Мур Кейт. Любовь и долг

   Вайолет поймала умоляющий взгляд отца и кивнула.
   – Найдите Фрэнка.
   Отец вздрогнул всем телом, будто от удара, и схватился за высокую спинку кровати.
   – Папа? – воскликнула Вайолет и бросилась к нему.
   Мистер Хаммерсли прижал руку к груди.
   – Я не смогу встретить принца, Вайолет, я…
   – Я встречу его сама, папочка. А позже приду к вам и обо всем расскажу.
   Она посмотрела на Престона, который поддерживал отца под локоть.
   – Не волнуйтесь, мисс, я позабочусь о нем.
   Престон склонился над хозяином, расстегивая ворот его сорочки.
   Вайолет повернулась к Блэкстону.
   – Вы справитесь, мисс Хаммерсли?
   Она кивнула.
   Блэкстон взял ее под руку, и она почувствовала на своем запястье его горячую ладонь. На ее безымянном пальце красовалось кольцо с крупным бриллиантом формы каре, а его палец украшала массивная золотая печатка с крупным черным камнем, на котором был вырезан узор из листьев в виде буквы «Б».
   – За бриллиант не волнуйтесь, Вайолет, он поддельный.
   – Что ж, поддельный бриллиант для поддельного брака.
 
   Андре Стерци, принц Молдавии, был одет в красивый темно-синий френч с золотыми эполетами и аксельбантами, в котором походил на героя детских сказок. Высокий и широкий в плечах, он обладал золотистыми волосами и удивительными бледно-голубыми, словно у куклы, глазами. А густым его усам мог бы позавидовать морж. Подбитая мехом накидка свисала с одного плеча. Скованная поза завершала образ игрушечного щелкунчика, такого, которого Фрэнк привез маленькой Вайолет из России.
   Принца сопровождали недавно обвенчавшиеся молодая графиня и старый граф Рицин, давний секретарь, генерал Густав Дюбюсари. Генерал отличался необыкновенно высоким ростом, носил длинный парик и опирался на позолоченную трость. Вся разношерстная компания словно сошла с каминной полки, где среди прочих красочных игрушек они смотрелись бы в самый раз.
   После представлений принц обратился к Вайолет.
   – Дорогая наша мисс Хаммерсли, – сказал он, кивком головы приветствуя ее и щекоча усами подставленную Вайолет руку, – приношу тысячу извинений за то, что потерял вашего брата. Ах, что я говорю, конечно, не потерял, просто он задерживается. Фрэнк передал вам это письмо.
   Принц протянул ей сложенный второпях листок писчей бумаги.
   Вайолет развернула его:
 
   «Дорогая сестра!
   Не волнуйтесь из-за моей задержки. Обстоятельства обязывают меня повременить с возвращением, дабы уладить еще одно дело. Проявите к принцу радушие и гостеприимство. Я рассчитываю на вас.
   Ваш брат Фрэнк».
 
   Это было подлинное письмо. Почерк и подпись принадлежали Фрэнку. Вот только ее смутили некоторые слова, которыми Фрэнк никогда не пользовался. Другой человек составил текст и заставил Фрэнка написать его. Быть может, тот, кто стоит сейчас в этой комнате. Вайолет подавила дрожь и выдавила улыбку, которая, как она надеялась, не покажется принцу пустой.
   – Спасибо, ваше высочество. Мы не вправе винить вас за то, что Фрэнк задерживается. И его письмо – огромная радость для нас. – Она чувствовала на себе взгляд Блэкстона, но все же сунула письмо за манжету рукава, не отдавая послание брата в его руки. – Отец тоже не сможет к нам сегодня присоединиться и присылает свои извинения. Ему нездоровится, и он надеется, что сможет поприветствовать вас лично завтра утром. А сейчас от лица всей нашей семьи: добро пожаловать в особняк Хаммерсли. Надеюсь, ваше пребывание в нашем доме будет столь же комфортным, как если бы вы остановились в отеле «Милуэрт».
   Принц внимательно посмотрел на нее.
   – Отсутствие вашего брата делает наш визит не столь гладким, как хотелось бы. Нам кажется, это к лучшему, что мы остановились не в отеле. Здесь мы сможем развлечь вас и поддержать, а вы продемонстрируете нам, в свою очередь, знаменитые британские новшества.
   Свита кивала и поддакивала после каждой фразы. Принц, казалось, ждал этой поддержки и потому делал длинные паузы между предложениями.
   – Вы, англичане, все делаете по-современному И Молдавия хочет научиться этому у вас. – Он ударил себя кулаком в грудь. – Наши русские соседи очень могущественны, и потому мы хотим стать сильным государством.
   Последовала пауза, будто принц ждал аплодисментов. Взгляд его помутнел, и он, казалось, перестал замечать всех. Вайолет почувствовала на талии прикосновение горячих пальцев Блэкстона и поняла, что нужно продолжать разговор.
   – Ваше высочество, позвольте представить вам моего жениха. Лорд Блэкстон.
   Пожалуй, впервые за время визита принц слегка замешкался. Его взгляд упал на Блэкстона и вернулся к Вайолет.
   – Ну разумеется, вы ведь прекрасны и юны, поэтому у вас должен быть жених. Ваш брат не рассказывал о вашей красоте. – Он поклонился Блэкстону.
   – Она удивительна, правда? Мы совсем недавно помолвлены, посему я стараюсь не расставаться с ней. – Блэкстон взял Вайолет за руку, и их пальцы переплелись. – Знаю, это сейчас немодно, но мы не хотим расставаться ни на минуту.
   Принц рассмеялся.
   – Надеюсь, за ужином вы сядете подальше, чтобы я мог пофлиртовать с прекрасной мисс Хаммерсли. Кажется, это сейчас модно в Англии.
 
   Задержавшись на входе в красный обеденный зал особняка Хаммерсли, Блэкстон старался оценить мужчин за столом. Все взгляды притягивал к себе генерал Дюбюсари, несмотря на помпезность принца и умение старого графа подливать в пустеющие бокалы вино. Блэкстон давненько не сидел за одним столом с бандитами, но это не лишило его умения с первого взгляда распознавать опасных людей. Принц не походил на такого. Однако настоящему убийце хватало мига, за который огонек свечи успевает дрогнуть, чтобы превратиться из благодушного и неуклюжего увальня в жестокого палача и всадить нож в грудь по самую рукоять. К тому времени как к мужчинам присоединились женщины, Блэкстон сел на свое место и пришел к выводу, что Фрэнк в беде.
   Блэкстон начал проявлять интерес к своей невесте в то время, что принц откровенно флиртовал с ней за столом. Казалось невозможным не смотреть на нее, не жаждать сладкого прикосновения к ней. Вайолет ни разу не взглянула на Блэкстона, но иногда нервно крутила большим пальцем кольцо, которое он дал ей, словно оно ее раздражало.
   Современная мода, похоже, игнорировала лямки и у вечерних платьев, и у нижнего белья. И тем не менее ткань держалась на женской груди, будто кора на дереве. Странно, что за прошедший месяц Блэкстон не обращал на это внимания. То ли год плена так повлиял на его влечение, то ли виною всему было красное платье Вайолет, которое выигрышно контрастировало с ее безукоризненно чистой кожей. Он пытался убедить себя, что ее внимание к пустоголовому принцу объясняется лишь беспокойством за Фрэнка.
   Куда сложнее ему было уделять должное внимание графине, чьи кукольные черты лица и большие глаза вовсе не привлекали его. Мало того, ему казалось, что ее бездумное следование моде вызвано желанием скрыть истинный возраст. Как и леди Ревенхерст, она имела обыкновение наклоняться вперед, чтобы привлекать взгляды мужчин к своему декольте.
   – Лорд Блэкстон, – сказала она, бросив взгляд на мужа, который уже дремал над бокалом вина, – вы должны рассказать мне, как следует молодой женщине вести себя в Англии. Мне бы не хотелось выглядеть нелепой. Я могу на вас положиться?
   Графиня манила его взглядом. Она протянула миниатюрную руку и коснулась его пальцев. Блэкстон скорее почувствовал, чем увидел пристальный взгляд генерала Дюбюсари, и улыбнулся графине.
   Быть может, Хейзелвуд прав. Молодой Уайлд, словно Гермес, по приказу Голдсуэрди должен протащить их по всем кругам лондонского Аида, в котором все, что тебе нужно, всегда недостижимо, зато всякая дрянь вечно под рукой.

Глава 5

   Когда же она время от времени, не в силах удержаться, бросала на него взгляд, то замечала, что он смотрит… на пол.

Джейн Остен, «Гордость и предубеждение»

   Вайолет вошла в комнату Фрэнка на трясущихся ногах. Ей нужно было делать все что угодно, лишь бы найти брата. «Фрэнк пропал» – эти два слова пульсировали в ее голове, не оставляя надежды на сон.
   Тишина, которую изредка нарушал колокольный звон, была пугающей. Вайолет устроила на ночь гостей, а вместе с ними худосочную служанку графини, миниатюрного слугу принца и его необъятного телохранителя, которому пришлось постелить в гардеробной хозяина. Также в доме остался пухленький и невысокий шеф-повар. За ужином он пробовал все блюда, которые подавали принцу, чем сильно обидел повара Вайолет.
   Как только она разместила по комнатам гостей, Блэкстон ушел, и в голове сразу прояснилось. Рядом с ним она чувствовала себя словно горшок на огне: все в ней кипело и бурлило. Вайолет рассказала отцу все о принце и заставила выпить снотворное. Пообещав ему сделать то же самое, отпустила свою служанку и осталась одна. Затем прошла в комнату Фрэнка и закрыла дверь.
   Странно было находиться здесь и не видеть брата. Когда он был дома, она частенько заходила к нему перед сном.
   Справа от нее в неровном свете свечи виднелась громоздкая кровать с резной спинкой и вышитым золотой нитью покрывалом. Темно-зеленый сундук Фрэнка так и стоял открытым. Вайолет была уверена, что Блэкстон сам хочет осмотреть вещи Фрэнка, потому хотела опередить его.
   Она поставила свечу на сундук и принялась изучать содержимое. Если Фрэнк предвидел опасность, то он наверняка оставил какой-нибудь знак. С тех пор как ее брат начал ездить по делам банка, они придумали специальный код, чтобы передавать сообщения. Фрэнк выкладывал дно ящиков шелком с разными узорами, это и являлось оговоренным ими кодом.
   Мысли о Блэкстоне улетучились из головы. Ее мучили две загадки. С одной стороны – исчезновение Фрэнка, с другой – правительственное расследование. Она желала разгадать обе, но не в силах была справиться с болью в груди и слабостью в ногах. Она выдвинула из-под кровати кожаную банкетку, поставила перед сундуком и села. Потом положила ладони на колени, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Фрэнк жив, просто он где-то потерялся, и они его обязательно отыщут. Иначе и думать нельзя. Как представителю правительства Блэкстону нужно будет найти документы. Что ж, пусть их он ищет сам. А она займется поисками Фрэнка. Вайолет открыла глаза и стала думать.
   За ужином она внимательно изучала свиту принца. Сам принц казался совершенно безмозглым подхалимом, который ждал от встречи с Лондоном каких-то чудес. От него она ничего не узнала о брате. Каждый раз, стоило ей поднять этот вопрос, принц прекращал разговор и сочувственно гладил ее по руке. Когда он наклонялся к ней, она чувствовала приторно-сладкий аромат его напомаженных усов. Вайолет быстро поняла, что ничего, кроме сочувственных поглаживаний, она от него не добьется.
   А вот остальные гости заставляли понервничать. Всякий раз они на долю секунды запаздывали со смехом после шуток принца и были слишком скованы и внимательны для гостей, которые выпили немало вина. Она надеялась, что удастся выведать что-нибудь у графини, когда они вышли в дамскую комнату, оставив мужчин за столом. Но и тут ее ждало разочарование. Графиня Рицин, с короткими кудряшками, была похожа на ребенка. На ней было старомодное платье с высокой талией, золотистым ремнем и рядом тяжелых тесемок. У них с принцем были яркие, как у кукол, щеки и глаза. И старому графу она годилась скорее в дочери, чем в жены.
   Когда Вайолет спросила, давно ли они путешествуют с принцем, графиня напомнила, что принц Андре один из претендентов на молдавский престол. Он стал им из-за русско-турецкой войны. Принц, зажатый меж двух врагов, обратился к Англии, как к своему другу, за военной поддержкой.
   Графиня, кузина Андре, помогала холостому принцу взойти на трон. Она объяснила, что выросла в ужасном старом замке посреди болота, а потом призналась, что новое положение ее пугает. Графиня надеется, что их пребывание в Лондоне пойдет на пользу делу. Бедняжка была уверена, что в Молдавии с ней жестоко расправятся.
   Единственное, что Вайолет узнала от графини о Фрэнке, это то, что в последний их день пребывания в Испании Фрэнк должен был навестить кого-то. С тех пор его не видели.
   – По правде говоря, – призналась графиня, – я думаю, он пошел к порочной женщине. Я слышала, как он спрашивал у портье, где их можно найти.
   Невозможно. Фрэнк не был развратником и не завел никаких связей в Испании. Вайолет не могла предположить что Фрэнк бросит принца и его свиту ради развлечений. Что-то здесь не вязалось. Принц и графиня говорили, что Фрэнк пропал или задержался в Испании, а правительство утверждало – в Англии. Вайолет могла бы поверить принцу, если бы не видела письма брата. Это, пожалуй, было самым непонятным из всей головоломки. Как представлялось Вайолет, письмо предполагало возможность похищения. Если Фрэнка похитили, то, скорее всего, отцу вскоре предъявят выкуп.
   Вайолет почувствовала себя лучше и встала с банкетки. Устроившись на коленях перед сундуком, она переставила ящики так, как обычно это делал Фрэнк, но рисунок расплывался перед глазами. Ей нужно было больше света, чтобы увидеть послание, если таковое было. Она посмотрела на каминную полку за спиной в поисках свечи, но не увидела ни одной. Затем кинула взгляд на полку, заставленную фамильными ценностями: бронзовыми часами, греческой вазой, совами из оникса. Все стояло на своих местах. Она попыталась вспомнить, куда же убрала свечи. Не могли же они сами исчезнуть! Вайолет как раз думала над этой загадкой, когда в комнате раздался странный звук.
   Она ахнула и прикрыла рот рукой. Перед ней стоял Блэкстон и смотрел из темноты. Только кружева на манжетах белели в темноте. Он был недвижим, словно статуя. Колени у нее снова задрожали, и она села на банкетку.
   – Как это похоже на нас, Вайолет, – оказаться наедине в ночи. – Когда он подошел к ней, держа в руках пропавший подсвечник, забытые уроки их недолгих отношений напомнили о себе. Она знала, каким страстным он бывает в постели и каково это – останавливать его рукой, прижав ладошку к упругому животу.
   «На нас». Ее бедное сердце так сильно колотилось в груди, что она не могла говорить. Он остановился за сундуком и опустил подсвечник, чтобы ей было виднее.
   – Вам нужно больше света.
   Она наконец обрела дар речи.
   – Как и вам.
   Нельзя касаться его, нельзя. Только так Вайолет сможет держать себя в руках и сосредоточиться на Фрэнке. Блэкстон должен рассказать все, что знает.
   Он поставил подсвечник на открытый сундук и встал позади нее, осматривая вещи, как и она до него.
   – Как вы думаете, что мы упустили из виду в первый раз?
   «Мы». Снова он допустил эту оговорку. Словно они вместе работают, словно у них одна цель. Но ведь это не так!
   – Я думала, вы ушли.
   – Уйти и оставить вас среди потенциальных врагов государства?
   Она снова посмотрела на сундук Фрэнка.
   – Должно быть что-то еще. Раньше у нас было слишком мало времени.
   – Думаю, нам нужно еще больше света. – Он обошел комнату, собирая подсвечники и свечи, и вскоре вокруг них стало светло как днем. Он снова встал позади нее так близко, что она чувствовала приятный запах мыла, такой, какой обычно заполняет комнату, когда снимаешь кожуру с апельсина.
   – Где вы были? – Она повертела обручальное колечко на пальце.
   – Вам правда интересно?
   – Никогда о вас не думала.
   – Лгунья. Вы злились много месяцев. Вы придумали тысячи упреков в мой адрес. Вы сожгли все, что я вам подарил.
   – Не было ничего подобного.
   – Вы обратились к своей подруге Августе Лаундес, которая оклеветала меня и убедила вас в том, что избавиться от такого титулованного мерзавца, как я, – это чистое везение.
   Вайолет посмотрела на него. Его глаза были слегка прикрыты. Длинные черные волосы спадали почти до плеч.
   Он в точности описал ее попытки забыть его, за исключением того, что по сотне раз на дню она ругала себя последними словами, называла дурой и рыдала в подушку. И только спустя несколько недель Августа вытащила ее из зареванной постели, расчесала ее безнадежно запутанные волосы и поставила на ноги.
   Поначалу каждый шаг давался ей с таким трудом, словно она вспахивала поле. А в лицо ей дул ветер потери, унижения. Но она шла вперед, загрузила себя делами, заставила думать о чем угодно, только не о нем. И сейчас, когда она добилась такого прогресса, он вернулся и говорит «мы» и «нас», выбивая почву из-под ног. Что ж, она не покажет ему, как тяжело ей все далось.
   Вайолет встала, завернулась в шаль и подошла к письменному столу Фрэнка.
   – Августа сказала, что мне еще повезло.
   – Я знал, что вы можете на нее положиться, – ответил Блэкстон, как ни в чем не бывало разглядывая свои ботинки.
   – Столько глупостей совершается в молодости, – сказала она, глядя на стол.
   – И это, как всегда, неизбежно. Так чем же вы были заняты с тех пор?
   Вайолет отошла от стола к холодному камину.
   – Я? Я настоящий филантроп. Едва ли найдется в нашем большом городе человек, которому я бы отказала в помощи. Я перепрофилировала несколько портняжных мастерских с неприбыльного нынче шелка на столь востребованную парусину, снабдила рыбаков лодками, разместила сотни рабочих, которые приехали в Лондон. Я вызволила немало детей из тюрьмы. И наконец я – президент британской Ассоциации пчеловодства.
   Ее слова звучали как-то жалко. Что толку от ее благородства и подвигов, если до сих пор она боится прикоснуться к нему. Какая разница, кого она спасла в Лондоне, если не спасла саму себя. Вайолет хотела бы сказать «я полюбила и вышла замуж» – это был бы стоящий ответ, но не судьба. Она передвинула пару каменных сов на каминной полке ближе к черно-красной греческой вазе. Фрэнк собирал в ней пенни, которые находил где-нибудь и называл рабочими лошадками. Голос Блэкстона вернул ее в реальность.
   – Что ж, вы воспользовались временем лучше, чем я.
   Она повернулась и посмотрела на его спину. Не очень-то он обходительный.
   – Вы не ответили на мой вопрос о том, где вы были все это время.
   – В Греции.
   – Как Байрон? Вы помогали им в борьбе за независимость?
   – Вот уж нет. Абсолютно бесполезная затея.
   – Вы там болели? – Она снова подметила его худобу и нездоровый цвет кожи.
   – Это жестокая страна. У бандитов и их предводителей там куда больше силы, чем у правительства.
   – Вы уже заезжали домой?
   При слове «дом» Блэкстон непроизвольно вздрогнул.
   – Нет.
   Она подметила, как резко он оборвал тему.
   – Вы стали знамениты в Лондоне.
   – Не более, чем прежде.
   Вайолет симметрично расставила предметы на полке.
   – Что привело вас на службу в правительство?
   – Я обладаю некоторым опытом, который им требуется, кроме того, мне не приходится бросаться на пушки.
   Она снова присела на банкетку, не в силах стоя выносить его присутствие. Как ни странно, но она по-прежнему чувствовала это: поток, проносящийся сквозь нее, сбивающий с ног и увлекающей к нему.
   – А я всегда думала, вы предпочитаете бросаться на пушки.
   – Не сомневаюсь, что вы так и думали. Так что мы расскажем людям? – Он взял ее за руку и коснулся ее пальца там, где она теребила кольцо. – Мы никогда не убедим принца и его братию в том, что мы обручены, если вы будете так нервно крутить обручальное кольцо.
   Прикосновения Блэкстона не отличались дружелюбием принца. Его пальцы были тверды. Чувства Вайолет обострились, а пальцы напряглись. Впрочем, она не стала совершать глупость и одергивать руку. Напротив, она набралась сил и ответила:
   – Вы должны были предупредить своего благодетеля, что у нас за плечами история, которая делает вас неподходящим человеком для этой работы.
   Он отпустил ее.
   – Как ни печально, Вайолет, они все знают, и именно из-за этой истории выбрали меня. Так что возьмите себя в руки и заставьте весь мир поверить, что вы передумали и оставили все в прошлом.
   Она встал и повернулся к ней спиной.
   Пенелопа ее никогда не простит.
   – Дальше будет видно, а пока что нам нужно убедить только принца.
   – То есть вы не будете делать заявление для прессы? – спросил он, бросив взгляд через плечо.
   Она покачала головой.
   – Хорошо. – Он снова встал позади. – Что написал Фрэнк в письме?
   – Фрэнк не писал его.
   – Не его почерк?
   Она услышала в его голосе заинтересованность и поняла, что он тоже отметил эту деталь.
   – Нет, почерк его. А вот слова не его. – Вайолет достала письмо из рукава. – Кто-то говорил ему, что писать.
   Блэкстон повернул письмо к свету и прочел.
   – Он ведь всегда называл вас «Ви». Вы позволите Престону сделать копию для меня?
   Вайолет кивнула, Блэкстон сунул письмо в карман. Она посмотрела на сундук Фрэнка.
   – Какое впечатление на вас произвел принц?
   – Когда он не делал комплименты мне, он делал комплименты Англии.
   – Вы заставили его сказать что-нибудь о Фрэнке?
   – Каждый раз, когда упоминала имя брата, он называл какую-нибудь достопримечательность Лондона, которую Фрэнк рекомендовал ему посмотреть. Принц собирается совершить конные прогулки в парке, посетить газовый завод, сходить в зверинец, потанцевать на балу и подняться на воздушном шаре. По его поведению не скажешь, что он испытывает чувство вины. Похоже, он действительно не знает, куда девался Фрэнк.
   – Он не говорил о том, что встречался с министром иностранных дел Великобритании?
   – Нет, но ведь это, насколько я понимаю, цель его визита. Я помню, что Фрэнк говорил что-то похожее.
   – Да, он должен отчитаться о том, как идут дела с перевооружением молдавской армии.
   – А что, Молдавия должна прикрывать спину России от Турции?
   – Это выглядит маловероятно, если, конечно, он не напугает царя своими золотыми аксельбантами.
   Знакомый голос Блэкстона убаюкивал ее, и она попыталась встряхнуться. Смотреть дальше в сундук Фрэнка толку не было. Она снова встала и подошла к камину. Огонь не зажгли, и она почувствовала, что в комнате становится прохладно. Фрэнка не было уже несколько недель, поэтому комната казалась мертвой.
   – Вы полагаете, что на деньги правительства он накупил себе золотых украшений для мундиров?
   – А вы думаете, он действительно потратил их на армию?
   – Сомневаюсь. Банкиры всегда следят, как расходуются их деньги. Я думаю, то, что происходит с деньгами, объясняет большинство ужасных поступков людей.
   – Так вы думаете, что средства были перерасходованы?
   – Почти наверняка, и Фрэнк напал на след.
   – Тогда понятно, почему исчез доклад.
   – И Фрэнк. – Блэкстон этот пункт упустил, и она рискнула поправить его. – Вы что-то недоговариваете.
   – Разумеется, я не могу быть с вами полностью откровенен. – Он смотрел на нее, и взгляд был насмешливым.
   – Речь не о нас, а моем брате.
   – Вы поменяли местами ящики. Что вы надеялись увидеть?
   Он заметил. Блэкстон все всегда замечал. Именно поэтому он так понравился Вайолет в самом начале. Ему не приходилось объяснять очевидных вещей, он видел их сам.
   Она хотела бы знать, что искала, но тот, кто рылся в сундуке Фрэнка, разрушил послание. Рисунки на ткани никак не складывались в условные знаки.
   – Думайте, Вайолет. Сундук должен рассказать нам что-нибудь. Он находился в комнате вашего брата на Гибралтаре, пока его не перенесли на корабль, где поместили в каюту, закрепленную за вашим братом. Этот сундук путешествовал. А вот «с» или «без» него – мы должны выяснить.
   Блэкстон подошел к сундуку и, вытащив нижний ящик, протянул его Вайолет.
   – Понюхайте.
   – Понюхать?
   – Престон сказал, что кто-то поменял ящики местами. Понюхайте и определите, кто это был, мужчина или женщина.
   Она взяла ящик и положила на колени. Он смотрел на нее тяжелым взглядом.
   – Почему доклад Фрэнка так важен для правительства?
   – Вы же сами сказали, что принц потратил деньги не по назначению.
   – Да, но в этом нет ничего нового. Принцы – они такие, знаете ли. Кроме того, Фрэнк наверняка высказал бы ему в лицо претензии, если бы тот потратил слишком много денег на себя.
   – Вы полагаете, что Фрэнк нашел информацию, огласка которой представляла угрозу для кого-то? И дело не в расходах бюджета, но в сокрытии и подлоге?
   – Это должен быть кто-то могущественный, и вряд ли это принц, поскольку за всей его экстравагантностью едва ли скрывается истинный правитель.
   – Чем пахнет ящик, Вайолет?
   Она поднесла ящик к носу. Разумеется, он пах любимым сандаловым мылом Фрэнка и его одеколоном с легким сосновым ароматом. Она перемешала содержимое. Появился новый аромат, отдающий розой. Вайолет подождала, пока аромат станет более уловимым. Когда она снова почувствовала его, то с уверенностью смогла определить, что аромат принадлежал женщине.
   – Женская рука. – Она посмотрела на него и поняла, что он пришел к тому же выводу. – Вы уже нюхали ящик раньше.
   – У меня была такая возможность до того, как вы появились, но я хотел подтвердить свои подозрения. – Он взял ящик из ее рук и вставил на место. Потом сел на банкетку слева от нее. Вайолет постаралась убедить себя, что он вовсе не так близко, как ей кажется. Он взял ее холодную руку своими теплыми пальцами.
   – Письмо – это хороший знак, Вайолет, ведь кто бы ни похитил Фрэнка, он держит его в живых. И чего бы он ни хотел, хочет он этого не от вас и вашего отца.