Михайлов Владимир Дмитриевич. Переводчик с инского

   Все это было обрушено на меня с такой скоростью, что я просто не находил ни одной щели, куда мог бы втиснуть свою реплику. Приведший нас господин сперва лишь посмеивался. Но уже вскоре, поняв, что дело грозит затянуться, вступил в обсуждение сам:
   – Мужики, заткните фонтан. Тут все проще. Жених перед вами, искать никого не нужно.
   – А тогда чего же…
   – Все остальное. Чтобы была видимость – по высшему разряду. Место. Гости. Родня. Музыка. Туалеты. Стол. Остальное решается без вас. Вот такой заказ.
   Его заявление заставило конторщиков встать на тормоза, и с минуту все шло юзом, как по мокрой дороге. Но они быстро совладали с рулем.
   – Заказ понятен. Прекрасный заказ. Но – заказчики не впечатляют. Простите.
   – Во что это нам обойдется? – рискнул я спросить, уже готовый к какому-то неимоверному запросу.
   – Ну, от десяти до двенадцати тысяч – разница зависит от того, какой оркестр, какое меню, сколько человек гостей…
   – Ребята, – сказал человек, ставший нашим покровителем. – Эта пара – под нашей протекцией. Объяснения требуются?
   После маленькой паузы прозвучало не очень бодрое:
   – Да нет…
   – Тогда – сколько?
   – Ты что же, хочешь, чтобы мы – себе в убыток?
   – Нет. Но эта встреча – не ночью в темном переулке. Так что…
   – Восемь – ниже не может быть.
   – Значит, шесть.
   – Ну… только для тебя, разбойник. Семь.
   – Шесть с половиной, и базар кончен. Теперь давай конкретно…
   Дальше все покатилось как по маслу. Место могло быть только одно: тот самый дворец, что располагался над центром «Могучих». Гостей: шестьдесят человек.
   – Генералы, министры, поэты?
   – Не нужно, – решил я. – Народ не старше сорока, здоровые, активные… голодные.
   – Понятно. Торжественный обед – где? Вот на выбор три места…
   Я отверг и это предложение. И устроителям это понравилось: расходы уменьшались на глазах.
   – Место обеда объявлю сам сразу после совершения ритуала. Это будет там по соседству, очень удобно.
   Соглашение составили тут же, на ходу. Я подписал его, не задерживаясь, и приложил, как полагается, палец и глаз – хотя где-то в районе желудка ощущал некий трепет, или, проще, страх. Потому что если что-нибудь не сработает, а платить, естественно, будет нечем, то нам придется очень невесело. Горько нам придется.
   – Нужна и подпись невесты. Мадам?
   – Лиза, – сказал я, – кончай смотрины. Подписывай, и пошли дальше.
   Идти нам, в общем, было некуда, но этого никак не следовало показывать.
   – Подписывать? Покажи где. Тут?
   Она поставила подпись недрогнувшей рукой. Как и я, приложила палец и глаз.
   – Итак, молодые господа, – обратился к нам главный сват. – Место – дворец, время – завтра к тринадцати часам, но вам следует явиться на час раньше, чтобы успеть одеться, познакомиться хотя бы с шаферами и так далее.
   – Будем без задержки.
   – Позволите получить аванс?
   Покровитель сказал:
   – Получите через час. Мы сейчас оформим кредит, не сомневайтесь – все будет в порядке.
   – Ну, если ты гарантируешь… заметано.
   На этом мы расстались. Но пришлось идти в кредитную палатку, где, опять-таки благодаря покровителю, все устроилось достаточно быстро. Здесь главным действующим лицом стала Елизавета, которую разглядывали откровенно и профессионально. К счастью, ни у кого не возникло идеи испытать ее в деле – хотя не будь с нами мужика из убойной конторы, такие пожелания, возможно, и возникли бы. А так все прошло по-деловому. Лизу предупредили:
   – Контракт заключаем на три года. Партнеров выбираем мы, ставки устанавливаем мы, но мы же и обеспечиваем все: жилье, антураж, туалеты, медицинское наблюдение и помощь. Прочтите внимательно. Досрочное расторжение контракта с вашей стороны не предусматривается. Вознаграждение – вот здесь все подробно описано. Если есть замечания, возражения – давайте сейчас.
   – Да нет, по-моему, – сказала она, прочитав.
   – Мы и не сомневались. Когда сможете приступить?
   – Послезавтра с утра.
   – Так и записываем. Прибудете вот сюда. – Ей передали карточку с адресом. – И вот что еще: не обижайтесь, но, пока вы не приступите, мы установим за вами наблюдение. Обычно мы этого не делаем, но поскольку вы по просьбе вашего уважаемого друга (кивок в сторону нашего покровителя) уже сейчас получаете весьма немалый аванс – мы вынуждены подстраховаться.
   Вот тебе раз. Получается, что мы лишаемся ночлега: не потащу же я за собой «хвост» в укрытие. А больше идти некуда. Ну, что же…
   – Можем сделать проще, – предложил я. – Вы уже сейчас можете определить нас куда-нибудь… в гостиницу хотя бы. Поскольку мы тут приезжие, издалека… И наблюдать вам будет легко. Видите ли, завтра у нас свадьба, и хотелось бы… Вы ведь не против того, что мы поженимся?
   Они переглянулись:
   – Ни в коем случае. Наоборот, замужество – гарантия того, что дама будет вести себя должным образом, без осложнений, без необоснованных претензий к клиентуре – а это все весьма достойные люди.
   – Мы в этом и не сомневаемся.
   – Прекрасно. Идите, завершайте ваши дела, потом вас проводят.
   – А деньги? – напомнил я.
   – Да, разумеется. Вот, получите.
   Я внимательно пересчитал.
   – Все правильно. Благодарю вас. До свидания.

Глава 21

   Нас поселили в неплохом, в общем, номере; кровать была одна, но зато двухспальная. Когда мы остались вдвоем, наступило какое-то неловкое молчание – такое, от какого возникает ощущение зубной боли, еще не острой, но уже неприятной. Я постарался нарушить его побыстрее. Любым образом.
   – Ну, как тебе понравился выбор женихов?
   Елизавета медленно перевела взгляд на меня. Усмехнулась:
   – Надеюсь, что мне предложат клиентов не хуже.
   – Пожалуйста, не нужно об этом, – попросил я. – Я и так чувствую себя подлецом, продавшим невесту в публичный дом… Не надо.
   – Не переживай, – сказала она. – Я же вот отношусь спокойно.
   – Ну да – потому что отлично знаешь: ничего подобного с тобой не произойдет, все уже пошло на коду, до послезавтра ничего не затянется.
   Сидя на кровати, она медленно потянулась:
   – Знаешь, если и произойдет… не знаю, как и что буду чувствовать потом, нет у меня такого опыта. Но тем не менее…
   – Елизавета! Перестань!
   Она ответила неожиданно зло:
   – Сказать тебе, когда была моя последняя близость с мужчиной? Одиннадцать лет тому назад, дорогой. Первая и последняя. Потому что с тех пор я была только старухой – ты сам видел какой. Когда мы встретились в кафе, у тебя что – возникло желание близости со мной? Нет, конечно. И ни у кого не возникало. И у меня оно для вас всех и не должно было появляться. Но ведь мне было двадцать лет… двадцать пять… тридцать, наконец – внутри-то я такой и была! Боюсь, дорогой, что у меня выработался такой комплекс: с кем угодно – но снова испытать все, связанное с близостью, хотя сейчас я вспоминаю это уже достаточно смутно… С кем угодно, понял? Я не нимфоманка, Симон, но я изголодалась…
   – Лиза!
   – Что, презираешь? Ну да: смотришь на меня, а видишь старуху… Будь проклята романтика, которая меня, сопливую, толкнула на такую жизнь – она в мечтах казалась, конечно, совсем другой. Но я вот такая, такая, такая!..
   – Да Лиза!
   – Ну что, что, что?
   – Но ведь я тут, рядом! Неужели я уж настолько… что не вызываю у тебя никакого чувства?
   – Хочешь сказать, чтоЯ у тебя вызываю что-то, кроме отторжения?
   – Ты что – слепая?
   – Я…
   – Ты завтра станешь моей женой. И я не хочу, чтобы это было игрой. Хочу, чтобы это стало всерьез.
   Она спросила очень тихо:
   – Это правда?
   – Лиза, прекрасная моя…
   – Нет.
   – Что – нет? – растерялся я.
   – Не завтра. Нас еще могут убить… Сейчас. Чтобы я поверила.
   – И чтобы поверил я. Это так прекрасно, что…
   – Гашу свет.
   – Не надо. Хочу тебя и видеть. Сейчас. И всегда.

Глава 22

   Свадьба прошла великолепно. Гостей пришло даже больше, чем мы приглашали, но это было даже к лучшему. Брачное агентство, вчера получившее причитавшийся ему аванс, мобилизовало больше половины народа, загоравшего на «дичке» в ожидании нанимателя. И не только мобилизовало, но и приодело так, что если не очень приглядываться, то пришедших вполне можно было принять за приличных людей. От шаферов почти не пахло. Приглядывавшие за нами ребятишки все из той же амурной конторы скромно держались в сторонке, хотя глаз с нас не спускали: свое дело они знали туго. Наш покровитель с «дички» тоже, разумеется, присутствовал и очень внимательно приглядывался ко всем, кто пожелал участвовать в церемонии. Похоже, он действительно рассчитывал на хороший контракт и теперь – просто для практики – пытался угадать возможного обидчика.
   Были произнесены все нужные слова, исполнены полагающиеся ритуалы, и в конце концов нас с Лизой объявили мужем и женой. Мы знали – и все вокруг знали, – что это всего лишь спектакль; но для меня это было серьезно, очень серьезно, и я надеялся, что для нее тоже. Поэтому когда нам полагалось поцеловаться, это – мне хотелось верить – получалось очень искренне, а не было просто касанием губ напоказ. Да и, если подумать, закон-то был соблюден, и брак имел законную силу – на Сальте, во всяком случае. Правда, этот мирок нам предстояло покинуть – мы надеялись – очень скоро. Если повезет – уже через несколько часов. Ну, что же: добрые традиции всегда требовали от новобрачных свадебного путешествия.
   Но до того должен был состояться свадебный обед, на который приглашались все участники торжества, и, как только ритуал завершился, я подтвердил это приглашение, обратившись к участникам и гостям:
   – А сейчас, дамы и господа, приглашаем вас к столу – поднять бокал, выпить и закусить за наше счастье. Для этого вам нужно всего лишь спуститься на четыре этажа. Там у входа, наверное, будут дежурить, но пусть это вас не смущает: говорите только «Могучие» – это пароль, чтобы не проходили любители дармовщины, и не обращайте внимания, если вам даже попытаются помешать: это входит в игру, не волнуйтесь, за все уплачено. Не стану объяснять, в каком зале там накрыто, честно говоря, не успел посмотреть, так что открывайте все двери – и не промахнетесь. Итак – вперед!
   Эта речь, как мне показалось, воодушевила участников куда больше, чем если бы я призвал их грудью встать на защиту мира, которому грозит вторжение. Люди устремились к выходу из свадебного зала и стали снижаться всеми доступными способами: кто по трубам, кто – в лифтах, остальные просто бегом по лестницам, включая внешние, эвакуационные. Внутри их действительно попытались было остановить, однако рев «Могучие!» заставил охрану усомниться – и ее тут же смели. Несколько десятков человек помчались по коридорам, распахивая двери, приводя в замешательство всех, кто там находился, – в поисках обещанного пиршества.
   Мы с Лизой вошли в обиталище «Могучих», пропустив толпу вперед. Нам тоже надо было искать и найти – только не выпивку с закуской, конечно. Где находится Орро, ради которого все и было затеяно, мы не знали, но, в отличие от наших гостей, примерно представляли, где в таких структурах помещаются камеры для бесед с захваченными противниками, и не только для бесед, конечно. Поэтому с гостями нам оказалось не по дороге, мы сразу же покинули большой коридор и, пользуясь добытым из информационной сети планом, углубились в служебный, куда галдеж ворвавшейся массы доносился с каждым шагом все глуше. Правда, в какой-то миг рев усилился, словно что-то взорвалось. Однако это вероятнее всего означало лишь, что передовой отряд добрался до буфета, без которого в таких офисах не обходятся. Ну что же: они обрели обещанное, пусть и в урезанном виде. А вот мы все еще находились в поиске.
   В малый коридор выходило восемь дверей, из которых три оказались запертыми. В открытых мы не нашли ничего интересного. Первая из запертых была украшена табличкой с надписью: «Архив». Вторая называлась приятно: «Кладовая». И наконец третья носила название «Терминал». Я засомневался:
   – Может быть, нам нужен другой этаж?
   – Вряд ли, – ответила Лиза, переводя дыхание. – Там выше – кабинеты, ниже – тренировочные помещения, тир, все такое… Попробуй вот эту, терминал. Если он действительно в этом здании, а не…
   Но взламывать замок не понадобилось. Дверь внезапно распахнулась. Я невольно вытянул руку с гребешком. И тут же опустил ее.
   – Слышу знакомый голос, – произнес появившийся в проеме человек.
   Сказано было по-ински, потому что человеком этим был Орро.
   – Я ждал тебя на полдня раньше, – упрекнул он. – Ладно, будем разбираться потом. Сейчас – поскорее на выход. Вскрой кладовку: там у них агриндики. Уйдем воздухом.
   Он покосился на Лизу, но больше не сказал ничего. А я спросил его:
   – Шар где – здесь? Тогда надо его забрать.
   Орро поднял брови:
   – С какой стати? Ты что – не знаешь, где эта штука хранится?
   – Не имею ни малейшего представления.
   – Вот тебе на! – и он расхохотался, одновременно прилаживая за спину агриндик.
   – Так где же он? Ты ведь нашел его?
   – Я все нашел, – проговорил он со странной даже для ина интонацией. – Где? Там, куда мы сейчас и отправимся. Не отставайте только. Девушка, вы летать умеете? Переведи ей.
   – У нее инский – без проблем. А в полете – спорю на что угодно: тебе за ней не угнаться, – сообщил я.
   – Тогда порядок. Портальное окно – вторая дверь справа. Пошли.
   – Сориентируй в общем, куда лететь. На случай, если потеряемся.
   – Да все туда же. На наше место, в конференц-зал.

Глава 23

   Портальное окно, то самое, через которое я (казалось, очень давно) покинул арендованный нами зал, оказалось затворенным, но это нас не остановило: такие окна всегда снабжаются механизмом для открывания снаружи. Орро в секунду обеспечил нам доступ внутрь, и мы оказались в знакомом зале – правда, для Лизы это место оказалось новым. Нас тут не ждали, это мы поняли сразу: в числе установленной тут сверхштатной аппаратуры находилась и штучка, констатирующая присутствие людей и показывающая их количество. Прибор был упрятан хорошо, его индикатор никак не бросался в глаза, но мы, едва оказавшись внутри, сразу же прочитали показания: люди присутствовали, и было их трое. То есть – мы сами. Можно было успокоиться и планировать дальнейшее.
   – Орро, ты что таращишься на Лизу? Предупреждаю: она замужем, так что и не пытайся…
   Он мотнул головой:
   – И в мыслях нет. Просто чудится, что я ее уже где-то встречал. Когда-то. Хотя – просто, может быть, дежа вю…
   Последние, совершенно не инские слова Орро выговорил без особого усилия, и это заставило меня покоситься на него с удивлением:
   – За сутки ты сильно продвинулся в чуждой фонетике.
   – Я вообще очень способный ин. Но это не тема для разговора. Объясни, будь любезен: как это получилось, что ты не знаешь, где находится шар, хотя я передал тебе это совершенно ясно?
   – Знаешь ли, – сказал я, – и я, и вот Лиза вертели твою записку так и этак, но такой информации в ней, честное слово, нет ни следа.
   – Это меня вовсе не удивляет: в записке ее и не было.
   – Как же тогда я должен был узнать, где и что? Я не ясновидец.
   – Хочешь сказать, что мой курьер тебе не передал этого на словах?
   – Ни полслова. Можешь спросить у него.
   – Уже не смогу, – сказал Орро невесело. – Ему не повезло.
   – Ясно, – проговорил я после паузы. – Он собирался вернуться через полчаса. И почти вернулся – но тут его скрутили. Дальше точно не знаю, но слышал, что он погиб.
   – К сожалению, да. Видимо, он уже при первом приходе чувствовал слежку. Понял, что они сюда нагрянут. И что ты, стараясь удрать, обязательно захватишь с собой и шар; а ты ведь мог и попасться. Вот он и решил пока промолчать, а их увести куда-нибудь подальше. Потому и собирался вернуться. Не срослось. Надеюсь, что предмет еще здесь.
   – Да где здесь можно спрятать такую вещь? Я уверен, что после моего побега они тут все обнюхали. Ты уверен, что шар еще здесь?
   – Совершенно. А вот у тебя с наблюдательностью не все ладно.
   – Объясни.
   – Вот этот сундучок, защищающий нашу связь от чужого контроля, – с ним, по-твоему, все в порядке?
   – С ним было не в порядке еще утром. Я это понял так, что его кто-то отключил, вывел из строя.
   – Беру замечание назад. Ты прав, кто-то его вывел из строя. Но не они. Я. Той ночью я побывал тут и немного поработал.
   – Зачем понадобилось портить полезное устройство?
   – Чтобы сделать его еще полезнее. Я выгреб всю его начинку и заменил ее…
   – Шаром!
   – Чем же еще? Так вот, эти ребята здесь были, да. Но не догадались. Как и ты. Курьер и должен был передать тебе именно это.
   У меня в голове шевельнулась странная мысль:
   – Слушай, этот курьер… Это случайно не был Бемоль? Пропавший Бемоль?
   – Бемоль… – проговорил Орро медленно. – Погоди-ка… Бемоль, Бемоль… Но ведь… Да конечно же…
   Он несколько секунд переводил взгляд с меня на Лизу и обратно. Когда он снова посмотрел на нее, Лиза сказала с улыбкой:
   – Бемоль – это его пунктик. Ему так хочется найти… А я его убеждаю: Бемоль найдется, когда понадобится. А искать его бессмысленно.
   – Господи! – сказал, почти простонал Орро. И – нет, не засмеялся. Он заржал, как целый косяк жеребцов, держась за живот, раскачиваясь, слезы текли по его острым скулам. – А Бемоль все никак не находится, да? Ой, сейчас лопну…
   Наконец он немного пришел в себя, чтобы задать мне вопрос:
   – А зачем тебе Бемоль?
   Лиза снова ответила за меня:
   – Ему кажется, что с этим мужиком нам было бы легче выполнить задание.
   Жеребцы снова взыграли. Сквозь ржание прорывались лишь отдельные слова:
   – Убили… Обессилили… Нельзя же так!.. С мужиком! Смертельный номер!..
   Он перевел дыхание с трудом. И сказал:
   – За что я ценю любителей: с ними не соскучишься никогда.
   На что я, рассердившись, заявил:
   – Что, может, ты и есть тот самый Бемоль? Так и скажи, а чего ржать-то!
   – Не буду, – сказал он, – не буду, сил больше нет. Но только это не я. Кстати, а вот эта милая девушка с тобой – она кто?
   – Не девушка, – поправил я. – Моя жена.
   – Моля, – сказал Орро, обращаясь к Лизе, – ты что – и в самом деле вышла замуж? Что – конец карьеры? Представляешь – я тебя сразу и не узнал! Сколько лет прошло?
   – Смотря с чего. Я тебя и сейчас не помню, – ответила она.
   Теперь уже мне пришлось глядеть на них поочередно: чего-то я не мог понять, но…
   – Постой, постой, Лиза!.. Ты – Бемоль?
   – А ты так и не понял, – упрекнула она, смеясь. – Хотя так легко было: я ведь это носила на себе, каждый мог увидеть. Только переставить буквы…
   – Бельмо! – сообразил я наконец.
   – Больше ты его не увидишь, обещаю. – И Лиза снова повернулась к Орро, чтобы услышать от него:
   – Последний раз мы виделись на выпускном банкете – сколько же это?.. тринадцать, нет – пятнадцать лет. Да, ты повзрослела, конечно…
   – Ничего ты не понимаешь, – сказала она. – Я только что помолодела лет на тридцать, к твоему сведению. Слушай – это не ты тогда за столом все старался погладить мои колени?
   – Тебя не убыло бы, если бы и погладил.
   – Бекар! – сказала она. – Бекар. Но работа – блестящая. Симон ведь свято верит, что ты – природный ин.
   – Мало было бы мне чести, если бы любитель смог меня заподозрить.
   Эта их болтовня мне надоела, да и немного обидно было. Словно бы меня здесь и не было. Я собрался вслух заявить об этом, но Лиза – виноват, Бемоль – посмотрела на меня так, что обида умерла, не успев толком родиться. Против ее глаз не существует защиты. И я проговорил только:
   – Ладно, вечер воспоминаний отложим на потом. Сейчас куда важнее разобраться, Орро, или Бекар, или как тебя там, вопрос к тебе: что ты собираешься делать с находкой? Что, и в самом деле решил ее продать? А если нет – передашь Ине? Или еще кому-нибудь?
   – Начинать надо было с другого вопроса, – сказал Бекар. – С того, что же такое – этот самый шар?
   – А у тебя есть ответ?
   – Сейчас ты его получишь.

Глава 24

   – Вам обоим, конечно, известно, – начал псевдо-Орро, – когда и каким образом этот самый шар попал к людям, а также – каким может являться – предположительно – его содержание.
   – Безусловно, – согласился я. – Самое важное открытие, по крайней мере, последнего столетия. От него ждут очень многого. Иначе кто и зачем стал бы за ним так гоняться?
   Бекар удовлетворенно кивнул:
   – Вот-вот. Поэтому я начну вот с чего: на всю эту легенду – наплевать и забыть. Поменьше верьте сенсациям.
   – То есть как? – Сам того не желая, в этот возглас я вложил и удивление, и еще в большей мере – возмущение.
   – Очень просто. Нормальная дезинформация. Неплохо, надо признать, выполненная. На самом же деле этот предмет никогда не находился ни в космическом пространстве, ни тем более в сопространстве. Простора он и не нюхал. И его происхождение очень хорошо известно – хотя и весьма немногим. Как и его суть. Нужны доказательства?
   – Да уж, будь так любезен, проаргументируй, – потребовал я. – Шуток на такие темы я не признаю.
   – Ну что же, – усмехнулся он. – Постараюсь. Этот «Пришелец из неизвестности» спроектирован и изготовлен специалистами концерна МОРА. Думаю, что эта марка вам известна.
   Я вынужден был кивнуть. Концерн «Могущество Разума» был известен давно и повсеместно как один из крупнейших производителей и торговцев высокотехнологичным оружием в Галактической Конфедерации. Даже тот гребешок, каким мы с Лизой воспользовались для нашего освобождения из плена, носил на себе клеймо этой организации. И я спросил:
   – Что же, по-твоему, эта штука – оружие?
   – Вот именно, – ответил Бекар. – И, может быть, самое серьезное из всех известных нам средств уничтожения. И самое современное. Раум-бомба – вот что это такое. Бомба, способная при срабатывании уничтожить немалый объем пространства – вместе со всем, что в нем существует. Просто уничтожить, понятно? Не разломать, раздробить, испепелить и так далее. Но изъять без следа. Словно ничего и не было. Теоретически на этом месте в пространстве должна оставаться дыра, но этого, понятно, не происходит: окружающее пространство мгновенно восполняет ущерб. А того, что находилось только что в этих координатах, больше не существует. То есть, где-то оно наверняка оказывается, возникает из ничего – но где и как, об этом, по-моему, не знают и сами теоретики и конструкторы этого оружия, да это их и не интересует. Их вполне устраивает то, что устройство может сработать именно таким образом.
   – Только что был корабль – и его вдруг словно и не бывало, так? – сказала Лиза и поежилась. – Страшновато.
   Бекар усмехнулся:
   – Мелко мыслишь. Корабль! А планета – не хочешь? А светило?
   – Постой, – попросил я. – Погоди… Без следа исчезнувший астероид, сколько – шесть лет тому назад – это…
   – Это было испытание. Демонстрация оружия предполагаемым покупателям.
   – И все исчезает – если срабатывает тридцатисантиметровый шарик?
   – Ну, – усмехнулся бывший Орро, – не знаю, какова мощность именно этого экземпляра, но подозреваю, что такая бомба вовсе не содержит в себе нужный запас энергии. Она, если можно так сказать, только ключ к пространству, раздражитель, который заставляет пространство реагировать определенным образом – инициирует курковую реакцию, не более того. А уж дальше пространство действует само. У него-то энергии хватит на что угодно. Пространство считает не на копейки. Говорю сразу: на эту тему вопросов больше не задавайте – я не криптофизик, и моим делом, как и вашим, являлось не объяснять, а найти, получить и отправить куда следует. По этому поводу готов давать какие-то объяснения – если хотите их услышать.
   Я хотел. Мне было очень скверно. И понятно почему: рушилось все то, ради чего я и ввязался в разведывательную авантюру, не будучи ни разведчиком, ни… да вообще никем, только специалистом по инской лингвистике. Ау, романтика, где ты? Послание чужих цивилизаций – да! Но ради какой угодно бомбы я не стал бы лететь в чужой мир, подвергаться неудобствам и опасностям, не стал бы…
   Но тут я невольно перевел глаза на Лизу – и все мои претензии мгновенно растаяли. Плевать на бомбу, но, не окажись я тут, – не встретился бы с нею, а это было бы – как это было бы? Противоестественно, вот как! А значит, все правильно, и надо только быстро и успешно из этой ситуации выйти.
   – Я хочу, – заявил я так твердо, как только был способен, – чтобы ты объяснил: во-первых: какого черта ты тут подставлял меня… да и Лизу тоже, подвергал нас серьезным опасностям – кто дал тебе право на это? И во-вторых, как ты заполучил эту бомбу в свои руки и как с нею поступишь; раз уж мы в этом участвуем, то никак не сможем допустить, чтобы ты продал ее хоть «Многим», хоть «Могучим». Способен ты ответить на это?