Милн Алан Александр. Дом на пуховой опушке

Милн Алан Александр

Дом на пуховой опушке

   Ален Александер Милн
   Дом на пуховой опушке
   АНТИПРЕДИСЛОВИЕ
   Предисловие нужно для того, чтобы представлять героев книги, но Кристофер Робин и его друзья уже вам знакомы и теперь хотят попрощаться. Выходит, это не предисловие, а что-то ему обратное. Когда мы спросили Пуха, что обратно предисловию, он переспросил: "Что чему?", и этим нисколько нам не помог, хотя мы очень на него надеялись. К счастью, в это время рядом оказалась Сова, которая поспешила сообщить, что обратное предисловию, дорогой мой Пух, называют антипредисловием. А поскольку Сова очень хорошо разбирается в длинных словах, я уверен, что так оно и есть.
   Антипредисловие понадобилось нам потому, что на прошлой неделе, когда Кристофер Робин обратился ко мне со словами: "Что за историю ты собирался рассказать о том, как Пух..." - я быстро перебил его вопросом: "Сколько будет девять раз по сто плюс семь"? Покончив с этой задачкой, мы перешли к следующей - о коровах, которые паслись на лугу. Сначала их было триста, но сколько осталось через полтора часа, если каждую минуту с огороженного луга через единственные ворота уходили по две коровы?.. Мы нашли эти задачи очень интересными и решали их, пока не устали и не улеглись спать, свернувшись калачиком... А Пух, он все сидит на стуле у нашей подушки, думая Великую Думу Ни О Чем. Но вот и у него начинают слипаться глазки. Наконец, он кивает и на цыпочках следует за нами в Лес. Где нас по-прежнему ждут волшебные приключения, еще более удивительные, чем те, о которых я вам уже рассказал. Жаль только, что теперь по утрам, когда мы пробуждаемся, они, как сны, исчезают, прежде чем мы успеваем их поймать. С чего начиналось последнее из них? "Однажды, когда Пух шел по Лесу, у ворот стояли сто и семь коров..." Сами понимаете, на этом дело не закончилось, а мы уже все забыли. Но ничего страшного, есть и другие приключения, которые мы постараемся вспомнить. И, разумеется, Кристофер Робин и все остальные прощаются с вами понарошку, потому что Лес будет всегда... и тот, кто дружен с медведями, сможет его найти.
   А. А. М.
   ПОСВЯЩЕНИЕ
   Настало время оживить
   Героев прежних глав,
   Где всякий может удивить
   И показать свой нрав.
   Из-под пера выходят вновь
   Как будто на парад,
   Чтоб высказать свою любовь
   Тому, кто встрече рад.
   Я книгу новую дарю
   Тебе, о, ангел мой!
   И от души благодарю
   За жизнь, которую делю,
   Бесценная, с тобой!
   Глава 1,
   В КОТОРОЙ ИА СТРОЯТ ДОМ НА ПУХОВОЙ ОПУШКЕ.
   Однажды, когда делать Пуху было совершенно нечего, кроме как думать, (а ведь надо бы что-нибудь и делать), он направился к домику Хрюки, посмотреть, чем тот занят. Пока он топал по белой лесной тропе, снег все шел и шел, и Пух нисколько не сомневался, что Хрюка дома, греет задние копытца перед камином. Но, к своему изумлению, нашел дверь открытой, а внутри не обнаружилось и следа Хрюки.
   - Он тоже гуляет, - пришел к грустному выводу Пух. - В этом-то все и дело. В доме его нет. И мне придется продолжать прогулку одному. Беда да и только!
   Потом он решил, что прежде, чем уходить, надо громко постучать в дверь... так, на всякий случай, чтобы окончательно убедиться, что Хрюки нет. Ожидая, ответит Хрюка на стук или нет, Пух подпрыгивал, чтобы согреться, и тут в ему в голову неожиданно пришла бубнилка, по его разумению, Хорошая Бубнилка, какую не стыдно пробубнить друзьям.
   Чем дольше снег идет,
   (Трам-пам!)
   Чем больше он метет,
   (Трам-пам!)
   Чем все вокруг белей,
   (Трам-пам!)
   Тем все мне холодней!
   Продрог я и озяб,
   (Прыг-скок!)
   Совсем не чую лап!
   (Прыг-скок!)
   На месте не стою,
   (Прыг-скок!)
   Танцую и пою!
   - Если я и должен что-то сделать, - сказал себе Винни-Пух, - так лучшего дела просто не найти. Сейчас вернусь домой, посмотрю, который час, и, возможно, повяжу на шею шарф, пойду к Иа и спою ему мою новую песенку.
   И он поспешил к себе домой. По пути Пух не мог думать ни о чем другом, кроме как о бубнилке, которой хотел порадовать Иа, поэтому несказанно удивился, когда вдруг увидел Хрюку, рассевшегося в его любимом кресле. Остановился на пороге и начал чесать в затылке, гадая, а в чей же дом он пришел.
   - Привет, Хрюка, - поздоровался Пух. - Я думал, ты гуляешь.
   - Нет, - возразил Хрюка, - это ты гулял, Пух.
   - Похоже на то, - кивнул Пух. - Я знал, что один из нас гуляет.
   Он посмотрел на часы, которые показывали без пяти одиннадцать - с тех самых пор, как остановились несколько недель тому назад.
   - Надо же, почти одиннадцать, - радостно воскликнул Пух. - Самое время чего-нибудь перехватить, - и он полез в буфет. - А потом, Хрюка, мы пойдем с тобой погулять и споем мою песенку Иа.
   - Какую песенку, Пух?
   - Ту самую, что мы собираемся спеть Иа, - объяснил Пух.
   Часы все показывали без пяти одиннадцать, когда полчаса спустя Пух и Хрюка отправились в путь. Ветер стих, и снежинки, которым надоело гоняться друг за другом, медленно планировали вниз, пока не находили место для посадки. Иногда они садились на нос Пуха, иногда - нет, и вскоре на шее маленького Хрюки появился белый шарфик, а еще больше снега скопилось у него за ушами.
   - Пух, - вкрадчиво начал он, потому что не хотел, чтоб Пух подумал, будто бы он сдается, - мне тут в голову пришла одна мысль. Почему бы нам не пойти сейчас домой и не порепетировать твою песенку? А Иа мы сможет спеть ее завтра... или в какой-то другой день, когда встретим его.
   - Это очень хорошая идея, Хрюка, - кивнул Пух. - Мы начнем репетировать прямо сейчас, на ходу. Дома репетировать проку нет, потому что это Особая Песенка Для Прогулок, которую нужно петь под снегом.
   - Ты уверен? - недоверчиво спросил Хрюка.
   - Ты сам поймешь, когда услышишь песенку. Потому что начинается она с таких слов: "Чем дольше снег идет, трам-пам..."
   - Трам что? - переспросил Хрюка.
   - "Пам", - ответил Пух. - Очень хорошо бубнится, знаешь ли. "Чем больше он метет, трам пам, чем все..."
   - Вроде бы ты пел не о снеге.
   - О снеге я пел раньше.
   - До "трам-пам"?
   - До другого "трам-пам", - пояснил Пух, которому Хрюка сумел-таки задурить голову. - Я сейчас спою ее полностью, и тебе все станет ясно.
   Чем дольше
   СНЕГ ИДЕТ-трам-пам,
   Чем больше
   ОН МЕТЕТ-трам-пам,
   Чем все
   ВОКРУГ БЕЛЕЙ-трам-пам,
   Тем мне
   ВСЕ ХОЛОДНЕЙ!
   Продрог я и
   ОЗЯБ-прыг-скок,
   Совсем не чую
   Лап-прыг-скок!
   На месте не
   СТОЮ-прыг-скок!
   Танцую
   И ПОЮ!
   Песенку, как вы сами убедились, он спел от начала до конца, решил, что спел очень даже хорошо, и теперь, соответственно, ждал от Хрюки слов о том, что тот никогда не слышал лучшей Бубнилки для Снежной Погоды. А Хрюка, хорошенько обдумав услышанное, возьми да ляпни: "Пух, речь, по-моему, должна идти не столько о лапах, как об ушах".
   К этому времени они уже почти добрались до Унылого Места, где жил Иа. Снег по-прежнему скапливался за ушами Хрюки, и ему это уже изрядно надоело, но тут они свернули к маленькой сосновой роще и уселись на ворота, которые к ней вели. Снег наконец-то перестал, но было очень холодно и, чтобы согреться, они шесть раз спели песенку Пуха, причем Хрюка пел "трам-пам", а Пух - все остальное, и оба в такт стучали палками о ворота. Немного погодя они согрелись и вновь начали разговаривать.
   - Я все думаю, и думаю я вот о чем. Думаю я об Иа.
   - А чего думать об Иа?
   - Дело в том, что бедному Иа негде жить.
   - Действительно, негде, - согласился Хрюка.
   - У тебя есть дом, Хрюка. И у меня есть дом, и дома у нас очень хорошие. У Кристофера Робина есть дом, и у Кенги тоже, и у Совы, и у Кролика, и даже всем друзьям и родичам Кролика есть, где жить. Только Иа жить совсем негде. Так вот что я придумал: давай построим Иа дом.
   - Прекрасная идея! - оживился Хрюка. - А где мы его построим?
   - Мы построим его прямо здесь, на этой опушке, у этой сосновой рощицы, которая защищает ее от ветра, потому что именно здесь я все это придумал. А опушку мы назовем Пуховой. Решено, на Пуховой опушке мы строим из палок домик для Иа!
   - По ту сторону рощи этих самых палок полно! - радостно воскликнул Хрюка. - Я видел. Их там великое множество. И все сложены!
   - Спасибо тебе, Хрюка. Своей наблюдательностью ты оказал нам Неоценимую Услугу, и поэтому я бы назвал эту опушку Пухохрюковой, если бы Пуховая не звучала лучше. А лучше звучит она потому, что короче и созвучна опушке. Пошли.
   И они слезли с ворот и двинулись на другую сторону сосновой рощи за палками.
   x x x
   Кристофер Робин проводил утро дома, путешествовал в Африку и обратно. Он как раз сошел с корабля и знакомился с обстановкой, когда в дверь постучал не кто иной, как Иа.
   - Привет, Иа, - поздоровался Кристофер Робин, после того, как открыл дверь и вышел за порог. - Как поживаешь?
   - Снег все валит и валит, - мрачно ответствовал Иа.
   - Вижу.
   - И подморозило.
   - Неужели?
   - Да, - кивнул Иа. - Однако, - голос у него стал чуть бодрее, землетрясений у нас в последнее время не наблюдалось.
   - Что случилось, Иа?
   - Ничего, Кристофер Робин. Ничего особенного. Скажи, ты где-нибудь поблизости дома не видел? Полагаю, что нет.
   - Какого дома?
   - Просто дома.
   - И кто там живет?
   - Живу я. По крайней мере, думал, что живу. Но теперь получается, что вроде бы и нет. В конце концов, это же не дело... у каждого есть дом.
   - Но, Иа, я не знал... я всегда думал...
   - Не знаю, о чем думал ты, Кристофер Робин, но со всем этим снегом, ветром и морозом, не говоря уже о сосульках, на моем поле в три часа ночи совсем не так Жарко, как кажется некоторым. И совсем не Тесно, если ты понимаешь, о чем я толкую. И не Душно. Короче, Кристофер Робин, - продолжил Иа громким шепотом, - пусть это останется между нами, и я попрошу тебя никому об этом не говорить, но там Холодно.
   - Бедный Иа!
   - Вот я и сказал себе: "Обитатели Леса будут жалеть, если я замерзну". Мозгов у них нет, ни у кого, только серая вата, которой по ошибке набили им головы, и Думать они не способны, но, если снег будет падать еще недель шесть или около того, до них, пожалуй, все же дойдет: "А ведь Иа не так уж Жарко в три часа ночи". Вот тогда они все поймут. И пожалеют меня.
   - Бедный Иа! - повторил Кристофер Робин. Он уже начал жалеть ослика.
   - Я не про тебя, Кристофер Робин. Ты - другой. А сказать я хотел следующее: я взял и построил себе деревянный домик.
   - Правда? Как интересно!
   - Интересно, между прочим, совсем другое, - как всегда меланхолично продолжил Иа. - Когда я утром ушел, домик стоял, а когда вернулся, его уже не было. Что совсем не удивительно, даже, напротив, естественно, ведь это домик Иа. Но , тем не менее, у меня возникли вопросы.
   Кристофер Робин уже решил, что сейчас не время отвечать на вопросы. Вернулся в дом, надел Непромокаемую шляпу, натянул Непромокаемые сапоги, накинул на плечи Непромокаемый плащ.
   - Пойдем и посмотрим, что там у тебя происходит, - сказал он Иа.
   - Иногда, если кто-то забирает твой дом, от него остается палочка или дощечка, которые не нужны тем, кто забрал дом, поэтому их и оставляют тебе. Если ты, конечно, понимаешь, о чем я. Вот я и подумал, если мы вместе сходим и...
   - Пошли, - махнул рукой Кристофер Робин, и они поспешили к краю поля, где росла сосновая роща, возле которой больше не стоял домик Иа.
   - Вот, - показал Иа. - И палочки не осталось! Конечно, снега у меня предостаточно, бери - не хочу. Так что жаловаться не на что.
   Но Кристофер Робин не слушал Иа, потому что прислушивался совсем к другим звукам.
   - Слышишь? - спросил он.
   - Что именно? Кто-то смеется?
   - Прислушайся.
   Они оба прислушались... и услышали, как чей-то басовитый голос поет о том, что снег все идет и идет, а другой голос, куда как более тоненький и пронзительный, трампамкает и прыгскокает в промежутках.
   - Это Пух! - обрадовался Кристофер Робин.
   - Возможно, - не стал спорить Иа.
   - И Хрюка! - не менее радостно добавил Кристофер Робин.
   - Возможно, - все так же уныло согласился Иа. - А кто нам нужен, так это Натасканная Ищейка.
   Слова песни внезапно изменились.
   - Вот мы и построили наш ДОМ! - возвестил бас.
   - Трам-пам! - пропел пискляк.
   - Это прекрасный Дом...
   - Трам-пам...
   - Хотел бы я жить в таком ДОМЕ...
   - Трам-пам...
   - Пух! - крикнул Кристофер Робин.
   Певуны разом замолчали.
   - Это Кристофер Робин! - оживился Винни-Пух.
   - Он сейчас как раз на том месте, откуда мы носили палки, - уточнил Хрюка.
   - Пошли! - скомандовал Пух.
   Они слезли с ворот и обежали рощицу, а Пух по пути то и дело радостно ахал и охал, предвкушая встречу с Кристофером Робином.
   - Ой, да здесь Иа! - удивился Пух, когда закончил обниматься с Кристофером Робином и обнял Хрюку, а Хрюка обнял его, и оба подумали о приятном сюрпризе, который они приготовили Иа.
   - Привет, Иа, - поздоровался Пух.
   - И тебе того же, медвежонок Пух, а по четвергам в два раза больше, уныло ответствовал Иа.
   И прежде чем Пух успел спросить: "А почему именно по четвергам?" Кристофер Робин начал рассказывать грустную историю, приключившуюся с Иа. Историю Пропавшего Домика. Пух и Хрюка слушали внимательно, и глаза у них раскрывались все шире и шире.
   - Так где, говоришь, стоял домик? - спросил Пух.
   - Да вот здесь, - ответил Иа.
   - Построенный из палок?
   - Да!
   - Ой! - пискнул Хрюка.
   - Что такое? - повернулся к нему Иа.
   - Я только сказал "Ой!" - нервно ответил Хрюка. И чтобы показать, что пребывает в прекрасном настроении, дважды радостно прыгскокнул.
   - Ты уверен, что это был дом? - спросил Пух у Иа. - Я хочу сказать, ты уверен, что дом стоял именно здесь?
   - Разумеется, уверен, - оскорбился Иа. И тут же добавил, но шепотом. - У некоторых с головой просто беда.
   - А в чем дело, Пух? - полюбопытствовал Кристофер Робин.
   - Ну... - начал Пух. - Дело в том... - продолжил Пух. - Видишь ли... добавил Пух. - Похоже на то... - и тут он понял, что объясняет не очень понятно, а потому самое время обнять Хрюку.
   - Похоже, - поддержал его Хрюка. - Только теплее, - добавил он с глубокомысленным видом.
   - Теплее где?
   - На другой стороне рощи, где стоит домик Иа.
   - Мой домик? - переспросил Иа. - Мой домик стоял здесь.
   - Нет, - твердо возразил Хрюка. - Он с другой стороны рощи.
   - Там теплее, - пояснил Пух.
   - Но я хочу знать...
   - Давайте пойдем и посмотрим, - предложил Хрюка и повел всех вокруг рощи.
   - Не может же тут быть двух домов, - рассуждал Пух. - Дома так близко не строят.
   Они обошли рощицу и увидели стоящий на опушке очень уютный домик Иа.
   - Вот он, - указал Хрюка.
   - Хорош не только снаружи, но и внутри, - подчеркнул Пух.
   Иа вошел в домик... вышел из него.
   - Чудеса, да и только. Это мой дом, и построил я его на том месте, где и говорил, но, должно быть, ветер перенес его сюда. Ветер-то дул в эту сторону, вот он и подхватил мой домик, а потом опустил на землю здесь, целым и невредимым. А это место, надо признать, лучше прежнего.
   - Гораздо лучше, - хором поддакнули Пух и Хрюка.
   - Вот наглядный пример того, что можно сделать, проявив немного смекалки, - продолжал Иа. - Видишь, Пух? Видишь, Хрюка? Сначала, конечно, надо все продумать, потом - потрудиться. Посмотрите на мой домик! Только так и положено строить дома, - гордо заключил Иа.
   Там они его и оставили: Кристофер Робин отправился с друзьями на обед, и по пути они рассказали ему о совершенной ими Ужасной Ошибке. А когда Кристофер Робин отсмеялся, они всю оставшуюся дорогу втроем пели Песенку Для Прогулок В Снежную Погоду, причем Хрюка, который по-прежнему немного стеснялся своего голоса, ограничивался только трампамами и прыгскоками.
   "Знаю, кому-то может показаться, что это просто, - говорил себе Хрюка, но далеко не каждый способен на такое".
   Глава 2,
   В КОТОРОЙ ТИГЕР ПРИХОДИТ В ЛЕС И ЗАВТРАКАЕТ.
   Глубокой ночью Винни-Пух внезапно проснулся и прислушался. Потом вылез из постели, зажег свечу и пересек комнату, чтобы посмотреть, не лезет ли кто в буфет с медом. Никто не лез, Пух вернулся к кровати, задул свечу и вновь забрался под одеяло. И снова услышал шум.
   - Это ты, Хрюка? - спросил он.
   Хрюка не откликнулся.
   - Заходи, Кристофер Робин, - пригласил Пух.
   Кристофер Робин не вошел.
   - Расскажешь мне об этом завтра, Иа, - и Пух сладко зевнул.
   Но шум не затихал.
   - Ворра-ворра-ворра-ворра, - произнес Незнамокто, и Пух понял, что ему уже не уснуть.
   "Что ж это такое? - думал он. - В Лесу много разных шумов, но этот ни на что не похожий. Не рычание, и не мурлыкание, и не лай, это даже не те звуки, которые предшествуют прочтению стихов; видать, ворчит какой-то странный зверь. И ворчит у моей двери. Поэтому я должен встать и попросить его больше так не делать".
   Пух опять вылез из кровати и открыл входную дверь.
   - Привет! - поздоровался он на тот случай, что за дверью кто-то есть.
   - Привет! - ответил ему Незнамокто.
   - Ой! - воскликнул Пух. - Привет!
   - Привет!
   - А, ты, значит, здесь! - воскликнул Пух, - Привет!
   - Привет, - ответил Странный Зверь, гадая, долго ли его будут приветствовать.
   Пух уже собрался сказать "Привет", в четвертый раз, но подумал, что приветов Странный Зверь получил предостаточно, а потому спросил: "Ты кто"?
   - Я, - ответили ему.
   - Ага, - кивнул Пух. - Тогда заходи.
   Незнамокто вошел, и при свете свечи они с Пухом оглядели друг друга.
   - Я - Пух, - представился Винни.
   - Я - Тигер, - представился Тигер.
   - Понятно, - Пух впервые видел такого зверя. - А Кристофер Робин тебя знает?
   - Конечно, знает, - ответил Тигер.
   - Хорошо, - кивнул Пух. - Сейчас ночь, и это самое лучшее время для сна. А утром на завтрак мы будем есть мед. Тигеры любят мед?
   - Они любят все, - радостно сообщил ему Тигер. А новое имя ему очень даже приглянулось.
   - Тогда им понравиться спать на полу, а я ложусь в кровать. Всеми делами займемся утром. Спокойной ночи, - Пух забрался под одеяло и быстро заснул.
   Проснувшись утром, он первым делом увидел Тигера, который сидел перед зеркалом и смотрел на свое отражение.
   - Привет! - поздоровался Пух.
   - Привет! - ответил Тигер. - Я нашел такого же, как я, хотя мне казалось, что я - единственный и неповторимый.
   Пух вылез из постели, начал объяснять, что такое зеркало, и уже подходил к самой интересной части, когда Тигер перебил его.
   - Извини, но кто-то карабкается на твой стол, - и с очередным ворраворраворраворра он прыгнул на край скатерти, ухватил ее, стянул на пол, замотался в нее, перекатился в другой конец комнаты, а потом, после отчаянной борьбы и возни высвободил голову и радостно спросил. - Я победил?
   - Это моя скатерть, - пояснил Пух и начал разворачивать Тигера.
   - А я все гадал, что же это такое.
   - Ее застилают стол, а уж потом ставят на него все остальное.
   - Тогда почему она пыталась укусить меня, когда я отвернулся?
   - Думаю, она не пыталась.
   - Пыталась, - стоял на своем Тигер. - Просто не успела, я для нее слишком быстрый.
   Пух вернул скатерть на прежнее место, поставил на нее большой горшок с медом, пригласил Тигера за стол, сел сам. Тигер, едва усевшись, набил полную пасть медом... и, слегка склонив голову, уставился в потолок, издавая изучающие, оценивающие и размыслительные (так что же это нам дали?) звуки... а потом решительно заявил: "Тигеры не любят мед".
   - Правда? - Пух попытался изобразить Печаль и Сожаление. - Я думал, они любят все.
   - Все, кроме меда, - уточнил Тигер.
   Пух этому очень обрадовался и сказал Тигеру, что позавтракав, сразу отведет его к домику Хрюки, чтобы тот мог попробовать желуди.
   - Спасибо тебе, Пух, - поблагодарил его Тигер. - Желуди - это любимое лакомство тигеров.
   И действительно, после завтрака они сразу отправились к Хрюке, и Пух объяснил Тигеру, что Хрюка - Очень Маленький Зверек, который не любит, чтобы на него напрыгивали, и попросил, чтобы тот поначалу не напрыгивал на Хрюку. А Тигер, который прятался за деревьями и то и дело напрыгивал на тень Пуха, когда та на него не смотрела, сказал, что Тигеры напрыгивают только до завтрака, а съев несколько желудей становятся Тихими и Умиротворенными. Тут они подошли к домику Хрюки и постучали в дверь.
   - Привет, Пух, - поздоровался Хрюка.
   - Привет, Хрюка. Это Тигер.
   - Неужели? - Хрюка попятился за стол. - Вот уж не думал, что Тигеры такие большие.
   - Они любят желуди, - сообщил Хрюке Пух, - потому-то мы и пришли к тебе. Бедный Тигер еще не завтракал.
   Хрюка пододвинул к Тигеру миску с желудями, сказал: "Угощайтесь", - а сам перебрался поближе к Пуху, рядом с которым сразу осмелел: "Так ты - Тигер? Очень интересно!" Последние слова он произнес самым беззаботным тоном, а Тигер ему на это ничего не ответил, потому как набил пасть желудями.
   - Р-р е ю уди, - наконец, выдавил он между громким хрумканьем.
   Когда же Пух и Хрюка вместе спросили: "Чего?" - Тигер ответил: "Зните мя", - и на минуту выскочил за дверь.
   А вернувшись решительно заявил: "Тигеры не любят желуди".
   - Но ты говорил, что любишь все, кроме меда, - удивился Пух.
   - Все, кроме меда и желудей, - уточнил Тигер.
   - Понятно, - протянул Пух, а Хрюка очень обрадовался, услышав, что Тигеры не любят желудей, и спросил: "А как насчет репейника?"
   - Репейник Тигеры любят больше всего, - ответил ему Тигер.
   И втроем они двинулись в путь. Шагали, шагали и шагали, пока не пришли в ту часть Леса, где пасся Иа.
   - Привет, Иа, - поздоровался Пух. - Это Тигер.
   -Ти... кто? - спросил Иа.
   - Вот он, - хором объяснили Пух и Хрюка, а Тигер улыбался самой радостной улыбкой и молчал.
   Иа обошел Тигера по часовой стрелке, потом развернулся и обошел против часовой.
   - Так кто это, вы говорите?
   - Тигер.
   - Ага! - изрек Иа.
   - Он только что появился в Лесу, - добавил Хрюка.
   - Ага! - повторил Иа. Долго думал, а потом задал следующий вопрос. - А когда он собирается уйти?
   Тут Пух рассказал Иа, что Тигер - большой друг Кристофера Робина, и пришел, чтобы остаться в Лесу, а Хрюка объяснил Тигеру, что тому придется привыкать к постоянному унынию Иа. На это Иа заметил, что все как раз наоборот и у него в это утро особенно хорошее настроение. Раскрыл пасть и Тигер напомнить всем присутствующим, что он еще не завтракал.
   - Я поясню, в чем проблема, - продолжил его мысль Пух. - Тигеры всегда едят на завтрак репейник, потому мы и пришли к тебе, Иа.
   - Все ясно, Пух.
   - Нет, нет, Иа, ты только не подумай, что иначе мы бы не захотели тебя видеть...
   - Я все понимаю. Но ваш новый полосатый друг... конечно же, ему надо позавтракать. Как, вы сказали, его зовут?
   - Тигер.
   - Тогда идем сюда, Тигер.
   Иа подвел Тигера к островку самого репейникистого репейника, и махнул копытом.
   - Этот репейник я приберегал к своему дню рождения, но, в конце концов, что такого особенного в дне рождения? Сегодня он есть, а завтра, глядишь, уже и прошел. Угощайся, Тигер.
   Тигер поблагодарил его и в некотором недоумении покосился на Пуха.
   - Это действительно репейник? - прошептал он.
   - Да, - кивнул Пух.
   - И Тигеры любят его больше всего на свете?
   - Совершенно верно.
   - Понятно, - ответил Тигер.
   Набрал полную пасть репейника, храбро сжал челюсти.
   - Ой! - вскрикнул Тигер.
   Сел, поднес лапу к пасти.
   - Что случилось? - спросил Пух.
   - Жжет! - промычал Тигер.
   - Похоже, твоего друга укусила пчела, - прокомментировал случившееся Иа.
   Тут друг Пуха перестал трясти головой, пытаясь вытащить из пасти колючки, и объяснил, что вообще-то Тигеры не очень любят репейник.
   - Тогда к чему было ломать такой хороший куст? - упрекнул его Иа.
   - Но ты же говорил... - начал Пух, - Ты же сам говорил, что Тигеры любят все, кроме меда и желудей.
   - И репейника, -Тигер, вывалив язык, теперь бегал кругами.
   Пух с грустью наблюдал эту картину.
   - Что же нам теперь делать? - спросил он Хрюку.
   Хрюка ответ знал, а потому без запинки выпалил, что им надо идти к Кристоферу Робину.
   - Вы найдете его у Кенги, - подсказал Иа, а потом, наклонившись к Пуху, добавил громким шепотом: "Не мог бы ты попросить своего дружка позаниматься спортом где-нибудь в другом месте? Как раз подошло время обеда, знаешь ли, а мне не нравится есть репейник, по которому только что кто-то бегал. Пустяк, конечно, можно даже сказать, что я привередничаю, но у каждого из нас есть маленькие слабости".
   Пух согласно кивнул и подозвал Тигера.
   - Пойдем к Кенге. Уж она-то наверняка накормит тебя завтраком.
   Тигер завершил очередной круг, подскочил к Пуху и Хрюке.
   - Жжется! - пожаловался он с широкой и добродушной улыбкой. - Пошли! - и умчался.
   Пух и Хрюка медленно зашагали следом. Хрюка молчал, потому что на ум не приходили подходящие слова. И Пух молчал, потому что сочинял стих. А когда решил, что сочинил, тут же произнес его вслух:
   Бедный наш маленький Тигер-Кисуля,
   Есть не желает совсем, капризуля!
   Мед не по вкусу ему и репейник,
   Желудь ему нехорош, привередник!
   Нос воротит он от всякой вкуснятинки,
   Так он не вырастет, наш полосатенький!
   - Он и без того уже большой, - проворчал Хрюка.
   - Должен еще подрасти.
   - По-моему, больше некуда.
   Пух обдумал последнюю фразу и тут же добавил к своему сочинению еще несколько строк:
   В фунтах и шиллингах, граммах, каратах,
   Весит он... кто его знает, усатого.
   Но когда прыгнет - сразу же ясно,
   Как он огромен, силен и прекрасен!
   - Вот теперь это стихотворение, - по голосу чувствовалось, что Пух очень доволен собой. - Тебе нравится, Хрюка?
   - Все, кроме шиллингов. Мне кажется, они здесь неуместны.
   - Им очень хотелось встать следом за фунтами, вот я им и разрешил. Это лучший способ писать стихи - не мешать словам вставать, куда им хочется.
   - Я этого не знал, - признался Хрюка.
   x x x
   Тигер всю дорогу бежал и прыгал перед ними, то и дело оборачиваясь и спрашивая: "Нам сюда?" - пока, наконец, они не увидели дом Кенги. А рядом с домом - Кристофера Робина. Тигер бросился к нему.