Страница:
– Вы собираетесь добраться до Бата глубокой ночью да еще пешком?
Его тон и соблюдаемая дистанция немного успокаивали, но она не могла ему доверять.
– Я уже сказала вам, куда иду. А теперь пропустите меня!
– Не бойтесь, – сказал он, оставаясь на месте. – Я и не думаю причинить вам какой-либо вред. Я только хотел предложить вам свои услуги.
Услуги? Какие еще услуги? Лорд Стернпол тоже сказал, что она может извлечь пользу, если окажет ему некоторые услуги, но горько пожалеет, если откажется.
Вместе с тем важное отличие все же было. Лорд Стернпол вызывал у нее ужас и отвращение, а лорд Бромвелл, напротив, – доверие и уважение.
Тем не менее она не собиралась сообщать ему об этом, да и вообще продолжать с ним знакомство.
– Вероятно, моя неподобающая реакция на ваше дерзкое поведение внушила вам обо мне ошибочное представление, милорд. Уверяю вас, не в моей привычке целоваться с незнакомыми мужчинами. Впрочем, как и с теми, кто был мне представлен.
– Рад это слышать, но я предлагаю вам вовсе не те услуги, о каких вы, кажется, подумали. Несмотря на мой сегодняшний промах, я вовсе не наглец, вознамерившийся воспользоваться слабостью женщины. Мне уже ясно, что вас преследуют какие-то неприятности, и мое единственное и искреннее намерение – выяснить, что с вами произошло и могу ли я вам помочь.
– Помочь мне, удерживая против моей воли?
Он оставил ее вопрос без ответа.
– Если с вами все благополучно, то позвольте спросить, почему вы путешествуете одна, без компаньонки, почему на вас платье, которое вам явно велико, и почему не пользуетесь своим титулом? И почему, миледи, вы хотели покинуть гостиницу под покровом ночи?
Ее охватил внезапный озноб.
– Я не леди.
– Вы – не леди Элеонора Спрингфорд?
Нелл старалась скрыть от него свой испуг. Да, она не леди Элеонора, она вообще не принадлежит к высшему обществу. Это имя она услышала в школе от одной из своих одноклассниц, которая всегда пренебрегала знакомством с нею. Нелл решила воспользоваться схожим с ее именем просто потому, что оно пришло ей на ум.
Сейчас это казалось ей нелепым и глупым.
Но если он знал настоящую леди Элеонору, он бы сразу сообразил, что она самозванка, и дал бы ей это понять или обратился бы к властям.
– Да, я не Элеонора Спрингфорд. – Она решила отвечать со всей осторожностью. – И я никуда не бегу. Я направлялась в Бат навестить свою тетю. А что касается моего платья, милорд, мне казалось, вы специалист по паукам, а не по дамским модам.
– Просто я наблюдателен от природы.
– У моей модистки ужасная швея. К сожалению, до моего отъезда она не успела нанять другую.
Она подошла к окну и остановилась с возмущенным видом, хотя у нее дрожали ноги, а по спине полз отвратительный ручеек пота.
– Дверь находится у вас за спиной, милорд. И теперь, когда я вам все объяснила, прошу вас воспользоваться ею.
Он только упрямо сложил на груди руки.
– Я не уйду, пока не буду уверен, что вам ничто не угрожает.
Господи, помоги! Она верила, что он говорит серьезно, что у него нет эгоистичных, безнравственных побуждений, но почему ей довелось встретиться с таким благородным джентльменом именно здесь и сейчас?!
– Вы заблуждаетесь, милорд. У меня нет абсолютно никаких проблем.
– В таком случае я вынужден предположить, что вы пытаетесь уклониться от уплаты за комнату.
Нелл возмущенно посмотрела на него, лихорадочно соображая, что сказать. Он угадал, но что она могла ему ответить!
– Есть и другое объяснение, милорд, моему желанию оставить эту комнату.
Он поднял бровь, выжидающе глядя на нее.
– Вам не приходило в голову, что мне страшно спать так близко от человека, который имел наглость поцеловать меня? Кто может сказать, на что еще вы способны, что и подтверждает ваше присутствие в моей комнате?
– Вы опасаетесь моего нападения?! – недоверчиво уточнил он.
– А разве у меня нет оснований? Ведь вы же обняли меня без моего согласия, преследовали меня в коридоре, ворвались в мою спальню и сейчас упорно не желаете выйти!
– Но я – джентльмен, что вам могут подтвердить Дженкинсы, а также мои друзья и знакомые из общества.
– Я бы не назвала джентльменским ваше сегодняшнее поведение.
Он смущенно взъерошил себе волосы:
– Признаться, я и сам его так не назвал бы… Однако случается, что в известных обстоятельствах люди ведут себя не совсем обычно. Полагаю, именно это со мной и произошло. Я был немного не в себе после того, как карета так неожиданно опрокинулась.
Все равно она не хотела, чтобы он думал, что может вести себя с нею как ему заблагорассудится.
– Женщины того острова, о котором вы рассказывали за обедом, они считали бы вас достойным джентльменом, если бы знали, какого поведения можно от вас ожидать?
– Да, несомненно, – уверенно отвечал он. – Мое поведение полностью соответствовало их обычаям и представлениям.
– Вот и я не сделала ничего дурного.
– Возможно, но вы либо обманщица или преступница, либо от чего-то или от кого-то скрываетесь. Если верно мое первое предположение, мой гражданский долг задержать вас. Если вы действительно чего-то опасаетесь, я еще раз прошу позволить мне оказать вам помощь. Но каков бы ни был ваш ответ, я не могу позволить вам одной ночью брести по диким и безлюдным местам. Это очень опасно, и если с вами что-нибудь случится, я никогда себе этого не прощу.
Действительно он так беспокоился о ее безопасности или нет, но она видела его решительное настроение и понимала, что он не уйдет до тех пор, пока она не представит ему правдоподобного объяснения.
Придется его придумать.
Вспомнив, что рассказывал кучер об отце лорда Бромвелла и о том, как он разносил своего сына, она опустила на пол саквояж, в котором находились ее одежда, туалетные принадлежности и три платья леди Стернпол.
Покорно опустив руки, она заговорила, делая вид, что против воли вынуждена открыть ему правду.
– Ну что ж, милорд. Вы совершенно правы. Я действительно леди Элеонора Спрингфорд и действительно спасаюсь бегством от своих родителей, которые хотят насильно выдать меня замуж за итальянского графа. Граф очень богат, ему принадлежат три замка, но по возрасту годится мне в деды и, мало того, известен своим распутным образом жизни. У него уже было несколько любовниц, и нет никакой надежды, что он будет хранить верность своей супруге. Вот почему я сбежала и почему при мне нет ни горничной, ни компаньонки.
– Слава богу, на дворе девятнадцатое столетие, а не Средние века, – мрачно возразил лорд Бромвелл. – Вы могли просто отказаться от помолвки, а не убегать из дома и подвергать себя опасности.
Она остановилась около умывальника, рассеянно теребя кончик полотенца.
– Я полагала, что человеку, который много видел, путешествуя по всему свету, нет необходимости объяснять, какие меры можно предпринять, чтобы заставить женщину вступить в брак, особенно если жених чрезвычайно богатый аристократ, а ее родители не так состоятельны, как думают окружающие.
– Вы правы, – сказал лорд Бромвелл, по-прежнему стоя у дверей. – Мои родители были далеко не в восторге от моего выбора профессии, и матушка умоляла меня не ездить в последнюю экспедицию, так что мне отлично известно, что такое ожидания родителей и их методы убеждения. Но со временем они наверняка успокоятся и сдадутся. Думаю, сейчас они очень обо мне тревожатся.
– Наверное. К сожалению, я уверена, что меня продолжают искать, хотя надеюсь, что пока еще поиски ведутся в Италии.
– Вы одна проделали весь этот путь из Италии?! – с нескрываемым ужасом воскликнул он.
Она проделала путь сюда из Йоркшира, но не собиралась сообщать ему об этом.
– Да, мы поехали туда, чтобы поправить здоровье отца.
Так сказала им Летиция Эпплсмит, и леди Стернпол подтвердила это, когда днем болтала с подругой, общество которой Нелл поневоле приходилось терпеть.
Лорд Бромвелл задумчиво нахмурил брови, и она испугалась, не знает ли он что-то про герцога Уаймертона и его семью, о чем ей неизвестно, пока он не сказал:
– Да-да, кажется, матушка говорила мне об этом.
– Путешествие в одиночестве оказалось не таким трудным, как я думала, – с облегчением заговорила Нелл. – Чаще всего люди были ко мне очень добры, особенно женщины. Кажется, они догадывались, что я спасаюсь от неблагоприятной семейной ситуации. Правда, порою мужчины отпускали нежелательные замечания, но меня никто не тронул до… до вас, милорд.
Он покраснел, как мальчик, и она поспешила продолжить, не желая углубляться в эту тему:
– Должно быть, потрясение от инцидента вынудило меня назвать вам мое подлинное имя, и я прошу вас никому его не открывать. Вы очень известный человек, репортеры наверняка узнают о случае с каретой и могут выяснить, кто находился в ней вместе с вами. Я надеюсь как можно скорее добраться до моего крестного, лорда Ратлесса, который живет в Бате. Я уверена, что он примет мою сторону и защитит меня.
– Понимаю, – сказал виконт, глядя на нее с такой искренней добротой и сочувствием, что она почувствовала себя самой подлой преступницей. – У вас есть деньги? Или вы пытались выскользнуть отсюда из-за того, что у вас недостаточно средств?
Подавив смущение, она призналась:
– У меня осталось немного денег, но, к сожалению, их недостаточно, чтобы заплатить за комнату.
– Я с радостью приму на себя эти расходы.
Зная, что он может себе это позволить, она не стала возражать:
– Благодарю вас, милорд.
– Хотя до сих пор у вас все шло благополучно, я не могу допустить, чтобы вы продолжали путешествовать одна и с ограниченными средствами. Вы не согласитесь принять приглашение посетить мое поместье? Это всего в нескольких милях от Бата. Там вы будете в полной безопасности и сможете послать записку вашему крестному, чтобы он приехал за вами.
Сгорая от стыда за свою ложь, она опустила взгляд.
– И пусть вас не пугает, что я могу воспользоваться ситуацией.
– Благодарю вас, милорд, но я не смею вам навязываться, и думаю, будет лучше, если я не стану вмешивать вас и ваших родственников в свои неприятности.
– Как пожелаете, – разочарованно произнес он. – Но позвольте мне хотя бы заплатить за эту ночь и снабдить вас достаточными средствами для завершения поездки.
Он вынул из кармана штанов бумажник из дорогой тонкой кожи и извлек несколько десятифунтовых банкнотов.
Она не хотела их принимать, но действительно отчаянно нуждалась.
– Благодарю вас, милорд. – Она взяла протянутые ей банкноты. – Я никогда не забуду вашей доброты. – «И вашего поцелуя». – Я верну вам долг при первой же возможности.
Если эта возможность когда-нибудь представится и – при условии, что она решит признаться ему в своем обмане.
Он улыбнулся, и у нее сердце защемило, когда она смотрела на его красивое и мужественное лицо, освещенное призрачным светом луны.
– Должен сказать, я никак не ожидал, что поездка в Бат будет такой волнующей и полной событий.
– Я тоже. Не знаю, что бы я без вас делала, когда случилась эта авария.
– Не сомневаюсь, что вы непременно нашли бы какой-нибудь выход. Вы определенно умная и находчивая девушка.
Если бы эти слова сказал кто-нибудь другой, они не показались бы ей комплиментом, но в его устах прозвучали самой желанной похвалой.
– А вы – невероятно храбрый и благородный рыцарь.
Он шагнул к ней. Затаив дыхание, она ждала в надежде на новый поцелуй.
Но он остановился.
– Мне лучше вернуться к себе, пока меня не застали здесь и не потребовали объяснений. Не хотелось бы испортить нашу с вами репутацию, хотя моя уже и без того подвергается некоторому осуждению.
Спрятав банкноты за лиф, она проводила его до двери, проклиная себя за ложь, жалея, что не в силах выразить ему всю полноту своей благодарности. Ведь она не вернет ему долг, потому что утром расстанется с ним навсегда!
– Поверьте, я высоко ценю вашу доброту и благородство, милорд.
Во дворе прокукарекал петух, виконт улыбнулся и открыл дверь:
– С добрым утром, миледи.
– Постойте! – тихо окликнула она.
Он обернулся и вопросительно посмотрел на нее.
Она больше не могла, она должна была это сделать.
Притянув его к себе за рубашку, она поцеловала его. Не нежно и ласково, как он поцеловал ее в карете, а горячо и страстно, как того требовало ее сердце.
Лорд Бромвелл замер то ли от неожиданности, то ли от негодования. Она в ужасе подумала, что сейчас он ее оттолкнет, но он обнял ее за талию, прижал к себе и не менее страстно ответил на ее поцелуй. Она прильнула к его широкой груди, чувствуя слабость в ногах.
Какой это был поцелуй! Страсть пробудилась в ней, горяча кровь в венах. Не так давно она с отвращением вырвалась из мерзких объятий своего бывшего хозяина, но теперь жаждала, чтобы лорд Бромвелл подхватил ее своими сильными руками, отнес ее на постель и…
Будто угадывая ее желание, он прижал ее спиной к двери. Не прерывая поцелуя, он положил горячую ладонь на ее грудь.
Дыхание ее участилось, она вся загорелась, и рука ее скользнула ему под рубашку, ощутив пылающую кожу, напрягшиеся мышцы. Прежде ей и в голову не могло прийти ничего подобного, но сейчас ей не терпелось сорвать с него рубашку и прильнуть губами к его обнаженной коже.
Она уже стала поднимать полу рубашки, как вдруг он прервал поцелуй и отшатнулся, глядя на нее огромными глазами.
Грудь его тяжело вздымалась, брови были сурово нахмурены.
– Бога ради, я снова прошу вас простить меня! Как порядочный человек, я должен был преодолеть свои первобытные инстинкты.
«Его первобытные инстинкты!» Но ведь именно она подчинялась их власти!
Он положил руку на щеколду.
– Желаю вам всего самого лучшего, миледи.
– И я вам, милорд, – прошептала она, и он выскользнул в коридор.
Нелл медленно прошла к кровати. В жизни она не испытывала такого стыда, даже когда обокрала лорда Стернпола.
Что с ней происходит, стоит ей оказаться рядом с лордом Бромвеллом? Как могла она забыть, что известность виконта ставит ее в еще более опасное положение!
Не успела она присесть на край кровати, как в комнату вплыла миссис Дженкинс с кувшином горячей воды.
– Доброе утро, – сказала она, поставив его на умывальник. – Я вижу, вы уже готовы к дороге. Скажу вам, сегодня чудесная погода для поездки. Завтрак скоро будет готов. Я только застелю кровать, если вы не возражаете.
Нелл поспешила подойти к умывальнику.
– Какой приятный молодой человек, не так ли?
– Кто? – спросила Нелл, хотя отлично знала, кого та имела в виду.
– Лорд Бромвелл, конечно! – ответила женщина, взбивая подушку. – Вам очень повезло, моя милая.
– Нам всем действительно повезло, что он был рядом, когда с каретой случилась эта беда. Если бы он не запретил нам переносить Томпкинса, его состояние сильно ухудшилось бы.
– Я имела в виду вовсе не это. Я не вчера родилась на свет, дорогая моя, – ответила жена хозяина. – Он никогда прежде не привозил сюда женщину, правда, как и своих друзей, – продолжала она, хлопоча у кровати. – Говорят, они порядочные озорники, все, кроме барристера[3]. Этот-то всегда мрачный да молчаливый, как какой-то призрак. Трудно поверить, что он уже женился… А я всегда говорила, что, видно, не доживу до того дня, когда лорд Бромвелл привезет свою…
– Боюсь, вы заблуждаетесь, миссис Дженкинс, – не выдержав, прервала ее Нелл. – Лорд Бромвелл вовсе меня не привез, и я ему никто, просто случайная спутница по почтовой карете.
Миссис Дженкинс выпрямилась и сурово нахмурилась:
– Говорите что хотите, милочка, но половицы что-то сильно скрипели. Вы были здесь не одна.
– Я расстроилась из-за этого инцидента и не могла заснуть. Вы слышали только мои шаги, когда я расхаживала по комнате. Одна.
Миссис Дженкинс покачала головой:
– Не надо мне лгать. Я никогда не видела, чтобы лорд Бромвелл смотрел на женщину так, как вчера вечером смотрел на вас. Если не считать того дня, когда он поймал у меня в конюшне такого огромного паука, какого я в жизни не видела.
– Вряд ли я могу счесть это комплиментом или признаком влюбленности, если он смотрел на меня как на паука, – возразила Нелл, ловко изображая негодование утонченной леди. – Может, в его взгляде и были признаки легкого интереса.
– Вы выражаетесь точно так же, как он, когда говорит о своих пауках, – со вздохом сказала миссис Дженкинс, нисколько не обескураженная надменным тоном Нелл. – Я и половину-то не понимаю, что вы тут сказали. А, правда, какой у него красивый голос, да?
Нелл не стала вслух соглашаться с хозяйкой гостиницы, чтобы та не приняла это за очередное подтверждение своих подозрений.
Миссис Дженкинс устремила на нее проницательный взгляд:
– И потом, я видела, как он выходил из вашей комнаты.
Это было не так легко объяснить, но девушка попробовала:
– Он только хотел убедиться, что я в состоянии заснуть, несмотря на все, что случилось.
– Что ж, должна сказать, вам не откажешь в находчивости, – ответила миссис Дженкинс, аккуратно расправляя взбитую перину. – Только не стоит меня обманывать. Я вас не осуждаю, хотя другие вполне могут. Да если бы я была моложе лет на двадцать и не замужем, я бы первая… – Она смущенно покашляла, и ее полное лицо порозовело. – Но я уж не молодка, так что не важно. Я только хотела сказать вам кое-что до вашего отъезда. Лорд Бромвелл – очень хороший молодой человек, очень добрый, так что, смотрите, не разбейте ему сердце.
– Я не собираюсь этого делать, – заверила ее Нелл. – И повторяю, он заходил лишь для того, чтобы проверить, хорошо ли я себя чувствую.
– Ну, пусть будет по-вашему, – согласилась наконец миссис Дженкинс, явно не поверив ей.
Ситуация становится все хуже и хуже, с тоской думала Нелл. Всего шесть дней назад она была приличной и респектабельной девушкой. Теперь же люди имели право назвать ее воровкой и даже безнравственной – особенно если за ее комнату заплатит лорд Бромвелл.
С другой стороны, лорд Стернпол никогда не подумает, что женщина, которую он преследует, та самая, кого все считают любовницей знаменитого лорда Бромвелла.
– Вы уже сообщили лорду Бромвеллу свои выводы? – спросила она.
– Если бы на вашем месте была другая, – с негодованием отвечала миссис Дженкинс, – я бы вышвырнула ее вон! У нас с мужем приличная гостиница, чтоб вы знали.
Значит, она держит свои подозрения при себе, с облегчением поняла Нелл.
– Благодарю вас за доброту и за скромность. Мы с лордом Бромвеллом очень вас ценим, особенно если вы и дальше будете хранить нашу тайну.
– А что, он боится, что потеряет благотворителей для своей следующей экспедиции, если об этом станет известно? – довольная, что ее догадка подтвердилась, спросила миссис Дженкинс.
Скрыв удивление, Нелл просто кивнула, чтобы не испортить достигнутый успех.
– Что ж, моя милочка, можете на меня положиться. Но помните, что я вам сказала насчет его сердца, а не то вам придется иметь дело со мной!
– Я это запомню, – пообещала Нелл, хотя эта добрая женщина нисколько не беспокоилась насчет ее собственного сердца. Видно, она считала ее просто корыстной, бессердечной искательницей приключений. – Вы знаете, где сейчас лорд Бромвелл?
– Скорее всего, в конюшне. Наверное, ищет еще одного паука.
Нелл подавила брезгливую дрожь и быстро вышла из комнаты.
Ей не пришлось долго искать лорда Бромвелла. Он разговаривал около конюшни с одним из грумов.
На нем по-прежнему не было шляпы, и темные волосы его трепал ветерок. В темных штанах, белой рубашке под светло-зеленым жилетом и в уже начищенных сапогах, он стоял в непринужденной позе, отставив одну ногу, и до Нелл донесся его веселый, беззаботный, чарующий смех.
Пусть он никогда не узнает правду о ней, пусть всегда вспоминает ее с приятным чувством, как будет вспоминать о нем она сама, взмолилась в душе Нелл.
Он еще не увидел Нелл, как во двор вкатилась огромная черная карета с затейливым гербом на лакированной дверце. Возница в черной с золотыми галунами ливрее крикнул на лошадей и, изо всех сил натянув поводья, так резко их остановил, что лакей на запятках едва удержался на месте.
Во дворе все замерли – даже собаки – и не смели заговорить, пока один из лакеев не спрыгнул на землю, слегка пошатнулся, затем открыл дверцу и опустил лесенку.
Из кареты появился высокий дородный джентльмен в синем плаще с четырьмя пелеринами и большими медными пуговицами. Стоя на лесенке, он обвел двор взглядом и остановил его на лорде Бромвелле.
Трагическим голосом, словно провозглашая близкий конец света, он протянул к нему руки и вскричал:
– Сын мой!
Глава 5
Cколько раз за свою жизнь Бромвелл молился о том, чтобы отец обратил на него внимание.
Но только не сейчас!
– Милорд! – Страшась вообразить, что мог означать этот неожиданный приезд, Бромвелл быстро шел навстречу графу Грэнширу, который изволил ступить из кареты на грязный двор.
Обычно отец покидал свое поместье лишь в исключительных случаях, например отбывая в Лондон на открытие очередной сессии парламента или если какое-либо важное дело вынуждало его посетить своего банкира или поверенного в Бате. Но даже тогда чаще всего они сами являлись к нему по вызову.
Он даже не встречал сына в Дувре, когда тот возвратился домой после двухлетнего путешествия.
– Я приехал доставить вас к матушке, – объявил граф.
Как ребенка, который поссорился с родителями и убежал из дома, с досадой подумал Бромвелл, зная, что все это происходит на глазах леди Элеоноры.
Еще прежде, чем она появилась в дверях гостиницы, он интуитивно почувствовал ее приближение и, обернувшись, действительно увидел ее. Он не смог бы объяснить этот феномен, который был сродни его способности угадывать время, не глядя на часы.
И вот она стояла там, прелестная, необыкновенная и самая желанная женщина в мире!
– Ваша бедная мать чуть голову не потеряла от тревоги, когда мы получили вашу записку о несчастном случае, – сообщил граф, и Бромвелл пожалел, что написал ее, желая предупредить о своей задержке. – Не бойтесь, дорогая, сказал я ей, – продолжал его отец, воздев руки к небу, словно обращаясь к сверхъестественным силам. – Я возвращу его вам!
Вряд ли кто-либо из актеров театра «Ройал» способен был с большим эффектом произнести эту тираду. Глядя на застывшего в величественной позе отца, Бромвелл даже подумал, что тот не угадал своего истинного призвания.
Выдержав паузу, он ответил:
– Я сожалею, что заставил матушку волноваться. – На самом деле вам вовсе не следовало за мной приезжать. Со мной абсолютно ничего не случилось. Вы же видите.
– Возможно, могло быть и по-другому! Вот к чему привела продажа вашей кареты и путешествие в почтовом экипаже!
– Но в них благополучно ездят сотни людей, – возразил Бромвелл, хотя понимал, что отца не переубедить.
– Эти ваши сотни людей – не наследники графа Грэншира! – отрезал его отец. – К счастью, я смог приехать, чтобы избавить вас от дальнейших унижений.
Лишь с огромным трудом Бромвеллу удалось скрыть свое крайнее раздражение и досаду при этой нелепо-напыщенной тираде отца.
– Разумеется, я вам очень благодарен. Если вы подождете в обеденном зале, я улажу счета с миссис Дженкинс, после чего мы отправимся в путь.
Граф брезгливо скривил рот, будто сын предложил ему подождать в выгребной яме. Но в этот момент порыв ветра донес из открытой двери кухни аромат только что выпеченного хлеба.
– Что ж, пожалуй, – милостиво согласился граф. – Но поторопитесь, Бромвелл. Ваша матушка не находит места от волнения.
Увидев леди Элеонору, отец внезапно остановился.
– А кто это очаровательное создание? – осведомился он, даже не подумав приглушить свой зычный голос.
«Господи, придай мне сил!» – взмолился Бромвелл и поспешил вперед, чтобы познакомить их, лихорадочно соображая, следует ли опустить ее титул, как она сделала это раньше.
Но она заговорила первой, избавив его от затруднения.
– Я леди Элеонора Спрингфорд, – она почтительно наклонила голову, – и обязана своим спасением вашему сыну.
Бромвелл разрывался между желанием объяснить, что ситуация была далеко не такой опасной, как описала ее леди Элеонора, и порывом упасть перед ней на колени.
– Иного от своего сына я и не ожидал! – Граф горделиво подбоченился.
– Ее светлость проявила поистине ангельскую заботу о бедном кучере! – вмешалась миссис Дженкинс, являя из-за спины Нелл свои мощные формы, дрожащие от благоговения. – Какая они прекрасная пара, вы не находите?
Бромвелл едва сознание не потерял. Кой черт дернул миссис Дженкинс за язык, чтобы сказать такое – и кому? Его отцу! Не хватало только, чтобы на его месте оказалась мать!
– В самом деле, – отвечал граф, окидывая оценивающим взглядом леди Элеонору, которая вынесла его с замечательным присутствием духа.
Его тон и соблюдаемая дистанция немного успокаивали, но она не могла ему доверять.
– Я уже сказала вам, куда иду. А теперь пропустите меня!
– Не бойтесь, – сказал он, оставаясь на месте. – Я и не думаю причинить вам какой-либо вред. Я только хотел предложить вам свои услуги.
Услуги? Какие еще услуги? Лорд Стернпол тоже сказал, что она может извлечь пользу, если окажет ему некоторые услуги, но горько пожалеет, если откажется.
Вместе с тем важное отличие все же было. Лорд Стернпол вызывал у нее ужас и отвращение, а лорд Бромвелл, напротив, – доверие и уважение.
Тем не менее она не собиралась сообщать ему об этом, да и вообще продолжать с ним знакомство.
– Вероятно, моя неподобающая реакция на ваше дерзкое поведение внушила вам обо мне ошибочное представление, милорд. Уверяю вас, не в моей привычке целоваться с незнакомыми мужчинами. Впрочем, как и с теми, кто был мне представлен.
– Рад это слышать, но я предлагаю вам вовсе не те услуги, о каких вы, кажется, подумали. Несмотря на мой сегодняшний промах, я вовсе не наглец, вознамерившийся воспользоваться слабостью женщины. Мне уже ясно, что вас преследуют какие-то неприятности, и мое единственное и искреннее намерение – выяснить, что с вами произошло и могу ли я вам помочь.
– Помочь мне, удерживая против моей воли?
Он оставил ее вопрос без ответа.
– Если с вами все благополучно, то позвольте спросить, почему вы путешествуете одна, без компаньонки, почему на вас платье, которое вам явно велико, и почему не пользуетесь своим титулом? И почему, миледи, вы хотели покинуть гостиницу под покровом ночи?
Ее охватил внезапный озноб.
– Я не леди.
– Вы – не леди Элеонора Спрингфорд?
Нелл старалась скрыть от него свой испуг. Да, она не леди Элеонора, она вообще не принадлежит к высшему обществу. Это имя она услышала в школе от одной из своих одноклассниц, которая всегда пренебрегала знакомством с нею. Нелл решила воспользоваться схожим с ее именем просто потому, что оно пришло ей на ум.
Сейчас это казалось ей нелепым и глупым.
Но если он знал настоящую леди Элеонору, он бы сразу сообразил, что она самозванка, и дал бы ей это понять или обратился бы к властям.
– Да, я не Элеонора Спрингфорд. – Она решила отвечать со всей осторожностью. – И я никуда не бегу. Я направлялась в Бат навестить свою тетю. А что касается моего платья, милорд, мне казалось, вы специалист по паукам, а не по дамским модам.
– Просто я наблюдателен от природы.
– У моей модистки ужасная швея. К сожалению, до моего отъезда она не успела нанять другую.
Она подошла к окну и остановилась с возмущенным видом, хотя у нее дрожали ноги, а по спине полз отвратительный ручеек пота.
– Дверь находится у вас за спиной, милорд. И теперь, когда я вам все объяснила, прошу вас воспользоваться ею.
Он только упрямо сложил на груди руки.
– Я не уйду, пока не буду уверен, что вам ничто не угрожает.
Господи, помоги! Она верила, что он говорит серьезно, что у него нет эгоистичных, безнравственных побуждений, но почему ей довелось встретиться с таким благородным джентльменом именно здесь и сейчас?!
– Вы заблуждаетесь, милорд. У меня нет абсолютно никаких проблем.
– В таком случае я вынужден предположить, что вы пытаетесь уклониться от уплаты за комнату.
Нелл возмущенно посмотрела на него, лихорадочно соображая, что сказать. Он угадал, но что она могла ему ответить!
– Есть и другое объяснение, милорд, моему желанию оставить эту комнату.
Он поднял бровь, выжидающе глядя на нее.
– Вам не приходило в голову, что мне страшно спать так близко от человека, который имел наглость поцеловать меня? Кто может сказать, на что еще вы способны, что и подтверждает ваше присутствие в моей комнате?
– Вы опасаетесь моего нападения?! – недоверчиво уточнил он.
– А разве у меня нет оснований? Ведь вы же обняли меня без моего согласия, преследовали меня в коридоре, ворвались в мою спальню и сейчас упорно не желаете выйти!
– Но я – джентльмен, что вам могут подтвердить Дженкинсы, а также мои друзья и знакомые из общества.
– Я бы не назвала джентльменским ваше сегодняшнее поведение.
Он смущенно взъерошил себе волосы:
– Признаться, я и сам его так не назвал бы… Однако случается, что в известных обстоятельствах люди ведут себя не совсем обычно. Полагаю, именно это со мной и произошло. Я был немного не в себе после того, как карета так неожиданно опрокинулась.
Все равно она не хотела, чтобы он думал, что может вести себя с нею как ему заблагорассудится.
– Женщины того острова, о котором вы рассказывали за обедом, они считали бы вас достойным джентльменом, если бы знали, какого поведения можно от вас ожидать?
– Да, несомненно, – уверенно отвечал он. – Мое поведение полностью соответствовало их обычаям и представлениям.
– Вот и я не сделала ничего дурного.
– Возможно, но вы либо обманщица или преступница, либо от чего-то или от кого-то скрываетесь. Если верно мое первое предположение, мой гражданский долг задержать вас. Если вы действительно чего-то опасаетесь, я еще раз прошу позволить мне оказать вам помощь. Но каков бы ни был ваш ответ, я не могу позволить вам одной ночью брести по диким и безлюдным местам. Это очень опасно, и если с вами что-нибудь случится, я никогда себе этого не прощу.
Действительно он так беспокоился о ее безопасности или нет, но она видела его решительное настроение и понимала, что он не уйдет до тех пор, пока она не представит ему правдоподобного объяснения.
Придется его придумать.
Вспомнив, что рассказывал кучер об отце лорда Бромвелла и о том, как он разносил своего сына, она опустила на пол саквояж, в котором находились ее одежда, туалетные принадлежности и три платья леди Стернпол.
Покорно опустив руки, она заговорила, делая вид, что против воли вынуждена открыть ему правду.
– Ну что ж, милорд. Вы совершенно правы. Я действительно леди Элеонора Спрингфорд и действительно спасаюсь бегством от своих родителей, которые хотят насильно выдать меня замуж за итальянского графа. Граф очень богат, ему принадлежат три замка, но по возрасту годится мне в деды и, мало того, известен своим распутным образом жизни. У него уже было несколько любовниц, и нет никакой надежды, что он будет хранить верность своей супруге. Вот почему я сбежала и почему при мне нет ни горничной, ни компаньонки.
– Слава богу, на дворе девятнадцатое столетие, а не Средние века, – мрачно возразил лорд Бромвелл. – Вы могли просто отказаться от помолвки, а не убегать из дома и подвергать себя опасности.
Она остановилась около умывальника, рассеянно теребя кончик полотенца.
– Я полагала, что человеку, который много видел, путешествуя по всему свету, нет необходимости объяснять, какие меры можно предпринять, чтобы заставить женщину вступить в брак, особенно если жених чрезвычайно богатый аристократ, а ее родители не так состоятельны, как думают окружающие.
– Вы правы, – сказал лорд Бромвелл, по-прежнему стоя у дверей. – Мои родители были далеко не в восторге от моего выбора профессии, и матушка умоляла меня не ездить в последнюю экспедицию, так что мне отлично известно, что такое ожидания родителей и их методы убеждения. Но со временем они наверняка успокоятся и сдадутся. Думаю, сейчас они очень обо мне тревожатся.
– Наверное. К сожалению, я уверена, что меня продолжают искать, хотя надеюсь, что пока еще поиски ведутся в Италии.
– Вы одна проделали весь этот путь из Италии?! – с нескрываемым ужасом воскликнул он.
Она проделала путь сюда из Йоркшира, но не собиралась сообщать ему об этом.
– Да, мы поехали туда, чтобы поправить здоровье отца.
Так сказала им Летиция Эпплсмит, и леди Стернпол подтвердила это, когда днем болтала с подругой, общество которой Нелл поневоле приходилось терпеть.
Лорд Бромвелл задумчиво нахмурил брови, и она испугалась, не знает ли он что-то про герцога Уаймертона и его семью, о чем ей неизвестно, пока он не сказал:
– Да-да, кажется, матушка говорила мне об этом.
– Путешествие в одиночестве оказалось не таким трудным, как я думала, – с облегчением заговорила Нелл. – Чаще всего люди были ко мне очень добры, особенно женщины. Кажется, они догадывались, что я спасаюсь от неблагоприятной семейной ситуации. Правда, порою мужчины отпускали нежелательные замечания, но меня никто не тронул до… до вас, милорд.
Он покраснел, как мальчик, и она поспешила продолжить, не желая углубляться в эту тему:
– Должно быть, потрясение от инцидента вынудило меня назвать вам мое подлинное имя, и я прошу вас никому его не открывать. Вы очень известный человек, репортеры наверняка узнают о случае с каретой и могут выяснить, кто находился в ней вместе с вами. Я надеюсь как можно скорее добраться до моего крестного, лорда Ратлесса, который живет в Бате. Я уверена, что он примет мою сторону и защитит меня.
– Понимаю, – сказал виконт, глядя на нее с такой искренней добротой и сочувствием, что она почувствовала себя самой подлой преступницей. – У вас есть деньги? Или вы пытались выскользнуть отсюда из-за того, что у вас недостаточно средств?
Подавив смущение, она призналась:
– У меня осталось немного денег, но, к сожалению, их недостаточно, чтобы заплатить за комнату.
– Я с радостью приму на себя эти расходы.
Зная, что он может себе это позволить, она не стала возражать:
– Благодарю вас, милорд.
– Хотя до сих пор у вас все шло благополучно, я не могу допустить, чтобы вы продолжали путешествовать одна и с ограниченными средствами. Вы не согласитесь принять приглашение посетить мое поместье? Это всего в нескольких милях от Бата. Там вы будете в полной безопасности и сможете послать записку вашему крестному, чтобы он приехал за вами.
Сгорая от стыда за свою ложь, она опустила взгляд.
– И пусть вас не пугает, что я могу воспользоваться ситуацией.
– Благодарю вас, милорд, но я не смею вам навязываться, и думаю, будет лучше, если я не стану вмешивать вас и ваших родственников в свои неприятности.
– Как пожелаете, – разочарованно произнес он. – Но позвольте мне хотя бы заплатить за эту ночь и снабдить вас достаточными средствами для завершения поездки.
Он вынул из кармана штанов бумажник из дорогой тонкой кожи и извлек несколько десятифунтовых банкнотов.
Она не хотела их принимать, но действительно отчаянно нуждалась.
– Благодарю вас, милорд. – Она взяла протянутые ей банкноты. – Я никогда не забуду вашей доброты. – «И вашего поцелуя». – Я верну вам долг при первой же возможности.
Если эта возможность когда-нибудь представится и – при условии, что она решит признаться ему в своем обмане.
Он улыбнулся, и у нее сердце защемило, когда она смотрела на его красивое и мужественное лицо, освещенное призрачным светом луны.
– Должен сказать, я никак не ожидал, что поездка в Бат будет такой волнующей и полной событий.
– Я тоже. Не знаю, что бы я без вас делала, когда случилась эта авария.
– Не сомневаюсь, что вы непременно нашли бы какой-нибудь выход. Вы определенно умная и находчивая девушка.
Если бы эти слова сказал кто-нибудь другой, они не показались бы ей комплиментом, но в его устах прозвучали самой желанной похвалой.
– А вы – невероятно храбрый и благородный рыцарь.
Он шагнул к ней. Затаив дыхание, она ждала в надежде на новый поцелуй.
Но он остановился.
– Мне лучше вернуться к себе, пока меня не застали здесь и не потребовали объяснений. Не хотелось бы испортить нашу с вами репутацию, хотя моя уже и без того подвергается некоторому осуждению.
Спрятав банкноты за лиф, она проводила его до двери, проклиная себя за ложь, жалея, что не в силах выразить ему всю полноту своей благодарности. Ведь она не вернет ему долг, потому что утром расстанется с ним навсегда!
– Поверьте, я высоко ценю вашу доброту и благородство, милорд.
Во дворе прокукарекал петух, виконт улыбнулся и открыл дверь:
– С добрым утром, миледи.
– Постойте! – тихо окликнула она.
Он обернулся и вопросительно посмотрел на нее.
Она больше не могла, она должна была это сделать.
Притянув его к себе за рубашку, она поцеловала его. Не нежно и ласково, как он поцеловал ее в карете, а горячо и страстно, как того требовало ее сердце.
Лорд Бромвелл замер то ли от неожиданности, то ли от негодования. Она в ужасе подумала, что сейчас он ее оттолкнет, но он обнял ее за талию, прижал к себе и не менее страстно ответил на ее поцелуй. Она прильнула к его широкой груди, чувствуя слабость в ногах.
Какой это был поцелуй! Страсть пробудилась в ней, горяча кровь в венах. Не так давно она с отвращением вырвалась из мерзких объятий своего бывшего хозяина, но теперь жаждала, чтобы лорд Бромвелл подхватил ее своими сильными руками, отнес ее на постель и…
Будто угадывая ее желание, он прижал ее спиной к двери. Не прерывая поцелуя, он положил горячую ладонь на ее грудь.
Дыхание ее участилось, она вся загорелась, и рука ее скользнула ему под рубашку, ощутив пылающую кожу, напрягшиеся мышцы. Прежде ей и в голову не могло прийти ничего подобного, но сейчас ей не терпелось сорвать с него рубашку и прильнуть губами к его обнаженной коже.
Она уже стала поднимать полу рубашки, как вдруг он прервал поцелуй и отшатнулся, глядя на нее огромными глазами.
Грудь его тяжело вздымалась, брови были сурово нахмурены.
– Бога ради, я снова прошу вас простить меня! Как порядочный человек, я должен был преодолеть свои первобытные инстинкты.
«Его первобытные инстинкты!» Но ведь именно она подчинялась их власти!
Он положил руку на щеколду.
– Желаю вам всего самого лучшего, миледи.
– И я вам, милорд, – прошептала она, и он выскользнул в коридор.
Нелл медленно прошла к кровати. В жизни она не испытывала такого стыда, даже когда обокрала лорда Стернпола.
Что с ней происходит, стоит ей оказаться рядом с лордом Бромвеллом? Как могла она забыть, что известность виконта ставит ее в еще более опасное положение!
Не успела она присесть на край кровати, как в комнату вплыла миссис Дженкинс с кувшином горячей воды.
– Доброе утро, – сказала она, поставив его на умывальник. – Я вижу, вы уже готовы к дороге. Скажу вам, сегодня чудесная погода для поездки. Завтрак скоро будет готов. Я только застелю кровать, если вы не возражаете.
Нелл поспешила подойти к умывальнику.
– Какой приятный молодой человек, не так ли?
– Кто? – спросила Нелл, хотя отлично знала, кого та имела в виду.
– Лорд Бромвелл, конечно! – ответила женщина, взбивая подушку. – Вам очень повезло, моя милая.
– Нам всем действительно повезло, что он был рядом, когда с каретой случилась эта беда. Если бы он не запретил нам переносить Томпкинса, его состояние сильно ухудшилось бы.
– Я имела в виду вовсе не это. Я не вчера родилась на свет, дорогая моя, – ответила жена хозяина. – Он никогда прежде не привозил сюда женщину, правда, как и своих друзей, – продолжала она, хлопоча у кровати. – Говорят, они порядочные озорники, все, кроме барристера[3]. Этот-то всегда мрачный да молчаливый, как какой-то призрак. Трудно поверить, что он уже женился… А я всегда говорила, что, видно, не доживу до того дня, когда лорд Бромвелл привезет свою…
– Боюсь, вы заблуждаетесь, миссис Дженкинс, – не выдержав, прервала ее Нелл. – Лорд Бромвелл вовсе меня не привез, и я ему никто, просто случайная спутница по почтовой карете.
Миссис Дженкинс выпрямилась и сурово нахмурилась:
– Говорите что хотите, милочка, но половицы что-то сильно скрипели. Вы были здесь не одна.
– Я расстроилась из-за этого инцидента и не могла заснуть. Вы слышали только мои шаги, когда я расхаживала по комнате. Одна.
Миссис Дженкинс покачала головой:
– Не надо мне лгать. Я никогда не видела, чтобы лорд Бромвелл смотрел на женщину так, как вчера вечером смотрел на вас. Если не считать того дня, когда он поймал у меня в конюшне такого огромного паука, какого я в жизни не видела.
– Вряд ли я могу счесть это комплиментом или признаком влюбленности, если он смотрел на меня как на паука, – возразила Нелл, ловко изображая негодование утонченной леди. – Может, в его взгляде и были признаки легкого интереса.
– Вы выражаетесь точно так же, как он, когда говорит о своих пауках, – со вздохом сказала миссис Дженкинс, нисколько не обескураженная надменным тоном Нелл. – Я и половину-то не понимаю, что вы тут сказали. А, правда, какой у него красивый голос, да?
Нелл не стала вслух соглашаться с хозяйкой гостиницы, чтобы та не приняла это за очередное подтверждение своих подозрений.
Миссис Дженкинс устремила на нее проницательный взгляд:
– И потом, я видела, как он выходил из вашей комнаты.
Это было не так легко объяснить, но девушка попробовала:
– Он только хотел убедиться, что я в состоянии заснуть, несмотря на все, что случилось.
– Что ж, должна сказать, вам не откажешь в находчивости, – ответила миссис Дженкинс, аккуратно расправляя взбитую перину. – Только не стоит меня обманывать. Я вас не осуждаю, хотя другие вполне могут. Да если бы я была моложе лет на двадцать и не замужем, я бы первая… – Она смущенно покашляла, и ее полное лицо порозовело. – Но я уж не молодка, так что не важно. Я только хотела сказать вам кое-что до вашего отъезда. Лорд Бромвелл – очень хороший молодой человек, очень добрый, так что, смотрите, не разбейте ему сердце.
– Я не собираюсь этого делать, – заверила ее Нелл. – И повторяю, он заходил лишь для того, чтобы проверить, хорошо ли я себя чувствую.
– Ну, пусть будет по-вашему, – согласилась наконец миссис Дженкинс, явно не поверив ей.
Ситуация становится все хуже и хуже, с тоской думала Нелл. Всего шесть дней назад она была приличной и респектабельной девушкой. Теперь же люди имели право назвать ее воровкой и даже безнравственной – особенно если за ее комнату заплатит лорд Бромвелл.
С другой стороны, лорд Стернпол никогда не подумает, что женщина, которую он преследует, та самая, кого все считают любовницей знаменитого лорда Бромвелла.
– Вы уже сообщили лорду Бромвеллу свои выводы? – спросила она.
– Если бы на вашем месте была другая, – с негодованием отвечала миссис Дженкинс, – я бы вышвырнула ее вон! У нас с мужем приличная гостиница, чтоб вы знали.
Значит, она держит свои подозрения при себе, с облегчением поняла Нелл.
– Благодарю вас за доброту и за скромность. Мы с лордом Бромвеллом очень вас ценим, особенно если вы и дальше будете хранить нашу тайну.
– А что, он боится, что потеряет благотворителей для своей следующей экспедиции, если об этом станет известно? – довольная, что ее догадка подтвердилась, спросила миссис Дженкинс.
Скрыв удивление, Нелл просто кивнула, чтобы не испортить достигнутый успех.
– Что ж, моя милочка, можете на меня положиться. Но помните, что я вам сказала насчет его сердца, а не то вам придется иметь дело со мной!
– Я это запомню, – пообещала Нелл, хотя эта добрая женщина нисколько не беспокоилась насчет ее собственного сердца. Видно, она считала ее просто корыстной, бессердечной искательницей приключений. – Вы знаете, где сейчас лорд Бромвелл?
– Скорее всего, в конюшне. Наверное, ищет еще одного паука.
Нелл подавила брезгливую дрожь и быстро вышла из комнаты.
Ей не пришлось долго искать лорда Бромвелла. Он разговаривал около конюшни с одним из грумов.
На нем по-прежнему не было шляпы, и темные волосы его трепал ветерок. В темных штанах, белой рубашке под светло-зеленым жилетом и в уже начищенных сапогах, он стоял в непринужденной позе, отставив одну ногу, и до Нелл донесся его веселый, беззаботный, чарующий смех.
Пусть он никогда не узнает правду о ней, пусть всегда вспоминает ее с приятным чувством, как будет вспоминать о нем она сама, взмолилась в душе Нелл.
Он еще не увидел Нелл, как во двор вкатилась огромная черная карета с затейливым гербом на лакированной дверце. Возница в черной с золотыми галунами ливрее крикнул на лошадей и, изо всех сил натянув поводья, так резко их остановил, что лакей на запятках едва удержался на месте.
Во дворе все замерли – даже собаки – и не смели заговорить, пока один из лакеев не спрыгнул на землю, слегка пошатнулся, затем открыл дверцу и опустил лесенку.
Из кареты появился высокий дородный джентльмен в синем плаще с четырьмя пелеринами и большими медными пуговицами. Стоя на лесенке, он обвел двор взглядом и остановил его на лорде Бромвелле.
Трагическим голосом, словно провозглашая близкий конец света, он протянул к нему руки и вскричал:
– Сын мой!
Глава 5
Как и ожидалось, пари выиграл Друри. Мы собираемся отпраздновать это событие небольшим обедом, но ничего такого, чтобы ты жалел о своем отсутствии.
Уверен, ты проявляешь по отношению к родителям свойственный тебе такт – когда не уединяешься в своем святилище, – хотя как ты умудряешься сосредоточиться в такой обстановке, не поддается моему скромному пониманию.
Из письма достопочтенного Брикстона Смит-Медуэя лорду Бромвеллу
Cколько раз за свою жизнь Бромвелл молился о том, чтобы отец обратил на него внимание.
Но только не сейчас!
– Милорд! – Страшась вообразить, что мог означать этот неожиданный приезд, Бромвелл быстро шел навстречу графу Грэнширу, который изволил ступить из кареты на грязный двор.
Обычно отец покидал свое поместье лишь в исключительных случаях, например отбывая в Лондон на открытие очередной сессии парламента или если какое-либо важное дело вынуждало его посетить своего банкира или поверенного в Бате. Но даже тогда чаще всего они сами являлись к нему по вызову.
Он даже не встречал сына в Дувре, когда тот возвратился домой после двухлетнего путешествия.
– Я приехал доставить вас к матушке, – объявил граф.
Как ребенка, который поссорился с родителями и убежал из дома, с досадой подумал Бромвелл, зная, что все это происходит на глазах леди Элеоноры.
Еще прежде, чем она появилась в дверях гостиницы, он интуитивно почувствовал ее приближение и, обернувшись, действительно увидел ее. Он не смог бы объяснить этот феномен, который был сродни его способности угадывать время, не глядя на часы.
И вот она стояла там, прелестная, необыкновенная и самая желанная женщина в мире!
– Ваша бедная мать чуть голову не потеряла от тревоги, когда мы получили вашу записку о несчастном случае, – сообщил граф, и Бромвелл пожалел, что написал ее, желая предупредить о своей задержке. – Не бойтесь, дорогая, сказал я ей, – продолжал его отец, воздев руки к небу, словно обращаясь к сверхъестественным силам. – Я возвращу его вам!
Вряд ли кто-либо из актеров театра «Ройал» способен был с большим эффектом произнести эту тираду. Глядя на застывшего в величественной позе отца, Бромвелл даже подумал, что тот не угадал своего истинного призвания.
Выдержав паузу, он ответил:
– Я сожалею, что заставил матушку волноваться. – На самом деле вам вовсе не следовало за мной приезжать. Со мной абсолютно ничего не случилось. Вы же видите.
– Возможно, могло быть и по-другому! Вот к чему привела продажа вашей кареты и путешествие в почтовом экипаже!
– Но в них благополучно ездят сотни людей, – возразил Бромвелл, хотя понимал, что отца не переубедить.
– Эти ваши сотни людей – не наследники графа Грэншира! – отрезал его отец. – К счастью, я смог приехать, чтобы избавить вас от дальнейших унижений.
Лишь с огромным трудом Бромвеллу удалось скрыть свое крайнее раздражение и досаду при этой нелепо-напыщенной тираде отца.
– Разумеется, я вам очень благодарен. Если вы подождете в обеденном зале, я улажу счета с миссис Дженкинс, после чего мы отправимся в путь.
Граф брезгливо скривил рот, будто сын предложил ему подождать в выгребной яме. Но в этот момент порыв ветра донес из открытой двери кухни аромат только что выпеченного хлеба.
– Что ж, пожалуй, – милостиво согласился граф. – Но поторопитесь, Бромвелл. Ваша матушка не находит места от волнения.
Увидев леди Элеонору, отец внезапно остановился.
– А кто это очаровательное создание? – осведомился он, даже не подумав приглушить свой зычный голос.
«Господи, придай мне сил!» – взмолился Бромвелл и поспешил вперед, чтобы познакомить их, лихорадочно соображая, следует ли опустить ее титул, как она сделала это раньше.
Но она заговорила первой, избавив его от затруднения.
– Я леди Элеонора Спрингфорд, – она почтительно наклонила голову, – и обязана своим спасением вашему сыну.
Бромвелл разрывался между желанием объяснить, что ситуация была далеко не такой опасной, как описала ее леди Элеонора, и порывом упасть перед ней на колени.
– Иного от своего сына я и не ожидал! – Граф горделиво подбоченился.
– Ее светлость проявила поистине ангельскую заботу о бедном кучере! – вмешалась миссис Дженкинс, являя из-за спины Нелл свои мощные формы, дрожащие от благоговения. – Какая они прекрасная пара, вы не находите?
Бромвелл едва сознание не потерял. Кой черт дернул миссис Дженкинс за язык, чтобы сказать такое – и кому? Его отцу! Не хватало только, чтобы на его месте оказалась мать!
– В самом деле, – отвечал граф, окидывая оценивающим взглядом леди Элеонору, которая вынесла его с замечательным присутствием духа.