Мусаниф Сергей. Возвращение чародея

   Я сел на свой походный стул, так же, как и вчера, при беседе с Гавейном. Гарланд тоже встал на место сэра Джеффри, зато Карин и сэр Ралло отказались повторять вчерашнюю мизансцену и встали по разные стороны от эльфийского диверсанта, положив руки на эфесы своих мечей.
   В общем-то, они правы. Гарланд – это не сэр Джеффри. Остановить его, даже безоружного, может оказаться очень непростым делом. Кроме того, у меня не было уверенности, что он полностью безоружен и не припрятал какую-нибудь смертоносную штуку. Например, стоило бы поискать отравленные дротики в его прическе.
   – Итак, Гарланд, начнем с самого начала, – сказал я. – Вы признаете во мне своего короля?
   – Да, сир. Повелитель Молний не оставляет места для сомнений.
   – Вы входили в группу, которой было приказано меня ликвидировать?
   – Да, сир. Но нам не сказали, что вы – сын Оберона.
   – А что же вам сказали?
   – Что вы – эльф-ренегат, подлежащий ликвидации, поскольку злоумышляете против Зеленых Островов.
   – Вам предоставили какие-то доказательства этого утверждения?
   – Нет, сир.
   – Но Пятнистые Лианы…
   – Времена меняются, сир. Эльфы больше двадцати лет жили без короля…
   – Кто отдал приказ? – спросил я, хотя и не сомневался в ответе.
   – Лорд Аларик, сир, – удивил меня Гарланд.
   Приехали.
   – Я думал, что обязан этой честью моему дяде Озрику, – заметил я.
   – Регент не занимается такими вопросами, – сказал Гарланд.
   – Интересно, чем же он тогда занимается, – пробормотал я. Тут наследников Оберона пытаются убить, а регент ни сном ни духом. – Кто такой этот лорд Аларик?
   – Мастер над оружием Зеленых Островов.
   – А куда делся прежний мастер? – спросил я.
   – После гибели Мигаэля Кодэбаира эту должность занимал лорд Артур, но он умер полгода назад, – сказал Гарланд.
   – Как именно умер?
   – Погиб на дуэли.
   – С кем у него была дуэль?
   – С лордом Алариком, – ответил Гарланд. Видимо, времена не так уж сильно изменились, подумал я. Мигель, которого все считали погибшим, тоже занял свою должность, перешагнув через труп предшественника. Мастер над оружием должен быть лучшим бойцом Зеленых Островов и уметь доказать свое превосходство любому сомневающемуся. Хорошо, что другие должности при дворе распределяются не по этому принципу, иначе короля окружала бы свора маньяков и убийц.
   В любом случае, регент должен быть в курсе, какие приказы отдает его мастер над оружием, так что без дяди Озрика тут все равно не обошлось. Просто заговор оказался масштабнее, чем я ожидал.
   – Сколько агентов было послано на это задание? – спросил я.
   – Девять. – Полный набор, как и предсказывал мой наставник.
   – Вас не удивило, что полноценную девятку выпустили против какого-то ренегата? – поинтересовался я.
   – Лорд Аларик дал нам понять, что любые вопросы будут неуместны, сир, – сказал Гарланд. – Кроме того, регент проводит очень сдержанную политику, и у нашего отряда давно не было работы…
   Клинки у них в ножнах ржавели, понимаешь ли.
   – И вы решили размяться, – констатировал я. – Каким по счету вы должны были нанести удар?
   – Вторым, после смерти Лораса, если бы таковая имела место, – сказал Гарланд. – Могу ли я задать вопрос, сир, как именно умер мой брат?
   – А он действительно был вашим братом?
   – Не по крови, сир. Но все Пятнистые Лианы – братья.
   – Секта какая-то, – сказала Карин.
   – Он умер от руки короля? – поинтересовался Гарланд. Наверное, для Пятнистой Лианы такая смерть была наиболее почетной.
   – Нет, – сказал я.
   – Он умер от моей руки, – сказала Карин. Гарланд с изумлением посмотрел на моего телохранителя. Не знаю, что его удивило больше. Что сразить его брата по оружию смог обычный человек или что этот человек – женщина. Впрочем, у Гарланда хватило ума промолчать.
   Он вообще оказался на редкость сдержанным парнем. Казалось, его даже не удивляло, откуда спустя двадцать с лишним лет вылез родной сын Оберона с Повелителем Молний наперевес.
   – И что вы намерены теперь делать, Гарланд? – поинтересовался я.
   – То, что прикажет истинный король эльфов, сир, – сказал Гарланд. – Я не обнажал против вас оружия, но моя честь запятнана самим намерением это сделать, и незнание не может служить мне оправданием. Если вам нужна моя кровь, я могу отдать вам ее прямо сейчас, сир. До последней капли.
   – Если все эльфы – такие идиоты, меня ничуть не удивляет тот факт, что вы вымираете, – заметила Карин. – Нельзя убивать себя только за преступное намерение.
   Гарланд не обратил на эту фразу никакого внимания. Его жизнь всецело принадлежала его королю. Мне.
   Чем я такое заслужил?
   – Как вы думаете, Гарланд, что предпримут остальные семь парней, когда новости докатятся и до них?
   – Не знаю, сир, – сказал Гарланд. – Если они столь же верны короне, как и я, они последуют моему примеру.
   А если нет, то они попробуют выполнить приказ. Семеро их или девять – не имеет решающего значения. Достаточно будет, если успеха добьется хотя бы один.
   – Пожалуй, я не возьму вашу кровь, – сказал я. – Вы будете сопровождать меня и охранять своего короля, как и подобает истинному сыну Зеленых Островов.
   – Почту за честь, сир, – ответил Гарланд.
   Выражением лица Карин дала мне понять, что считает меня идиотом. Впрочем, к этому я уже давно привык.
   – Ралло, верни Гарланду его оружие и сворачивай лагерь. Мы выступаем, как только вы с этим закончите, а я допью кофе.
   – Выделить ему еще одну лошадь? – поинтересовался сэр Ралло. – У нас и так проблемы с несоответствием количества скакунов и всадников.
   – Купим пару кляч при первой же возможности, – пообещал я. – А пока… Я думаю, Гарланду не нужна лошадь. Пятнистая Лиана может поддерживать высокую скорость бега на протяжении суток, не так ли?
   – Двух суток, сир, – сказал Гарланд.
   – Поверю, когда увижу собственными глазами, – буркнул сэр Ралло, и они с Гарландом удалились.
   – Начинайте, – сказал я Карин.
   – Начинать что?
   – Ругать меня за мою непроходимую глупость. Дескать, я окружаю себя врагами, ведь мне неизвестно, что у этого эльфа на уме.
   – Тебе действительно это неизвестно, красавчик.
   – Вот и нет. Я следил за его аурой во время разговора и видел, что он не лжет.
   – Жалко, я не умею следить за твоей аурой, – вздохнула Карин. – Тогда я бы точно знала, что нельзя верить ни единому твоему слову.
   – Наверное, я это заслужил, – развел я руками.
   – Сполна, красавчик. Сполна.
 
   Мы выдвинулись через час после полудня.
   Вперед сэр Ралло послал разведчиков, словно мы путешествовали не по Вестланду, а по враждебной территории. Первым в общей группе бежал безлошадный Гарланд Гриндабаер, поражая нас своей скоростью и выносливостью. Думаю, сэр Рало специально послал его вперед, чтобы все время держать парня на виду.
   Затем двигался сэр Ралло и половина его отряда, включая чародеев. За ними ехали мы с Карин, потом, на небольшом удалении, вторая половина отряда и сэр Джеффри, которому сэр Ралло предоставил лошадь, но не меч.
   В общем, внушительная получилась процессия. Тридцать с лишним рыл.
   Королю нужна свита?
   Если бы только я сам знал, зачем все это делаю. Не иначе, у меня прорезалось стремление к театральным эффектам, как мне заявила Карин.
   – Может быть, меня просто заботит собственная безопасность, – возразил я.
   – Чушь, – фыркнула она. – Красавчик, если бы тебя действительно заботила собственная безопасность, ты бы сейчас во весь опор мчался в сторону Гнезда Грифона, под крыло приемного папочки.
   – Я хочу установить истину, – сказал я.
   – А тебе еще что-то неясно? – удивилась Карин. – Леди Ива, к которой я начинаю испытывать чисто профессиональное уважение, использовала вас двоих – тебя и Гавейна – чтобы заполучить сокровища Грамодона.
   – Но откуда она взяла копье?
   – А какая разница?
   Действительно, какая?
   Что с того, что Исидро никогда не слышал о подобных одноразовых артефактах? Он хоть и могуществен, но все-таки далек от всезнания, и копье действительно могло перейти к леди Иве по наследству от какого-нибудь воинственного предка. Правда, насчет обета не продавать копье я сильно сомневался. Даже если бы такой обет существовал в действительности, леди Ива не была похожа на женщину, соблюдающую клятвы, которые дал кто-то из ее предков.
   – Мне непонятен мотив, – сказал я. – Это слишком сложная комбинация, чтобы все тупо упиралось в золото и драгоценности.
   – Предположи, что Грамодон когда-то похитил ее бабушку, а внучка оказалась злопамятной и мстительной особой.
   – Вы сами верите в правдоподобность такой версии?
   – Какая разница, во что я сама верю? – поинтересовалась Карин. – Ты же тут главный.
   – А все-таки?
   – Нет, не верю. Я думаю, все дело в деньгах.
   – Нелогично, – сказал я.
   – Женщины славятся своим нелогичным поведением, – сказала Карин. – Может быть, тебе стоит сделать скидку на пол?
   – Вы предлагаете мне исходить из того, что леди Ива – дура?
   – Почему бы и нет?
   – Потому что она не дура, – сказал я.
   – Ты просто не хочешь этого признавать, потому что она тебя обставила.
   – Вот и нет.
   – Ха! Красавчик, а ты сам какие чувства к ней испытываешь?
   – Любопытство.
   – И только? Мне вся эта история начинает напоминать погоню за потерянной любовью.
   – Вот уж дудки, – сказал я. – Она ударила меня по голове, между прочим.
   – И это все объясняет, – сказала Карин. – Чародеи и так ведут себя не совсем адекватно, а если им по голове врезать… Кстати, о странностях. Я давно хотела тебя спросить, а как это получилось, что у тебя есть дядя?
   – У многих есть дяди.
   – У эльфов-то? Я слышала, что эльфийка может родить только одного ребенка, и ей очень повезет, если она при этом не окочурится.
   – Оберон и Озрик – братья только по отцу. Матери у них разные.
   – А как же ваши законы, что одному эльфу в жизни положена только одна эльфийка, и то, если удача ему улыбнется? У вас там мужчин в пять раз больше, чем женщин.
   – Во-первых, не стоит говорить «у вас», поскольку я там никогда не был, – сказал я. – Во-вторых, это не законы, а скорее неписаные правила. И в-третьих, на королей они не распространяются. Когда мать Оберона умерла при родах, мой дедушка Девлин взял себе вторую жену, и она родила Озрика.
   Две жены – два ребенка. Поистине боги благоволили к королю Девлину. И Элайна, мать Озрика, не умерла родами, и прожила рядом с Девлином долгую жизнь, помогая ему воспитывать сына. Полагаю, Девлин любил Озрика куда сильнее, чем моего отца.
   Но Оберон был старшим сыном, и Древесный Трон достался ему.
   – Королям эльфов законы не писаны? – уточнила Карин.
   – Как будто у людей дела с этим обстоят иначе, – сказал я.
   – Не думаю, – согласилась Карин. – У людей и эльфов Много общего. Гораздо больше, чем у людей и гномов, например.
   – Расскажите об этом эльфам, – сказал я. – Единственное, что может спасти наш народ от вымирания – это межрасовые браки. Уже установлено, что люди и эльфы могут иметь жизнеспособное потомство, но эльфы относятся к полукровкам даже с большим презрением, нежели просто к людям.
   Несмотря на то, что полукровки все-таки больше похожи на эльфов, чем на людей.
   – Этот красавчик Гарланд смотрит на меня, как на грязь под ногтями, – заметила Карин. – Я не замечала такого взгляда у тебя. Наверное, за время жизни среди людей ты научился маскироваться куда лучше, чем он.
   – Э-э-э… А как насчет того, что я могу не маскировать свои мысли, а просто думать иначе?
   – Не смеши меня, красавчик. Ты – эльф. Чистокровный.
   – Только по рождению.
   – А какая разница? Ты будешь жить после того, как истлеет прах моих внуков. Ну если бы я решила обзавестись детьми, и они тоже стремились бы продолжить род. Вы, долгожители, любите рассказывать, что продолжительность жизни не имеет никакого значения, но ведь это просто утешение для нас, убогих и обиженных природой. Сколько живут эльфы?
   – Лет восемьсот, – сказал я. – Когда и тысячу. – А гномы?
   – Четыре-пять веков.
   – А люди?
   – Сто – сто двадцать лет, – признал я. – Чародеи живут дольше, но никто из них не может сравниться хотя бы с гномами.
   – Если бы люди жили по восемьсот лет, они наверняка дороже ценили бы свою жизнь.
   – Не думаю, – сказал я. – Эльфы ценят свои жизни вовсе не потому, что они очень длинные. А потому, что эльфов мало. Только поэтому они сейчас отказались вести междоусобные войны. Раньше, до эпидемии, такие войны были постоянным атрибутом их жизни: Люди не первые, кто обагрил землю Вестланда своей кровью.
   – Наверное, мы напоминаем вам мотыльков. Бабочек-однодневок. Поэтому эльфийские лорды и не смотрят на человеческих женщин.
   – Я близко не знаком ни с одним из эльфийских лордов и ничего не могу вам сказать. Попробуйте переадресовать свой вопрос кому-то из них.
   – А оно мне надо? Долгожители эльфы, вы все равно скоро вымрете. А человечеству принадлежит будущее этого мира.
   Карин сегодня очень жестка в своих речах. Даже чересчур жестка. Конечно, я привык, что Карин режет правду-матку в глаза, но сегодня она решила зарубить ее топором и расчленить мертвое тело. И что на нее нашло?

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
в которой главные герои наконец-то решаются выяснить отношения и выкладывают друг другу всю правду. Как ни странно, заканчивается эта попытка совсем неплохо

   Мы заночевали на постоялом дворе. Увидев наш отряд, хозяин придорожной гостиницы пришел в ужас и заявил, что не сможет разместить три десятка человек, так как у него осталось всего две свободные комнаты, но сэр Ралло заверил его, что стражники вполне могут устроиться и на конюшне. Одну свободную комнату взяли мы с Карин, другая досталась сэру Ралло и сэру Джеффри, хотя оба рыцаря оказались не в восторге от такого соседства. Гарланд повел себя, как настоящий эльф, и заявил, что он переночует в лесу и вернется на постоялый двор утром, когда мы будем готовы выезжать.
   Поужинав в общем зале, мы поднялись наверх. Карин, как обычно, начала устраиваться на полу.
   – Вы сегодня удивительно мрачны, – заметил я.
   – И замнем на этом, – отрезала Карин.
   – Я все же хотел бы полюбопытствовать, в чем причина вашего плохого настроения? – сказал я. Настроение у Карин испортилось сразу же после визита Гарланда, но я не мог понять, в чем тут дело. Неужели только из-за того, что он смотрит на нее, как на грязь под ногтями?
   – Хочешь поболтать, красавчик?
   – Почему бы и нет?
   – Наверное, наши с тобой дороги разошлись, красавчик, и завтра я поеду в другую сторону.
   – Это еще почему? – удивился я.
   – Единственная причина, по которой тебе все еще требовались мои услуги, заключалась в этих эльфийских стрелках, которых ты сам не смог бы остановить, даже несмотря на тот факт, что являешься их королем. Теперь эти парни едят у тебя с руки, так что я не вижу причин, чтобы продолжать наше совместное путешествие.
   – Это не совсем так, – сказал я. – Гарланд же сказал, что он не знает, как поведут себя его братья по оружию.
   – У тебя для защиты есть сам Гарланд и отряд сэра Ралло, – сказала Карин. – Более чем достаточно.
   – Лишняя пара мечей не помешает, – сказал я.
   – Это было бы верно, если бы ты отправлялся на войну, – сказала Карин. – А ты идешь к трону, хотя и очень извилистой дорогой. Я не вижу смысла дальше за тобой таскаться.
   Черт побери, как все это странно и не вовремя…
   – Я… не могу допустить, чтобы вы ушли.
   – Почему?
   – Вы нужны мне.
   – Зачем?
   – Потому что… – Она внимательно на меня посмотрела. – Потому что, мне кажется, что я вас люблю.
   – Это тебе просто кажется, красавчик.
   Карин встала с пола и отвернулась к стене.
   – При мысли о том, что вы уйдете, у меня внутри образуется пустота, – сказал я.
   – Ты не понимаешь, о чем говоришь. Ты – эльф, а я – человек. Притом, ты будущий король, а я – бывшая рабыня. Мы не равны.
   – Чихать я на это хотел.
   – Ты – девственник, а я полгода провела в борделе.
   – И на это я чихать хотел. – Повелитель Молний с громким стуком полетел в угол. Не помню, как я оказался посреди комнаты и встал перед Карин на колени. – Я люблю вас.
   – Ты даже не можешь сказать мне «ты», красавчик. – Она старательно прятала от меня свое лицо.
   – Я люблю тебя, Карин, – сказал я.
   – Тогда встань с пола, – сказала она. – Город Людей плохо на тебя повлиял. Тебе вовсе не обязательно передо мной пресмыкаться.
   – Буду пресмыкаться, – сказал я. – Пока ты не скажешь, что ты думаешь по этому поводу.
   – Ты – идиот.
   – Это не новость.
   – У нас нет будущего.
   – Это мы посмотрим.
   – Ты не знаешь, что такое любовь.
   – А ты?
   Она повернулась, в ее глазах стояли слезы. Боюсь, что в моих тоже.
   – Встань, и я подарю тебе любовь гладиатора. Любовь на одну ночь.
   – Этого мне мало.
   – Чего же ты хочешь?
   – Всего.
   – Это невозможно.
   – Я тебе противен?
   – Ага, и поэтому я называю тебя красавчиком.
   – Тогда в чем причина?
   – Я тебе не верю, – сказала она. – Ты врешь. Все время врешь. Мне, другим, всем… Сейчас, говоря, что ты меня любишь, ты врешь самому себе.
   – Дай мне испытательный срок, – сказал я. – Не очень большой, лет сорок – пятьдесят. А там увидим, лгу я или нет.
   – Я не эльф, красавчик.
   – Знаю.
   – А, по-моему, ты об этом забыл.
   – Мне жаль, что я эльф, – сказал я. – Мне жаль, что я король. Я всегда хотел быть чародеем. Чародеем по имени Рико. И все.
   – Но ты – король.
   – Я сделаю тебя своей королевой.
   – Твой народ никогда меня не примет.
   – Это всего лишь частности, – сказал я. – И потом, короли ни у кого не спрашивают разрешения.
   – Что мне в тебе нравится, так это твоя детская наивность.
   – Ага! – сказал я. – Значит, тебе хоть что-то во мне нравится.
   – Встань с пола. Если кто-нибудь зайдет, упадет в обморок от изумления.
   – Сначала скажи мне правду.
   – Я не люблю тебя, Ринальдо.
   – А как насчет «красавчика» или «Рико»?
   – Никого из вас.
   – Я – чародей, – напомнил я. – И я вижу, когда мне говорят правду. Сейчас ты врешь.
   Тогда она сказала мне правду.
   Часом позже я сидел на краю кровати и задумчиво курил трубку. Пальцы Карин гладили мою спину.
   – Обычно в таких случаях женщины утешают мужчин, – сообщила она. – Говорят, что такое бывает и что все будет в порядке.
   – Судя по всему, ты этого делать не собираешься.
   – Угадал. Тот факт, что у тебя ничего не вышло, только доказывает мою правоту. Ты меня не любишь.
   – Думаю, что дело не в этом.
   – А в чем же? Психологический барьер перед представителем низшей расы?
   – Эту чушь про расы придумали не мы, – сказал я. – И дело не в барьере. Просто… мой первый раз был не очень удачным.
   – Мой тоже, если учесть, что он произошел в борделе, а я была привязана к кровати, – сказала Карин. – Постой, а когда это у тебя был первый раз?
   – В Городе Людей.
   – С этой стервой Викторией? – уточнила Карин. – И с ней ты смог? А со мной не можешь?
   – Ты знаешь, что такое афродизиак?
   – Знаю. Что-то вроде приворотного зелья.
   – Э… да. Она дала мне понюхать афродизиак. Очень сильный. Боюсь, что я был не в себе… плохо соображал.
   – А когда ты вообще хорошо соображал? – съязвила Карин и вдруг обвила меня руками. – Бедненький… Она изнасиловала тебя, при этом отрезая от тебя кусочки? Почему ты не позволил мне ее убить?
   – Потому что я жив.
   – Это еще не повод проявлять милосердие, – сказала Карин. – Докуривай свою трубку, и мы просто полежим рядом. Будем целоваться и все такое. Я хоть целуюсь лучше, чем она?
   – Не знаю. Ей было не до поцелуев, хотя напоследок Владычица Виктория меня все-таки поцеловала. В лоб.
   – Я убью ее, – шепнула Карин мне на ухо. – Когда ты меня бросишь ради прекрасной эльфийки, я вернусь в Город Людей и зарежу эту стерву.
   – В таком случае, я боюсь, что Владычица Виктория будет жить вечно.
   – Опять врешь.
   – Вот и нет. Если ничего не получится, я могу… по-другому. Я слышал, есть способы.
   – Ты правильно слышал, способы есть. Но по-другому я могу и сама, без тебя. Ты нужен мне весь, понимаешь?
   – А ты – мне.
   Заснули мы только перед рассветом.
 
   Утром сэр Ралло, чей номер был через стенку от нашего, одарил меня очень странным взглядом. Полагаю, он умирал от любопытства, но у него хватило выдержки и такта, чтобы ни о чем не спрашивать.
   На конюшне мы раздобыли несколько лошадей, и Гарланду не пришлось бежать весь следующий день. Впрочем, по-моему, вчера он совсем не устал.
   Конный Гарланд старался держаться поближе к своему королю, но сэр Ралло снова отослал его вперед.
   – Ты сияешь, как медный таз, красавчик, – заметила Карин. – А, по-моему, мы совершили большую ошибку.
   – К сожалению, не такую большую, как я хотел бы совершить.
   – Тебе все шуточки, – возмутилась она.
   – Ты же знаешь, я врун и идиот.
   – Я сама дура. Знала ведь, что спать с тобой – проявление непрофессионализма.
   – Технически у нас так ничего и не получилось.
   – Тебя это расстраивает?
   – У нас впереди много времени, чтобы постараться исправить ситуацию.
   Она покачала головой:
   – Давай не будем думать о времени, которое у нас впереди. Потому что там очень разные отрезки. Твоя тысяча против моей сотни. Слушай, я же буду старая и некрасивая, в то время как ты совсем не изменишься. Эльфы начинают стареть годам к шестистам, не раньше.
   – Я все равно буду любить тебя.
   – Это ты сейчас так говоришь, – сказала Карин, но я видел, что мои слова ей приятны. – Ты встретишь какую-нибудь эльфийку, проведешь с ней ночь. А потом будешь смотреть на меня, как Гарланд.
   – Дался тебе этот Гарланд.
   – Гарланд – более типичный эльф, чем ты. По нему я могу судить о вашем общем отношении к людям.
   – Что тебе до общего отношения, когда ты знаешь мое?
   – Это как туман. Когда он рассеется, ты пожалеешь о том, что сейчас говоришь.
   – Никогда.
   – Ты слишком молод, чтобы бросаться словами вроде «никогда».
   – Чего ты хочешь?
   – Не знаю, – призналась Карин. – Когда это твое заблуждение первый раз пришло тебе в голову?
   – Когда мы оказались в плену у гоблинов и дрались с ними. А может быть, чуть раньше, когда мы тискались в той горной расщелине, скрываясь от кружившего над головой Гарлеона. А тебе?
   – К сожалению, в отличие от тебя, я не заблуждаюсь. У меня было много мужчин, наверное, ты догадываешься об этом. Но ни к кому я не относилась так, как к тебе.
   – И все же, когда…
   – Когда я висела над пропастью, а ты бежал по веревке, чтобы меня спасать. А может быть, чуть позже, когда я пришла в себя после лечения гномов и увидела тебя спящим на полу. И, если уж мы решили поговорить откровенно, будь любезен, ответь на еще один вопрос.
   – Хоть на сотню.
   – Что произошло в том подземелье? Я имею в виду, кто спас мне жизнь?
   – Э…
   – Готовишься соврать?
   – Нет.
   – Это ведь были не гномы, так? Я благодарила их, а они отводили глаза. И я помню какое-то странное свечение надо мной… Чуть позже я его узнала. Это был твой Повелитель Молний.
   – Каюсь, это был я.
   – Почему ты мне сразу не сказал? Зачем было врать, да еще заставлять гномов, чтобы они поддерживали твою ложь?
   – Я боялся.
   – Чего боялся, красавчик?
   – Твоей благодарности, – сказал я. – Боялся, что это будет именно благодарность, а мне хотелось большего.
   – Ну ты и фрукт!
   – Прости. Я больше никогда не буду тебе врать.
   – Да? Тогда скажи, почему гномы отказались меня лечить?
   – Это было бесполезно. Они бы не смогли.
   – Как это?
   – Ты уже почти умерла, – сказал я. – В лучшем случае, они отрезали бы тебе ногу, чтобы спасти жизнь. И даже ампутация не гарантировала положительного результата.
   – Маленькие мерзавцы отрезали бы мне ногу?
   – Да. Сегерик предлагал сделать это с самого начала.
   – Кто его остановил? Ты?
   – Да.
   – Почему?
   – Ты знаешь.
   – Но ведь ты подставился, – сказала Карин. – Ты использовал Повелителя Молний, и твоя тайна была открыта.
   – Они и так знали, – сказал я. – Я показал Повелителя Молний Сегерику в качестве доказательства, что я являюсь учеником Исидро, и только поэтому они нас не убили. А Федерик… Он каким-то образом догадался сам. Только я не понимаю каким.
   – Наверное, тем же самым образом, каким он догадался отправить нас в Город Людей, чтобы мы нашли там сэра Джеффри.
   – Возможно. Гномы – почти такой же древний народ, как эльфы. У них есть свои секреты.
   – А автомобили у них фиговые.
   – Доработают, – сказал я. – Гномы – народ упорный.
   – Да уж. Без упорства целую гору не продолбишь. Скажи, а у тебя действительно раньше не было женщин? До всей этой истории?
   – Да.
   – Куда только смотрели твои учителя? Неужели они не могли позаботиться о твоем гармоничном и всестороннем образовании?
   – Спроси у них, когда увидишь.
   – Ты все еще хочешь, чтобы я сопровождала тебя в Гнездо Грифона?
   – И гораздо дальше.
   – Это сказка, – сказала Карин. – Только в сказках крестьянская дочка, бывшая рабыня и гладиатор, а ныне – наемница, зарабатывающая себе на жизнь парой мечей, может встретить и полюбить принца. А такого, чтобы принц ее тоже полюбил, не бывает даже в сказках.