Мусаниф Сергей. Имперские войны

   «Одиссею» удалось уничтожить три корабля таргов, каждый из которых на порядок превосходил «Одиссей» в размерах. Юлий до сих пор не знал, чем это было вызвано. То ли эффектом внезапности, то ли феноменальным везением, то ли тем, что Юлий был офигенным пилотом, а Клозе – не менее офигенным стрелком. Но строить на этом допущении стратегию всей войны было нельзя.
   Эффект внезапности сработает только один раз, феноменальное везение может смениться чередой фантастической непрухи, а также Юлий знал, что далеко не все пилоты ВКС дотягивают до их с Клозе уровня.
   – Сейчас нам как никогда нужны корабли Третьего флота, – заметил генерал Торстен.
   Банально, подумал Юлий. Ничего нового Торстен не сказал. Корабли Третьего флота были нам отчаянно необходимы уже вчера.
   – И что вы предлагаете? – спросил император у пока еще директора УИБ.
   – Думаю, что с Клейтоном придется договориться, Я понимаю, что это идет вразрез с основополагающей концепцией, но у нас нет другого выхода.
   – Это говорит мне директор УИБ? – зацепился Юлий. Он знал, что рано или поздно Торстен предоставит ему повод, и тот не заставил себя ждать. Дурак. Предсказуемый дурак. Краснов держал его на административной работе, пусть там и остается. Если сработается с новым руководством, конечно.
   – Увы, сир.
   – Отлично, – сказал Юлий. – Если это все, что вы можете мне предложить, то я полагаю, мне стоит найти другого человека на ваше место.
   – Сир, я…
   – Ваше прошение об отставке с поста директора Управления имперской безопасности удовлетворено, – сказал Юлий.
   – Но я не подавал такого прошения, сир.
   – Так подайте его немедленно, в устном виде. Вы же не хотите, чтобы я вас уволил?
   – Я… Я прошу у вас отставки, сир.
   – Как я уже сказал, вы ее получили, генерал. Спасибо вам за верную службу и все такое. Дела передадите своему преемнику в течение суток.
   – А кто будет моим преемником, сир?
   – Майор Коллоджерро, разумеется, – сказал Юлий. – Поздравляю вас с новым назначением, майор.
   Для Винсента новое назначение не было сюрпризом, но выглядел он все равно ошеломленным. Мог ли молодой офицер УИБ, встретивший на болотах Сахары грязного оборванца на угнанном катере, предполагать, что спустя каких-то полгода грязный оборванец станет императором и назначит этого молодого офицера на один из самых ответственных постов в Империи? Тот грязный оборванец и сам не мог предположить подобного исхода.

Глава 4

   Разделавшись с военным кабинетом и новым назначением Винсента, Юлий отпустил всех заниматься делами, а сам заперся в кабинете императора. В своем личном кабинете.
   Голова соображала плохо. Юлий так и не смог заснуть с тех пор, как покинул планету Эдем на борту номер один.
   Второй флот таргов, сколь бы велик он ни был, не слишком волновал Юлия. До его появления у границ Империи было еще очень далеко. Конечно, маловероятно, что имперские ВКС отразят вторую волну с теми силами, которые останутся у них после отражения первой. Если вообще хоть что-то останется и Империя выиграет свой первый крупный бой.
   А до всего этого есть еще проблема Клейтона и Третьего флота.
   Но и это еще не все. Совершенно непонятно, кем был террорист, ухлопавший прежнего императора, отца и мать Юлия, генерала Краснова и еще целую кучу народа. Был ли это террорист-одиночка или он принадлежал к какой-то крупной организации? И если верно последнее, то не стоит ли ждать повторения теракта?
   Верить в такое не хотелось, но версия с бомбистом-одиночкой не выдерживала никакой критики.
   Бомбист-одиночка, каким бы гением и каким бы профессионалом он ни был, не способен преодолеть многослойные кордоны УИБ и планетарной полиции и подобраться к императору на расстояние удара.
   Следствие установило, что в Лувре было взорвано восемь граммов антинатрия. Воронка на месте бывшего дворца выглядит весьма внушительно. Когда борт номер один заходил на посадку, Юлий попросил пилота пролететь над местом трагедии, а записи взрыва и его последствий ему довелось посмотреть еще во время полета.
   Добыть антивещество на Земле было невозможно. На столичной планете человечества не велись никакие опасные эксперименты, кроме тех, которые проводило УИБ. А УИБ никогда не позволило бы похитить у себя восемь граммов самой разрушительной материи во Вселенной.
   За пределами Земли антинатрий можно было купить на нелегальном рынке вооружения. Стоил он баснословно дорого, но достать его было вполне по силам любому человеку, располагающему нужной суммой денег. Ввоз антинатрия в Солнечную систему составлял гораздо большую проблему, чем его покупка, и сложности все нарастали по мере приближения к Земле.
   Одиночка не смог бы все это провернуть. Террористу явно кто-то помогал. Вполне возможно, кто-то из ближайшего окружения императора. Только вот ведь беда – ближайшее окружение императора погибло вместе с ним и спросить не у кого. А останки террориста, находившегося в эпицентре взрыва, не удалось обнаружить даже при помощи микроскопа.
   Взрыв был мощный. Столб пыли висел над древней Францией целый день, пока за дело не взялись службы атмосферного контроля. Собственно, кроме пыли, ничего и не осталось.
   Идеальное убийство. Ни тел, ни обломков. Никаких свидетелей, никаких улик.
   И никакого видимого мотива. Человеком, поимевшим в результате наибольшую выгоду, оказался сам Юлий, прорвавшийся к власти из последних, но одно он знал точно – он в этом преступлении не замешан и не имеет к нему никакого отношения. А если так, то кому еще может быть выгодно, чтобы у власти оказался именно младший Морган? Или на престол должен взойти кто-то другой и Юлию следует опасаться нового теракта, призванного расставить все точки над «ё»?
   Увы, раньше Юлий не интересовался политикой и не знал, кому и что тут может быть выгодно. Он плохо разбирался в закулисных интригах и ничего не знал о целях действовавших вокруг императора группировок. Самая мощная из которых – группировка самого императора, Краснова, графа Моргана и еще парочки старых головорезов – была во время взрыва выбита полностью. Юлий уже не мог считаться продолжателем ее славных традиций.
   Юлия тревожило то, что в конечном итоге все упиралось в УИБ.
   УИБ занималось охраной императора. УИБ занималось экспериментами над антивеществами. УИБ контролировало все подходы к Лувру.
   УИБ не справилось со своей работой, провалив ее по всем направлениям сразу. Юлий не хотел об этом думать, но ситуация чертовски напоминала ему заговор. Отчасти поэтому он настаивал на отставке генерала Торстена. Тот был высокопоставленным офицером и почему-то выжил после теракта, в то время как Краснов и несколько других генералов погибли вместе со своим сюзереном. Если бы у Юлия была хотя бы одна косвенная улика против Торстена, обычной отставкой тот бы не отделался. Но улик не было. Были лишь предположения и смутное ощущение, что с нынешним УИБ что-то не так.
   Винсент был подходящей кандидатурой для директора Управления. Он был молод, принадлежал к поколению Юлия, он был довольно умен и, что самое главное, проходил службу далеко от столицы, а потому шансы, что он мог быть замешан в гипотетическом заговоре, представлялись Юлию мизерными.
   И это был единственный офицер УИБ, которого Юлий знал лично. Из тех, которые остались в живых, разумеется.
   Юлий ранее не встречался с Торстеном, а потому не мог точно знать, дурак ли он на самом деле или только очень удачно носит дурацкую маску. Вполне возможно, что если он и не был основным организатором, то входил в число посвященных в заговор.
   А может быть, никакого заговора и нет. Может быть, он, Юлий, просто становится параноиком. Говорят, так случается со, всеми, кто наделен большой властью. Только в случае с ним это почему-то произошло очень быстро.
   Но если пойти на поводу у собственной паранойи еще дальше, то очень странно, что отсутствие Юлия на Земле совпало с днем рождения и гибели императора. Конечно, Юлий сам настаивал на отпуске, но он настаивал на нем с момента возвращения дипломатической миссии от адмирала Клейтона. В конечном итоге дату начала отпуска и его сроки определил лично генерал Краснов.
   Но Краснов был мертв и спросить, почему он выбрал столь подходящие дни, было невозможно. Вряд ли Краснов участвовал в заговоре, иначе он просто не позволил бы себя убить, но генерал мог что-то слышать об опасности и вывел Юлия из-под удара. Интересно, почему тогда он не вывел из-под удара самого императора? Почему подставился сам? Потому что празднование дня рождения Виктора – праздник для всей Империи и откладывать или отменять его нельзя? Или Краснов просто не знал ничего конкретного, а потому убрал с Земли тех, кого можно было убрать, не вызывая лишнего шума и подозрений?
   Темный лес.
   Если заговор все-таки имел место, хотели ли заговорщики видеть на троне какую-то конкретную персону или просто желали убрать с престола Виктора? И если хотели убрать Виктора, то почему? А если хотели посадить кого-то конкретно, то кого? Вряд ли Юлия. Он бы об этом знал.
   Вопросов несчитано, и главное, задать их просто некому. Любой из окружающих сюзерена типов может оказаться врагом.
   Да, на Сахаре все было проще. Хотя бы и условная, но линия фронта там все-таки присутствовала. Так же, как и система распознавания «свой-чужой».
   Там не стреляли в спину, а если и стреляли, то исключительно по ошибке. Если после такого выстрела тебе посчастливилось выжить, перед тобой тут же извинялись, хлопали по плечу и наливали пива.
   Потому что – по ошибке. Потому что – не со зла.
   Юлий включил коммуникатор и вызвал своего личного секретаря.
   – Черт побери, я думала, что ты спишь, – заявила Пенелопа, устраиваясь в кресле. – Ты вообще когда-нибудь спишь? Или тебя на болоте вампир укусил?
   – Вампиры тоже спят, – просветил младшую сестру Юлий. – В гробах.
   – Ты там скоро окажешься, если будешь продолжать в том же духе. Знаешь, что бывает от бессонницы?
   – Нет, а ты?
   – И я не знаю. Но я могу позвать доктора, и он тебе все расскажет. И вряд ли в этом рассказе будет хоть что-то хорошее.
   – Не успеет он ничего рассказать. Я очень быстро стреляю.
   – Дурак.
   – Ты слишком непочтительно разговариваешь со своим работодателем. Уже не первый раз.
   – В гробу я такую работу видала.
   – Может быть, ты сама вампир?
   – Ты меня для чего-то конкретного позвал или просто хотел поупражняться в остроумии?
   – Увы, из-за отсутствия практики мое остроумие выдыхается с каждой минутой. Я хотел с тобой поговорить про тот день, когда на нас свалилась эта чертова работенка.
   – Не обобщай. В тот день она свалилась только на тебя. Меня ты припахал позже.
   – Значит, ты поняла, о каком дне я говорю.
   – Поняла-поняла. Что тебя интересует?
   – Этот лейтенант Орлов, ты его хорошо знала?
   – А вы уверены, что это ваше собачье дело, сир? – холодно поинтересовалась Пенелопа.
   – Я не лезу в твою личную жизнь, – заверил ее Юлий. – Даже если такое могло тебе показаться. Просто я хочу понять, благодаря чему или кому ты осталась в живых.
   – В смысле?
   – В смысле случайность это или нет. Ты осталась в живых только потому, что вы с Орловым куда-то там убрели. У тебя с ним раньше что-то было?
   – Допустим.
   – Значит, было! Как давно вы познакомились?
   – Номинально – пару лет назад. Но более близко мы стали знакомы за несколько месяцев до того как.
   – Орлов как-нибудь связан с УИБ?
   – Вообще-то он служит в ВКС.
   – Как я понимаю, одно другого не исключает. Устрой-ка этому парню приватную аудиенцию с моим величеством, ладно?
   – Когда?
   – Как насчет прямо сейчас?
   – Где же я его прямо сейчас найду?
   – Ты – лицо, наделенное властью. Тебе не надо самой его искать. Пойди и заставь кого-нибудь сделать за тебя всю работу.
   – Именно так ты и поступаешь, верно?
   – Распределение обязанностей – это мой конек. Найти бы еще парня, который просиживал бы задницу на троне во время всех официальных церемоний…
 
   Лейтенант Орлов нервничал. Впрочем, сей факт вряд ли мог кого-то удивить. Имея дело с Юлием, нервничали почти все. Так повелось еще во времена, когда Юлий был просто пилотом. В нем было что-то такое, что заставляло людей нервничать. Для незнакомых людей Юлий был в чем-то сродни обкуренному марихуаной слону. Никогда не знаешь, в какую сторону ломанет.
   Орлов был моложе императора лет на пять, только что из Летной академии. Юлию было приятно видеть перед собой брата-пилота.
   – Садитесь, лейтенант, – сказал Юлий.
   – Я лучше постою, сир.
   – Нет, лучше вы сядете, – сказал Юлий. – Я не люблю разговаривать, не видя глаз собеседника. Или вы хотите, чтобы ваш император смотрел на вас снизу вверх?
   – Никак нет, сир. – Орлов приземлился в кресло со скоростью экстренного спуска «игрек-крыла».
   – Как вас зовут, офицер Орлов?
   – Виталий, сир.
   – Виталий, как давно вы знаете мою сестру?
   – Несколько лет, сир. Мы познакомились, когда я еще учился в академии. Они с подругами приходили к нам на вечеринку.
   – И как вы к ней относитесь?
   Орлов побледнел.
   – Расслабьтесь, Виталий, я пока не собираюсь вас расстреливать за растление особы императорских кровей.
   – Я… я очень хорошо отношусь к вашей сестре, сир.
   – А как вы относитесь к УИБ?
   – Боюсь, я не вполне понял ваш вопрос, сир.
   – Тогда я перефразирую, хотя ваша непонятливость меня и не радует. Вы имеете какое-то отношение к УИБ?
   – Ну, я проходил проверку на лояльность, как и все кадеты… И мой дядя служит полковником в отделе внутренних расследований.
   – До сих пор служит? То есть ваш дядя не пострадал во время теракта?
   – Нет, сир.
   – Ага, – сказал Юлий. – А ваш дядя случайно не давал вам каких-нибудь советов относительно того, где вам следует быть во время празднования дня рождения императора в Лувре? Или с кем вам там следует быть?
   – Боюсь, я не настолько близок со своим родственником, чтобы обсуждать с ним мою личную жизнь, – отчеканил Орлов.
   – Вы намекаете, что вы не настолько близки и со мной, чтобы ее обсуждать, так?
   – Я не хотел бы оскорбить вас, сир, вольно или невольно.
   – Вы пока еще этого не сделали.
   У него есть родственники в УИБ. А сотрудники Управления умеют манипулировать людьми так, что те и не догадываются об этих манипуляциях.
   Но все равно это чертовски подозрительно. Орлов с Пенелопой оказались в единственной части парковой зоны, где особенности рельефа могли защитить их от взрывной волны. Погибших были тысячи, а выживших – единицы. И каждый такой случай заслуживал отдельного внимательного рассмотрения.
   – Сир, могу ли я спросить, чем вызваны ваши расспросы?
   – Спросить – можете. Но я вам не отвечу. Вас уже допрашивали люди из УИБ?
   – И не один час, сир.
   – Это хорошо. Но я хочу, чтобы прямо сейчас вы нашли директора УИБ майора Коллоджерро и рассказали ему обо всем, что он захочет от вас узнать.
   – Слушаюсь, сир.
   – Исполняйте.
   Как только Орлов покинул кабинет императора, Юлий связался с Винсентом.
   – К вам сейчас придет лейтенант Орлов, – сказал Юлий. – Он был с моей сестрой во время теракта, а потому они оба остались живы. Я, конечно, очень ему благодарен и все такое, но хочу, чтобы вы выяснили, почему случилось именно так.
   – Вы не верите, что это случайность, сир?
   – Я ни во что не верю, пока УИБ не представит мне полный отчет о событиях. И даже после этого я продолжаю сомневаться. Я хочу, чтобы вы тщательно проверили всю его биографию, а также подняли личное дело его дяди. Он служит у вас и тоже остался жив. Правда, и это только что пришло мне в голову, я не уточнял у Орлова, присутствовал ли его дядя на празднике вообще. Но если дядя присутствовал, тогда у нас вырисовывается интересная тенденция неумирания фамилии Орловых в момент общей гибели.
   – Подозрительно, сир, – согласился Винсент. – Если дядя там был, конечно.
   – Я плохо соображаю, поэтому и забыл спросить, – признался Юлий.
   – Вам бы надо поспать, сир, – сказал Винсент.
   – В могиле отоспимся, – сказал Юлий. – Все.
   Нет, Шерлока Холмса из меня не получится, подумал Юлий. Одного взгляда на грязь, налипшую на ботинки Орлова, великому сыщику было бы достаточно, чтобы однозначно ответить на вопрос о его виновности.
   К сожалению, Винсент тоже не Пуаро.

Глава 5

   Юлий принял Клозе в старой библиотеке Букингемского дворца, а не в своем кабинете или в императорских покоях. Не хотел давить на старого д… коллегу своим нынешним положением.
   Клозе было сложно смутить, но, когда бдительные сотрудники УИБ наконец-то оставили двух пилотов наедине, барон явно чувствовал себя не в своей тарелке.
   Юлий затушил сигарету и поднялся ему навстречу. Больше всего в эту минуту он боялся, что Клозе обратится к нему так, как положено обращаться к венценосной особе. Лучше бы он брякнул какую-нибудь свою фирменную глупость или попытался бы Юлия подколоть.
   Но Клозе вообще молчал.
   Они не встречались лицом к лицу слишком давно, а во время их последнего совместного задания Юлию пришлось пустить Клозе пулю в живот и запихнуть его в камеру криозаморозки. Хотя Клозе и не возражал против подобного решения и другого выхода у них на тот момент не было из-за намечающегося дефицита кислорода, но Юлий все равно чувствовал себя виноватым.
   – Не ожидал, что когда-нибудь тебе это скажу, но я рад тебя видеть, – сообщил бывшему коллеге Юлий.
   – Ты хреново выглядишь для императора, – сказал Клозе. – Впрочем, на данный момент ты выглядишь хреново даже для завалящего графа, каким ты и был всю свою никчемную жизнь.
   – Зато ты загорел. По-моему, ты даже поправился.
   – Твоими молитвами. Ты устроил мне прекрасный отпуск своим выстрелом. С тех пор я только и делаю, что отдыхаю.
   – Я знал, что ты меня поблагодаришь, – сказал Юлий.
   – О да. – Клозе без приглашения уселся в кресло и схватил со столика пачку императорских сигарет. Вроде бы ничего не изменилось, но Юлий чувствовал: что-то не так. Впрочем, глупо было бы рассчитывать, что все останется по-прежнему. Слишком много событий произошло за последние дни. – Я хотел поблагодарить тебя по всем правилам, но твоя охрана отняла у меня бейсбольную биту.
   – Мне тебя не хватало, Клозе.
   – Зато я прекрасно чувствовал себя вдали от твоей теперь слишком уж благородной персоны, – сказал Клозе.
   Им слишком многое надо было высказать друг другу, и они оба не знали, с чего начать.
   Детские игры кончились. Начались игры взрослых парней, гораздо более изощренные и опасные. Полицейская операция на Сахаре и утопленный в болоте «деструктор» теперь казались им обоим возней в песочнице.
   – Ты все-таки спас мою задницу. Унес ее от таргов, – сказал Клозе. – Не хочется этого признавать, но ты – хороший пилот.
   – А ты – хороший стрелок, – сказал Юлий. – Вроде бы. По крайней мере сигареты ты стреляешь классно.
   – На этом покончим с комплиментами, – сказал Клозе. – Лучше расскажи мне, как случилось все это дерьмо?
   – Сложно сказать. Я летел на Эдем, хотел присоединиться к тебе в блаженном ничегонеделании, когда какой-то идиот разнес на молекулы весь Лувр.
   – Соболезную, – сказал Клозе. – Мне жаль, что твои родители погибли.
   – Спасибо.
   – Насколько я слышал, твоя сестра уцелела?
   – Да. Я познакомлю вас за обедом.
   – Я удостоен чести быть приглашенным на обед с императором?
   – Ты всегда был поразительно догадлив.
   – Разве у тебя нет более важных дел? Типа управления Империей и всего такого?
   – Куча дел, – сказал Юлий. – Но я все равно не успею переделать их все. Одним обедом ситуацию не испортишь.
   – Боже, кому мы доверили свои судьбы, – простонал Клозе. – Что там с Клейтоном и Третьим флотом? Или это государственная тайна?
   – Никакой тайны. Флот скоро снова будет нашим.
   – Это каким же образом?
   – Самым примитивным. Через труп адмирала Клейтона.
   – Полагаю, нет смысла спрашивать, как вы собираетесь организовать этот труп.
   – Полагаю, все срастется само по себе, – сказал Юлий.
   – В жизни так не бывает.
   – В жизни бывает еще и не так.
   – Может быть, ты и прав. Как показывает история, и семьдесят шестой имеет шансы стать первым.
   – Это мне просто не повезло.
   – Давай поговорим серьезно, – сказал Клозе.
   Он много думал об этой части разговора во время перелета на Землю и решил выпалить все сразу, не откладывая дела в долгий ящик. Впрочем, Клозе был известен тем, что всегда говорил прямо. Он не резал правду-матку. Он расстреливал ее в упор.
   – Поговорим о социальном положении. Мы с тобой никогда не были равны. Ты был графом, а я – бароном, ты был капитаном, я – лейтенантом, потом ты стал полковником, а я – майором. Но это было незначительное неравенство, оно не слишком бросалось в глаза, пока мы оба были боевыми пилотами. Но сейчас я все еще барон и майор, а ты стал целым императором, и мы больше не можем закрывать на это глаза. Думаю, что это последний наш разговор, когда я называю тебя на «ты».
   – Ты что, кретин? С чего ты это решил?
   – Потому, что так будет правильно. Ты – император, я – пилот. Каждому свое.
   – Иными словами, ты бросаешь меня одного в сложной ситуации?
   – Мой долг – служить Империи. А тебе в твоей сложной ситуации я никак не могу помочь. Политика – это не моя игра.
   – Когда-то я тоже так думал.
   – Не ври. Ты часто говорил, что по окончании военной карьеры собираешься пойти по стопам отца.
   – Но я не собирался становиться тем, кем я стал. К сожалению, я зашел слишком далеко.
   – Это тебе просто не повезло, – сказал Клозе. – Политика – это танец, со множеством фигур, а я не знаю ни одной. Сам знаешь, стоять во время танцев у стены я не люблю. И не буду. Мне нужно новое назначение. Согласен на все, что ты можешь мне предложить. Готов долбать таргов или внушать Клейтону верноподданнические чувства.
   – Но на Земле ты не останешься? – уточнил Юлий.
   – Нет. Если только ты не прикажешь. Но не хотелось бы, чтобы ты мне такое приказывал.
   – А заманчивая, кстати, мысль. Мне рядом со мной нужны люди, которым я всецело могу доверять.
   – Ты не можешь мне доверять, – сказал Клозе.
   – Это еще почему? Социальное положение не играет никакой роли. Мой отец не был герцогом, а Краснов и вовсе был простолюдином, но оба говорили Виктору «ты» и он прислушивался к их мнениям.
   – Я – не твой отец. И тем более не Краснов.
   – Я знаю.
   – Тогда не пытайся вылепить из меня того, кем я не могу быть. И не хочу. Ты же знаешь, я не терплю сложностей. Покажи мне врага, и я вцеплюсь в его глотку зубами. Я примитивен. А все эти закулисные игры созданы для кого-то более хитрого и изворотливого. Для тебя, например.
   – Значит, ты не станешь моим советником по вопросам национальной безопасности?
   – Нет. К тому же я в этом ничего не смыслю.
   – Я тоже.
   – Именно поэтому тебе нужны рядом компетентные люди. Люди, которые смыслят. Доверять такой пост непрофессионалу – безумие чистой воды.
   – Значит, ты хочешь продолжать военную карьеру?
   – Никакая другая карьера мне не светит.
   – Я скоро верну себе Третий флот. Ему будет нужен новый адмирал.
   – Ты шутишь?
   – Нет.
   – Ну и дурак. Это очень лестное предложение, но я вынужден тебе снова отказать.
   – Почему? Разве ты не мечтал сделать карьеру?
   – Мечтал. Но не такой ценой. Я не хочу быть адмиралом только потому, что мне когда-то довелось летать вместе с императором.
   – Боишься, пальцами в тебя тыкать будут?
   – И это тоже.
   – Не думал, что тебя заботит мнение окружающих.
   – Это не главная причина.
   – А в чем же главная?
   – Я не могу быть адмиралом. Пока не могу. Я не умею командовать людьми. Никогда этого не делал. Я долгое время был лейтенантом, и ниже меня были только техники, с которыми я не имел дела в условиях боя. Моим непосредственным командиром был ты. Капитаном я стал совсем недавно, после чего мы с тобой отправились в эту чертову разведку. Меня даже вроде бы повысили до майора, но ты опять был моим командиром, а больше на том корабле военных и не было. А потом пропаганда пыталась слепить из меня героя, и с тех пор я нахожусь в отпуске, дабы восхищенный моими деяниями народ в лице противных репортеров мог достать меня в любое время дня и ночи. Я никогда никому не отдавал приказов в бою. Не командовал даже звеном истребителей, поэтому не могу принять от тебя целый флот. Я просто не знаю, что с ним делать.
   – Разве ты не учился в академии?
   – Ты тоже в ней когда-то учился. Ну и как тебе управлять Империей?
   – Кошмар.
   – И ты хочешь устроить такой же кошмар мне? У тебя куча советников, а у адмирала их нет. Тем более у адмирала-выскочки. Другие офицеры обязательно будут считать меня выскочкой и постараются усложнить мне жизнь, а не облегчить ее.
   – Иными словами, ты опять отказываешься?
   – Да.
   – Чего же ты хочешь?
   – Чего и раньше. Служить Империи. Я – пилот, и на флоте от меня больше толку.
   – Ты не примешь от меня даже корабль?
   – Сейчас – нет. Я хочу, чтобы ты не вмешивался в мою карьеру. Это единственное, о чем я тебя прошу.
   – Даже так?
   – Ага.
   – Не ожидал от тебя такой принципиальности.
   – Сюрприз.
   – Значит, наши пути окончательно расходятся?
   – Похоже на то. Правда, не думаю, что это надолго.
   – Это еще почему?