Мгновение спустя он пришел в себя и, обернувшись к упавшему дереву, увидел, что оно внезапно умерло, а оставшиеся листья сморщились.
— Быстрее! — крикнул он остальным друзьям. — Уберите эту штуку! Без меча в руке я был бы мертв!
Они быстро принялись за работу и с необычайной легкостью вырубили деревья, так что Эльрик иногда с трудом видел рукоятку Буреносца, глубоко вонзившегося в податливую плоть дерева.
Делая работу, он пронзительно кричал, испытывая ощущение необыкновенного прилива сил. Энергия вливалась и переполняла его — он чувствовал себя богом.
Он хохотал, как одержимый демоном. Остальные смотрели на него с ужасом.
— Вперед, друзья, — за мной. Я могу сейчас убить миллион таких деревьев!
Он поднялся еще на одну ступень, и шквал листьев обрушился на него. Пренебрегая их укусами, он рвался схватиться с самими деревьями, став как бы частью меча, целясь в жизненные центры разлапистых созданий. Деревья кричали вновь и вновь, умирая.
— Дайвим Слорм! — кричал Эльрик, поглощая их жизненную энергию. — Делай, как я! Пусть твой меч выпьет несколько таких душ, и мы станем победителями!
— Такая сила имеет привкус колдовства! — сказал Ракир, выдирая цепкие листья, впившиеся в его тело, а Эльрик в это время перебегал от одного дерева к другому, размахивая мечом.
Бузина с каждой ступенью росла гуще, она склоняла свои ветви, пытаясь добраться до него, спутанные в плотную массу, ее ветви, как пальцы, сгибались, разыскивая его, чтобы отбросить прочь.
Дайвим Слорм действовал не столь импульсивно, но он так же уничтожал деревья, наполняясь похищенными душами драконов, заключенных в бузине, и его дикие крики вторили крикам Эльрика. Подобно озверевшим лесникам, они нападали вновь и вновь, каждая победа наполняла их энергией, так что Мунглум и Ракир посматривали с удивлением друг на друга, и в их глазах стали появляться признаки страха при виде ужасных превращений, происходивших с их друзьями. Но нельзя было отрицать, что метод Эльрика действовал против бузины.
Когда они оглянулись, то поверхность пустыни у основания горы покрывали изломанные почерневшие деревья. Безумная жестокая отвага древних, теперь мертвых королей Мельнибонэ, светилась на лицах обоих родичей, когда они вопили старинные боевые песни, и их мечи двигались дружно и слаженно, в такт мелодии смерти и ненависти.
Губы Эльрика растянулись, обнажив белые зубы, его красные глаза полыхали мрачным огнем, его молочно-белые волосы развевались в порывах обжигающего ветра. Эльрик воздел меч к небу и обернулся к своим друзьям:
— Сейчас, друзья, смотрите, как древние мельнибонийцы покорили людей и демонов и управляли миром десять тысяч лет!
Мунглум подумал, что Эльрик вполне соответствует кличке «ВОЛК», полученной на западе давным-давно. Все силы Хаоса, которые сейчас наполняли его, полностью подчинялись ему. Он понял, что Эльрик недолго изменял себе, и что сейчас в его душе нет конфликта. Кровь предков взбунтовалась в нем, и сейчас Эльрик был подобен им, покорившим человечество, которое боялось их могущества, их жестокости, их злобы. Дайвим Слорм казался таким же одержимым, и Мунглум в глубине души искренне пожелал божеству, оставшемуся в одной с Эльриком вселенной, быть его союзником, а не врагом.
Они были уже близки к вершине, и Эльрик со своим кузеном пробивались вперед со сверхъестественной энергией. Ступени окончились входом в мрачный туннель, и они ворвались вдвоем в эту тьму, смеясь и переговариваясь.
Чуть замешкавшись, Мунглум и Ракир последовали за ними. Красный лучник вложил стрелу на тетиву лука.
Эльрик погрузился во тьму, его голова кружилась от обилия энергии, которая, казалось, жгла огнем внутри каждую клеточку его тела. Он услышал лязг ног, обутых в железо, впереди и, когда звуки приблизились, он понял, что это были воины, но не люди. Хотя противников было почти полторы сотни, они не испугались. Когда первая группа напала на Эльрика, он одним ударом опрокинул их, каждая душа, взятая им, была ничтожной по сравнению с энергией, бушевавшей в нем. Плечом к плеч стояли родичи, круша воинов, похожих в сравнении с ними, на детей. Это ужасное зрелище поразило Мунглума и Ракира. Они не могли видеть потоков крови, струившейся по полу к выходу из туннеля. Мертвые тела загромождали проход, и чтобы продвинуться вперед, Эльрик и Дайвим Слорм вынуждены были перебрасывать их за спину и вновь нападать на оставшихся воинов. Ракир застонал:
— Хотя они враги и слуги тех, с кем мы воюем, я не могу вынести такого смертоубийства. Мы здесь не нужны, друг Мунглум, эту войну ведут бесы, а не люди.
— Увы, — вздохнул Мунглум, когда они вновь выбрались на солнечный свет и увидели над собой замок.
Оставшиеся воины перестроились, а Эльрик и Дайвим Слорм угрожающе надвинулись на них со злобной радостью.
Воздух пронзили крики и лязг стали. Ракир пустил стрелу в одного из воинов и убил его, попав в левый глаз.
— Я хочу, чтобы хоть некоторые из них умерли простой смертью, — с горечью проговорил он, накладывая следующую стрелу на тетиву.
Так как Эльрик и Мунглум исчезли во вражеских рядах, другие воины, увидев, что Мунглум и Ракир представляют меньшую опасность, напали на них. Мунглум схватился сразу с тремя воинами и заметил, что его сабля стала чрезвычайно легкой и, отражая удар, издает высокий ясный звон, отбрасывая вражеское оружие с большой энергией, но в то же время действие ею не требует такого усилия, как тяжелые мечи.
Ракир истратил все свои силы на то, что можно было назвать актами милосердия. Он вступил в бой, отвлек на себя двоих из троих врагов, напавших на Мунглума, третьего же Мунглум уложил, используя ложны выпад, и мощный удар, нанесенный сбоку, пронзил сердце противника.
Они без особого желания ввязались в бой, заметив потом, что дерн усеян огромным количеством трупов. Ракир крикнул Эльрику:
— Остановись! Хватит! Зачем тебе так много душ? Мы можем их убить более естественным способом!
Но Эльрик засмеялся и продолжал свою работу.
Когда он добил очередного воина, и поблизости не оказалось других, Ракир схватил его за руку.
— Эльрик…
Буреносец повернулся в руке Эльрика, продолжая сатанинское веселье, и снизу вонзился в Ракира.
Предчувствуя судьбу, Ракир вскрикнул и попытался уклониться от удара.
Но Буреносец пронзил его плечевой доспех, и Ракир упал на колени с распоротой грудью.
— Эльрик, — еле выдохнул он, — не мою душу, нет…
Так умер герой Ракир, Красный Лучник, прославленный на Востоке, пораженный дьявольским мечом. Убитый другом, чью жизнь он спас, впервые встретившись с ним когда-то давно поблизости от города Амирона.
Затем наступило отрезвление. Эльрик попытался выдернуть меч, но было поздно. И вновь, не желая, он убил того, кто слишком приблизился к мощи его рунного клинка.
— Ах, Ракир! — закричал он, бросившись на колени и пытаясь поднять тело друга на руки. Похищенная энергия все еще пульсировала в нем. Но великое горе было сильнее.
Слезы хлынули по искаженному страданиями лицу Эльрика, и он издал жуткий рычащий стон.
— Опять! — рыдал он. — Опять! Когда это кончится?
Позади него два оставшихся спутника стояли по обе стороны от моста смерти. Дайвим Слорм перестал убивать, потому что убивать было некого. Он застыл на месте, оглядываясь вокруг как бы в изумлении. Мунглум смотрел на Эльрика в ужасе, ужас в его глазах смешивался с жалостью к другу, поскольку он хорошо знал РОК ЭЛЬРИКА, и знал, что жизнь каждого, приблизившегося к Эльрику, могла быть платой Буреносцу за то, что он поддерживал жизненные силы хозяина.
— Ракир! Не было благороднее героя, не было благороднее человека, более преданного миру и порядку, чем ты!
Эльрик встал на ноги, и, обернувшись, взглянул на высокую башню из гранита и голубоватого малахита, которая застыла в загадочном молчании, как если бы ожидала его следующих действий.
Вдоль ее вершины шли башни, служившие вместо зубцов, и они вполне могли бы служить укрытием гиганту.
— Я клянусь твоей похищенной душой, что то, чему ты был привержен, придет в этот мир, хотя я и был создан Хаосом. Закон восторжествует, и Хаос будет изгнан! Вооружившись мечом и щитом Хаоса, я буду биться даже в самом сердце Ада, если понадобится! Хаос был скрытой причиной твоей смерти, и Хаос поплатится за нее, но сначала нам нужен Щит!
Дайвим Слорм, еще не вполне разобравшийся в происшедшем, закричал в экстазе:
— Эльрик! Теперь скорее к Печальному Гиганту!
Но Мунглум чуть подался в сторону, пристально глядя на распростертое тело Ракира, и пробормотал:
— Да, да. Хаос — причина, Эльрик. Я присоединяюсь к твоей клятве, как только смогу, — он чуть запнулся, — но я опасаюсь внимания твоего дьявольского меча.
Вместе, втроем, они прошли сквозь открытые ворота башни Мордаги, и сразу же оказались в богатом, варварски украшенном зале.
— Мордага! — закричал Эльрик. — Мы пришли выполнить предсказание! Мы ждем тебя!
Они ждали недолго, пока наконец, громоздкая фигура прошла через громадный арочный вход в конце пустынного зала.
Мордага был высок, размером в два человеческих роста, но спина его была сутула и низка. У него были длинные вьющиеся волосы, одет он был в темно-голубую одежду, подпоясанную широким поясом. На его больших ногах были простые кожаные сандалии. Его черные глаза были полны глубокой скорби, подобной той, которую Мунглум замечал в глазах Эльрика. На руке печального гиганта висел щит, из центра которого разлетались восемь янтарных стрел Хаоса. Щит отливал зеленым серебром и был очень красивым. У Мордаги не было оружия.
— Я знаю прорицание, — сказал он глубоким голосом, подобным гудению ветра. — Но я могу еще отвратить его. Возьмешь ли ты Щит и оставишь меня в покое, человек? Я не хочу умирать!
Эльрик ощутил сочувствие к печальному Мордагу, он знал, что павший бог испытывает в этот момент.
— Прорицание говорит о смерти, — сказал он медленно.
— Возьми Щит, — Мордага снял Щит с руки и протянул его Эльрику. — Возьми Щит и измени судьбу еще раз.
Эльрик кивнул.
— Я попробую.
С глубоким вздохом гигант положил Щит Хаоса на пол.
— Тысячи лет я жил в тени этого прорицания, — сказал он, выпрямившись. — Теперь, хотя я и умер давным-давно, я умру в мире, и, хотя раньше я так не думал, я приветствую такую смерть после того, что произошло.
— Тебе незачем умирать, твой Щит защитит тебя, — предупредил Эльрик, — и нас от наступающего Хаоса. С помощью этого Щита я остановлю его.
— Прощай, я тебе благодарен, — сказал гигант, поворачиваясь. Он вышел через ту же арку, что и вошел сюда.
Когда Мордага исчез, Эльрик последовал за ним на цыпочках через тот же проход, но Мунглум остановил его и прошел сам.
Затем послышался протяжный крик, который, казалось, бесконечно растянуло эхо, грохот, от которого дрогнули стены зала, а затем звук возвращающихся шагов. Мунглум появился в проходе, в руках его была окровавленная сабля.
Ничего не поняв в происшедшем, Эльрик ожидал приближающегося Мунглума.
— Это было убийство, — сказал Мунглум просто. Я вогнал ему саблю в спину прежде, чем он это понял. Это была хорошая, быстрая смерть, и он умер совершенно счастливым. Эта смерть была самой лучшей из всех, какие ему были предопределены. Это убийство, но убийство, на мой взгляд, необходимое…
— Почему? — спросил Эльрик, все еще не понимая.
Мунглум угрюмо продолжал:
— Он умер так, как предопределила судьба. Мы — слуги судьбы сейчас, Эльрик, и мы не можем хоть в малейшем отклониться от предопределенных путей. Но, кроме того, была еще и моя месть. Если бы Мордага не окружил себя таким сонмом слуг, Ракир остался бы в живых.
Эльрик покачал головой:
— Вини за это меня, Мунглум. Гигант не должен был погибнуть от моего меча.
— Кто-то должен был это сделать, — сказал Мунглум твердо. — Ведь в прорицании говорилось о смерти Мордаги, он был один. Кого еще я мог здесь убить, Эльрик?
Эльрик отвернулся.
— Я хотел бы, чтобы это был я, — вздохнул он.
Он посмотрел вниз, на лежащий на полу громадный круглый Щит с инкрустированными на нем янтарными стрелами, поблескивающий загадочным серебристо-зеленым светом. Он нагнулся и повесил Шит себе на руку. Щит закрывал его тело от подбородка до лодыжек.
— Пошли. Поспешим оставить это место смерти и тайн. Земли Ильмиора и Вилмира ждут нашей помощи, если только они еще не стали жертвой Хаоса!
Глава 7
— Быстрее! — крикнул он остальным друзьям. — Уберите эту штуку! Без меча в руке я был бы мертв!
* * *
Они быстро принялись за работу и с необычайной легкостью вырубили деревья, так что Эльрик иногда с трудом видел рукоятку Буреносца, глубоко вонзившегося в податливую плоть дерева.
Делая работу, он пронзительно кричал, испытывая ощущение необыкновенного прилива сил. Энергия вливалась и переполняла его — он чувствовал себя богом.
Он хохотал, как одержимый демоном. Остальные смотрели на него с ужасом.
— Вперед, друзья, — за мной. Я могу сейчас убить миллион таких деревьев!
Он поднялся еще на одну ступень, и шквал листьев обрушился на него. Пренебрегая их укусами, он рвался схватиться с самими деревьями, став как бы частью меча, целясь в жизненные центры разлапистых созданий. Деревья кричали вновь и вновь, умирая.
— Дайвим Слорм! — кричал Эльрик, поглощая их жизненную энергию. — Делай, как я! Пусть твой меч выпьет несколько таких душ, и мы станем победителями!
— Такая сила имеет привкус колдовства! — сказал Ракир, выдирая цепкие листья, впившиеся в его тело, а Эльрик в это время перебегал от одного дерева к другому, размахивая мечом.
Бузина с каждой ступенью росла гуще, она склоняла свои ветви, пытаясь добраться до него, спутанные в плотную массу, ее ветви, как пальцы, сгибались, разыскивая его, чтобы отбросить прочь.
Дайвим Слорм действовал не столь импульсивно, но он так же уничтожал деревья, наполняясь похищенными душами драконов, заключенных в бузине, и его дикие крики вторили крикам Эльрика. Подобно озверевшим лесникам, они нападали вновь и вновь, каждая победа наполняла их энергией, так что Мунглум и Ракир посматривали с удивлением друг на друга, и в их глазах стали появляться признаки страха при виде ужасных превращений, происходивших с их друзьями. Но нельзя было отрицать, что метод Эльрика действовал против бузины.
Когда они оглянулись, то поверхность пустыни у основания горы покрывали изломанные почерневшие деревья. Безумная жестокая отвага древних, теперь мертвых королей Мельнибонэ, светилась на лицах обоих родичей, когда они вопили старинные боевые песни, и их мечи двигались дружно и слаженно, в такт мелодии смерти и ненависти.
Губы Эльрика растянулись, обнажив белые зубы, его красные глаза полыхали мрачным огнем, его молочно-белые волосы развевались в порывах обжигающего ветра. Эльрик воздел меч к небу и обернулся к своим друзьям:
— Сейчас, друзья, смотрите, как древние мельнибонийцы покорили людей и демонов и управляли миром десять тысяч лет!
Мунглум подумал, что Эльрик вполне соответствует кличке «ВОЛК», полученной на западе давным-давно. Все силы Хаоса, которые сейчас наполняли его, полностью подчинялись ему. Он понял, что Эльрик недолго изменял себе, и что сейчас в его душе нет конфликта. Кровь предков взбунтовалась в нем, и сейчас Эльрик был подобен им, покорившим человечество, которое боялось их могущества, их жестокости, их злобы. Дайвим Слорм казался таким же одержимым, и Мунглум в глубине души искренне пожелал божеству, оставшемуся в одной с Эльриком вселенной, быть его союзником, а не врагом.
Они были уже близки к вершине, и Эльрик со своим кузеном пробивались вперед со сверхъестественной энергией. Ступени окончились входом в мрачный туннель, и они ворвались вдвоем в эту тьму, смеясь и переговариваясь.
Чуть замешкавшись, Мунглум и Ракир последовали за ними. Красный лучник вложил стрелу на тетиву лука.
Эльрик погрузился во тьму, его голова кружилась от обилия энергии, которая, казалось, жгла огнем внутри каждую клеточку его тела. Он услышал лязг ног, обутых в железо, впереди и, когда звуки приблизились, он понял, что это были воины, но не люди. Хотя противников было почти полторы сотни, они не испугались. Когда первая группа напала на Эльрика, он одним ударом опрокинул их, каждая душа, взятая им, была ничтожной по сравнению с энергией, бушевавшей в нем. Плечом к плеч стояли родичи, круша воинов, похожих в сравнении с ними, на детей. Это ужасное зрелище поразило Мунглума и Ракира. Они не могли видеть потоков крови, струившейся по полу к выходу из туннеля. Мертвые тела загромождали проход, и чтобы продвинуться вперед, Эльрик и Дайвим Слорм вынуждены были перебрасывать их за спину и вновь нападать на оставшихся воинов. Ракир застонал:
— Хотя они враги и слуги тех, с кем мы воюем, я не могу вынести такого смертоубийства. Мы здесь не нужны, друг Мунглум, эту войну ведут бесы, а не люди.
— Увы, — вздохнул Мунглум, когда они вновь выбрались на солнечный свет и увидели над собой замок.
Оставшиеся воины перестроились, а Эльрик и Дайвим Слорм угрожающе надвинулись на них со злобной радостью.
Воздух пронзили крики и лязг стали. Ракир пустил стрелу в одного из воинов и убил его, попав в левый глаз.
— Я хочу, чтобы хоть некоторые из них умерли простой смертью, — с горечью проговорил он, накладывая следующую стрелу на тетиву.
Так как Эльрик и Мунглум исчезли во вражеских рядах, другие воины, увидев, что Мунглум и Ракир представляют меньшую опасность, напали на них. Мунглум схватился сразу с тремя воинами и заметил, что его сабля стала чрезвычайно легкой и, отражая удар, издает высокий ясный звон, отбрасывая вражеское оружие с большой энергией, но в то же время действие ею не требует такого усилия, как тяжелые мечи.
Ракир истратил все свои силы на то, что можно было назвать актами милосердия. Он вступил в бой, отвлек на себя двоих из троих врагов, напавших на Мунглума, третьего же Мунглум уложил, используя ложны выпад, и мощный удар, нанесенный сбоку, пронзил сердце противника.
* * *
Они без особого желания ввязались в бой, заметив потом, что дерн усеян огромным количеством трупов. Ракир крикнул Эльрику:
— Остановись! Хватит! Зачем тебе так много душ? Мы можем их убить более естественным способом!
Но Эльрик засмеялся и продолжал свою работу.
Когда он добил очередного воина, и поблизости не оказалось других, Ракир схватил его за руку.
— Эльрик…
Буреносец повернулся в руке Эльрика, продолжая сатанинское веселье, и снизу вонзился в Ракира.
Предчувствуя судьбу, Ракир вскрикнул и попытался уклониться от удара.
Но Буреносец пронзил его плечевой доспех, и Ракир упал на колени с распоротой грудью.
— Эльрик, — еле выдохнул он, — не мою душу, нет…
* * *
Так умер герой Ракир, Красный Лучник, прославленный на Востоке, пораженный дьявольским мечом. Убитый другом, чью жизнь он спас, впервые встретившись с ним когда-то давно поблизости от города Амирона.
Затем наступило отрезвление. Эльрик попытался выдернуть меч, но было поздно. И вновь, не желая, он убил того, кто слишком приблизился к мощи его рунного клинка.
— Ах, Ракир! — закричал он, бросившись на колени и пытаясь поднять тело друга на руки. Похищенная энергия все еще пульсировала в нем. Но великое горе было сильнее.
Слезы хлынули по искаженному страданиями лицу Эльрика, и он издал жуткий рычащий стон.
— Опять! — рыдал он. — Опять! Когда это кончится?
Позади него два оставшихся спутника стояли по обе стороны от моста смерти. Дайвим Слорм перестал убивать, потому что убивать было некого. Он застыл на месте, оглядываясь вокруг как бы в изумлении. Мунглум смотрел на Эльрика в ужасе, ужас в его глазах смешивался с жалостью к другу, поскольку он хорошо знал РОК ЭЛЬРИКА, и знал, что жизнь каждого, приблизившегося к Эльрику, могла быть платой Буреносцу за то, что он поддерживал жизненные силы хозяина.
— Ракир! Не было благороднее героя, не было благороднее человека, более преданного миру и порядку, чем ты!
Эльрик встал на ноги, и, обернувшись, взглянул на высокую башню из гранита и голубоватого малахита, которая застыла в загадочном молчании, как если бы ожидала его следующих действий.
Вдоль ее вершины шли башни, служившие вместо зубцов, и они вполне могли бы служить укрытием гиганту.
— Я клянусь твоей похищенной душой, что то, чему ты был привержен, придет в этот мир, хотя я и был создан Хаосом. Закон восторжествует, и Хаос будет изгнан! Вооружившись мечом и щитом Хаоса, я буду биться даже в самом сердце Ада, если понадобится! Хаос был скрытой причиной твоей смерти, и Хаос поплатится за нее, но сначала нам нужен Щит!
Дайвим Слорм, еще не вполне разобравшийся в происшедшем, закричал в экстазе:
— Эльрик! Теперь скорее к Печальному Гиганту!
Но Мунглум чуть подался в сторону, пристально глядя на распростертое тело Ракира, и пробормотал:
— Да, да. Хаос — причина, Эльрик. Я присоединяюсь к твоей клятве, как только смогу, — он чуть запнулся, — но я опасаюсь внимания твоего дьявольского меча.
Вместе, втроем, они прошли сквозь открытые ворота башни Мордаги, и сразу же оказались в богатом, варварски украшенном зале.
— Мордага! — закричал Эльрик. — Мы пришли выполнить предсказание! Мы ждем тебя!
Они ждали недолго, пока наконец, громоздкая фигура прошла через громадный арочный вход в конце пустынного зала.
Мордага был высок, размером в два человеческих роста, но спина его была сутула и низка. У него были длинные вьющиеся волосы, одет он был в темно-голубую одежду, подпоясанную широким поясом. На его больших ногах были простые кожаные сандалии. Его черные глаза были полны глубокой скорби, подобной той, которую Мунглум замечал в глазах Эльрика. На руке печального гиганта висел щит, из центра которого разлетались восемь янтарных стрел Хаоса. Щит отливал зеленым серебром и был очень красивым. У Мордаги не было оружия.
— Я знаю прорицание, — сказал он глубоким голосом, подобным гудению ветра. — Но я могу еще отвратить его. Возьмешь ли ты Щит и оставишь меня в покое, человек? Я не хочу умирать!
Эльрик ощутил сочувствие к печальному Мордагу, он знал, что павший бог испытывает в этот момент.
— Прорицание говорит о смерти, — сказал он медленно.
— Возьми Щит, — Мордага снял Щит с руки и протянул его Эльрику. — Возьми Щит и измени судьбу еще раз.
Эльрик кивнул.
— Я попробую.
С глубоким вздохом гигант положил Щит Хаоса на пол.
— Тысячи лет я жил в тени этого прорицания, — сказал он, выпрямившись. — Теперь, хотя я и умер давным-давно, я умру в мире, и, хотя раньше я так не думал, я приветствую такую смерть после того, что произошло.
— Тебе незачем умирать, твой Щит защитит тебя, — предупредил Эльрик, — и нас от наступающего Хаоса. С помощью этого Щита я остановлю его.
— Прощай, я тебе благодарен, — сказал гигант, поворачиваясь. Он вышел через ту же арку, что и вошел сюда.
Когда Мордага исчез, Эльрик последовал за ним на цыпочках через тот же проход, но Мунглум остановил его и прошел сам.
Затем послышался протяжный крик, который, казалось, бесконечно растянуло эхо, грохот, от которого дрогнули стены зала, а затем звук возвращающихся шагов. Мунглум появился в проходе, в руках его была окровавленная сабля.
Ничего не поняв в происшедшем, Эльрик ожидал приближающегося Мунглума.
— Это было убийство, — сказал Мунглум просто. Я вогнал ему саблю в спину прежде, чем он это понял. Это была хорошая, быстрая смерть, и он умер совершенно счастливым. Эта смерть была самой лучшей из всех, какие ему были предопределены. Это убийство, но убийство, на мой взгляд, необходимое…
— Почему? — спросил Эльрик, все еще не понимая.
Мунглум угрюмо продолжал:
— Он умер так, как предопределила судьба. Мы — слуги судьбы сейчас, Эльрик, и мы не можем хоть в малейшем отклониться от предопределенных путей. Но, кроме того, была еще и моя месть. Если бы Мордага не окружил себя таким сонмом слуг, Ракир остался бы в живых.
Эльрик покачал головой:
— Вини за это меня, Мунглум. Гигант не должен был погибнуть от моего меча.
— Кто-то должен был это сделать, — сказал Мунглум твердо. — Ведь в прорицании говорилось о смерти Мордаги, он был один. Кого еще я мог здесь убить, Эльрик?
Эльрик отвернулся.
— Я хотел бы, чтобы это был я, — вздохнул он.
Он посмотрел вниз, на лежащий на полу громадный круглый Щит с инкрустированными на нем янтарными стрелами, поблескивающий загадочным серебристо-зеленым светом. Он нагнулся и повесил Шит себе на руку. Щит закрывал его тело от подбородка до лодыжек.
— Пошли. Поспешим оставить это место смерти и тайн. Земли Ильмиора и Вилмира ждут нашей помощи, если только они еще не стали жертвой Хаоса!
Глава 7
Это произошло в горах, отделяющих Пустыню Вздохов от Пустыни Плача.
Там они впервые узнали о судьбе, постигшей последние Молодые Королевства. Они встретили группу из шести воинов, ведомых Лордом Воашуном, отцом Зарозинии.
— Что произошло? — озабоченно спросил Эльрик. — Где Зарозиния?
— Наш континент захвачен Хаосом, Эльрик. Я не знаю, где Зарозиния, убита или пленена…
— Вы не пытались искать ее? — возмутился Эльрик.
Старик вздохнул:
— Сын мой, за последние дни я видел столько ужасов, что устал что-либо чувствовать. Из моих попыток ничего не вышло, и я быстро освободился от каких бы то ни было желаний. На Землю пришел последний день гибели. Бесполезно идти дальше, ведь даже в Плачущей Пустыне начались изменения из-за влияния Хаоса. Это бесполезно!
— Бесполезно?! Нет! Мы еще живы! Возможно, Зарозиния тоже жива. Ты что-нибудь слышал о ее судьбе?
— Только слухи о том, что Ягрин Лерн взял ее на борт флагмана Кораблей Хаоса.
— Значит, возможно, она сейчас в море?
— Нет, эти удивительные корабли плавают по земле так же, как по воде, если только имеет смысл их так называть. Именно они напали на Каарлаак с дикой ордой конных варваров и артиллерией, следовавшей за ними. Беспорядок победил, ты не найдешь там ничего, кроме своей смерти, сынок.
— Мы посмотрим. У меня есть надежная защита против Хаоса плюс мой меч и нихрейнианский скакун, — он повернулся в седле, обращаясь к своим спутникам. — Друзья, решайте: оставаться здесь с Лордом Воашуном или вы будете сопровождать меня в самое сердце Хаоса?
— Мы пойдем с тобой, — быстро сказал Мунглум, отвечая за обоих. — Мы пойдем с тобой любым путем, потому что линии судьбы нашей неотвратимо переплелись. Мы еще можем уничтожить их.
— Отлично. Прощай, Лорд Воашун. Если ты хочешь помочь, то скачи через Плачущую Пустыню к Ешмиру и Неизвестным Королевствам, где находится родина Мунглума. Расскажи там о том, что произошло, чтобы они успели подготовиться.
— Я попытаюсь, — вяло произнес Воашун, — и надеюсь, что успею туда до прибытия Хаоса.
Затем Эльрик и его спутники двинулись дальше, направляясь к основным скоплениям орд Хаоса — трое человек против неисчислимых сил тьмы. Трое упрямцев, которые настолько верили в свой успех, что было бесполезно пытаться остановить их. Последний акт должен был быть сыгран независимо от того, последует за ним ночь или день.
Первые признаки Хаоса обнаружились, когда они выехали к месту, где прежде росла густая чаща. Теперь это была желтая зыбкая плешь расплавленного камня, которая, будучи совершенно холодной, морщилась какими-то торопливыми целеустремленными волнами. Нихрейнианские скакуны, поскольку они двигались не в измерении Земли, спокойно пересекли ее, и здесь впервые проявилось действие Щита Хаоса. Когда они приблизились, желтый жидкий камень изменился и вновь на короткое время стал травой. Вскоре они встретили странное, едва ползущее существо, имеющее своего рода губы и рот, способное говорить. От этого несчастного создания они узнали, что Каарлаака больше нет, что он превращен в пылающее нечто, где силы Хаоса, как человеческие, так и сверхъестественные, разбили свой лагерь и занимаются какой-то работой. Существо также поведало им нечто, заинтересовавшее лично Эльрика. Слухи гласили, что Остров Драконов Мельнибонэ был единственным местом, где не проявлялось влияние сил Хаоса. — Если наше предприятие не удастся, мы сможем вернуться в Мельнибонэ, — сказал Эльрик своим друзьям на скаку, — и постараемся продержаться там, пока не прибудет помощь Белых Лордов. Кроме того, там, в пещерах, есть спящие драконы. Они могут быть полезны в борьбе против Ягрина Лерна, если только мы сможем разбудить их.
— Что мы сможем сделать сейчас? — удрученно спросил Дайвим Слорм. — Ягрин Лерн победил, Эльрик. Мы не исполнили своего предназначения, мы не сумели сыграть свою роль, и Хаос правит…
— Так ли? Мы все равно будем сражаться с ними и противопоставим ему свои силы. Вот тогда и выяснится, на чьей стороне превосходство.
Дайвим Слорм глянул на него с сомнением, но смолчал. А затем они, наконец, добрались до лагеря Хаоса.
Никакой смертный в ночном бреду не смог бы вообразить подобную картину. Башнеподобные Корабли Ада, преобладавшие на местности, были видны издалека и поражали своим ужасным видом. Гудящее пламя всех цветов вырывалось из земли в самых разных местах лагеря, дьяволы всех видов перемешивались все вместе. Дьявольски прекрасные герцоги Ада совещались с худыми остролицыми королями, которые когда-то вступили в союз с Ягрином Лерном, а теперь явно раскаивались в этом. Повсюду земля бурлила и взрывалась, и люди, оказавшиеся в достаточной близости, либо поглощались ею, либо их тела претерпевали фантастические, самые непредсказуемые изменения. Над лагерем стоял ужасный шум: человеческие голоса смешивались с рокочущими звуками Хаоса, дьявольский рыдающий смех, и над всем постоянные жуткие крики умирающих, пытаемых человеческих душ, которые надеялись найти свое спасение в верности Хаосу, а сейчас распадались в безумии. Омерзительное зловоние разлагающегося мяса, свертывающейся крови и зла наполняли воздух. Короли Ада медленно ползали по этой гигантской орде, раскинувшейся на мили и отмеченной гигантскими шатрами королей, чьи шелковые стяги развевались в бессильной гордости союза с мощным Хаосом. Множество человеческих существ можно было бы назвать созданиями Хаоса, настолько были изменены под его влиянием формы их тел.
Эльрик повернулся к своим друзьям, замершим в ужасе перед этой невероятной картиной.
— Хорошо видно, что уродующее действие Хаоса гораздо сильнее сказывается на людях. Это будет продолжаться до тех пор, пока Ягрин Лерн и его союзники, вожди людских племен, не утратят человеческого облика и не станут только частями вечно бурлящего вещества Хаоса. Это означает конец человеческой расы — человечество исчезнет, превратившись в отбросы Хаоса. — Кроме нас, остались только эти остатки человечества. Вскоре они будут неотличимы от всеобщего Хаоса. Нестабильная на настоящий момент Земля под пятой Лордов Хаоса, и они включат ее в свою реальность, в свое измерение. Сейчас они делают первое разрыхление, а затем возьмутся за всю Землю в целом. Она станет только лишь еще одним комком глины для них, вечно меняющим свою форму в угоду их капризам.
— Мы должны остановить это, — сказал Мунглум безнадежно. — Это невозможно, Эльрик!
— Мы должны бороться до тех пор, пока не победим. Я помню, что Страаша, Морской король, сказал, что Лорд Пайар, командир кораблей Ада, будет убит, и корабли не смогут существовать дальше. У меня есть мысль, как это проверить. Кроме того, я не забыл, что на борту корабля находится моя жена, и что где-то там Ягрин Лерн. Так что у меня есть три ясные причины, чтобы проникнуть туда.
— Нет, Эльрик! Это же самоубийство!
— Я не прошу сопровождать меня.
— Если ты пойдешь, то мы за тобой.
— Но я боюсь, что это бессмысленно.
— Нет. Если один не добьется успеха, нечего там делать троим. Я пойду один. Ждите меня здесь. Если я не вернусь, попытайтесь добраться до Мельнибонэ.
— Но, Эльрик! — крикнул Мунглум и увидел, как Щит Хаоса заколебался, а затем Эльрик направил своего скакуна к лагерю.
Защищенный против влияния Хаоса, Эльрик был замечен охраной из воинов, когда почти приблизился к искомому месту. Они поскакали ему наперерез.
Он рассмеялся в их лица, наполовину опьяненный видом, шумом и смрадом, окружившим его.
— Это закуска для моего нечастого пиршества на этом чудесном корабле!
— кричал Эльрик, отсекая голову первому из воинов так, будто это был цветок лютика.
Защищенный громадным круглым щитом и мечом, он мог спокойно отбиваться. С тех пор, как Буреносец поглотил души богов, заключенных в бузиновые деревья, жизненная сила переполняла его почти безгранично, души воинов Ягрина Лерна явились лишь незначительной частью ожидаемого мщения. Он был почти невидим этим людям. Он рассек одного вооруженного воина от головы до седла, пробил седло и распорол спину лошади почти до брюха. Вдруг остальные воины внезапно бросились наутек, а Эльрик ощутил необычное покалывание в теле и понял, что находится в зоне умерщвляющего действия кораблей Хаоса, и кроме того он знал, что единственной его защитой является Щит Хаоса.
Сейчас он находился вне своего измерения, и существовал между своим миром и миром Хаоса. Он соскочил с нихрейнианского коня и приказал коню ожидать его. С высоких бортов кораблей свисали канаты, и Эльрик с ужасом увидел человеческие фигуры, взбирающиеся по ним, — он узнал среди них нескольких человек из Каарлаака. Даже сейчас корабли Хаоса рекрутировали свой экипаж из мертвецов. Он присоединился к ужасным рекрутам и пополз вместе с ними по борту сверкающего корабля, благодаря покойников за то, что они прикрывали его своими телами. Он достиг фальшборта и, перескочив через планшир, оказался на палубе, сплюнув подкатившую к горлу желчь. Затем он осторожно двинулся вперед и прошел через странно затемненное место, а затем увидел, что находится на первой из многих палуб, которые возвышались одна над другой подобно ступеням. Взглянув на самый верх, он наконец увидел тех, кто там был — фигуру человека и нечто, похожее на гигантского кроваво-красного осьминога. Первый был, очевидно, Ягрином Лерном. Второй же — Пайар, и, как уже знал Эльрик, в этот образ демон воплощался, когда являлся на Землю.
В отличие от хорошей видимости вне корабля, на его борту Эльрик стал осознавать темную изначальную природу света, состоявшего из подвижных нитей, спутанных прядей тьмы, красных, голубых, желтых, зеленых и пурпурных, которые рвались, пропуская его, и снова срастались, когда он проходил.
Он постоянно сталкивался с двигающимися по палубе и переходам живыми мертвецами и старался не вглядываться в их лица, пока не заметил нескольких моряков, с которыми встречался несколько лет назад, во время бегства из Имррира.
Медленно он начал пробираться на верхнюю палубу, поглядывая изредка и отмечая, что Ягрин Лерн и Лорд Пайар будто бы не подозревают о его присутствии. Возможно, они даже не думали о контратаке, так как уже захватили весь уже известный мир. Эльрик зло улыбнулся про себя, продолжая подниматься, плотно прижимая к себе Щит, зная, что если выронит его, то мгновенно преобразится во что-нибудь фантастическое или растечется и будет поглощен субстанцией Хаоса.
Сейчас Эльрик отмел все в сторону, сосредоточившись на своей главной цели — убийство Лорда Пайара. Он должен пробраться на самую верхнюю палубу, где и должен разделаться с Лордом Хаоса. Затем — убить Ягрина Лерна и, если она действительно здесь, спасти Зарозинию и доставить ее в безопасное место.
Поднимаясь к верхней палубе сквозь тенета удивительных красок, пробирался Эльрик, его молочно-белые волосы плыли за ним, контрастируя с перекрученными волокнами тьмы, струящимися вокруг него.
Когда он поднялся на последнюю палубу, то вдруг почувствовал легкое вежливое прикосновение к своему плечу. С бешено колотящимся сердцем он обернулся и увидел, что одно кроваво-красное щупальце Пайара нащупало его. Он отпрянул, прикрывшись Щитом. Щупальце, скользнув, коснулось Щита и, внезапно дернувшись, свернулось.
Оттуда, где громоздился главный нерв Лорда Хаоса, раздались омерзительный визг и рычание.
— ЧТО ЭТО? ЧТО ЭТО? ЧТО ЭТО?
Эльрик испытал пароксизм радости, увидев, какой эффект оказывает его Щит.
— Это Эльрик из Мельнибонэ, Великий Лорд, пришел вас убивать!
Еще одно щупальце метнулось к нему, пытаясь свернуться вокруг Щита и выхватить его. За ним и еще одно. Эльрик отсек одно из них, отрезал его чувствительный конец и увидел, как другое коснулось Щита, отпрянуло и съежилось. Затем он уклонился от третьего, для того, чтобы, пробежав по палубе по кругу, с максимальной скоростью вскочить на веревочную лестницу, висящую над ним. Он заметил Ягрина Лерна, и глаза его расширились. Теократ был облачен в уже знакомый алый панцирь. На одной руке его висел небольшой круглый щит, ею же он сжимал рукоять топора, в правой руке его был палаш. Он смотрел снизу, выбирая наиболее удобное положение для схватки с Эльриком.
— Ты опоздал, Теократ, — угрюмо ухмыльнулся Эльрик.
— Ты дурак, Эльрик! В любом случае ты подохнешь здесь!
Это могло оказаться правдой, но Эльрик не дрогнул.
— Прочь, выскочка, — сказал Эльрик и поднял Щит. Он осторожно подвинулся к усеянному щупальцами Лорду Хаоса.
— Ты — убийца многих моих родичей, — сказала тварь низким голосом. Ты загнал Герцогов Ада в их владения, так что они теперь не смогут добраться до Земли. Ты должен заплатить за это. Но я не стану недооценивать тебя, как, вероятно, поступили они, — щупальце приблизилось к нему и попыталось проскользнуть снизу под Щитом, вцепиться в горло. Эльрик чуть отодвинулся назад и блокировал эти попытки своим Щитом.
Там они впервые узнали о судьбе, постигшей последние Молодые Королевства. Они встретили группу из шести воинов, ведомых Лордом Воашуном, отцом Зарозинии.
— Что произошло? — озабоченно спросил Эльрик. — Где Зарозиния?
— Наш континент захвачен Хаосом, Эльрик. Я не знаю, где Зарозиния, убита или пленена…
— Вы не пытались искать ее? — возмутился Эльрик.
Старик вздохнул:
— Сын мой, за последние дни я видел столько ужасов, что устал что-либо чувствовать. Из моих попыток ничего не вышло, и я быстро освободился от каких бы то ни было желаний. На Землю пришел последний день гибели. Бесполезно идти дальше, ведь даже в Плачущей Пустыне начались изменения из-за влияния Хаоса. Это бесполезно!
— Бесполезно?! Нет! Мы еще живы! Возможно, Зарозиния тоже жива. Ты что-нибудь слышал о ее судьбе?
— Только слухи о том, что Ягрин Лерн взял ее на борт флагмана Кораблей Хаоса.
— Значит, возможно, она сейчас в море?
— Нет, эти удивительные корабли плавают по земле так же, как по воде, если только имеет смысл их так называть. Именно они напали на Каарлаак с дикой ордой конных варваров и артиллерией, следовавшей за ними. Беспорядок победил, ты не найдешь там ничего, кроме своей смерти, сынок.
— Мы посмотрим. У меня есть надежная защита против Хаоса плюс мой меч и нихрейнианский скакун, — он повернулся в седле, обращаясь к своим спутникам. — Друзья, решайте: оставаться здесь с Лордом Воашуном или вы будете сопровождать меня в самое сердце Хаоса?
— Мы пойдем с тобой, — быстро сказал Мунглум, отвечая за обоих. — Мы пойдем с тобой любым путем, потому что линии судьбы нашей неотвратимо переплелись. Мы еще можем уничтожить их.
— Отлично. Прощай, Лорд Воашун. Если ты хочешь помочь, то скачи через Плачущую Пустыню к Ешмиру и Неизвестным Королевствам, где находится родина Мунглума. Расскажи там о том, что произошло, чтобы они успели подготовиться.
— Я попытаюсь, — вяло произнес Воашун, — и надеюсь, что успею туда до прибытия Хаоса.
Затем Эльрик и его спутники двинулись дальше, направляясь к основным скоплениям орд Хаоса — трое человек против неисчислимых сил тьмы. Трое упрямцев, которые настолько верили в свой успех, что было бесполезно пытаться остановить их. Последний акт должен был быть сыгран независимо от того, последует за ним ночь или день.
* * *
Первые признаки Хаоса обнаружились, когда они выехали к месту, где прежде росла густая чаща. Теперь это была желтая зыбкая плешь расплавленного камня, которая, будучи совершенно холодной, морщилась какими-то торопливыми целеустремленными волнами. Нихрейнианские скакуны, поскольку они двигались не в измерении Земли, спокойно пересекли ее, и здесь впервые проявилось действие Щита Хаоса. Когда они приблизились, желтый жидкий камень изменился и вновь на короткое время стал травой. Вскоре они встретили странное, едва ползущее существо, имеющее своего рода губы и рот, способное говорить. От этого несчастного создания они узнали, что Каарлаака больше нет, что он превращен в пылающее нечто, где силы Хаоса, как человеческие, так и сверхъестественные, разбили свой лагерь и занимаются какой-то работой. Существо также поведало им нечто, заинтересовавшее лично Эльрика. Слухи гласили, что Остров Драконов Мельнибонэ был единственным местом, где не проявлялось влияние сил Хаоса. — Если наше предприятие не удастся, мы сможем вернуться в Мельнибонэ, — сказал Эльрик своим друзьям на скаку, — и постараемся продержаться там, пока не прибудет помощь Белых Лордов. Кроме того, там, в пещерах, есть спящие драконы. Они могут быть полезны в борьбе против Ягрина Лерна, если только мы сможем разбудить их.
— Что мы сможем сделать сейчас? — удрученно спросил Дайвим Слорм. — Ягрин Лерн победил, Эльрик. Мы не исполнили своего предназначения, мы не сумели сыграть свою роль, и Хаос правит…
— Так ли? Мы все равно будем сражаться с ними и противопоставим ему свои силы. Вот тогда и выяснится, на чьей стороне превосходство.
Дайвим Слорм глянул на него с сомнением, но смолчал. А затем они, наконец, добрались до лагеря Хаоса.
Никакой смертный в ночном бреду не смог бы вообразить подобную картину. Башнеподобные Корабли Ада, преобладавшие на местности, были видны издалека и поражали своим ужасным видом. Гудящее пламя всех цветов вырывалось из земли в самых разных местах лагеря, дьяволы всех видов перемешивались все вместе. Дьявольски прекрасные герцоги Ада совещались с худыми остролицыми королями, которые когда-то вступили в союз с Ягрином Лерном, а теперь явно раскаивались в этом. Повсюду земля бурлила и взрывалась, и люди, оказавшиеся в достаточной близости, либо поглощались ею, либо их тела претерпевали фантастические, самые непредсказуемые изменения. Над лагерем стоял ужасный шум: человеческие голоса смешивались с рокочущими звуками Хаоса, дьявольский рыдающий смех, и над всем постоянные жуткие крики умирающих, пытаемых человеческих душ, которые надеялись найти свое спасение в верности Хаосу, а сейчас распадались в безумии. Омерзительное зловоние разлагающегося мяса, свертывающейся крови и зла наполняли воздух. Короли Ада медленно ползали по этой гигантской орде, раскинувшейся на мили и отмеченной гигантскими шатрами королей, чьи шелковые стяги развевались в бессильной гордости союза с мощным Хаосом. Множество человеческих существ можно было бы назвать созданиями Хаоса, настолько были изменены под его влиянием формы их тел.
Эльрик повернулся к своим друзьям, замершим в ужасе перед этой невероятной картиной.
— Хорошо видно, что уродующее действие Хаоса гораздо сильнее сказывается на людях. Это будет продолжаться до тех пор, пока Ягрин Лерн и его союзники, вожди людских племен, не утратят человеческого облика и не станут только частями вечно бурлящего вещества Хаоса. Это означает конец человеческой расы — человечество исчезнет, превратившись в отбросы Хаоса. — Кроме нас, остались только эти остатки человечества. Вскоре они будут неотличимы от всеобщего Хаоса. Нестабильная на настоящий момент Земля под пятой Лордов Хаоса, и они включат ее в свою реальность, в свое измерение. Сейчас они делают первое разрыхление, а затем возьмутся за всю Землю в целом. Она станет только лишь еще одним комком глины для них, вечно меняющим свою форму в угоду их капризам.
— Мы должны остановить это, — сказал Мунглум безнадежно. — Это невозможно, Эльрик!
— Мы должны бороться до тех пор, пока не победим. Я помню, что Страаша, Морской король, сказал, что Лорд Пайар, командир кораблей Ада, будет убит, и корабли не смогут существовать дальше. У меня есть мысль, как это проверить. Кроме того, я не забыл, что на борту корабля находится моя жена, и что где-то там Ягрин Лерн. Так что у меня есть три ясные причины, чтобы проникнуть туда.
— Нет, Эльрик! Это же самоубийство!
— Я не прошу сопровождать меня.
— Если ты пойдешь, то мы за тобой.
— Но я боюсь, что это бессмысленно.
— Нет. Если один не добьется успеха, нечего там делать троим. Я пойду один. Ждите меня здесь. Если я не вернусь, попытайтесь добраться до Мельнибонэ.
— Но, Эльрик! — крикнул Мунглум и увидел, как Щит Хаоса заколебался, а затем Эльрик направил своего скакуна к лагерю.
* * *
Защищенный против влияния Хаоса, Эльрик был замечен охраной из воинов, когда почти приблизился к искомому месту. Они поскакали ему наперерез.
Он рассмеялся в их лица, наполовину опьяненный видом, шумом и смрадом, окружившим его.
— Это закуска для моего нечастого пиршества на этом чудесном корабле!
— кричал Эльрик, отсекая голову первому из воинов так, будто это был цветок лютика.
Защищенный громадным круглым щитом и мечом, он мог спокойно отбиваться. С тех пор, как Буреносец поглотил души богов, заключенных в бузиновые деревья, жизненная сила переполняла его почти безгранично, души воинов Ягрина Лерна явились лишь незначительной частью ожидаемого мщения. Он был почти невидим этим людям. Он рассек одного вооруженного воина от головы до седла, пробил седло и распорол спину лошади почти до брюха. Вдруг остальные воины внезапно бросились наутек, а Эльрик ощутил необычное покалывание в теле и понял, что находится в зоне умерщвляющего действия кораблей Хаоса, и кроме того он знал, что единственной его защитой является Щит Хаоса.
Сейчас он находился вне своего измерения, и существовал между своим миром и миром Хаоса. Он соскочил с нихрейнианского коня и приказал коню ожидать его. С высоких бортов кораблей свисали канаты, и Эльрик с ужасом увидел человеческие фигуры, взбирающиеся по ним, — он узнал среди них нескольких человек из Каарлаака. Даже сейчас корабли Хаоса рекрутировали свой экипаж из мертвецов. Он присоединился к ужасным рекрутам и пополз вместе с ними по борту сверкающего корабля, благодаря покойников за то, что они прикрывали его своими телами. Он достиг фальшборта и, перескочив через планшир, оказался на палубе, сплюнув подкатившую к горлу желчь. Затем он осторожно двинулся вперед и прошел через странно затемненное место, а затем увидел, что находится на первой из многих палуб, которые возвышались одна над другой подобно ступеням. Взглянув на самый верх, он наконец увидел тех, кто там был — фигуру человека и нечто, похожее на гигантского кроваво-красного осьминога. Первый был, очевидно, Ягрином Лерном. Второй же — Пайар, и, как уже знал Эльрик, в этот образ демон воплощался, когда являлся на Землю.
В отличие от хорошей видимости вне корабля, на его борту Эльрик стал осознавать темную изначальную природу света, состоявшего из подвижных нитей, спутанных прядей тьмы, красных, голубых, желтых, зеленых и пурпурных, которые рвались, пропуская его, и снова срастались, когда он проходил.
Он постоянно сталкивался с двигающимися по палубе и переходам живыми мертвецами и старался не вглядываться в их лица, пока не заметил нескольких моряков, с которыми встречался несколько лет назад, во время бегства из Имррира.
Медленно он начал пробираться на верхнюю палубу, поглядывая изредка и отмечая, что Ягрин Лерн и Лорд Пайар будто бы не подозревают о его присутствии. Возможно, они даже не думали о контратаке, так как уже захватили весь уже известный мир. Эльрик зло улыбнулся про себя, продолжая подниматься, плотно прижимая к себе Щит, зная, что если выронит его, то мгновенно преобразится во что-нибудь фантастическое или растечется и будет поглощен субстанцией Хаоса.
Сейчас Эльрик отмел все в сторону, сосредоточившись на своей главной цели — убийство Лорда Пайара. Он должен пробраться на самую верхнюю палубу, где и должен разделаться с Лордом Хаоса. Затем — убить Ягрина Лерна и, если она действительно здесь, спасти Зарозинию и доставить ее в безопасное место.
Поднимаясь к верхней палубе сквозь тенета удивительных красок, пробирался Эльрик, его молочно-белые волосы плыли за ним, контрастируя с перекрученными волокнами тьмы, струящимися вокруг него.
* * *
Когда он поднялся на последнюю палубу, то вдруг почувствовал легкое вежливое прикосновение к своему плечу. С бешено колотящимся сердцем он обернулся и увидел, что одно кроваво-красное щупальце Пайара нащупало его. Он отпрянул, прикрывшись Щитом. Щупальце, скользнув, коснулось Щита и, внезапно дернувшись, свернулось.
Оттуда, где громоздился главный нерв Лорда Хаоса, раздались омерзительный визг и рычание.
— ЧТО ЭТО? ЧТО ЭТО? ЧТО ЭТО?
Эльрик испытал пароксизм радости, увидев, какой эффект оказывает его Щит.
— Это Эльрик из Мельнибонэ, Великий Лорд, пришел вас убивать!
Еще одно щупальце метнулось к нему, пытаясь свернуться вокруг Щита и выхватить его. За ним и еще одно. Эльрик отсек одно из них, отрезал его чувствительный конец и увидел, как другое коснулось Щита, отпрянуло и съежилось. Затем он уклонился от третьего, для того, чтобы, пробежав по палубе по кругу, с максимальной скоростью вскочить на веревочную лестницу, висящую над ним. Он заметил Ягрина Лерна, и глаза его расширились. Теократ был облачен в уже знакомый алый панцирь. На одной руке его висел небольшой круглый щит, ею же он сжимал рукоять топора, в правой руке его был палаш. Он смотрел снизу, выбирая наиболее удобное положение для схватки с Эльриком.
— Ты опоздал, Теократ, — угрюмо ухмыльнулся Эльрик.
— Ты дурак, Эльрик! В любом случае ты подохнешь здесь!
Это могло оказаться правдой, но Эльрик не дрогнул.
— Прочь, выскочка, — сказал Эльрик и поднял Щит. Он осторожно подвинулся к усеянному щупальцами Лорду Хаоса.
— Ты — убийца многих моих родичей, — сказала тварь низким голосом. Ты загнал Герцогов Ада в их владения, так что они теперь не смогут добраться до Земли. Ты должен заплатить за это. Но я не стану недооценивать тебя, как, вероятно, поступили они, — щупальце приблизилось к нему и попыталось проскользнуть снизу под Щитом, вцепиться в горло. Эльрик чуть отодвинулся назад и блокировал эти попытки своим Щитом.