Страница:
– Пилимянница, – кивнул Рифат, поймав мой чуть задержавшейся на ее бедрах взгляд. – Тебе, может, стэкэн дать, а не пиалу?
– Нет, спасибо Рифат Джанни..
– Да я для друзей просто Рифат, – широко улыбнулся он. Колпин смерил меня взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.
– Рифат Джаннибекович, – затарахтел Колпин, – я вот, как и обещал, приехал сегодня с Александром, чтобы заодно презентацию продаж новых игрушек провести.
– А чиво давно не заезжал? – прищурился Рифат.
– Так повода не было, – картинно развел я руками.
– Угу, угу, – кивнул Рифат и перевел взгляд на Колпина.
– Мы сегодня обсудили проблему с плохими продажами наших «Glam» кукол серии «Даша» в вашей сети, и решили приехать вдвоем, чтобы…
– Чтобы провести презентацию, посвященную продажам этой серии. – Я решил взять инициативу в свои руки. – Тренинг для вас и ваших сотрудников.
– Угу, – снова кивнул Рифат и налил себе чая. Кажется, он был сильно укурен, этот Рифат.
– Для начала несколько слов о самой продукции. – Я достал из пакета куклу «Марина», представлявшую из себя смесь Эмми Вайнхаус в тяжелые для нее времена и Маши Распутиной периода творческого расцвета (черные перекрученные волосы, вызывающе яркий макияж, монгольские скулы, надутые губы, высокая грудь, густо подведенные черным глаза, майка до пупка, вышитые стразами джинсы и туфли на высоком каблуке). Этакая тусовщица клубов средней полосы России. Не хватало только надписи на груди «Rehab is for quitters». Согласно нашим маркетинговым исследованиям, девочки в возрасте от шести до двенадцати лет были в восторге от таких кукол. – Куклы этой серии с энтузиазмом были восприняты нашими маленькими друзьями, – начал я цитировать по памяти описание продукта.
– Кем? – скривился Рифат.
– Нашими маленькими… покупателями, короче.
– Понил.
– Так вот, – я откашлялся, и продолжил: – эта кукла была разработана в соответствии с…
– Знаю это. Витек мине читал месяц назад, – кивнул в сторону Колпина Рифат. – И пра стрази, и пра макиаж, и пра набор туфэль знаю. Виучил!
– Я очень рад, что вы настолько хорошо знакомы с нашей продукцией, – широко улыбнулся я. – Тогда, с вашего позволения, сразу перейду к презентации, посвященной активным продажам!
– Валяй! – Рифат щелкнул пультом от огромного телевизора, висящего на стене за нашими спинами. Я достал из портфеля три презентации и положил перед каждым. «Чем выше любовь – тем ниже поцелуи», – запела в телевизоре группа «ВИА Гра».
И я принялся озвучивать этот тридцатистраничный документ. Рост рынка «взрослых» кукол, рыночные тенденции, цифры продаж по регионам России, телевизионная реклама, детские комиксы, посвященные нашим куклам, поддерживающие программы, конкурсы среди клиентов, лотерея с возможностью выигрыша поездки в Турцию. Я тыкал в диаграммы и графики, особо заострял внимание на слайдах с картинками, правильно интонировал, говоря об опыте других торговых площадок. Я читал уже пятнадцать минут, под аккомпанемент Димы Билана, «А-Студио», Жасмин, Нэлли Фуртадо, Кайли Миноуг и скрипа ручки Колпина, непонятно что записывающего в свой блокнот.
– Перейдем к оформлению мест продаж и выкладке товара, – я набрал в легкие побольше воздуха и перешел было к финалу презентации, и тут только заметил, что Рифат непонимающим взглядом уставился в картинку из комикса на третьей странице документа. – Мы уже здесь здесь, Рифат Джаннибекович, – игриво заметил я и перелистнул страницы его копии до нужного слайда.
Места для плакатов и баннеров, подставки со светодиодами, размещение на торговой полке, в павильоне. Последовательность выкладки кукол, информационные брошюры для покупателей, наборы с косметикой, обувью и одеждой для кукол и их выкладка. Возможность установки жидкокристаллического дисплея для демонстрации роликов. Обучение продавцов… Колпин поддерживал мою анимацию энергичными кивками в нужных местах, фразами «Обратите внимание!» и улыбками, от которых лично мне хотелось заплакать.
– После размещения нашей продукции согласно этой презентации возможно обучение ваших продавцов на базе учебного центра нашей компании. Совмещение выкладки и активного тренинга дает тридцатипроцентный прирост продаж, как показывает наш опыт! – лихо, как мне показалось, резюмировал я. – Обучение в нашем центре занимает шесть часов – по два часа три раза в неделю!
– У них стока время нету, – фыркнул Рифат и закурил. – Это все? Это твой начальник за этим приезжал? – обратился он к Колпину.
– Так вы же сказали, что у вас это… куклы плохо продаются, – замешкался Колпин, – вот и…
– Не пизди, Витя, я не так сиказал! – Рифат привстал и обратился ко мне: – И ты хочэшь сиказать, что эта херня мне поможет продавать твою куклу? – Он схватил презентацию, потряс ею перед моим носом и швырнул на пол. – Ви серьезный компания, да?
– Наша компания… – начал я.
– Ви серьезный, да? И вот на такую херню ты свой и мой время тратишь? Ты скажи, зачем ти это писал?
– Это не я писал, этот документ подготовлен департаментом маркетинга нашей компании. – Я одернул лацканы пиджака, хотя психологи продаж и не рекомендуют подобные жесты в негативные моменты переговоров.
– Скажи, Саша, – опять прищурился Рифат, – ты ваще за чо зарплату получаешь, а? И весь этот твой маракетинг, а? Ты свои куклы сам продавал когда?
– Конечно, я…
– Бэз проблем, да? А вот у меня не получается, понял, да?
– А что конкретно мешает вам продавать нашу продукцию? – Сколько раз нам твердили: чтобы узнать проблему, задайте клиенту прямой вопрос. Это правило тупиковых ситуаций. Продукт, удовлетворяющий требованиям продавца и покупателя, не вызывает тупиковых ситуаций, если только речь не идет о слишком высоких ценах. Тупиковые ситуации в основном связаны с примитивным втюхиванием покупателю всякого дерьма. В этом случае, задав прямой вопрос, вы заставите клиента озвучить правду, которую и так знаете. Вы продаете дерьмо. Подразумевая правду, еще можно договориться. Озвучив ее, вы уже никогда ни о чем не договоритесь.
– Мешает?! Ты свои куклы нюхал после того как они на солнце два часа постоят?! – наклонился ко мне Рифат.
– Честно говоря, нет.
– Пойдем, положим на прилавок, да? И через два часа приедь, пасматри, да? Панюхай! От них несет как от дешевого стирального пирашка!
– В некоторых случаях контакт с солнечными лучами может повредить фактуре игрушки, разве это не написано в инструкции для потребителей?
– Слушай сюда, Саша, – Рифат встал и подошел к своему столу. – Мой пилимянник, Алик, торгует у меня на рынке арбузами, понял, да? Арбуз бивает силадкий, несиладкий, балшой, маленкий. А бивает гинилой, понял, да?
– Конечно, – дружно закивали мы с Колпиным.
– Алик к мине падходит и гаварит: десять арбуз гинилой, понял? Но я Алика не заставляю бумажки читать, или киласть гнилой арбуз на лучший место, или там лампочка вешать вокруг него или пилакат: «Пакупай мой гинилой арбуз». Я ему говорю, бабушкам отдай, да? А несиладкий в полцены продай, со скидка.
– То есть, если я вас правильно понял, – я вытянул руки перед собой, и, как учили, перевернул их раскрытыми ладонями к Рифату, – вы считаете, цену на эту серию кукол слегка завышенной и полагаете, что скидка поможет нам продвинуться в этом вопросе?
– Слушай, Саш, ты давно у себя начальником, а? – поднял вверх палец Рифат.
– Недавно, – почему-то кивнул Колпин.
– Плохи дела, а? Совсем пилохо там у вас, – буркнул Рифат, как бы соболезнуя. – Ни хера ты, Саша, не понял. Какой скидка, а? Твой кукла – не гинилой арбуз. Эта вообще ни арбуз, понял, да? Я такой товар детям и бомжам отдаю, а ты мине про него бумажки пишешь и слова говоришь. Твои куклы детям не отдашь бесплатно – от таких кукол все это билядство и идет. – Он ткнул в экран, на котором извивалась Дженифер Лопес, поющая «Lets get loud».
– Я донесу до сведения руководства ваши опасения с точки зрения моральной, – пауза, – моральной точки зрения…
– Донеси, да, – кивнул Рифат, – и еще донеси до миня, кагда возврат будешь забирать, а?
– Вы полагаете, что мы вместе не сможем найти иного решения нашей маленькой проблемы? – заискивающе спросил я.
Лицо Рифата приобрело свекольный оттенок.
– Рифат Джаннибекович, а по «Солдатам Победы» и конструкторам «Дом-2» у нас нет проблем? – нашелся Колпин не для продолжения разговора, а чтобы не дать этому восточному джинну, прикидывавшемуся рыночным торговцем, превратить нас в мышей.
– С этими нэт, – отрезал Рифат, – они нэ воняют. Когда возврат заберешь, карочэ?
– Я перезвоню вам завтра, или… скорее послезавтра – сказал я, поднявшись.
– Лейле позвони, у Вити ее телефон есть. И это… еще… твои куклы руки теряют и головы, пиревращаются в канструктр. – Рифат зашелся хриплым смехом. – Имэй в виду. Мне-то что? Люди жалуются…
Выйдя на улицу, мы с Колпиным дружно закурили.
– Вот тебе и активные продажи, – тихо сказал Колпин. – Кукол надо забрать, а то он нам весь ассортимент вернет. Или бабки не заплатит.
– Трудно с такими, – пожал плечами я, – иррациональное мышление, понимаешь, Колпин?
– Типа того.
– Баран он полный, этот Рифат! Ни во что не врубается. Ну что можно объяснить человеку, который думает, что Джей Ло получаются от того, что кто-то выпускает такие куклы? В жизни-то все наоборот: какие кумиры, такие и куклы!
– А в какие куклы Джей Ло играла? – уныло поинтересовался Колпин.
– Ну… наверное в такие, которые были на Глорию Гейнор похожи, – предположил я.
– А Глория Гейнор?
– Колпин, ты пытаешься выяснить, что первично, курица или яйцо? – разозлился я. – Первичен промоушен!
– Я пытаюсь выяснить, какие надо куклы делать, чтобы возвратов не было, – осклабился Витя.
– Тебя до «Текстильщиков» подбросить? – предложил я.
– Спасибо. Очень будет в тему.
Докурив, мы поплелись в сторону стоянки. Там ждали еще минут двадцать, пока отъедет заблокировавшая меня «Газель». Забравшись наконец в машину, я бодро порулил в сторону выезда на МКАД.
Минут сорок мы монотонно двигались в плотной пробке, растянувшейся от Ленинградского шоссе до Ярославки. Из магнитолы отстраненно мурлыкали девицы из группы «Бандерас». Колпин листал журнал «Знакомства», который ему всучил распространитель всякого треша на светофоре перед выездом на МКАД.
Листал он молча, лишь изредка похрюкивая, отмечая удачные фото проституток. Я делал вид, что сосредоточенно слежу за дорогой, не желая обсуждать мое фиаско, которое не выходило у меня из башки.
Наконец мы намертво встали перед Осташковским шоссе. Колпин выдрал из журнала пару страниц, аккуратно сложил их и засунул во внутренний карман пиджака, пробурчав себе под нос что-то типа «может, позвоню потом». Журнал он выбросил в окно, потом повернулся ко мне и предложил:
– Может, закурим?
– Я в машине не курю, – не терпящим возражений тоном ответил я, не поворачивая головы.
– Да ладно тебе, – обезоруживающе хмыкнул он, – ща окна откроем. А потом быстрее поедем, все и вытянет!
– Кури, – я неопределенно пожал плечами.
Колпин достал пачку «Pall Mall Lights», аккуратно вытащил сигарету, ткнул пальцем в прикуриватель (чем снова вызвал мое видимое неудовольствие) и через несколько секунд уже выдыхал в мою сторону клубы сизого дыма, омерзительно вытягивая при этом сложенные трубочкой губы.
– Ты знаешь, где я до нашей компании работал? – внезапно спросил он.
– Нет, – честно ответил я, не сделав даже легкой попытки вспомнить его резюме.
– В «Авто-Дельте», прикинь!
– А что это? – наморщился я, подозревая какую-то гадость.
– Это дилер «ВАЗа». Я там в call-центре сидел, прикинь!
– Молодец. И что, хорошая компания? – Мне было все равно, что отвечать.
– Такое же говно! – Он глубоко затянулся. – Такое же говно, как и наша.
От неожиданности я почти полностью развернулся к нему, убрав на секунду руки с руля.
– Ты за дорогой смотри, щас в жопу «Ниссану» въедешь. У тебя машина-то застрахована?
– Застрахована!
– Ну и молодец. Короче, работал я там целый год, прикинь!
– Угу, – Господи, как же меня бесило это ублюдское «прикинь!» – и что ты там делал?
– Знаешь, я был одним из тех мудаков, которые звонят тебе пару раз в месяц и говорят: «Здравствуйте, вас беспокоят из компании “Авто-Дельта”, в которой вы приобрели автомобиль ВАЗ 2109. У вас не найдется минутки, чтобы ответить на мой вопрос? Ваш ответ чрезвычайно важен для нас!»
– Мне тоже так звонят… иногда, – кивнул я, чувствуя, как в горле слегка запершило в ожидании чего-то неприятного.
– Вот и я звонил иногда. Двести звонков в день, прикинь! Ну, я, конечно, косил как мог. Перекуры, обеды – но звонков сто – сто двадцать выходило по любому.
– А почему уволился? Надоело? – Я достал из кармана пачку «Парламента» и переложил в нишу под магнитолой.
– Типа того, – кивнул Колпин. – Знаешь, как правило большинство клиентов с тобой не разговаривают.
Ну, типа, говорят, нет времени или перезвоните позже, или просто посылают. В общем, большинство «опросников» ты заполняешь за клиента сам. Так все делают. Кому нужны проблемы? – Он выкинул окурок в окно.
– Теперь мне понятно про качество сервиса, – усмехнулся я.
– Ну да… вот. Короче, ишачил я там целый год. И так меня все достало, что валить был готов каждый день. И тут случился у меня клиент.
Я вытащил сигарету.
– Звоню одному чижику-пенсионеру, прогоняю ему стандартную телегу, типа: «Довольны ли вы тем говном, что купили у нас? Устраивает ли вас наш говенный сервис, узбеки механики и прочее? Ну, типа, ваш ответ крайне важен для нас». И тут он говорит честно: «Нет, не доволен. Машина – полное говно, а про сервис даже говорить не хочется, ниже всякой критики». Прикинь! Так и сказал.
Я закурил.
– Я даже не понял, заполнять мне опросник в таком ключе, или нет. А клиент у меня спрашивает: «Вы в самом деле думаете, что мой ответ важен для вас?»
– И? – напрягся я.
– «Не знаю, – говорю. – Наверное, нет».
– То есть ты, Колпин, вот так вот запросто сдал родную компанию? – Я нервно затянулся.
– Никого я не сдавал – это раз, – Колпин тоже снова закурил, – потом, компания мне не тетка, чтобы ее родной называть – это два. Я всего лишь оператор, на основе моих данных компания должна была улучшать сервис!
– А как же она могла его улучшать, если вы всем call-центром сдавали левые опросники? – разозлился я. – Компания же думала, что клиенты довольны, а…
– …А клиенты не хотели со мной разговаривать! Чего говорить о качестве говно-машин? Их же покупают такие, как я. Не как машину, а как лошадь без ноги, чтобы ездить на работу на этом корыте, а потом тратить большую часть зарплаты на его ремонт, понял? – В голосе Колпина зазвучала агрессия. – Ты вообще представляешь, как живут такие, как я, нет?
– Представляю.
– Да ни хера ты не представляешь! Я получаю двадцать пять тысяч рублей. В начале каждого квартала покупаю себе три рубашки и костюм (я же должен соответствовать!) – это примерно шесть тысяч. Отдаю банку триста долларов ежемесячно за кредит, который я брал, чтобы купить такой же гребаный «ВАЗ» (я ведь должен передвигаться мобильно!) – это семь с половиной тысяч. Отдаю другому банку еще двушку за кредит, который мы взяли на покупку техники. Сотку долларов плачу за телефон (у нас же компенсация мобильной связи очень щедрая – тысяча рублей). Что-то проедается-пропивается. Обеды на работе. Одежда там, кафе и все такое. Иногда откладываю тысяч пять, типа «на отпуск», которые потом тратятся на всякие непредвиденные попадосы.
– Ты думаешь, я миллионер?
– Я думаю, что через месяц я закончу платить кредит за машину и технику, что у меня есть два костюма, что в сентябре мы поедем с женой на дачу. И все наконец будет нормально. Но приходит сентябрь и нормально не получается: говеная машина ломается, говеные костюмы выглядят так, что на них страшно смотреть, ребенок идет в школу, и ему нужны новые вещи, а я думаю о том, что мне придется опять у кого-то подзанять, месяца на три, не больше, понял? – Колпин снова потянулся за сигаретой.
– Хочешь «Парламент»? – примирительно предложил я.
– Нет, спасибо, – Колпина, кажется, отпустило. – Проходят еще три месяца, и все начинается по новой. Кредиты, займы, скандалы с женой, и не дай бог, еще какие-нибудь неприятности. А на работе тебе говорят о «ценностях», о «команде», о том, какие у тебя «перспективы», о «самосовершенствовании и общих целях», о плане продаж и о том, что это именно ты, Витя Колпин, сука такая, подводишь всю компанию. И что тебе урежут бонус или вообще уволят. И ты, Витя, полный урод и бездарь, но все-таки компания позволяет тебе называть ее родной… и каждый день приходить в офис, чтобы умирать от тошноты.
– Ну, ты чего-то сгустил краски, – вздохнул я, понимая, что мог бы повторить его монолог слово в слово, изменив лишь фамилию и зарплату, – не все так плохо…
– Конечно не все, шеф! Еще мне платят сущие копейки, чтобы я хоть как-то мог потреблять необходимые для работы калории и поддерживать свой внешний вид! – Колпин отдал мне честь. – И я доволен!
– Знаешь, Колпин, ты хороший парень, – вкрадчиво начал я психологическую атаку.
– Ни хера ты так не думаешь, Исаев, – вздохнул он, – хороший парень был тот клиент. Знаешь, я спросил его: «А зачем же вы купили нашу машину?». И он ответил, опять же честно: «Я не знаю». Потом помолчал и спросил: «Скажите, а если я все-таки выскажу вам свои претензии, вы сможете что-то у себя исправить? Вы станете лучше?» «Скорее всего, не станем», – говорю. И тогда он вежливо так говорит тихим голосом: «ТОГДА ЗАЧЕМ ЖЕ ВАС ЗАСТАВЛЯЮТ МНЕ ЗВОНИТЬ?»
Я затушил сигарету в пепельнице и глубоко вздохнул. Пробка начала понемногу рассасываться. Колпин все не мог остановиться:
– Я помялся немного и ответил: «Не знаю зачем… наверное, потому что так положено». А он: «Мы с вами оба какие-то странные люди. Я потратил деньги на покупку заведомо плохо сделанной вещи. Вы тратите время на ненужный звонок, чтобы узнать то, что вы и так знаете, – вещь плохая. Зачем мы делаем это? Разве мы можем что-то изменить? Я думаю, что нет». – «Я тоже думаю, что нет». Мы попрощались. После этих двух «нет» я уволился в тот же день, прикинь! – Колпин посмотрел на меня с грустью.
– Прикинул, – ответил я, делая вид, что не понимаю, к чему он клонит. – Невеселая история. Ты ее просто так рассказал, Вить?
– Нет, не просто. Тебе не приходило в голову, что твоя работа напоминает работу сотрудника call-центра, Исаев?
– Мне? Честно говоря, нет. – А что я мог еще ответить? – Мы работаем с живыми людьми, продаем нормальную продукцию и получаем вменяемые деньги.
– Угу, точно! Ты Рифата не понял? Или не захотел понять?
– При чем тут Рифат?
– Не валяй дурака, а? При том, что сначала мы его нагружаем дефективными куклами, которые, попав на солнце, пахнут так, что можно тараканов морить, а потом приезжаем учить продавать эту туфту. И очень удивляемся, какого черта этот чурбан называет наше говно – говном? Но его мнение очень важно для нас, да, Исаев? Мы же с тобой все в блокнот записывали. Ты, кстати, мат опускал?
Я вырулил на обочину и остановил машину.
– Послушай, Вить, давай разберемся по порядку. Во-первых, наши куклы, скажем так, имеют… э… некоторые проблемы, но не все. Во-вторых, сервис для клиентов – наша работа, в-третьих…
– В-третьих, дай я выйду, а? – Колпин достал из своего потасканного портфеля пластиковую карточку, фиксирующую время прихода на работу, фирменный органайзер и папку с бумагами. Кинул все это на пассажирское сиденье и тихо добавил: – Знаешь, надоело. За трудовой на следующей неделе заеду. Ты постарайся без проволочек все оформить. Хотя, если не получится, не обижусь.
– И что ты собираешься делать? – растерянно спросил я.
– Не знаю. Мне двадцать девять лет. Попробую в другой сфере состояться… или в третьей. В крайнем случае вернусь в call-центр. Там хоть клиентам в глаза смотреть не надо, когда врешь. И работы меньше.
– А как же… конец месяца? – Я в отчаянии начал перебирать ключевые слова, которые могли бы его зацепить. – Премия годовая, ведь мы на собрании решили…
– Это ты решил, Исаев. Мы ничего не решали. Мы тебя слушали. А точнее, решил не ты. И не твой начальник. И не начальник твоего начальника. И не коммерческий. А кто решил – неизвестно. – Колпин развел руками. – А диск у тебя клевый, ну… этот, с ар-энд-би, – зачем-то сказал он.
Я кивнул.
Колпин развернулся и пошел тропинкой к пролеску. Какое-то время я еще видел его фигуру, мелькавшую среди деревьев. Тут мне пришла в голову мысль – из тех, что непременно хочется озвучить.
– Колпиииин! – крикнул я.
– Чего? – отозвался тот из-за деревьев.
– Я вспомнил! У Джей Ло кукол вообще не было, наверное! Она же из бедной семьи!
– Точно! А я и забыл, – отозвался Колпин прежде чем окончательно скрыться из вида.
Я выкурил две сигареты, достал диск Бандераса и выбросил в окно. Порывшись в бардачке, я выудил оттуда кучу старых чеков, две смятые пачки сигарет, свернутые бланки отчетности, салфетки из «Макдональдса». В самой глубине я нашел диск «Nirvana», который последний раз слушал еще в институте.
Весь оставшийся путь до дома на реверсе играла «Rape me». «Состояться на другом поле он хочет! – думал я про Колпина. – Интересно, а чего же хочу я?»
«Rape me…rape me in my friend. I am the only one, oooh I am the only one…»
6
– Нет, спасибо Рифат Джанни..
– Да я для друзей просто Рифат, – широко улыбнулся он. Колпин смерил меня взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.
– Рифат Джаннибекович, – затарахтел Колпин, – я вот, как и обещал, приехал сегодня с Александром, чтобы заодно презентацию продаж новых игрушек провести.
– А чиво давно не заезжал? – прищурился Рифат.
– Так повода не было, – картинно развел я руками.
– Угу, угу, – кивнул Рифат и перевел взгляд на Колпина.
– Мы сегодня обсудили проблему с плохими продажами наших «Glam» кукол серии «Даша» в вашей сети, и решили приехать вдвоем, чтобы…
– Чтобы провести презентацию, посвященную продажам этой серии. – Я решил взять инициативу в свои руки. – Тренинг для вас и ваших сотрудников.
– Угу, – снова кивнул Рифат и налил себе чая. Кажется, он был сильно укурен, этот Рифат.
– Для начала несколько слов о самой продукции. – Я достал из пакета куклу «Марина», представлявшую из себя смесь Эмми Вайнхаус в тяжелые для нее времена и Маши Распутиной периода творческого расцвета (черные перекрученные волосы, вызывающе яркий макияж, монгольские скулы, надутые губы, высокая грудь, густо подведенные черным глаза, майка до пупка, вышитые стразами джинсы и туфли на высоком каблуке). Этакая тусовщица клубов средней полосы России. Не хватало только надписи на груди «Rehab is for quitters». Согласно нашим маркетинговым исследованиям, девочки в возрасте от шести до двенадцати лет были в восторге от таких кукол. – Куклы этой серии с энтузиазмом были восприняты нашими маленькими друзьями, – начал я цитировать по памяти описание продукта.
– Кем? – скривился Рифат.
– Нашими маленькими… покупателями, короче.
– Понил.
– Так вот, – я откашлялся, и продолжил: – эта кукла была разработана в соответствии с…
– Знаю это. Витек мине читал месяц назад, – кивнул в сторону Колпина Рифат. – И пра стрази, и пра макиаж, и пра набор туфэль знаю. Виучил!
– Я очень рад, что вы настолько хорошо знакомы с нашей продукцией, – широко улыбнулся я. – Тогда, с вашего позволения, сразу перейду к презентации, посвященной активным продажам!
– Валяй! – Рифат щелкнул пультом от огромного телевизора, висящего на стене за нашими спинами. Я достал из портфеля три презентации и положил перед каждым. «Чем выше любовь – тем ниже поцелуи», – запела в телевизоре группа «ВИА Гра».
И я принялся озвучивать этот тридцатистраничный документ. Рост рынка «взрослых» кукол, рыночные тенденции, цифры продаж по регионам России, телевизионная реклама, детские комиксы, посвященные нашим куклам, поддерживающие программы, конкурсы среди клиентов, лотерея с возможностью выигрыша поездки в Турцию. Я тыкал в диаграммы и графики, особо заострял внимание на слайдах с картинками, правильно интонировал, говоря об опыте других торговых площадок. Я читал уже пятнадцать минут, под аккомпанемент Димы Билана, «А-Студио», Жасмин, Нэлли Фуртадо, Кайли Миноуг и скрипа ручки Колпина, непонятно что записывающего в свой блокнот.
– Перейдем к оформлению мест продаж и выкладке товара, – я набрал в легкие побольше воздуха и перешел было к финалу презентации, и тут только заметил, что Рифат непонимающим взглядом уставился в картинку из комикса на третьей странице документа. – Мы уже здесь здесь, Рифат Джаннибекович, – игриво заметил я и перелистнул страницы его копии до нужного слайда.
Места для плакатов и баннеров, подставки со светодиодами, размещение на торговой полке, в павильоне. Последовательность выкладки кукол, информационные брошюры для покупателей, наборы с косметикой, обувью и одеждой для кукол и их выкладка. Возможность установки жидкокристаллического дисплея для демонстрации роликов. Обучение продавцов… Колпин поддерживал мою анимацию энергичными кивками в нужных местах, фразами «Обратите внимание!» и улыбками, от которых лично мне хотелось заплакать.
– После размещения нашей продукции согласно этой презентации возможно обучение ваших продавцов на базе учебного центра нашей компании. Совмещение выкладки и активного тренинга дает тридцатипроцентный прирост продаж, как показывает наш опыт! – лихо, как мне показалось, резюмировал я. – Обучение в нашем центре занимает шесть часов – по два часа три раза в неделю!
– У них стока время нету, – фыркнул Рифат и закурил. – Это все? Это твой начальник за этим приезжал? – обратился он к Колпину.
– Так вы же сказали, что у вас это… куклы плохо продаются, – замешкался Колпин, – вот и…
– Не пизди, Витя, я не так сиказал! – Рифат привстал и обратился ко мне: – И ты хочэшь сиказать, что эта херня мне поможет продавать твою куклу? – Он схватил презентацию, потряс ею перед моим носом и швырнул на пол. – Ви серьезный компания, да?
– Наша компания… – начал я.
– Ви серьезный, да? И вот на такую херню ты свой и мой время тратишь? Ты скажи, зачем ти это писал?
– Это не я писал, этот документ подготовлен департаментом маркетинга нашей компании. – Я одернул лацканы пиджака, хотя психологи продаж и не рекомендуют подобные жесты в негативные моменты переговоров.
– Скажи, Саша, – опять прищурился Рифат, – ты ваще за чо зарплату получаешь, а? И весь этот твой маракетинг, а? Ты свои куклы сам продавал когда?
– Конечно, я…
– Бэз проблем, да? А вот у меня не получается, понял, да?
– А что конкретно мешает вам продавать нашу продукцию? – Сколько раз нам твердили: чтобы узнать проблему, задайте клиенту прямой вопрос. Это правило тупиковых ситуаций. Продукт, удовлетворяющий требованиям продавца и покупателя, не вызывает тупиковых ситуаций, если только речь не идет о слишком высоких ценах. Тупиковые ситуации в основном связаны с примитивным втюхиванием покупателю всякого дерьма. В этом случае, задав прямой вопрос, вы заставите клиента озвучить правду, которую и так знаете. Вы продаете дерьмо. Подразумевая правду, еще можно договориться. Озвучив ее, вы уже никогда ни о чем не договоритесь.
– Мешает?! Ты свои куклы нюхал после того как они на солнце два часа постоят?! – наклонился ко мне Рифат.
– Честно говоря, нет.
– Пойдем, положим на прилавок, да? И через два часа приедь, пасматри, да? Панюхай! От них несет как от дешевого стирального пирашка!
– В некоторых случаях контакт с солнечными лучами может повредить фактуре игрушки, разве это не написано в инструкции для потребителей?
– Слушай сюда, Саша, – Рифат встал и подошел к своему столу. – Мой пилимянник, Алик, торгует у меня на рынке арбузами, понял, да? Арбуз бивает силадкий, несиладкий, балшой, маленкий. А бивает гинилой, понял, да?
– Конечно, – дружно закивали мы с Колпиным.
– Алик к мине падходит и гаварит: десять арбуз гинилой, понял? Но я Алика не заставляю бумажки читать, или киласть гнилой арбуз на лучший место, или там лампочка вешать вокруг него или пилакат: «Пакупай мой гинилой арбуз». Я ему говорю, бабушкам отдай, да? А несиладкий в полцены продай, со скидка.
– То есть, если я вас правильно понял, – я вытянул руки перед собой, и, как учили, перевернул их раскрытыми ладонями к Рифату, – вы считаете, цену на эту серию кукол слегка завышенной и полагаете, что скидка поможет нам продвинуться в этом вопросе?
– Слушай, Саш, ты давно у себя начальником, а? – поднял вверх палец Рифат.
– Недавно, – почему-то кивнул Колпин.
– Плохи дела, а? Совсем пилохо там у вас, – буркнул Рифат, как бы соболезнуя. – Ни хера ты, Саша, не понял. Какой скидка, а? Твой кукла – не гинилой арбуз. Эта вообще ни арбуз, понял, да? Я такой товар детям и бомжам отдаю, а ты мине про него бумажки пишешь и слова говоришь. Твои куклы детям не отдашь бесплатно – от таких кукол все это билядство и идет. – Он ткнул в экран, на котором извивалась Дженифер Лопес, поющая «Lets get loud».
– Я донесу до сведения руководства ваши опасения с точки зрения моральной, – пауза, – моральной точки зрения…
– Донеси, да, – кивнул Рифат, – и еще донеси до миня, кагда возврат будешь забирать, а?
– Вы полагаете, что мы вместе не сможем найти иного решения нашей маленькой проблемы? – заискивающе спросил я.
Лицо Рифата приобрело свекольный оттенок.
– Рифат Джаннибекович, а по «Солдатам Победы» и конструкторам «Дом-2» у нас нет проблем? – нашелся Колпин не для продолжения разговора, а чтобы не дать этому восточному джинну, прикидывавшемуся рыночным торговцем, превратить нас в мышей.
– С этими нэт, – отрезал Рифат, – они нэ воняют. Когда возврат заберешь, карочэ?
– Я перезвоню вам завтра, или… скорее послезавтра – сказал я, поднявшись.
– Лейле позвони, у Вити ее телефон есть. И это… еще… твои куклы руки теряют и головы, пиревращаются в канструктр. – Рифат зашелся хриплым смехом. – Имэй в виду. Мне-то что? Люди жалуются…
Выйдя на улицу, мы с Колпиным дружно закурили.
– Вот тебе и активные продажи, – тихо сказал Колпин. – Кукол надо забрать, а то он нам весь ассортимент вернет. Или бабки не заплатит.
– Трудно с такими, – пожал плечами я, – иррациональное мышление, понимаешь, Колпин?
– Типа того.
– Баран он полный, этот Рифат! Ни во что не врубается. Ну что можно объяснить человеку, который думает, что Джей Ло получаются от того, что кто-то выпускает такие куклы? В жизни-то все наоборот: какие кумиры, такие и куклы!
– А в какие куклы Джей Ло играла? – уныло поинтересовался Колпин.
– Ну… наверное в такие, которые были на Глорию Гейнор похожи, – предположил я.
– А Глория Гейнор?
– Колпин, ты пытаешься выяснить, что первично, курица или яйцо? – разозлился я. – Первичен промоушен!
– Я пытаюсь выяснить, какие надо куклы делать, чтобы возвратов не было, – осклабился Витя.
– Тебя до «Текстильщиков» подбросить? – предложил я.
– Спасибо. Очень будет в тему.
Докурив, мы поплелись в сторону стоянки. Там ждали еще минут двадцать, пока отъедет заблокировавшая меня «Газель». Забравшись наконец в машину, я бодро порулил в сторону выезда на МКАД.
Минут сорок мы монотонно двигались в плотной пробке, растянувшейся от Ленинградского шоссе до Ярославки. Из магнитолы отстраненно мурлыкали девицы из группы «Бандерас». Колпин листал журнал «Знакомства», который ему всучил распространитель всякого треша на светофоре перед выездом на МКАД.
Листал он молча, лишь изредка похрюкивая, отмечая удачные фото проституток. Я делал вид, что сосредоточенно слежу за дорогой, не желая обсуждать мое фиаско, которое не выходило у меня из башки.
Наконец мы намертво встали перед Осташковским шоссе. Колпин выдрал из журнала пару страниц, аккуратно сложил их и засунул во внутренний карман пиджака, пробурчав себе под нос что-то типа «может, позвоню потом». Журнал он выбросил в окно, потом повернулся ко мне и предложил:
– Может, закурим?
– Я в машине не курю, – не терпящим возражений тоном ответил я, не поворачивая головы.
– Да ладно тебе, – обезоруживающе хмыкнул он, – ща окна откроем. А потом быстрее поедем, все и вытянет!
– Кури, – я неопределенно пожал плечами.
Колпин достал пачку «Pall Mall Lights», аккуратно вытащил сигарету, ткнул пальцем в прикуриватель (чем снова вызвал мое видимое неудовольствие) и через несколько секунд уже выдыхал в мою сторону клубы сизого дыма, омерзительно вытягивая при этом сложенные трубочкой губы.
– Ты знаешь, где я до нашей компании работал? – внезапно спросил он.
– Нет, – честно ответил я, не сделав даже легкой попытки вспомнить его резюме.
– В «Авто-Дельте», прикинь!
– А что это? – наморщился я, подозревая какую-то гадость.
– Это дилер «ВАЗа». Я там в call-центре сидел, прикинь!
– Молодец. И что, хорошая компания? – Мне было все равно, что отвечать.
– Такое же говно! – Он глубоко затянулся. – Такое же говно, как и наша.
От неожиданности я почти полностью развернулся к нему, убрав на секунду руки с руля.
– Ты за дорогой смотри, щас в жопу «Ниссану» въедешь. У тебя машина-то застрахована?
– Застрахована!
– Ну и молодец. Короче, работал я там целый год, прикинь!
– Угу, – Господи, как же меня бесило это ублюдское «прикинь!» – и что ты там делал?
– Знаешь, я был одним из тех мудаков, которые звонят тебе пару раз в месяц и говорят: «Здравствуйте, вас беспокоят из компании “Авто-Дельта”, в которой вы приобрели автомобиль ВАЗ 2109. У вас не найдется минутки, чтобы ответить на мой вопрос? Ваш ответ чрезвычайно важен для нас!»
– Мне тоже так звонят… иногда, – кивнул я, чувствуя, как в горле слегка запершило в ожидании чего-то неприятного.
– Вот и я звонил иногда. Двести звонков в день, прикинь! Ну, я, конечно, косил как мог. Перекуры, обеды – но звонков сто – сто двадцать выходило по любому.
– А почему уволился? Надоело? – Я достал из кармана пачку «Парламента» и переложил в нишу под магнитолой.
– Типа того, – кивнул Колпин. – Знаешь, как правило большинство клиентов с тобой не разговаривают.
Ну, типа, говорят, нет времени или перезвоните позже, или просто посылают. В общем, большинство «опросников» ты заполняешь за клиента сам. Так все делают. Кому нужны проблемы? – Он выкинул окурок в окно.
– Теперь мне понятно про качество сервиса, – усмехнулся я.
– Ну да… вот. Короче, ишачил я там целый год. И так меня все достало, что валить был готов каждый день. И тут случился у меня клиент.
Я вытащил сигарету.
– Звоню одному чижику-пенсионеру, прогоняю ему стандартную телегу, типа: «Довольны ли вы тем говном, что купили у нас? Устраивает ли вас наш говенный сервис, узбеки механики и прочее? Ну, типа, ваш ответ крайне важен для нас». И тут он говорит честно: «Нет, не доволен. Машина – полное говно, а про сервис даже говорить не хочется, ниже всякой критики». Прикинь! Так и сказал.
Я закурил.
– Я даже не понял, заполнять мне опросник в таком ключе, или нет. А клиент у меня спрашивает: «Вы в самом деле думаете, что мой ответ важен для вас?»
– И? – напрягся я.
– «Не знаю, – говорю. – Наверное, нет».
– То есть ты, Колпин, вот так вот запросто сдал родную компанию? – Я нервно затянулся.
– Никого я не сдавал – это раз, – Колпин тоже снова закурил, – потом, компания мне не тетка, чтобы ее родной называть – это два. Я всего лишь оператор, на основе моих данных компания должна была улучшать сервис!
– А как же она могла его улучшать, если вы всем call-центром сдавали левые опросники? – разозлился я. – Компания же думала, что клиенты довольны, а…
– …А клиенты не хотели со мной разговаривать! Чего говорить о качестве говно-машин? Их же покупают такие, как я. Не как машину, а как лошадь без ноги, чтобы ездить на работу на этом корыте, а потом тратить большую часть зарплаты на его ремонт, понял? – В голосе Колпина зазвучала агрессия. – Ты вообще представляешь, как живут такие, как я, нет?
– Представляю.
– Да ни хера ты не представляешь! Я получаю двадцать пять тысяч рублей. В начале каждого квартала покупаю себе три рубашки и костюм (я же должен соответствовать!) – это примерно шесть тысяч. Отдаю банку триста долларов ежемесячно за кредит, который я брал, чтобы купить такой же гребаный «ВАЗ» (я ведь должен передвигаться мобильно!) – это семь с половиной тысяч. Отдаю другому банку еще двушку за кредит, который мы взяли на покупку техники. Сотку долларов плачу за телефон (у нас же компенсация мобильной связи очень щедрая – тысяча рублей). Что-то проедается-пропивается. Обеды на работе. Одежда там, кафе и все такое. Иногда откладываю тысяч пять, типа «на отпуск», которые потом тратятся на всякие непредвиденные попадосы.
– Ты думаешь, я миллионер?
– Я думаю, что через месяц я закончу платить кредит за машину и технику, что у меня есть два костюма, что в сентябре мы поедем с женой на дачу. И все наконец будет нормально. Но приходит сентябрь и нормально не получается: говеная машина ломается, говеные костюмы выглядят так, что на них страшно смотреть, ребенок идет в школу, и ему нужны новые вещи, а я думаю о том, что мне придется опять у кого-то подзанять, месяца на три, не больше, понял? – Колпин снова потянулся за сигаретой.
– Хочешь «Парламент»? – примирительно предложил я.
– Нет, спасибо, – Колпина, кажется, отпустило. – Проходят еще три месяца, и все начинается по новой. Кредиты, займы, скандалы с женой, и не дай бог, еще какие-нибудь неприятности. А на работе тебе говорят о «ценностях», о «команде», о том, какие у тебя «перспективы», о «самосовершенствовании и общих целях», о плане продаж и о том, что это именно ты, Витя Колпин, сука такая, подводишь всю компанию. И что тебе урежут бонус или вообще уволят. И ты, Витя, полный урод и бездарь, но все-таки компания позволяет тебе называть ее родной… и каждый день приходить в офис, чтобы умирать от тошноты.
– Ну, ты чего-то сгустил краски, – вздохнул я, понимая, что мог бы повторить его монолог слово в слово, изменив лишь фамилию и зарплату, – не все так плохо…
– Конечно не все, шеф! Еще мне платят сущие копейки, чтобы я хоть как-то мог потреблять необходимые для работы калории и поддерживать свой внешний вид! – Колпин отдал мне честь. – И я доволен!
– Знаешь, Колпин, ты хороший парень, – вкрадчиво начал я психологическую атаку.
– Ни хера ты так не думаешь, Исаев, – вздохнул он, – хороший парень был тот клиент. Знаешь, я спросил его: «А зачем же вы купили нашу машину?». И он ответил, опять же честно: «Я не знаю». Потом помолчал и спросил: «Скажите, а если я все-таки выскажу вам свои претензии, вы сможете что-то у себя исправить? Вы станете лучше?» «Скорее всего, не станем», – говорю. И тогда он вежливо так говорит тихим голосом: «ТОГДА ЗАЧЕМ ЖЕ ВАС ЗАСТАВЛЯЮТ МНЕ ЗВОНИТЬ?»
Я затушил сигарету в пепельнице и глубоко вздохнул. Пробка начала понемногу рассасываться. Колпин все не мог остановиться:
– Я помялся немного и ответил: «Не знаю зачем… наверное, потому что так положено». А он: «Мы с вами оба какие-то странные люди. Я потратил деньги на покупку заведомо плохо сделанной вещи. Вы тратите время на ненужный звонок, чтобы узнать то, что вы и так знаете, – вещь плохая. Зачем мы делаем это? Разве мы можем что-то изменить? Я думаю, что нет». – «Я тоже думаю, что нет». Мы попрощались. После этих двух «нет» я уволился в тот же день, прикинь! – Колпин посмотрел на меня с грустью.
– Прикинул, – ответил я, делая вид, что не понимаю, к чему он клонит. – Невеселая история. Ты ее просто так рассказал, Вить?
– Нет, не просто. Тебе не приходило в голову, что твоя работа напоминает работу сотрудника call-центра, Исаев?
– Мне? Честно говоря, нет. – А что я мог еще ответить? – Мы работаем с живыми людьми, продаем нормальную продукцию и получаем вменяемые деньги.
– Угу, точно! Ты Рифата не понял? Или не захотел понять?
– При чем тут Рифат?
– Не валяй дурака, а? При том, что сначала мы его нагружаем дефективными куклами, которые, попав на солнце, пахнут так, что можно тараканов морить, а потом приезжаем учить продавать эту туфту. И очень удивляемся, какого черта этот чурбан называет наше говно – говном? Но его мнение очень важно для нас, да, Исаев? Мы же с тобой все в блокнот записывали. Ты, кстати, мат опускал?
Я вырулил на обочину и остановил машину.
– Послушай, Вить, давай разберемся по порядку. Во-первых, наши куклы, скажем так, имеют… э… некоторые проблемы, но не все. Во-вторых, сервис для клиентов – наша работа, в-третьих…
– В-третьих, дай я выйду, а? – Колпин достал из своего потасканного портфеля пластиковую карточку, фиксирующую время прихода на работу, фирменный органайзер и папку с бумагами. Кинул все это на пассажирское сиденье и тихо добавил: – Знаешь, надоело. За трудовой на следующей неделе заеду. Ты постарайся без проволочек все оформить. Хотя, если не получится, не обижусь.
– И что ты собираешься делать? – растерянно спросил я.
– Не знаю. Мне двадцать девять лет. Попробую в другой сфере состояться… или в третьей. В крайнем случае вернусь в call-центр. Там хоть клиентам в глаза смотреть не надо, когда врешь. И работы меньше.
– А как же… конец месяца? – Я в отчаянии начал перебирать ключевые слова, которые могли бы его зацепить. – Премия годовая, ведь мы на собрании решили…
– Это ты решил, Исаев. Мы ничего не решали. Мы тебя слушали. А точнее, решил не ты. И не твой начальник. И не начальник твоего начальника. И не коммерческий. А кто решил – неизвестно. – Колпин развел руками. – А диск у тебя клевый, ну… этот, с ар-энд-би, – зачем-то сказал он.
Я кивнул.
Колпин развернулся и пошел тропинкой к пролеску. Какое-то время я еще видел его фигуру, мелькавшую среди деревьев. Тут мне пришла в голову мысль – из тех, что непременно хочется озвучить.
– Колпиииин! – крикнул я.
– Чего? – отозвался тот из-за деревьев.
– Я вспомнил! У Джей Ло кукол вообще не было, наверное! Она же из бедной семьи!
– Точно! А я и забыл, – отозвался Колпин прежде чем окончательно скрыться из вида.
Я выкурил две сигареты, достал диск Бандераса и выбросил в окно. Порывшись в бардачке, я выудил оттуда кучу старых чеков, две смятые пачки сигарет, свернутые бланки отчетности, салфетки из «Макдональдса». В самой глубине я нашел диск «Nirvana», который последний раз слушал еще в институте.
Весь оставшийся путь до дома на реверсе играла «Rape me». «Состояться на другом поле он хочет! – думал я про Колпина. – Интересно, а чего же хочу я?»
«Rape me…rape me in my friend. I am the only one, oooh I am the only one…»
6
«Потому что ты часто уезжаешь в город, снимаешься там в программах, тебе до нас уже нет никакого дела, может тебе лучше уйти?»
«Мне? Ребят, ну я разве виновата в том, что меня так часто приглашают на телевидение? Я же сердцем с вами…»
Открыв дверь, я попал в самый разгар перепалки. Все пространство квартиры было пронизано голосами обитателей «Дома-2». Телевизор работал на предельной громкости.
В гостиной я обнаружил привычную сцену: жена, лежащая на диване в окружении вороха глянцевых журналов, с мобильным телефоном, блокнотом, ноутбуком с погасшим монитором и несколькими пультами управления (который из них чем управляет, я уже не понимал). На экране большого жидкокристаллического телевизора шесть пар, усевшись у бассейна, яростно обсуждали какую-то Машу (Лену?), которая ведет себя как выскочка, хотя у нее нет такого права, даже несмотря на то, что она является старожилом шоу. «А разве вести себя так для привлечения большего внимания не задача каждого участника подобных террариумов?» – подумал я, но вслух сказал:
– Привет!
Света, судя по отсутствию реакции, не заметила, что в квартиру кто-то вошел.
– Привет! – снова сказал я, встав между ней и экраном таким образом, чтобы она меня наконец увидела.
– Ой, привет! – Света зажмурилась, предлагая себя для поцелуя. – Ты приехал?
Интересно, какой ответ предполагает этот вопрос, так часто задаваемый девушками? «Нет, я не приехал» – или: «Нет, приехал не я»? Чмокнув ее в щеку, я вышел из комнаты, на ходу снимая пиджак.
– Как дела? – попыталась перекричать телевизор Света.
– Плохо, – буркнул я уже из ванной, без надежды быть услышанным. Хотя слушать меня никто и не пытался.
«Тебе не приходило в голову, что твоя работа напоминает работу сотрудника call-центра?» – снова вспомнилась мне фраза Колпина.
Я залез под душ, тщательно намылил голову, смыл. Снова намылил голову, сел на пол ванной и принялся поливать себя водой.
«После этих двух “нет”, я и уволился». Как просто, а?
Я выключил воду, тщательно вытерся, надел халат, подошел к зеркалу. В тысячный раз отметил, что синяки под глазами становятся все больше. Подошел к весам, нажал на кнопку «старт», начал было снимать халат, но снова надел и вышел из ванной. Весы продолжали приветственно мигать: «Hello».
На кухне я выпил два пузырька «Актимеля» (энергетическая ценность 76 ккал, белки – 2,85, углеводы – 12,0 и 1,5 г жира), подумал о том, что следует попробовать прочесть книгу Алена Кара «Легкий способ бросить курить» и пойти, наконец, в спортзал, чтобы перестать передвигаться по пляжам как парализованному, отчаянно концентрируясь на втягивании живота.
Вернувшись в гостиную, я отметил, что Света так и не сменила позы. Мысли о спортзале и никотиновой зависимости моментально улетучились.
Я сел рядом и попытался вникнуть в суть происходящего на экране. Света положила голову мне на колени и неловко обняла рукой за шею, отчего пришлось немного наклонить голову.
– Нууу как делаа? – нараспев спросила она.
– Так себе, – ответил я. Жители «Дома-2» продолжали костерить неведомую мне Лену (Машу?).
– Ты какой-то напряженный, – исходя из того, как часто я это слышу, можно предположить, что «напряженным» я бываю как минимум триста шестьдесят четыре раза в году, за исключением предновогоднего дня. А расслабляюсь в триста шестьдесят пятый, потому что начинаю пить уже с полудня. И так уже несколько лет подряд – это я помню точно. – Расскажи, что на работе творится?
– У меня сотрудник уволился, – сказал я довольно громко, главным образом чтобы услышать самого себя.
– Ну и правильно, – кивнула она.
– Что правильно? – не понял я.
– Что уволился. Рыба ищет где глубже, а человек где лучше, – пояснила она свою позицию. Надо сказать, что Света имела полное право на столь точное замечание, подкрепленное народным фольклором. Блестящее образование (красный диплом МГУ, полученный на папины деньги) позволяло ей выбирать «где глубже» и «рассматривать интересные предложения» о работе уже третий год подряд.
«Мне? Ребят, ну я разве виновата в том, что меня так часто приглашают на телевидение? Я же сердцем с вами…»
Открыв дверь, я попал в самый разгар перепалки. Все пространство квартиры было пронизано голосами обитателей «Дома-2». Телевизор работал на предельной громкости.
В гостиной я обнаружил привычную сцену: жена, лежащая на диване в окружении вороха глянцевых журналов, с мобильным телефоном, блокнотом, ноутбуком с погасшим монитором и несколькими пультами управления (который из них чем управляет, я уже не понимал). На экране большого жидкокристаллического телевизора шесть пар, усевшись у бассейна, яростно обсуждали какую-то Машу (Лену?), которая ведет себя как выскочка, хотя у нее нет такого права, даже несмотря на то, что она является старожилом шоу. «А разве вести себя так для привлечения большего внимания не задача каждого участника подобных террариумов?» – подумал я, но вслух сказал:
– Привет!
Света, судя по отсутствию реакции, не заметила, что в квартиру кто-то вошел.
– Привет! – снова сказал я, встав между ней и экраном таким образом, чтобы она меня наконец увидела.
– Ой, привет! – Света зажмурилась, предлагая себя для поцелуя. – Ты приехал?
Интересно, какой ответ предполагает этот вопрос, так часто задаваемый девушками? «Нет, я не приехал» – или: «Нет, приехал не я»? Чмокнув ее в щеку, я вышел из комнаты, на ходу снимая пиджак.
– Как дела? – попыталась перекричать телевизор Света.
– Плохо, – буркнул я уже из ванной, без надежды быть услышанным. Хотя слушать меня никто и не пытался.
«Тебе не приходило в голову, что твоя работа напоминает работу сотрудника call-центра?» – снова вспомнилась мне фраза Колпина.
Я залез под душ, тщательно намылил голову, смыл. Снова намылил голову, сел на пол ванной и принялся поливать себя водой.
«После этих двух “нет”, я и уволился». Как просто, а?
Я выключил воду, тщательно вытерся, надел халат, подошел к зеркалу. В тысячный раз отметил, что синяки под глазами становятся все больше. Подошел к весам, нажал на кнопку «старт», начал было снимать халат, но снова надел и вышел из ванной. Весы продолжали приветственно мигать: «Hello».
На кухне я выпил два пузырька «Актимеля» (энергетическая ценность 76 ккал, белки – 2,85, углеводы – 12,0 и 1,5 г жира), подумал о том, что следует попробовать прочесть книгу Алена Кара «Легкий способ бросить курить» и пойти, наконец, в спортзал, чтобы перестать передвигаться по пляжам как парализованному, отчаянно концентрируясь на втягивании живота.
Вернувшись в гостиную, я отметил, что Света так и не сменила позы. Мысли о спортзале и никотиновой зависимости моментально улетучились.
Я сел рядом и попытался вникнуть в суть происходящего на экране. Света положила голову мне на колени и неловко обняла рукой за шею, отчего пришлось немного наклонить голову.
– Нууу как делаа? – нараспев спросила она.
– Так себе, – ответил я. Жители «Дома-2» продолжали костерить неведомую мне Лену (Машу?).
– Ты какой-то напряженный, – исходя из того, как часто я это слышу, можно предположить, что «напряженным» я бываю как минимум триста шестьдесят четыре раза в году, за исключением предновогоднего дня. А расслабляюсь в триста шестьдесят пятый, потому что начинаю пить уже с полудня. И так уже несколько лет подряд – это я помню точно. – Расскажи, что на работе творится?
– У меня сотрудник уволился, – сказал я довольно громко, главным образом чтобы услышать самого себя.
– Ну и правильно, – кивнула она.
– Что правильно? – не понял я.
– Что уволился. Рыба ищет где глубже, а человек где лучше, – пояснила она свою позицию. Надо сказать, что Света имела полное право на столь точное замечание, подкрепленное народным фольклором. Блестящее образование (красный диплом МГУ, полученный на папины деньги) позволяло ей выбирать «где глубже» и «рассматривать интересные предложения» о работе уже третий год подряд.