Мусаниф Сергей. Имперские войны

   – Потому, что, когда прилетят тарги, у нас у всех будет только один общий путь, – объяснил Клозе. – В могилу.
   – Ты стал пессимистом.
   – Нет, просто я хорошо информирован. Ты теперь наш император, и мне не стоит заводить такие речи, но эту войну мы проиграем. С Третьим флотом или без него.
   – Я не желаю слушать такие речи.
   – Извините, сир.
   – А в лоб? – осведомилось Его Императорское Величество. – А еще лучше – в первую линию обороны?
   – Легко. Только прикажите, сир.
   – Брось дурака валять, – сказал Юлий. – И без тебя тошно. Я дам тебе свое слово не вмешиваться в твою чертову карьеру, если ты не будешь называть меня сиром, по крайней мере в частных беседах.
   – Твое слово?
   – Да.
   – Договорились.
   – Вот и хорошо. Я знал, что могу на тебя рассчитывать.
   – Ты мне скажи, как Краснов и его архаровцы умудрились проморгать этого террориста, – сказал Клозе.
   – Для меня это такая же загадка, как для тебя.
   – Знаешь, Краснов не производил впечатление человека, который может что-то проморгать.
   – Знаю. Но, как показала практика, это впечатление было ошибочным.
   – Увы, – согласился Клозе.
 
   За обедом присутствовал только узкий круг избранных: император, его родная сестра и Клозе.
   Пенелопе Клозе понравился. Впрочем, Юлий не сомневался, что так оно и будет. Клозе нравился почти всем женщинам, с которыми его сводила судьба. Остальные в него сразу влюблялись.
   Юлий надеялся, что с Пенелопой этого не произойдет.
   – Клозе не хочет остаться на Земле и влиться в нашу дружную компанию, – сообщил Пенелопе Юлий, как только подали десерт. За обедом о делах он предпочитал не разговаривать. И так аппетит ни к черту.
   – Почему, Генрих? – поинтересовалась Пенелопа.
   – У вас тут вроде семейный бизнес, – сказал Клозе. Он все еще не рассказал Юлию об Изабелле и надеялся, что за грузом новых забот император благополучно успел о ней позабыть. – Я в него не вписываюсь.
   – А ты женись на моей сестре и тоже станешь членом семьи, – предложил Юлий.
   Пенелопа поперхнулась мороженым.
   – Не примите это как личное оскорбление, Генрих, – сказала она. – Но я замуж не собираюсь. Ни за вас, ни за кого-либо еще.
   – Империя прикажет – выйдешь, – заявил Юлий. – Как ты смотришь на мое предложение, Клозе?
   – Не примите это за личное оскорбление, Пенелопа, – сказал Клозе, – но я жениться не собираюсь. Ни на вас, ни на ком-либо еще.
   – Империя прикажет – женишься, – заявил Юлий.
   – Надеюсь, что этого Империя мне никогда не прикажет, – сказал Клозе.
   – Можешь продолжать надеяться, – сказал Юлий. – Но решать в данном случае буду я. Потому что я – это Империя и есть.
   – Гад ты, – заявила Пенелопа.
   – Еще какой, – подтвердил Клозе.
   – Спелись, – констатировал Юлий. – Посмотри, барон, как органично ты вписался в наш круг. А ты еще оставаться не хочешь.
   – Если моя служба будет состоять из сплошных обедов, то я согласен, – сказал Клозе. – Могу быть твоим пробовальщиком блюд.
   – Хочет легко отделаться, – заметила Пенелопа.
   – Он всегда хочет легко отделаться, – сказал Юлий.
   – Спелись, – констатировал Клозе.
   – Жизнь – это не одни только обеды и развлечения, – сказал Юлий.
   – А жаль, – сказал Клозе. – Так тебе точно не нужен пробовальщик? Вдруг тебя захотят отравить?
   – Кто?
   – Враги. У тебя что, врагов нет?
   – Врагов у меня полно. Но ни тарги, ни Клейтон к моей кухне и на километр не подойдут.
   – Виктор, наверное, тоже так думал.
   – Его не отравили.
   – Но с обедом его смерть все равно была связана. Кто-то к нему подобрался.
   – Но не тарги.
   – И даже не Клейтон, – сказал Клозе. – Но кто-то же подобрался. Хотя подобраться было нелегко.
   Может, никто и не подбирался, подумал Юлий. Может, он там с самого начала был.
 
   После обеда Юлий с Клозе вернулись в библиотеку. Император отменил назначенную на вечер встречу с представителями независимых планет, перенеся переговоры на следующий день. Подчиненные отреагировали на это с видимым облегчением. По их мнению, Юлий и так слишком много работал.
   И он до сих пор не мог заснуть. Лежать в кровати без дела он тоже не мог, поэтому всех своих подчиненных он уже загонял.
   – Говоря по правде, ты похож на труп, – заметил Клозе. – И еда ситуацию явно не поправила. Я видел запись твоего прибытия на «Наполеон» после нашей разведки. Два месяца на воде, сухпайке и голых нервах. Так вот, на этой записи ты выглядел лучше, чем сейчас. Власть давит?
   – Власть давит, – согласился Юлий. – Но по большей части она давит тех, у кого ее нет.
   – Спишь нормально?
   – Вообще не сплю. Как, по-твоему, это нормально?
   – С медиками беседовал?
   – Нет.
   – Почему?
   – Я им не доверяю.
   – Паранойя. А говоришь, пробовальщик тебе не нужен. Слушай, ты пить пробовал?
   – Зачем?
   – Чтобы спать.
   – Не помогает.
   – Может, мало пьешь?
   – В одиночку много пить не могу. Тебя ждал.
   – Обалденно конструктивный подход. Угробишь ты себя раньше времени.
   – Не учите меня жить, барон, – сказал Юлий. – Кстати, тебя не задолбало, что ты барон? Хочешь, герцогом сделаю?
   – Нет, спасибо. Я к баронству как-то привык.
   – Как хочешь, – вздохнул Юлий. – Хотя тебя послушать, ты вообще ничего не хочешь. Слушай, у меня к тебе вопрос.
   – Валяй.
   – Что ты думаешь об этой истории со смертью Виктора? Личное мнение у тебя есть?
   – А тебя еще не завалили версиями со всех сторон?
   – Все в недоумении. Версий много, доказать ни одну из них невозможно. Кроме того, я хотел бы узнать точку зрения человека со стороны.
   – История мутная. Впрочем, когда убивают императоров, других историй не бывает. Хочешь услышать мое мнение, слушай. Может быть, это и случайность, но список наследников был выбит с хирургической точностью именно таким образом, чтобы посадить на трон тебя. Погибло сто процентов дееспособных и подходящих по возрасту кандидатов, которые предшествовали тебе, в то время как те, что следовали в списке после семьдесят шестой строчки, по большей части уцелели.
   – Не обращал на это внимания, – признался Юлий.
   – У тебя были и другие дела. А мне во время перелета было абсолютно нечем заняться, вот я и решил поиграть в детектива.
   – Сколько в списке пострадавших? Тех, которые шли после меня?
   – В пределах первой сотни – процентов десять. Дальше – еще меньше. Впрочем, это может объясняться и тем фактом, что ближайшие наследники имели больше шансов оказаться на праздновании дня рождения.
   – Но не семьдесят с лишним человек. Интересная версия.
   – УИБ уже должно было ее отработать. Я слышал, ты назначил его директором того типа с Эдема. Винсента.
   – Ага. Я даже произвел его в генералы. Вчера.
   – Наверное, он был удивлен.
   – Естественно.
   – Хотел бы я это видеть.
   – Останься рядом – и увидишь еще не такое.
   – Не могу, – сказал Клозе. – Давай замнем этот разговор?
   – Но ты будешь мне полезен. Ты уже мне полезен. Ты походя обратил мое внимание на тот факт, который я сам упустил.
   – У нас скоро война, – напомнил Клозе. – Империи нужны пилоты.
   – Один пилот, сколь бы хорош он ни был, положения не спасет.
   – И все-таки… Я уже рассказал тебе о моих мотивах.
   – И ты не хочешь пойти мне навстречу.
   – Извини.
   – Ладно, проехали. Позже обсудим, где именно ты будешь служить.
   Клозе неопределенно хмыкнул. Он и сам был удивлен обнаружившейся в нем принципиальностью.
   – Слушай, я понимаю, что это звучит глупо, – сказал Юлий. – Но ты долгое время был на Эдеме… ты не встречал там Изабеллу?
   Не забыл, обреченно констатировал Клозе. Ничего он не забыл. Интересно, какое назначение я получу после того, как сообщу ему новости?
   Доставить таргам наш ультиматум с требованием развернуть корабли? Или полететь в Гамму Лебедя и вернуть систему под юрисдикцию Империи при помощи космического скафандра и бластера? А еще лучше, без скафандра и с охотничьим ножом.
   – Ты ее не забыл? – спросил Клозе. Глупый вопрос, рассчитанный на то, чтобы потянуть время.
   – Представь себе, нет. Не забыл.
   Понимаю, подумал Клозе. Такую женщину забыть трудно. Даже если был знаком с ней всего пару часов.
   Может, наврать ему? Когда он еще будет на Эдеме и сможет проверить мои слова? Вполне возможно, что никогда.
   – Так ты ее видел или нет? – нетерпеливо спросил Юлий.
   – Видел, – признался Клозе.
   – И?
   – В смысле «и»?
   – Ты ее просто видел? Или ты с ней разговаривал? И если разговаривал, то о чем?
   – Разговаривал, – признался Клозе. – О многом. В том числе и о тебе.
   – И что она обо мне говорит?
   – Только хорошее, – сказал Клозе.
   – Врешь?
   – Не так чтобы очень. Но, видишь ли, совсем неважно, что именно она говорит о тебе.
   – Почему?
   – Потому что… Когда мы увидели ее в первый раз в этом баре, ты помнишь, что я о ней сказал?
   – Не дословно.
   – Я сказал, что ты видишь перед собой будущую мать моих восьмерых детей.
   – И что? – насторожился император.
   – Мы с ней работаем в этом направлении.
   От бокала, пущенного в его голову, Клозе уклонился довольно легко. Отпуск отпуском, но его реакция пилота класса «Омега» никуда не делась.
   Мгновением позже в библиотеку ворвались сотрудники личной охраны императора. Они профессионально скрутили Клозе и уложили его лицом в ковер.
   – Это еще что такое? – грозно осведомился Юлий. Он был в ярости, и охранники подумали, что эта ярость обращена против них.
   В эту минуту они оказались правы.
   – Ну… мы подумали… сир… – промямлил их старший.
   – Вы просматриваете это помещение?
   – Только прослушиваем, сир.
   – По чьему приказу?
   – Это обычная практика.
   – Пожалуй, мне стоит обсудить кое-какие вопросы с генералом Коллоджерро. Утром. А сейчас выметайтесь отсюда. Не вздумайте забрать моего гостя с собой, оставьте его здесь. И выключите ваши долбаные приборы.
   – Но, сир…
   – Это приказ, – ласково сказал Юлий. – Я – ваш император, и это – мой императорский приказ. Которому вы не можете не подчиниться.
   – Так точно, сир.
   Охрана удалилась, предварительно подобрав Клозе с пола и несколько раз извинившись перед бароном и императором.
   – Твои архары мне чуть руку не сломали, – пожаловался Клозе сюзерену, потирая запястье. – И вообще, в их действиях не просматривается никакой логики. Ты запускаешь в меня бокалом, а они меня за это еще и вяжут.
   – Не могут же они вязать своего сюзерена, – сказал Юлий. – Ты уж прости этих остолопов. Я не хотел вмешивать их в свои личные разборки.
   – По правде сказать, я даже надеялся, что они меня уведут, – сказал Клозе. – Я не горжусь тем, что сделал, но…
   – Но ты это сделал, хотя прекрасно знал, как я к ней отношусь.
   – Да, сделал. Во-первых, она – не твоя собственность, и ты почему-то забыл, как она отнеслась к тебе. Во-вторых, я ее специально не искал. Она сама меня нашла.
   – Любопытное заявление. Каким же образом она тебя нашла?
   – Она работает в УИБ, в отделе внутренних расследований, и прибыла в госпиталь на предмет моего допроса о твоем неслужебном поведении. Ну, по поводу той пули в живот, которой ты меня угостил.
   – Значит, она работает в УИБ?
   – А как, по-твоему, в тот раз Винсент смог найти ее столь оперативно?
   – Были у меня такие подозрения, – сказал Юлий. – И насколько далеко у вас все зашло?
   – Это не ваше дело, сир, но достаточно далеко. Я этого не хотел. В смысле сначала не хотел. Но ты же знаешь, какая она… Я не смог остановиться. И не хотел остановиться. Прости.
   – Черт с тобой, – сказал Юлий после длительной паузы. – Никому этого не говори, но я уважаю мнение женщин и их выбор. Ты ведь ее не насиловал в конце концов. Или?..
   – Нет, – заверил его Клозе. – Это у нас произошло даже не на первом свидании.
   – Ого.
   – Все серьезно, – сказал Клозе.
   – Когда свадьба?
   – Этот вопрос мы еще не обсуждали. Полагаю, что перед войной с таргами момент для свадьбы не слишком подходящий.
   – Другого момента может и не быть, – заметил Юлий.
   – Тебе необязательно об этом говорить, – сказал Клозе. – Я же вижу, что тебе неприятно.
   Юлий тут же заткнулся и налил себе коньяка.
   – Я все-таки скажу. – Юлий нарушил молчание только через несколько минут. – Я прошу у тебя прощения за свое поведение. Не стоило бросать в тебя посудой. Я вел себя глупо. Просто… У меня сейчас столько проблем, а Изабелла… Она была моей страстью, а теперь стала моей мечтой. Мысли о ней, воспоминания о том вечере – это единственное, что у меня оставалось от прошлой жизни, не связанной со всем этим дерьмом. Я зря на тебя сорвался. Ты же не виноват, что так вышло, и спасибо тебе за то, что ты мне все-таки сказал. Ты поэтому не хочешь оставаться на Земле?
   – Нет. Я пытаюсь не смешивать свою личную жизнь со службой Империи.
   – Идеалист. Хочешь назначение на Эдем?
   – На Эдеме пилоты только отдыхают. Кроме того, я не хотел бы использовать твое служебное положение в своих личных целях.
   – А хочешь, я выпишу ее сюда?
   – Сир…
   – Или определю вас с ней на один корабль?
   – Ты слишком добр ко мне.
   – Может быть, и нет. Может быть, я надеюсь, что ей быстро наскучит твое общество и она тебя бросит.

Глава 6

   Изменник.
   Бунтовщик.
   Первый из Морганов, который предал своего императора и поддержал поднятые против него знамена бунта. Четыреста лет безупречной службы дома Морганов коту под хвост из-за малодушия одного идиота.
   Гай посмотрел в зеркало и последний раз провел бритвой по своему лицу.
   Дурак и трус, и неизвестно, кого в нем больше.
   Он поставил не на ту лошадь, поставил не на ту Империю. Ему, как и его шефу, фантастически не повезло.
   Если бы не тарги, мятеж Клейтона вполне мог бы оказаться успешным. Не будь внешней угрозы, Империя не пошла бы на прямой конфликт, а попыталась бы решить проблему дипломатическим путем, то есть спустила бы дело на тормозах, и кто знает, как повернулась бы ситуация через десять-пятнадцать лет. Но теперь понятно одно – Империя не может позволить себе никакой разобщенности. Человечество объединяется перед лицом внешнего врага и все такое. Мятежный адмирал Клейтон уже ни при каком раскладе не будет выглядеть героем и патриотом.
   Только бунтовщиком.
   И я вместе с ним.
   И главное, зачем мне это понадобилось? Я стал большим стручком на маленькой грядке, в то время как мог стать большим стручком во всем огороде. Даже если бы не было этого чертового террориста-камикадзе, в результате действий которого на Земле все встало с ног на голову, я все равно со временем мог бы занять место своего отца, почти всемогущего графа Питера Моргана.
   Зато теперь я предатель, а этот маленький засранец Юлий стал императором. А ведь и я мог бы им стать, если бы не Клейтон и его дурацкие идеи.
   Мы взяли Гамму Лебедя, как и планировалось, без единого выстрела. Еще бы, это мирная система, а над ее планетами вывесилась треть имперского флота. Сопротивление в такой ситуации равнозначно самоубийству.
   Мы держим Гамму Лебедя. Держим крепко.
   Настолько крепко, что Империя бы не сунулась в систему при любых других обстоятельствах. Но теперь это просто вопрос времени.
   Гай в последнее время редко видел своего младшего брата, но он хорошо знал его характер. По своей натуре Юлий с самого детства был бульдогом. Если уж он вцепился тебе в горло, то не разожмет челюсти, пока не отгрызет голову.
   Клейтон по сравнению с ним – сосунок, несмотря даже на весь свой послужной список.
   Надо признать, что мы проиграли.
   Если раньше мы были предателями Империи, с этим еще можно было как-то жить. Найти оправдание своим поступкам, вывернуть все наизнанку и приписать своему лидеру благородные помыслы и высокие идеалы.
   Но теперь мы стали предателями всего человечества, и от этого, как ситуацию ни поворачивай, все равно не уйти.
   Две империи не смогут существовать в одной галактике накануне угрозы вторжения таргов. Будет война. Будут жертвы. И какая бы из двух империй ни победила в предстоящих баталиях, в проигрыше останется все человечество.
   Мы не можем позволить себе терять корабли перед большой войной.
   Информация из Империи начала просачиваться на гражданские передатчики Гаммы Лебедя два дня назад. Поскольку Гай был начальником тайной полиции Клейтона, он ознакомился с этими данными одним из первых во всем флоте.
   Данные его ужаснули.
   Три с лишним тысячи кораблей пришельцев. Гай видел запись разведывательного полета «Одиссея» и его боя с пришельцами. Читал отчеты УИБ относительно пропавших имперских судов, узнал о предположении, что тарги долгое время изучали человечество. Тщательно просмотрел вскрытие одной этой тошнотворной твари, которая нормальному человеку и в страшном сне не приснится. И послушал личное обращение своего младшего братца на закуску.
   Гай поверил всему и сразу. Собственно, он поверил Юлию еще во время визита дипломатической миссии Империи на МКК «Зевс». После отбытия основной делегации им с Юлием удалось поговорить наедине.
   Угроза вторжения вполне реальна, но император Клейтон в нее не верит. Или делает вид, что не верит, называя всю информацию вымыслами УИБ.
   Гай знал, что УИБ способно на многое, но придумать такую тварь и высосать угрозу войны с Чужими из пальца не могли даже эти ребята.
   Клейтон назвал полученные пакеты данных «информационной диверсией». А речь Юлия «бесплодной и наивной попыткой сыграть на лучших чувствах чужих солдат».
   – Граждане Империи, – сказал Юлий. – Солдаты Третьего военно-космического имперского флота, в первую очередь я обращаюсь именно к вам. Для меня вы до сих пор остались гражданами Империи, и вы не должны отвечать за ошибки вашего командира.
   Красивый ход, подумал тогда Гай. Идея выставить Клейтона единоличным виновником и козлом отпущения. Конечно, и дураку понятно, что в одиночку мятеж не поднимают, но такой поворот событий дает понять, что у всех мятежников, за исключением их лидера, есть шанс на императорское прощение.
   Гай знал, что это может сработать. Со временем. Когда люди осознают, во что они ввязались, во что это может вылиться и чем это грозит всей человеческой цивилизации. И тогда разрозненные голоса сольются в один гул. Но за неделю это не произойдет. И даже месяца будет мало.
   – Страшная угроза приближается к границам заселенного человечеством сектора космоса, – говорил Юлий. – Иная разумная раса выслала огромный флот, чтобы стереть человечество с лица галактики. И я обращаюсь к вам не как ваш император, не как лицо, наделенное властью. Я обращаюсь к вам, как солдат к солдатам. Вы все должны помнить слова присяги, а если и забыли, то спросите у того, кто давал свои обеты совсем недавно. Помимо служения своему императору там есть строчка относительно служения Человеческой Империи. И сейчас, в минуту опасности, Человеческая Империя – это мы все. Независимые миры, никогда не входившие в состав Империи, предоставили в наше распоряжение весь свой военный флот. Не буду скрывать, это немного. Но это все, что у них есть, а нам, людям, сейчас понадобятся все резервы.
   Объединенный флот всех независимых планет не стоит и трети тех кораблей, что увел у Империи Клейтон. Но сам факт, что эти корабли были предоставлены Империи без всяких условий, говорит о многом.
   Например, Бигар, населенный крутыми и ушлыми парнями, недавно под шумок хапнувшими соседнюю планету вместе со всеми ее жителями. Такие люди ни за что не предоставили бы Империи свои корабли, если бы речь шла только о тайной операции УИБ.
   Гай смыл с лица остатки пены, посмотрел в зеркало, тщательно уложил волосы.
   – Солдаты Третьего флота! Ваш адмирал совершил ошибку, пойдя против Империи, и вы совершили ошибку, пойдя вслед за своим командиром. Но все мы – люди, а людям свойственно ошибаться… – В этом месте Юлий сделал паузу. – А также людям свойственно прощать.
   Гай хорошо знал историю. На его памяти Юлий был первым императором, который обещал простить бунтовщиков. Но он был и первым императором, попавшим в такое отчаянное положение.
   Гай надел мундир. Старый имперский мундир с полковничьими знаками различия. Поискал в тумбочке, вынул оттуда свой «офицерский сороковой» и подошел к зеркалу.
   Приставил пистолет к виску.
   Ему не требовалось прощение младшего брата.
   Сам он себя простить не мог.
   – Солдаты! Империя готова простить вас, и Империя ждет вашего возвращения, ибо сейчас вы нужны не только своему сюзерену, но и всему человечеству. Судьба нашей цивилизации и в ваших руках тоже. Я не буду вам врать. Нас ждет отнюдь не развлечение, нас ждет война, страшная война, война, равной которой еще не было!
   Не было, как же. Про каждую новую войну так говорят.
   И каждый раз это оказывается правдой. Следующая война всегда страшнее предыдущей. Хотя бы потому, что она еще не кончилась.
   Предыдущая война хороша уже тем, что раз ты можешь назвать ее «предыдущей», значит, ты ее пережил.
   – Я объявляю амнистию всем, кто найдет в себе силы покинуть адмирала Клейтона и признать себя подданным Империи. Я даже не потребую от вас повторной присяги, и все вы сохраните те должности, которые занимали, и те звания, которые вам были присвоены в Третьем флоте. Все, кроме адмирала Клейтона и высшего командного состава флота, на котором лежит основная ответственность.
   Но ни одной фамилии, кроме Клейтона, он так и не назвал. Понимай как хочешь.
   Клейтон расценил это обращение Юлия как прямой призыв к восстанию. Тут Гай был с ним полностью согласен.
   Тайная полиция изъяла уже восемнадцать копий этих материалов, поступавших на военные корабли с планет Гаммы Лебедя, но Гай не сомневался, что несколько штук они все-таки проморгали. Еще немного – и новости начнут гулять по мятежным кораблям.
   Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем Третий флот окажется охваченным еще одним бунтом?
   Гай думал, что его позиции при дворе Клейтона ослабнут, когда узнал, что Юлий стал императором. Несколько дней он ходил на службу, как на казнь, каждую минуту ожидая визита своих собственных подчиненных, которые придут его арестовывать.
   Но Клейтон считал, что верность Гая новому режиму выше семейных привязанностей, и не ждал от него никакого подвоха. Даже не стал проводить беседы на эту тему, не поинтересовался, как его бывший адъютант относится к переменам у себя дома.
   Оно и понятно – пойдя на мятеж, они все перечеркнули свое прошлое, и дороги домой ни у кого из них не было.
   До обращения Юлия, которое могло эту ситуацию изменить.
   – У многих из вас в Империи остались семьи. Матери, отцы, братья, сестры, жены, дети. У многих из вас в Империи остались друзья. Я уверен, что у каждого из вас в Империи есть люди, которые вам дороги. Ваш командир готов наплевать на жизни этих людей. Ослепленный властью, он не может разглядеть истинное положение дел и закрывает глаза на внешнюю угрозу. И жизни людей, которые вам дороги, сейчас зависят от вас.
   Умный он, скотина. Знает, на что давить.
   Гай оторвал пистолет от виска и побелевшими от напряжения пальцами затолкал его в кобуру.
   Если начнется мятеж, мы тут передавим друг друга и имперским ВКС не придется штурмовать МКК «Зевс». Правда, в таком случае Империя не сможет вернуть свои корабли в полном объеме, но это все же лучше, чем ничего.
   – Я не говорю, что мы не будем их защищать, – продолжал Юлий. – Мы готовы драться за каждую планету, за каждый спутник, за каждого человека. Но нам нужна ваша помощь. Мы можем не справиться без вас. Конечно, может случиться и так, что мы не справимся с этой задачей и вместе с вами, ибо вы сами видели, как велик флот вторжения. Но сейчас на кону жизнь всего человечества, и мы все должны приложить максимум усилий, чтобы эту жизнь отстоять.
   Первый император, который не врет своим подданным. Интересный стиль правления.
   А что бы сделал я на его месте? – подумал Гай. Впрочем, на его месте мне уже не оказаться. Я профукал свой шанс. Сел не на ту лошадь. А теперь оказывается, что я вообще сел мимо лошади.
   Морган может простить кого угодно, но только не другого Моргана.
   Морган не примет милости от другого Моргана.
   Прощение не для нас.
   Надежда на милосердие – удел слабых.
   Гай достал из своего личного сейфа диск с обращением Юлия. Каждое слово в этом обращении он знал наизусть.
   – Вы не считаете меня своим императором, и поэтому я не могу вам приказывать, – говорил Юлий. – Я прошу вас просто подумать над моими словами. Подумать головой и подумать сердцем. Решить, что для кого важнее. Дом, честь, семья или то, что вы приобрели, когда презрели эти понятия. Вы не сможете быстро вернуть себе утраченную честь. Но вы можете отстоять свой дом. А честь… Честь к вам еще вернется.
   Жестко, но справедливо.
   Интересно, кто ему писал эту речь? Судя по тому, какая она местами нескладная, никто не писал. Это он сам придумал.
   И даже думал не очень долго. Просто высказал то, что было у него в голове по этому поводу.
   Раньше Гай не мог себе представить Юлия в роли политика. Младший брат казался слишком циничным и эгоистичным человеком, чтобы заботиться о других людях. Похоже, что он изменился.
   Власть меняет людей. Иногда даже в лучшую сторону.
   Обращение своего брата Гай спрятал во внутренний карман мундира.
   Смахнул с рукава невидимую пылинку и расстегнул кобуру.