— Как добрались? — поприветствовал гостей хозяин.
— Спасибо, нормально.
Бен посмотрел на часы. Времени пускаться в пространные разговоры не было.
— «Фит» подъедут через полчаса, а вам, наверное, нужно подготовить аппаратуру. Идите за мной.
Он провел телевизионщиков в большую гостиную, где стоял телевизор, несколько диванов и пуфиков. У окна висела огромная полка с плюшевыми зверушками и играми типа «Монополии» и «Кумира».
— Концерт состоится в гостиной. В обычные дни семьи приходят сюда, чтобы пообщаться. Для тех, кто желает одиночества, у нас оборудованы отдельные спальни, — рассказывал новый приятель.
Вонючка и Болтун принялись устанавливать камеры и свет, а я отправилась дальше за Беном, который проводил мини-экскурсию по центру.
— Сейчас в хосписе постоянно живут три семьи. А вот блок, в который после обеда въедет новый пациент с родителями. В конце коридора — столовая. Давай зайдем туда и выпьем кофе!
— С удовольствием!
Наверное, через «Солнечный дом» прошло немало ребятишек. Повсюду висели фотографии детей, даже в столовой на магнитной доске сотрудники прикрепили снимки тех, кого уже нет в живых.
Бен протянул спутнице чашку с горячим напитком и два пакетика сахара, затем показал рукой на фото мальчугана, похожего на ангелочка. Ребенку едва исполнилось семь лет, он широко улыбался и стоял в луже.
— Это Билли. Классный был паренек!
— Был?
— Да, он умер полгода назад, — сухо сказал Бен. — Ему требовалась пересадка костного мозга. Анализы сдавала его семья, а также все работники, центра, но врачи так и не смогли найти подходящего донора. Такое, к сожалению, часто случается.
— Малыш умер здесь?
— Да, прямо в центре. Мы организованы как хоспис, где любая семья сможет провести с ребенком его последние дни. Мои коллеги стараются создать домашнюю атмосферу и оказывать необходимую медицинскую и психологическую помощь больным и их родственникам, поэтому в штате не только доктора, но еще и нянечки, повара, уборщицы, даже кормилицы для грудничков.
— А чем занимаешься ты?
— Я отвечаю за организацию и работаю психологом.
— Служба отнимает много времени и сил, не так ли?
— Да, и моя задача как раз состоит в том, чтобы помочь окружающим справиться с ситуацией. Если раскиснет самый здоровый в центре, что же делать больным? Кроме того, человек узнает, на что способен, только при столкновении с трудностями.
Мне внезапно захотелось рассказать ему о трагедии нашей семьи.
«Бен кажется надежным человеком. С Ливви он не знаком, поэтому я могу поделиться горем с новым приятелем», — подумала я и сказала:
— Чувство страха мне знакомо: у сестры обнаружили рак молочной железы.
Я впервые заговорила о несчастье с посторонним, и, к великой радости, Бен отреагировал без притворного чувства сострадания, которое только разбередило бы рану.
— Рядом с сестренкой мы все добры и веселы, но наедине с собой приходится трудно. Никуда не деться от панического ужаса.
— Так всегда бывает, — улыбнулся собеседник, — хладнокровным в такой ситуации останется только бездушный монстр.
— Не могу представить, что будет с детьми, если их матери однажды не станет. И что будет со мной?..
Слезы полились в три ручья. Бен протянул бумажный платочек.
— На какой стадии болезнь?
— Врачи не спешат делать выводы, требуют результаты магнитно-резонансной томографии, чтобы узнать, насколько серьезно положение вещей. А затем, возможно, придется делать операцию.
— Я, конечно, не специалист, но, по-моему, твою сестру еще можно спасти. Не теряй надежды.
Его слова вселяли оптимизм. До съемок оставалось меньше получаса, а горе-журналистка еще не подготовилась к репортажу.
— Можно я задам пару вопросов для материала?
— Конечно.
— Дети знают о предназначении хосписа? Бен кивнул:
— Да. Удивительно, но малыши гораздо спокойнее относятся к своей смерти, чем взрослые.
— Как это?
— Они широко открытыми глазами смотрят на мир и не думают о загробной жизни. С родителями гораздо сложнее: их мечты о счастливой доле любимого сына или дочки разбиваются вдребезги.
— Вы говорите ребятам о скорой смерти? И как реагируют пациенты?
Бен вздохнул:
— По-разному. Тут многое зависит от родных. Если взрослые сдерживают эмоции в присутствии ребенка, ему гораздо легче справиться с ситуацией. Но если люди впадут в истерику, то малышу придется трудно.
— Расскажи о Билли. — Я указала на фотографию мальчика, о котором мы недавно беседовали.
Хорошо. Его родители разрешили говорить о сыне с прессой. Знаешь, некоторые замыкаются после смерти близкого человека, другие, наоборот, становятся более открытыми. Итак, наш Билли… Он родился в Озерном крае, в местечке под названием Кендал. Онкологи обнаружили у ребенка болезнь, но вылечить недуг, к сожалению, не смогли. Мальчику становилось все хуже и хуже, докторам и близким людям стало очевидно, что несчастного не спасти. Тогда родители привезли его к нам. — Бен помолчал и продолжил рассказ: — Несмотря на испытания, ребенок рос очень жизнерадостным. Его любили все сотрудники центра.
— Позволь спросить — не для репортажа, а для себя. Как умирают люди?
— Каждый по-своему. Счастливчики просто засыпают, другие мучаются в агонии. Но Билли умер иначе. Он посмотрел смерти в глаза и узнал, когда скончается. Если есть время, могу рассказать дальше.
Я жестом попросила продолжить.
— Малыш обожал футбол и был фанатом «Манчестер юнайтед», всю спальню увешал плакатами игроков. Родители приобрели для мальчугана пододеяльник с символикой футбольного клуба. Отец иногда брал сына на матчи. А когда ребенок заболел, походы на стадион прекратились. Сотрудники хосписа договорились с Райаном Гиггсом, одним из игроков команды, чтобы тот приехал сюда и навестил больного. Не забуду лица Билли, когда его кумир открыл дверь в палату. Поговорив с Райаном, малыш попросил родных включить телевизор. В эфире шла передача «Байкер-гроув» [27]. Когда программа подошла к концу, мальчишка лег на подушку и сказал: «Теперь можно умереть спокойно». Через пару минут он заснул, на этот раз навсегда…
Я не скрывала слез, думая о Ливви, о племянниках, о Билли, с которым так жестоко и несправедливо обошлась жизнь. Увы, в этом мире хорошие всегда умирают молодыми, а негодяи доживают до старости.
— Прости. Не хотел тебя расстраивать, — пробормотал Бен.
— Пожалуйста, не извиняйся. Знаешь, эта история заставила понять, как мне повезло, что я здорова и что Ливви, возможно, удастся спасти.
— Так держать, надо верить в лучшее! — улыбнулся он и посмотрел на часы. — «Фит» появятся с минуты на минуту. Пока они не приехали, пойдем, познакомлю тебя с Анной. Она очень рада, что получила приглашение участвовать в передаче.
— Очень заметно, что я плакала? Бен покачал головой:
— Нет, даже глаза не красные. Идем!
Глава 19
Глава 20
Глава 21
— Спасибо, нормально.
Бен посмотрел на часы. Времени пускаться в пространные разговоры не было.
— «Фит» подъедут через полчаса, а вам, наверное, нужно подготовить аппаратуру. Идите за мной.
Он провел телевизионщиков в большую гостиную, где стоял телевизор, несколько диванов и пуфиков. У окна висела огромная полка с плюшевыми зверушками и играми типа «Монополии» и «Кумира».
— Концерт состоится в гостиной. В обычные дни семьи приходят сюда, чтобы пообщаться. Для тех, кто желает одиночества, у нас оборудованы отдельные спальни, — рассказывал новый приятель.
Вонючка и Болтун принялись устанавливать камеры и свет, а я отправилась дальше за Беном, который проводил мини-экскурсию по центру.
— Сейчас в хосписе постоянно живут три семьи. А вот блок, в который после обеда въедет новый пациент с родителями. В конце коридора — столовая. Давай зайдем туда и выпьем кофе!
— С удовольствием!
Наверное, через «Солнечный дом» прошло немало ребятишек. Повсюду висели фотографии детей, даже в столовой на магнитной доске сотрудники прикрепили снимки тех, кого уже нет в живых.
Бен протянул спутнице чашку с горячим напитком и два пакетика сахара, затем показал рукой на фото мальчугана, похожего на ангелочка. Ребенку едва исполнилось семь лет, он широко улыбался и стоял в луже.
— Это Билли. Классный был паренек!
— Был?
— Да, он умер полгода назад, — сухо сказал Бен. — Ему требовалась пересадка костного мозга. Анализы сдавала его семья, а также все работники, центра, но врачи так и не смогли найти подходящего донора. Такое, к сожалению, часто случается.
— Малыш умер здесь?
— Да, прямо в центре. Мы организованы как хоспис, где любая семья сможет провести с ребенком его последние дни. Мои коллеги стараются создать домашнюю атмосферу и оказывать необходимую медицинскую и психологическую помощь больным и их родственникам, поэтому в штате не только доктора, но еще и нянечки, повара, уборщицы, даже кормилицы для грудничков.
— А чем занимаешься ты?
— Я отвечаю за организацию и работаю психологом.
— Служба отнимает много времени и сил, не так ли?
— Да, и моя задача как раз состоит в том, чтобы помочь окружающим справиться с ситуацией. Если раскиснет самый здоровый в центре, что же делать больным? Кроме того, человек узнает, на что способен, только при столкновении с трудностями.
Мне внезапно захотелось рассказать ему о трагедии нашей семьи.
«Бен кажется надежным человеком. С Ливви он не знаком, поэтому я могу поделиться горем с новым приятелем», — подумала я и сказала:
— Чувство страха мне знакомо: у сестры обнаружили рак молочной железы.
Я впервые заговорила о несчастье с посторонним, и, к великой радости, Бен отреагировал без притворного чувства сострадания, которое только разбередило бы рану.
— Рядом с сестренкой мы все добры и веселы, но наедине с собой приходится трудно. Никуда не деться от панического ужаса.
— Так всегда бывает, — улыбнулся собеседник, — хладнокровным в такой ситуации останется только бездушный монстр.
— Не могу представить, что будет с детьми, если их матери однажды не станет. И что будет со мной?..
Слезы полились в три ручья. Бен протянул бумажный платочек.
— На какой стадии болезнь?
— Врачи не спешат делать выводы, требуют результаты магнитно-резонансной томографии, чтобы узнать, насколько серьезно положение вещей. А затем, возможно, придется делать операцию.
— Я, конечно, не специалист, но, по-моему, твою сестру еще можно спасти. Не теряй надежды.
Его слова вселяли оптимизм. До съемок оставалось меньше получаса, а горе-журналистка еще не подготовилась к репортажу.
— Можно я задам пару вопросов для материала?
— Конечно.
— Дети знают о предназначении хосписа? Бен кивнул:
— Да. Удивительно, но малыши гораздо спокойнее относятся к своей смерти, чем взрослые.
— Как это?
— Они широко открытыми глазами смотрят на мир и не думают о загробной жизни. С родителями гораздо сложнее: их мечты о счастливой доле любимого сына или дочки разбиваются вдребезги.
— Вы говорите ребятам о скорой смерти? И как реагируют пациенты?
Бен вздохнул:
— По-разному. Тут многое зависит от родных. Если взрослые сдерживают эмоции в присутствии ребенка, ему гораздо легче справиться с ситуацией. Но если люди впадут в истерику, то малышу придется трудно.
— Расскажи о Билли. — Я указала на фотографию мальчика, о котором мы недавно беседовали.
Хорошо. Его родители разрешили говорить о сыне с прессой. Знаешь, некоторые замыкаются после смерти близкого человека, другие, наоборот, становятся более открытыми. Итак, наш Билли… Он родился в Озерном крае, в местечке под названием Кендал. Онкологи обнаружили у ребенка болезнь, но вылечить недуг, к сожалению, не смогли. Мальчику становилось все хуже и хуже, докторам и близким людям стало очевидно, что несчастного не спасти. Тогда родители привезли его к нам. — Бен помолчал и продолжил рассказ: — Несмотря на испытания, ребенок рос очень жизнерадостным. Его любили все сотрудники центра.
— Позволь спросить — не для репортажа, а для себя. Как умирают люди?
— Каждый по-своему. Счастливчики просто засыпают, другие мучаются в агонии. Но Билли умер иначе. Он посмотрел смерти в глаза и узнал, когда скончается. Если есть время, могу рассказать дальше.
Я жестом попросила продолжить.
— Малыш обожал футбол и был фанатом «Манчестер юнайтед», всю спальню увешал плакатами игроков. Родители приобрели для мальчугана пододеяльник с символикой футбольного клуба. Отец иногда брал сына на матчи. А когда ребенок заболел, походы на стадион прекратились. Сотрудники хосписа договорились с Райаном Гиггсом, одним из игроков команды, чтобы тот приехал сюда и навестил больного. Не забуду лица Билли, когда его кумир открыл дверь в палату. Поговорив с Райаном, малыш попросил родных включить телевизор. В эфире шла передача «Байкер-гроув» [27]. Когда программа подошла к концу, мальчишка лег на подушку и сказал: «Теперь можно умереть спокойно». Через пару минут он заснул, на этот раз навсегда…
Я не скрывала слез, думая о Ливви, о племянниках, о Билли, с которым так жестоко и несправедливо обошлась жизнь. Увы, в этом мире хорошие всегда умирают молодыми, а негодяи доживают до старости.
— Прости. Не хотел тебя расстраивать, — пробормотал Бен.
— Пожалуйста, не извиняйся. Знаешь, эта история заставила понять, как мне повезло, что я здорова и что Ливви, возможно, удастся спасти.
— Так держать, надо верить в лучшее! — улыбнулся он и посмотрел на часы. — «Фит» появятся с минуты на минуту. Пока они не приехали, пойдем, познакомлю тебя с Анной. Она очень рада, что получила приглашение участвовать в передаче.
— Очень заметно, что я плакала? Бен покачал головой:
— Нет, даже глаза не красные. Идем!
Глава 19
После задушевного разговора в буфете хосписа мы с Беном направились в гостиную, где Вонючка и Болтун расставляли аппаратуру и параллельно трепались с какой-то незнакомкой. На вид ей было около сорока, но чудесные глаза женщины говорили о душевной молодости. Собеседницей операторов оказалась Анна. Мы с ней отошли в уголок, и несчастная мать поведала о смерти единственной дочери. Анна сказала, что именно работа в центре для больных детей помогла не впасть в отчаяние. Она научилась смотреть опасности в глаза и начала приносить пользу людям.
— Я же говорил, что она потрясающая! — шепнул мне на ухо Бен, наблюдая, как Анна играет с малышкой Джемаймой.
— Видно, что дети ее любят. Интересно, почему она не решилась завести еще одного ребенка, ведь в ней так много тепла?
— После смерти Сары они с мужем два года пытались зачать малыша, но ничего не вышло, а сейчас, вероятно, смирились.
— В сорок два года еще не поздно обратиться к специалистам.
— Частные консультации дорого стоят, а в государственной клинике от пациенток в возрасте просто отмахиваются.
— А чем занимается ее муж?
— Ральф работает охранником в универмаге. Их брак можно было бы назвать счастливым, если бы не смерть дочери.
Я уехала из «Солнечного дома», решив, что ни за что на свете не подведу этих добрых людей. Репортаж о концерте «Фит» и сюжет об Анне обязательно появятся на экранах через неделю! Анна приедет в студию через пару дней; Кевин, Труди и Камилла обещали оказать ей куда больше внимания, чем остальным участникам программы.
— Эта женщина — мой хороший друг! — соврала я.
Но по правде говоря, никто не смог бы уличить меня в неискренности, ведь я прониклась искренней симпатией к работнице центра.
«В кои-то веки в „Добром утре“ появится интересный сюжет, и подготовлю его я! — пронеслась в голове тщеславная мысль. — Все должно быть на высшем уровне, даже если ради этого придется поцапаться с Дженис. Обитатели „Солнечного дома“ заслуживают самого лучшего!»
Я примчалась в офис с утра пораньше, чтобы закончить текст к репортажу о выступлении поп-звезд в хосписе.
— Сообщите всем средствам массовой информации: лентяйка Монро пришла на работу раньше остальных! Ура, товарищи! Неужели рак на горе свистнул? — съязвила Дженис.
— Я закончила текст для сюжета с группой «Фит», по-моему, он получился неплохим.
— Посмотрим-посмотрим, — саркастично ответила начальница.
Дорогой читатель, без ложной скромности сообщу, что Пиранья поставила материал в следующий выпуск передачи. Оставалось только молиться, чтобы не грянуло стихийное бедствие и не изменилась сетка вещания.
Во второй половине дня нам с Таб удалось улизнуть в кафетерий. Мы взяли по бутерброду и принялись обсуждать рабочие дела. Подруга рассказывала, что получила нагоняй от богоравной Дженис. Руководство утвердило новые правила: с нынешнего дня сюжеты о садоводстве и кулинарии должны постоянно касаться сексуальной сферы жизни.
— Сколько можно говорить о возбуждающей пище и букетах красных роз? Надоело! — жаловалась Табита.
— Кстати, если уж речь зашла об интиме, как у вас с Уиллом идут дела?
— Мы все еще пытаемся зачать ребенка обычным способом, надеясь на чудо. Правда, на днях я оплатила курс лечения, который начнется на следующей неделе.
— Уверена, в этот раз все получится!
— Завидую твоему оптимизму…
Я сжала холодную ладошку Таб и задумалась: «Как помочь подруге пережить депрессию? Может, сообщить ей о болезни Ливви, чтобы бедняжке стало полегче? Но сестра строго-настрого запретила трепаться о своем здоровье…»
— Пора, мой друг! Миллионы телезрителей ждут, чтобы мы рассказали им о жизни рядового британца.
Табита звонко рассмеялась и побежала вместе со мной.
Я вновь села за компьютер. До конца рабочего дня предстояло довести до совершенства текст о неком водителе грузовика по имени Барри, жена которого грозилась подать на развод, если «панк» не сбреет бороду и не отрежет «мышиный хвост». Кстати, мужчина прислал фотографию. На снимке красовался неряха в линялой рубашке и черных (уж не знаю, какого цвета они были изначально!) джинсах. Одежда грязнули была в таком состоянии, что ни один стиральный порошок в мире не смог бы вывести пятна и копоть.
— Представляю, что скажет Кевин, когда увидит это сокровище!
Шедевра мировой литературы или на худой конец журналистики, мягко говоря, не получилось. Штампы и клише украшали текст о неряхе: «Барри равнодушен к шмоткам, но его жена Джилл пытается одеть супруга по последней моде»…
Внезапно в почтовом ящике появилось новое письмо. Адрес показался знакомым. Я открыла сообщение и чуть не вскрикнула от удивления.
Послание настрочил Саймон, тот самый, что ушел не попрощавшись из ресторана и оставил счет на приличную сумму.
Привет!
Скорее всего мое имя теперь вызывает у тебя стойкое отвращение. А я так мечтал покорить красотку по имени Джесс обаянием и чувством юмора! Увы, первое свидание закончилось неудачно: мне пришлось уйти, не сказав ни слова, и возложить на хрупкие женские плечи весь груз оплаты. Приношу искренние извинения.
Признаюсь, я хотел написать письмо сразу же после расставания, однако ничего путного не вышло. Почему — длинная история. Дни превращались в недели. И быть может, ты уже нашла партнера и думать забыла о неприятном инциденте…
Но если поиски идеала до сих пор не увенчались успехом, прошу, дай мне еще один шанс. Обещаю, что объясню столь странное поведение и отвечу на любые вопросы. Предлагаю сходить в ресторан и распить бутылочку отличного шампанского…
Жду скорой встречи!
Твой Саймон.
P.S. Ты лучшая из всех женщин, разместивших объявление на сайте знакомств!
— Матерь Божья! — вскрикнула я.
— В чем дело? — всполошилась Таб.
— Угадай, чье письмо так стремительно влетело в почтовый ящик мисс Монро!
— Неужели от Орландо Блума [28]?
— Держу пари, что не догадаешься!
— Тогда зачем спрашиваешь?! — вспыхнула подруга.
— Его прислал Саймон.
— Кто это?
— Тот мужик, который сбежал из ресторана. Хочет объяснить, куда он так торопился!
Табита презрительно фыркнула:
— Не смей отвечать подлецу.
— А ведь он мне действительно понравился. Такое редко случается в последнее время.
— Однажды ты заявила, что у Усамы бен Ладена сексуальный взгляд. С ним ты тоже пойдешь на свидание?
— Пусть международная полиция сначала его отыщет!
Я показала подруге язык и набрала номер Ливви. На вопрос «Что делать?» сестра ответила так:
— Послушай, милая, мой совет — обходи негодяев стороной.
Да уж, в голове постоянно крутилась мысль: «Стоит ли овчинка выделки?»
— Конечно, нет! — прокричал в трубку Ричард. — На твоем месте я бы оторвал ему член! Кстати, Ларе полностью разделяет мое мнение!
Несколько раз я упорно пыталась прозвониться Мэдди.
— Надеюсь, что не застала тебя в пикантной ситуации.
— Я ушла на танцы, телефон забыла дома. Так что случилось?
Пришлось вкратце напомнить подруге о перипетиях первого свидания вслепую.
— Тебе ведь этот красавчик сразу приглянулся?
— Очень даже.
— Тогда чего думать?
Итак, телефонный опрос показал следующие результаты: два человека выступили за встречу и два — против. Получалось, что решить этот вопрос предстояло мне самой.
— Я же говорил, что она потрясающая! — шепнул мне на ухо Бен, наблюдая, как Анна играет с малышкой Джемаймой.
— Видно, что дети ее любят. Интересно, почему она не решилась завести еще одного ребенка, ведь в ней так много тепла?
— После смерти Сары они с мужем два года пытались зачать малыша, но ничего не вышло, а сейчас, вероятно, смирились.
— В сорок два года еще не поздно обратиться к специалистам.
— Частные консультации дорого стоят, а в государственной клинике от пациенток в возрасте просто отмахиваются.
— А чем занимается ее муж?
— Ральф работает охранником в универмаге. Их брак можно было бы назвать счастливым, если бы не смерть дочери.
Я уехала из «Солнечного дома», решив, что ни за что на свете не подведу этих добрых людей. Репортаж о концерте «Фит» и сюжет об Анне обязательно появятся на экранах через неделю! Анна приедет в студию через пару дней; Кевин, Труди и Камилла обещали оказать ей куда больше внимания, чем остальным участникам программы.
— Эта женщина — мой хороший друг! — соврала я.
Но по правде говоря, никто не смог бы уличить меня в неискренности, ведь я прониклась искренней симпатией к работнице центра.
«В кои-то веки в „Добром утре“ появится интересный сюжет, и подготовлю его я! — пронеслась в голове тщеславная мысль. — Все должно быть на высшем уровне, даже если ради этого придется поцапаться с Дженис. Обитатели „Солнечного дома“ заслуживают самого лучшего!»
Я примчалась в офис с утра пораньше, чтобы закончить текст к репортажу о выступлении поп-звезд в хосписе.
— Сообщите всем средствам массовой информации: лентяйка Монро пришла на работу раньше остальных! Ура, товарищи! Неужели рак на горе свистнул? — съязвила Дженис.
— Я закончила текст для сюжета с группой «Фит», по-моему, он получился неплохим.
— Посмотрим-посмотрим, — саркастично ответила начальница.
Дорогой читатель, без ложной скромности сообщу, что Пиранья поставила материал в следующий выпуск передачи. Оставалось только молиться, чтобы не грянуло стихийное бедствие и не изменилась сетка вещания.
Во второй половине дня нам с Таб удалось улизнуть в кафетерий. Мы взяли по бутерброду и принялись обсуждать рабочие дела. Подруга рассказывала, что получила нагоняй от богоравной Дженис. Руководство утвердило новые правила: с нынешнего дня сюжеты о садоводстве и кулинарии должны постоянно касаться сексуальной сферы жизни.
— Сколько можно говорить о возбуждающей пище и букетах красных роз? Надоело! — жаловалась Табита.
— Кстати, если уж речь зашла об интиме, как у вас с Уиллом идут дела?
— Мы все еще пытаемся зачать ребенка обычным способом, надеясь на чудо. Правда, на днях я оплатила курс лечения, который начнется на следующей неделе.
— Уверена, в этот раз все получится!
— Завидую твоему оптимизму…
Я сжала холодную ладошку Таб и задумалась: «Как помочь подруге пережить депрессию? Может, сообщить ей о болезни Ливви, чтобы бедняжке стало полегче? Но сестра строго-настрого запретила трепаться о своем здоровье…»
— Пора, мой друг! Миллионы телезрителей ждут, чтобы мы рассказали им о жизни рядового британца.
Табита звонко рассмеялась и побежала вместе со мной.
Я вновь села за компьютер. До конца рабочего дня предстояло довести до совершенства текст о неком водителе грузовика по имени Барри, жена которого грозилась подать на развод, если «панк» не сбреет бороду и не отрежет «мышиный хвост». Кстати, мужчина прислал фотографию. На снимке красовался неряха в линялой рубашке и черных (уж не знаю, какого цвета они были изначально!) джинсах. Одежда грязнули была в таком состоянии, что ни один стиральный порошок в мире не смог бы вывести пятна и копоть.
— Представляю, что скажет Кевин, когда увидит это сокровище!
Шедевра мировой литературы или на худой конец журналистики, мягко говоря, не получилось. Штампы и клише украшали текст о неряхе: «Барри равнодушен к шмоткам, но его жена Джилл пытается одеть супруга по последней моде»…
Внезапно в почтовом ящике появилось новое письмо. Адрес показался знакомым. Я открыла сообщение и чуть не вскрикнула от удивления.
Послание настрочил Саймон, тот самый, что ушел не попрощавшись из ресторана и оставил счет на приличную сумму.
Привет!
Скорее всего мое имя теперь вызывает у тебя стойкое отвращение. А я так мечтал покорить красотку по имени Джесс обаянием и чувством юмора! Увы, первое свидание закончилось неудачно: мне пришлось уйти, не сказав ни слова, и возложить на хрупкие женские плечи весь груз оплаты. Приношу искренние извинения.
Признаюсь, я хотел написать письмо сразу же после расставания, однако ничего путного не вышло. Почему — длинная история. Дни превращались в недели. И быть может, ты уже нашла партнера и думать забыла о неприятном инциденте…
Но если поиски идеала до сих пор не увенчались успехом, прошу, дай мне еще один шанс. Обещаю, что объясню столь странное поведение и отвечу на любые вопросы. Предлагаю сходить в ресторан и распить бутылочку отличного шампанского…
Жду скорой встречи!
Твой Саймон.
P.S. Ты лучшая из всех женщин, разместивших объявление на сайте знакомств!
— Матерь Божья! — вскрикнула я.
— В чем дело? — всполошилась Таб.
— Угадай, чье письмо так стремительно влетело в почтовый ящик мисс Монро!
— Неужели от Орландо Блума [28]?
— Держу пари, что не догадаешься!
— Тогда зачем спрашиваешь?! — вспыхнула подруга.
— Его прислал Саймон.
— Кто это?
— Тот мужик, который сбежал из ресторана. Хочет объяснить, куда он так торопился!
Табита презрительно фыркнула:
— Не смей отвечать подлецу.
— А ведь он мне действительно понравился. Такое редко случается в последнее время.
— Однажды ты заявила, что у Усамы бен Ладена сексуальный взгляд. С ним ты тоже пойдешь на свидание?
— Пусть международная полиция сначала его отыщет!
Я показала подруге язык и набрала номер Ливви. На вопрос «Что делать?» сестра ответила так:
— Послушай, милая, мой совет — обходи негодяев стороной.
Да уж, в голове постоянно крутилась мысль: «Стоит ли овчинка выделки?»
— Конечно, нет! — прокричал в трубку Ричард. — На твоем месте я бы оторвал ему член! Кстати, Ларе полностью разделяет мое мнение!
Несколько раз я упорно пыталась прозвониться Мэдди.
— Надеюсь, что не застала тебя в пикантной ситуации.
— Я ушла на танцы, телефон забыла дома. Так что случилось?
Пришлось вкратце напомнить подруге о перипетиях первого свидания вслепую.
— Тебе ведь этот красавчик сразу приглянулся?
— Очень даже.
— Тогда чего думать?
Итак, телефонный опрос показал следующие результаты: два человека выступили за встречу и два — против. Получалось, что решить этот вопрос предстояло мне самой.
Глава 20
Господи, откуда же взялись все эти люди? Еще пару минут назад в маленьком кафе не было никого. А теперь здесь столпотворение: мамы с малышами, папы с карапузами. И все кричат, толкаются. Кто-то ревет, кто-то просит купить кусочек торта…
— Так каждое утро, — ответила на мой вопрос официантка, подавая чашечку кофе латте. — Они отвозят старших в школу, а потом заваливаются сюда с мелюзгой и часами треплются обо всем на свете.
Постоянные разговоры о том, что маленький Томми любит на завтрак, как он сегодня спал и хорошо ли покакал, могут свести с ума кого угодно. Вот и мне хотелось поскорее умчаться из этой забегаловки, чтобы не слышать пустую болтовню мамаш и крики детей. С другой стороны, это почти идеальное, безупречное место для встречи с Саймоном.
Да-да, знаю. Не следовало отвечать на письмо. Будь у меня хоть частичка гордости, я бы игнорировала оправдания коварного ухажера и спокойно жила дальше. Однако любопытство взяло верх: очень хотелось узнать, чем вызвано столь внезапное бегство со свидания и почему вдруг беглец решил объявиться вновь… Не судите слишком строго меня, глупышку, я все же заставила молодого человека помучиться несколько дней, прежде чем отправила долгожданный ответ.
Кстати, Таб искренне удивилась моей решимости продолжить столь неприятное знакомство.
— А почему просто не спросить о причинах побега в письме? Никогда не согласилась бы пойти на свидание с мужчиной, который уже оскорбил меня.
«Никогда не положила бы глаз на такого, как Уилл», — мысленно парировала я, но не высказала свои соображения вслух. С позиции здравого смысла Таб права. Проигнорировать это свидание — значит сберечь нервы и избавиться от возможного унижения.
— И все-таки хочу проверить, действительно ли он так хорош, каким казался на первый взгляд, — робко сообщила я подруге, а та презрительно фыркнула, не зная, что из всех моих виртуальных поклонников один Саймон производил впечатление вполне нормального мужчины.
Вот таким ветром и занесло меня в шумный кафетерий в одном из западных районов Лондона в столь ранний час.
— Привет! — помахал мне рукой Саймон. На нем был голубой костюм в тонкую полоску, белоснежная рубашка и галстук оранжево-розового цвета. А этот ловелас по-прежнему чертовски привлекателен! Только волосы чуть длиннее стали. Внутри у меня все сжалось — то ли от нервов, то ли от возбуждения, то ли оттого, что пришлось торопливо проглотить огромный кусок черничной булки, чтобы ответить на приветствие.
— Еще кофе? — Ухажер пытался быть галантным. Я покачала головой, решив вести себя сдержанно: ни одной улыбки сердцееду!
Тем временем мой кавалер успел сделать заказ и пытался протиснуться к столику с чашкой горячего чая. Заметно было, как миловидные мамаши бросали в его сторону кокетливые взгляды, но казалось, что молодой человек обращал внимание только на свою спутницу. То есть на меня.
— Ну, докладывай, как жила-поживала все это время, — начал Саймон, будто мы давно знакомы и случайно встретились на какой-то светской вечеринке.
— Как жила-поживала?.. — переспросила я словно попугай, затем ехидно добавила: — Неплохо, спасибо за искренний интерес. Ну а ты что расскажешь?
— Было много работы. Уезжал надолго за рубеж, — нахмурился он.
«Что, не ожидал такой неприступности? Терпи, придется несладко».
Повисло неловкое молчание.
— В последний раз, когда мы виделись…
— Это когда ты стремительно скрылся из ресторана, оставив мне счет на кругленькую сумму?.. — Я вновь обрела голос.
— Очень сожалею о случившемся, — робко произнес Саймон.
— Извинения не принимаются.
— Могу все объяснить…
— Нет времени слушать.
— Дело в том, что… — начал было он. Ноя просто не могла молчать и выпалила, не скрывая сарказма:
— …в том, что ты женат. Чтобы догадаться, много ума не требуется.
О Боже, неужели я питала тайную надежду, что есть другое объяснение поступку донжуана?
— Да, должен признаться, что был женат. И в то время мы с супругой успели лишь договориться о разводе. Слушание дела в суде уже прошло, и через шесть недель я официально буду свободен.
— Прими мои поздравления. Вот только не могу взять в толк: почему же надо было исчезать из ресторана?
— Видишь ли, туда вошла подруга жены… бывшей жёны. Эта дамочка обязательно рассказала бы ей о том, что видела меня с новой пассией. А я был инициатором развода. И этим причинил своей экс-супруге большие страдания. Не хотелось сыпать соль на рану. Она замечательная женщина, да вот быть ее мужем я больше не желаю. Теперь же у каждого своя личная жизнь, и нам не надо скрываться. Могу предъявить все документы, если не веришь на слово.
— Не нужно. — Интерес к нашей бессмысленной интрижке таял, а часы показывали уже 9.15 утра.
Мой кавалер понял, что осталось только попрощаться, и быстро заговорил:
— Послушай, понимаю, у тебя есть причины сердиться. — Он сделал паузу, давая шанс опровергнуть сказанное, ноя молчала. — Однако надеюсь на новую встречу. Может, пообедаем вместе? Твоя компания мне очень нравится, честное слово!
Я удивленно подняла брови, хотя признаюсь, что в душе возликовала: теперь мне решать, заслужит ли он еще одно свидание.
— Да брось ты, любой человек врет, особенно на первом свидании. И не говори, что сама ни разу не обманывала.
— Спорить не стану. С маленькой ложью мы сталкиваемся сплошь и рядом: она притворяется натуральной блондинкой, он преувеличивает размер своей зарплаты. Но снимать кольцо и заявлять о том, что свободен, по меньшей мере подло.
Наше внимание отвлек чумазый бутуз, который подошел к столику и показал язык. Надо признаться, этот довольно неприятный мальчуган был весь в шоколаде, а из ноздри у него свисала сопля. Он махал кулачками и чуть не заляпал грязными ручонками мой пиджак. Нелепость ситуации заставила нас улыбнуться.
— Тибальт, не мешай дяде и тете, — укорила мамаша карапуза, и тот послушно отошел в сторонку.
— Боже правый, с таким именем быть ему либо премьер-министром, либо серийным убийцей. Третьего не дано.
Я ответила своему собеседнику улыбкой и мысленно призналась себе в том, что у Саймона хорошее чувство юмора и что я нахожу его безумно сексапильным. Правда, верить ли ему — вот вопрос.
«А какая разница? Отбрось все сомнения и насладись моментом. У тебя только одна жизнь, так проведи ее весело!» — прошептал мне на ухо чертенок в образе Мэдди с рожками.
«Довериться негодяю? Ни в коем случае! Если он предал тебя раз, подставит и в другой! — тут же посоветовал ангел с личиком Таб. — Жизнь дается человеку лишь единожды, подумай о возможной опасности».
— Так на чем мы остановились? — прервал мои размышления Саймон.
— На том, что твоему супружеству пришел конец.
— Да. А вот не начать ли нам все сначала?
Я сняла кофейную пенку ложечкой, затем бесстыдно облизнула губы, вспоминая наше первое свидание, шампанское и поцелуи.
— Подумаю об этом на досуге.
— Поторопись, время уходит.
— Ха-ха-ха, надо пораскинуть мозгами пару дней.
Сердцеед был явно удивлен:
— А чего думать? Люди либо нравятся друг другу, либо расходятся. Мне ты кажешься безумно привлекательной…
В моей душе происходили серьезные баталии: Мэдди против Таб. И признаться честно, перевес был на стороне первой.
— Хорошо, еще одно свидание. — Я достала электронный ежедневник. На самом деле пользоваться им я особо не умею, знаю только, как включать и выключать. Но ведь Саймон об этом не подозревает! — Могу пообедать с тобой во вторник, — предложила я, не желая казаться слишком доступной.
— Обеды исключены. Давай попробуем найти время для ужина.
Вечер — опасное время для свидания: выпито много вина, дела на работе закончены, и впереди вся ночь…
— Что скажешь насчет обеда в субботу или воскресенье?
— Не выйдет. Все выходные заняты: в эти, например, лечу в Нью-Йорк на семинар, а встретиться с тобой хочется как можно раньше. Кстати, на этот раз все за мой счет.
— Верю тебе безоговорочно, и все же, если соберешься в туалет, не забудь оставить кошелек на столе.
Саймон восхитительно улыбнулся. Плевать на все предосторожности!
— Что ж, остается вечер пятницы.
— Здорово. Обещаю, будет потрясающий ужин! И у меня, как это ни странно, не было ни малейшего сомнения в том, что все пройдет на высоте.
— Так каждое утро, — ответила на мой вопрос официантка, подавая чашечку кофе латте. — Они отвозят старших в школу, а потом заваливаются сюда с мелюзгой и часами треплются обо всем на свете.
Постоянные разговоры о том, что маленький Томми любит на завтрак, как он сегодня спал и хорошо ли покакал, могут свести с ума кого угодно. Вот и мне хотелось поскорее умчаться из этой забегаловки, чтобы не слышать пустую болтовню мамаш и крики детей. С другой стороны, это почти идеальное, безупречное место для встречи с Саймоном.
Да-да, знаю. Не следовало отвечать на письмо. Будь у меня хоть частичка гордости, я бы игнорировала оправдания коварного ухажера и спокойно жила дальше. Однако любопытство взяло верх: очень хотелось узнать, чем вызвано столь внезапное бегство со свидания и почему вдруг беглец решил объявиться вновь… Не судите слишком строго меня, глупышку, я все же заставила молодого человека помучиться несколько дней, прежде чем отправила долгожданный ответ.
Кстати, Таб искренне удивилась моей решимости продолжить столь неприятное знакомство.
— А почему просто не спросить о причинах побега в письме? Никогда не согласилась бы пойти на свидание с мужчиной, который уже оскорбил меня.
«Никогда не положила бы глаз на такого, как Уилл», — мысленно парировала я, но не высказала свои соображения вслух. С позиции здравого смысла Таб права. Проигнорировать это свидание — значит сберечь нервы и избавиться от возможного унижения.
— И все-таки хочу проверить, действительно ли он так хорош, каким казался на первый взгляд, — робко сообщила я подруге, а та презрительно фыркнула, не зная, что из всех моих виртуальных поклонников один Саймон производил впечатление вполне нормального мужчины.
Вот таким ветром и занесло меня в шумный кафетерий в одном из западных районов Лондона в столь ранний час.
— Привет! — помахал мне рукой Саймон. На нем был голубой костюм в тонкую полоску, белоснежная рубашка и галстук оранжево-розового цвета. А этот ловелас по-прежнему чертовски привлекателен! Только волосы чуть длиннее стали. Внутри у меня все сжалось — то ли от нервов, то ли от возбуждения, то ли оттого, что пришлось торопливо проглотить огромный кусок черничной булки, чтобы ответить на приветствие.
— Еще кофе? — Ухажер пытался быть галантным. Я покачала головой, решив вести себя сдержанно: ни одной улыбки сердцееду!
Тем временем мой кавалер успел сделать заказ и пытался протиснуться к столику с чашкой горячего чая. Заметно было, как миловидные мамаши бросали в его сторону кокетливые взгляды, но казалось, что молодой человек обращал внимание только на свою спутницу. То есть на меня.
— Ну, докладывай, как жила-поживала все это время, — начал Саймон, будто мы давно знакомы и случайно встретились на какой-то светской вечеринке.
— Как жила-поживала?.. — переспросила я словно попугай, затем ехидно добавила: — Неплохо, спасибо за искренний интерес. Ну а ты что расскажешь?
— Было много работы. Уезжал надолго за рубеж, — нахмурился он.
«Что, не ожидал такой неприступности? Терпи, придется несладко».
Повисло неловкое молчание.
— В последний раз, когда мы виделись…
— Это когда ты стремительно скрылся из ресторана, оставив мне счет на кругленькую сумму?.. — Я вновь обрела голос.
— Очень сожалею о случившемся, — робко произнес Саймон.
— Извинения не принимаются.
— Могу все объяснить…
— Нет времени слушать.
— Дело в том, что… — начал было он. Ноя просто не могла молчать и выпалила, не скрывая сарказма:
— …в том, что ты женат. Чтобы догадаться, много ума не требуется.
О Боже, неужели я питала тайную надежду, что есть другое объяснение поступку донжуана?
— Да, должен признаться, что был женат. И в то время мы с супругой успели лишь договориться о разводе. Слушание дела в суде уже прошло, и через шесть недель я официально буду свободен.
— Прими мои поздравления. Вот только не могу взять в толк: почему же надо было исчезать из ресторана?
— Видишь ли, туда вошла подруга жены… бывшей жёны. Эта дамочка обязательно рассказала бы ей о том, что видела меня с новой пассией. А я был инициатором развода. И этим причинил своей экс-супруге большие страдания. Не хотелось сыпать соль на рану. Она замечательная женщина, да вот быть ее мужем я больше не желаю. Теперь же у каждого своя личная жизнь, и нам не надо скрываться. Могу предъявить все документы, если не веришь на слово.
— Не нужно. — Интерес к нашей бессмысленной интрижке таял, а часы показывали уже 9.15 утра.
Мой кавалер понял, что осталось только попрощаться, и быстро заговорил:
— Послушай, понимаю, у тебя есть причины сердиться. — Он сделал паузу, давая шанс опровергнуть сказанное, ноя молчала. — Однако надеюсь на новую встречу. Может, пообедаем вместе? Твоя компания мне очень нравится, честное слово!
Я удивленно подняла брови, хотя признаюсь, что в душе возликовала: теперь мне решать, заслужит ли он еще одно свидание.
— Да брось ты, любой человек врет, особенно на первом свидании. И не говори, что сама ни разу не обманывала.
— Спорить не стану. С маленькой ложью мы сталкиваемся сплошь и рядом: она притворяется натуральной блондинкой, он преувеличивает размер своей зарплаты. Но снимать кольцо и заявлять о том, что свободен, по меньшей мере подло.
Наше внимание отвлек чумазый бутуз, который подошел к столику и показал язык. Надо признаться, этот довольно неприятный мальчуган был весь в шоколаде, а из ноздри у него свисала сопля. Он махал кулачками и чуть не заляпал грязными ручонками мой пиджак. Нелепость ситуации заставила нас улыбнуться.
— Тибальт, не мешай дяде и тете, — укорила мамаша карапуза, и тот послушно отошел в сторонку.
— Боже правый, с таким именем быть ему либо премьер-министром, либо серийным убийцей. Третьего не дано.
Я ответила своему собеседнику улыбкой и мысленно призналась себе в том, что у Саймона хорошее чувство юмора и что я нахожу его безумно сексапильным. Правда, верить ли ему — вот вопрос.
«А какая разница? Отбрось все сомнения и насладись моментом. У тебя только одна жизнь, так проведи ее весело!» — прошептал мне на ухо чертенок в образе Мэдди с рожками.
«Довериться негодяю? Ни в коем случае! Если он предал тебя раз, подставит и в другой! — тут же посоветовал ангел с личиком Таб. — Жизнь дается человеку лишь единожды, подумай о возможной опасности».
— Так на чем мы остановились? — прервал мои размышления Саймон.
— На том, что твоему супружеству пришел конец.
— Да. А вот не начать ли нам все сначала?
Я сняла кофейную пенку ложечкой, затем бесстыдно облизнула губы, вспоминая наше первое свидание, шампанское и поцелуи.
— Подумаю об этом на досуге.
— Поторопись, время уходит.
— Ха-ха-ха, надо пораскинуть мозгами пару дней.
Сердцеед был явно удивлен:
— А чего думать? Люди либо нравятся друг другу, либо расходятся. Мне ты кажешься безумно привлекательной…
В моей душе происходили серьезные баталии: Мэдди против Таб. И признаться честно, перевес был на стороне первой.
— Хорошо, еще одно свидание. — Я достала электронный ежедневник. На самом деле пользоваться им я особо не умею, знаю только, как включать и выключать. Но ведь Саймон об этом не подозревает! — Могу пообедать с тобой во вторник, — предложила я, не желая казаться слишком доступной.
— Обеды исключены. Давай попробуем найти время для ужина.
Вечер — опасное время для свидания: выпито много вина, дела на работе закончены, и впереди вся ночь…
— Что скажешь насчет обеда в субботу или воскресенье?
— Не выйдет. Все выходные заняты: в эти, например, лечу в Нью-Йорк на семинар, а встретиться с тобой хочется как можно раньше. Кстати, на этот раз все за мой счет.
— Верю тебе безоговорочно, и все же, если соберешься в туалет, не забудь оставить кошелек на столе.
Саймон восхитительно улыбнулся. Плевать на все предосторожности!
— Что ж, остается вечер пятницы.
— Здорово. Обещаю, будет потрясающий ужин! И у меня, как это ни странно, не было ни малейшего сомнения в том, что все пройдет на высоте.
Глава 21
В тот день, когда Ливви проходила последние обследования, я позвонила на работу и соврала, что отравилась. «На всякий случай. Нужно быть свободной: вдруг сестре понадобится помощь или поддержка», — решила я разумно.
Ливви обещала сообщить, когда получит результаты. Часы показывали пять, а сестра так и не дала знать, как все прошло. Несколько раз я набирала номер мобильника старшей Монро, но тут же бросала трубку.
«Перестань нервничать, процедура могла затянуться», — повторяла я себе.
Наконец Бог услышал мои молитвы, и телефон противно затрещал.
— Ты что, сидишь у аппарата? — поинтересовалась Таб.
Дорогие читатели, обычно ваша покорная слуга безумно радуется, когда звонят старые друзья, однако в тот злополучный вечер не хотелось тратить время на пустые разговоры.
— Да я никак не могу переключиться с рабочего режима на домашний. По привычке беру трубку при первом гудке.
— Как самочувствие?
— Все так же. Прости, начинается приступ тошноты. Давай поговорим позже.
Как только я положила трубку, снова раздался звонок.
— Ну что еще? — Я подумала, что это снова Та-бита.
— Алло, это Ливви. Не помешала?
— Вовсе нет. Просто сначала я ждала весточки от сестренки, а потом отбивалась от назойливых приятелей, решивших напомнить о своем существовании. Как результаты?
— Есть плохая и хорошая новости…
— Сначала негатив, потом позитив!
— Болезнь, без сомнения, прогрессирует, но, к счастью, врачи обнаружили пораженные клетки только в молочной железе. Грудь нужно удалять, пока не пошли метастазы. Операцию назначили на середину октября, затем придется пройти курс химиотерапии.
— Не беда, главное — здоровье. Вот увидишь, через пару месяцев будешь как огурчик.
— Увы, даже после лечения необходимо наблюдаться у специалиста: рак может вернуться в любой момент.
Я глубоко вздохнула: видимо, чувство страха за сестру навечно поселится в моей душе.
— Не боишься? Ливви сухо ответила:
Ливви обещала сообщить, когда получит результаты. Часы показывали пять, а сестра так и не дала знать, как все прошло. Несколько раз я набирала номер мобильника старшей Монро, но тут же бросала трубку.
«Перестань нервничать, процедура могла затянуться», — повторяла я себе.
Наконец Бог услышал мои молитвы, и телефон противно затрещал.
— Ты что, сидишь у аппарата? — поинтересовалась Таб.
Дорогие читатели, обычно ваша покорная слуга безумно радуется, когда звонят старые друзья, однако в тот злополучный вечер не хотелось тратить время на пустые разговоры.
— Да я никак не могу переключиться с рабочего режима на домашний. По привычке беру трубку при первом гудке.
— Как самочувствие?
— Все так же. Прости, начинается приступ тошноты. Давай поговорим позже.
Как только я положила трубку, снова раздался звонок.
— Ну что еще? — Я подумала, что это снова Та-бита.
— Алло, это Ливви. Не помешала?
— Вовсе нет. Просто сначала я ждала весточки от сестренки, а потом отбивалась от назойливых приятелей, решивших напомнить о своем существовании. Как результаты?
— Есть плохая и хорошая новости…
— Сначала негатив, потом позитив!
— Болезнь, без сомнения, прогрессирует, но, к счастью, врачи обнаружили пораженные клетки только в молочной железе. Грудь нужно удалять, пока не пошли метастазы. Операцию назначили на середину октября, затем придется пройти курс химиотерапии.
— Не беда, главное — здоровье. Вот увидишь, через пару месяцев будешь как огурчик.
— Увы, даже после лечения необходимо наблюдаться у специалиста: рак может вернуться в любой момент.
Я глубоко вздохнула: видимо, чувство страха за сестру навечно поселится в моей душе.
— Не боишься? Ливви сухо ответила: