать ни минуты покоя, но ведь я давно уже передал жене умение ускользать и в таких случаях. Правда, понадобится немало энергии. Однако и это ей знакомо. Главное, чтобы Люча не растерялась. Но этого, я надеюсь, с нею не произойдет. Не такая она девочка…»
– Пришелец, – тут дама положила руку мне на плечо, и я понял: атака начинается. Не промедли с защитой. И не ослабляй внимания. Похоже, она получила неплохую подготовку. Ну что ж, тем интереснее. Откуда на дикой планете такие вот профессиональные красотки? (Это было легче подумать, чем сделать, потому что она уже стояла вплотную ко мне, слегка касаясь грудью моего предплечья, а чем коснуться – у нее было, причем немало). – Я немного устала, – продолжала она. – Присядем? Разговор может оказаться не очень коротким.
И она кивком указала на мох, росший тут же по соседству. Как назло, я остановился рядом с этим местечком, так и манившим расслабиться. Первой мыслью было отказаться: «Садись, а я уж постою». Но это означало бы признание своей слабости, так что моя собеседница получила бы некоторое преимущество. Не дождется. Правда, энергии у меня осталось не так уж много, так что, скорее всего, придется не нападать, а обороняться. Но, надеюсь, хоть на это меня хватит.
– Сядем, – согласился я, и она сразу же опустилась на мох и слегка потянула меня за руку, приглашая занять место рядом с нею. Я тоже уселся, сохраняя между нами некоторую дистанцию, чтобы продолжать контролировать себя. Она не сделала попытки придвинуться поближе. Видимо, ответы в том объеме, в каком мне следовало их получить, были у нее уже готовы, потому что она начала сразу же:
– Похоже, здешний прилив оказался для вас неожиданностью. Почему?
– Да, прилив… – повторил я невольно и тут же потряс головой, чтобы не вернулись недавние переживания: сейчас они были бы совершенно ни к чему. – Что, у вас такое часто бывает? Нам обещали прекрасный климат, тишину и покой…
– А откуда ты пришел? Зачем? Незнакомец, для тебя и для твоей женщины будет лучше, если ты откровенно расскажешь мне все тут, где я не могу причинить тебе никакого зла, как и ты мне; лучше – потому что в следующий раз мы встретимся уже в условиях, когда я смогу причинить тебе многие неприятности…
– Ну да, – сказал я, – ты с мужчинами сурова – был тому невольным свидетелем.
– Ты о моем напарнике? – улыбнулась она. – Ну, он сейчас в том возрасте, когда обладание женщинами кажется главным, если только не единственным важным делом в этой жизни. Знаешь, в общении с такими жеребчиками бывают ситуации, когда проще уступить, чтобы отделаться, чем сопротивляться, тратя силы и душевное спокойствие, но я не поощряю нахалов. Кстати, сейчас твоей напарнице приходится решать именно эту задачу: он успел положить на нее глаз и не отстанет от нее, пока не добьется своего. А у него будут для этого все условия, потому что в мое отсутствие охранять ее должен именно он, мой напарник, точно так же, как задержанная – твоя.
«Моя жена!» – чуть было не выкрикнул я. Но вовремя успел подавить это желание. Надо признать – то, о чем она рассказала, неплохой способ помешать уходу в медитацию. Только ведь Лючана не маленькая девочка, так что…
Но тут у меня возникла новая мысль – надо сказать, совершенно не ко времени. Даже не мысль, а воспоминание о том, по какой причине я не так давно сбежал из дому на Стрелу-третью, с чего и началась наша последняя пока операция. Во мне взыграла ревность, и мне почудилось, что такого рода занятия Люча практиковала не только со мной; так подумать немудрено, если вы, действуя, находитесь порой в разных углах Галактики, а ей везде приходится играть роль одинокой и, значит, более или менее доступной женщины. Позже я, правда, убедил себя в том, что был не прав, подозревая ее. Убедил – потому что хотел так думать. Однако я ведь мог и ошибаться в этом? Люча летела сюда за новыми впечатлениями, а такие эпизоды как раз относятся к новым переживаниям. Черт бы побрал эту девку!
Нет, последние слова относились не к Лючане. А к той, что сидела рядом со мной. И как бы всем телом говорила: «Перед тобой возможность ответить тем же – тебе ведь тоже новые впечатления сейчас не противопоказаны! Тем более что не придется преодолевать никаких антипатий: фемина хоть куда».
– Значит, напарник, – повторил я ее слова. – И в каком же ремесле, если не секрет?
– Теперь это ни к чему скрывать. Мы с ним – из Группы безопасности. Внешней. Поисковая пара.
– Вот как!
Это кое-что проясняло. И уровень ее подготовки. И даже…
– Значит, вы не случайно оказались вблизи от нас? Но что мы такого сделали, чтобы нас преследовать, задерживать, допрашивать? Что вам нужно?
– Взять вас. И ваш корабль тоже.
– Что же не взяли?
Она усмехнулась иронически:
– Из-за этого мальчугана. Его впервые дали мне в напарники, раньше я с ним не работала – он был во внутренней группе. Если бы он не попытался взобраться на меня, мы успели бы. А вы нас даже не увидели бы…
– Ты заметила?
– Чужие взгляды я чувствую безошибочно. И еще потому, что тогда мы успели бы до прилива. Но все же мы возвратились не с пустыми руками.
– Ладно, вернемся к нашим делам, – сказал я. – Не пойму, зачем мы вам понадобились? Мы прилетели с одним желанием: отдохнуть на безлюдье. Ардиг не закрыт для посещений. Мы ничего не нарушили. Вы так обходитесь со всеми гостями?
Она покачала головой:
– Не со всеми. Обычно мы не препятствуем туристам, даже если они заранее не предупреждают о своем визите. Но вы как-то не соответствуете образу безмятежных отдыхающих, ищущих тишины, покоя и незадавленной природы.
Начать хотя бы с того, что прибыли вы неким непонятным способом. Каким-то образом оказались на военном корабле, пусть и декорированном под яхту, возможно, ухитрились где-то захватить его, не исключено даже, что вы просто спасаетесь от преследования властями вашего мира. Судя по языку, вы с Теллуса? И не в ладах с законом?
– Ну и что же? По-твоему, таким людям, как мы, никогда не хочется отдохнуть, побыть в отдалении от больших событий?
– Отчего же: хочется, конечно. Но если они выбирают местом для отдыха мир, в котором мы работаем, то мы невольно принимаем во внимание все обстоятельства: и то, на каком корабле они прибыли, и все предшествовавшие события, с этим связанные. И то, что ты каким-то образом оказался в этом вот пространстве – в нашем пространстве общения…
– Что-то я не понимаю, о чем ты. Объясни.
– С этим успеется, надеюсь, у нас впереди будет много времени для разговоров. Я думаю, что сказала тебе достаточно. И теперь тебе предстоит выбрать, как мы будем с тобой разговаривать: как офицер безопасности с арестованным или как равный с равным. Разумеется, ты понимаешь, что это будут разные разговоры. Речь идет о твоей судьбе.
– Знаешь, – я попытался усмехнуться поестественнее, – ты ведешь себя так, словно мы находимся в вашей допросной камере. Вспомни: мы совсем в другом пространстве, и ты даже при всем желании не смогла бы ни задержать меня здесь, ни вызвать кого-нибудь на помощь.
– А я и не хочу этого. Если ты согласишься с моим предложением…
– Я его еще не слышал, коллега.
– Разве? Ну, оно очень простое: там, в реальном мире, ты добровольно сдаешься нам, делишься той информацией, какой обладаешь, и становишься свободным человеком в прекрасном и свободном мире, жить в котором намного лучше, чем может показаться на первый взгляд. Скажи сразу, что согласен, – и я перестану донимать тебя угрозами.
– Надо еще подумать. А если я скажу «нет»?
– Мы очень скоро найдем тебя в реальности. Поскольку твоей партнерше придется рассказать – или уже пришлось – все, что ей известно, то есть, я думаю, столько же, сколько знаешь ты. А если этого окажется недостаточно, то мы просеем через сито весь океан, но выудим тебя вместе с твоим кораблем. На этот раз мы не позволим ему уйти, как…
Я невольно насторожился. «На этот раз не позволим» – значит, они однажды уже упустили его? Когда, где? Да здесь, наверное, где же еще. Интересный предмет для размышлений…
Но моя собеседница и сама, кажется, поняла, что последние слова ей говорить не следовало. Наверное, у нее и в самом деле был наработан немалый опыт, подсказывавший ей, что сказанное не прошло мимо моего внимания. И что разговор нужно срочно переводить в другую плоскость. Глубоко вздохнула, придвинулась ко мне так, что смогла склонить голову на мое плечо. И совсем другим тоном – тихо, как бы извиняясь – проговорила:
– Извини, но я страшно устала. Гоняться за тобой так трудно, да еще раньше пришлось выложиться до предела, чтобы дойти до базы, сам помнишь, в какую погодку. А ты сам разве не устал? Мне вот так и хочется прилечь и забыться – хоть ненадолго. Ты быстро восстанавливаешься?
Я узнал эту даму, явленную мне в медитации. Но это не Лючана была. Нет. А узнал я ее потому, что совсем недавно видел ее – и не одну – в кустах на тогда еще сухой поверхности, в ситуации, так сказать, весьма пикантной и для моих – наших с Лючей – взглядов никак вроде бы не предназначавшейся. Ну ладно, там – это понять можно, мы на них наткнулись случайно, мы их не выслеживали. Но здесь, в другом, виртуальном мире, каким образом она оказалась? Мне ее прислали? А за каким – этим самым? Да я о ней и не думал совершенно, какого черта! Неужели подсознание подсыпало песочка в буксы?
Я остановился; но она если и заметила это, то отозвалась противоположным действием: пошла мне навстречу быстрее, чем до сих пор, словно боялась, что я в любой миг могу исчезнуть. Я действительно мог, но ей-то откуда это знать? Или она тоже медитирует? Но попасть в одно и то же медитационное пространство просто так нельзя – для этого нужно знать обо мне многое, слишком многое, столько нужно знать, что это просто невозможно! И тем не менее… Господи, тут крыша может поехать – только этого мне сейчас недостает.
А она, между тем, оказалась совсем уже близко, замедлила шаги, приближаясь, как будто та решимость, с какой она, завидев меня, устремилась вперед, вдруг у нее иссякла и вместо нее возникло сомнение, даже робость. Это было не очень понятно. Может быть, она собиралась встретиться здесь с кем-то другим? Со своим любовником, например? Тогда это просто случайное совпадение. Или ожидала именно меня, но в последнее мгновение увидела во мне что-то такое, что ее испугало? Так или иначе – мы встретились, и тому должны быть и причины, и следствия, пока мне совершенно неясные.
Конечно, я могу даже и сейчас уклониться от этой встречи: выход из медитации потребует лишь нескольких мгновений, и я окажусь для дамы вне досягаемости. Но хотелось верить: если бы предстоящее было слишком опасным для меня, то те силы, которые помогли мне оказаться здесь, как и всегда помогают, приняли бы меры, чтобы если и не отразить угрозу, то во всяком случае предупредить меня о ее существовании. А какая тут может быть угроза? Не в том же, что женщина продолжала приближаться и каждое движение ее становилось (во всяком случае, так мне казалось) все более вызывающим, наводившим на мысли, которые всегда определялись как греховные? «Вот интересно, – подумал я, словно больше думать было не о чем, – если тут между нами что-то произойдет такое – будет ли это считаться изменой моей жене? Это ведь, если разобраться, всего лишь виртуальный мир, которого на самом деле не существует, а значит, и все, что в нем как бы происходит, в реальности не состоится. Хотя, может быть, именно для таких обстоятельств было сказано в свое время: кто согрешил хотя бы помыслом, уже целиком и полностью грешен – таким вот образом. Наверное, правильно: всякое действие начинается в сфере духа и лишь потом осуществляется телесно. А это значит…»
Дальнейшего продолжения эти благодатные рассуждения не получили, потому что женщина остановилась в шаге передо мной. На лице ее не было ни тени смущения. Скорее оно казалось деловым, и его никак нельзя было назвать веселым.
– Здравствуй, незнакомец, – сказала она, и ее голос оказался настолько привлекательным, что я даже не сразу сообразил: сказано это было на теллуре, на моем родном языке. Значит?.. Да нет, ничего не значит, тут же оборвал я себя, скорее всего, в медитационном пространстве человек наделяется и такими свойствами, какими не обладает в реальности. Сейчас ты в мире неограниченных возможностей, но, к сожалению, лишаешься их, как только покидаешь его.
– Что хорошего скажешь? – продолжала она. – Привез ли лестницу для дороги?
Пока она приближалась, я успел проиграть в уме несколько вариантов предстоящего общения. Но что она начнет с таких вот бессмысленных слов, мне никак не могло представиться. Я даже чуть-чуть растерялся.
– Ну… – пробормотал я, – честно говоря, не врубаюсь… – Похоже, женщина ожидала какого-то другого ответа; во всяком случае, она моргнула, и выражение глаз ее сразу же изменилось: из почти доброжелательного, каким оно показалось мне поначалу, стало совершенно официальным, то есть ничего не выражающим.
– Пустяки, у вас еще будет время врубиться, тут все в нашей власти, и это тоже, – она позволила себе улыбнуться. – Но, во всяком случае, это не главное, ради чего мы встретились, и не с этого мы начнем. Ты удивился, увидев здесь меня, а не кого-то другого?
Я подумал, что она явно хочет держать нити разговора в своих руках, а для этого один из лучших способов – задавать побольше вопросов, не давая собеседнику возможности задавать свои. Что ж – ответим взаимностью.
– Кого, по-твоему, я собирался здесь встретить?
Она снова улыбнулась – на этот раз снисходительно:
– Своего напарника, конечно. А вернее – напарницу. Но она не придет. Так что не жди напрасно.
– Почему же?
– Потому что она у нас. И ничего подобного мы ей не позволим.
– У вас – это у кого именно? У тебя и того мальчика?
Я не очень рассчитывал смутить ее этим вопросом – и правильно сделал. В ответ она лишь усмехнулась и лишь слегка изменила свою позу: чуть повела плечом, шевельнула бедром, и я ощутил, как меня заливает адреналин, или то, что здесь, в этом пространстве, его заменяло.
– Не старайся сбить меня с темы, таинственный пришелец. Пока еще мы с тобой встретились на нейтральной территории, но все равно – спрашивать буду я. И если ты будешь откровенен, – тут она усмехнулась, я бы сказал, совершенно бесстыдно, – я, может быть, позволю тебе оценить мои способности – после того, как мы договоримся о главном.
– Нет, сначала все же спрошу я: кто вы? И зачем вам моя напарница? Да и от меня что вам нужно? Зачем ты пришла сюда? И каким способом проникла?
Задавая несколько вопросов сразу, вы невольно заставляете собеседника промедлить: ему нужно время, чтобы выстроить вопросы в удобном для него порядке, и сформулировать ответы так, как ему выгодно. Для него нет смысла вместо ответа самому задать вопрос: я легко парирую это самой простой защитой: «Ты не ответила на мои вопросы. Сначала ответь!» Сам же я эту рассчитанную паузу использовал, чтобы подумать: «Все-таки кое-чему я Лючану научил, и пусть не сразу, но, во всяком случае, в медитацию войти она сможет. Единственный способ помешать ей – это не давать ни минуты покоя, но ведь я давно уже передал жене умение ускользать и в таких случаях. Правда, понадобится немало энергии. Однако и это ей знакомо. Главное, чтобы Люча не растерялась. Но этого, я надеюсь, с нею не произойдет. Не такая она девочка…»
– Пришелец, – тут дама положила руку мне на плечо, и я понял: атака начинается. Не промедли с защитой. И не ослабляй внимания. Похоже, она получила неплохую подготовку. Ну что ж, тем интереснее. Откуда на дикой планете такие вот профессиональные красотки? (Это было легче подумать, чем сделать, потому что она уже стояла вплотную ко мне, слегка касаясь грудью моего предплечья, а чем коснуться – у нее было, причем немало). – Я немного устала, – продолжала она. – Присядем? Разговор может оказаться не очень коротким.
И она кивком указала на мох, росший тут же по соседству. Как назло, я остановился рядом с этим местечком, так и манившим расслабиться. Первой мыслью было отказаться: «Садись, а я уж постою». Но это означало бы признание своей слабости, так что моя собеседница получила бы некоторое преимущество. Не дождется. Правда, энергии у меня осталось не так уж много, так что, скорее всего, придется не нападать, а обороняться. Но, надеюсь, хоть на это меня хватит.
– Сядем, – согласился я, и она сразу же опустилась на мох и слегка потянула меня за руку, приглашая занять место рядом с нею. Я тоже уселся, сохраняя между нами некоторую дистанцию, чтобы продолжать контролировать себя. Она не сделала попытки придвинуться поближе. Видимо, ответы в том объеме, в каком мне следовало их получить, были у нее уже готовы, потому что она начала сразу же:
– Похоже, здешний прилив оказался для вас неожиданностью. Почему?
– Да, прилив… – повторил я невольно и тут же потряс головой, чтобы не вернулись недавние переживания: сейчас они были бы совершенно ни к чему. – Что, у вас такое часто бывает? Нам обещали прекрасный климат, тишину и покой…
– А откуда ты пришел? Зачем? Незнакомец, для тебя и для твоей женщины будет лучше, если ты откровенно расскажешь мне все тут, где я не могу причинить тебе никакого зла, как и ты мне; лучше – потому что в следующий раз мы встретимся уже в условиях, когда я смогу причинить тебе многие неприятности…
– Ну да, – сказал я, – ты с мужчинами сурова – был тому невольным свидетелем.
– Ты о моем напарнике? – улыбнулась она. – Ну, он сейчас в том возрасте, когда обладание женщинами кажется главным, если только не единственным важным делом в этой жизни. Знаешь, в общении с такими жеребчиками бывают ситуации, когда проще уступить, чтобы отделаться, чем сопротивляться, тратя силы и душевное спокойствие, но я не поощряю нахалов. Кстати, сейчас твоей напарнице приходится решать именно эту задачу: он успел положить на нее глаз и не отстанет от нее, пока не добьется своего. А у него будут для этого все условия, потому что в мое отсутствие охранять ее должен именно он, мой напарник, точно так же, как задержанная – твоя.
«Моя жена!» – чуть было не выкрикнул я. Но вовремя успел подавить это желание. Надо признать – то, о чем она рассказала, неплохой способ помешать уходу в медитацию. Только ведь Лючана не маленькая девочка, так что…
Но тут у меня возникла новая мысль – надо сказать, совершенно не ко времени. Даже не мысль, а воспоминание о том, по какой причине я не так давно сбежал из дому на Стрелу-третью, с чего и началась наша последняя пока операция. Во мне взыграла ревность, и мне почудилось, что такого рода занятия Люча практиковала не только со мной; так подумать немудрено, если вы, действуя, находитесь порой в разных углах Галактики, а ей везде приходится играть роль одинокой и, значит, более или менее доступной женщины. Позже я, правда, убедил себя в том, что был не прав, подозревая ее. Убедил – потому что хотел так думать. Однако я ведь мог и ошибаться в этом? Люча летела сюда за новыми впечатлениями, а такие эпизоды как раз относятся к новым переживаниям. Черт бы побрал эту девку!
Нет, последние слова относились не к Лючане. А к той, что сидела рядом со мной. И как бы всем телом говорила: «Перед тобой возможность ответить тем же – тебе ведь тоже новые впечатления сейчас не противопоказаны! Тем более что не придется преодолевать никаких антипатий: фемина хоть куда».
– Значит, напарник, – повторил я ее слова. – И в каком же ремесле, если не секрет?
– Теперь это ни к чему скрывать. Мы с ним – из Группы безопасности. Внешней. Поисковая пара.
– Вот как!
Это кое-что проясняло. И уровень ее подготовки. И даже…
– Значит, вы не случайно оказались вблизи от нас? Но что мы такого сделали, чтобы нас преследовать, задерживать, допрашивать? Что вам нужно?
– Взять вас. И ваш корабль тоже.
– Что же не взяли?
Она усмехнулась иронически:
– Из-за этого мальчугана. Его впервые дали мне в напарники, раньше я с ним не работала – он был во внутренней группе. Если бы он не попытался взобраться на меня, мы успели бы. А вы нас даже не увидели бы…
– Ты заметила?
– Чужие взгляды я чувствую безошибочно. И еще потому, что тогда мы успели бы до прилива. Но все же мы возвратились не с пустыми руками.
– Ладно, вернемся к нашим делам, – сказал я. – Не пойму, зачем мы вам понадобились? Мы прилетели с одним желанием: отдохнуть на безлюдье. Ардиг не закрыт для посещений. Мы ничего не нарушили. Вы так обходитесь со всеми гостями?
Она покачала головой:
– Не со всеми. Обычно мы не препятствуем туристам, даже если они заранее не предупреждают о своем визите. Но вы как-то не соответствуете образу безмятежных отдыхающих, ищущих тишины, покоя и незадавленной природы.
Начать хотя бы с того, что прибыли вы неким непонятным способом. Каким-то образом оказались на военном корабле, пусть и декорированном под яхту, возможно, ухитрились где-то захватить его, не исключено даже, что вы просто спасаетесь от преследования властями вашего мира. Судя по языку, вы с Теллуса? И не в ладах с законом?
– Ну и что же? По-твоему, таким людям, как мы, никогда не хочется отдохнуть, побыть в отдалении от больших событий?
– Отчего же: хочется, конечно. Но если они выбирают местом для отдыха мир, в котором мы работаем, то мы невольно принимаем во внимание все обстоятельства: и то, на каком корабле они прибыли, и все предшествовавшие события, с этим связанные. И то, что ты каким-то образом оказался в этом вот пространстве – в нашем пространстве общения…
– Что-то я не понимаю, о чем ты. Объясни.
– С этим успеется, надеюсь, у нас впереди будет много времени для разговоров. Я думаю, что сказала тебе достаточно. И теперь тебе предстоит выбрать, как мы будем с тобой разговаривать: как офицер безопасности с арестованным или как равный с равным. Разумеется, ты понимаешь, что это будут разные разговоры. Речь идет о твоей судьбе.
– Знаешь, – я попытался усмехнуться поестественнее, – ты ведешь себя так, словно мы находимся в вашей допросной камере. Вспомни: мы совсем в другом пространстве, и ты даже при всем желании не смогла бы ни задержать меня здесь, ни вызвать кого-нибудь на помощь.
– А я и не хочу этого. Если ты согласишься с моим предложением…
– Я его еще не слышал, коллега.
– Разве? Ну, оно очень простое: там, в реальном мире, ты добровольно сдаешься нам, делишься той информацией, какой обладаешь, и становишься свободным человеком в прекрасном и свободном мире, жить в котором намного лучше, чем может показаться на первый взгляд. Скажи сразу, что согласен, – и я перестану донимать тебя угрозами.
– Надо еще подумать. А если я скажу «нет»?
– Мы очень скоро найдем тебя в реальности. Поскольку твоей партнерше придется рассказать – или уже пришлось – все, что ей известно, то есть, я думаю, столько же, сколько знаешь ты. А если этого окажется недостаточно, то мы просеем через сито весь океан, но выудим тебя вместе с твоим кораблем. На этот раз мы не позволим ему уйти, как…
Я невольно насторожился. «На этот раз не позволим» – значит, они однажды уже упустили его? Когда, где? Да здесь, наверное, где же еще. Интересный предмет для размышлений…
Но моя собеседница и сама, кажется, поняла, что последние слова ей говорить не следовало. Наверное, у нее и в самом деле был наработан немалый опыт, подсказывавший ей, что сказанное не прошло мимо моего внимания. И что разговор нужно срочно переводить в другую плоскость. Глубоко вздохнула, придвинулась ко мне так, что смогла склонить голову на мое плечо. И совсем другим тоном – тихо, как бы извиняясь – проговорила:
– Извини, но я страшно устала. Гоняться за тобой так трудно, да еще раньше пришлось выложиться до предела, чтобы дойти до базы, сам помнишь, в какую погодку. А ты сам разве не устал? Мне вот так и хочется прилечь и забыться – хоть ненадолго. Ты быстро восстанавливаешься?