Муркок Майкл. Спасти Танелорн

   — Ты ошибаешься, — сказал Ракхир со слабой улыбкой. — Я думаю, здесь есть Закон.
   — Верно. Но что есть Закон без того, что надо что-то решать? Вот он, Закон, лишенный справедливости.
   Они пошли вперед. Их окружала атмосфера чего-то неосязаемого, что раньше было осязаемым. Они шли по пустынному миру Абсолютного Закона.
   В конце концов, Ракхир что-то заметил, что-то, что мерцало, растворяясь и потом появляясь снова. Они увидели идущего человека. Большая голова его выглядела благородной, но лицо было искажено душевной болью. Незнакомец не заметил их, когда они приблизились.
   Ракхир и Ламсар остановились перед ним, и отшельник кашлянул, чтобы привлечь внимание незнакомца. Человек повернул большую голову и уставился на них. Хмурое выражение исчезло с его лица, сменившись более мягким, задумчивым.
   — Кто вы? — спросил Ракхир.
   — Нет еще. — Человек вздохнул. — Нет еще. Похоже… Опять фантазии… Призраки.
   — Разве мы призраки? — улыбнулся Ракхир. — Вы больше похожи на призрака, чем мы.
   Он смотрел, как человек вновь медленно начинает исчезать. Контуры его стали менее четкими, плавящимися. Тело запульсировало сильнее, словно рыба, пытающаяся выскочить из запруды, потом вновь приняло более осязаемую форму.
   — Я надеюсь избавиться от всего лишнего, сохранив свою подлинную форму — устало сказал человек. — Но что-то не получается. Неужели все мои попытки потерпели неудачу, и логика моя не та, что прежде?
   — Не бойся, — сказал Ракхир. — Мы материальные существа.
   — Это как раз то, чего я боюсь. Столетия ушли на то, чтобы избавиться от материальности, которая скрывала правду. Я почти преуспел в этом, а теперь вы вновь повернули все назад. Мой разум уже не тот, что прежде.
   — Похоже, вас мало огорчило бы, если бы нас не было на свете? — улыбаясь, сказал Ламсар.
   — Вы знаете, что это не так. Вы не существуете, так же, как и я, — вновь он нахмурился, черты лица исказились, тело стало исчезать, он явно стремился вернуться в прежнее состояние. Человек вздохнул. — Ответить вам значит предать себя, но я полагаю, небольшой отдых поможет мне восстановить свои способности, и потом не придется в последний раз концентрировать волю, добираясь до абсолютной правды — правды небытия.
   — Но небытие — отсутствие мысли, отсутствие воли, отсутствие действия, — заметил Ламсар. — Конечно же, вы не станете подвергать свою судьбу таким испытаниям?
   — Не существует ничего, кроме меня. Я единственная вещь во вселенной, для существования которой есть причина: я и есть эта причина. Еще одно небольшое усилие, и я буду тем, чем хочу быть, — единственной правдой в несуществующей вселенной. Для этого прежде всего требуется избавиться от окружающих меня излишеств, например, от вас. Потом сделать последний рывок…
   — И что же дальше?
   — Состояние абсолютного ничто, где нет ничего, что могло бы нарушить порядок вещей, потому что нет порядка вещей.
   — Недостаточно конструктивно, — заметил Ракхир.
   — Конструкция — слово бессмысленное, как и все слова, так же, как и само существование. Все — значит ничего — вот единственная правда.
   — А как же насчет этого мира? Пусть он пустой, но в нем есть свет и мягкий камень. Вы можете заявить, что этого не существует? — спросил Ламсар.
   — Все исчезнет, когда исчезну я, — медленно произнес мыслитель. — И вы тоже. Не останется ничего, кроме ничего, и Закон будет стоять несокрушимо.
   — Но Закон не может существовать: его существование тоже противоречит вашей логике.
   — Вы ошибаетесь. Ничто и есть Закон. Ничто есть высшее достижение Закона — путь к окончательному состоянию, состоянию небытия.
   — Что же, — задумчиво произнес Ламсар, — тогда будет лучше, если вы скажете нам, где найти следующие врата.
   — Тут нет никаких врат.
   — А если бы были, где бы мы могли найти их? — спросил Ракхир.
   — Если бы врата существовали, чего на самом деле нет, они были бы у горы, близ того места, которое некогда называлось морем Мира.
   — А где оно находилось? — спросил Ракхир, вспоминая теперь жуткое предупреждение. В этом мире не было ни ориентиров, ни солнца, ни звезд — ничего, что помогло бы определить направление.
   — Неподалеку от Суровой горы.
   — Как туда попасть? — спросил Ламсар.
   — Наружу, за пределы, в никуда…
   — А где, если предположить, что ты преуспел в своих доводах, находимся мы?
   — В каком-то другом «нигде». Я не могу правильно ответить. Но поскольку вы никогда не существовали в действительности, следовательно, не можете отправиться в какую-нибудь недействительность. Только я реален, и я не существую.
   — Мы пойдем в никуда, — сказал Ракхир с деланной улыбкой.
   — Только слабость моего разума позволяет существовать вам, — возразил мыслитель. — Я должен сконцентрироваться, иначе мне придется начинать все сначала. Процесс так и норовит повернуть вспять. В начале все было Хаосом. Я создал абсолютный Закон — Ничто.
   Смирившись, Ракхир натянул лук, наложил стрелу на тетиву и прицелился в хмурого человека.
   — Ты хочешь небытия? — спросил он.
   — Я же вам сказал.
   Стрела Ракхира пронзила сердце человека. Тело сперва исчезло, потом снова стало видимым, рухнув наземь. И тут же вокруг них появились горы, леса и реки. Это был мирный, хорошо упорядоченный мир, и Ракхир с Ламсаром, отправившиеся на поиски Суровой горы, долго обсуждали философскую позицию человека, которого вынуждены были убить. Наконец они добрались до большой гладкой пирамиды, которая явно была неестественного происхождения: создавалось впечатление, что она вырезана из цельной глыбы. Они обошли вокруг ее основания и нашли вход.
   Не оставалось никаких сомнений, что это и есть та самая Суровая гора. Неподалеку раскинулся океан. Путешественники вошли во врата и попали в странный мир, как будто очерченный тонким пером.
   Деревья здесь напоминали затвердевшую паутину.
   Тут и там лежали голубые мелкие водоемы с мерцающей водой. Красивые камни располагались вдоль берега.
   Вдали виднелись светлые холмы, протянувшиеся к пастельно-желтому горизонту с оттенками красного, оранжевого и синего.
   Путешественники почувствовали себя неуютно, смутились, словно были грубыми, неуклюжими великанами, топчущими красивую, коротко подстриженную траву. Они чувствовали себя так, словно уничтожали святость этого места.
   Потом они увидели девушку, неторопливо идущую к ним.
   Они остановились, когда та подошла ближе. Она носила просторные черные одежды, которые развевались на ее теле, словно дул сильный ветер, хотя никакого ветра не было. Лицо у девушки оказалось бледным и остреньким, глаза — черными и загадочными. На длинной шее она носила драгоценный камень.
   — Сорана, — глухо сказал Ракхир. — Ты мертва.
   — Я не мертва, — возразила она. — Я просто исчезла из твоего измерения. Меня перенесли сюда. Мне было сказано, что ты появишься здесь, и я решила дождаться тебя.
   — Но здесь обитель Серых Владык, а ты служишь Хаосу.
   — Это так, но многие могут быть при дворе Серых Владык, независимо, служат они Хаосу или Закону. Я провожу тебя.
   Изумленный Ракхир позволил Соране вести себя по странной земле. Ламсар следовал за ними.

* * *

   Ракхир и Сорана когда-то были любовниками. Было это в Йешпотум-Кахлай, Нечестивой Твердыне, где процветает зло. У Сораны, чародейки и искательницы приключений, не было совести, но она была для Ракхира лучшей наградой с тех пор, как однажды вечром он при пришел в Йешпотум-Кахлай весь в крови, чудом уцелев в битве между Рыцарями Тумбру и бандитами-сапёрами Лохеб Вакра. Семь лет спустя он слышал ее крики, когда Синие Убийцы проникли в Нечестивую Твердыню и поклялся отомстить. Но тогда ему пришлось бежать из Йешопутм-Кахлай, и он был уверен, что крики Сораны были предсмертными. А теперь он встретил Сорану здесь. И раз она здесь, для этого есть веская причина. Сорана, видимо, преследует какую-то собственную цель. С другой стороны, она служила Хаосу, и он должен был относиться к ней с подозрением.
   Впереди путешественники увидели множество сверкающих серых палаток, которые при свте казались окрашенными во всевозможные цвета. Люди медленно двигались между ними. Ощущение лени парило в этом мире.
   — Здесь, — сказала Сорана, улыбнувшись Ракхиру, и взяла его за руку. — Серые Владыки сейчас здесь. Они путешествуют по своему измерению. У них есть временные пристанища, и одно из них ты сейчас видишь. Они примут тебя, если ты их заинтересуешь.
   — Но они нам помогут?
   — Ты должен их попросить.
   — Ты служишь силам Хаоса, — заметил Ракхир, — и должна помогать им бороться против нас, не так ли?
   — Здесь — нейтральная территория, — проговорила она, мило улыбнувшись. — Я могу сообщить Хаосу, что узнала ваши планы и, если Серые Владыки помогут вам, должна сообщить моим хозяевам, в чем будет заключаться их помощь.
   — Ты откровенна, Сорана.
   — Изощренное лицемерие. Самая тонкая ложь из всех — это правда, — сказала девушка, когда они подошли к высоким палаткам.

* * *

   В другом измерении огромная орда двигалась по травянистым равнинам севера с дикими криками и песнями. Впереди ехал всадник в черных доспехах — их вождь. Ближе и ближе подходили они к одинокому Танелорну. Как кипящая волна прибоя нечувствительной плоти, двигалась истерически настроенная толпа нищих, брызжущих слюной от ненависти к Танелорну. С Нарджаном, занявшим место в их черных сердцах. Воры, убийцы, подлецы — низменная толпа, но какая огромная…
   А в Танелорне жители помрачнели, потому что патрули и разведчики держали их в курсе передвижения могучей армии нищих.
   Прошло два дня с тех пор, как Ракхир отправился во Вздыхающую пустыню. Еще дня три, и Танелорн захлестнет сброд Надсокора. Все горожане понимали: нет никакого действенного способа остановить врагов.
   Жители вечного города могли лишь предоставить Танелорн уготованной ему судьбе, но они не хотели этого, ведь Танелорн Таинственный дал им тайную силу, которая, как считал каждый из них, принадлежала лишь ему одному… силу, которая дала им покой. И поэтому они оставались в городе, ибо предоставить Танелорн его судьбе означало вновь стать бездомными скитальцами, а этого все боялись.
   Брута избрали вождем, и он стал готовить город к обороне, но у защитников не было никаких шансов отразить нападение армии Хаоса. Брут вздрогнул, когда подумал: что если бы Хаос направил против Танелорна все свои силы?.. Тогда все жители вечного города в этот миг были бы уже в аду.
   Пыль высоко поднималась над Танелорном от копыт лошадей разведчиков и гонцов. Брут увидел, как один из гонцов въехал в ворота. Он остановился перед Брутом. Вернулся гонец, отправленный в Карлаак, лежащий на границе Плачущей пустоши. Карлаак был одним из городов, ближайших к Танелорну.
   Гонец воскликнул:
   — Я просил Карлаак о помощи, но, как мы и предполагали, они подозревают, что рассказ об армии нищих сильно преувеличен. Я говорил с сенаторами, и они не хотят помогать нам.
   — Не было ли там Элрика?
   — Нет, его там не было. Я слышал разговоры о том, что он сейчас борется с Хаосом. Приспешники Хаоса пленили его жену, и он отправился наказать их. Хаос, похоже, повсюду в нашем измерении укрепляет свои позиции.
   Брут побледнел.
   — А что Джадмар? Пришлет ли Джадмар воинов? — спросил гонец в свою очередь, ведь кроме него многие были посланы в близлежащие города просить о помощи.
   — Не знаю, — ответил Брут. — Сейчас это не играет роли, потому что армия нищих уже менее чем в трех днях пути от Танелорна, а силам Джадмара понадобится три недели, чтобы добраться до нас.
   — А Ракхир?
   — Я ничего не слышал о нем. Он еще не вернулся. У меня такое чувство, что он не вернется. Танелорн обречен.

* * *

   Ракхир и Ламсар склонились перед тремя маленькими людьми, сидевшими в палатке, но один из повелителей раздраженно сказал:
   — Не унижайтесь перед нами, друзья, мы сами более унижены, чем все прочие.
   Путешественники выпрямились и стали ждать.
   Серые Владыки утверждали, что унижены. Такое утверждение звучало чересчур показным. На самом деле Серые Владыки обладали преувеличенной гордостью. Ракхир понял: здесь нужна скрытая лесть, и не был уверен, что такое ему под силу, поскольку он — воин, а не придворный и не дипломат. Ламсар, не поняв, снова заговорил:
   — В гордыне своей, повелители, мы пришли научиться простейшим истинам, которые являются единственными истинами — истинами, которым вы сможете научить нас.
   Говоривший с ними, возражая, улыбнулся.
   — Не нам определять истину, гость, однако, мы можем предложить наши несовершенные мысли. Они могут заинтересовать вас или помочь найти ваши истины.
   — Действительно, это так, — сказал Ракхир, не вполне понимаю с чем он согласился, но посчитав за лучшее не возражать. — И еще мы думаем вот о чем: нет ли у вас каких-нибудь предположений относительно ответа на вопрос, который нас интересует — как защитить Танелорн?
   — Мы не столь горды, чтобы давать советы, — заявил их собеседник. — Мы не великие мудрецы, и у нас нет уверенности в собственных решениях, ибо, кто знает, может, они ошибочны и основаны на неправильно истолкованных фактах.
   — Действительно, — продолжал Ламсар, рассудив, что сможет одолеть их с помощью того же показного самоуничижения. — Как удачно, что мы не смущаем свою гордость познания, ибо спокойный человек смотрит и говорит мало, а видит много. Следовательно, мы понимаем, что вы не уверены, будут ли полезны ваши предложения. Мы же, взяв в пример ваше поведение, униженно просим вас: скажите, есть ли хоть какой-нибудь способ спасти Танелорн?

* * *

   Ракхиру трудно было понять очевидную извращенность довода Ламсара. Но он видел: Серые Владыки довольны. Краем глаза он следил за Сораной. Она улыбалась сама себе, и, судя по ее улыбке, они шли правильным путем. Сорана слушала внимательно, и Ракхир выругался про себя, вспомнив, что Владыки Хаоса могущественны и знают все. Даже если люди получат помощь Серых Владык, они могут остановить любую армию, направленную на спасение Танелорна.
   Их собеседник посоветовался с друзьями и, наконец, сказал:
   — Редко имеем мы радость общаться с такими смелыми и интеллигентными людьми. Как могут наши незначительные знания быть использованы в вашем деле?
   Ракхир все понял и почти рассмеялся. В конце концов, лесть принесла путешественникам то, чего они желали. Красный Лучник пустился в объяснения:
   — Нарджан из Хаоса ведет громадную армию человекообразных отбросов — армию нищих. Он поклялся растерзать Танелорн и перебить его жителей. Нам нужна какая-то магическая помощь, чтобы сразиться с Нарджаном и его армие.
   — Но Танелорн не может быть уничтожен, — сказал Серый Владыка.
   — Он вечен… — сказал другой.
   — Но эти гонцы… — начал было третий.
   — О, да!..
   — В Калифе есть жуки, — начал Серый Лорд, который до сих пор хранил молчание, — жуки, которые источают специфический яд.
   — Жуки, Владыка? — переспросил Ракхир.
   — Они величиной с мамонта, — добавил третий Лорд, — но могут менять свои размеры и размеры своей добычи, если она чересчур велика для них.
   — К слову, — снова заговорил Лорд. — Одна химера обитает в горах на Юге. Она может менять облик и ненавидит Хаос, так как тот породил ее. Ведь Хаос оставил ее бесформенным существом.
   — Есть еще четыре брата Химерскахла, обладающих волшебной силой, — продолжал Владыка, но первый нетерпеливо перебил его:
   — Их магия не действует за пределами нашего измерения. Я думаю, нужно оживить Синего колдуна…
   — Слишком опасно, и, как бы там ни было, вне нашей власти…
   Некоторое время Владыки спорили между собой. Ракхир и Ламсар ничего не говорили, только ждали.
   Наконец первый Владыка снова обратился к путешественникам:
   — Лодочники Ксерлеренеса, как мы решили, лучше всего подойдут, чтобы помочь вам защитить Танелорн. Вы должны отправиться в горы Ксерлеренеса и найти их озеро.
   — Озеро? — переспросил Ламсар. — Озеро в кольце гор, как я понимаю?
   — Нет, — ответил Владыка. — Их озеро находится выше гор. А мы найдем кого-нибудь, кто доставит вас туда. Может быть, они помогут вам.
   — Больше ничего вы не можете посоветовать?
   — Ничего. Вмешиваться — не наше дело. Пускай лодочники решат, помогать вам или нет.
   — Понятно, — сказал Ракхир. — Спасибо.
   Сколько времени прошло с той минуты, когда он покинул Танелорн? Сколько времени понадобится армии нищих, чтобы добраться до города? Или это уже случилось?
   — Где лежит Ксерлеренес? — поинтересовался Ламсар.
   — Не в нашем измерении, — ответил один из Серых Владык. — Пойдемте, мы дадим вам проводника.

* * *

   Сорана произнесла необходимое слово, которое немедленно перенесло ее в синий полумир, хорошо ей знакомый. Тут не было других цветов, кроме многочисленных оттенков синего цвета. Здесь она подождала пока появится Ииквор. В этом мире не существовало ничего, даже времени, и поэтому она не могла точно сказать, как долго продолжалось ее ожидание.

* * *

   По знаку вождя орда нищих остановилась. Голос гулко прозвучал из-под шлема, забрало которого по-прежнему было опущено: «Завтра мы выступаем против Танелорна. Время, которое мы выиграли, поможет нам… Завтра Танелорн будет наказан, и камни его крошечных домиков превратятся в пыль. А ветер унесет эту пыль…»
   Тысячи нищих радостно завопили. Ни один из них не спросил, кому и зачем нужно уничтожать Танелорн и в этом была сила Нарджана.

* * *

   В Танелорне Брут и Зас Однорукий обсуждали природу смерти в интонациях, которые можно было бы назвать нарочито спокойными. Обоих переполняла печаль больше за Танелорн, гибель которого близилась, чем за себя. Снаружи жалкая армия пыталась подготовить город к обороне, но им не удалось растянуть свои силы по всей длине низких стен, так мало в Танелорне было людей. Последний раз огни в домах горели всю ночь и свечи уныло гасли…

* * *

   Измученная Сорана, как всегда после посещения своего повелителя, вернулась в мир, где жили Серые Владыки, и узнала, что Ракхир, Ламсар и их проводник готовятся к отбытию. Ииквор объяснил ей, что необходимо отправиться к Нарджану. Остальные Владыки Хаоса будут помогать им. Сорана подарила своему бывшему любовнику поцелуй, когда он ночью уезжал из лагеря Серых Лордов. Ракхир вызывающе улыбнулся ей, но, отвернувшись, нахмурился. Путники в молчании въехали в Долину потоков, где лежали врата, ведущие в нужное измерение.
   Их проводник, странник по имени Тимерас, указал на ночное небо, испещренное очертаниями скал.
   — Это мир, где правят элементали воздуха. Взгляните!
   Путешественники увидели жуткий воздушный поток, и в нем плавали совы со светящимися глазами. Лишь когда птицы подлетели ближе, они увидели, что совы величиной почти с человека. Ракхир, сидя в седле, натянул лук, а Тимерас удивился.
   — Как они так быстро узнали о нашем путешествии?
   — Сорана, — объяснил Ракхир. — Она предупредила Владык Хаоса, и те послали против нас ужасных птиц.
   Как только первая из птиц повисла над всадниками, сжимая огромные когти и разевая гигантский клюв, Ракхир выстрелил, целясь в горло. Птица взвизгнула и взвилась ввысь. Много стрел слетело с гудящей тетивы Ракхира, чтобы найти мишень, а Тимерас выхватил меч и стал рубить, уворачиваясь, когда птицы бросились на него.

* * *

   Ламсар со стороны наблюдал за битвой, но не принимал в ней участия. Вместо того, чтобы действовать он погрузился в мысли.
   — Если духи воздуха правят этим измерением, то они должны возмутиться превосходящей силе других сверхъестественных существ, — и он задумался, вспоминая нужные заклинания.
   В колчане Ракхира остались всего две стрелы, когда удалось отогнать сов. Птицы, видимо, не привыкли к добыче, которая отбивалась, предлагая им честный бой.
   — Нас могут подстерегать и другие опасности, — с дрожью в голосе заметил Ракхир, — поскольку Владыки Хаоса попытаются остановить нас. Как далеко до Ксерлеренеса?
   — Недалеко, — ответил Тимерас. — Но путь труден.
   Они отправились дальше. Ламсар ехал позади, погрузившись в собственные невеселые мысли.
   Всадники ехали вверх по пологой горной тропе. Рядом с тропой разверзлась бездонная пропасть. Ракхир, не питавший любви к высотам, старался держаться как можно ближе к скале. Будь у него боги, которым можно было бы молиться, он молил бы о помощи.

* * *

   Когда они обогнули очередную скалу, к ним подлетели (или подплыли по воздуху) огромные рыбы. Размером с акул, они светились, и планировали по воздуху на огромных крыльях-плавниках, словно скаты. Но было совершенно очевидно, что эти чудища — рыбы. Без промедления Тимерас вытащил меч, но у Ракхира остались только две стрелы, а рыб было слишком много.
   Но Ламсар рассмеялся и заговорил пронзительным голосом:
   — Кракхор… пиштаста-салафлар!
   В темном воздухе материализовались огромные огненные шары — шары многоцветного пламени. Они собрались в странные грозные гроздья и устремились к рыбам.
   Огненные шары ударили по летучим рыбам, и те завизжали, когда пламя коснулось их чешуи. Рыбы стали вспыхивать одна за другой, и, пылая, падали в глубокое ущелье.
   — Элементали огня! — воскликнул Ракхир.
   — Духи огня не боятся никого! — тихо сказал Ламсар.
   Огненные шары сопровождали путешественников весь остаток пути до Ксерлеренеса. Они охраняли их до рассвета, отпугнув много злых существ, которых посылали Владыки Хаоса…

* * *

   Они увидели лодки Ксерлеренеса на рассвете, у берега на тихом месте. Пушистые облака играли вокруг их благородных жителей, огромные паруса надувались.
   Тимерас сложил ладони чашечкой и позвал:
   — Лодочники Ксерлеренеса, вольный народ воздуха, гости пришли с просьбой о помощи!
   Черное и бородатое лицо появилось над бортом одного из золоченых кораблей. Человек прикрыл глаза, защищаясь от солнечных лучей, и посмотрел сверху на них. Потом так же внезапно он исчез.
   Наконец тонкая, сплетенная из ремней лестница упала, дрожа, туда, где на вершине горы остановились путешественники. Не медля ни минуты, Тимерас схватился за нее, проверил прочность и стал спешно подниматься. Ракхир потянулся и зацепился за нижнюю ступеньку. Лестница показалась ему слишком тонкой, чтобы выдержать вес человека, но когда оказалась у него в руках, Красный Лучник понял, что она прочнее всех веревочных лестниц, с которыми ему прежде приходилось иметь дело.
   Ламсар заворчал, когда Ракхир жестом приказал ему лезть наверх, но все же полез, и довольно проворно. Ракхир последним отправился вслед за своими спутниками, взбираясь на корабль, который висел в воздухе.
   Флот лодочников состоял из двадцати или тридцати кораблей, и Ракхир понял, что в союзе с таким флотом у армии Танелорна появится шанс на победу. Но Нарджан мог принять ответные меры…

* * *

   Поутру залаяли тощие голодные псы, и мерзкая орда проснулась там, где и ночевала, — на земле. Нищие увидели Нарджана уже верхом. Он о чем-то разговаривал с незнакомой девушкой в черном платье, которая двигалась покачиваясь, словно под ударами ветра. На тонкой шее девушки висел драгоценный камень.
   Когда Нарджан переговорил с гостьей, он велел привести для нее коня, и она медленно поехала за ним следом. Сзади двигалась толпа нищих. Впереди на расстоянии часа ходьбы лежал Танелорн.
   Увидев прекрасный Танелорн и его скудную армию, нищие захохотали, но Нарджан и его новая спутница то и дело поглядывали на небо.
   — Может быть, они просто опаздывают? — поинтересовался Нарджан бесчувственным голосом и приказал атаковать.
   Завывая, нищие бросились к Танелорну. Начался штурм вечного города.

* * *

   Брут поднялся в седле, и слезы потекли по его лицу, засверкав в бороде. Одной рукой он держал огромный боевой топор, а другая придерживала лежавшую поперек седла шипастую булаву
   Зас Однорукий был вооружен длинным тяжелым и широким мечом с рукояткой в форме вставшего на дыбы позолоченного льва. Этот клинок завоевал ему корону в Андлермайне, но сейчас Зас сомневался, сможет ли этот меч с успехом защитить его покой в Танелорне.
   Позади него стоял Уроч из Ниевы. Бледный, но переполненный гневом, смотрел он на неумолимое приближение неистовствующей толпы.
   С криками встретились нищие с воинами Танелорна, и, так как нищих было больше, воинам пришлось отчаянно драться. Они защищали больше, чем жизнь или любовь, они защищали то, что являлось сутью их жизни.
   Нарджан отъехал в сторону от поля битвы. Сорана держалась рядом с ним. Нарджан не должен был принимать участия в сражении. Он должен был лишь наблюдать и, если возникнет необходимость, вмешаться, использовав магию, чтобы помочь своим людям.
   Воины Танелорна, что было невероятно, сдерживали ревущую толпу. Их оружие вздымалось и падало, испачканное кровью, останавливая море движущейся плоти. Клинки искрились от крови в алом свете зари.
   Пот смешивался с солеными слезами в бороде Брута, когда он с проворством выскочил из седла своего погибшего черного коня.
   Благородный боевой клич предков вырвался из его легких. И воин продолжал сражаться пешим. Он разрубал врагов топором, раздавал страшные удары булавой. Но он сражался без надежды. Ракхир так и не вернулся. Танелорн был обречен на скорую гибель. Единственным утешением служила мысль о том, что он погибнет вместе с городом, и кровь его смешается с прахом Танелорна.