Страница:
Это надо знать, чтобы понять, к примеру, почему немецкий генерал Гильс бросил Сухиничи. Четыре наши ослабленные дивизии против его полнокровной дивизии, сидевшей в обороне, составляли всего 1,5-2 кратный перевес – пустяки. Но вся 16-я армия Рокоссовского, как Гильс ее себе представлял, составляла, как минимум, 5-6 кратный перевес. Согласно военной науке его окруженная дивизия подлежала полному уничтожению, поэтому он ее и отвел.
Окружение. Так как в наступлении потери втрое выше, чем при обороне, то наступающий полководец стремится сделать следующее. Он прорывает оборону на двух узких участках фронта (т. е. – несет большие потери только в этих местах), а затем вводит свои войска за спину противника (там где у него нет войск) и создает для него сплошное кольцо своей собственной обороной.
Окруженному противнику перерезаются пути снабжения, ему надо обязательно соединиться со своими войсками, а для этого надо атаковать. Поэтому тот полководец, кто окружает, не только резко ослабляет своего противника, но и превращает его из обороняющегося в атакующего, заставляет его нести большие потери на прорыве окружения.
Эти обстоятельства часто приводят к тому, что окруженный сдается, тогда «чистая» победа. Тогда по итогам безвозвратные потери, того кто окружил, в десятки раз меньше безвозвратных потерь того, чьи войска попали в окружение.
Но окруженный не всегда сдается. Примеры из той войны – Ленинград, Севастополь, немцы в демянском котле, сидевшие сначала в полном окружении, а потом – в неполном более года. В таких случаях окруженный противник начинает сковывать чужие войска (не давать воевать в другом месте), тогда он становится проблемой, порой нерешаемой (Ленинград, немцы в демянском котле) или труднорешаемой (Сталинград).
Удары по флангам и тылам. Основой сухопутных войск является пехота (танковые войска следует рассматривать так, как их рассматривали немцы – очень хорошо вооруженной и очень подвижной пехотой). Если мы возьмем соединение пехоты – дивизию – то окажется, что в ней тех, кто непосредственно уничтожает врага лицом к лицу (стрелков, пулеметчиков, танкистов и т. д.) очень немного. Скажем, до войны полностью укомплектованная людьми стрелковая дивизия РККА должна была состоять из 17 тыс. человек, но тех, кто непосредственно ведет уничтожение врага, тех, кто именно для этого обучен и вооружен, в ней должно было быть чуть более 3 тыс. То же и в немецкой дивизии. Но эти 3 тыс. без остальных 14 тыс. воевать не могут. Скажем, если непрерывно не подавать войскам сотни тонн боеприпасов и горючего, то вся артиллерия и танки – не более чем груда металла. Это не оружие.
Вот эти 14 тыс. солдат дивизии должны всегда стоять за спиной 3 тыс. стрелков, поскольку сами они либо вообще не бойцы (шофера, связисты, снабженческие службы), либо не бойцы без прикрытия стрелков (артиллерия, саперы).
Смысл удара в тыл и фланг – это обойти стрелков и нанести удар по многочисленной, но слабой части соединений противника, оставив этим его стрелков без боевого обеспечения, а потом расправиться с ослабленными стрелками. В общем заход во фланг и тыл это предвестник окружения, но и без него такие удары вызывают у противника большие потери при относительно небольших своих. Поэтому Сталин и пытался заставить Жукова бить немцев во фланги.
В конечном итоге все способы боев, применяемые солдатами-творцами сводятся к принципу: заставь противника атаковать там, где ты силен, и атакуй его там, где он слаб. Если так делать, то его безвозвратные потери намного превысят твои и он потерпит поражение.
Маршал Тимошенко
Жуков 41 в наступлении
Окружение. Так как в наступлении потери втрое выше, чем при обороне, то наступающий полководец стремится сделать следующее. Он прорывает оборону на двух узких участках фронта (т. е. – несет большие потери только в этих местах), а затем вводит свои войска за спину противника (там где у него нет войск) и создает для него сплошное кольцо своей собственной обороной.
Окруженному противнику перерезаются пути снабжения, ему надо обязательно соединиться со своими войсками, а для этого надо атаковать. Поэтому тот полководец, кто окружает, не только резко ослабляет своего противника, но и превращает его из обороняющегося в атакующего, заставляет его нести большие потери на прорыве окружения.
Эти обстоятельства часто приводят к тому, что окруженный сдается, тогда «чистая» победа. Тогда по итогам безвозвратные потери, того кто окружил, в десятки раз меньше безвозвратных потерь того, чьи войска попали в окружение.
Но окруженный не всегда сдается. Примеры из той войны – Ленинград, Севастополь, немцы в демянском котле, сидевшие сначала в полном окружении, а потом – в неполном более года. В таких случаях окруженный противник начинает сковывать чужие войска (не давать воевать в другом месте), тогда он становится проблемой, порой нерешаемой (Ленинград, немцы в демянском котле) или труднорешаемой (Сталинград).
Удары по флангам и тылам. Основой сухопутных войск является пехота (танковые войска следует рассматривать так, как их рассматривали немцы – очень хорошо вооруженной и очень подвижной пехотой). Если мы возьмем соединение пехоты – дивизию – то окажется, что в ней тех, кто непосредственно уничтожает врага лицом к лицу (стрелков, пулеметчиков, танкистов и т. д.) очень немного. Скажем, до войны полностью укомплектованная людьми стрелковая дивизия РККА должна была состоять из 17 тыс. человек, но тех, кто непосредственно ведет уничтожение врага, тех, кто именно для этого обучен и вооружен, в ней должно было быть чуть более 3 тыс. То же и в немецкой дивизии. Но эти 3 тыс. без остальных 14 тыс. воевать не могут. Скажем, если непрерывно не подавать войскам сотни тонн боеприпасов и горючего, то вся артиллерия и танки – не более чем груда металла. Это не оружие.
Вот эти 14 тыс. солдат дивизии должны всегда стоять за спиной 3 тыс. стрелков, поскольку сами они либо вообще не бойцы (шофера, связисты, снабженческие службы), либо не бойцы без прикрытия стрелков (артиллерия, саперы).
Смысл удара в тыл и фланг – это обойти стрелков и нанести удар по многочисленной, но слабой части соединений противника, оставив этим его стрелков без боевого обеспечения, а потом расправиться с ослабленными стрелками. В общем заход во фланг и тыл это предвестник окружения, но и без него такие удары вызывают у противника большие потери при относительно небольших своих. Поэтому Сталин и пытался заставить Жукова бить немцев во фланги.
В конечном итоге все способы боев, применяемые солдатами-творцами сводятся к принципу: заставь противника атаковать там, где ты силен, и атакуй его там, где он слаб. Если так делать, то его безвозвратные потери намного превысят твои и он потерпит поражение.
Маршал Тимошенко
В то время как немецкая группа армий «Центр» пыталась взять Москву, группа армий «Юг» наступала южнее, нацеливая свою 1-ю танковую армию Клейста через Ростов-на-Дону на Кавказ.
От Западного фронта, который прикрывал Москву и которым командовал Жуков, на юг шла линия обороны Юго-Западного и Южных фронтов, которые вместе составляли Юго-Западное направление. Главкомом этого направления был маршал Семен Константинович Тимошенко. К началу ноября он отвечал за фронт длиной от правого до левого фланга по прямой почти в 700 км. А у Жукова от правого до левого фланга было менее 400 км. Для обороны такого участка у Жукова было 9 общевойсковых армий (1 Уд., 5, 16, 20, 30, 33, 43, 49, 50), и еще три армии Ставка готовила для него в тылу Западного фронта (10, 26, 61). Жуков очень любил резервы.
И у Тимошенко было 9 общевойсковых армий (3, 6, 9, 12, 13, 18, 21, 38, 40), но без резервов. (Последний резерв – 2-й кавкорпус – Сталин забрал у Тимошенко для Жукова как раз в начале ноября).
Западному фронту Жукова противостояла часть сил группы армий «Центр». Тимошенко противостояли оставшаяся часть сил группы армий «Центр» и практически все силы группы армий «Юг».
В то самое время, когда Жуков саботировал приказ Сталина по нанесению немцам фланговых ударов, Тимошенко сам попросил у Сталина разрешение не просто нанести фланговый удар, а удар, который бы разгромил ударную силу немцев на юге – 1-ю танковую армию Клейста. Тимошенко для этого удара даже не просил у Сталина резервов – что просить, если тот сам забрал у Тимошенко последнее? Семен Константинович попросил только оружия: «30 тыс. винтовок, 500 ручных пулеметов, 250 станковых пулеметов, 200 противотанковых орудий, 150 полевых орудий и 200 танков». Сталин промолчал. Тимошенко напомнил 5 ноября, получил в ответ: «Рассчитывать на помощь центра нельзя. Не забывайте о событиях под Москвой».
Но в это время ведь и армии Тимошенко на всех фронтах отбивались от немцев. Клейст рвался на юг. Тимошенко снова напомнил Ставке об оружии 9 ноября, но получил ответ от начальника Генштаба: «Главком (Тимошенко – Ю.М.) должен полностью полагаться на собственные силы». В это время, как пишет Жуков, «Западный фронт с 1 по 15 ноября получил в качестве пополнения 100 тысяч бойцов и офицеров, 300 танков, 2 тысячи орудий».
Фельдмаршал А. Клейст
И Тимошенко со всех участков своего огромного, но слабосильного фронта стал собирать все, что можно, формируя в месте предполагаемого удара новую (37-ю) армию. Смогли собрать: 4 стрелковые дивизии, 4 артполка, 4 противотанковых артполка, 3 танковые бригады, 2 дивизиона «Катюш» и 3 бронепоезда. Во втором эшелоне кавкорпус и бригада НКВД. Сил меньше, чем в это же время Сталин дал Жукову для организации ударов по немецким флангам.
Как вы помните, штаб Жукова за 2 часа подготовил приказ, Жуков его подмахнул и забыл об этой «сталинской глупости».
Тимошенко поступил не так. Он очень болезненно относился и строго наказывал генералов даже за кратковременную потерю управления войсками. Поэтому прежде всего был создан командный пункт для управления ходом всей операции. Сведения о противнике были запрошены в Разведуправлении Генштаба, фронтовые разведуправления, что называется «рыли землю носом» – только снятых с убитых немцев писем было изучено 3035. В ударной группе мы несколько превосходили немцев в пехоте и артиллерии, но уступали в танках. В полосе прорыва превзошли и в авиации, но нелетная погода в начале наступления свела это преимущество на нет.
Тимошенко тщательно проверил все детали операции: войска получили зимнее обмундирование; была собрана огромная для Красной Армии того времени автоколонна для подвоза боеприпасов и вывоза раненных – 380 грузовиков, 40 тракторов и 30 санитарных автомобилей. 37-я армия должна была пройти по немецким тылам 100 км; для снятия мин с дорог и форсирования четырех рек, ее 12 саперных батальонов, по расчетам, не хватало, их пополнили. Немцы могли ударить под основание клина 37-й армии и окружить ее. Специально выделенные войска из 18-й армии (2 стрелковых дивизии) и из 9-й (1 стрелковая и 1 кавалерийская) должны были прикрыть 37-ю. (Вспомните об этом, когда мы будем рассматривать судьбу 33 армии). С войсками был проведен подробнейший инструктаж, включая, какие именно снаряды должны быть в боекомплектах полковых и дивизионных орудий, и как именно их использовать.
Наступление 37-й началось 17 ноября. Обычно оно начинается артиллерийской подготовкой. Но Тимошенко начал его не так. Он послал разведотряды посмотреть: не почувствовали ли чего немцы, не отвели ли за ночь свои войска, чтобы мы снаряды артподготовки выпустили по пустому месту? Точно! Немцы отошли на 8 км. Их догнали и уже тут накрыли артогнем.
Теперь немного о творческом замысле Тимошенко. Самая короткая дорога для немцев на Кавказ вела вдоль берега Азовского моря через Ростов-на-Дону. Тимошенко приказал здесь зарыться в землю армиям Южного фронта, одних противотанковых укрепленных районов только 9-я армия построила девять. Генерал Клейст не подвел, 9 ноября он начал наступление там, где его и ждали. Тимошенко применил принцип – атаку врага надо встречать обороной. Но Клейст, теряя танки и людей, прогрызал и прогрызал нашу оборону. Жуков уже давно бы силы, подготовленные для флангового удара, бросил навстречу Клейсту. Но Тимошенко не уменьшил их ни на солдата и продолжал готовить удар. 17 ноября ударил Клейсту под основание его удара.
А 18-го Клейст сманеврировал и прорвал фронт 56-й армии (подчинявшейся напрямую Ставке), защищавшей подступы к Ростову.
В штабе Южного фронта. Слева направо: С. К. Тимошенко, Н. С. Хрущев, Я. Т. Черевиченко, И. Х. Баграмян, А. И. Антонов
Но к 19 ноября 37-я армия уже разгромила 14-й мехкорпус немцев и вышла в тыл Клейсту. А 21 ноября Клейст взял Ростов-на-Дону. Но к 23 ноября 37-я армия и части 9-й вышли на реку Тузлу в тылу немцев. Клейст наконец понял, куда он попал и начал спешно разворачивать свои дивизии для круговой обороны.
Некоторые считают, что Тимошенко должен был выйти к берегу Азовского моря и полностью перерезать сухопутные пути армии Клейста. С этим не просто согласиться. Во-первых полного окружения не получилось бы. Клейст снабжался бы по морю. Во-вторых, он построил бы прочную круговую оборону вокруг Ростова и еще неизвестно, хватило бы у нас сил, чтобы уничтожить эти окруженные войска. А у немцев был бы плацдарм уже в Ростове.
Как бы то ни было, но Тимошенко 23 ноября перегруппировал свои войска и двинул их не к берегу Азовского моря, а прямо на Ростов, по тылам Клейста, громя их по дороге. Клейст не выдержал, оставил Ростов и, бросая технику и оружие, выскочил из мешка. 29 ноября Ростов-на-Дону был освобожден, а 1-я немецкая танковая армия практически разбита. Маршал С. К. Тимошенко освободил первый советский крупный город в той войне.
Дадим слово сначала немцам. Начальник Генштаба сухопутных войск Ф. Гальдер в своем дневнике 30 ноября меланхолично записал:
Фельдмаршал Г. Рундштедт
А другой немецкий источник сообщает такие подробности:
В. Браухич, А. Гитлер, Ф. Гальдер
Фельдмаршал В. Рейхенау
Надо понять причину возбуждения Гитлера – впервые с 1 сентября 1939 г. была разгромлена целая немецкая армия, да причем танковая, да причем за счет искусства полководцев противника.
Кстати, фельдмаршал Рейхенау, приняв то, что осталось от немецкой 1-й танковой армии, уже 4 декабря поспешил сообщить в Генштаб сухопутных войск Германии, что «только своевременное поступление подкреплений может предотвратить начало нового кризиса».
Но Тимошенко уже не имел возможности устроить 1-й танковой армии немцев «новый кризис».
Чтобы помочь 1-й армии Клейста, немцы активизировали действия по всему Юго-Западному фронту, а 25 ноября крупными силами ударили по северному флангу. Это был самый разгар боев за Ростов-на-Дону, до победы здесь было еще далеко. И, тем не менее, Тимошенко не стал просить у Ставки резервов, чтобы, как Жуков, «бросить» их к месту прорыва. Как пишет маршал Баграмян, очевидец всех этих событий, бывший в то время начальником оперативного отдела штаба Тимошенко, Семен Константинович «стукнул кулаком по столу.
– Хватит нам отбиваться! Попробуем и здесь проучить немцев. Пока я буду занят Клейстом, вы с товарищем Костенко готовьте новую наступательную операцию. Цель – разгром ливненской группировки противника».
Обратите внимание на разницу в работе полководца-профессионала и Жукова. И перед тем, и перед другим встает задача по нанесению удара по немцам. Жукову задачу нанесения фланговых ударов ставит Сталин, а Тимошенко сам эти задачи ищет. Но не это главное. Смотрите с чего они начинают решение этих задач. Жуков приказывает штабу подготовить армиям, на чьих фронтах планируются эти удары, приказы. Через два часа приказы подписал и свободен – можно ездить по фронту и кричать: «Воевать не умеете! Ни шагу назад!! Всех под суд!»
А Тимошенко начинает со сведения ударных сил под единое командование. В случае с Клейстом, он жалкие крохи своих сил собирает в 37-ю, для этого организованную, армию (командующий генерал Лопатин). А в случае с ливненской группировкой, он сразу назначает генерала Костенко командующим ударной группировкой наших войск, которые для этого еще предстоит найти. Почему это признак полководческого профессионализма (кстати, в любом деле)?
Для того, чтобы удар был единым, надо, чтобы все соединения и части находились под единым командованием и командующий ими не имел никакой другой задачи. Немцы в своих мемуарах чуть не высмеивают наших генералов за такую глупость – за введение в бой сил и резервов по частям. У них был принцип – если ты собираешься ударить по противнику, то бей один раз и так, чтобы он не встал. Для этого собери все резервы в кулак достаточной силы и только после этого бей. И Тимошенко действовал как немец – профессионально.
Дальше – оборудование командного пункта и оборудование устойчивой связи с войсками. На Юго-западном фронте за потерю управления вверенными войсками с должности снимали без колебаний. Вот распоряжение Тимошенко командующему Южным фронтом: «Харитонову передайте: два дня пусть держит фронт – и ни шагу назад. Иначе у меня окончательно испортится мнение о нем. Танки передайте ему». Харитонов – командующий 9-й армией Южного фронта. При наступлении Клейста он вынужден был перенести свой командный пункт в другое место. При переезде к новому командному пункту на короткое время не имел со своими дивизиями ни телефонной, ни радиосвязи, а это и есть потеря управления вверенными войсками. Тимошенко за это предложил Сталину снять Харитонова с должности, но Харитонов успел отличиться в боях и ему простили. Однако здесь Тимошенко ему снова это вспоминает.
Но почему так строго? Немецкий генерал Меллентин в книге «Танковые войска Германии» в разделе «Первые впечатления о тактике русских» пишет о нас: «Только немногие командиры среднего звена проявляли самостоятельность в решениях, когда обстановка неожиданно изменялась. Во многих случаях успешная атака, прорыв или окружение не использовались русскими просто потому, что никто из вышестоящего командования этого не знал». (Выделено мной – Ю.М.). Тимошенко это понимал.
А Жуков в разгар боя забирает с командного пункта командующего армией и везет его за 50—60 км в другую армию для «передачи опыта». Сам не командовал и другим не давал.
Но вернемся к наступлению немцев на северном фланге Юго-Западного фронта. Быстро собрав под командованием генерала Костенко, что возможно (около 20 тысяч, в основном кавалерии), Тимошенко ударил под основание клина ливненской группировки немцев. Установив надежную связь, он, как и под Ростовым, лично руководил операцией. Почему это очень важно.
Могут сказать, что Тимошенко не доверял своим генералам, а вот Жуков доверял и ограничивался приказами. Это не так, и Тимошенко доверял. Но от момента написания приказа до его исполнения проходит время, а обстановка меняется. Если приказ вовремя не изменить, он может стать убийственным для своих войск. Еще Меллентин о нас: «Безрассудное повторение атак на одном и том же участке, отсутствие гибкости в действиях артиллерии… свидетельствовали о неумении… своевременно реагировать на изменение обстановки». Но поскольку войска действуют по приказу, то описанное Меллентином означает, что бой не контролирует тот, кто приказ может изменить. Тимошенко был профессионал и бои контролировал.
К примеру. Незадолго до удара по немцам генерал Костенко выясняет, что положение немцев изменилось и действовать по приказу уже не выгодно. У него созревает свое решение и он дает распоряжение в разрез приказу. Но, конечно, связывается с Тимошенко по телеграфу, и почти немедленно получает в ответ:
Дальше у маршала Тимошенко будут и очень трагические дни. Ставка ошибется в намерениях немцев на 1942 г. и сосредоточит все резервы у Москвы. Собрав в кулак огромные силы, немцы ударят по Южному и Юго-западному фронтам как раз в тот момент, когда они попытаются взять Харьков. В окружении останутся 207 тысяч человек войск, которыми командовал Семен Константинович. Клейст возьмет у него реванш, но даже Жуков, очень ревниво относившийся к воинской славе кого-либо, по этому поводу запишет в своих «Воспоминаниях и размышлениях»:
Но в 1941 г. маршал Тимошенко был единственным из советских военачальников, чьи войска освободили первый советский крупный город и, окружив, полностью уничтожили под городом Ельцом крупное немецкое соединение.
Начальник немецкого Генштаба сухопутный войск Ф. Гальдер по этому поводу снова грустно записал: «командование войск на участке фронта между Тулой и Курском потерпело банкротство».
А Жуков в своих мемуарах об этом окружении, сыгравшем огромную роль и в битве за Москву, вообще не вспоминает, а освобождение Ростова-на-Дону характеризует, как «неудачу немецких войск под Ростовом». Почему? А ему есть с чем эти победы сравнивать. Но прежде чем рассмотреть тему о том, как наступали на немцев войска Жукова, немного отвлечемся.
Советская кавалерия – это единственный род войск (если рода войск каждый рассматривать в отдельности), который от начала до конца войны имел неоспоримое преимущество перед немцами. Думаю, что немцы не один раз себя за локти кусали от досады, что при организации своей армии оставили в ней всего лишь одну кавалерийскую дивизию. В конце войны они бросились создавать кавалерию, да было уже поздно. Не буду особенно развивать эту тему, а дам лишь одно сравнение.
Начальник немецкого Генштаба сухопутных войск Ф. Гальдер в своем дневнике с 1 октября 1941 г. по 24 сентября 1942 г. о своем непосредственном начальнике, главнокомандующем сухопутными войсками Германии фельдмаршале фон Браухиче, вспоминает 13 раз, а о командире 2-го, переименованного в 1-й гвардейский, кавалерийского корпуса, генерал-майоре Павле Алексеевиче Белове – 11 раз! Допек, казак, немцев.
П. А. Белов
От Западного фронта, который прикрывал Москву и которым командовал Жуков, на юг шла линия обороны Юго-Западного и Южных фронтов, которые вместе составляли Юго-Западное направление. Главкомом этого направления был маршал Семен Константинович Тимошенко. К началу ноября он отвечал за фронт длиной от правого до левого фланга по прямой почти в 700 км. А у Жукова от правого до левого фланга было менее 400 км. Для обороны такого участка у Жукова было 9 общевойсковых армий (1 Уд., 5, 16, 20, 30, 33, 43, 49, 50), и еще три армии Ставка готовила для него в тылу Западного фронта (10, 26, 61). Жуков очень любил резервы.
И у Тимошенко было 9 общевойсковых армий (3, 6, 9, 12, 13, 18, 21, 38, 40), но без резервов. (Последний резерв – 2-й кавкорпус – Сталин забрал у Тимошенко для Жукова как раз в начале ноября).
Западному фронту Жукова противостояла часть сил группы армий «Центр». Тимошенко противостояли оставшаяся часть сил группы армий «Центр» и практически все силы группы армий «Юг».
В то самое время, когда Жуков саботировал приказ Сталина по нанесению немцам фланговых ударов, Тимошенко сам попросил у Сталина разрешение не просто нанести фланговый удар, а удар, который бы разгромил ударную силу немцев на юге – 1-ю танковую армию Клейста. Тимошенко для этого удара даже не просил у Сталина резервов – что просить, если тот сам забрал у Тимошенко последнее? Семен Константинович попросил только оружия: «30 тыс. винтовок, 500 ручных пулеметов, 250 станковых пулеметов, 200 противотанковых орудий, 150 полевых орудий и 200 танков». Сталин промолчал. Тимошенко напомнил 5 ноября, получил в ответ: «Рассчитывать на помощь центра нельзя. Не забывайте о событиях под Москвой».
Но в это время ведь и армии Тимошенко на всех фронтах отбивались от немцев. Клейст рвался на юг. Тимошенко снова напомнил Ставке об оружии 9 ноября, но получил ответ от начальника Генштаба: «Главком (Тимошенко – Ю.М.) должен полностью полагаться на собственные силы». В это время, как пишет Жуков, «Западный фронт с 1 по 15 ноября получил в качестве пополнения 100 тысяч бойцов и офицеров, 300 танков, 2 тысячи орудий».
И Тимошенко со всех участков своего огромного, но слабосильного фронта стал собирать все, что можно, формируя в месте предполагаемого удара новую (37-ю) армию. Смогли собрать: 4 стрелковые дивизии, 4 артполка, 4 противотанковых артполка, 3 танковые бригады, 2 дивизиона «Катюш» и 3 бронепоезда. Во втором эшелоне кавкорпус и бригада НКВД. Сил меньше, чем в это же время Сталин дал Жукову для организации ударов по немецким флангам.
Как вы помните, штаб Жукова за 2 часа подготовил приказ, Жуков его подмахнул и забыл об этой «сталинской глупости».
Тимошенко поступил не так. Он очень болезненно относился и строго наказывал генералов даже за кратковременную потерю управления войсками. Поэтому прежде всего был создан командный пункт для управления ходом всей операции. Сведения о противнике были запрошены в Разведуправлении Генштаба, фронтовые разведуправления, что называется «рыли землю носом» – только снятых с убитых немцев писем было изучено 3035. В ударной группе мы несколько превосходили немцев в пехоте и артиллерии, но уступали в танках. В полосе прорыва превзошли и в авиации, но нелетная погода в начале наступления свела это преимущество на нет.
Тимошенко тщательно проверил все детали операции: войска получили зимнее обмундирование; была собрана огромная для Красной Армии того времени автоколонна для подвоза боеприпасов и вывоза раненных – 380 грузовиков, 40 тракторов и 30 санитарных автомобилей. 37-я армия должна была пройти по немецким тылам 100 км; для снятия мин с дорог и форсирования четырех рек, ее 12 саперных батальонов, по расчетам, не хватало, их пополнили. Немцы могли ударить под основание клина 37-й армии и окружить ее. Специально выделенные войска из 18-й армии (2 стрелковых дивизии) и из 9-й (1 стрелковая и 1 кавалерийская) должны были прикрыть 37-ю. (Вспомните об этом, когда мы будем рассматривать судьбу 33 армии). С войсками был проведен подробнейший инструктаж, включая, какие именно снаряды должны быть в боекомплектах полковых и дивизионных орудий, и как именно их использовать.
Наступление 37-й началось 17 ноября. Обычно оно начинается артиллерийской подготовкой. Но Тимошенко начал его не так. Он послал разведотряды посмотреть: не почувствовали ли чего немцы, не отвели ли за ночь свои войска, чтобы мы снаряды артподготовки выпустили по пустому месту? Точно! Немцы отошли на 8 км. Их догнали и уже тут накрыли артогнем.
Теперь немного о творческом замысле Тимошенко. Самая короткая дорога для немцев на Кавказ вела вдоль берега Азовского моря через Ростов-на-Дону. Тимошенко приказал здесь зарыться в землю армиям Южного фронта, одних противотанковых укрепленных районов только 9-я армия построила девять. Генерал Клейст не подвел, 9 ноября он начал наступление там, где его и ждали. Тимошенко применил принцип – атаку врага надо встречать обороной. Но Клейст, теряя танки и людей, прогрызал и прогрызал нашу оборону. Жуков уже давно бы силы, подготовленные для флангового удара, бросил навстречу Клейсту. Но Тимошенко не уменьшил их ни на солдата и продолжал готовить удар. 17 ноября ударил Клейсту под основание его удара.
А 18-го Клейст сманеврировал и прорвал фронт 56-й армии (подчинявшейся напрямую Ставке), защищавшей подступы к Ростову.
Но к 19 ноября 37-я армия уже разгромила 14-й мехкорпус немцев и вышла в тыл Клейсту. А 21 ноября Клейст взял Ростов-на-Дону. Но к 23 ноября 37-я армия и части 9-й вышли на реку Тузлу в тылу немцев. Клейст наконец понял, куда он попал и начал спешно разворачивать свои дивизии для круговой обороны.
Некоторые считают, что Тимошенко должен был выйти к берегу Азовского моря и полностью перерезать сухопутные пути армии Клейста. С этим не просто согласиться. Во-первых полного окружения не получилось бы. Клейст снабжался бы по морю. Во-вторых, он построил бы прочную круговую оборону вокруг Ростова и еще неизвестно, хватило бы у нас сил, чтобы уничтожить эти окруженные войска. А у немцев был бы плацдарм уже в Ростове.
Как бы то ни было, но Тимошенко 23 ноября перегруппировал свои войска и двинул их не к берегу Азовского моря, а прямо на Ростов, по тылам Клейста, громя их по дороге. Клейст не выдержал, оставил Ростов и, бросая технику и оружие, выскочил из мешка. 29 ноября Ростов-на-Дону был освобожден, а 1-я немецкая танковая армия практически разбита. Маршал С. К. Тимошенко освободил первый советский крупный город в той войне.
Дадим слово сначала немцам. Начальник Генштаба сухопутных войск Ф. Гальдер в своем дневнике 30 ноября меланхолично записал:
«Отход 1-й танковой армии вызвал возбуждение у Гитлера. Он запретил отход армии на реку Миус, но это от него уже не зависело. Гитлер осыпал бранью главкома сухопутных войск. Главком после этого отдал приказ Рундштедту не отходить, но тот ответил, что выполнить приказ не может. Доложили Гитлеру. Тот вызвал Рундштедта…»
А другой немецкий источник сообщает такие подробности:
«Рундштедт потребовал отвода всей группы армий на Миус, с тем чтобы занять зимние оборонительные позиции. Но Гитлер запретил всякое отступление. Вопреки своему обыкновению, он лично в сопровождении Браухича и Гальдера (Главнокомандующего и начальника Генштаба сухопутных войск Германии – Ю.М.) прибыл в ставку Рундштедта в Полтаве. Когда он попытался обвинить Рундштедта в неудаче под Ростовом, старый генерал-фельдмаршал, который внешне выглядел образцом старинного прусского аристократа, холодно ответил, что ответственность за неудачи несет тот, кто отдал приказание осуществить эти операции, иными словами – Гитлер. Тот порывался кинуться на Рундштедта и сорвать с него рыцарский крест. С Браухичем случился сердечный припадок. Гитлер снял ряд видных генералов южной группы армий, в первую очередь командующего 17-й армией генерала пехоты фон Штюльпнагеля. Гитлер обрушился на него в страшном припадке ярости… Главнокомандующий группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал Рундштедт был снят, его сменил командующий 6-й армией фон Рейхенау».
Надо понять причину возбуждения Гитлера – впервые с 1 сентября 1939 г. была разгромлена целая немецкая армия, да причем танковая, да причем за счет искусства полководцев противника.
Кстати, фельдмаршал Рейхенау, приняв то, что осталось от немецкой 1-й танковой армии, уже 4 декабря поспешил сообщить в Генштаб сухопутных войск Германии, что «только своевременное поступление подкреплений может предотвратить начало нового кризиса».
Но Тимошенко уже не имел возможности устроить 1-й танковой армии немцев «новый кризис».
Чтобы помочь 1-й армии Клейста, немцы активизировали действия по всему Юго-Западному фронту, а 25 ноября крупными силами ударили по северному флангу. Это был самый разгар боев за Ростов-на-Дону, до победы здесь было еще далеко. И, тем не менее, Тимошенко не стал просить у Ставки резервов, чтобы, как Жуков, «бросить» их к месту прорыва. Как пишет маршал Баграмян, очевидец всех этих событий, бывший в то время начальником оперативного отдела штаба Тимошенко, Семен Константинович «стукнул кулаком по столу.
– Хватит нам отбиваться! Попробуем и здесь проучить немцев. Пока я буду занят Клейстом, вы с товарищем Костенко готовьте новую наступательную операцию. Цель – разгром ливненской группировки противника».
Обратите внимание на разницу в работе полководца-профессионала и Жукова. И перед тем, и перед другим встает задача по нанесению удара по немцам. Жукову задачу нанесения фланговых ударов ставит Сталин, а Тимошенко сам эти задачи ищет. Но не это главное. Смотрите с чего они начинают решение этих задач. Жуков приказывает штабу подготовить армиям, на чьих фронтах планируются эти удары, приказы. Через два часа приказы подписал и свободен – можно ездить по фронту и кричать: «Воевать не умеете! Ни шагу назад!! Всех под суд!»
А Тимошенко начинает со сведения ударных сил под единое командование. В случае с Клейстом, он жалкие крохи своих сил собирает в 37-ю, для этого организованную, армию (командующий генерал Лопатин). А в случае с ливненской группировкой, он сразу назначает генерала Костенко командующим ударной группировкой наших войск, которые для этого еще предстоит найти. Почему это признак полководческого профессионализма (кстати, в любом деле)?
Для того, чтобы удар был единым, надо, чтобы все соединения и части находились под единым командованием и командующий ими не имел никакой другой задачи. Немцы в своих мемуарах чуть не высмеивают наших генералов за такую глупость – за введение в бой сил и резервов по частям. У них был принцип – если ты собираешься ударить по противнику, то бей один раз и так, чтобы он не встал. Для этого собери все резервы в кулак достаточной силы и только после этого бей. И Тимошенко действовал как немец – профессионально.
Дальше – оборудование командного пункта и оборудование устойчивой связи с войсками. На Юго-западном фронте за потерю управления вверенными войсками с должности снимали без колебаний. Вот распоряжение Тимошенко командующему Южным фронтом: «Харитонову передайте: два дня пусть держит фронт – и ни шагу назад. Иначе у меня окончательно испортится мнение о нем. Танки передайте ему». Харитонов – командующий 9-й армией Южного фронта. При наступлении Клейста он вынужден был перенести свой командный пункт в другое место. При переезде к новому командному пункту на короткое время не имел со своими дивизиями ни телефонной, ни радиосвязи, а это и есть потеря управления вверенными войсками. Тимошенко за это предложил Сталину снять Харитонова с должности, но Харитонов успел отличиться в боях и ему простили. Однако здесь Тимошенко ему снова это вспоминает.
Но почему так строго? Немецкий генерал Меллентин в книге «Танковые войска Германии» в разделе «Первые впечатления о тактике русских» пишет о нас: «Только немногие командиры среднего звена проявляли самостоятельность в решениях, когда обстановка неожиданно изменялась. Во многих случаях успешная атака, прорыв или окружение не использовались русскими просто потому, что никто из вышестоящего командования этого не знал». (Выделено мной – Ю.М.). Тимошенко это понимал.
А Жуков в разгар боя забирает с командного пункта командующего армией и везет его за 50—60 км в другую армию для «передачи опыта». Сам не командовал и другим не давал.
Но вернемся к наступлению немцев на северном фланге Юго-Западного фронта. Быстро собрав под командованием генерала Костенко, что возможно (около 20 тысяч, в основном кавалерии), Тимошенко ударил под основание клина ливненской группировки немцев. Установив надежную связь, он, как и под Ростовым, лично руководил операцией. Почему это очень важно.
Могут сказать, что Тимошенко не доверял своим генералам, а вот Жуков доверял и ограничивался приказами. Это не так, и Тимошенко доверял. Но от момента написания приказа до его исполнения проходит время, а обстановка меняется. Если приказ вовремя не изменить, он может стать убийственным для своих войск. Еще Меллентин о нас: «Безрассудное повторение атак на одном и том же участке, отсутствие гибкости в действиях артиллерии… свидетельствовали о неумении… своевременно реагировать на изменение обстановки». Но поскольку войска действуют по приказу, то описанное Меллентином означает, что бой не контролирует тот, кто приказ может изменить. Тимошенко был профессионал и бои контролировал.
К примеру. Незадолго до удара по немцам генерал Костенко выясняет, что положение немцев изменилось и действовать по приказу уже не выгодно. У него созревает свое решение и он дает распоряжение в разрез приказу. Но, конечно, связывается с Тимошенко по телеграфу, и почти немедленно получает в ответ:
«Хорошо. Оставляем в силе отданное вами распоряжение на выполнение ближайшей задачи. Но предупреждаю о недопустимости при первом же столкновении с противником разворачивать части вправо и вместо флангового удара совершать лобовой. Требую от 1-й гвардейской стрелковой дивизии смелого выдвижения на фронт Рог, Пятницкое, а кавалерии – решительно продвигаться на север, имея сильный боковой отряд в направлении на Ливны. У опорных пунктов противника не задерживаться, а обходить их».Почти одновременно с нашим наступлением под Москвой, группа Костенко нанесла удар. Обходя опорные пункты решительно двинулась на север. Но ведь ни в чем не должно быть шаблона, разведка вскрывает новые обстоятельства, и штаб фронта корректирует свой прежний приказ – «обходить опорные пункты»:
«Вам представляется удобный случай разгромить подвернувшиеся два полка 95-й пехотной дивизии, а вы уходите от них влево. Надо не ускользать, а стремиться охватывать такого рода группировки и уничтожать их. Что касается 34-й мотострелковой бригады, то меня удивляет, почему вы оставляете ее в глубоком тылу. Нужно двигать ее на хвосте наступающих полков, чтобы можно было в любое время бросить ее для развития успеха вправо и влево».Войска Тимошенко полностью окружили под Ельцом 34-й армейский корпус немцев и начали его громить. 12 декабря кавалеристы генерала Крюченкина разгромили штаб корпуса (командир корпуса успел удрать на самолете). 15 декабря командир 134-й пехотной дивизии немцев генерал Кохенхаузен лично повел окруженных немцев на прорыв. Кавалеристы устояли, генерал Кохенхаузен был убит в этой атаке, оставшиеся немцы сдались или разбежались по лесам.
Дальше у маршала Тимошенко будут и очень трагические дни. Ставка ошибется в намерениях немцев на 1942 г. и сосредоточит все резервы у Москвы. Собрав в кулак огромные силы, немцы ударят по Южному и Юго-западному фронтам как раз в тот момент, когда они попытаются взять Харьков. В окружении останутся 207 тысяч человек войск, которыми командовал Семен Константинович. Клейст возьмет у него реванш, но даже Жуков, очень ревниво относившийся к воинской славе кого-либо, по этому поводу запишет в своих «Воспоминаниях и размышлениях»:
«Анализируя причины неудачи Харьковской операции, нетрудно понять, что основная причина поражения войск юго-западного направления кроется в недооценке серьезной опасности, которую таило в себе юго-западное стратегическое направление, где не были сосредоточены необходимые резервы Ставки.Да, не сумели разгадать тогда планы немцев Сталин, как Верховный Главнокомандующий, и Жуков, как его будущий (с августа 1942 г.) «единственный заместитель».
Если бы на оперативных тыловых рубежах юго-западного направления стояло несколько резервных армий Ставки, тогда бы не случилось катастрофы с войсками юго-западного направления летом 1942 года».
Но в 1941 г. маршал Тимошенко был единственным из советских военачальников, чьи войска освободили первый советский крупный город и, окружив, полностью уничтожили под городом Ельцом крупное немецкое соединение.
Начальник немецкого Генштаба сухопутный войск Ф. Гальдер по этому поводу снова грустно записал: «командование войск на участке фронта между Тулой и Курском потерпело банкротство».
А Жуков в своих мемуарах об этом окружении, сыгравшем огромную роль и в битве за Москву, вообще не вспоминает, а освобождение Ростова-на-Дону характеризует, как «неудачу немецких войск под Ростовом». Почему? А ему есть с чем эти победы сравнивать. Но прежде чем рассмотреть тему о том, как наступали на немцев войска Жукова, немного отвлечемся.
Советская кавалерия – это единственный род войск (если рода войск каждый рассматривать в отдельности), который от начала до конца войны имел неоспоримое преимущество перед немцами. Думаю, что немцы не один раз себя за локти кусали от досады, что при организации своей армии оставили в ней всего лишь одну кавалерийскую дивизию. В конце войны они бросились создавать кавалерию, да было уже поздно. Не буду особенно развивать эту тему, а дам лишь одно сравнение.
Начальник немецкого Генштаба сухопутных войск Ф. Гальдер в своем дневнике с 1 октября 1941 г. по 24 сентября 1942 г. о своем непосредственном начальнике, главнокомандующем сухопутными войсками Германии фельдмаршале фон Браухиче, вспоминает 13 раз, а о командире 2-го, переименованного в 1-й гвардейский, кавалерийского корпуса, генерал-майоре Павле Алексеевиче Белове – 11 раз! Допек, казак, немцев.
Жуков 41 в наступлении
Когда смотришь на схемы битвы за Москву, читаешь соответственную главу мемуаров Жукова, то поражает его полное творческое бессилие как полководца. Такое впечатление, что его единственным творческим замыслом в обороне было: «Стой! Ни шагу назад, а то расстреляю!» И затыкание резервами Ставки тех участков фронта, где немцы на этот творческий замысел не обращали внимания.
А в декабре, когда неподготовленные к зиме немцы выдохлись и остановились, а мы поднакопили силы, то у Жукова созрел новый творческий замысел: «Вперед, кто сколько сможет, а то под суд отдам!» И замысел – подталкивать немцев к отводу своих войск резервами Ставки.
Это, конечно, утрировано. Но параллельные красные стрелки, идущие от Москвы на Западном фронте, показывают, что Жуков даже не пытался на своем участке уничтожить хоть сколько-нибудь немцев, не пытался их окружить. Он их выталкивал из-под Москвы. Сам он о своем полководческом замысле пишет так:
Во-вторых, Тимошенко, чтобы разгромить Клейста, имел лишь одну армию, созданную из собственных войск. А тут из резерва дают три армии, а в голове полководца мысль не «окружить и уничтожить», а лишь «отбросить».
Но это написано в мемуарах, которые, разумеется пристойно отредактированы. А устно, на встрече с журналистами «Военно-исторического журнала» 13 августа 1966 г., Георгий Константинович, защитник Москвы, наивно раскрывал свои «творческие» замыслы декабрьского наступления его войск под Москвой («Коммунист» № 14, 1988 г.):
А в декабре, когда неподготовленные к зиме немцы выдохлись и остановились, а мы поднакопили силы, то у Жукова созрел новый творческий замысел: «Вперед, кто сколько сможет, а то под суд отдам!» И замысел – подталкивать немцев к отводу своих войск резервами Ставки.
Это, конечно, утрировано. Но параллельные красные стрелки, идущие от Москвы на Западном фронте, показывают, что Жуков даже не пытался на своем участке уничтожить хоть сколько-нибудь немцев, не пытался их окружить. Он их выталкивал из-под Москвы. Сам он о своем полководческом замысле пишет так:
«Ближайшая задача контрнаступления на флангах Западного фронта заключалась в том, чтобы разгромить ударные группировки группы армий „Центр“ и устранить непосредственную угрозу Москве. Для постановки войскам фронта более далеких и решительных целей у нас тогда еще не было сил. Мы стремились только отбросить врага как можно дальше от Москвы и нанести ему возможно большие потери. Несмотря на передачу нам дополнительно трех армий, Западный фронт не имел численного превосходства над противником (кроме авиации)».Во-первых. Если силы на фронте в 400 км были равны, то на участках прорыва можно было создать десятикратное превосходство за счет высвобождения войск с участков обороны. Ведь немцы уже выдохлись и просто не могли наступать, это же не Клейст, рвущийся на Кавказ.
Во-вторых, Тимошенко, чтобы разгромить Клейста, имел лишь одну армию, созданную из собственных войск. А тут из резерва дают три армии, а в голове полководца мысль не «окружить и уничтожить», а лишь «отбросить».
Но это написано в мемуарах, которые, разумеется пристойно отредактированы. А устно, на встрече с журналистами «Военно-исторического журнала» 13 августа 1966 г., Георгий Константинович, защитник Москвы, наивно раскрывал свои «творческие» замыслы декабрьского наступления его войск под Москвой («Коммунист» № 14, 1988 г.):
«…в наших замыслах четко обоснованного мнения о том, что намечается такое контрнаступление, каким оно потом оказалось, не было. Это было осознано в полной мере тогда, когда события развернулись более благоприятно: с одной стороны, Гудериан начал пятиться, с другой – Гепнер начал отходить. И когда контрудары 1-й Ударной армии и группы Лизюкова начали отбрасывать противника, в порядке логического продолжения все это нарастало и в конце концов к 8 декабря вылилось в более широкое контрнаступление. Когда на левом крыле Гудериан начал более поспешно отходить, это дало возможность командованию распорядительным порядком наращивать силы не только по фронту, но и по глубине. А первая постановка задач 30 ноября предусматривала очень короткие задачи контрударного порядка. Задачи войскам по глубине не превышали 20—30 километров. (Реплика. Кое-где побольше, в пределах полсотни километров). Окончательно все эти распоряжения увязались к 8-9 декабря. У нас нет такого приказа, где заранее, допустим, 30 ноября, 1-2 декабря, отдали бы директиву, которая свидетельствовала, что это приказ на контрнаступление. Такая задача не стояла, потому что у нас ни сил не было, ни средств. Мы ввели дополнительно 1-ю Ударную армию, ввели ее не 6 декабря, она ввязалась в бой 29 ноября с танковой группой, которая проскочила через канал в районе Яхромы. К 6 декабря, по существу, чуть ли не вся армия была задействована.