Морган Сара. В плену у принца

   — Ну, принцы не всегда ведут себя так, как им положено. Иногда они могут удивить тебя.
   — А принцесса очень умная, — пробормотал Джамал и закрыл глаза, а Эмили слегка отодвинулась, чтобы накрыть его одеялом.
   Она лежала рядом с ним, гладя по голове, пока не убедилась, что он заснул.
   Зак был удивлен. Скольким людям не удавалось справиться с Джамалом, а она так легко успокоила его.
   Девушка осторожно отодвинулась от спящего ребенка и сползла с кровати.
   Зак беззвучно шагнул по ковру в ее сторону.
   — Водяной пистолет?
   Она охнула и от испуга закрыла рот рукой.
   — О, вы меня напугали! — Она с беспокойством посмотрела на мальчика. — Не будите его! Я его еле успокоила.
   — Понимаю, — сухо сказал Зак. Без своих нелепых каблуков она едва достигала его плеча и выглядела очень юной. Ему пришлось напомнить себе, кем она была — женщиной, причастной к краже, очень сексуальной и не боящейся показывать свою страсть. Молодая — может быть, но не невинная. — Он снова видел плохие сны?
   — Снова? — Она нахмурилась. — Это случалось раньше?
   — Это случается все время.
   — Вам следует вышвырнуть няню! Она ужасна!
   — Няню уже предупредили об этом.
   — Слава богу! Когда он плакал, она орала на него. Неудивительно, что он боится темноты. И давно эта няня работает?
   — Менее месяца.
   — Месяца? — Эмили удивилась. — А та, что была до нее, сколько продержалась?
   — Две недели. Он трудный ребенок.
   — Конечно. — Она скользнула взглядом по спящему мальчику. — Если бы у меня каждые несколько недель менялись няньки, я определенно стала бы трудным ребенком.
   — О чем вы говорите?
   — Детям необходима стабильность, а у Джамала ее нет. Он ужасно не уверен в себе, и неудивительно, что видит плохие сны.
   — И вы поняли это за один вечер?
   Она оглянулась на ребенка.
   — Детям необходимо привязаться к кому-то. Его пугает воображение, — тихо сказала она, — а не реальность. Я поняла это за один непродолжительный вечер, потому что привыкла к детям возраста Джамала. Это моя работа, и я хороший специалист, чего нельзя сказать о девушке, которая запугивала его до смерти.
   — Его мать выбирает нянек…
   — Это та мать, которая оставляет его одного? выпалила она и покраснела. — Простите. Это не мое дело.
   — Вы правы, — напряженно сказал он. — Моя сноха никогда не была ответственной. И я не мешал ей.
   — Вы — не отец, ответственность за него лежит на вашем брате.
   — Мой брат умер, мисс Кингстон. — Увидев боль в ее глазах, он отвел взгляд.
   — Простите, — тихо сказала она. — Это ужасно.
   Несчастный Джамал. И вы несчастны, потеряв брата.
   Вы несчастны?
   Никто не осмеливался произносить подобные слова, и Зак напрягся, когда эмоции, которые он отвергал, внезапно завладели им.
   Она ничего не знала об обстоятельствах смерти Рашида, и он не собирался говорить об этом с нею.
   — Это не подлежит обсуждению, — решительно сказал он, но она просто посмотрела на него ясным, смущенным взглядом. Другие опускали или отводили глаза, и то, что Эмили Кингстон забывала или отказывалась делать так же, раздражало и забавляло.
   — Я знаю, как тяжело терять того, кого любишь, тихо сказала она.
   — До того, как вы начнете оплакивать того, о ком ничего не знаете, хочу сообщить вам, что мой брат умер, когда Джамал был очень мал и не осознавал потери.
   — Я говорю о вашей потере.
   — Я не хочу продолжать этот разговор, — сказал он и поспешно сменил тему на более безопасную: Так если вы хорошо знаете детей, скажите, что делать с ночными кошмарами.
   Он чувствовал ответственность за маленького племянника, зная, что его сноха — легкомысленная женщина.
   — Сначала я бы его переместила. Комната совершенно не подходит для ребенка, которому снятся плохие сны. Ее размеры пугают его. В ней полно темных углов. Ему нужна светлая, радостная комната с нарисованными на стенах животными и хорошим ночником.
   — Первое, что мы сделаем завтра, — переместим Джамала. Вы выберете комнату, — принял он мгновенное решение.
   — Я? — изумилась она.
   — Почему нет? — он лениво пожал плечами. — Вы назвали себя специалистом в этом деле, и Джамалу вы определенно нравитесь.
   — Ну, — она мельком взглянула на крепко спящего Джамала, — хорошо. И раз уж вы заговорили о его спокойствии, вам нужна няня, которая не станет оставлять его одного или читать страшные сказки.
   Зак задумчиво посмотрел на нее, обдумывая идею.
   — Раз уж вы настолько уверены в том, что необходимо ребенку, можете исполнять роль няни, пока находитесь здесь, — хладнокровно сказал он.
   — Я? — она в смятении посмотрела на него. — Я не могу! Как только Питер появится, я уеду домой.
   — Но мы оба выяснили, что он не приедет, мисс Кингстон. — Зак улыбнулся. — Или вы беспокоитесь, что забота о Джамале станет помехой следующему побегу? Интересно, что будет завтра? — проговорил он, подходя к ней ближе. — Вы примените водяные пистолеты на рассвете?
   Эмили свирепо посмотрела на него, но ее щеки предательски покраснели, а взгляд сосредоточился на губах Зака. Она вспоминала поцелуй, он, впрочем, тоже. Принц собирался схватить ее и поддаться соблазну. Но вспомнил про Джамала и заскрежетал зубами.
   Ему судьбой предназначено никогда не оставаться с этой женщиной наедине?
   Зак злился, что, даже зная ее двуличность и отсутствие моральных принципов, он с удовольствием овладел бы ею.
   А может, это подтверждение того, что, несмотря на все произошедшее, он еще способен чувствовать, хотя бы на физическом уровне?
   Ведь он — здоровый, взрослый мужчина. А она не скрывала, что хотела его. Он посмотрел, как она отвела взгляд от его губ и слегка покраснела. И как только она ухитряется выглядеть невинной?
   — Мне жаль, но я не могу остаться, чтобы уладить ваши проблемы с нянями, — сказала она, — я должна уехать домой к брату.
   — Но вашего брата нет дома, — вкрадчиво уточнил Зак. — Так что, пока вы не установите его местонахождение, даже не думайте оставить Казбан.
   Она нерешительно заморгала, и их глаза встретились — огонь и понимание вспыхнули между ними.
   Он притянул Эмили и припал к ее губам. Ее мягкие губы мгновенно раскрылись, и она обвила руками его шею.
   Он чувствовал сладость ее рта, ощущал очертания ее бедер, и тут его тело воспламенилось.
   Эмили дрожала, он это почувствовал. Она была настоящим искушением.
   Звук, исходящий с кровати, вернул Зака в настоящее. Он оторвался от нее.
   Борясь с эмоциями, которых он не испытывал с подросткового возраста, Зак широкими шагами вышел из комнаты, не оборачиваясь и проклиная Питера Кингстона, который решил вести дела с государством Казбан.
   Эмили трясущейся рукой положила трубку.
   Дома у Питера никто не отвечал. Непонятно, почему он сорвался с места, никому не сказав, куда едет. Это было настолько не похоже на него, что она вдруг подумала, а хорошо ли знает своего брата.
   Она рассеянно посмотрела в окно и нахмурилась, увидев что во внутреннем дворе внизу буйствовал, распугивая прислугу, вороной жеребец принца. Крайне возбужденный, он скалил зубы и отталкивал любого, кто приближался к нему.
   И тут внимание Эмили привлекла крошечная фигурка в углу двора, которая двигалась с вытянутой рукой к громадному коню. Джамал!
   — О нет. — Предчувствуя непоправимое, Эмили повернулась к молодой девушке, которую прислали для подбора одежды. — Куда? — быстро спросила она. — Как я могу попасть во внутренний двор?
   Она должна спуститься до того, как ребенок погибнет!
   Девушка поспешила к двери и указала на лестницу.
   — В конце есть дверь прямо во внутренний двор, сказала она, и Эмили начала быстро спускаться.
   Сахара опять вытворял свои фокусы.
   Прищурившись, Зак с раздражением смотрел из кабинета на любимого жеребца, не дающегося слугам. Раздувая ноздри, с диким взглядом, он становился на дыбы, не подпуская конюхов.
   Кто-то, очевидно, не закрыл дверь конюшни.
   Конь оказался на свободе, и никто не отваживался приблизиться к нему.
   Зак решил сам спуститься во двор.
   Он уже поднялся, когда увидел совершенно неожиданную картину — его маленький племянник шел к коню.
   Замерев, Зак ждал, что кто-нибудь из слуг вытащит ребенка, но они лишь переговаривались, слишком обеспокоенные своей безопасностью. О ребенке никто не подумал.
   И тут он увидел еще одну фигуру, бегущую через двор. Длинные белокурые волосы развевались. В решающий момент Эмили добралась до Джамала и, схватив его, передала в руки одного из слуг, застывшего на безопасном расстоянии.
   Опасность была предотвращена, ритм сердца Зака стал возвращаться к нормальному. Он ждал, что женщина вернется во дворец. Вместо этого она сказала что-то слуге, державшему Джамала, потом повернулась к коню.
   Зак тихо выругался — ситуация снова становилась критической.
   На этот раз жертвой могла быть девушка.
   Он напрягся, наблюдая за ней. Она что, не понимает, как рискует?
   Никто не мог подойти к Сахаре, кроме него…
   Зак добрался до двора в рекордно короткое время, но не настолько быстро, чтобы остановить Эмили Кингстон.
   Он боялся закричать и напугать коня.
   Ему могла не нравиться женщина, но он совершенно не хотел, чтобы ее смерть была на его совести.
   Бормоча проклятия, Зак взял у ближайшего охранника винтовку. Он молился, чтобы не понадобилось стрелять в коня, которого вырастил и воспитал.
   Не замечая волнения и паники слуг, девушка шла вперед, разговаривая с конем, будто с другом.
   Зак видел, как конь напрягся. А она в это время тихо говорила:
   — Ты огромный забияка, ты всех пугаешь. Тебе следует научиться вести себя хорошо, если хочешь иметь друзей.
   Конь фыркнул и толкнул девушку носом. Она улыбнулась и позволила ему обнюхать себя.
   — Ты не заслужил еду, потому что плохо себя вел, твердо сказала она, осторожно потирая шею Сахары. — Но когда ты научишься кое-каким манерам, я принесу тебе чего-нибудь вкусненького.
   Зак не привык, чтобы его точку зрения оспаривали. Злость поднялась в нем, как лава в вулкане.
   Повелительным взмахом руки он отпустил слуг, решив, что с ними разберется позже. Сейчас ему надо было все выяснить с Эмили Кингстон.
   Он железной хваткой обвил пальцами изящное запястье Эмили.
   — Пойдемте со мной. Покончим с этим сейчас.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

   Покончим с чем?
   О чем он говорит?
   Слегка вздрогнув от его прикосновения, Эмили фактически побежала за ним.
   Подойдя к кабинету, он открыл дверь и втащил ее внутрь.
   Потрясенная поведением Зака, Эмили уставилась на него.
   — Что все это значит?
   — Я думаю, нам следует прекратить игру, мисс Кингстон. Ваше затянувшееся отстаивание своей правоты оскорбляет меня. — Он протянул руку к стопке бумаг и вручил их ей. — Прочтите! Может, тогда вы перестанете притворяться невинной.
   При взгляде на его поджатые губы у Эмили екнуло внутри, — о чем, собственно, он говорит? С дурным предчувствием Эмили пристально посмотрела на бумаги. Потом она наклонила голову и медленно пролистала их.
   У нее перед глазами проплывали страницы с цифрами, написанные непонятным ей юридическим языком.
   Эмили начала читать снова. Прочитав все до конца, она уронила бумаги на пол.
   — В бумагах сказано, что мой брат присвоил деньги, — прошептала она, — что он никогда не вкладывал ни пенса.
   — Правильно, — Зак быстро наклонился и поднял бумаги. — И теперь, когда вы наконец понимаете, что я знаю правду, вам пора перестать притворяться невинной.
   — Он взял восемь миллионов фунтов, — прошептала она. — О боже. — Эмили закрыла рот трясущейся рукой. Неудивительно, что Питер боялся тюрьмы. — Он взял деньги и растратил их.
   Поняв положение вещей, Эмили потеряла сознание, чего раньше с ней никогда не случалось.
   Как это женщинам удается терять сознание, когда дела принимают серьезный оборот?
   Они учатся этому в школе?
   Зак вздохнул и наклонился, чтобы поднять ее и отнести на диван.
   Похоже, Эмили Кингстон в совершенстве владела этим искусством. Поняв, что дальше защищать брата невозможно, она была вынуждена найти другие способы, чтобы избежать ответственности.
   Эмили открыла глаза, и Зак уставился в два глубоких голубых омута.
   Она выглядела очень маленькой и хрупкой, и снова Зак поборол соблазн обнять ее и поддержать.
   Он вспомнил свои былые ошибки.
   Он не такой дурак, чтобы позволить манипулировать собой женщине, обладающей удивительными актерскими навыками.
   Он вызвал слуг и приказал срочно пригласить доктора. Он был совершенно уверен, что медицинский осмотр подтвердит его правоту.
   Появился доктор, поклонился и расшаркался.
   Зак шагал по комнате, ожидая услышать, что Эмили Кингстон на самом деле в отличной форме.
   Минуты бежали, а доктор продолжал осмотр.
   Сколько же нужно времени, чтобы распознать мошенницу?
   Наконец доктор поднялся. Выражение его лица было взволнованным.
   — У нее сильное потрясение.
   Зак с нескрываемым недоверием посмотрел на него.
   Тут Эмили Кингстон села. Ее голубые глаза казались огромными на бледном лице.
   — Я правда хорошо себя чувствую. Извините, что причинила столько беспокойства.
   Доктор по-отечески улыбнулся ей и ободряюще похлопал по руке, отчего Зак разозлился еще больше.
   Неужели только он один понимает ее сущность?
   Конечно, у нее потрясение: у него есть документ против ее брата и прикидываться невинной больше невозможно.
   Один из слуг поставил перед ней поднос с водой, крепким кофе и финиками, но она безучастно взглянула на него и подняла глаза на Зака.
   — Мне необходимо поговорить с вами.
   Зак саркастически улыбнулся: конечно, разыгрывать невинность больше ни к чему, поэтому необходимо найти другой способ манипулирования им.
   Обморок помог ей выиграть время, и теперь она готова к новой тактике.
   Решив, что этот разговор лучше провести конфиденциально, Зак отпустил слуг и доктора.
   — Возможно, вам следует отдохнуть. Вы бледны, он снова не преминул насмешливо упрекнуть ее.
   — Я никогда раньше не теряла сознание и не понимаю, почему это произошло.
   — Вы оказались в щекотливой ситуации, — услужливо заметил Зак. — Такие штучки очень неплохи для убегания от ответа.
   Она посмотрела на него, не совсем понимая смысл произнесенных слов.
   — Вы думаете, я сделала это намеренно?
   — Хватило же у вас выдержки стоять перед моим жеребцом, — грубо напомнил Зак, наблюдая, как она бледнеет.
   Наступила долгая пауза, потом она озадаченно посмотрела на него, не веря своим ушам.
   — Кто она была?
   Зак совершенно не ожидал от нее такого ответа.
   — Кто?
   — Женщина, которая сделала вас таким циничным. Вы убеждены, что все участвуют в некой тщательно продуманной игре, чтобы обмануть вас. Я так не играю, Ваше Высочество. И держитесь от меня подальше. В вас нет и грамма человечности. Я не хочу, чтобы вы притрагивались ко мне.
   Живо вспомнив ее страстный ответ на его прикосновения, Зак поднял бровь и насмешливо посмотрел на нее.
   — Нет?
   Она отвернулась, держась за валик дивана.
   — Нет! И если вы говорите о том поцелуе, то просто вы застали меня в минуту слабости. Вы хорошо целуетесь и, осмелюсь сказать, обладаете большой практикой.
   Зак рассердился. Ей удалось заставить его чувствовать себя виноватым.
   — Это был более чем один поцелуй…
   — Вернемся к Питеру, — она в упор смотрела на него. — Вы знали, что Питер растратил чужие деньги.
   — Конечно, знал. Вот почему я приказал приехать на встречу ему. И вот почему он прислал вас вместо себя. Вы знали тоже…
   — Нет! — Ее возглас был для него неожиданным.
   Никто никогда не разговаривал с ним таким тоном.
   Он привык, что люди прислуживают ему, предугадывая любую его прихоть, особенно женщины. А она спорит и противоречит.
   — Я не знала. — Она едва достигала его плеча, и все же сверкающие глаза и вздернутый подбородок придавали ей подлинное достоинство.
   Но он не верил ей, ни тогда, ни сейчас.
   — Ваш брат работал в банке Казбана. За время своей работы он убедил граждан вложить их честно заработанные сбережения в различные акции. Предполагалось, что он вложит деньги от их лица, но вместо этого он взял деньги себе.
   Она не отрываясь смотрела на него, чувствуя растущий ужас.
   — Значит, вот что вы имели в виду, когда в день нашей первой встречи сказали, что семья может голодать.
   Ну почему она не хочет признаться, что знает обо всем?
   — Вы знали, что он взял сбережения у жителей Казбана…
   Она вновь села на диван.
   — Он сказал мне, что сделал для вас некоторые вложения, — почти шепотом сказала она.
   Зак нахмурился.
   — При сложившихся обстоятельствах, — сказал он отрывисто, — люди могли серьезно пострадать, если бы не вмешался я.
   — Да вы просто святой, — она печально посмотрела на него.
   Не привыкший слышать язвительные насмешки, Зак подыскивал подходящий ответ.
   — Я поступил честно.
   — Честно? — она скептически рассмеялась. — Вы обвинили меня в том, в чем я совершенно невиновна.
   Вы думали, что я все знала о долге и мой приезд был продуманным планом ухода от ответственности.
   Зак глубоко вздохнул, и его резкие скулы покраснели. Да, он именно так и думал. Но почему она смотрит на него осуждающе?
   Эмили закрыла глаза, длинные ресницы коснулись бледных щек, и на краткий миг ему показалось, что на них блеснули слезы. Но тут она открыла глаза и посмотрела на него в упор.
   — Я не знаю, где Питер, но уверена, что у него есть веская причина. Питер никогда ни у кого ничего не крал.
   Зак уставился на нее — вот же перед ней доказательство, а она по-прежнему защищает брата. Да, ей не откажешь в преданности.
   — Теперь я понимаю, почему вы не отпустили меня.
   Это огромная сумма денег, — прошептала она, глядя на разбросанные по полу бумаги. — Мне никогда не пришла бы в голову такая идея. — Ее лицо было мертвенно-бледным. — Зачем ему столько денег? Вы знаете, что он сделал с ними?
   Зак пристально рассматривал ее.
   — Еще нет.
   Она сухо рассмеялась.
   — Но узнаете, потому что разыскиваете его.
   — Восемь миллионов фунтов — это внушительная сумма, мисс Кингстон. Мои люди ищут его с тех пор, как вы сошли с трапа самолета в Казбане вместо него.
   Она улыбнулась.
   — И я не могу осуждать вас, ведь он должен вам целое состояние. — Она помолчала. — Питер поступил не правильно, и я понимаю, почему вы считаете меня причастной к этому.
   — А вы считаете, что я не прав?
   — О чем только Питер думал? — Казалось, она разговаривала сама с собой.
   — Он никогда не вкладывал деньги.
   Она вздрогнула и стала совсем бледной.
   — Теперь я это понимаю. — Наступила долгая пауза, потом она посмотрела на него. — Мы должны вам громадную сумму и не можем даже начать выплачивать ее.
   Она берет на себя ответственность за долг брата?
   Глядя в эти удивительные голубые глаза, на ее нежные губы и очертания груди, Зак вдруг со сверхзвуковой скоростью решил ее будущее.
   — Я точно знаю, как вы можете выплатить долг, — промолвил он, будто предлагал приз. — Ты выйдешь за меня замуж.
   Эмили была потрясена его словами.
   Наступила долгая пауза.
   — Что?
   Зак нахмурился, он не привык повторяться.
   — Ты выйдешь за меня замуж. Это идеальное решение для всех.
   Эмили уставилась на него, ее сердце глухо стучало.
   — Зачем вам жениться на мне?
   — Мне пора жениться, и, конечно, это будет сделка.
   Мечты развеялись.
   — Правильно, — вымученно улыбнулась она. Очень романтично.
   — Мы не говорим о романтике.
   — Это уж точно.
   — Как там в сказке? «Ты выйдешь замуж за принца». Что еще ты могла желать?
   Любви?
   — Мы читали разные сказки, — сказала она, и он лишь пожал плечами.
   — Это современная версия.
   — Может быть, у меня плохая память, — тихо сказала она, — но я не помню ни одной сказки, в которой принц женится на девушке, потому что пришла пора.
   Это уже не версия, а новая сказка.
   — Тебе это будет очень выгодно.
   — Пока я не могу найти никакой выгоды.
   — У тебя будет доступ к громадному богатству.
   — Мне наплевать на деньги. От них только проблемы.
   В его темных глазах мелькнуло удивление, но он тут же поменял тактику:
   — Мой отец дарует тебе титул принцессы. После нашей свадьбы тебе будет позволено сопровождать меня.
   — Вы не можете предлагать это серьезно.
   — Я совершенно серьезен, и тебе следует знать, что я еще никогда не делал предложение женщине.
   Эмили нахмурилась.
   — Ну, вообще-то вы и не делали мне предложения, — уточнила она. — Вы приказали мне выйти за вас замуж. «Ты выйдешь за меня замуж», — кажется, именно так вы сказали. Вы считаете себя таким сокровищем, что исключаете возможность отказа со стороны девушки?
   — Я прощу долг твоему брату.
   Она открыла и закрыла рот.
   — Вы простите долг?
   — Да.
   — Но он должен вам восемь миллионов фунтов.
   — В день нашей свадьбы долг будет забыт.
   Восемь миллионов фунтов. Она пристально смотрела на него.
   — Вы заплатите такую сумму за женитьбу на мне?
   — Мне нужна жена.
   Она прикусила губу. Всю жизнь она грезила, что когда-нибудь встретит мужчину, которого полюбит и выйдет за него замуж, но никогда не предполагала, что это произойдет по расчету.
   Она вздохнула.
   — Я должна подумать.
   — Это невозможно. Здесь не над чем думать. Мне необходимо поговорить с отцом сегодня.
   — Вы всегда так жестоки, когда хотите что-то заполучить?
   — Фактически ты получаешь восемь миллионов фунтов и жизнь, о которой не могла и мечтать. Ты выиграешь от этой сделки, я уверен.
   — Это потому, что вы ничего не знаете о моих мечтах, — тихо сказала она. Он, очевидно, никогда не любил, поэтому женитьба-сделка вполне устраивала его.
   В то время, как она…
   Ее самыми безрассудными мечтами были уютный дом, роскошный мужчина и по меньшей мере пять маленьких копий этого мужчины, бегающих по красивому фруктовому саду. И никогда она не мечтала о больших деньгах или позолоченных дворцах.
   Но она не думала и о необузданной страсти, которую узнала прошлым вечером.
   Эмили посмотрела на красивое лицо Зака, отыскивая в нем малейший намек на доброту. Но его глаза сверкали решительностью, а губы были угрюмо сжаты.
   — Я даже не нравлюсь вам, — прошептала она.
   — Мне не нравится твой моральный облик, но, к счастью, для того, о чем я думаю, отсутствие моральных принципов — явное достоинство, — его губ коснулась улыбка. — Ты поразительно красивая женщина и, конечно, понравишься мне, когда будешь лежать обнаженной в моей постели.
   Эмили почувствовала, как дрожат ее руки и ноги под его наглым, по-мужски оценивающим взглядом.
   Все ее тело отозвалось, будто он уже прикоснулся к ней.
   У нее не должно быть подобных чувств, ей надлежало уйти, и поскорее.
   Но как она могла уйти, если Питер должен этому человеку очень большую сумму, которая никогда не будет выплачена?
   Как только наследный принц Закур аль-Фаризи найдет его, он бросит его в тюрьму.
   — Так, значит, это будет сделка, а не настоящий брак.
   — Среди моего народа такие сделки обычная вещь.
   Но брак во всех смыслах будет настоящим.
   — Я не понимаю… — ее щеки пылали.
   — Ты удивительно красива, и у меня сильное влечение к тебе. Что непонятного?
   Сильное влечение…
   Ее охватила слабость, она просто не могла поверить, что они об этом говорят.
   — Вся эта оскорбленная женская скромность совершенно ни к чему, — спокойно сказал он. — Мне нравится твоя страстность и то, что ты не можешь скрыть своего желания.
   Щеки Эмили пылали от унижения. Как она могла столь очевидно проявлять свои чувства!
   — Вы очень красивы, — тихо сказала она наконец. Вы, должно быть, привыкли, что женщины глазеют на вас.
   — Не жаловался, — самодовольно ответил он. Только давай уточним, настолько ли сильно ты хочешь меня, как и я тебя. Я очень современен в сексе и не хочу девственницу в своей постели. Так что перестань притворяться невинной.
   На этот раз она посмотрела на него широко раскрытыми от испуга глазами.
   — Но вы говорите, что если я… если мы… — Ее голос оборвался. Она не представляла, как вообще будет вести себя в его постели, если ей даже не удается поговорить об этом, не краснея. — Если мы… сделаем это… тогда…
   — Сделаем это? — его темные глаза сверкали, когда он оглядывал ее. — Ты говоришь как школьница.
   Она и чувствовала себя школьницей. Он даже не предполагал, что она может быть девственницей, а она, естественно, не собиралась ему говорить об этом.
   — Так вы говорите, что, если мы… поженимся… — она облизнула пересохшие губы, — вы снимете обвинения с Питера и забудете долг?
   — Почему нет? — Он самонадеянно и спокойно рассматривал ее. — Кажется, это решение удовлетворяет всех.
   — Вы вот так, впустую, тратите состояние?
   Он улыбнулся, медленно растягивая губы.
   — Но я хочу получить жену, — вкрадчиво сказал он, прикрыв глаза густыми темными ресницами. — И за это я готов платить практически любую сумму. За это удовольствие.
   Ее сердце колотилось, она смотрела на него с выражением радости и испуга.
   — Нет, — сказала она дрожащим голосом, покачав головой. — Я не могу.
   — Прекрасно, — ответил он ледяным тоном. — Тогда твой брат будет платить. Как вы оцениваете его шансы собрать восемь миллионов фунтов, мисс Кингстон?