Страница:
Фаустаф направил машину на восток, туда, где, по его расчетам, находился лагерь Спасателей. Теперь он надеялся только на то, что они еще не ушли и их туннель исправен. Был шанс, что они помогут ему покинуть планету.
Вскоре он увидел трепещущие на ветру легкие пластиковые палатки временного лагеря, вероятно, Спасателей. Он не заметил в нем признаков жизни и подумал, что они уже ушли.
Посадив машину неподалеку, он вошел в переднюю палатку. Там не было Спасателей, но лежали одетые во все черное трупы. Это вообще был не лагерь Спасателей. Это был лагерь Р-отряда. Фаустаф не мог понять, почему люди Р-отряда мертвы. Он задержался, чтобы осмотреть один из трупов. Тот был еще теплым. Но почему он умер? Фаустаф выбежал из палатки и снова забрался в вертолет.
Теперь он летел на предельной скорости, пока не увидел небольшую колонну машин, движущихся внизу. Он понял, что Спасатели еще не достигли своей базы. Казалось, они направляются к курящемуся вулкану, находящемуся милях в десяти от них. И Фаустаф предположил, что у Спасателей не было вертолетов на этой планете. Они здорово рисковали, пользуясь довольно медлительными наземными машинами. Они ли убили людей Р-отряда? Он недоумевал. Если это так, то непонятно, каким образом.
Вскоре профессор заметил их лагерь, как попало разбросанные маленькие домики, которые, как он заметил, были сделаны из пластика, более прочного, чем сталь, но казавшимся ненадежным, как бумага. Такие постройки использовались наиболее развитыми цивилизациями с З-1, в основном для военных целей.
Фаустаф посадил вертолет несколько жестко, при этом его чуть не выбросило из кресла. Вооруженный человек, одетый в тяжелый шлем и плащ, как у пожарника 19-го века, тотчас же подбежал к нему.
— Эй! Профессор Фаустаф, что вы здесь делаете? Где Огг, Орелли и остальные?
— Едут, — коротко сказал Фаустаф человеку, который выглядел вполне любезным. Он узнал Ван Хорна, который когда-то работал у него контролером перевозок. — Как дела, Ван Хорн?
— Нет таких удобств, как при работе у вас, профессор, но зато более разнообразно и выгодно.
— Хорошо, — сказал Фаустаф без иронии.
— Дела плохи, не так ли, профессор?
— Да, видимо, не избежать разрушения этой планеты.
— Разрушение? Ого! Это плохо. Надеюсь, мы скоро смотаемся отсюда.
— Надо как можно скорее.
— Да… А что вы делаете здесь, профессор? Пришли предупредить нас? Это очень благородно!
— Нет. Я пришел за помощью. Мой туннелер вышел из строя. Мне конец, если вы не поможете.
— Конечно, — сказал Ван Хорн с улыбкой. Как и большинство людей, он любил профессора, хотя Спасатели и противодействовали в чем-то организации Фаустафа. — Почему бы и нет? Думается, каждый будет рад помочь вам. По старой дружбе, а?
— Каждый, кроме Орелли.
— Кроме него, — он ядовитая змея, профессор. Такая дрянь! Я рад, что у меня шеф Огг. Он странный парень, но весьма неплохой. А Орелли, профессор, — ядовитая змея!
— Да, — согласно кивнул Фаустаф, глядя на приближающуюся колонну в облаке выхлопных газов и золы. В головной машине он мог рассмотреть Орелли.
Орелли первым из Спасателей узнал Фаустафа. Он помедлил секунду, но затем вежливо улыбнулся.
— Снова профессор Фаустаф. Чем мы можем вам помочь?
Вопрос был риторическим, но профессор ответил прямо:
— Тем, что вы дадите мне возможность воспользоваться вашим туннелером.
— Нашим туннелером? — Орелли засмеялся. — Но почему? Ваш отец изобрел туннели, а вы сейчас приходите к нам, низким Спасателям.
Фаустаф видел, что Орелли насмехается над ним. Он рассказал, как разрушился его туннелер. Слушая его, Орелли улыбался все шире, но ничего не сказал. Он казался кошкой, играющей с пойманной ею мышью.
— Понимаете, профессор, я должен обсудить это со своим партнером. Я не могу один принимать такие решения. Они могут повлиять на мою жизнь.
— Я прошу тебя о помощи, и только!
— Совершенно верно.
Подошел Гордон Огг. Он был удивлен, увидев здесь Фаустафа.
— Что вы здесь делаете, профессор?
— Профессор в затруднительном положении, — ответил ему Орелли. — В очень трудном. Он хочет воспользоваться нашим туннелером… чтобы покинуть З-15.
— А почему бы и нет? — сказал Огг.
— Ты слишком поспешен, Гордон, — пробормотал Орелли сквозь зубы. — Ты говоришь — почему бы и нет? Но это может быть какой-нибудь ловушкой. Мы должны быть осторожны.
— Профессор Фаустаф не устраивает ловушек, — сказал Огг. — Ты слишком подозрителен.
— Лучше осторожничать, чем ошибаться.
— Ерунда! Не может быть и речи, что мы не позволим профессору уйти с нами, если сами сможем уйти.
Фаустаф видел, что выражение лица Орелли все больше выдавало неприкрытую злобу и хитрость. Затем на него медленно вернулась улыбка.
— Очень хорошо, Гордон. Если хочешь быть настолько безрассудным… — он усмехнулся и отвернулся.
Огг стал расспрашивать Фаустафа, и тот рассказал о том, что случилось. Огг сочувственно кивал. В подражание некоторому типу британских дипломатов с З-2, манеры Огга были безупречными. Сам он был довольно добрым, романтические мечты Байрона горели в его глазах и распространялись на обращение с окружающими. Он представлял себя пиратом, диким искателем приключений, рискующим своей жизнью на субпространственных Землях. Огг жил опасной жизнью и несомненно любил ее, но его наружность выдавала неопределенность и великодушие британского дипломата. Огг провел Фаустафа в штабной домик, где его люди уже проходили через туннелер, унося добычу.
— Туннель на З-11, — сказал Огг. — При складывающихся обстоятельствах, как нам кажется, не стоит пытаться попасть на З-2 или З-1.
— Мы должны были предвидеть это, — пробормотал Фаустаф, вспоминая Пеппита, погибшего в субпространстве. З-11 не был привлекательным миром, состоящим преимущественно из высоких гор и бесплодных долин, но там он мог связаться со своей базой на З-11 и вскоре попасть на З-1.
В палатку вошел Орелли и улыбнулся всем по-братски.
— Мы готовы? — спросил он.
— Почти, — ответил Огг. — Люди демонтируют оборудование и переправляют его. Один отряд сворачивает лагерь.
— Думаю, будет разумнее оставить джипы здесь, — сказал Орелли. — Предсказание профессора точное.
— Точное? — переспросил Огг.
— Выгляните наружу. — Орелли махнул рукой. Фаустаф и Огг подошли к двери и выглянули наружу.
Огромное, быстро расширяющееся лилово-голубое зарево заполняло горизонт. Его края казались чернее, чем открытый космос. Серый цвет исчез, и земля потеряла свой естественный вид. Она кипела разными красками. Не говоря ни слова, Огг и Фаустаф устремились к туннелеру. Орелли уже не было. Он, конечно, не стал их ждать. Туннель уже начал проявлять признаки нестабильности, как будто закрывался. Фаустаф побежал за Оггом в туннель, чувствуя тошноту при воспоминании о смерти Пеппита. Серые стены туннеля мерцали, угрожая исчезнуть. Фаустаф двигался не как обычно, не очень спеша, а мчался вперед, не чуя под собой ног, пока не обнаружил, что стоит на каменистом склоне горы. Вокруг была ночь, светила большая луна.
Другие фигуры, казавшиеся в ночи силуэтами, стояли вокруг по склону. Фаустаф узнал очертания Огга и Орелли.
Он чувствовал себя полностью подавленным. З-15 была теперь всего лишь облаком быстро рассеивающегося газа. Даже Спасатели, казалось, были потрясены увиденным. Они молча стояли вокруг, слышалось только их тяжелое дыхание. Внизу, в долине, Фаустаф смог различить теперь огни, возможно, лагерей Спасателей. У него не было уверенности по поводу отношений, сложившихся между ними и его собственной базой на З-11.
Группа людей стала спускаться по склону, осторожно прощупывая дорогу. Остальные последовали за ними, и скоро весь отряд уже двигался вниз по направлению к лагерю. Фаустаф замыкал колонну.
Наконец они достигли долины и остановились. Фаустаф мог теперь рассмотреть, что там было два лагеря, по одному с каждой стороны неширокой долины.
Огг накрыл ладонью руку Фаустафа.
— Пойдемте со мной, профессор, в мой лагерь. Утром я провожу вас на вашу базу.
Орелли попрощался:
— Счастливого пути, профессор. — Он повел своих людей в свой лагерь. — Гордон, увидимся завтра, чтобы, обсудить результаты.
— Прекрасно, — согласился Огг.
В лагере Огга на З-11 была такая же неспокойная атмосфера, что и в последние дни на З-15. Огг привел Фаустафа в свой домик и предоставил ему превосходную кровать. Оба они были очень утомлены и скоро заснули, несмотря на переполнявшие их головы мысли.
VI. ПОЯВЛЕНИЕ ШТАЙФЛОМАЙСА
VII. ЛАГЕРЬ КАРДИНАЛА ОРЕЛЛИ
Вскоре он увидел трепещущие на ветру легкие пластиковые палатки временного лагеря, вероятно, Спасателей. Он не заметил в нем признаков жизни и подумал, что они уже ушли.
Посадив машину неподалеку, он вошел в переднюю палатку. Там не было Спасателей, но лежали одетые во все черное трупы. Это вообще был не лагерь Спасателей. Это был лагерь Р-отряда. Фаустаф не мог понять, почему люди Р-отряда мертвы. Он задержался, чтобы осмотреть один из трупов. Тот был еще теплым. Но почему он умер? Фаустаф выбежал из палатки и снова забрался в вертолет.
Теперь он летел на предельной скорости, пока не увидел небольшую колонну машин, движущихся внизу. Он понял, что Спасатели еще не достигли своей базы. Казалось, они направляются к курящемуся вулкану, находящемуся милях в десяти от них. И Фаустаф предположил, что у Спасателей не было вертолетов на этой планете. Они здорово рисковали, пользуясь довольно медлительными наземными машинами. Они ли убили людей Р-отряда? Он недоумевал. Если это так, то непонятно, каким образом.
Вскоре профессор заметил их лагерь, как попало разбросанные маленькие домики, которые, как он заметил, были сделаны из пластика, более прочного, чем сталь, но казавшимся ненадежным, как бумага. Такие постройки использовались наиболее развитыми цивилизациями с З-1, в основном для военных целей.
Фаустаф посадил вертолет несколько жестко, при этом его чуть не выбросило из кресла. Вооруженный человек, одетый в тяжелый шлем и плащ, как у пожарника 19-го века, тотчас же подбежал к нему.
— Эй! Профессор Фаустаф, что вы здесь делаете? Где Огг, Орелли и остальные?
— Едут, — коротко сказал Фаустаф человеку, который выглядел вполне любезным. Он узнал Ван Хорна, который когда-то работал у него контролером перевозок. — Как дела, Ван Хорн?
— Нет таких удобств, как при работе у вас, профессор, но зато более разнообразно и выгодно.
— Хорошо, — сказал Фаустаф без иронии.
— Дела плохи, не так ли, профессор?
— Да, видимо, не избежать разрушения этой планеты.
— Разрушение? Ого! Это плохо. Надеюсь, мы скоро смотаемся отсюда.
— Надо как можно скорее.
— Да… А что вы делаете здесь, профессор? Пришли предупредить нас? Это очень благородно!
— Нет. Я пришел за помощью. Мой туннелер вышел из строя. Мне конец, если вы не поможете.
— Конечно, — сказал Ван Хорн с улыбкой. Как и большинство людей, он любил профессора, хотя Спасатели и противодействовали в чем-то организации Фаустафа. — Почему бы и нет? Думается, каждый будет рад помочь вам. По старой дружбе, а?
— Каждый, кроме Орелли.
— Кроме него, — он ядовитая змея, профессор. Такая дрянь! Я рад, что у меня шеф Огг. Он странный парень, но весьма неплохой. А Орелли, профессор, — ядовитая змея!
— Да, — согласно кивнул Фаустаф, глядя на приближающуюся колонну в облаке выхлопных газов и золы. В головной машине он мог рассмотреть Орелли.
Орелли первым из Спасателей узнал Фаустафа. Он помедлил секунду, но затем вежливо улыбнулся.
— Снова профессор Фаустаф. Чем мы можем вам помочь?
Вопрос был риторическим, но профессор ответил прямо:
— Тем, что вы дадите мне возможность воспользоваться вашим туннелером.
— Нашим туннелером? — Орелли засмеялся. — Но почему? Ваш отец изобрел туннели, а вы сейчас приходите к нам, низким Спасателям.
Фаустаф видел, что Орелли насмехается над ним. Он рассказал, как разрушился его туннелер. Слушая его, Орелли улыбался все шире, но ничего не сказал. Он казался кошкой, играющей с пойманной ею мышью.
— Понимаете, профессор, я должен обсудить это со своим партнером. Я не могу один принимать такие решения. Они могут повлиять на мою жизнь.
— Я прошу тебя о помощи, и только!
— Совершенно верно.
Подошел Гордон Огг. Он был удивлен, увидев здесь Фаустафа.
— Что вы здесь делаете, профессор?
— Профессор в затруднительном положении, — ответил ему Орелли. — В очень трудном. Он хочет воспользоваться нашим туннелером… чтобы покинуть З-15.
— А почему бы и нет? — сказал Огг.
— Ты слишком поспешен, Гордон, — пробормотал Орелли сквозь зубы. — Ты говоришь — почему бы и нет? Но это может быть какой-нибудь ловушкой. Мы должны быть осторожны.
— Профессор Фаустаф не устраивает ловушек, — сказал Огг. — Ты слишком подозрителен.
— Лучше осторожничать, чем ошибаться.
— Ерунда! Не может быть и речи, что мы не позволим профессору уйти с нами, если сами сможем уйти.
Фаустаф видел, что выражение лица Орелли все больше выдавало неприкрытую злобу и хитрость. Затем на него медленно вернулась улыбка.
— Очень хорошо, Гордон. Если хочешь быть настолько безрассудным… — он усмехнулся и отвернулся.
Огг стал расспрашивать Фаустафа, и тот рассказал о том, что случилось. Огг сочувственно кивал. В подражание некоторому типу британских дипломатов с З-2, манеры Огга были безупречными. Сам он был довольно добрым, романтические мечты Байрона горели в его глазах и распространялись на обращение с окружающими. Он представлял себя пиратом, диким искателем приключений, рискующим своей жизнью на субпространственных Землях. Огг жил опасной жизнью и несомненно любил ее, но его наружность выдавала неопределенность и великодушие британского дипломата. Огг провел Фаустафа в штабной домик, где его люди уже проходили через туннелер, унося добычу.
— Туннель на З-11, — сказал Огг. — При складывающихся обстоятельствах, как нам кажется, не стоит пытаться попасть на З-2 или З-1.
— Мы должны были предвидеть это, — пробормотал Фаустаф, вспоминая Пеппита, погибшего в субпространстве. З-11 не был привлекательным миром, состоящим преимущественно из высоких гор и бесплодных долин, но там он мог связаться со своей базой на З-11 и вскоре попасть на З-1.
В палатку вошел Орелли и улыбнулся всем по-братски.
— Мы готовы? — спросил он.
— Почти, — ответил Огг. — Люди демонтируют оборудование и переправляют его. Один отряд сворачивает лагерь.
— Думаю, будет разумнее оставить джипы здесь, — сказал Орелли. — Предсказание профессора точное.
— Точное? — переспросил Огг.
— Выгляните наружу. — Орелли махнул рукой. Фаустаф и Огг подошли к двери и выглянули наружу.
Огромное, быстро расширяющееся лилово-голубое зарево заполняло горизонт. Его края казались чернее, чем открытый космос. Серый цвет исчез, и земля потеряла свой естественный вид. Она кипела разными красками. Не говоря ни слова, Огг и Фаустаф устремились к туннелеру. Орелли уже не было. Он, конечно, не стал их ждать. Туннель уже начал проявлять признаки нестабильности, как будто закрывался. Фаустаф побежал за Оггом в туннель, чувствуя тошноту при воспоминании о смерти Пеппита. Серые стены туннеля мерцали, угрожая исчезнуть. Фаустаф двигался не как обычно, не очень спеша, а мчался вперед, не чуя под собой ног, пока не обнаружил, что стоит на каменистом склоне горы. Вокруг была ночь, светила большая луна.
Другие фигуры, казавшиеся в ночи силуэтами, стояли вокруг по склону. Фаустаф узнал очертания Огга и Орелли.
Он чувствовал себя полностью подавленным. З-15 была теперь всего лишь облаком быстро рассеивающегося газа. Даже Спасатели, казалось, были потрясены увиденным. Они молча стояли вокруг, слышалось только их тяжелое дыхание. Внизу, в долине, Фаустаф смог различить теперь огни, возможно, лагерей Спасателей. У него не было уверенности по поводу отношений, сложившихся между ними и его собственной базой на З-11.
Группа людей стала спускаться по склону, осторожно прощупывая дорогу. Остальные последовали за ними, и скоро весь отряд уже двигался вниз по направлению к лагерю. Фаустаф замыкал колонну.
Наконец они достигли долины и остановились. Фаустаф мог теперь рассмотреть, что там было два лагеря, по одному с каждой стороны неширокой долины.
Огг накрыл ладонью руку Фаустафа.
— Пойдемте со мной, профессор, в мой лагерь. Утром я провожу вас на вашу базу.
Орелли попрощался:
— Счастливого пути, профессор. — Он повел своих людей в свой лагерь. — Гордон, увидимся завтра, чтобы, обсудить результаты.
— Прекрасно, — согласился Огг.
В лагере Огга на З-11 была такая же неспокойная атмосфера, что и в последние дни на З-15. Огг привел Фаустафа в свой домик и предоставил ему превосходную кровать. Оба они были очень утомлены и скоро заснули, несмотря на переполнявшие их головы мысли.
VI. ПОЯВЛЕНИЕ ШТАЙФЛОМАЙСА
Фаустафа разбудили звуки начавшейся деятельности в лагере Гордона Огга. Самого Огга в палатке не было. Фаустаф слышал его голос, отдававший приказы. Казалось, в нем звучала тревога. Фаустаф удивился: что могло к этому привести? Он поспешил к выходу из домика и увидел Огга, наблюдавшего за свертыванием лагеря. Туннелер стоял на открытом воздухе, и техники Спасателей работали с ним.
— Вы переходите на другую планету? — спросил Фаустаф, подойдя к Оггу. — Что случилось?
— Мы получили сообщение о возможности хорошо поработать на З-3, — ответил Огг, трогая усы и стараясь не смотреть прямо на Фаустафа. — Небольшая СНВ была подавлена неподалеку от Сент-Луиса, но часть города сильно разрушена. Мы должны успеть туда, пока район полностью не взят под контроль.
— Кто сообщил об этом?
— Один из наших агентов. У нас тоже хорошие средства связи, как вы знаете, профессор.
Фаустаф скривил рот:
— Я могу воспользоваться туннелером вместе с вами?
Огг покачал головой:
— Я думаю, мы уже сделали для вас достаточно, профессор. Мы оставляем часть добычи, принадлежащую Орелли. Можете воспользоваться ею. Но будьте осторожны.
Фаустафу снова надо было остерегаться. Он чувствовал себя неуверенно. Оставленный на сомнительную милость Орелли, он не знал истинных причин поспешного ухода Огга на З-3. Он смотрел, как Спасатели упаковывают оборудование и уносят его с собой в туннель, затем сам туннелер исчез в туннеле, им созданном. Фаустаф был один в центре покинутого лагеря Гордона Огга.
Огг оставил З-11, зная, что у него пятидесятипроцентная возможность быть убитым мстительным Орелли. Или, может быть, для Огга это была благоприятная возможность отделаться от Фаустафа, который никогда не переставал удивляться психологии этого искателя приключений. Он вышел из лагеря и направился к перевалу, решив, что ему лучше самому добраться до своей базы, чем довериться Орелли.
К полудню Фаустаф преодолел два каньона и был на полпути к перевалу. Он проспал час, прежде чем снова продолжить путь.
Его целью было найти наиболее пологий склон, который не был бы трудным для подъема и где не было снега. Возможно, там он смог бы определить, где он находится, и сориентироваться. Фаустаф знал только, что его база лежит к северо-востоку от того места, где он находится, но чтобы ее достичь, возможно, пришлось бы пройти половину планеты. Бесплодная и полностью покрытая холодными горами, эта планета была подобна Земле и имела такие же размеры. Даже если его база и была относительно недалеко, он не мог рассчитывать, что путь займет меньше недели. И все-таки он предпочитал находиться тут, нежели с Орелли. К тому же было ясно, что за ним будет послана поисковая партия, чтобы убить его. Не будучи самонадеянным, Фаустаф осознавал, что с его смертью организация может лишиться сердца. Хотя сам он делал немного, но был Главой организации — координировал действия различных команд. Он был даже большим — двигателем организации. Без него, возможно, она легко забыла бы свои цели, отвлекаясь от насущных задач по сохранению разумной жизни.
Вспотевший и измученный, Фаустаф, наконец, достиг места менее чем в тридцати футах от вершины, где смог осмотреться, и увидел, что вокруг до горизонта простираются скалы. Он, должно быть, находился в сотнях миль от базы.
Он присел на скальный выступ, чтобы обдумать свое неприятное положение. Вскоре его сморил сон. Проснулся он вечером от звуков кашля, раздавшихся сзади. Неожиданно повернувшись навстречу этим человеческим звукам, он не без удивления увидел изящную фигуру Штайфломайса, сидящего на скале прямо за ним.
— Добрый вечер, профессор Фаустаф. — Штайфломайс улыбался. Его черные глаза смотрели прямо и светились двусмысленным юмором. — Я нахожу этот вид довольно унылым, а вы?
Подавленное настроение оставило Фаустафа, и он рассмеялся этому замечанию. Штайфломайс на секунду даже растерялся:
— Почему вы смеетесь?
Фаустаф продолжал смеяться, его большая голова сотрясалась от хохота.
— Здесь, — проговорил он сквозь смех, — нет живых существ на сотни миль вокруг, с кем можно было бы поговорить.
— Это так, профессор, но…
— И вы пытаетесь представить эту встречу как случайную? Куда же мы теперь направляемся, герр Штайфломайс? В Париж? Ждете самолет?
Штайфломайс улыбнулся:
— Думаю, что нет. В действительности мне оказалось довольно трудно обнаружить вас после уничтожения З-15. По-моему, З-15 — это ваш термин для обозначения детальной симуляции Земли?
— Да, но симуляция… Что это значит?
— Альтернативность, если вам так больше нравится.
— Вы каким-то образом связаны с Р-отрядами?
— Есть некоторая связь между мной и Отрядами Разрушителей. Это подходящий термин. Создан вашим отцом?
— Да, как мне кажется. И что это за связь? Что такое Р-отряды? На кого они работают?
— Я посетил эту планету не только для того, чтобы ответить на ваши вопросы, профессор. Знаете, вы и ваш отец доставили моим патронам много хлопот. Вы даже не представляете, как много. — Штайфломайс улыбался. — Поэтому я так сопротивлялся выполнению приказов, направленных против вас.
— Кто это — ваши патроны, и какие это приказы?
— Они очень могущественные люди, профессор. Мне приказано убить вас, чтобы вы не могли мешать их планам.
— Кажется, вам нравится, что я доставляю им неприятности? — заметил Фаустаф. — Вы не противодействуете им? Вроде как ведете двойную игру. Вы на моей стороне?
— На противоположной, профессор, — их и ваши цели имеют много общего. Я противостою вам всем. Всем, кто занимается этими разрушениями и созиданиями. Я чувствую, что все должно умереть — медленно, загнивая… — Штайфломайс улыбался теперь более грустно. — Но я — послушный исполнитель. Я должен выполнять приказы вопреки моим собственным наклонностям.
Фаустаф засмеялся, невольно восхищенный притворством Штайфломайса:
— Значит, вы влюблены в смерть?
Штайфломайс, казалось, воспринял этот вопрос как своего рода осуждение.
— А вы, профессор, влюблены в жизнь. А жизнь — ведь это так незрело, полуоформленно. Противопоставьте этому непреодолимое простодушие смерти.
— Вы как будто в юношеском заблуждении, — сказал Фаустаф наполовину для себя. — Вы не старались немного смягчиться?
Штайфломайс поморщился, уверенность покинула его, тогда как Фаустаф успокоился и был в довольно хорошем расположении духа, отвечая на вопросы Штайфломайса.
— Я думаю, что вы дурак, профессор. Я сделаю так, что ваша жизнь будет короче, чем у бабочки-однодневки. Наивны вы, а не я.
— Значит, вы не получаете удовольствия от жизни?
— Мое единственное развлечение заключается в изучении разложения Вселенной. Она умирает, профессор. Я продолжаю жить только затем, чтобы увидеть ее смерть.
— Если это правда, то какое значение имеет это для вас или для меня? Когда-нибудь все обязательно умрут, но это не отбивает у нас охоту жить.
— Но это же бессмысленно! — закричал Штайфломайс и вскочил. — Это бессмысленно! Все это не имеет значения. Посмотрите на себя. Как вы проводите время, воюя и проигрывая сражения при защите крохотной планеты — сколько это может продолжаться? Зачем вы это делаете?
— Мне это кажется стоящим. Вы не чувствуете жалости к людям, которые погибают при разрушении планет, — сколько это может продолжаться? Почему? По-моему, они должны иметь возможность прожить столько, сколько в состоянии.
— Но для чего они используют свои жалкие жизни? Они суетливы, материалистичны, узки — жизнь не дает им действительного наслаждения. Большинство даже не ценит искусство, которое создают лучшие из них. Они все и так мертвы. Это вам не приходило в голову?
Фаустаф возразил:
— Их радости настолько ограничены, что в этом я с вами согласен. Но они делают то, что им нравится. Их жизнь хороша сама по себе. И ведь не одни удовольствия делают жизнь стоящей.
— Вы говорите так, словно вы один из них. Их развлечения вульгарны. Они не заслуживают того, чтобы на них тратили время. Вы — прекрасный человек. Вы понимаете такие вещи, которые они бы не сумели понять. Но даже их нищета ничтожна и ограничена. Позвольте этим пародиям на Землю умереть, а их обитателям — исчезнуть вместе с ними!
Снова Фаустаф покачал головой:
— Я не последую вашему примеру, герр Штайфломайс.
— Вы надеетесь на благодарность этих людей?
— Конечно нет. Большинство из них не осознает, что происходит. Конечно, я не разумен во всех случаях, герр Штайфломайс, — он засмеялся. — Может быть, вы правы — я что-то вроде шута…
Когда Фаустаф кончил говорить, Штайфломайс, казалось, взял себя в руки.
— Хорошо, — сказал он примирительно. — Вы согласны позволить планетам умирать, как они должны?
— О, я буду продолжать делать все, что только в моих силах, если только не умру здесь от лишений или не упаду с горы. Наш разговор несколько гипотетический, если вы понимаете мое положение, — он усмехнулся.
Фаустафу показалось весьма неуместным, что в этот момент Штайфломайс залезает в карман и достает оружие.
— Вы поставили меня в затруднительное положение, признаю, — сказал Штайфломайс. — И я бы хотел еще понаблюдать за вашими дурачествами. Но этот момент удобен, ну а я обременен приказом. Думаю, я вынужден сейчас вас убить.
Фаустаф кивнул:
— Это было бы гораздо лучше голодной смерти, — признался он, желая, чтобы появилась какая-нибудь возможность бросить что-либо в Штайфломайса.
— Вы переходите на другую планету? — спросил Фаустаф, подойдя к Оггу. — Что случилось?
— Мы получили сообщение о возможности хорошо поработать на З-3, — ответил Огг, трогая усы и стараясь не смотреть прямо на Фаустафа. — Небольшая СНВ была подавлена неподалеку от Сент-Луиса, но часть города сильно разрушена. Мы должны успеть туда, пока район полностью не взят под контроль.
— Кто сообщил об этом?
— Один из наших агентов. У нас тоже хорошие средства связи, как вы знаете, профессор.
Фаустаф скривил рот:
— Я могу воспользоваться туннелером вместе с вами?
Огг покачал головой:
— Я думаю, мы уже сделали для вас достаточно, профессор. Мы оставляем часть добычи, принадлежащую Орелли. Можете воспользоваться ею. Но будьте осторожны.
Фаустафу снова надо было остерегаться. Он чувствовал себя неуверенно. Оставленный на сомнительную милость Орелли, он не знал истинных причин поспешного ухода Огга на З-3. Он смотрел, как Спасатели упаковывают оборудование и уносят его с собой в туннель, затем сам туннелер исчез в туннеле, им созданном. Фаустаф был один в центре покинутого лагеря Гордона Огга.
Огг оставил З-11, зная, что у него пятидесятипроцентная возможность быть убитым мстительным Орелли. Или, может быть, для Огга это была благоприятная возможность отделаться от Фаустафа, который никогда не переставал удивляться психологии этого искателя приключений. Он вышел из лагеря и направился к перевалу, решив, что ему лучше самому добраться до своей базы, чем довериться Орелли.
К полудню Фаустаф преодолел два каньона и был на полпути к перевалу. Он проспал час, прежде чем снова продолжить путь.
Его целью было найти наиболее пологий склон, который не был бы трудным для подъема и где не было снега. Возможно, там он смог бы определить, где он находится, и сориентироваться. Фаустаф знал только, что его база лежит к северо-востоку от того места, где он находится, но чтобы ее достичь, возможно, пришлось бы пройти половину планеты. Бесплодная и полностью покрытая холодными горами, эта планета была подобна Земле и имела такие же размеры. Даже если его база и была относительно недалеко, он не мог рассчитывать, что путь займет меньше недели. И все-таки он предпочитал находиться тут, нежели с Орелли. К тому же было ясно, что за ним будет послана поисковая партия, чтобы убить его. Не будучи самонадеянным, Фаустаф осознавал, что с его смертью организация может лишиться сердца. Хотя сам он делал немного, но был Главой организации — координировал действия различных команд. Он был даже большим — двигателем организации. Без него, возможно, она легко забыла бы свои цели, отвлекаясь от насущных задач по сохранению разумной жизни.
Вспотевший и измученный, Фаустаф, наконец, достиг места менее чем в тридцати футах от вершины, где смог осмотреться, и увидел, что вокруг до горизонта простираются скалы. Он, должно быть, находился в сотнях миль от базы.
Он присел на скальный выступ, чтобы обдумать свое неприятное положение. Вскоре его сморил сон. Проснулся он вечером от звуков кашля, раздавшихся сзади. Неожиданно повернувшись навстречу этим человеческим звукам, он не без удивления увидел изящную фигуру Штайфломайса, сидящего на скале прямо за ним.
— Добрый вечер, профессор Фаустаф. — Штайфломайс улыбался. Его черные глаза смотрели прямо и светились двусмысленным юмором. — Я нахожу этот вид довольно унылым, а вы?
Подавленное настроение оставило Фаустафа, и он рассмеялся этому замечанию. Штайфломайс на секунду даже растерялся:
— Почему вы смеетесь?
Фаустаф продолжал смеяться, его большая голова сотрясалась от хохота.
— Здесь, — проговорил он сквозь смех, — нет живых существ на сотни миль вокруг, с кем можно было бы поговорить.
— Это так, профессор, но…
— И вы пытаетесь представить эту встречу как случайную? Куда же мы теперь направляемся, герр Штайфломайс? В Париж? Ждете самолет?
Штайфломайс улыбнулся:
— Думаю, что нет. В действительности мне оказалось довольно трудно обнаружить вас после уничтожения З-15. По-моему, З-15 — это ваш термин для обозначения детальной симуляции Земли?
— Да, но симуляция… Что это значит?
— Альтернативность, если вам так больше нравится.
— Вы каким-то образом связаны с Р-отрядами?
— Есть некоторая связь между мной и Отрядами Разрушителей. Это подходящий термин. Создан вашим отцом?
— Да, как мне кажется. И что это за связь? Что такое Р-отряды? На кого они работают?
— Я посетил эту планету не только для того, чтобы ответить на ваши вопросы, профессор. Знаете, вы и ваш отец доставили моим патронам много хлопот. Вы даже не представляете, как много. — Штайфломайс улыбался. — Поэтому я так сопротивлялся выполнению приказов, направленных против вас.
— Кто это — ваши патроны, и какие это приказы?
— Они очень могущественные люди, профессор. Мне приказано убить вас, чтобы вы не могли мешать их планам.
— Кажется, вам нравится, что я доставляю им неприятности? — заметил Фаустаф. — Вы не противодействуете им? Вроде как ведете двойную игру. Вы на моей стороне?
— На противоположной, профессор, — их и ваши цели имеют много общего. Я противостою вам всем. Всем, кто занимается этими разрушениями и созиданиями. Я чувствую, что все должно умереть — медленно, загнивая… — Штайфломайс улыбался теперь более грустно. — Но я — послушный исполнитель. Я должен выполнять приказы вопреки моим собственным наклонностям.
Фаустаф засмеялся, невольно восхищенный притворством Штайфломайса:
— Значит, вы влюблены в смерть?
Штайфломайс, казалось, воспринял этот вопрос как своего рода осуждение.
— А вы, профессор, влюблены в жизнь. А жизнь — ведь это так незрело, полуоформленно. Противопоставьте этому непреодолимое простодушие смерти.
— Вы как будто в юношеском заблуждении, — сказал Фаустаф наполовину для себя. — Вы не старались немного смягчиться?
Штайфломайс поморщился, уверенность покинула его, тогда как Фаустаф успокоился и был в довольно хорошем расположении духа, отвечая на вопросы Штайфломайса.
— Я думаю, что вы дурак, профессор. Я сделаю так, что ваша жизнь будет короче, чем у бабочки-однодневки. Наивны вы, а не я.
— Значит, вы не получаете удовольствия от жизни?
— Мое единственное развлечение заключается в изучении разложения Вселенной. Она умирает, профессор. Я продолжаю жить только затем, чтобы увидеть ее смерть.
— Если это правда, то какое значение имеет это для вас или для меня? Когда-нибудь все обязательно умрут, но это не отбивает у нас охоту жить.
— Но это же бессмысленно! — закричал Штайфломайс и вскочил. — Это бессмысленно! Все это не имеет значения. Посмотрите на себя. Как вы проводите время, воюя и проигрывая сражения при защите крохотной планеты — сколько это может продолжаться? Зачем вы это делаете?
— Мне это кажется стоящим. Вы не чувствуете жалости к людям, которые погибают при разрушении планет, — сколько это может продолжаться? Почему? По-моему, они должны иметь возможность прожить столько, сколько в состоянии.
— Но для чего они используют свои жалкие жизни? Они суетливы, материалистичны, узки — жизнь не дает им действительного наслаждения. Большинство даже не ценит искусство, которое создают лучшие из них. Они все и так мертвы. Это вам не приходило в голову?
Фаустаф возразил:
— Их радости настолько ограничены, что в этом я с вами согласен. Но они делают то, что им нравится. Их жизнь хороша сама по себе. И ведь не одни удовольствия делают жизнь стоящей.
— Вы говорите так, словно вы один из них. Их развлечения вульгарны. Они не заслуживают того, чтобы на них тратили время. Вы — прекрасный человек. Вы понимаете такие вещи, которые они бы не сумели понять. Но даже их нищета ничтожна и ограничена. Позвольте этим пародиям на Землю умереть, а их обитателям — исчезнуть вместе с ними!
Снова Фаустаф покачал головой:
— Я не последую вашему примеру, герр Штайфломайс.
— Вы надеетесь на благодарность этих людей?
— Конечно нет. Большинство из них не осознает, что происходит. Конечно, я не разумен во всех случаях, герр Штайфломайс, — он засмеялся. — Может быть, вы правы — я что-то вроде шута…
Когда Фаустаф кончил говорить, Штайфломайс, казалось, взял себя в руки.
— Хорошо, — сказал он примирительно. — Вы согласны позволить планетам умирать, как они должны?
— О, я буду продолжать делать все, что только в моих силах, если только не умру здесь от лишений или не упаду с горы. Наш разговор несколько гипотетический, если вы понимаете мое положение, — он усмехнулся.
Фаустафу показалось весьма неуместным, что в этот момент Штайфломайс залезает в карман и достает оружие.
— Вы поставили меня в затруднительное положение, признаю, — сказал Штайфломайс. — И я бы хотел еще понаблюдать за вашими дурачествами. Но этот момент удобен, ну а я обременен приказом. Думаю, я вынужден сейчас вас убить.
Фаустаф кивнул:
— Это было бы гораздо лучше голодной смерти, — признался он, желая, чтобы появилась какая-нибудь возможность бросить что-либо в Штайфломайса.
VII. ЛАГЕРЬ КАРДИНАЛА ОРЕЛЛИ
В манере, однажды выученной и неловкой, Штайфломайс направил пистолет в голову Фаустафа, тогда как профессор пытался сообразить, что же делать. Он мог толкнуть Штайфломайса или просто отскочить в сторону, рискуя упасть с уступа скалы. Уж лучше было бы ударить его.
Фаустафу, возможно, и не повезло бы, не отвернись Штайфломайс в тот момент, когда он бросился вперед, согнувшись, чтобы по возможности не попасть своим грузным телом на линию огня. Штайфломайс был отвлечен звуком мотора вертолета, кружившегося над ними. Фаустаф в прыжке выбил пистолет из его руки, и тот отлетел в сторону со звяканьем, эхом отдавшимся от скал. Он двинул Штайфломайса в живот, и бородатый человек, корчась от боли, упал.
Фаустаф поднял пистолет и направил его на Штайфломайса. Тот корчился и стонал от боли. Очевидно, он решил, что Фаустаф убьет его, и странное выражение застыло в его глазах — что-то вроде неподдельного ужаса.
Вертолет снизился, Фаустаф слышал его совсем рядом и гадал, кто бы это мог пилотировать его. Рев мотора становился все громче, пока не оглушил профессора совсем. Его одежда рвалась на ветру, созданном винтом. Фаустаф начал боком обходить Штайфломайса, стараясь одновременно увидеть находящихся в вертолете людей.
Их было двое. Один из них, с беспечной детской улыбкой, одетый в красное, был кардиналом Орелли, его лазерная винтовка смотрела в живот Фаустафа. Другой же был пилотом в коричневом комбинезоне и шлеме.
Орелли что-то кричал, но из-за рева мотора Фаустаф не мог расслышать слов. Штайфломайс поднялся с земли и с любопытством смотрел на Орелли. Сейчас Фаустаф чувствовал большую симпатию к нему, нежели к Орелли. Затем он понял, что оба они — его враги и что Штайфломайс имеет реальную возможность объединиться с Орелли. Наблюдая, как пилот аккуратно сажает вертолет ниже по склону, Фаустаф решил, что Орелли, должно быть, специально искал его. Винтовка Орелли все еще была направлена на него. Винты вертолета перестали вращаться, Орелли спрыгнул на землю и направился к ним с застывшей жесткой улыбкой на губах.
— Мы прозевали вас, профессор, — сказал он. — Мы должны были постараться доставить вас в наш лагерь гораздо раньше. Вы сбились с пути?
Фаустаф видел, что Орелли догадывается, почему он предпочел прогулку по горам визиту к злобному экс-кардиналу.
— Не имею чести быть знакомым, — Орелли с осторожной улыбкой обернулся к Штайфломайсу.
— Штайфломайс, — отрекомендовался тот. — А вы?
— Кардинал Орелли. Профессор называет меня Спасателем. Откуда вы, господин Штайфломайс?
Штайфломайс разомкнул губы:
— Я, правду говоря, вроде странника. Сегодня здесь, завтра там, знаете ли…
— Вижу. Вы можете пройти в мой лагерь. Там удобнее…
Фаустаф понял, что нет смысла спорить. Орелли проводил его и Штайфломайса к вертолету и помог сесть на заднее сидение. С винтовкой в руках, зажатой так, что она была направлена поверх их голов, Орелли сел рядом с пилотом и захлопнул дверцу.
Вертолет снова поднялся в воздух и полетел по направлению к лагерю. Фаустаф был благодарен Орелли за передышку, хотя ожидал от него худшего, ибо тот его ненавидел. Сейчас же Орелли осматривал горы, простирающиеся до горизонта во все стороны.
Очень скоро Фаустаф узнал долину и увидел лагерь Орелли — группу серых домиков среди поросшей кустарником местности. Вертолет немного не долетел до лагеря и приземлился с толчком. Орелли вылез из кабины и предложил обоим пленникам следовать за ним. Они шли к лагерю. Орелли бубнил под нос что-то, напоминающее григорианский хорал. Казалось, он был в хорошем настроении.
По знаку Орелли они, пригнув головы, вошли в его палатку. Она была сделана из материала, позволяющего легко видеть то, что творится снаружи, не будучи видимым оттуда. Фаустаф узнал машину, которая стояла в центре палатки. Он также увидел два тела, лежащие рядом.
— Вы узнаете их? — спросил Орелли, проходя к большому металлическому столу в углу и доставая стаканы. — Выпьете? Боюсь, у меня здесь только вино.
— Спасибо, — сказал Фаустаф, но Штайфломайс отрицательно покачал головой.
Орелли протянул Фаустафу стакан красного вина.
— Сант-Эмилиан, 1953, с З-3, — пояснил он. — Думаю, вам понравится.
Фаустаф попробовал и кивнул.
— Вы узнаете их? — повторил Орелли свой вопрос.
— Эти тела — они из членов Р-отряда, не так ли? — сказал Фаустаф. — Я видел такие же на З-15. А машина похожа на Разрыватель. Мне кажется, у вас возник план, как его использовать, а, Орелли?
— Пока нет, но несомненно будет… Вы знаете, эти люди из Р-отряда не мертвы. У них сохранилась постоянная температура тела с тех пор, как мы их нашли. Мы должны были пройти через их лагерь на З-15 незадолго до вас. Температура их тел низкая, но не такая уж и малая. Хотя они и не дышат. Короче, приостановлена жизнедеятельность.
— Ерунда, — сказал Фаустаф, выпивая вино до дна. — Все опыты, проводимые в этом направлении, оказались безрезультатными. Вы помните эксперименты в Мальме в 1991 году на З-1? Помните скандал?
— Я, конечно, не помню, — ответил Орелли, — поскольку я не с З-1. Но я об этом читал. И все же это выглядит именно так. Они живы и в то же время мертвы, все наши попытки разбудить их оказались безуспешными. Я надеюсь, профессор, что вы сможете нам помочь.
— Как я могу помочь?
— Возможно, вы поймете, когда осмотрите эту пару.
Пока они говорили, Штайфломайс склонился над одним из Разрушителей и принялся его осматривать. Человек был среднего роста и под черным комбинезоном казался хорошо развитым физически. Удивительным было то, что обе фигуры были очень схожи чертами лица и сложением. У них были короткие светло-коричневые волосы, широкоскулые лица, белая кожа без пигментных пятен, но нездоровый цвет лица и структура кожи были необычными, особенно в верхней части лица.
Штайфломайс поднял одному из них веки, и Фаустафа передернуло от взгляда голубых глаз, смотревших, казалось, прямо на него. На мгновение ему почудилось, что человек в действительности не спит, он просто не может двигаться. Штайфломайс опустил веки.
И встал прямо, сцепив руки.
— Замечательно. Что вы предполагаете с ними делать, кардинал Орелли?
— А я еще не решил. Мои интересы научного характера — я хочу знать о них как можно больше… Это первые Разрушители, которые когда-либо попадали к нам, так, профессор?
Фаустаф кивнул. У него пронеслось в голове, что лучше бы Разрушители попали в другие руки, нежели к Орелли. Он не осмелился даже подумать о том, какое применение найдет мечущийся мозг Орелли для Разрушителей и их Разрывателя. С его помощью он мог шантажировать весь мир. И Фаустаф решил уничтожить аппарат, как только ему представится такая возможность.
Фаустафу, возможно, и не повезло бы, не отвернись Штайфломайс в тот момент, когда он бросился вперед, согнувшись, чтобы по возможности не попасть своим грузным телом на линию огня. Штайфломайс был отвлечен звуком мотора вертолета, кружившегося над ними. Фаустаф в прыжке выбил пистолет из его руки, и тот отлетел в сторону со звяканьем, эхом отдавшимся от скал. Он двинул Штайфломайса в живот, и бородатый человек, корчась от боли, упал.
Фаустаф поднял пистолет и направил его на Штайфломайса. Тот корчился и стонал от боли. Очевидно, он решил, что Фаустаф убьет его, и странное выражение застыло в его глазах — что-то вроде неподдельного ужаса.
Вертолет снизился, Фаустаф слышал его совсем рядом и гадал, кто бы это мог пилотировать его. Рев мотора становился все громче, пока не оглушил профессора совсем. Его одежда рвалась на ветру, созданном винтом. Фаустаф начал боком обходить Штайфломайса, стараясь одновременно увидеть находящихся в вертолете людей.
Их было двое. Один из них, с беспечной детской улыбкой, одетый в красное, был кардиналом Орелли, его лазерная винтовка смотрела в живот Фаустафа. Другой же был пилотом в коричневом комбинезоне и шлеме.
Орелли что-то кричал, но из-за рева мотора Фаустаф не мог расслышать слов. Штайфломайс поднялся с земли и с любопытством смотрел на Орелли. Сейчас Фаустаф чувствовал большую симпатию к нему, нежели к Орелли. Затем он понял, что оба они — его враги и что Штайфломайс имеет реальную возможность объединиться с Орелли. Наблюдая, как пилот аккуратно сажает вертолет ниже по склону, Фаустаф решил, что Орелли, должно быть, специально искал его. Винтовка Орелли все еще была направлена на него. Винты вертолета перестали вращаться, Орелли спрыгнул на землю и направился к ним с застывшей жесткой улыбкой на губах.
— Мы прозевали вас, профессор, — сказал он. — Мы должны были постараться доставить вас в наш лагерь гораздо раньше. Вы сбились с пути?
Фаустаф видел, что Орелли догадывается, почему он предпочел прогулку по горам визиту к злобному экс-кардиналу.
— Не имею чести быть знакомым, — Орелли с осторожной улыбкой обернулся к Штайфломайсу.
— Штайфломайс, — отрекомендовался тот. — А вы?
— Кардинал Орелли. Профессор называет меня Спасателем. Откуда вы, господин Штайфломайс?
Штайфломайс разомкнул губы:
— Я, правду говоря, вроде странника. Сегодня здесь, завтра там, знаете ли…
— Вижу. Вы можете пройти в мой лагерь. Там удобнее…
Фаустаф понял, что нет смысла спорить. Орелли проводил его и Штайфломайса к вертолету и помог сесть на заднее сидение. С винтовкой в руках, зажатой так, что она была направлена поверх их голов, Орелли сел рядом с пилотом и захлопнул дверцу.
Вертолет снова поднялся в воздух и полетел по направлению к лагерю. Фаустаф был благодарен Орелли за передышку, хотя ожидал от него худшего, ибо тот его ненавидел. Сейчас же Орелли осматривал горы, простирающиеся до горизонта во все стороны.
Очень скоро Фаустаф узнал долину и увидел лагерь Орелли — группу серых домиков среди поросшей кустарником местности. Вертолет немного не долетел до лагеря и приземлился с толчком. Орелли вылез из кабины и предложил обоим пленникам следовать за ним. Они шли к лагерю. Орелли бубнил под нос что-то, напоминающее григорианский хорал. Казалось, он был в хорошем настроении.
По знаку Орелли они, пригнув головы, вошли в его палатку. Она была сделана из материала, позволяющего легко видеть то, что творится снаружи, не будучи видимым оттуда. Фаустаф узнал машину, которая стояла в центре палатки. Он также увидел два тела, лежащие рядом.
— Вы узнаете их? — спросил Орелли, проходя к большому металлическому столу в углу и доставая стаканы. — Выпьете? Боюсь, у меня здесь только вино.
— Спасибо, — сказал Фаустаф, но Штайфломайс отрицательно покачал головой.
Орелли протянул Фаустафу стакан красного вина.
— Сант-Эмилиан, 1953, с З-3, — пояснил он. — Думаю, вам понравится.
Фаустаф попробовал и кивнул.
— Вы узнаете их? — повторил Орелли свой вопрос.
— Эти тела — они из членов Р-отряда, не так ли? — сказал Фаустаф. — Я видел такие же на З-15. А машина похожа на Разрыватель. Мне кажется, у вас возник план, как его использовать, а, Орелли?
— Пока нет, но несомненно будет… Вы знаете, эти люди из Р-отряда не мертвы. У них сохранилась постоянная температура тела с тех пор, как мы их нашли. Мы должны были пройти через их лагерь на З-15 незадолго до вас. Температура их тел низкая, но не такая уж и малая. Хотя они и не дышат. Короче, приостановлена жизнедеятельность.
— Ерунда, — сказал Фаустаф, выпивая вино до дна. — Все опыты, проводимые в этом направлении, оказались безрезультатными. Вы помните эксперименты в Мальме в 1991 году на З-1? Помните скандал?
— Я, конечно, не помню, — ответил Орелли, — поскольку я не с З-1. Но я об этом читал. И все же это выглядит именно так. Они живы и в то же время мертвы, все наши попытки разбудить их оказались безуспешными. Я надеюсь, профессор, что вы сможете нам помочь.
— Как я могу помочь?
— Возможно, вы поймете, когда осмотрите эту пару.
Пока они говорили, Штайфломайс склонился над одним из Разрушителей и принялся его осматривать. Человек был среднего роста и под черным комбинезоном казался хорошо развитым физически. Удивительным было то, что обе фигуры были очень схожи чертами лица и сложением. У них были короткие светло-коричневые волосы, широкоскулые лица, белая кожа без пигментных пятен, но нездоровый цвет лица и структура кожи были необычными, особенно в верхней части лица.
Штайфломайс поднял одному из них веки, и Фаустафа передернуло от взгляда голубых глаз, смотревших, казалось, прямо на него. На мгновение ему почудилось, что человек в действительности не спит, он просто не может двигаться. Штайфломайс опустил веки.
И встал прямо, сцепив руки.
— Замечательно. Что вы предполагаете с ними делать, кардинал Орелли?
— А я еще не решил. Мои интересы научного характера — я хочу знать о них как можно больше… Это первые Разрушители, которые когда-либо попадали к нам, так, профессор?
Фаустаф кивнул. У него пронеслось в голове, что лучше бы Разрушители попали в другие руки, нежели к Орелли. Он не осмелился даже подумать о том, какое применение найдет мечущийся мозг Орелли для Разрушителей и их Разрывателя. С его помощью он мог шантажировать весь мир. И Фаустаф решил уничтожить аппарат, как только ему представится такая возможность.