40. В то время как Белин в мире и спокойствии правил своим государством, его брат Бренний, высадившись, как сказано выше, на побережье Галлии, терзался душевной тревогой. Он тяжко переживал свое изгнание из пределов родины и невозможность вернуться туда, дабы возвратить себе утраченное достоинство. Не зная, что предпринять, он посетил, сопровождаемый лишь двенадцатью воинами, всех галльских властителей. Повествуя о своем несчастии каждому из них по отдельности, он, не добившись ни от кого помощи, прибыл, наконец, к Сегину, вождю аллоброгов, и был им с почетом принят. Задержавшись у названного вождя, он до того пришелся ему по душе, что из числа его приближенных не было ни одного, кого он почитал бы больше, чем Бренния, ибо во всех делах, как во время мира, так и в боевых действиях, тот неизменно обнаруживал прямоту и честность, из-за чего вождь и проникся к нему отеческою любовью. Ведь он был пригож собою, строен, высокого роста, искусен, как должно, в охоте и обучен обращению с ловчими птицами. И поскольку вождя связала с ним столь крепкая дружба, он порешил соединить его брачными узами со своей единственной дочерью и, буде у него самого не родится потомок мужского пола, завещать после своей кончины государство аллоброгов ему и своей дочери для совместного владения им. В случае если у него все же родится сын, он обещал предоставить Бреннию помощь, дабы тот мог двинуться на бриттское королевство, и в этом заверял его не только сам вождь, но и все подвластные ему витязи, так как и они прониклись к нему великою дружбой. И вот девушку без промедления отдают в жены Бреннию, первые люди страны становятся его подданными, и ему передается королевский престол. После всего этого меньше чем через год пришел последний день жизни вождя, и он покинул наш мир. Тогда Бренний не преминул подчинить своей воле первых людей страны, которых прежде влекла к нему дружба, щедро одаряя их из сокровищницы вождя, неприкосновенной со времен предков, и, что в глазах аллоброгов было еще важнее, обильно угощая их отменными яствами, ибо двери его были всегда открыты для всех.
41. Внушив всем таким образом добрые чувства к себе, он принялся размышлять, как бы ему отомстить своему брату Белину. Когда он поделился своими думами с подданными, все как один заявили ему о своей готовности отправиться с ним, на какое бы королевство он ни пожелал их повести. И вот, собрав без промедления огромное войско, он заключил соглашение с галлами, чтобы они пропустили его по своим землям и он мог спокойно пойти войной на Британию. Затем, подготовив флот на побережье неустрийцев и выйдя в море с попутным ветром, он пристал к острову. Когда молва о прибытии Бренния дошла до его брата Белина, тот, собрав молодежь со всего своего королевства, поспешил навстречу ему, дабы вступить с ним в сражение. Но когда стоящие друг против друга были уже почти готовы кинуться в бой, мать братьев, которая пребывала еще в живых, торопливо устремилась вперед, пробираясь через боевые порядки. Звали ее Конвенна, и она жаждала хотя бы взглянуть на сына, которого так давно не видела. Когда же, пошатываясь и спотыкаясь, добралась она до того места, где он стоял, она обвила руками его шею и осыпала его поцелуями, о чем столь долго мечтала. Затем, обнажив свою грудь, она сказала ему, прерывая свою речь рыданиями: "Вспомни, сынок, вспомни эту самую грудь, которую ты сосал во младенчестве, вспомни о чреве твоей матери, где творец всего сущего создал тебя человеком из того, что не было человеком, и откуда благодаря ему ты появился на свет, истерзав меня родовыми схватками. Памятуя о страданиях, которые я из-за тебя претерпела, уступи моим мольбам, прости своему брату и смири свой распалившийся гнев: ведь тебе не подобает гневаться на него, поскольку он не нанес тебе никакого бесчестия. А если ты станешь ссылаться на то, что он, и никто иной, изгнал тебя из пределов родины, то, рассмотрев как должно, чем это все увенчалось, ты никоим образом не обнаружишь того, что сочтешь несправедливостью. Ведь он прогнал тебя не для того, чтобы ты был унижен, а для того, чтобы ты узрел лучшие времена. Подвластный ему, ты владел только меньшею долею королевства, а, утратив ее и обретя для себя королевство аллоброгов, стал равен ему могуществом. Итак, что же он с тобой сделал, если не возвысил тебя, нищего и обездоленного князька, до державного государя? Добавь к этому, что раздор между вами был вызван не им и что начало ему положил ты сам, так как, опираясь на помощь короля норвежцев, вознамерился восстать против брата". Тронутый тем, что она, плача, высказала ему, он, смирившись душой, уступил мольбам матери и, сняв с себя шлем, направился вместе с нею к Белину. А тот, увидев, что Бренний идет к нему со спокойным и дружественным лицом, поспешил отбросить оружие, стиснуть его в объятиях и облобызать. Тут же, забыв о вражде, они стали друзьями и, разоружив свои войска, вошли в Триновант. В соответствии с принятым ими решением они стали готовить войско, чтоб совместно повести его в земли Галлии и взять под свою руку все ее области.
42. Итак, по истечении года они переправились в Галлию и принялись опустошать ее земли. Когда молва об этом распространилась среди населявших ее племен, собрались все вожди франков и сразились с пришельцами. Но так как Белин с Бреннием одержали над ними победу, отряды франков, рассыпавшись, бросились в бегство. Бритты и аллоброги, взяв верх над врагами, не прекращали преследования бегущих, пока не захватили в плен франкских вождей и не принудили галлов сдаться. Укрепив затем пострадавшие от войны города, они в течение года завоевали все галльские земли.
43. Впоследствии, окончательно покорив Галлию, они со всем своим многочисленным войском двинулись на Рим и стали разорять по всей Италии как города, так и крестьян. Были в Риме тогда два консула, Габий и Порсенна, которым была вручена вся власть в стране. Увидев, что им не сдержать натиска Белина и Бренния, они, с согласия сенаторов, прибыли к тем, предлагая союз и дружбу. Привезли они с собою и множество различных даров из золота и серебра и обещали выплачивать ежегодно дань, если их оставят в покое и предоставят владеть своим. Итак, получив от римлян заложников, короли прекратили военные действия и отвели свое войско в Германию. Так как они стали и там утеснять народ, римляне устыдились своего упомянутого договора с королями и, снова проникшись отвагой, выступили на помощь германцам. Когда об этом стало известно Белину и Бреннию, те, придя в ярость, придумали, как им справиться с тем и другим народом. Ведь в Германию хлынуло такое множество италийцев, что это их устрашило. В соответствии с принятым ими решением Белин с бриттами остался в Германии с намерением принудить врагов сразиться, тогда как Бренний со своими войсками подступил к Риму, дабы покарать римлян за нарушение договора. Когда это стало известно римлянам, те, покинув германцев и стремясь воротиться в Рим, поторопились обойти Бренния стороной и оставить его позади себя. Белин, как только узнал об этом, поднял свое расположившееся на ночь войско и поспешно выступил с ним в поход; достигнув какой-то долины, по которой врагам предстояло пройти, он укрылся в ней и стал дожидаться их появления. На следующий день, на рассвете, подошли к этому месту, держась избранного ими пути, также и италийцы и, заметив в долине сверкание вражеского оружия, исполнились недоумения, сочтя, что там находится Бренний и галлы-сеноны. Заметив противника, Белин внезапно обрушился на него и принялся его истреблять. Застигнутые врасплох римляне, продвигавшиеся ко всему без доспехов и беспорядочно, уклонились от битвы, сразу же обратились в бегство и очистили поле сражения. Преследуя их, Белин не переставал беспощадно истреблять беглецов, пока не опустилась ночная тьма и не прекратила резню. Одержав эту победу, Белин двинулся на сближение с Бреннием, который уже третий день осаждал Рим. Вслед за тем их войска объединились, и осаждающие стали отовсюду бросаться на приступ, без устали разбивать таранами стены и, чтобы внести в неприятельский стан еще больше смятения, поставили перед городскими воротами несколько виселиц, пригрозив осажденным, что если те не сдадутся, то будут повешены выданные ими заложники. Но римляне, однако, продолжали упорствовать и, подавив в себе жалость к своим сыновьям и родичам, по-прежнему мужественно оборонялись. Порою они разбивали осадные орудия бриттов своими иного устройства или такими же, порою, применяя все виды метательного оружия, отражали осаждающих от крепостных стен. Обозленные этим братья, распалившись неистовым гневом, приказали повесить на глазах у родных и близких двадцать четыре заложника из наиболее знатных. А римляне, сопротивлявшиеся еще ожесточеннее прежнего, взбодрились из-за прибытия к ним гонцов от консулов Габия и Порсенны, извещавших, что следующим днем они придут им на выручку, и решили выйти из города и в открытом поле сразиться с врагами. И пока они разумно и осмотрительно располагали свои отряды, появляются вышеназванные консулы, успевшие собрать разбежавшихся воинов и готовые к бою. Двигаясь плотными рядами, они внезапно напали на бриттов с аллоброгами и, поддержанные своими согражданами, сразу же причинили противнику немалый урон. Белин и Бренний, став свидетелями столь внезапно нанесенного их сотоварищам поражения и чрезвычайно этим обеспокоенные, принялись увещевать своих воинов и строить их в боевые порядки; неоднократно кидаясь на римлян, они принудили тех отойти. Когда число павших с обеих сторон достигло нескольких тысяч, победа досталась, наконец, братьям. После гибели Габия и взятии в плен Порсенны они захватили город и роздали своим соотечественникам припрятанные горожанами богатства.
44. После разгрома римлян Бренний остался в Италии, неслыханно утесняя народ. Поскольку Римская история повествует о некоторых его поступках и о том, чем все это кончилось, я счел излишним останавливаться на этом, дабы не растягивать и не распространять мое сочинение, повествуя об уже рассказанном до меня другими. Что касается Белина, то он возвратился в Британию и до самой смерти спокойно правил своей страной. Он подновил городские здания всюду, где они обветшали, и построил новые города. Среди прочих он поставил город на реке Оске близ Сабринского моря, который, долгое время называвшийся Каеруском, стал столицей Деметии. После прихода римлян это название, однако, забылось, и указанный город стали именовать Городом Легионов, каковое наименование находит свое объяснение в том, что тут обыкновенно зимовали римские легионы. Он также соорудил в городе Тринованте на берегу Темзы ворота великолепной работы, которые жителями этого города с той поры именуются Белинесгата. Еще он воздвиг башню поразительной величины, а у ее подножия - гавань, удобную для пристающих сюда кораблей. Он строго следил за соблюдением отцовских законов во всем своем королевстве, неустанно заботясь о беспристрастном отправлении правосудия. В дни своего правления он споспешествовал народу накопить такие богатства, какими, насколько известно, тот в прошлом никогда не владел и не будет владеть в последующем. Наконец, по миновании последнего дня, похитившего у него жизнь, тело его сожгли, а пепел после сожжения поместили в золотую погребальную урну, которую весьма искусно установили на вершине вышеупомянутой башни в городе Тринованте.
45. Королевство Белина унаследовал его сын Гургуинт Барбтрук, муж разумный и скромный. Во всем своем поведении подражая отцу, он чтил справедливость и мир. Тем не менее если соседи все же его тревожили нападениями, то он по примеру отца проникался отвагой, вступал с ними в жестокие битвы и приводил врагов к должному повиновению. Среди всего прочего случилось и так, что король данов, который при жизни отца Гургуинта платил тому дань, стал уклоняться от подобающих ему взносов и отказывать в должном повиновении; тогда, не стерпев этого, Гургуинт повел свои корабли на Данию и, сокрушив в жесточайших битвах ее обитателей, умертвил короля и снова водрузил на эту страну былое ярмо зависимости.
46. Возвращаясь после одержанной победы на родину, Гургуинт у Оркадских островов наткнулся на тридцать полных мужчинами и женщинами судов, и когда он осведомился, по какой причине они прибыли в эти края, к нему явился их вождь по имени Партолоим и, почтительно обратившись с приветствием, испросил у него мира и благорасположения. Он рассказал, что был изгнан из пределов Испании и в поисках пристанища скитается по этим морям. Он умолял также предоставить ему для поселения хоть малую частицу Британии и тем самым избавить его от необходимости слоняться по неприютным морским просторам; ведь уже миновало полтора года, как, изгнанный за пределы родины, он вместе со спутниками бороздит Океан. Когда Гургуинт Барбтрук узнал, что они прибыли из Испании и прозываются басклензами, а также в чем состоит их просьба, он отправил с ними своих людей на остров Ибернию, который тогда был совершенно необитаем, и дозволил им поселиться на нем. Впоследствии они там укоренились и размножились и поныне все еще обитают на этом острове. А Гургуинт Барбтрук, окончив в мире дни своей жизни, был погребен в Городе Легионов, который после кончины своего отца он постарался украсить строениями и крепостными стенами.
47. После него корону бриттского королевства возложил на себя вителин, который на протяжении всей своей жизни правил благожелательно и всегда мягко. Была у него преславная жена по имени Марция, сведущая во всех науках. Среди многого и неслыханного, открытого ею своим умом, она придумала также закон, который бритты назвали Марциевым. Король Альфред среди прочего перевел его на англосаксонский и нарек Меркенелаге. И когда век Гвителина пришел к концу, он завещал королевство упомянутой выше королеве и ее сыну, которого звали Сизилием.
Был Сизилий тогда семилетним мальчиком, и не подобало, чтобы королевством правил столь несмышленый ребенок. По этой причине его проницательная и высокоумная мать закрепила за собой власть над всем островом, а после того, как сама покинула этот свет, обретший корону Сизилий взял бразды правления в свои руки. После него королевская власть перешла к его сыну Кимару, от которого ее унаследовал брат последнего Дании.
48. По кончине Дания королем Британии стал Морвид, его сын от наложницы Тангустелы. Этот был бы славен своей исключительной доблестью, не запятнай он ее невероятной жестокостью. Распаленный гневом, он никому не давал пощады и убивал всякого, у кого обнаруживал чрезмерно много оружия. Он был пригож собою и щедр на раздачи, и во всем королевстве не было столь сильного человека, который мог бы, сойдясь с ним в борьбе, устоять против него.
В его время некий король морианов с большой дружиной высадился в Нортанумбрии и принялся разорять эту область. Собрав молодежь со всех подвластных ему земель, Морвид устремился навстречу врагам и с ними сразился. Одержав победу, он никому не дал пощады; ибо приказал провести перед ним всех захваченных, дабы, убивая их друг за другом, насытить свою жестокость. Когда же его одолела усталость и он прекратил эту бойню, им было тут же отдано распоряжение содрать с остальных заживо кожу, а затем сжечь их в огне. Посреди этих и подобных им свирепых деяний его постигла беда, положившая конец его кровожадности. Со стороны омывающего Ибернию моря выбрался на сушу дикий зверь неслыханной свирепости и прожорливости, который непрестанно пожирал обитателей побережья. Молва об этом достигла ушей Морвида, и он один вышел на зверя и вступил с ним в единоборство. Когда он понапрасну извел все свои стрелы и копья, это чудовище накинулось на него и, разверзши пасть во всю ширь, проглотило его, точно малую рыбку.
49. После Морвида осталось пятеро сыновей; унаследовал же отцовский трон его первенец по имени Горбониан. В те времена не было никого, кто бы превосходил его в любви к справедливости и правосудию, никого, кто бы так заботился о своих подданных. Его неуклонным правилом было оказывать должный почет богам и творить праведный суд над простым народом. Во всех городах британской державы он обновлял храмы богов и возводил множество новых. Во все дни его правления на остров стекались такие богатства, каких никогда не знали соседние государства. Он побуждал крестьян к занятию сельским хозяйством, защищая их от произвола господ. Молодых воинов он щедро одарял золотом и серебром, так что ни у кого не было надобности чинить другому насилие. Среди этих и многих других деяний, внушенных ему врожденною его добротой, он, отдав должное естеству человеческому, переселился из этого мира в иной и был погребен в городе Тринованте.
50. После него королевский венец переходит к его брату Артгаллону, который ни в чем не походил на своего предшественника. Всех знатных он норовил принизить, а незнатных возвысить и, накапливая бесчисленные сокровища, обездолить богатых.
Витязи государства, не пожелавшие сносить это дольше, восстали простив него и свергли. Вслед за тем они возвысили его брата Элидура, прозванного впоследствии Добрым за милосердие, которое он выказал брату. Ибо, обладая королевскою властью уже на протяжении пяти лет, он повстречал, охотясь в Калатерском лесу, того самого из своих братьев, который был низложен. Тот побывал у нескольких иноземных правителей, от которых добивался, но тщетно, поддержки, дабы вернуть себе утраченный трон. И так как терпеть постигшую его бедность ему дольше было невмочь, он возвратился в Британию, сопутствуемый всего десятью воинами. Направляясь к тем, кого с давних пор числил своими друзьями, Артгаллон проходил упомянутым выше лесом, когда с ним неожиданно для себя повстречался его брат Элидур. Увидев Артгаллона, Элидур устремился к нему, обнял брата и многократно облобызал, и поскольку его уже давно глубоко огорчало жалкое состояние, в котором находился Артгаллон, он вместе с ним отправился в город Алклуд и укрыл его у себя во дворце. После этого, притворившись больным, он разослал гонцов по всему своему королевству, дабы те передали подвластным ему правителям его повеление прибыть в Алклуд и предстать перед ним. Когда все вызванные прибыли в город, где он лежал якобы на одре болезни, им было отдано распоряжение, чтобы каждый из них входил к нему в спальный покой по отдельности и в полном безмолвии. При этом он утверждал, что одновременная беседа со многими, если они нагрянут целой толпой, повредит его голове. Поверив ему, всякий последовал его приказанию, и они вошли во дворец не сразу, а один за другим. Элидур повелел слугам, которые были тут наготове, хватать входивших к нему по одному посетителей и рубить им головы, если они откажутся снова признать Артгаллона своим королем. Так он поступал с каждым входившим к нему и, внушив им таким образом страх, заставил всех смириться с восстановлением Артгаллона на королевском престоле. Добившись своего, Элидур повез Артгаллона в Эборак, где, сняв корону со своей головы, возложил ее на голову брата. Отсюда и возникло его прозвище Добрый, ибо он проявил, как указано выше, свою доброту, отдав брату престол. После этого Артгаллон правил десять лет, переборов свойственные ему вначале пороки. Теперь в противоположность тому, как поступал некогда, он стал принижать незнатных и возвеличивать родовитых, так как считал, что каждому следует воздавать должное и всегда и везде соблюдать справедливость. Наконец, изнуренный недугом, он умер и был погребен в городе Каерлеире.
51. Элидура вторично возводят на королевский престол и восстанавливают в прежнем достоинстве. Но если он сам в свое время относился к Горбониану, своему старшему брату, с подобающими благожелательностью и почтительностью, то двое его продолжавших здравствовать братьев, а именно Югений и Передур, собрав отовсюду вооруженных сообщников, нападают на него и сражаются с ним. Одержав победу, они схватили его и заперли в башне города Трмнованта, приставив к ней стражу. После этого братья разделили надвое королевство, причем ту его часть, которая простирается от реки Хумбера к западу, жребий определил Югению, а вторую, со всей Альбанией, - Передуру. По прошествии семи лет Югений скончался, и все королевство стало принадлежать Передуру. Увенчанный королевской короной, он правил впоследствии милостиво и скромно, так что правление его, по общему мнению, выгодно отличалось от правления его братьев-предшественников, и никто не вспоминал больше об Элидуре. Но так как смерть никого не щадит, она внезапно похитила и Передура. Перед Эдидуром тотчас же открываются двери темницы, и его в третий раз сажают на королевский трон. Процарствовав определенное ему время, творя благо и праведный суд, он в конце концов покинул наш мир оставив своим преемникам пример кротости и доброты.
52. После смерти Элидура королевская корона перешла к сыну Горбониана Регину, который был мудр и рассудителен, видя в дяде образец для себя. Предав забвению насилие и своеволие, он не допускал, сострадая народу, нарушения правосудия и ни разу не сошел со стези справедливости. После него королем стал Марган, сын Артгаллона. И этот, следуя во всем примеру отца, правил бриттами, соблюдая умеренность и спокойствие. За ним королем был провозглашен его брат Энниаун, который, обращаясь с народом совсем по-иному, на шестом году своего правления был низложен. Поправ правосудие, он предпочел самоуправство, которое и явилось причиною его отрешения от престола. Вслед за ним был поставлен королем родич его Идваллон, сын Югения. Наученный происшедшим с Энниауном, он чтил право и справедливость. Ему наследовал Руной, сын Передура, а Рунону - Геронций, сын Элидура. После Геронция правил его сын Кателл. После Кателла - Коилл. После Коилла Поррекс. После Поррекеа - Херив. У последнего было три сына, а именно Фульгенций, Элдад и Андрагий, каковые все правили один за другим. Затем королем стал Уриан, сын Андрагия. Потом Элиуд. За коим последовал Элидаук. Затем Клотен. Затем Гургунций. Затем Мериан. Затем Бледудон. Затем Кап. Затем Оэн. Затем Сизилий. Затем Бледгабред. Этот превосходил всех когда-либо живших на свете певцов как в сочинении музыки, так и в игре на всех инструментах, вследствие чего был прозван богом жонглеров. Вслед за ним правил его брат Артинаил. После Артинаила - Элдод, коему наследовал Редион, а тому - Редеркий. Затем правил Самуил Пениссел. Затем Пир. Затем Капоир. Затем сын Капоира Клигвеилл, муж во всех поступках своих благоразумный и скромный и пекшийся превыше всего о строжайшем соблюдении правосудия.
53. Вслед за ним вступил на престол его сын Илий, правивший на протяжении сорока лет. У него было три сына: Луд, Кассибеллан и Ненний. По кончине отца королевский венец перешел к старшему из его сыновей, а именно к Луду. Прославленный градостроитель, он восстановил крепостные стены Тринованта и окружил его множеством башен. Он также повелел жителям этого города возвести в нем такие дома и различные строения, чтобы ни в каком, даже отдаленнейшем королевстве не было города, где можно было бы обнаружить дворцы прекраснее этих. Был он человеком воинственным и обожавшим задавать пиршества, и хотя владел весьма многими городами, больше всех любил Триновант и преобладающую часть года предпочитал проводить именно в нем; вот почему этот город был переименован впоследствии в Каерлуд, каковое название, будучи искажено, превратилось в Каерлудейн, а в дальнейшем, из-за вытеснения одним языком другого, в Аундене и, наконец, Лундрес, что случилось уже по прибытии к нам иноземцев, покоривших нашу страну. После кончины Луда тело его было предано погребению в вышеназванном городе, у тех самых ворот, которые и посейчас в память его именуются на наречии бриттов Портлуд, а по-англосаксонски - Лудесгата. У него было два сына Андрогей и Тенуанций, и так как по причине своего малолетства они не могли управлять государством, на трон вместо них возводится брат Луда Кассибеллан. После того как он был увенчан короной, Кассибеллан выказал такую доблесть и щедрость, что слава о нем проникла в самые отдаленные царства. В конце концов получилось так, что единодержавную власть над всем государством он присвоил себе и не отдал ее племянникам. Однако Кассибеллан, сострадая им, не захотел вконец обездолить юношей, но предоставил им значительную часть острова. Город Триновант с наместничеством Кантией он пожаловал Андрогею, а наместничество Корнубию Тенуанцию. Сам же, обладая королевским венцом, отдавал распоряжения им и всем другим правителям острова.
54. Между тем, как упоминается в римской истории, Юлию Цезарю после покорения Галлии довелось оказаться на побережье рутенов. Разглядев оттуда остров Британию, он осведомился у окружающих, какая это страна и какое племя ее населяет. Смотря на океан и услышав название этого королевства и как зовется обитающий на нем народ, Цезарь воскликнул: "У нас, римлян, клянусь Геркулесом, и у бриттов течет в жилах та же самая кровь, ибо свое начало мы ведем от общего корня. После разрушения Трои Эней стал нашим родоначальником, родоначальником бриттов - Брут, сын Сильвия, происходившего от Аскания, сына Энея. Но если не заблуждаюсь, они очень отстали от нас ведь им неведомо военное дело, так как они обитают посреди океана, вне нашего мира; их будет нетрудно принудить платить нам дань и оказывать безоговорочное повиновение римской державе. Поэтому нужно прежде всего, пока мы не переправились к ним и на них не напали, предложить им изъявить, подобно другим народам, покорность сенату и готовность вносить нам надлежащие подати, дабы мы не оказались в необходимости проливать кровь наших сородичей, что было бы кощунственным оскорблением, наносимым нами Приаму, общему нашему пращуру". Изложив все это в своем послании к Кассибеллану, Цезарь отправил его королю бриттов, а тот, исполнившись негодования, ответил на него следующими словами:
41. Внушив всем таким образом добрые чувства к себе, он принялся размышлять, как бы ему отомстить своему брату Белину. Когда он поделился своими думами с подданными, все как один заявили ему о своей готовности отправиться с ним, на какое бы королевство он ни пожелал их повести. И вот, собрав без промедления огромное войско, он заключил соглашение с галлами, чтобы они пропустили его по своим землям и он мог спокойно пойти войной на Британию. Затем, подготовив флот на побережье неустрийцев и выйдя в море с попутным ветром, он пристал к острову. Когда молва о прибытии Бренния дошла до его брата Белина, тот, собрав молодежь со всего своего королевства, поспешил навстречу ему, дабы вступить с ним в сражение. Но когда стоящие друг против друга были уже почти готовы кинуться в бой, мать братьев, которая пребывала еще в живых, торопливо устремилась вперед, пробираясь через боевые порядки. Звали ее Конвенна, и она жаждала хотя бы взглянуть на сына, которого так давно не видела. Когда же, пошатываясь и спотыкаясь, добралась она до того места, где он стоял, она обвила руками его шею и осыпала его поцелуями, о чем столь долго мечтала. Затем, обнажив свою грудь, она сказала ему, прерывая свою речь рыданиями: "Вспомни, сынок, вспомни эту самую грудь, которую ты сосал во младенчестве, вспомни о чреве твоей матери, где творец всего сущего создал тебя человеком из того, что не было человеком, и откуда благодаря ему ты появился на свет, истерзав меня родовыми схватками. Памятуя о страданиях, которые я из-за тебя претерпела, уступи моим мольбам, прости своему брату и смири свой распалившийся гнев: ведь тебе не подобает гневаться на него, поскольку он не нанес тебе никакого бесчестия. А если ты станешь ссылаться на то, что он, и никто иной, изгнал тебя из пределов родины, то, рассмотрев как должно, чем это все увенчалось, ты никоим образом не обнаружишь того, что сочтешь несправедливостью. Ведь он прогнал тебя не для того, чтобы ты был унижен, а для того, чтобы ты узрел лучшие времена. Подвластный ему, ты владел только меньшею долею королевства, а, утратив ее и обретя для себя королевство аллоброгов, стал равен ему могуществом. Итак, что же он с тобой сделал, если не возвысил тебя, нищего и обездоленного князька, до державного государя? Добавь к этому, что раздор между вами был вызван не им и что начало ему положил ты сам, так как, опираясь на помощь короля норвежцев, вознамерился восстать против брата". Тронутый тем, что она, плача, высказала ему, он, смирившись душой, уступил мольбам матери и, сняв с себя шлем, направился вместе с нею к Белину. А тот, увидев, что Бренний идет к нему со спокойным и дружественным лицом, поспешил отбросить оружие, стиснуть его в объятиях и облобызать. Тут же, забыв о вражде, они стали друзьями и, разоружив свои войска, вошли в Триновант. В соответствии с принятым ими решением они стали готовить войско, чтоб совместно повести его в земли Галлии и взять под свою руку все ее области.
42. Итак, по истечении года они переправились в Галлию и принялись опустошать ее земли. Когда молва об этом распространилась среди населявших ее племен, собрались все вожди франков и сразились с пришельцами. Но так как Белин с Бреннием одержали над ними победу, отряды франков, рассыпавшись, бросились в бегство. Бритты и аллоброги, взяв верх над врагами, не прекращали преследования бегущих, пока не захватили в плен франкских вождей и не принудили галлов сдаться. Укрепив затем пострадавшие от войны города, они в течение года завоевали все галльские земли.
43. Впоследствии, окончательно покорив Галлию, они со всем своим многочисленным войском двинулись на Рим и стали разорять по всей Италии как города, так и крестьян. Были в Риме тогда два консула, Габий и Порсенна, которым была вручена вся власть в стране. Увидев, что им не сдержать натиска Белина и Бренния, они, с согласия сенаторов, прибыли к тем, предлагая союз и дружбу. Привезли они с собою и множество различных даров из золота и серебра и обещали выплачивать ежегодно дань, если их оставят в покое и предоставят владеть своим. Итак, получив от римлян заложников, короли прекратили военные действия и отвели свое войско в Германию. Так как они стали и там утеснять народ, римляне устыдились своего упомянутого договора с королями и, снова проникшись отвагой, выступили на помощь германцам. Когда об этом стало известно Белину и Бреннию, те, придя в ярость, придумали, как им справиться с тем и другим народом. Ведь в Германию хлынуло такое множество италийцев, что это их устрашило. В соответствии с принятым ими решением Белин с бриттами остался в Германии с намерением принудить врагов сразиться, тогда как Бренний со своими войсками подступил к Риму, дабы покарать римлян за нарушение договора. Когда это стало известно римлянам, те, покинув германцев и стремясь воротиться в Рим, поторопились обойти Бренния стороной и оставить его позади себя. Белин, как только узнал об этом, поднял свое расположившееся на ночь войско и поспешно выступил с ним в поход; достигнув какой-то долины, по которой врагам предстояло пройти, он укрылся в ней и стал дожидаться их появления. На следующий день, на рассвете, подошли к этому месту, держась избранного ими пути, также и италийцы и, заметив в долине сверкание вражеского оружия, исполнились недоумения, сочтя, что там находится Бренний и галлы-сеноны. Заметив противника, Белин внезапно обрушился на него и принялся его истреблять. Застигнутые врасплох римляне, продвигавшиеся ко всему без доспехов и беспорядочно, уклонились от битвы, сразу же обратились в бегство и очистили поле сражения. Преследуя их, Белин не переставал беспощадно истреблять беглецов, пока не опустилась ночная тьма и не прекратила резню. Одержав эту победу, Белин двинулся на сближение с Бреннием, который уже третий день осаждал Рим. Вслед за тем их войска объединились, и осаждающие стали отовсюду бросаться на приступ, без устали разбивать таранами стены и, чтобы внести в неприятельский стан еще больше смятения, поставили перед городскими воротами несколько виселиц, пригрозив осажденным, что если те не сдадутся, то будут повешены выданные ими заложники. Но римляне, однако, продолжали упорствовать и, подавив в себе жалость к своим сыновьям и родичам, по-прежнему мужественно оборонялись. Порою они разбивали осадные орудия бриттов своими иного устройства или такими же, порою, применяя все виды метательного оружия, отражали осаждающих от крепостных стен. Обозленные этим братья, распалившись неистовым гневом, приказали повесить на глазах у родных и близких двадцать четыре заложника из наиболее знатных. А римляне, сопротивлявшиеся еще ожесточеннее прежнего, взбодрились из-за прибытия к ним гонцов от консулов Габия и Порсенны, извещавших, что следующим днем они придут им на выручку, и решили выйти из города и в открытом поле сразиться с врагами. И пока они разумно и осмотрительно располагали свои отряды, появляются вышеназванные консулы, успевшие собрать разбежавшихся воинов и готовые к бою. Двигаясь плотными рядами, они внезапно напали на бриттов с аллоброгами и, поддержанные своими согражданами, сразу же причинили противнику немалый урон. Белин и Бренний, став свидетелями столь внезапно нанесенного их сотоварищам поражения и чрезвычайно этим обеспокоенные, принялись увещевать своих воинов и строить их в боевые порядки; неоднократно кидаясь на римлян, они принудили тех отойти. Когда число павших с обеих сторон достигло нескольких тысяч, победа досталась, наконец, братьям. После гибели Габия и взятии в плен Порсенны они захватили город и роздали своим соотечественникам припрятанные горожанами богатства.
44. После разгрома римлян Бренний остался в Италии, неслыханно утесняя народ. Поскольку Римская история повествует о некоторых его поступках и о том, чем все это кончилось, я счел излишним останавливаться на этом, дабы не растягивать и не распространять мое сочинение, повествуя об уже рассказанном до меня другими. Что касается Белина, то он возвратился в Британию и до самой смерти спокойно правил своей страной. Он подновил городские здания всюду, где они обветшали, и построил новые города. Среди прочих он поставил город на реке Оске близ Сабринского моря, который, долгое время называвшийся Каеруском, стал столицей Деметии. После прихода римлян это название, однако, забылось, и указанный город стали именовать Городом Легионов, каковое наименование находит свое объяснение в том, что тут обыкновенно зимовали римские легионы. Он также соорудил в городе Тринованте на берегу Темзы ворота великолепной работы, которые жителями этого города с той поры именуются Белинесгата. Еще он воздвиг башню поразительной величины, а у ее подножия - гавань, удобную для пристающих сюда кораблей. Он строго следил за соблюдением отцовских законов во всем своем королевстве, неустанно заботясь о беспристрастном отправлении правосудия. В дни своего правления он споспешествовал народу накопить такие богатства, какими, насколько известно, тот в прошлом никогда не владел и не будет владеть в последующем. Наконец, по миновании последнего дня, похитившего у него жизнь, тело его сожгли, а пепел после сожжения поместили в золотую погребальную урну, которую весьма искусно установили на вершине вышеупомянутой башни в городе Тринованте.
45. Королевство Белина унаследовал его сын Гургуинт Барбтрук, муж разумный и скромный. Во всем своем поведении подражая отцу, он чтил справедливость и мир. Тем не менее если соседи все же его тревожили нападениями, то он по примеру отца проникался отвагой, вступал с ними в жестокие битвы и приводил врагов к должному повиновению. Среди всего прочего случилось и так, что король данов, который при жизни отца Гургуинта платил тому дань, стал уклоняться от подобающих ему взносов и отказывать в должном повиновении; тогда, не стерпев этого, Гургуинт повел свои корабли на Данию и, сокрушив в жесточайших битвах ее обитателей, умертвил короля и снова водрузил на эту страну былое ярмо зависимости.
46. Возвращаясь после одержанной победы на родину, Гургуинт у Оркадских островов наткнулся на тридцать полных мужчинами и женщинами судов, и когда он осведомился, по какой причине они прибыли в эти края, к нему явился их вождь по имени Партолоим и, почтительно обратившись с приветствием, испросил у него мира и благорасположения. Он рассказал, что был изгнан из пределов Испании и в поисках пристанища скитается по этим морям. Он умолял также предоставить ему для поселения хоть малую частицу Британии и тем самым избавить его от необходимости слоняться по неприютным морским просторам; ведь уже миновало полтора года, как, изгнанный за пределы родины, он вместе со спутниками бороздит Океан. Когда Гургуинт Барбтрук узнал, что они прибыли из Испании и прозываются басклензами, а также в чем состоит их просьба, он отправил с ними своих людей на остров Ибернию, который тогда был совершенно необитаем, и дозволил им поселиться на нем. Впоследствии они там укоренились и размножились и поныне все еще обитают на этом острове. А Гургуинт Барбтрук, окончив в мире дни своей жизни, был погребен в Городе Легионов, который после кончины своего отца он постарался украсить строениями и крепостными стенами.
47. После него корону бриттского королевства возложил на себя вителин, который на протяжении всей своей жизни правил благожелательно и всегда мягко. Была у него преславная жена по имени Марция, сведущая во всех науках. Среди многого и неслыханного, открытого ею своим умом, она придумала также закон, который бритты назвали Марциевым. Король Альфред среди прочего перевел его на англосаксонский и нарек Меркенелаге. И когда век Гвителина пришел к концу, он завещал королевство упомянутой выше королеве и ее сыну, которого звали Сизилием.
Был Сизилий тогда семилетним мальчиком, и не подобало, чтобы королевством правил столь несмышленый ребенок. По этой причине его проницательная и высокоумная мать закрепила за собой власть над всем островом, а после того, как сама покинула этот свет, обретший корону Сизилий взял бразды правления в свои руки. После него королевская власть перешла к его сыну Кимару, от которого ее унаследовал брат последнего Дании.
48. По кончине Дания королем Британии стал Морвид, его сын от наложницы Тангустелы. Этот был бы славен своей исключительной доблестью, не запятнай он ее невероятной жестокостью. Распаленный гневом, он никому не давал пощады и убивал всякого, у кого обнаруживал чрезмерно много оружия. Он был пригож собою и щедр на раздачи, и во всем королевстве не было столь сильного человека, который мог бы, сойдясь с ним в борьбе, устоять против него.
В его время некий король морианов с большой дружиной высадился в Нортанумбрии и принялся разорять эту область. Собрав молодежь со всех подвластных ему земель, Морвид устремился навстречу врагам и с ними сразился. Одержав победу, он никому не дал пощады; ибо приказал провести перед ним всех захваченных, дабы, убивая их друг за другом, насытить свою жестокость. Когда же его одолела усталость и он прекратил эту бойню, им было тут же отдано распоряжение содрать с остальных заживо кожу, а затем сжечь их в огне. Посреди этих и подобных им свирепых деяний его постигла беда, положившая конец его кровожадности. Со стороны омывающего Ибернию моря выбрался на сушу дикий зверь неслыханной свирепости и прожорливости, который непрестанно пожирал обитателей побережья. Молва об этом достигла ушей Морвида, и он один вышел на зверя и вступил с ним в единоборство. Когда он понапрасну извел все свои стрелы и копья, это чудовище накинулось на него и, разверзши пасть во всю ширь, проглотило его, точно малую рыбку.
49. После Морвида осталось пятеро сыновей; унаследовал же отцовский трон его первенец по имени Горбониан. В те времена не было никого, кто бы превосходил его в любви к справедливости и правосудию, никого, кто бы так заботился о своих подданных. Его неуклонным правилом было оказывать должный почет богам и творить праведный суд над простым народом. Во всех городах британской державы он обновлял храмы богов и возводил множество новых. Во все дни его правления на остров стекались такие богатства, каких никогда не знали соседние государства. Он побуждал крестьян к занятию сельским хозяйством, защищая их от произвола господ. Молодых воинов он щедро одарял золотом и серебром, так что ни у кого не было надобности чинить другому насилие. Среди этих и многих других деяний, внушенных ему врожденною его добротой, он, отдав должное естеству человеческому, переселился из этого мира в иной и был погребен в городе Тринованте.
50. После него королевский венец переходит к его брату Артгаллону, который ни в чем не походил на своего предшественника. Всех знатных он норовил принизить, а незнатных возвысить и, накапливая бесчисленные сокровища, обездолить богатых.
Витязи государства, не пожелавшие сносить это дольше, восстали простив него и свергли. Вслед за тем они возвысили его брата Элидура, прозванного впоследствии Добрым за милосердие, которое он выказал брату. Ибо, обладая королевскою властью уже на протяжении пяти лет, он повстречал, охотясь в Калатерском лесу, того самого из своих братьев, который был низложен. Тот побывал у нескольких иноземных правителей, от которых добивался, но тщетно, поддержки, дабы вернуть себе утраченный трон. И так как терпеть постигшую его бедность ему дольше было невмочь, он возвратился в Британию, сопутствуемый всего десятью воинами. Направляясь к тем, кого с давних пор числил своими друзьями, Артгаллон проходил упомянутым выше лесом, когда с ним неожиданно для себя повстречался его брат Элидур. Увидев Артгаллона, Элидур устремился к нему, обнял брата и многократно облобызал, и поскольку его уже давно глубоко огорчало жалкое состояние, в котором находился Артгаллон, он вместе с ним отправился в город Алклуд и укрыл его у себя во дворце. После этого, притворившись больным, он разослал гонцов по всему своему королевству, дабы те передали подвластным ему правителям его повеление прибыть в Алклуд и предстать перед ним. Когда все вызванные прибыли в город, где он лежал якобы на одре болезни, им было отдано распоряжение, чтобы каждый из них входил к нему в спальный покой по отдельности и в полном безмолвии. При этом он утверждал, что одновременная беседа со многими, если они нагрянут целой толпой, повредит его голове. Поверив ему, всякий последовал его приказанию, и они вошли во дворец не сразу, а один за другим. Элидур повелел слугам, которые были тут наготове, хватать входивших к нему по одному посетителей и рубить им головы, если они откажутся снова признать Артгаллона своим королем. Так он поступал с каждым входившим к нему и, внушив им таким образом страх, заставил всех смириться с восстановлением Артгаллона на королевском престоле. Добившись своего, Элидур повез Артгаллона в Эборак, где, сняв корону со своей головы, возложил ее на голову брата. Отсюда и возникло его прозвище Добрый, ибо он проявил, как указано выше, свою доброту, отдав брату престол. После этого Артгаллон правил десять лет, переборов свойственные ему вначале пороки. Теперь в противоположность тому, как поступал некогда, он стал принижать незнатных и возвеличивать родовитых, так как считал, что каждому следует воздавать должное и всегда и везде соблюдать справедливость. Наконец, изнуренный недугом, он умер и был погребен в городе Каерлеире.
51. Элидура вторично возводят на королевский престол и восстанавливают в прежнем достоинстве. Но если он сам в свое время относился к Горбониану, своему старшему брату, с подобающими благожелательностью и почтительностью, то двое его продолжавших здравствовать братьев, а именно Югений и Передур, собрав отовсюду вооруженных сообщников, нападают на него и сражаются с ним. Одержав победу, они схватили его и заперли в башне города Трмнованта, приставив к ней стражу. После этого братья разделили надвое королевство, причем ту его часть, которая простирается от реки Хумбера к западу, жребий определил Югению, а вторую, со всей Альбанией, - Передуру. По прошествии семи лет Югений скончался, и все королевство стало принадлежать Передуру. Увенчанный королевской короной, он правил впоследствии милостиво и скромно, так что правление его, по общему мнению, выгодно отличалось от правления его братьев-предшественников, и никто не вспоминал больше об Элидуре. Но так как смерть никого не щадит, она внезапно похитила и Передура. Перед Эдидуром тотчас же открываются двери темницы, и его в третий раз сажают на королевский трон. Процарствовав определенное ему время, творя благо и праведный суд, он в конце концов покинул наш мир оставив своим преемникам пример кротости и доброты.
52. После смерти Элидура королевская корона перешла к сыну Горбониана Регину, который был мудр и рассудителен, видя в дяде образец для себя. Предав забвению насилие и своеволие, он не допускал, сострадая народу, нарушения правосудия и ни разу не сошел со стези справедливости. После него королем стал Марган, сын Артгаллона. И этот, следуя во всем примеру отца, правил бриттами, соблюдая умеренность и спокойствие. За ним королем был провозглашен его брат Энниаун, который, обращаясь с народом совсем по-иному, на шестом году своего правления был низложен. Поправ правосудие, он предпочел самоуправство, которое и явилось причиною его отрешения от престола. Вслед за ним был поставлен королем родич его Идваллон, сын Югения. Наученный происшедшим с Энниауном, он чтил право и справедливость. Ему наследовал Руной, сын Передура, а Рунону - Геронций, сын Элидура. После Геронция правил его сын Кателл. После Кателла - Коилл. После Коилла Поррекс. После Поррекеа - Херив. У последнего было три сына, а именно Фульгенций, Элдад и Андрагий, каковые все правили один за другим. Затем королем стал Уриан, сын Андрагия. Потом Элиуд. За коим последовал Элидаук. Затем Клотен. Затем Гургунций. Затем Мериан. Затем Бледудон. Затем Кап. Затем Оэн. Затем Сизилий. Затем Бледгабред. Этот превосходил всех когда-либо живших на свете певцов как в сочинении музыки, так и в игре на всех инструментах, вследствие чего был прозван богом жонглеров. Вслед за ним правил его брат Артинаил. После Артинаила - Элдод, коему наследовал Редион, а тому - Редеркий. Затем правил Самуил Пениссел. Затем Пир. Затем Капоир. Затем сын Капоира Клигвеилл, муж во всех поступках своих благоразумный и скромный и пекшийся превыше всего о строжайшем соблюдении правосудия.
53. Вслед за ним вступил на престол его сын Илий, правивший на протяжении сорока лет. У него было три сына: Луд, Кассибеллан и Ненний. По кончине отца королевский венец перешел к старшему из его сыновей, а именно к Луду. Прославленный градостроитель, он восстановил крепостные стены Тринованта и окружил его множеством башен. Он также повелел жителям этого города возвести в нем такие дома и различные строения, чтобы ни в каком, даже отдаленнейшем королевстве не было города, где можно было бы обнаружить дворцы прекраснее этих. Был он человеком воинственным и обожавшим задавать пиршества, и хотя владел весьма многими городами, больше всех любил Триновант и преобладающую часть года предпочитал проводить именно в нем; вот почему этот город был переименован впоследствии в Каерлуд, каковое название, будучи искажено, превратилось в Каерлудейн, а в дальнейшем, из-за вытеснения одним языком другого, в Аундене и, наконец, Лундрес, что случилось уже по прибытии к нам иноземцев, покоривших нашу страну. После кончины Луда тело его было предано погребению в вышеназванном городе, у тех самых ворот, которые и посейчас в память его именуются на наречии бриттов Портлуд, а по-англосаксонски - Лудесгата. У него было два сына Андрогей и Тенуанций, и так как по причине своего малолетства они не могли управлять государством, на трон вместо них возводится брат Луда Кассибеллан. После того как он был увенчан короной, Кассибеллан выказал такую доблесть и щедрость, что слава о нем проникла в самые отдаленные царства. В конце концов получилось так, что единодержавную власть над всем государством он присвоил себе и не отдал ее племянникам. Однако Кассибеллан, сострадая им, не захотел вконец обездолить юношей, но предоставил им значительную часть острова. Город Триновант с наместничеством Кантией он пожаловал Андрогею, а наместничество Корнубию Тенуанцию. Сам же, обладая королевским венцом, отдавал распоряжения им и всем другим правителям острова.
54. Между тем, как упоминается в римской истории, Юлию Цезарю после покорения Галлии довелось оказаться на побережье рутенов. Разглядев оттуда остров Британию, он осведомился у окружающих, какая это страна и какое племя ее населяет. Смотря на океан и услышав название этого королевства и как зовется обитающий на нем народ, Цезарь воскликнул: "У нас, римлян, клянусь Геркулесом, и у бриттов течет в жилах та же самая кровь, ибо свое начало мы ведем от общего корня. После разрушения Трои Эней стал нашим родоначальником, родоначальником бриттов - Брут, сын Сильвия, происходившего от Аскания, сына Энея. Но если не заблуждаюсь, они очень отстали от нас ведь им неведомо военное дело, так как они обитают посреди океана, вне нашего мира; их будет нетрудно принудить платить нам дань и оказывать безоговорочное повиновение римской державе. Поэтому нужно прежде всего, пока мы не переправились к ним и на них не напали, предложить им изъявить, подобно другим народам, покорность сенату и готовность вносить нам надлежащие подати, дабы мы не оказались в необходимости проливать кровь наших сородичей, что было бы кощунственным оскорблением, наносимым нами Приаму, общему нашему пращуру". Изложив все это в своем послании к Кассибеллану, Цезарь отправил его королю бриттов, а тот, исполнившись негодования, ответил на него следующими словами: