Мортинсен Кей. Дороже жизни

   Значительно приободрившись, она уже смелее зашагала по дорожке и вскоре остановилась перед входом в дом. Нервы снова сдали, когда она нажала кнопку звонка. Дверь открыла длинноногая красотка в джинсах и футболке. Но это не Лорена! – в панике подумала Сандра. Кто же это?
   – Привет. Вы, должно быть, Сандра? Заходите.
   Длинные Ноги излучали холодную приветливость.
   Они прошли через великолепный, отделанный мрамором холл, затем через весь дом, и здесь, когда решимость почти покинула Сандру, Длинные Ноги изрекли:
   – Он здесь, в саду.
   Если все в доме будут относиться к ней таким образом, ей вряд ли удастся внушить Джолли хотя бы привязанность.
   Она прошла через дивный сад, словно во сне, и наконец увидела Филиппа, сидящего в тени раскидистого дерева. А рядом с ним… Руки Сандры взметнулись вверх, зажимая рот, стискивая горло.
   Джолли.
   Слезы туманили ей глаза, когда она почти беззвучно шептала:
   – О, моя девочка, моя милая девочка, моя малышка!
   Она, жадно пожирала глазами маленькую фигурку. Джолли была одета в яркую маечку и цветастые шортики, волосики собраны в хвостик, однако несколько светлых кудряшек выбились из-под резинки и солнечным ореолом окружали личико малышки. Сандру переполняла любовь. Ее дочь прелестна. Они будут счастливы, обязательно будут, любовь Сандры сломает все преграды на пути к этому счастью!
   Девочка возилась с разноцветными деревянными кубиками, и Сандра почувствовала нечто вроде гордости, что ее дочь так здорово умеет играть в одиночестве.
   Больше всего ей хотелось кинуться вперед и заключить девочку в свои объятия. Она знала, что это невозможно, и потому стояла, превратившись в колонну, скрытая кустами, предоставленная сама себе. По крайней мере, здесь она может хотя бы не скрывать слез счастья.
   Сейчас она выйдет, мило улыбнется и познакомится… Со своей дочерью!
   Порыв ветра разрушил башню из кубиков, и Джолли возмущенно взвыла:
   – Папа-а-а-а!
   Сандра в ужасе прижала пальцы к похолодевшим губам. Филипп, обнаруживший ее присутствие только теперь, торопливо подошел к ней и тихо поинтересовался:
   – Ты давно здесь?
   – Достаточно, чтобы услышать… Как ты мог, как ты посмел это сделать? Какими еще способами ты пытаешься отобрать моего ребенка?!
   – Я стараюсь поправлять ее, но она так решила сама. Она вообще очень решительная, и у нее есть собственное мнение, ты скоро сможешь в этом убедиться.
   – Что ты хочешь этим сказать? И что ты уже наговорил про меня?
   – Ничего я ей не говорил. Я вообще не собирался тратить на это время. Ладно, оставим это. Ты готова? Я собираюсь вас познакомить.
   Злость, обида, все разом вылетело у нее из головы. Желудок провалился куда-то очень глубоко, а вот сердце заколотилось где-то в горле.
   – Филипп, я… я готова, но… Я должна тебя предупредить. Если я замечу, что ты хоть словом пытаешься повлиять на ее отношение ко мне, я немедленно отправлюсь за Джеймсом. Подключу адвокатов. У Джолли должна быть возможность узнать свою мать и полюбить ее. Я ясно выразилась?
   – Яснее не бывает. Полагаю, именно об этом вы договорились с Джеймсом сегодня ночью?
   Он застал ее врасплох, и она, покраснев, выдавила:
   – Э-ээ, да.
   – А как насчет утра? Может, он тебе еще кое в чем помогал?
   Она вспыхнула от негодования.
   – Как ты смеешь…
   – Твое возмущение очень красноречиво. Будь осторожна, Сандра. В твоем положении нужно вести себя святее папы римского, а ты пошла по рукам. Сейчас Край-тон, кто следующий? Это может обернуться против тебя.
   Она смерила его холодным взглядом, хотя вообще-то он был в чем-то прав. Джеймс хотел остаться на всю ночь. Разумеется, это был всего лишь дружеский жест, но ему стоило бы подумать, как это могут расценить другие! Например, Филипп.
   – Я не желаю выслушивать твои оскорбления. Тем более, препираться с тобой. Сейчас я хочу просто увидеть мою дочь, ничего больше.
   – Ты помнишь наш уговор?
   – Да, да, я все помню, я скажу, что знала ее папу, я сдержу свое слово, Филипп, но и ты помни: никаких трюков!
   Он усмехнулся.
   – Мне они не понадобятся.
   Он выглядел очень уверенным в себе. Поднял руку и помахал кому-то в доме. Через минуту из открытых дверей веранды выплыли Длинные Ноги.
   – Ты не принесешь нам кофе, Анастасия?
   – Разумеется. И апельсиновый сок для Джолли? Я испекла бисквиты. Если хотите, принесу и их.
   Филипп улыбнулся красотке, она улыбнулась ему. Сандра тоже выдавила вежливую улыбку, хотя больше всего на свете ей хотелось, чтобы Длинные Ноги исчезли с лица земли. Немедленно.
   – Предупредительная девица! Сандра подумала, что говорит точь-в-точь как ревнивая жена, и немедленно залилась краской. Какое ей дело до этой девушки?
   – Она дьявольски портит мне фигуру, потому что готовит как ангел, – заметил Филипп. – А вообще она сокровище. Бриллиант среди женщин.
   – Скорее, жемчужина.
   – Нет, бриллиант. Бриллианты – навсегда.
   – Ты хочешь сказать, что этот бриллиант навсегда останется при моей дочери?
   – Анастасия будет оставаться здесь столько, сколько пожелает сама.
   Очень интересно, он что, гарем здесь собирает? Против своей воли Сандра представила, как прошлой ночью он заявился домой, злой и возбужденный. Что, интересно, могло произойти в таком состоянии между ним и этой нимфой?
   – Надеюсь, она хорошо относится к Джолли?
   – Прекрасно. Вскоре ты сама увидишь, как счастлива твоя дочь. Джолли, малыш!
   Он спустился в сад и окликнул девочку. Та подняла голову, окинула Сандру безразличным взглядом и продолжала возиться с кубиками.
   – Это Сандра, она знала твоего настоящего папу, еще в Англии.
   Еще один взгляд, столь же равнодушный. А чего ты ждала, одернула себя Сандра. Что она немедленно вскочит и помчится к ней, что голос крови подскажет ей, кто перед ней стоит?
   Филипп, усмехнувшись, сел в удобное кресло из соломки. Сандра неловко опустилась прямо на траву, рядом с Джолли.
   – У меня есть для тебя подарок. Сандра говорила по-гречески, чем явно был удивлен Филипп. Девочка взглянула на нее в третий раз. Фамильные ресницы Фестанакисов взметнулись – и Джолли опять отвернулась к своим кубикам. Этого ребенка не подкупить. Что ж, значит, сильный характер, в некотором отчаянии подумала Сандра. Она ждала и наблюдала. Пальчики у малышки очень ловкие. Ничего общего с короткими, неуклюжими и грубыми пальцами Нико. Скорее, она унаследовала руки Филиппа.
   Сандру терзали одновременно боль и радость. Джолли очень хорошенькая. Любая мать могла бы по праву гордиться такой дочуркой. Беда в том, что она, Сандра, не любая. Она была в тюрьме, и это еще не раз откликнется ей.
   Рюкзак выскользнул из ослабевших рук, вещи рассыпались по земле. Филипп насмешливо смотрел, как она пытается запихнуть все в сумку, а она… Она вдруг похолодела, почувствовав прикосновение маленьких пальчиков. Джолли помогала ей!
   Едва заметив реакцию Сандры, девочка насупилась и отошла, но Сандра улыбнулась и протянула ей пакет.
   – Спасибо тебе, ты очень здорово мне помогла. Здесь подарок для тебя.
   Через минуту Джолли с восторгом рассматривала красивую куклу, одетую в нарядное платьице. Когда под платьицем обнаружился ярко-розовый купальник, девочка издала громкий вопль восторга. Кроме того, в рюкзачке куклы обнаружились щетка для волос, крем для загара, полотенце и солнечные очки. Филиппу было немедленно ведено расчесывать щеткой желтые кукольные волосы, а сама Джолли, высунув язык, пыталась надеть на нее солнечные очки. Сандра чувствовала себя так, как будто выиграла миллион фунтов.
   Филипп с притворной строгостью посмотрел на девочку и сказал:
   – А что нужно сказать?
   Явно смутившись, Джолли обвила ручонками его шею и надулась, но все же выпалила:
   – Большое спасибо!
   Сандра, неожиданно обессилев, опустилась в плетеное кресло. В этот момент подошла Анастасия с большим подносом. Накрыто было на троих, и Филипп с удивлением посмотрел на девушку.
   – Ты не выпьешь с нами кофе. Стаей?
   – Не сейчас, Филипп. Я делаю тиропитгу. Уходя, она ласково потрепала Джолли по голове, и девчушка ответила ей веселой улыбкой, отчего в сердце Сандры вонзился острейший нож ревности. Она была чужой здесь, чужой для всех. Даже для своей дочери.
   – Джолли, к столу!
   Филипп разливал кофе по чашкам.
   – Разве она не может остаться и играть?
   – Нет. Она должна быть за столом, если хочет есть.
   – Но…
   – Никаких «но», это правило, которому следуют в этом доме.
   К изумлению Сандры, девочка спокойно поцеловала куклу, положила ее на землю и пошла за стол.
   – Можно-мне-пожалуйста-кусочек-бис-квита-спасибо! – Это она выпалила на одном дыхании.
   – Разумеется, дорогая, но… один, Джолли! Девочка хитро посмотрела на Филиппа, взяла один кусок и разломила пополам.
   – Нет, два!
   Филипп не мог сдержать улыбку:
   – Я еще ни разу не выиграл в наших спорах.
   Сандра смерила его довольно холодным взглядом и повернулась к Джолли.
   – Джолли, а как ты назовешь куклу?
   – Мама!
   Сандра поперхнулась, и Филипп спешно подсунул ей стакан с водой, заметив вполголоса:
   – Она хочет во всем походить на Нору, ничего больше. Это пройдет.
   В этот момент Джолли подбежала к Филиппу и, смеясь, затараторила что-то по-гречески, а он отвечал ей, но так быстро, что Сандра ничего не могла понять. Без слов было понятно одно: эти двое любят друг друга и прекрасно обходятся без посторонних.
   Без нее.
   Сандра глотала обжигающий кофе, не чувствуя вкуса. Джеймс ошибался, сильно ошибался. Очевидно, что Филипп заменил девочке и мать, и отца, а она стала ему дороже всего на свете. Это светилось у него в глазах, проскальзывало в жестах. Язык мог бы соврать, но тело говорило само за себя. Джеймс ошибался…
   – Сандра, ты в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь?
   – Я… Да, все нормально.
   – Если хочешь, можешь вернуться домой, а мы пойдем на пляж, или ты пойдешь с нами?
   – Я пойду с вами.
   – Ты уверена?
   Он забрал чашку из ее окоченевших пальцев и окликнул девочку:
   – Джолли, если ты уже закончила, то можешь отправляться играть. Давай я вытру тебе губки.
   – А поцелуйчик?
   – Сладкая моя!
   Это был ритуал, и Сандра смотрела на него с завистью. Джолли ускакала, и Филипп повернулся к Сандре.
   – Послушай меня. Перестань себя изводить, хватит, Сандра! Ты же видела достаточно, чтобы понять: твоя дочь здорова, весела, счастлива…
   –..и любима!
   – Да, очень любима. Зачем ты себя мучаешь? Ты же понимаешь, что со мной ее жизнь будет только лучше. Я ее официальный опекун, и вся моя жизнь посвящена ей без остатка.
   Она подняла на него глаза – растерянные и полные боли.
   – Я не знала, что это так… У Джеймса создалось впечатление, что тебе наплевать на девочку…
   – Это не правда. Либо он чертовски плохо разбирается в людях, либо ненавидит меня лютой ненавистью, либо… либо он хотел, чтобы ты приехала сюда и была полностью уничтожена!
   – Но зачем?!
   Глаза Филиппа опасно сузились.
   – Возможно, он хочет, чтобы ты нуждалась в нем, и надеется, что в подобном случае ты станешь искать у него утешения.
   – Но я не буду этого делать! Джолли должна узнать, кто я на самом деле.
   – Зачем? Ты не думаешь, что без тебя она будет счастливее?
   – Возможно, сейчас ты прав. Однако вскоре она все равно захочет узнать, кто ее мать. Она уже нуждается в этом, она зовет тебя папой, а куклу – мамой. Это ненормально, Филипп. Она не просто хочет быть как Нора, она хочет точно знать, кто она такая и кто ее родители.
   Филипп вздохнул. У Норы те же проблемы – Лорена позаботилась об этом, отказав ему в праве называться отцом. Однако Сандра права. Не дай бог превратиться в маленького тирана вроде Норы. Сандра действительно могла бы стать решением проблемы.
   Только никаких истерик в доме. Хватит с него.
   – Я все понимаю, Сандра, но пойми и ты. Во-первых, это будет очень больно и тяжело для тебя…
   – Свою боль я уже пережила! И страх пережила! И унижение! Ты, Филипп, даже представить себе не можешь, как много я всего пережила!
   Его потрясла ее страстность. Филипп словно впервые взглянул в ее глаза и увидел в них такую боль и муку, такую страшную, старческую мудрость, что почувствовал непонятный трепет. Впустить ее в их с Джолли жизнь? Разделить с ней эту боль?
   – Зачем причинять себе новые страдания? Она в порядке. Будь счастлива этим и отправляйся домой.
   – Я не уеду до тех пор, пока Джолли не узнает правду. Возможно, это будет тяжело. Возможно – невыносимо тяжело. Но это ее право. Я так много прошу, Филипп?
   – А это все, что ты просишь? Теперь в его голосе были только сталь и лед, ни следа сочувствия. Во всяком случае, врать не было смысла.
   – Возможно, когда она подрастет, я могла бы забирать ее на каникулы.
   – До ее совершеннолетия она не покинет Остров без меня.
   – Что ж, тогда я обращусь в суд.
   – Только деньги зря потратишь, и Край-тон должен это понимать. Сходи к какому-нибудь другому адвокату и узнай наконец правду. Джолли под моей опекой, Сандра. Ты можешь навещать ее два раза в год…
   – Но этого мало!
   – Тогда оставайся здесь жить. Один мой друг развелся со своей женой-испанкой. Ребенок остался с ним, и теперь они живут на Острове. Тогда его жена продала дом в Испании, оставила работу и поселилась здесь. В противном случае она не смогла бы видеть своего ребенка. Оставайся – или никогда не увидишь Джолли.

Глава 7

   Сандра сидела тихо-тихо, слушая, как Филипп читает племяннице сказку на ночь. Если отбросить в сторону все ее душевные муки, то день получился вполне идиллический.
   Вначале они ходили на пляж. Дорога к нему вела от самого дома, сквозь чудесный сад, наполненный благоуханием цветов и пением птиц. Джолли не молчала ни минуты, сама напоминая маленькую птичку. Мир дарил свои сокровища маленькой хозяйке Острова. Пестрая ящерица на горячем камне, сердитая водяная крыса, нырнувшая в пруд при их приближении, акулья челюсть, выброшенная морем на берег, – все было интересно, и Филипп терпеливо рассказывал, разъяснял, показывал и учил. Они говорили по-гречески, и Сандра подумала, что это будет главной проблемой для установления дружбы с дочкой. Филипп понял, о чем она думает.
   – Лорена родилась и выросла в Англии, они с Норой говорят в основном по-английски. Джолли одинаково знает оба языка, но мы с ней чаще говорим по-гречески.
   Сандра ничего не ответила, только сердито посмотрела на него. Весь остаток дня она посвятила наблюдению за Джолли.
   Однажды ей даже удалось подержать дочь на руках. Она подхватила ее, когда большая волна от проходящего корабля хлынула на берег. Джолли верещала от восторга, а Сандра таяла от счастья.
   День был полон горького счастья, сладкой тоски.
   Теперь этот день подошел к концу. Филипп дочитал сказку, Джолли засыпала. Постепенно и его глаза закрылись, и Сандра могла беспрепятственно наблюдать за ними обоими. Сильное, мужественное, красивое лицо Филиппа – и нежное личико ее дочери. Как жаль, что отцом девочки был Нико, не Филипп! С ним она вырастет в безопасности и счастье…
   Но Джолли должна вырасти с ней, со своей матерью! Плоть от плоти, кровь от крови ее!
   Филипп вздрогнул, освобождаясь от сонливости, тихо поднялся и помахал рукой сонной девочке.
   – Спокойной ночи, Джолли. Попрощайся с Сандрой.
   – Спокойной ночи, Сандра.
   – Спокойной ночи, Джолли, малышка.
   – Спокойной ночи, Мама.
   Сандра застыла на месте, Филипп тоже окаменел. Медленно, очень медленно, чтобы не разорвалось от счастья сердце, она повернулась к девочке.
   Джолли заботливо укутывала куклу и целовала ее в щеку. Куклу Маму.
   Филипп не мог произнести ни слова. На его глазах Сандра взлетела к небу и рухнула наземь. Он видел ее бурную радость и не менее бурное разочарование и боялся признаться самому себе, что ему жаль ее.
   Сандра стремглав бросилась из комнаты, словно за ней гнались все псы преисподней. Филипп последовал за ней, недовольно хмурясь. События развивались стремительнее, чем ему бы хотелось.
   Сандра съежилась на ступеньках дома. Больше всего ей хотелось оказаться далеко-далеко отсюда, а еще – спать. Часами. До самой Англии. Филипп сам не знал, почему опустился рядом с ней и тронул за плечо.
   – Мне очень жаль, Сандра, правда, очень жаль, что так получилось.
   – Уходи.
   – Прости. Мне жаль…
   Он был бессилен ей помочь. Слишком сильное разочарование постигло эту красивую женщину с глазами старухи. Филипп вздохнул и ожесточенно потер подбородок.
   – Не лучший момент для тебя, я понимаю. И жаль Джолли. Я был слеп.
   – Слеп?
   – Да, я не видел, что ей действительно нужно.
   Сандра забыла про слезы, про боль в груди, про все на свете. Она смотрела на Филиппа с надеждой, умоляюще, не веря до конца тому, что он сказал. Неужели он позволит ей остаться рядом с дочерью? Она вцепилась в его руку и заговорила судорожно срывающимся голосом:
   – Филипп, ты хочешь, чтобы я уехала, но ведь это не правильно, ты же сам видишь. Ей нужна мама.
   – Да, мама ей нужна. Но вот ты…
   – Ты все еще считаешь меня преступницей, но это не правда. Да будь это и правдой, Джолли все равно нужна мать, ее собственная родная мать! Не Лорена, не Анастасия, не любая другая, а я! Ее настоящая мать! Позволь мне стать частью ее жизни, Филипп, она нуждается во мне!
   – Ты просишь слишком многого…
   – Нет, если ты действительно думаешь о ней! Если ты просто мстишь, тогда другое дело, но, если ты хочешь Джолли добра, позволь мне быть с ней!
   – Мне надо подумать.
   – И как долго?
   – Я не знаю. Сколько понадобится. Одна часть меня хочет войны…
   – А другая?
   – А другая очень боится, Сандра, что ты принесешь нам несчастье.
   – Как я могу желать плохого моему собственному ребенку? Я буду осторожна, Филипп. Предельно осторожна. Ты сам скажешь, когда будет можно. Я буду подругой ее отца до тех пор, пока ты сам не скажешь ей правду.
   – На это может уйти много времени.
   – У меня в запасе целая жизнь. Разве есть что-то более важное?
   – Хотелось бы верить. Вот что: я обдумаю все как следует и поступлю исключительно в интересах Джолли. Не в твоих, Сандра. А теперь, будь добра, перестань терзать мою руку.
   Она в смущении выпустила его и увидела, что от ее пальцев на его коже остались следы.
   – Прости. Я потеряла голову…
   – Как обычно. Ладно, у тебя был трудный день.
   Не то слово, однако она ни на что бы в жизни этот день не променяла. Некоторое время Сандра сидела на ступенях. До нее доносился приглушенный разговор Филиппа и Анастасии. О чем они говорят? Двери распахнулись, и Филипп с некоторым подозрением посмотрел на нее. Она утомленно улыбнулась.
   – До завтра.
   – Подожди, я провожу тебя.
   – Я и сама отлично могу дойти! Рука Филиппа обвилась вокруг ее талии. Она ощутила тепло его тела – и его возбуждение! Ему стоит поторопиться к Анастасии, промелькнула в голове циничная мысль.
   – Упрямая женщина! Ты слишком слаба, еле ноги переставляешь.
   – И совершенно не расположена к чьему-либо обществу.
   Голос Филиппа был непривычно мягок, но слова звучали твердо:
   – Перестань сражаться со мной. Я не могу отпустить тебя одну в таком состоянии.
   – Что, опять репутация?
   – Разумеется, ей будет нанесен урон, если ты помрешь на моей земле.
   – О, я лучше поползу на четвереньках, чем позволю, чтобы твоя драгоценная репутация так пострадала!
   – Теперь я знаю, в кого Джолли такая упрямая. Она, если уж решит что-нибудь сделать, то сделает, хоть ты умри.
   Сандра слабо улыбнулась и перестала сопротивляться его помощи. Путь предстоял неблизкий, а мышцы ног болели немилосердно. Давно уже ей не приходилось столько ходить.
   Через некоторое время он снова заговорил:
   – Тебе было очень тяжко?
   – О, да.
   – Но ты собираешься повторить пытку?
   – Разумеется. Было тяжко, это верно. Но и замечательно. Джолли великолепна. Я обожаю ее.
   – Думаю, завтра тебе стоит отдохнуть.
   – Но я хочу видеть Джолли!
   – Я знаю. Мне нужно время, чтобы все обдумать.
   – А при мне ты думать не можешь?
   – Не могу.
   – Но я не буду мешать. Я буду играть с Джолли…
   – Сандра, я не просто не могу думать при тебе, я не могу даже сосредоточиться. Просто прими это как факт и передохни завтра. Я же вижу, что с тобой творится. Ты что, хочешь сгореть, не успев ничего добиться?
   Он был прав, и Сандра ненавидела его за это. У нее даже дыхания не хватало, и, заметив это, Филипп остановился и осторожно обнял Сандру за плечи. Боясь совершить ошибку прошлой ночи, она напряженно уставилась куда-то в темноту, стараясь никак не реагировать на мягкое прикосновение его пальцев. Он отвел золотистые локоны, упавшие ей на лицо, и сказал мирно и спокойно:
   – Можешь спать завтра хоть целый день.
   – А ты… Филипп… ты не… ты не обратишь это потом против меня? Не скажешь, что я провалялась в кровати, вместо того чтобы быть со своей дочерью?
   – Нет, Сандра. Послушай, я вовсе не собираюсь причинять тебе какой-либо вред или настраивать против тебя Джолли. Но я не хочу, чтобы однажды ты разрыдалась на ее глазах или упала в обморок. Тебе просто нужны силы. Пойдем, осталось недолго.
   Они шли, обнявшись, словно любовники. Эта мысль поразила ее, хотя она прекрасно понимала, что он всего лишь следит, чтобы она не упала, а она всею лишь держится за него, обняв за талию. И все-таки на самом деле ей хотелось утонуть в его объятиях, заснуть на его широкой груди.
   На груди заклятого врага, который будет сражаться с ней за ее дочь всеми возможными и невозможными методами.
   Вилла была уже неподалеку. Сандра сделала попытку высвободиться, но Филипп не обратил на это никакого внимания.
   – Спасибо, Филипп. Спокойной ночи.
   – Я должен убедиться, что ты добралась до своей комнаты.
   – Следишь за мной? Думаешь, не устрою ли я в твоем доме оргию?
   – Не думаю, что ты на это способна, но если хочешь – пожалуйста.
   – Извини, я сморозила глупость. Ты очень любезен, что проводил меня и убедился, что все в порядке…
   – Погоди, я помогу тебе с замками. Некоторое время она тупо следила за его руками, а затем неожиданно тихо произнесла:
   – Ты обещал провести меня через ад.
   Ты преуспел в этом.
   – Сандра!
   – Уходи. Просто уходи.
   – Я не могу…
   – Почему?!
   – Не знаю. Вернее, слишком хорошо знаю почему. Я не забыл тебя…
   – Слишком поздно! Ты был нужен мне много лет назад! Ты был мне нужен, но ты, ни слова не говоря, женился на другой!
   Силы покинули ее окончательно, и Сандра кинулась в спальню, глотая слезы. Заперла дверь и приперла ее тяжелым стулом.
   Только через некоторое время она услышала, как закрылась входная дверь. Филипп ушел. Можно было плакать без помех.
   Филипп не мог заснуть очень долго. Перед глазами стояло заплаканное лицо Сандры. Уже настало утро, а он все еще не мог отделаться от мрачных воспоминаний.
   Джолли не смогла его развеселить, и Анастасия забрала ее с собой в город, «за всякими дамскими штучками». Куклу Джолли взяла с собой, и Филипп никак не мог решить, нравится ему это или нет.
   Он не мог ее забыть! Золотые локоны, огромные голубые глаза, полные слез и тоски, нежные руки, судорожно сжатые на груди… Тело. Ее прекрасное и желанное тело.
   Когда он в третий раз напутал что-то в простом счете, то понял, что ему нужно передохнуть. Филипп направился на пляж и плавал до полного изнеможения.
   Обратно он шел с прояснившейся головой и легким сердцем. Решение пришло само собой и было неожиданно легким.
   Он миновал сад и замер на минуту на вершине холма, чтобы еще раз полюбоваться раскинувшимся внизу великолепием. И увидел Сандру.
   Ноги сами несли его к ней, в то время как разум пытался привести свои доводы. Она должна отдохнуть и прийти в себя, а он, Филипп, никак не может этому способствовать. Они не могут быть вместе, не могут, однако огонь в крови уже пылал.
   На Сандре было очень открытое бикини, и при виде Филиппа она непроизвольно прикрылась руками. После вчерашнего вечера между ними возникла странная неловкость, и он поспешил разрушить ее, отведя взгляд от ее тела.
   – Не ожидал тебя здесь увидеть. Извини за вторжение. Хотел поплавать.
   – О чем ты говоришь, это же твой пляж. Она опять нервничала, видимо из-за того, что он застал ее праздно отдыхающей на пляже. Филипп почувствовал себя виноватым и попытался вложить в свою улыбку максимум дружелюбия. Ободренная Сандра заговорила спокойнее:
   – Я спала долго-долго. Выспалась, почувствовала себя значительно лучше и решила искупаться. Мне ужасно здесь понравилось вчера. Я хотела провести здесь весь день.
   – Я бы тоже хотел. Не против, если я останусь?
   – Я уйду, если мы опять начнем выяснять отношения. Сегодня день отдыха.
   – Я не буду выяснять отношения. Хочу просто поваляться на песке и ни о чем не думать. Рад, что тебе лучше.
   – Ты был абсолютно прав, мне необходима передышка. Слишком долго я жила в напряжении.
   – Могу себе представить.
   Непрошеная жалость опять охватила Филиппа, и он постарался забыть о ней. И не смотреть на ее грудь.
   Сандра – его противник. Она хочет забрать у него Джолли. Как золотится на солнце ее кожа…
   – А где Джолли, Филипп?
   – Скупает все розовые платья в магазинах города под руководством Анастасии.