Муркок Майкл. Рунный посох

Муркок Майкл

Рунный посох

   Майкл МУРКОК
   РУННЫЙ ПОСОХ
   ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
   ...Опытные полководцы и отважные воины, они не
   боялись рисковать своей жизнью. Что толку жалеть эту
   жизнь, если их души растлились, разум помутился, а помыслы
   заняла чудовищная ненависть ко всему, в чем билась искра
   жизни. Бароны Гранбретании, лишенные всякого понятия о
   нравственности, пронесли знамя своего Короля-Императора
   Хаона через весь европейский континент и сделали эти земли
   собственностью Гранбретании. Затем они отправились дальше:
   на запад и на восток, к другим континентам, на которые
   тоже притязала Темная Империя. И, казалось, нет в мире
   такой силы, которая смогла бы остановить этот безумный и
   смертоносный натиск. Теперь им вообще никто не оказывал
   сопротивления; с гордой усмешкой и холодным презрением
   завоеватели требовали дань у покоренных народов, и дань
   эту они получали.
   В завоеванных ими странах вряд ли кто верил, что
   положение изменится к лучшему. А те немногие, в ком еще не
   угасла надежда, не осмеливались высказать сокровенные
   мысли вслух. И едва ли кто-нибудь был настолько отважен,
   чтобы произнести слова, символизирующие эту надежду: замок
   Брасс.
   Произносившие это название понимали, что оно в
   действительности означает. Ведь замок Брасс оставался
   единственной цитаделью, не покоренной полководцами
   Гранбретании. Он был обителью героев, сражавшихся с Темной
   Империей, - тех, кого так люто ненавидел мрачный барон
   Мелиадус, магистр Ордена Волка, Главнокомандующий армии,
   завоевавшей весь мир. Все знали, что барон Мелиадус вел
   войну с героями Замка, особенно - с легендарным Дорианом
   Хокмуном, герцогом Кельнским. Хокмун женился на Исольде,
   дочери графа Брасса, однако и Мелиадус мечтал обладать
   Исольдой...
   Обитатели замка Брасс не разгромили армию
   Гранбретании. Замок просто уклонился от битвы, исчезнув
   вместе с обитателями, переместившись в другое измерение
   Земли при помощи древней машины-кристалла. Там, в новом
   измерении, и нашли убежище Хокмун, граф Брасс, Оладан с
   Булгарских гор и небольшой отряд воинов Камарга. Многие из
   оставшихся думали, что герои Камарга покинули это
   измерение навсегда. Они ни в чем не винили ушедших. И с
   каждым днем в сердцах жителей Камарга угасала надежда на
   их возвращение.
   В том, незнакомом для них Камарге, Хокмун и остальные
   столкнулись с новыми трудностями. Выяснилось, что
   колдуны-ученые Темной Империи задумали прорваться в их
   измерение или вернуть исчезнувших обратно. И они были
   близки к своей цели. Загадочный Рыцарь в Черном и Золотом
   посоветовал Хокмуну и д'Аверку отправиться на поиски
   легендарного Меча Зари, который мог бы помочь им в борьбе
   с Гранбретанией. Этот меч, как оказалось, каким-то образом
   связан с Рунным Посохом, управляющим судьбою Хокмуна, да и
   судьбами всех людей на Земле.
   Герцогу Кельнскому удалось завладеть Мечом Зари.
   Тогда Рыцарь объявил, что Хокмун должен пройти морем вдоль
   побережья Амарика к городу Днарку, где необходимы услуги
   этого клинка.
   Но Хокмуном овладели сомнения. Ему не терпелось
   вернуться в Камарг к своей прекрасной жене Исольде. И
   вместо того чтобы плыть вдоль побережья, Хокмун вместе с
   легкомысленным д'Аверком отправился в Европу.
   А тем временем в Гранбретании барон Мелиадус исходил
   злобой из-за того, что Король-Император не одобрил его
   планы отмщения замку Брасс. Барон счел это очередной
   блажью правителя. Это не ускользнуло от Короля. Хаон
   становился все более недовольным и недоверчивым, а это
   грозило Мелиадусу опалой. А между тем Шенегар Тротт, граф
   Суссекский, пользовался все большей милостью Императора.
   Мелиадус, преследовавший своих врагов в пустынном
   Йеле, упустил их и вернулся в Лондру, кипя гневом. В
   Лондре же его ненависть к защитникам замка Брасс
   обратилась против самого бессмертного правителя,
   Короля-Императора Хаона...
   Из "Истории Рунного Посоха"
   1. В ТРОННОМ ЗАЛЕ КОРОЛЯ ХАОНА
   Огромные двери распахнулись, и в Тронном Зале Короля-Императора появился барон Мелиадус.
   Когда Мелиадус входил в огромный Зал с высоким потолком, уходящим в поднебесье, дорогу ему преградил двойной ряд стражей из личного королевского Ордена Богомола. На них были громадные, усыпанные драгоценными камнями маски насекомых. Похоже, они не собирались пропускать его.
   Мелиадус с трудом взял себя в руки. Он ждал момента, когда стража расступится и позволит ему пройти.
   Затем он вошел в зал, увешанный знаменами пятисот знатнейших семейств Темной Империи. Мозаика из драгоценных камней на стенах изображала памятные эпизоды из истории Гранбретании. Затем по коридору, образованному воинами, Мелиадус направился к Тронной Сфере, которая находилась чуть ли не в миле от входа.
   На полпути к цели барон что-то почувствовал и упал на пол. Когда он поднялся, твердая черная Сфера как будто на мгновение поблекла, и ее тьму пронизали алые и белые прожилки.
   Мелиадус ощутил на себе пронзительный взгляд, исходящий из Сферы. На него смотрел Хаон, Король-Император Гранбретании и магистр Ордена Богомола, обладатель абсолютной власти над десятками миллионов людей. Он жил вечно, и именем этого правителя барон Мелиадус завоевал всю Европу и земли за ее пределами.
   Из Тронной Сферы донесся юношеский голос:
   - А, наш нетерпеливый барон Мелиадус!
   Мелиадус вновь поклонился и почтительно произнес:
   - К вашим услугам, Повелитель.
   - О чем ты хочешь нам сообщить, торопливый лорд?
   - Об успехе, Великий Император. О том, что мои подозрения подтвердились.
   - Ты нашел пропавших эмиссаров из Коммуназии?
   - К сожалению, нет, Ваше Величество...
   Барон Мелиадус даже не догадывался, что Хокмун и д'Аверк проникли в столицу Темной Империи в обличье эмиссаров. В курсе дела была лишь Флана Микосеваар, помогавшая им скрыться.
   - Тогда почему же ты здесь, барон?
   - Я выяснил, что Хокмун, который по-прежнему угрожает нашей безопасности, - и я на этом настаиваю, - посещал наш остров. Я отправился в Йель и нашел там его в компании предателя Хьюлама д'Аверка, а также волшебника Майгана из Лландара. Им известен секрет путешествий во времени.
   Барон не упомянул, что он упустил всех троих.
   Он продолжал:
   - Они исчезли прежде, чем мы смогли схватить их. О Повелитель, если они могут приходить и уходить из нашего мира, когда пожелают, то очевидно, что мы никогда не сможем чувствовать себя в безопасности. Я бы предложил нашим ученым, в особенности Тарагорму и Калану, бросить все силы на поиски этих отступников. Их надо обязательно уничтожить, они представляют для нас серьезную угрозу.
   - Барон Мелиадус, какие новости об эмиссарах из Коммуназии?
   - Пока что никаких, Могущественный, но...
   - С несколькими партизанами, барон Мелиадус, наша Империя разделается легко. Но коль скоро стране угрожает сила, которая использует средства, до сей поры нам неизвестные, то мы можем, как ты сам понимаешь, этого не пережить... - голос произносил слова с неторопливостью, в которой чувствовался яд.
   - У нас нет доказательств, - нахмурился барон, - что такое вторжение планируется, о Всемогущий Повелитель.
   - Согласен. Но у нас также нет и доказательств того, что Хокмун и его банда могут причинить нам сколько-нибудь ощутимый вред. - В жидкости, заполняющей Тронную Сферу, вдруг промелькнули яркие искорки леденящей голубизны.
   - Великий, дай мне время и средства...
   - Мы - Империя, постоянно расширяющая свои границы. И мы желаем продвинуться еще дальше, барон Мелиадус. Было бы ошибкой остановиться на достигнутом, не правда ли? Это не в обычаях Гранбретании. Мы гордимся нашим могуществом на Земле и желаем утвердить его навсегда. Ты, кажется, не рвешься исполнять наши замыслы - нести страх во все пределы. Мы опасаемся, что ты стареешь...
   - Но, Всемогущий Повелитель, мы не должны отказаться от преследования того, кто хотя и слаб, но может разрушить наши замыслы!
   - Мы не терпим инакомыслия, барон Мелиадус. Твоя ненависть к Хокмуну, твое желание обладать Исольдой Брасс - это попахивает предательством. Мы знаем и помним о твоих личных пристрастиях, барон. И если ты будешь продолжать в том же духе, мы будем вынуждены назначить вместо тебя другого, освободить тебя от службы и даже отстранить от Ордена.
   Руки барона Мелиадуса, одетые в латные рукавицы, непроизвольно дотронулись до маски.
   Быть без маски! Величайший позор и ужас, ибо угроза лишиться Ордена подразумевала именно это. Вступить в ряды самых низких подонков общества в Лондре - в касту не носящих масок! Мелиадус внутренне содрогнулся и едва заставил себя заговорить.
   - Я поразмыслю над вашими словами, о Император Земли, - удалось ему наконец выдавить из себя.
   - Сделай это, барон Мелиадус. Мы не хотим, чтобы рассудок столь великого военачальника помрачился от его же собственных мыслей. Это может погубить тебя. Если ты желаешь вновь обрести нашу милость, то узнай, каким образом исчезли эмиссары Коммуназии.
   Склонив голову в громадной маске Волка и раскинув в стороны руки, барон Мелиадус рухнул на колени. Завоеватель Европы пал ниц перед своим Королем. Однако в мыслях он был далек от рабской покорности. Он возносил благодарность духу своего Ордена за то, что маска скрывала лицо, и никто не увидел гримасу ярости, исказившую его.
   Он попятился от Тронной Сферы, а за ним все следил пронизывающий взгляд Короля-Императора.
   Мелиадус повернулся и начал долгий обратный путь к гигантским дверям. Он шел и чувствовал, что глаза за неподвижными масками Богомолов наблюдают за ним со злорадством.
   Выйдя из дверей, он свернул налево и зашагал по извилистым коридорам Дворца в поисках покоев графини Фланы Микосеваар-Канберийской, вдовы Азровака Микосеваара, возглавлявшего когда-то Легион Стервятников. Графиня Флана была единственной родственницей Короля Хаона, его кузиной.
   2. МЫСЛИ ГРАФИНИ ФЛАНЫ
   Графиня сидела у окна и смотрела на спиралеобразные крыши Лондры. Бледное прекрасное лицо хранило выражение печали и растерянности. На лакированном столе перед ней лежала маска Цапли.
   Графиня отвернулась, и по ее нарядному платью из шелка, украшенному драгоценными камнями, скользнул красный отсвет солнца. Она встала и подошла к шкафу. В нем все еще хранились причудливые костюмы двух мужчин, давно уже покинувших ее покои. Это были доспехи, в которые облачались Хокмун и д'Аверк, когда выдавали себя за эмиссаров Коммуназии. Графиня Флана погрузилась в раздумья. Она пыталась представить, где эти люди сейчас и что произошло с д'Аверком, который, как она догадывалась, полюбил ее.
   Графиня Канберийская за всю свою недолгую жизнь имела дюжину мужей и неисчислимое множество любовников и постоянно избавлялась от них тем или иным способом - как любая женщина избавляется от пары старых чулок. Графиня до сих пор не познала любви, она никогда еще не испытывала тех чувств, которые были не чужды даже жителям Гранбретании.
   Но д'Аверк, щеголь и гордец, который вечно прикидывался больным, неизвестно почему вызвал у Фланы целую гамму неожиданных для нее чувств и желаний.
   Прежде графиня держалась при дворе особняком, будучи едва ли не самой здравомыслящей из всей королевской свиты. Теперь же в ней проснулось некое новое чувство, не имеющее ничего общего с эгоизмом, которым славились повелители Темной Империи. Вероятно, ласковый, чувствительный и тонкий д'Аверк пробудил Флану от апатии, вызванной отнюдь не отсутствием души, а напротив - ее величием. Величием души, не желающей покориться существованию в безумном, эгоистичном, извращенном мире короля Хаона.
   Будто вырвавшись из объятий дурного сна, она уже не могла не обращать внимания на свое ужасное окружение, не могла бороться с мыслью, что ее возлюбленный никогда не вернется.
   Она удалилась в свои покои, старательно избегая разного рода сборищ и встреч. Хотя одиночество и спасало ее от общения с придворными, оно же давало благодатную почву для печальных мыслей...
   По бледным щекам графини покатились слезы, и она смахнула их надушенным шелковым платком.
   Служанка открыла дверь в комнату и в нерешительности остановилась на пороге. Флана машинально протянула руку за своей маской.
   - В чем дело?
   - Барон Мелиадус Кройденский, миледи. Он хочет видеть вас. По неотложному делу.
   Флана надела маску. С минуту она обдумывала слова служанки, потом пожала плечами, решив, что ничего не изменится, если она уделит несколько минут Мелиадусу. Может быть, у него есть известия о д'Аверке, которого барон так горячо ненавидит. Немного хитрости, и она сумеет выведать все, что ему известно о ее возлюбленном.
   Но если Мелиадус пожелает заняться с ней любовью? Ведь такое бывало уже не раз. Что ж, тогда она просто выставит его вон, как это делала и раньше.
   Она чуть наклонила маску и приказала:
   - Пригласите барона.
   3. ХОКМУН МЕНЯЕТ КУРС
   Корабль быстро рассекал морскую гладь, огромные белые паруса изгибались под ветром. Небо было ясным, а море - спокойным. Рулевой смотрел на главную палубу, где стоял, вглядываясь в океан, Хокмун. Золотистые волосы герцога Кельнского трепал ветер. За спиной вился бордовый бархатный плащ. Красивое лицо Дориана Хокмуна портил лишь Черный Камень во лбу.
   На палубу поднялся боцман. Хокмун церемонно вскинул руку, приветствуя его.
   - Я отдал приказ плыть вдоль побережья в восточном направлении, сэр, - доложил боцман.
   - Кто посоветовал вам плыть этим курсом?
   - Никто, сэр. Просто я подумал, что раз вы направляетесь в Днарк...
   - Мы направляемся не в Днарк. Скажи об этом рулевому.
   - Но тот страшный воин - Рыцарь в Черном и Золотом, как вы его называли, он же говорил...
   - Он мне не указ, боцман. Мы направляемся прямиком к Европе.
   - К Европе, сэр?! После того как вы спасли Нарлин, мы доставим вас куда захотите и сами последуем за вами. Но понимаете ли вы, какое огромное расстояние мы должны пройти, чтобы достичь Европы, сколько морей нам придется пересечь, какие шторма пережить...
   - Да, понимаю. Но все равно мы идем в Европу.
   - Как скажете, сэр. - Нахмурившись, боцман повернулся, чтобы передать рулевому приказ.
   Из своей каюты под главной палубой по трапу поднялся д'Аверк. Хокмун улыбнулся:
   - Хорошо спалось, друг д'Аверк?
   - Настолько хорошо, насколько это возможно на борту этого плавучего корыта, качающегося в разные стороны. Я и в лучшие времена страдал от бессонницы, но сейчас мне удалось сомкнуть глаза лишь на несколько минут. Пожалуй, на большее я и не рассчитывал.
   - Когда я час назад заходил в каюту, ты храпел, - засмеялся Хокмун.
   - Так значит, ты слышал, как я тяжело дышал? - поднял брови д'Аверк. - Я старался делать это как можно тише, но дурацкая простуда, которую я подхватил на борту корабля, все-таки доконала меня. - Он поднес к носу льняной платок.
   На д'Аверке была свободная шелковая голубая рубашка, алые расклешенные брюки, тяжелый широкий кожаный пояс, на котором висели меч и кинжал. Шею он обмотал шарфом пурпурного цвета, а длинным волосам не позволяла спадать на лоб яркая повязка. Тонкие, почти аскетические черты лица хранили обычное сардоническое выражение.
   - Правильно я расслышал ваш разговор с боцманом? - спросил д'Аверк. Ты приказал направиться в Европу?
   - Да.
   - Значит, ты все еще надеешься добраться до замка Брасс? А как же предупреждение Рыцаря в Черном и Золотом? Ты ведь знаешь, что твоему клинку, - д'Аверк показал на большой розовый меч на боку Хокмуна, - выпала судьба направиться в Днарк, чтобы служить делу Рунного Посоха?
   - Я обязан быть верным себе и своему роду и не стану служить вещи, в существовании которой я к тому же весьма сомневаюсь.
   - Раньше ты не верил в силу этого клинка, - с иронией заметил д'Аверк, - пока собственными глазами не увидел, как Меч Зари вызвал воинов, и те спасли наши жизни.
   На лице Хокмуна отразилось упрямство.
   - Да, - с неохотой признал он, - но я все равно хочу попробовать вернуться в замок Брасс.
   - Сначала неплохо бы узнать, в каком измерении он находится.
   - Будем надеяться, что он стоит на прежнем месте, - в голосе Хокмуна прозвучала категоричность. Ему явно не хотелось обсуждать уже давно решенный для себя вопрос. Д'Аверк удивленно поднял брови, но промолчал. Спустившись на нижнюю палубу, он принялся прогуливаться по ней, насвистывая.
   Пять дней они шли на всех парусах по спокойному океану. На шестой день боцман подошел к Хокмуну и указал вперед:
   - Видите темное облако там, на горизонте? Это шторм, и мы к нему приближаемся.
   Хокмун вгляделся вдаль.
   - Шторм, говоришь? Какой-то странный у него вид.
   - Да, сэр. Убрать паруса?
   - Нет, боцман. Мы будем идти дальше, пока точно не узнаем, что там впереди.
   - Как скажете, сэр. - Боцман, укоризненно качая головой, спустился на палубу.
   Спустя несколько часов перед ними возникло нечто, напоминающее огненную стену, протянувшуюся от края до края водной глади. Стена грозно вздымалась вверх, однако небо оставалось все таким же голубым, как обычно, и море выглядело абсолютно спокойным. Только ветер стих. Создавалось впечатление, будто они плывут по озеру, берега которого поднимаются к самым облакам и исчезают в вышине.
   Команда пришла в замешательство: никто не мог толком объяснить столь диковинное явление. В голосе боцмана Хокмун услышал страх:
   - Уберем паруса, сэр? Я никогда прежде не слыхал ни о чем подобном. Люди волнуются...
   - И правда, явление странное, - сочувственно кивнул Хокмун. - Я бы сказал - сверхъестественное.
   - Именно так и говорят матросы.
   Самого Хокмуна неудержимо тянуло вперед: ему не терпелось встретиться с тем, что его ожидает. Но он нес ответственность за команду корабля, последовавшую за ним добровольно; матросы были благодарны ему за избавление их родного города Нарлина от власти лорда-пирата Вэйона Старвельского, прежнего владельца Меча Зари. Это заставляло Хокмуна сдерживать свои желания.
   - Ладно, боцман, - вздохнул Хокмун. - Уберем паруса и переждем ночь. Может быть, нам повезет, и к утру все это прекратится.
   - Благодарю вас, сэр, - боцман явно испытал большое облегчение.
   Хокмун кивнул ему, а затем, повернувшись, вгляделся в огненную стену, пытаясь понять, что все-таки преградило им путь. Потянуло прохладой. И хотя по-прежнему сияло солнце, казалось, что его лучи огибают огненную стену. Все было недвижимо и спокойно.
   Хокмун гадал, мудро ли он поступил, направившись прочь от Днарка. Насколько он знал, никто, кроме древних, не переплывал этот океан. И можно было лишь догадываться, какие неведомые опасности могут таиться в нем.
   Наступила ночь, а стена все еще горела в темноте красным и пурпурным светом. Это было весьма странным. Беспокойство Хокмуна нарастало.
   Утром выяснилось, что стена придвинулась ближе к кораблю, и спокойствие океана теперь казалось зловещим. "Мы в ловушке, - подумал Хокмун. - И расставили ее какие-то сверхъестественные силы".
   Он расхаживал по палубе в теплом плаще, который не очень-то спасал от холода. Вслед за герцогом на палубу выбрался дрожащий д'Аверк, закутавшийся сразу в три плаща.
   - Прохладное утро, Хокмун.
   - Да, - пробормотал герцог Кельнский. - Что ты об этом думаешь, д'Аверк?
   - Довольно мрачная перспектива, - покачал головой француз. - А вот и боцман...
   Они оба повернулись, чтобы поприветствовать боцмана, появившегося в широком кожаном плаще.
   - У тебя есть какие-нибудь мысли насчет нашего положения, боцман? спросил д'Аверк.
   Боцман пожал плечами и обратился к Хокмуну:
   - Матросы говорят, что они будут с вами до конца, сэр, что бы ни случилось. Если понадобится, они умрут за вас.
   - Похоже, им не очень весело, - улыбнулся д'Аверк, - но нельзя винить их за это.
   - В самом деле, сэр, - круглое честное лицо боцмана выражало отчаяние. - Может поставить паруса?
   - Так будет лучше, чем сидеть и ждать, когда эта стена нас накроет, подтвердил Хокмун. - Поднимайте паруса!
   Матросы бросились выполнять приказ.
   Постепенно паруса наполнились ветром, и корабль с явной неохотой двинулся к загадочной багрово-красной стене.
   Вдруг стена дрогнула и сквозь нее проступила другая, более темного цвета. Со всех сторон послышался вой. Люди застыли в ужасе.
   Но вот в один миг преграда исчезла.
   Хокмун ахнул.
   Их опять окружала бескрайняя гладь океана. Все было как прежде. Палуба огласилась радостными криками. Но лицо д'Аверка оставалось по-прежнему мрачным. Хокмун тоже понимал, что опасность, возможно, еще не миновала. Он стоял наготове у фальшборта и ждал. Предчувствие не обмануло его.
   Тут и там из воды высунулись морды отвратительных чудовищ: гигантские рептилии с зияющими красными пастями и тройными рядами зубов. Вода струилась по чешуе, а глаза горели безумной злобой.
   Раздался оглушительный звук хлопающих крыльев, и чудовища поднялись в воздух.
   - Нам конец, Хокмун, - с философским спокойствием произнес д'Аверк, вынимая меч. - Жаль, что тебе не пришлось напоследок увидеть замок Брасс и сорвать последний поцелуй с губ любимой.
   Хокмун едва расслышал. Он был зол на судьбу, которая уготовила ему могилу в этом проклятом океане: никто никогда не узнает, как и где они погибли...
   4. ОРЛАНД ФАНК
   Гигантские рептилии нависли над палубой, их крылья с шумом рассекали воздух. Хокмун неподвижно стоял и смотрел, как одно из чудовищ снижается над кораблем, разинув пасть. Он приготовился принять смерть. Но рептилия, задев мачту, вновь поднялась в воздух.
   Сделав над собой невероятное усилие, Хокмун выхватил Меч Зари. Никто, кроме него, не смог бы удержать в руках это оружие и при этом остаться в живых. Но Хокмун понимал, что Меч Зари будет бессилен против таких ужасных тварей. Ведь им даже не нужно нападать на людей - стоит лишь нанести кораблю несколько пробоин и отправить его на дно.
   Поднятый рептилиями ветер раскачивал судно. За несколько секунд воздух, как губка водой, пропитался зловонным дыханием чудовищ.
   - Почему они не нападают? - нахмурился д'Аверк. - Как будто играют с нами.
   Хокмун кивнул и процедил сквозь зубы:
   - Может быть, им хочется позабавиться с нами прежде, чем уничтожить.
   Громадная тень опустилась на корабль, д'Аверк взмахнул мечом. Клинок со свистом рассек воздух, а монстр снова взмыл вверх.
   - Фу! - поморщился д'Аверк. - Ну и вонь! Это явно не на пользу моим легким.
   Чудовища снова начали снижаться. Чешуйчатые крылья несколько раз ударили по корпусу корабля. Судно содрогалось. Матросы, громко крича, посыпались с мачт на палубу. Хокмун и д'Аверк, вцепившись в фальшборт, еле удержались на ногах и едва не свалились в воду.
   - Они поворачивают корабль! - озадаченно воскликнул д'Аверк.
   Хокмун мрачно взглянул на мерзких созданий, но промолчал. Вскоре корабль уже был развернут градусов на восемьдесят. А потом рептилии поднялись еще выше и закружили в воздухе, словно не понимая, что им делать дальше. Хокмун хотел разглядеть в глазах животных проблески разума. Но это было невозможно.
   Рептилии отлетели чуть ли не на милю от корабля и вновь повернули обратно. Ветер, поднятый рептилиями, заставил Хокмуна и д'Аверка пригнуться. Паруса корабля выгнулись, и пораженный д'Аверк воскликнул:
   - Так вот что они делают! Они гонят корабль туда, куда им приказано его направить! Это невероятно!
   - Мы поворачиваем обратно к Амарику, - произнес Хокмун. - Хотел бы я знать...
   - Чем же питаются эти мерзкие твари? - прокричал сквозь шум ветра д'Аверк. - Дыхание их чересчур зловонно! Уфф!
   Несмотря на свое отнюдь не веселое положение, Хокмун усмехнулся.
   Все матросы забились в весельные ячейки и с ужасом смотрели на жутких рептилий.
   - Вероятно, они гнездятся вон там. - Хокмун указал направление. - А их детеныши питаются сырым мясом.
   - То, что ты говоришь, - д'Аверк выглядел оскорбленным, - может быть и верно. Но все же с твоей стороны было бестактно высказывать подобную мысль вслух.
   Хокмун криво усмехнулся.
   - Если их гнездовье находится на суше, - сказал он, - есть шанс сразиться с ними. Здесь же, в открытом море, не стоит даже и думать об этом.
   - Вы оптимист, герцог Кельнский...
   Больше часа кошмарные создания гнали по морю корабль с головокружительной скоростью. Вдруг Хокмун молча показал вперед.
   - Остров! - воскликнул д'Аверк. - Похоже, ты оказался прав!
   Они приближались к небольшому, совершенно голому, без всякого намека на растительность, островку. Склоны его резко поднимались к центру, как будто островок был вершиной какой-то горы, еще не до конца погрузившейся в воду.
   Тут Хокмун понял, что им грозит.
   - Скалы! Мы направляемся прямо на них! Матросы! По местам! Рулевой!..
   Он сам метнулся к рулю, изо всех сил навалившись на тяжелую перекладину, желая спасти корабль от столкновения со скалами.
   Остров стремительно приближался. Уже слышался шум прибоя, предрекающий гибель.
   Когда утесы были совсем близко, судно стало медленно поворачиваться. Стоящих на палубе обдало солеными брызгами. Вдруг они услышали ужасный звук. Трещала обшивка. Стало ясно, что скалы распороли правый борт ниже ватерлинии.
   - Спасайся кто может! - крикнул Хокмун и бросился к борту. Д'Аверк последовал за ним. Корабль накренился, корма угрожающе задралась вверх. Всех швырнуло к левому борту. Хокмун и д'Аверк, секунду поколебавшись, прыгнули в черные бурлящие волны.