Мяхар Ольга Леонидовна. Агентство магических катастроф

   Эскулап удивленно смотрел, как я ржу, сползая из кресла на пол.
   – Истерика! – наконец поставил он диагноз и быстренько сунул мне под нос какую-то вонючую жидкость.
   Я тут же забыла про смех, пытаясь откашляться. Пока я страдала, кот подошел к целителю и робко потянул его за штанину.
   – Вообще-то у меня жуб болит, вот мы и пришли.
   Человек удивленно посмотрел на кота, потом на все еще кашляющую меня и... расплылся в улыбке.
   – Так что же вы сразу-то не сказали?! Так. Где болит?
   Вскоре я стояла и наблюдала следующую картину: целитель привязывал один конец веревки к ручке входной двери, а другой конец был намертво замагичен на больном зубе Уськи.
   – ...и когда кто-нибудь войдет, то вы враз избавитесь от проблемы.
   Кот седел на глазах.
   – Доктор, а может, не надо?
   – Надо, надо, мой дорогой, вы ведь за этим сюда пришли.
   – Нет, не за этим точно. Эль, скажи ему! Да как же она отцепляется-то?
   – Не трудитесь, мой дорогой, веревка заговорена на крепость и прочность, так что перегрызть ее сейчас попросту невозможно.
   – Эль!!!
   Уська уже бился в истерике и чуть не плакал, пытаясь перекусить нитку, но та не сдавалась.
   – Ну потерпи немного, – принялась уговаривать я пушистика, присев перед ним на корточки, – больно не будет.
   – Обещаешь, – захлюпал он носом и попытался забраться ко мне на колени.
   – Обеща...
   Но тут дверь резко распахнулась, и кота мгновенно вынесло наружу. Я успела разглядеть только смазанное рыжее пятно.
   – Извините, а у вас от головы чего-нибудь есть?
   – Топор, – прорычала я и побежала к валяющемуся на улице пусику.
   Дверь мерно покачивалась из стороны в сторону, привязанная к так и не выдранному зубу.
   – Усь, ты как? – Я осторожно приподняла маленькое пушистое тельце и прижала его к себе.
   – О-о-о-о-о-о... – слабо застонал кот и приоткрыл глаза. – Жуб где?
   – Во рту.
   – О-о-о-о-о-о-о-о-о-о!!!
   Стон был поистине душераздирающим, но тут подошел тот самый целитель и молча дернул за нить. Зуб крэкнул и вывалился из пасти, покачиваясь перед ошарашенным котом.
   – С вас пять золотых...
   Наверное, я погорячилась, но если он и впрямь маг, то стать из козла обратно человеком ему не составит никакого труда. Кот мирно сопел у меня на руках, сжимая в лапке выдранный зуб.
 
   Домой мы ввалились усталые, но счастливые.
   – Ну как? – весело поинтересовался Филин, выглядывая из кухни. На время отсутствия кота он был главным по приготовлению пищи, а потому с энтузиазмом что-то кашеварил, заляпав весь фартук чем-то съедобным.
   – Все хорошо, – улыбнулась я, а кот продемонстрировал свой несчастный зуб.
   – Здорово, тогда прошу всех к столу, отметим это знаменательное событие.
   Уговаривать никого не пришлось.
   – Слушай, Клин, – поинтересовалась я, подсаживаясь к командиру, – меня все гложет мысль: а почему ты тогда, при нашей первой встрече, так уважительно говорил и даже слушал нашего котика? Он же не представляет собой ничего особенного.
   – Ты считаешь, что говорящий кот, умеющий читать мысли и чующий следы магии, а также до самой смерти преданный своему хозяину, – ничего особенного?
   Я резко задумалась.
   – Поверь, – улыбнулся Клин, – у нашего друга есть и другие таланты.
   Кот почему-то гордо выпятил грудь. Он что, нас слышал?
   – А вот и я! – Перед нами появился Филин с огромным подносом и тут же грохнул его на стол, снимая крышку со все еще пузырящейся... пузырящегося... чего-то.
   – Это что? – Кот осторожно понюхал приготовленное.
   – Это каша.
   – А почему зеленая?
   – На травках.
   – На каких? – перебила я кота.
   – Ну, – Филин смущенно почесал голову, – на разных.
   – Вот и пробуй первым.
   Филин покорно зачерпнул свое произведение и мужественно отправил в рот. Мы ждали, затаив дыхание. Филин громко сглотнул и резко побледнел.
   – Воды! – просипел экспериментатор и выхлебал аж полкувшина.
   – Я так поняла, что есть это невозможно.
   Все одобрительно промолчали, а Филин понуро унес свою стряпню обратно на кухню.
   – У меня там, кажется, оставались булочки, – вдруг вспомнил Уська и ускакал следом. А вскоре они оба вернулись с горячим самоваром и полным блюдом все еще свежих пирогов с ягодами.
 
   Очередной заказчик появился только через неделю, но если честно, то уж лучше бы он не появлялся вообще.
   На этот раз нас посетил не человек и даже не тролль, а самый что ни на есть всамделишный эльф. Мы даже немного растерялись, увидев на пороге столь высокого гостя, но, когда этот самый гость, ничуть не стесняясь, вошел в комнату и бросил мне на руки свой плащ, как какому-нибудь лакею, я тут же пришла в себя. Плащ был немедленно брошен на пол, а я еще и садистски прошлась прямо по нему на пути к обеденному столу, все еще недоумевая, как именно он смог войти через нашу зубастую входную дверь, и понимая, что охрану надо срочно менять. А то уже каждый второй так и норовит зайти куда не просят.
   Эльф с ужасом посмотрел на свой изгвазданный плащ и немедленно вытащил из ножен изящную шпагу, буквально закипая от гнева.
   – А ну стой, да что ты себе позволяешь, ты хоть знаешь, кто перед тобой?!
   Я невозмутимо залезла на белоснежный стол и вежливо ответила:
   – Конечно, знаю – олух с длинными ушами.
   Кот веселился на полу, с интересом ожидая продолжения концерта. Друзья уже знали по опыту, что эльф как минимум влип, и не спешили вмешиваться.
   – Что?! Ах так, ну берегись, сейчас я проучу тебя, бесовка! – И он храбро рванул в атаку, махая у себя перед носом оружием и пылая праведным гневом.
   Я спокойно дождалась, пока парень приблизится на расстояние удара и... колданула. Вы ведь не думаете, что после той взбучки, которую мне устроили те трое ушастых, я снова полезу в давку. Ну уж нет.
   В итоге у эльфа резко вырос нос. Раз в десять. И он попросту перестал что-либо видеть из-за закрывающих глаза ноздрей.
   – А-а-а-а!!!
   – Эль, ну ты уж слишком жестока, – поделился впечатлениями Филин и осторожно почесал собственный нос, глядя, как эльф нарезает круги вокруг стола и постоянно верещит от ужаса.
   – Да ладно, побесится и успокоится.
   – Но ведь он эльф, а значит, твой... – начал было кот, но я его перебила:
   – Ничего он не эльф. Обычный полукровка со слишком правильными чертами лица. Ни один эльф не стал бы наниматься на службу к людям, а тем более быть у них на посылках.
   – А с чего ты это взяла? – удивился мохнатик и запыхтел, взбираясь на стол.
   – А с того, что у него из сумки на поясе высовывается уголок письма с печатью, так я думаю, что это нам посылка.
   Наконец парень успокоился и обреченно сел на пол, тихо плача от страха и унижения.
   Я не каменная. Расколдовала.
   – Ну, давай, чего там у тебя?
   Парень еще раз на всякий случай потрогал свой нос, окончательно уверившись, что его размер вновь пришел в норму, и тут же встал.
   – Меня зовут Пренод, и у меня для вас послание от короля.
   – Неужто от самого короля? – отделился от стены Клин и забрал у Пренода небольшой листок гербовой бумаги, на которую я ранее указала коту.
   Парень, воспользовавшись тем, что о нем временно забыли, тут же смылся.
   – Ну что там, читай вслух, – заторопила я Клина, соскакивая на пол и подбегая поближе.
   Уська прыгал у наших ног, вопя, что ему не видно. Филину пришлось взять его на руки.
   – Значит, так, нас приглашают во дворец, и явиться туда рекомендуется к двенадцати утра.
   – А зачем? – удивился кот, читая мелкий шрифт вверх ногами.
   – А затем, что у его величества, монарха Плутовия, есть для нас дело, причем срочное.
   – Ну так и что? В чем проблема? – удивилась я, глядя на хмурые лица товарищей.
   – А в том, – напряженно сказал Клин, – что его королевское величество еще никогда не оставляло в живых тех, кто был посвящен в тайны дворца. Поскольку я ничего такого не слышал о проблемах с магией в королевском дворце, то либо эти проблемы появились недавно, либо о них просто никому не сказали и до нас свои силы попробовали уже немало магов.
   – Здорово, – пробурчал кот, – нас, значит, просят приехать и решить проблемы короля, а за это то ли пристукнут, то ли повесят. Все, я пошел готовить чай.
   – Так, может, не пойдем? – предложил Филин.
   – Нельзя, – Клин свернул бумагу и сунул ее в камин, – за это казнят еще быстрее.
   – Да ладно вам нагнетать обстановку, с вами же есть я, колдану пару раз, и все будет прекрасно.
   Куча сомнения в глазах моих товарищей мне не очень понравилась.
   Утром мы вышли пораньше, причем Клин заставил меня обвешаться оберегами и амулетами с ранее запасенной силой буквально с ног до головы, так что я сама себе напоминала рождественскую елку, но на все мои возражения он твердил только одно:
   – Нам к концу задания может понадобиться вся твоя сила.
   У крыльца нас уже ждала, и, судя по громко храпящему кучеру, весьма давно, неказистая карета, запряженная четверкой лошадей. Карета и лошади были абсолютно черного цвета. Конспирация!
   Прокатились мы неплохо, правда, мне не очень понравилось сидеть в темном вонючем нутре и угрюмо размышлять над тем, что же в ней раньше возили: то ли трупы, то ли рыбу, а может, и то и другое, так сказать, совмещая. Уська по пути попросту высунулся в окно, решив, что пытки уже начались, и то и дело пробовал позвать на помощь редких прохожих. Те, как и следовало ожидать, шарахались от громко ругающегося рыжего кота, который ехал в черной карете.
   – Тпру-у!.. Ну вот, господа хорошие, мы и приехали.
   Мы с облегчением выбрались наружу, кашляя и чихая после жуткой вони, а карета плавно поехала дальше к конюшне.
   Мы стояли у ступеней шикарного белокаменного дворца с узкими бойницами вместо окон, высокими стрельчатыми башнями и огромным рвом с плавающими в нем крокодилами. Через ров был перекинут тоненький мостик, в данный момент опущенный специально для нас.
   – Блин, а ров-то ему зачем? – удивился Филин и с интересом склонился над фортификационным сооружением. Оттуда немедленно вынырнули аж две зубастые морды и попытались ухватить опущенный к ним пальчик. Кот предложил мне пнуть дурака, чтобы больше не мучился в этой жизни, но Филин услышал и немедленно отошел от края.
   – Вы идиоты или как? – поинтересовался Клин, уже перешедший мостик.
   Мы заторопились следом, немедленно вспомнив, что вообще-то находимся здесь по делу.
   Перед входом во дворец, а точнее по обе стороны от парадных дверей стояли две каменные будки с охраной, еще двое стражников храбро перегораживали нам путь пиками.
   – Кто такие?
   – Мы по приглашению короля, – ответил Клин и двинулся вперед, но его не пустили.
   – Давайте пригласительную грамоту, тогда впустим, а нет, так у нас в застенках еще место осталось! – И правый страж радостно заржал.
   Мы с неподдельным сарказмом уставились на резко покрасневшего Клина. А я ведь еще подумала, зачем он ее вчера в камин бросил – вдруг пригодится. Вот и пригодилась.
   – У нас нет грамоты, – наконец выдавил из себя наш гениальный командир.
   – А нет, так и проваливайте, нечего тут стоять, – пробурчал второй страж и спокойно уставился поверх наших голов.
   Клин задумчиво на него посмотрел.
   Через пять минут двери в тронный зал снесло мощным взрывом, и в него буквально влетели двое сильно избитых стражей, вслед за которыми спокойно вошла команда из задумчивого наемного убийцы, чем-то сильно довольной чертовки и маленького рыжего кота, которого нес на руках высокий чишер с синими, длиною до плеч волосами.
   – Ваше величество! – радостно прокричала чертовка и помахала обалдевшему от такой наглости королю рукой. – Мы прибыли, как вы и хотели, ровно в двенадцать часов.
   До монарха что-то начало доходить, и он сумел не поддаться на провокационные советы трясущегося советника – казнить всех немедленно и самым жесточайшим способом.
   – Я рад, – выдавил он из себя и даже перекосил лицо в оскале, – что вы ответили на мою просьбу.
   Я радостно улыбнулась и вежливо кивнула в ответ. Правда, Клин почему-то тут же закрыл меня своей спиной, видимо, чтобы не нервировать и без того злого монарха.
   Позади раздался стон одного из стражников.
   – Так что у вас за дело к нам, сир? – вежливо спросил Клин.
   Вперед тут же вышел скрюченный старый советник, закутанный в серый балахон, подпоясанный веревкой, и быстро начал говорить:
   – Все дело в том, что вас вызвали сюда для выполнения высокой миссии: вы должны обезвредить нечто, что поселилось в дворцовой тюрьме. Оно за последние три дня сожрало уже всех заключенных, и мы беспокоимся, как бы это существо не вышло наружу, ведь тогда это будет угроза для нашего высочайшего повелителя, а значит, и для всей страны.
   Он выдержал долгую паузу, наслаждаясь произведенным эффектом. Кот широко зевнул.
   – А потому вы должны немедленно спуститься в подземелья и убить монстра, пока он еще там.
   – Какова оплата? – Клин был сама деловитость.
   – Какая оплата? Для вас должно быть честью только то, что вы...
   – Так, если платить не будут, то и работу мы выполнять отказываемся. – И Клин повернулся к выходу.
   – Стойте, – запереживал старичок, – вы ведь не думаете, что вот так просто выйдете отсюда!
   Я задумчиво пнула еще дымящуюся головешку, одну из многих оставшихся от входных дверей. Головешка с тихим стуком поскакала по полу в полной тишине зала.
   – Пятьсот золотых, – сказал король.
   – Согласны, – кивнул Клин и медленно вышел из зала.
   – А ты, Слим, лично проводишь их, – раздалось позади.
   – Но, ваше величество, как же так. Ведь я...
   – Лично, я сказал!
   – Да, ваше королевское величество.
   Вскоре нас догнал тот самый советник и тихо попросил идти следом и не отставать. А мы и не отставали.
   Шли мы недолго, зато вдоволь поплутали по всяким дворцовым лестницам, огромным залам и извилистым переходам. Я в итоге совершенно запуталась и уже не очень соображала, в какой именно части дворца мы находимся. Правда, Уська сообщил, что он и в полной темноте найдет дорогу назад, но я на всякий случай подвесила между собой и идущим впереди проводником магическую нить, здраво рассудив, что уж этот-то в любом случае выйдет сухим из воды. В итоге у советника часть спины чуть ниже пояса начала светиться розовым светом, вызвав бурю восторга со стороны кота и Филина. Клин то и дело оборачивался и делал страшные глаза, но заставить нас перестать ржать и тыкать пальцем так и не смог.
   – А вот и дверь в подземные казематы, – хрипло сообщил советник и тут же попытался скрыться, но Клин крепко схватил его за руку и даже и не подумал отпускать.
   – Я слышал, что в этих казематах и заплутать недолго, так что уж будь добр, отведи нас прямо туда, где должно находиться логово чудовища. Ведь ты в курсе, где оно?
   Старичок испуганно забился в стальном захвате, но вырваться так и не смог, а потому сник окончательно и покорно начал открывать огромную железную дверь.
   Замков было около пятидесяти, и все они открывались с большим скрипом, навевая грустные мысли о том, что заключенных вряд ли вообще кормили. Разве что тюремщик и сам там жил, ибо, будучи в своем уме, он наверняка не смог бы три раза в день открывать все это. Наконец дверь была отперта, и Клин с натугой начал ее открывать. Скрип был такой, будто пилой по нервам, а из темного прохода сразу пахнуло затхлостью и сыростью подземелий.
   – Ну, вперед, чего встали, – пробурчал советник и первым взял из небольшой горки в углу здоровенный факел. Я вежливо подожгла его маленькой искоркой, заставив советника почему-то отшатнуться и три раза перекреститься – на всякий случай.
   Мы все взяли по факелу и гуськом вошли в темный лабиринт, совершенно не представляя, что же именно нас там ждет.
   Советник снова шел впереди, за ним Клин, следом Филин, а потом и я, держа на руках нервничающего Уську.
   – Усь, а ты не чувствуешь случайно запаха магии?
   – Дет.
   – Почему? Вряд ли тут обошлись без нее, ведь наверняка до нас уже спускались сюда маги и пытались убить эту тварь, так что ее следы просто не могли не остаться на стенах.
   – Эль, я де чувствую багии, потому что у бедя дос заложен, – терпеливо объяснил кот и тут же чихнул.
   – С чего это? Только что ведь ты был совершенно здоров.
   Я заботливо потрогала коту нос – он был вполне холодный, хотя и сопливый.
   – А потому... а-апчхи!.. что у бедя аллергия на подзебелья.
   И Уська снова чихнул.
   – Ну и зачем ты нам здесь тогда нужен? – задала я резонный вопрос.
   – Де здаю, да дома оддобу скучно.
   – Эй вы, тише там, зверя не услышим, – зашипел Филин, и мы с котом притихли, бдительно прислушиваясь ко всему на свете и разгоняя темноту перед собой ярко горящим факелом. Может, поэтому я и услышала позади тихий шорох падающих камешков.
   Я остановилась и резко обернулась.
   – Что? – прошептал Уська, но я знаком показала ему молчать.
   Звук не повторялся, а ребята уже скрылись за следующим поворотам.
   – Эль, пошли давай, – заволновался пушистик.
   Но когда я уже повернулась, пытаясь разглядеть отблески факелов друзей, за спиной колыхнулся воздух. Я еле успела отбросить кота в сторону, когда мне в грудь впились чьи-то длинные когти. Я крепко сжала зубы, чтобы не заорать, и рывком перевернулась на спину, чувствуя, как раздирается несчастная плоть. Рубаха затрещала, но я все-таки увидела аж десять маленьких абсолютно белых глаз, смотрящих на меня с огромной клыкастой морды невиданного зверя. Я метнула пульсар, и когти тут же покинули мою грудь, давая наконец возможность вздохнуть, а сзади слышались крики друзей. Меня подняли на руки, затормошили, о чем-то спрашивали, а я все еще смотрела невидящими глазами в темный туннель, где скрылся монстр.
   – Эль, ответь нам! – рявкнул Клин, и я мотнула головой, приходя в себя. – Что это было? У тебя вся спина располосована.
   – Я не знаю, это какой-то монстр, отдаленно похожий на оборотня, но я не уверена. А где советник?
   Все заозирались, но советник, воспользовавшись переполохом, пропал.
   – Вот гад, – прошипел Филин.
   – Ничего, – криво усмехнулась я и попыталась встать. – Я успела пометить его, так что если он доберется до выхода, то моя ниточка выведет и нас.
   – Хорошо, тогда пойдем дальше. Филин, ты понесешь Элю.
   – Не надо, я могу идти.
   – Точно? – Клин испытующе посмотрел мне в глаза.
   – Точно, – мягко улыбнулась я.
   – Хорошо, тогда Филин понесет кота.
   – Я тоже могу идти, – трагически прошептал кот, копируя мои интонации, и со стоном рухнул на пол, дергая задней лапой.
   Мы все угрюмо на него посмотрели. Приоткрыв правый глаз и оценив общее настроение, рыжик резко ожил и даже встал, застенчиво ковыряя лапкой каменный пол.
   – Хорошо, тогда идем так. Впереди я, следом Эля с котом, замыкает процессию Филин. И пожалуйста, гляди в оба.
   Филин кивнул и встал позади нас. Клин поднял факел, и мы продолжили путь. Теперь уже я чувствовала, где находится зверюга, и она больше не могла нас обмануть.
 
   Вокруг царила мертвая тишина. Я шла и постоянно морщилась от боли, попутно указывая направление, куда свернул зверь. По словам Филина, след уводил нас все глубже и глубже, петляя и по пять раз возвращаясь на одно и то же место. Я сквозь пульсирующий огонь в ранах пыталась обдумать такое поведение твари и понять, чего же она хочет.
   – Она пытается нас запутать, – подал голос Филин.
   Я тряхнула головой, мысль наконец-то пробилась сквозь сумрак отдыхающего сознания, и я вдруг увидела себя снова сидящей за партой на уроке мэтра Реоглома.
   – Запомните, выслеживая нежить, вы можете жестоко поплатиться, бездумно следуя за ней, – рассказывал он, шествуя по рядам и раздавая тычки нерадивым студентам. – Сначала проверьте, нет ли поблизости ловушки. Нечисти после закрытия врат сто семьдесят второго года осталось совсем мало, и она еще плохо умеет размножаться, хотя попытки и были зафиксированы! Госпожа Эллинорилла, это и вас касается! – сурово рявкнул преподаватель, отнимая у меня с таким трудом добытую книгу прочтения мыслей.
   Я как раз читала о том, насколько втюрился Ромуальд в Тису, и теперь вместе с ней полностью была поглощена прочитанным. Ромуальд аж посинел под ее влюбленными взглядами, с трудом догадываясь, почему это объект его воздыханий вдруг заметил его, несчастного. Мы как раз собирались провести эксперимент и написать парню любовное послание, но преподаватель жестоко отобрал и его. Более того, он еще и решил зачесть его вслух.
   – Итак, ну и чем же вы тут занимаетесь, посмотрим, посмотрим.
   Я взвыла, чувствуя, как Тиса буквально прыгает по моей ноге. Повернув голову, я увидела страшные глаза и надсадный шепот:
   – Колдани!!!
   – Итак, ага, так это романтическое признание в любви!
   Тиса посерела.
   – Рому...
   И тут я колданула. Листок бумаги буквально взорвался в руках у мэтра, усыпав его пеплом и осчастливив новыми дырами в одежде.
   Все дружно начали ржать, а я изо всех сил пыталась вспомнить заклинание испарения, но не очень преуспела, и в результате испарились только мои волосы, вызвав новую бурю восторга у студентов.
   – Эллин, немедленно встаньте, – рявкнул мэтр, и я с трудом поднялась из-за парты.
   – А теперь будьте добры ответить на главный вопрос этой лекции. Когда надо не преследовать нежить, а оставить ее в покое?
   Я серьезно задумалась, упорно глядя на останки сандалий на ногах лектора.
   – Ну?
   Тиса хрипела подсказку из-под руки, я уловила только что-то про яйца и тут же выдала ответ:
   – Когда у нее есть яйца!
   Зал неистовствовал, кто-то с грохотом упал со стула и продолжал ржать на полу. А я стояла и смотрела в полные укоризны глаза мэтра, показывая из-за спины кулак всхлипывающей от смеха Тисе.
   – Ну что ж, – наконец сказал преподаватель, когда восторг немного поутих, – в чем-то вы правы. – Я облегченно вздохнула, уже ожидая по меньшей мере пару за ответ. – Тварь действительно лучше не преследовать, когда она охраняет кладку, что является огромной редкостью в наше время. – Все удивленно молчали. – А главными признаками этого, садитесь, Эля, – и я облегченно плюхнулась на место, – являются три фактора: первый – тварь петляет, уводя за собой; второй – тварь не отступает и дерется до последнего; и третий...
 
   – Тварь никогда не бывает одна, – тихо прошептала я.
   – Что? – удивленно обернулся Клин.
   Я подняла на него глаза и резко активировала заклинание света. На миг ярко вспыхнувший под потолком золотой шар ослепил всех, но за долю секунды, которую он пылал, все отчетливо увидели толпы белоглазых пародий на оборотней, со всех сторон преграждавших нам путь. Их были сотни! Весь клан собрался, чтобы оберегать самку, и мы им здесь были совершенно ни к чему.
   – Ложись, – рявкнула я, и ребята немедленно бросились на землю, а я, подняв обе руки сразу и направив их в оба конца туннеля, пальнула мощным заклинанием синего огня. Он мгновенно сжигал все, к чему прикасался и в чем уже давно не было жизни.
   Оборотни взвыли и отхлынули. На всем протяжении туннеля, докуда я только сумела дотянуться, на землю оседала теперь серебристо-серая пыль. Но я не смогла сжечь всех, и остатки вражеской армии – около пятидесяти мощных особей, каждая мне по пояс, – ринулись в атаку.
   Клин молниеносно втиснул меня в углубление в стене. Уська сумел пролезть в какую-то щель у моих ног.
   Клин и Филин встали передо мной плечом к плечу и подняли мечи, которые тут же окрасились кровью нежити. Твари напали сразу, не дав опомниться ни нам, ни себе. Ослепленные синим огнем, они еще плохо видели. Но то ли инстинкт, то ли надежда на шанс выжить, пусть и после смерти, заставляли их не раздумывая бросаться на мечи. Они рвались к нам и, даже пронзенные насквозь, злобно клацали мощными челюстями в жажде добраться хотя бы до одного горла, вцепиться в плоть, убить, сожрать, заставить отступить... Только вот отступать нам было некуда.
   Мысль вспыхнула и погасла так же, как и боль в спине. Рука что-то сжимала. Опустив глаза, я увидела небольшой кинжал, один из призрачных, и ласково провела по нему рукой. Как я могла забыть о подарке предков! У меня еще были силы на одно последнее заклинание телепортации, и я его произнесла.
   Вспышка! И вот я уже в центре стаи, на миг ошалевшей от моего появления. Кто сказал, что эльфы не умеют умирать достойно? Взмах, и первая тварь катится, воя и пытаясь сбить с себя пожирающую ее тень. Еще – и уже сразу три задеты острой кромкой призрачной стали. Но их было так много, а кинжал в руке был только один. Ну и пусть. Я вертелась как юла, переходя на запредельную для любого человеческого существа скорость, и просто считала их, стараясь как можно более эффективно чертить смертоносные линии правой рукой, крепко прижимая прокушенную левую к груди.
   Пять, шесть...
   Прокушена правая нога, придется опуститься на колено.
   Семь, восемь...
   Волосы дернуло болью, но они забили глотку твари, попытавшейся прокусить шею.
   Девять, десять...
   И я чувствую за спиной холодный камень стены.
   Смогла доползти. Хорошо.
   Пятнадцать, шестнадцать...
   Не чувствую обеих ног, но некогда смотреть, что там. Да и незачем.
   Семнадцать... двадцать...
   В лицо пахнуло смертью, и я ударила в челюсть, сжимая второй рукой горло рвущейся ко мне твари.
   Двадцать два. Двадцать три.
   Почему так холодно в груди? Холод сковывает плоть, мешает драться, я убыстряю кровоток, повышаю частоту пульса, но сердце уже не бьется, а хаотично трепыхается в груди.