Страница:
Усиленный артиллерией и кавалерийским эскадроном стрелковый полк взял Нехаевск вечером после многочасового боя. Пожары почти повсюду успели угаснуть, и теперь от северной окраины райцентра, по которой долбили три батареи, остались большей частью лишь обгорелые бревна развалин. Мятежники дрались отчаянно, уложив почти сотню красноармейцев, но и сами потеряли чуть не вдвое больше. Гражданские, в предвиденьи такого оборота, загодя попрятавшиеся в окрестных балках, уже начали возвращаться и пытались навести порядок в разгромленных домах. - На глаза попадаются, в основном, бабы с детьми и старики,прокомментировал Шифер.- Мужчины ушли с бандой. - Похоже на то,- согласился Садков.- Или сами ушли, или Троелапов силой увел. - Сами, сами,- уверенно сказал Барбашин.- Знакомая картина. И на Кубани так было, и в Сибири, и... - Прежде такого размаха не отмечалось,- резко оборвал его комиссар.- И вообще, хватит болтать. Это означало, что они должны заняться делом "святого старца", который, по мнению высокого руководства, загипнотизировал местных мужичков и заставил фанатично сражаться против родной советской власти. Вера осталась при штабе, а ветераны побрели к саням. Покосившись на догонявшего их нехаевского милиционера, Антон Петрович сказал негромко: - Вы бы, любезный, не так демонстративно свою к ним горячую любовь проявляли. У них, сами знаете, стенка длинная - и для нашего брата местечко найдется, невзирая на прежние заслуги. - Ну и пес с ними! - бывшего жандармского ротмистра передернуло.- Не могу больше видеть эти самодовольные хамские хари. Прав был кто-то из древних, сказавши: лучше ужасный конец, чем ужас без конца... Кстати, не понимаю причин столь пылкой заботы о моей персоне. Вы же меня всегда терпеть не могли. - Ваша персона меня, признаюсь, абсолютно не волнует,- искренне отозвался Садков.- Но вы своим не в меру длинным языком можете и порядочным людям немало неприятностей устроить. Вспомните, как Галилей пострадал по вине этого недоучки Джордано... На том пришлось выяснение отношений прервать, поскольку появился нежелательный свидетель. Поерзав на облучке, немолодой милиционер по фамилии Тимофеев взялся за вожжи и хмуро осведомился, куда везти. Узнав, что московских оперативников интересует Сенька-дурачок, он удивленно поднял брови, но промолчал и легонько шевельнул поводья. Лошадь неторопливо затрусила по безлюдной улице, не слишком стараясь объезжать снарядные воронки. - Далеко ехать? - спросил Барбашин. - Не, он сразу за мостом жил,- невразумительно отозвался Тимофеев.- Зря вы на дурачка время тратите. Безобидный он был. - Не сомневаюсь,- проворчал Садков. Антон Петрович уже не впервые подумал, что их работа лишена смысла, словно ОСОТ существует лишь для констатации загадочных фактов. За четверть века он повидал много чудес, но понять удалось лишь немногие. И даже разгадав очередную тайну, они всякий раз оказывались бессильны использовать на всеобщее благо получаемые знания. В лучшем случае удавалось ликвидировать опасный феномен. А хотелось большего - подарить всем людям новые возможности. Впрочем, он понимал, что давно пора избавляться от юношеской романтичности.
В отличие от северной части и центра, по которым пришелся главный удар штурмовавших городок подразделений, заречный район Нехаевска почти не пострадал от артогня. Соседи "блаженного" уже вернулись, но покидать свои дома не отваживались. На пожилых людей, одетых в военную форму, смотрели с опаской и старательно помалкивали. Лишь к вечеру, опросив несколько десятков озлобленных перепуганных свидетелей, осотовцы сумели выдавить из некоторых обывателей обрывки интересующих ОГПУ сведений. - ...знал, о чем люди думают, а хитрости в нем на полушку не было. Мог в глаза кому хошь все сказать... - ...доброй души человек, больных и убогих жалел, никому не отказывал. Привели к нему девочку лет восьми, от рождения немая была и глухая. Семен Макарыч дитю руки на голову возложи и пошепчи чего-то - она и заговори. Только он чаще смерть чью-нибудь видел. И всегда его слова сбывались... - ...Семен с японской войны контуженным воротился. Сказывал, в капонир снаряд попал, так его по темечку то ли камнем стукнуло, то ли бревном. Он после того малость умом повредился, заговариваться начал. Мы уж думали, не жилец... - ...кажись, в десятом годе, или в двенадцатом это с ним началось. Сильно испуган был, даже со двора не выходил. Потом говорил мужикам: мол, видения всякие. Словно ероплан по небу летит и крылья назад загнутые, а внутри сотни четыре народу сидят, иллюзионы смотрят. Его все на смех подняли время-то какое было, никто в наших краях еропланов не видел. Только в девятнадцатом деникинские "фарманы" пролетели, так Семен сказал: нет, у того винты на крыльях не крутились... И еще про бомбу он, помнится, рассказывал - будто как жахнет - люди вокруг десятками помирают, цельный город загорится. Тогда же и врачевать начал... - ...когда мужиков на германскую войну брали, он с каждым попрощался. Напился потом в лежку и плакался: дескать, жалко их. И все точно про каждого сказал: тот целым вернется, тот - без ноги, а того навсегда пуля успокоит. И ни разу, погляди, не ошибся. Как говорил Семен, так и получилось... - ...до баб он жадный был, все к девкам подкатывался. Он же неказистый с виду был и увечный к тому же, ему и не везло. Тогда Семен стращать начал: мол, спутаешься с таким, он тебя брюхатую бросит, или женится, но бить станет. А когда поняли, что его слова всегда сбываются, бабы сильно на Сеньку озлились - говорят, это он накаркал. Так никакая с ним жить и не согласилась... - ...когда у Катерины Сугробиной муж с ярмарки не вернулся, Семен сразу ей сказал: жив-здоров твой жеребец, в Ростове с блудницами вино пьет, без копейки домой заявится, да еще тебя дурной болезнью наградит. Так оно и вышло, Николай от сифилиса помер. Только Катька ушла от мужа и больше с ним не спала, вот и выходит, что Семен ошибся - не заболела она... - ...однажды предупредил меня о пожаре, а дом только на восьмой день загорелся... - ...под самый конец войны вдруг собрался - мне, говорит, пора в Питер подаваться, скоро Гришку Распутина князья порешат, заместо него в царском дворце я жить стану. Уехал, а вскоре большие жандармские чины нагрянули, все выпрашивали, что за человек Семен Дорбенко. А его долго в Нехаевске не было, шатался по стране, уже при красных вернулся. Рассказывал, что в Петрограде его князь какой-то арестовал... - ...и людей лечил, и скотину, но не всегда получалось. Погоду предсказывать умел и другое, что не скоро случится... Розыскники-осотовцы работали деловито и слаженно: пока один задавал наводящие вопросы, второй протоколировал представляющую интерес часть показаний. Узнав, что придется подписывать бумагу, некоторые нехаевцы ударялись в панику и брали, будто грамоте не обучены. В таких случаях, как заведено в ОГПУ, приходилось грозить большими неприятностями, но местные все равно ставили подпись очень неохотно. Словно боялись возможной мести колдуна больше, чем гнева Лубянки. Угадав причину их беспокойства, Барбашин спросил перепуганную свидетельницу: - Симеон убивал кого-нибудь или, может, порчу насылал? Женщина опустила глаза и тихоньо проговорила, кусая губы: - Не знаю, гражданин начальник. Только, если он говорил: мол, скоро умрешь от такой-то причины,- значит именно от того человек и отдавал богу душу.
К вечеру они вернулись в штаб, но с Шифером встретиться не удалось: комиссар был занят допросом пленных повстанцев. Пользуясь временным безвластием, Садков и Барбашин спокойно поужинали на полковой кухне и засели за бумаги. Часа через три, когда сжатый отчет, содержащий предварительные выводы, был составлен и подшит к делу вместе с протоколами, Шифер вызвал осотовцев. - Ситуация в общих чертах понятна,- докладывал Барбашин.- Симеон Блаженный, он же Дорбенко Семен Макарович, одна тысяча восемьсот восемьдесят пятого года рождения, скорее всего, является типичным феноменом со способностями к телепатии, ясновидению и врачеванию. Явление хорошо знакомое по многим примерам: феномен возник в результате повреждения головного мозга. Дар у него проявляется нерегулярно, по собственному желанию феномен управлять своими способностями не умеет. От себя добавлю, что со времени первого знакомства его дар заметно усилился. В интересах задач, стоящих перед Особым отделением, следует взять Дорбенко живым и подвергнуть самому тщательному исследованию с привлечением лучших научных кадров. Комиссар выслушал его, скорчив болезненную гримасу. Потом заявил раздраженно: - Интеллигентные люди, а ведете себя, как маленькие дети. Вы бы еще матом ругаться начали!.. Не о научных кадрах думать надо, а мятеж этот проклятый усмирять. Уже в трех соседних районах неспокойно. Или мы за день-другой покончим с Троелаповым, или чихнуть не успеем, как его бандиты к Воронежу подступят! Невысокая росточком Гладышева, закутавшись в толстый армейский тулуп, сделалась вовсе похожей на сказочного Колобка и выглядела донельзя комично, особенно когда принялась запальчиво выкрикивать, размахивая кулачками: - Допросы подтвердили огромное влияние, которое оказывает так называемый колдун как на рядовых членов банды, так и на самого Троелапова. Я совершенно убеждена, что именно он своим гипнозом заставил честных советских людей взяться за оружие! Прихоти исторического процесса так часто и круто меняли течение его судьбы, что Садков поневоле сделался законченным циником-фаталистом. Поэтому Антон Петрович не стал спорить, а только подумал: "Незачем было крестьян мордовать сверх меры. Когда людям спокойно живется, никакие колдуны не заставят мирных жителей бунтовать". Потом крамольные мысли отступили, поскольку комиссар начал излагать задание, порученное Барбашину. - В вашем распоряжении всего двенадцать часов,- завершил инструктаж Шифер.- Если завтра к полудню не вернетесь, будем считать, что вы либо переметнулись на сторону мятежников, либо погибли. В любом случае артиллерия откроет огонь. Так и передайте давнему знакомому.
27 февраля 1930 г. Станица Беловодская.
Ночь по причине густой облачности выдалась темная, и войсковая колонна сумела незаметно приблизиться к затянутой льдом речушке,за которой начинались поля беловодских хозяйств. Конный авангард внезапным наскоком захватил врасплох выставленный здесь дозор мятежников. Трое повстанцев погибли, не успев даже вскинуть обрезы, а последний выстрелил разок, но был тотчас же зарублен. Батальон занял оборону, и артиллеристы принялись оборудовать позицию для пушек. Барбашин же, прохладно попрощавшись с другими осотовцами, направился пешком в сторону станицы, где расположились, если верить разведке, главные силы Троелапова. Бывший ротмистр шагал через поле, тяжело проваливаясь в глубокий снег, и грустно размышлял о своей судьбе, которая сложилась так неудачно. Ему до смерти осточертела жизнь в новом отечестве. Противно было притворяться, будто разделяешь идеи малограмотных вождей крестьянского происхождения, еще противнее - повторять как заклинания постоянно меняющиеся лозунги большевистских агиток. А с другой стороны, Илья Афанасьевич никоим образом не сочувствовал восставшим мужикам: сами виноваты, сами в семнадцатом законную власть свергали, поместья грабили, землю делили, над образованным сословием глумились - вот и получили, чего хотели! Он чувствовал себя невероятно одиноким в огромном враждебном мире, поскольку понимал: ни на той стороне, ни на этой, ни даже в Европе или Америке - нигде не будет своим... Многолетнее соприкосновение с астральными тайнами обогатило менталитет и лексику нетрадиционными понятиями. Не удивительно, что из глубин души вырвалось сквозь зубы: - До чего ж мне ваша планета надоела! Пробурчав эти слова, Барбашин вдруг заметил неподалеку костер, вокруг которого сидели вооруженные люди. Похоже, повстанцы обнаружили его чуть раньше - двое уже шли навстречу. Когда сблизились на несколько шагов, Барбашин разглядел знакомое лицо. - Здравия желаю, господин ротмистр,- приветствовал его Сарычев.- Медленно ходите, мы уж заждались. - Как вы узнали, что я пойду именно здесь?..- осотовец вдруг сообразил: Симеон предупредил? - Догадлив жандарм... Садитесь в сани, дорога не близкая. Пара кляч понесла их сквозь ночь, и Барбашин, чтобы не терять времени, решил перейти к сути своего задания. Полподковник, однако, слушать не пожелал, предложив оставить деловой разговор до приезда в штаб Троелапова. Затем проговорил: - Помнится, милостивый государь, вас из лагеря какой-то комиссар увез. Мы, грешным делом, решили - расстреливать. - Как видите, пока жив. - Вижу. По военной части на них работаете или по прежней, полицейской? - Скорее уж по научной...- профессия приучила Илью Афанасьевича поменьше рассказывать о себе, даже если в том не было очевидной надобности.- Вы мне, лучше, поведайте, что за человек ваш маг и чародей. - Совершенно замечательная личность,- с каким-то восхищенным недоумением сообщил Сарычев.- Настоящий самородок. Темная ведь деревенщина, почти калека, читает по складам, но какие пророчества из его дырявой головы порхают! Федька Троелапов на него, точно на икону чудотворную смотрит. Да что там Федька, даже я порой начинаю верить, что на старце благодать лежит. Всегда без промаха предупреждал нас, по какой тропинке каратели пойдут. Говорит: там много смерти будет, хорошо картина видна. Точно предсказал насчет бронепоезда, а я его не послушал, понадеялся на авось, вот и положил целую роту под пулеметами. Потому и отдали мы вчера Нехаевск... - Как же он не предупредил, что красные будут наносить главный удар через районный центр? Подполковник тяжело вздохнул, умело выругался, потом сказал: - Благодать иногда от Сеньки отворачивается. Бывает находит на старика и он все тютелька в тютельку без ошибки излагает. А порой сидит наш блаженный темней тучи и скулит: ничего не вижу... И вдобавок мозгов ему не хватает. Он, может, видит события будущего, но не способен определить, когда это случится - завтра или через столетие. Беседа угасла. Позже, когда они проехали сторожевой пост на околице Беловодской, Сарычев поинтересовался, к какому сроку должен Илья Афанасьевич вернуться к своим. - Не "свои" они для меня вовсе,- огрызнулся Барбашин.- Не хочу больше в Совдепию. Будь, что будет, но я твердо решил остаться с вами. И главное их задание выполнять не стану. - Какое же задание было главным? - Пристрелить Семена Дорбенко. Коротко рассмеявшись, Сарычев сообщил: - А он так и сказал: останется жандарм у нас и меня убивать откажется.
Барбашина сразу провели в дом, где парламентера ждали атаманы повстанцев. Ультиматум ни капли не напугал Троелапова - он и так знал, что каратели окружают мятежные станицы превосходящими силами. Жизнерадостно сверкая улыбкой, Федор бесшабашно ответил: - А вот Макарыч говорит, что не станут они из пушек по селу бить. - Не станут,- подтвердил сидевший с краю стола Дорбенко. В Симеоне Блаженном ротмистр разочаровался с первого взгляда - слишком уж плюгаво и придурковато смотрелся "старец". Мутные глаза равнодушно уставились в одну точку, полуоткрытый рот бессмысленно шевелился. В конце шестнадцатого чародей казался более нормальным человеком... Барбашин, не таясь, рассказал все, что знал о составе и дислокации красноармейских частей, спешно стянутых в Нехаевский район. Нанеся эти сведения на карту, Сарычев принялся излагать соображения. Повстанцев не слишком беспокоил внушительный численный перевес карателей. Двух брошенных на Беловодскую полков оказалось недостаточно, чтобы организовать сплошную линию окружения на изрезанной оврагами местности. Полные оптимизма Троелапов и Сарычев намеревались провести часть своих разбойничков через разрывы кольца, чтобы наутро внезапно атаковать фланги противника и одновременно разгромить расположившийся в Нехаевске штаб красных. - Получится у нас такой маневр, а, Семен Макарыч? - вкрадчиво спросил Троелапов. - Не могу сказать, Феденька,- по-детски всхлипнув, пробормотал колдун.Точно слепой стал. - Пойди, отдохни, водочки попей, это тебе всегда помогало,- тоном заботливого сына посоветовал атаман.- Глядишь, вернется благодать. Покорно кивнув, Симеон поплелся к дверям. Повинуясь зову любознательности, Илья Афанасьевич вызвался посидеть со стариком. Троелапов не возражал, однако велел вооруженному повстанцу присмотреть за осотовцем.
"...Даром гипноза феномен не обладает. Шифер и его начальники напрасно надеются списать мятеж на происки деревенского провидца. Чтение мыслей тоже развито слабее, чем у некоторых феноменов, с которыми нам приходилось иметь дело прежде. Самая замечательная сила С.Д. заключена в невероятной способности ясновидения. Если проводить аналогию с техникой, то ясновидящий подобен радиоприемнику, который иногда способен включаться в эфир, волны которого переносят бесчисленное количество различных сигналов из прошлого, настоящего и будущего. Чаще всего С.Д. наблюдает именно картины чьей-либо смерти. Вероятно, такие видения по какой-то причине оказываются ярче любых прочих. С.Д. объясняет слишком косноязычно. Можно понять, что он видит предстоящие события как бы глазами участников. Причем сцену смерти командиров настоящего мятежа он наблюдал одновременно через зрение и слух (звуки из будущего С.Д. также воспринимает) Троелапова, Сарычева и других, неизвестных мне, мужиков. При этом он уверяет, что не будет слышно выстрелов, не будет видно вспышек разрывов - они просто умрут. Я неоднократно возвращал допрос к случаям неверных прорицаний. С.Д. плохо понимает суть своих видений, но можно понять, что будущее не является неизменным. Если человек предупрежден о грозящей опасности, то иногда способен уберечься. Примерно о том же во время посещения Шамбалы нам говорил Махатма Раджаян..." Карандаш сломался. Вытащив складной нож, Барбашин принялся затачивать грифель и машинально посмотрел в сторону Дорбенко. Принявший богатырскую дозу самогона феномен сидел, нахохлившись, и тихонько причитал, словно просил кого-то о милости. Симеон выглядел невероятно несчастным. Пока ясновидец нагружался алкоголем, ротмистр-осотовец успел выведать, что Симеон болезненно переносит частые потери своего дара. "Как слепой становлюсь,- повторял он плаксиво.- Глазами видеть - этого мало, для меня уже нет жизни без тех видений". С подобными необычностями человеческой натуры Барбашину приходилось встречаться и прежде, поэтому он не слишком удивился, когда старик внезапно преобразился. Взгляд стал осмысленным, на лице разгладились морщины, тонкие губы растянулись блаженной улыбкой. Притаившийся за спиной Ильи Афанасьевича охранник из повстанцев благоговейно прошептал: - Кажись, опять начинается. Узнав, что Симеон заговорил, прибежали командиры во главе с Троелаповым. Колдун с отрешенным видом произносил рубленые фразы, зачастую никак между собой не связанные. Вещал вдохновенно, с обычной убежденностью, которая всегда завораживала слушателей, и теперь этот магнетизм сверхъестественного, почти потустороннего откровения охватил всех. Только Барбашин, сохранив подобие спокойствия, торопливо заносил в блокнот стенографические иероглифы". Они были так увлечены пророчествами Симеона, что не сразу обратили внимание на доносившийся снаружи мощный гул моторов. Потом стало уже поздно: за стенами деревенского дома раздались слабые хлопки. Каждая тридцатикилограммовая бомба выпускала почти бесцветное облако подогретого иприта, который стремительно растекался по всей Беловодской. В ноздри Барбашина просочился резкий запах - то ли горчица, то ли чеснок. Илья Афанасьевич хотел сделать вдох, однако не сумел - словно его носоглотка была залеплена глиной. А вскоре после рассвета, когда быстро замерзавший на морозе иприт покрыл снег пятнами коричневого налета, специально подготовленные пехотинцы в противогазах заняли без боя мертвую станицу. В тот же день были уничтожены еще два отряда в других населенных пунктах района. К вечеру командующий военным округом Белов и комиссар ОГПУ Шифер доложили в Москву о подавлении контрреволюционного восстания.
1 марта 1930 г. Москва.
Прямо с вокзала оперативная группа вернулась на Лубянку. Комиссар приказал немедленно заняться составлением отчета, а к 20.00 собраться у него в кабинете. Антон Петрович мрачно спросил: - Что писать про Илью? - Вы прямо как маленький ребенок,- Шифер поморщился.- Разумеется, мы не можем признаться, что чекист оказался предателем и переметнулся на сторону бандитов. Напишите как положено: дескать, посланный в качестве парламентера старший оперуполномоченный Барбашин был зверски убит потерявшими человеческий облик троелаповскими выродками. Его похоронят с почестями, семья получит пенсию, ну и так далее. - Значит, вы отправляли его на смерть? В поезде они этот вопрос обсудить не успели - Садков перенес слишком сильное потрясение и не мог разговаривать о делах. Впрочем, заметно было, что тема неприятна и для Шифера. Помедлив, глава ОСОТ все-таки ответил. Один из повстанцев, взятых в плен при штурме Нехаевска сообщил о пророчестве Семена Доренко. По его словам, авантюрист-предсказатель говорил, что в банду явится бывший жандарм, знакомый Сарычева, который добровольно останется у Троелапова. После этого стало ясно, что странные способности Доренко - не фикция, о чем Шифер немедленно доложил в Москву. Был разработан план дезинформации, который дал блестящие результаты. - Я и сам не знал всех деталей,- признался комиссар.- Замысел держали в тайне от всех, кто находился поблизости от феномена. Москва опасалась, что он прочитает наши мысли и раскроет план удара. Ротмистр предупредил бандитов о пушечном обстреле, а тем временем с подмосковных аэродромов поднялась эскадрилья бомбардировщиков. Дальнейшее вы видели.
Снова и снова Садков вспоминал, как они вошли в заваленную трупами станицу, как нашли в штабной избе задушенных ипритом Троелапова, Сарычева, Барбашина, Доренко и прочих. Как бы не относился бывший моряк к бывшему жандарму, Антон Петрович не мог одобрить такой хладнокровной расправы с давним сослуживцем. Впрочем, он понимал, что ничего уже не изменить, а потому в очередной раз придется смириться с неизбежностью. Вот Илья, свеж пример перед глазами, решил поступить наперекор - и чем дело обернулось... Садков кое-как написал отчет и принялся за расшифровку записей в блокноте, который оказался рядом с телом Барбашина. Особенно заинтересовала его стенограмма последних прорицаний Симеона Блаженного. Карандаш Ильи Афанасьевича зафиксировал обрывки сказанного ясновидцем: "С.Д. говорит: Вижу, как рухнет их власть. Будет много смертей. Особенно на Кавказе. Сами же большевики свою власть разрушат. Губернские начальники будут уничтожать Совдепию. А возглавит это богоугодное дело видный большевик по кличке Мишка Горбатый. И колхозам конец наступит. Коммуняки поймут, что глупость сделали, обижая крестьянина. Сам их главарь, этот усатый грузин пропишет в газете: мол, голова от успехов закружилась".
Вечером на общем совещании личного состава Особого отделения подводили итоги и готовили рекомендации. Они постановили подвергнуть труп Доренко тщательному патологоанатомическому исследованию, хотя никто не сомневался, что вскрытие никаких тайн ясновидения не прояснит. Поэтому, как было принято в ОСОТ, останки следовало сохранить в замороженному виде, чтобы продолжить изучение феномена в будущем, когда наука создаст более совершенные инструменты. Предостережение о том, что Советская власть может развалиться в результате измены номенклатурных работников, показалось осотовцам откровенной глупостью. Вера Гладышева даже напомнила о многочисленных случаях, когда предсказания Доренко оказывались неверными. Тем не менее информация об этом (включая кличку "Мишка Горбатый") ушла в ЦК, и по этому вопросу было принято специальное секретное постановление. Как следствие, с тех пор ни один партийный деятель с мало-мальским намеком на горбатость к ответственным постам даже близко не подпускался... - Что же касается последней фразы, будто...- Шифер замешкался, пытаясь поделикатнее сформулировать,- будто один из руководящих работников выступит с осуждением провозглашенного партией курса коллективизации, так это просто чушь. На столе перед комиссаром зазвонил телефон прямой связи с председателем ОГПУ. Судя по ответным репликам начальника ОСОТ, Менжинский дал указание организовать коллективную проработку какого-то директивного материала, который будет опубликован в завтрашнем номере "Правды". Внезапно осотовцы увидели, как бледнеет и вытягивается лицо комиссара, и шеф отдела дрожащим голосом переспросил, как называется статья. Потом он положил трубку, посмотрел на подчиненных безумными глазами и, запинаясь, проговорил: - Завтра газета "Правда" напечатает статью товарища Сталина о перегибах, допущенных в ходе коллективизации. Статья называется "Головокружение от успехов".
Триста ярдов над килем
Матросы с "Авроры" помогали ставить палатки. Сидя на скале, Садков безучастно наблюдал, как вбивают стальные костыли, натягивают тросики, как поднимаются, трепеща на ветру, брезентовые полотнища. - Вы как следует крепите,- рассеянно попросил он старпома.- Все-таки шторм надвигается. Не хотелось бы, чтобы ветер сдул нас в море. - Сколько вы тут пробудете? - Сколько придется,- Антон Петрович пожал плечами.- Сутки, неделю, месяц... Со стороны крейсера, безумно раскачиваемая волнами, приближалась двенадцативесельная шлюпка с припасами и остальными членами опергруппы. В бинокль было видно, что молодежь из ОСОТ, непривычная к таким испытаниям, переносит морскую болезнь не лучшим образом. - Женщина останется с вами? - похоже, этот вопрос интриговал всех моряков. Покосившись на старпома, Садков проворчал: - Проследите, чтобы при выгрузке не утопили рацию. И провиант...- он встал, разгибая занывшую спину.- Поброжу по острову. Тухну - голый камень, торчавший из моря у входа в Финский залив между полуостровом Ханко и эстонскими берегами, имел не больше двух километров в периметре и возвышался над водой метров на пять-шесть. Казалось, ничего интересного здесь найти нельзя, однако, совершив обход, Антон Петрович обнаружил в средней части острова крохотный грот, куда могли бы втиснуться несколько человек. Обрадованный осотовец чуть ли не бегом бросился к остальным и потребовал перетащить в эту нору все припасы и снаряжение. Моряки, чертыхаясь, принялись мастерить брезентовый полог, закрывающий вход в пещеру. Гладышева с Ворониным немного отошли после качки и тоже подключились к работе. К вечеру груз был аккуратно уложен и, по мере возможности, защищен от постоянно витавшего над Тухну облака соленых брызг. Краем уха Садков расслышал, как авроровцы рассказывают Вере страшные истории про бедолаг, унесенных волнами в штормовое море. Осотовская дама внимала этим байкам без лишнего доверия, но явно была озабочена предстоящим дежурством в столь непривычной обстановке. - Кончай травить,- скомандовал Садков, приблизившись к окружившим Веру шутникам.- Сейчас они предложат тебе отказаться от высадки на остров и провести эти полтора месяца у них в кубрике. - Как полтора месяца?! - в один голос охнули Вера и моряки. - Быстрее не управимся,- с мрачным видом изрек Антон Петрович, который и сам был не дурак по части флотского юмора. Оставив потрясенный молодняк переваривать ужасную новость, он нашел старпома и велел напомнить капитану, что крейсеру придется оставаться поблизости, невзирая на погоду. По первому же радиовызову чекистов, "Аврора" должна была полным ходом устремиться на подмогу. - Шторм обещает быть не меньше восьми баллов,- робко заметил моряк. - Нас интересует именно такая погода,- отрезал Садков. Старший помощник "Авроры", поколебавшись, все-таки спросил: правда ли, мол, что крейсер вышел в поход из-за неизвестного корабля, который натворил столько бед в последние дни. Отвечать ему Антон Петрович не стал, а только посоветовал забрать команду и поскорее возвращаться на корабль. Стоя возле кромки прибоя, трое осотовцев провожали взглядами уходящие шлюпки. Нарастающее бешенство шторма безжалостно валяло гребные суденышки с борта на борт, и временами Вера вскрикивала от страха, что вот-вот волны опрокинут какую-нибудь шлюпку днищем кверху. Однако путешествие закончилось благополучно. Лебедки подтянули оба плавсредства к шлюпбалкам, и крейсер малым ходом двинулся курсом зюйд-вест, чтобы укрыться под защитой берегов острова Хийума. - Смотрите, Антон Петрович, там в море еще один корабль,- сказал вдруг Егор.- По-моему, военный - видны башни для пушек, надстройки спереди и сзади... - Военный,- согласился Садков.- Это - немецкий броненосец "Шлезиен", то бишь "Силезия". Полагаю, он явился сюда по той же причине, что и мы.
В отличие от северной части и центра, по которым пришелся главный удар штурмовавших городок подразделений, заречный район Нехаевска почти не пострадал от артогня. Соседи "блаженного" уже вернулись, но покидать свои дома не отваживались. На пожилых людей, одетых в военную форму, смотрели с опаской и старательно помалкивали. Лишь к вечеру, опросив несколько десятков озлобленных перепуганных свидетелей, осотовцы сумели выдавить из некоторых обывателей обрывки интересующих ОГПУ сведений. - ...знал, о чем люди думают, а хитрости в нем на полушку не было. Мог в глаза кому хошь все сказать... - ...доброй души человек, больных и убогих жалел, никому не отказывал. Привели к нему девочку лет восьми, от рождения немая была и глухая. Семен Макарыч дитю руки на голову возложи и пошепчи чего-то - она и заговори. Только он чаще смерть чью-нибудь видел. И всегда его слова сбывались... - ...Семен с японской войны контуженным воротился. Сказывал, в капонир снаряд попал, так его по темечку то ли камнем стукнуло, то ли бревном. Он после того малость умом повредился, заговариваться начал. Мы уж думали, не жилец... - ...кажись, в десятом годе, или в двенадцатом это с ним началось. Сильно испуган был, даже со двора не выходил. Потом говорил мужикам: мол, видения всякие. Словно ероплан по небу летит и крылья назад загнутые, а внутри сотни четыре народу сидят, иллюзионы смотрят. Его все на смех подняли время-то какое было, никто в наших краях еропланов не видел. Только в девятнадцатом деникинские "фарманы" пролетели, так Семен сказал: нет, у того винты на крыльях не крутились... И еще про бомбу он, помнится, рассказывал - будто как жахнет - люди вокруг десятками помирают, цельный город загорится. Тогда же и врачевать начал... - ...когда мужиков на германскую войну брали, он с каждым попрощался. Напился потом в лежку и плакался: дескать, жалко их. И все точно про каждого сказал: тот целым вернется, тот - без ноги, а того навсегда пуля успокоит. И ни разу, погляди, не ошибся. Как говорил Семен, так и получилось... - ...до баб он жадный был, все к девкам подкатывался. Он же неказистый с виду был и увечный к тому же, ему и не везло. Тогда Семен стращать начал: мол, спутаешься с таким, он тебя брюхатую бросит, или женится, но бить станет. А когда поняли, что его слова всегда сбываются, бабы сильно на Сеньку озлились - говорят, это он накаркал. Так никакая с ним жить и не согласилась... - ...когда у Катерины Сугробиной муж с ярмарки не вернулся, Семен сразу ей сказал: жив-здоров твой жеребец, в Ростове с блудницами вино пьет, без копейки домой заявится, да еще тебя дурной болезнью наградит. Так оно и вышло, Николай от сифилиса помер. Только Катька ушла от мужа и больше с ним не спала, вот и выходит, что Семен ошибся - не заболела она... - ...однажды предупредил меня о пожаре, а дом только на восьмой день загорелся... - ...под самый конец войны вдруг собрался - мне, говорит, пора в Питер подаваться, скоро Гришку Распутина князья порешат, заместо него в царском дворце я жить стану. Уехал, а вскоре большие жандармские чины нагрянули, все выпрашивали, что за человек Семен Дорбенко. А его долго в Нехаевске не было, шатался по стране, уже при красных вернулся. Рассказывал, что в Петрограде его князь какой-то арестовал... - ...и людей лечил, и скотину, но не всегда получалось. Погоду предсказывать умел и другое, что не скоро случится... Розыскники-осотовцы работали деловито и слаженно: пока один задавал наводящие вопросы, второй протоколировал представляющую интерес часть показаний. Узнав, что придется подписывать бумагу, некоторые нехаевцы ударялись в панику и брали, будто грамоте не обучены. В таких случаях, как заведено в ОГПУ, приходилось грозить большими неприятностями, но местные все равно ставили подпись очень неохотно. Словно боялись возможной мести колдуна больше, чем гнева Лубянки. Угадав причину их беспокойства, Барбашин спросил перепуганную свидетельницу: - Симеон убивал кого-нибудь или, может, порчу насылал? Женщина опустила глаза и тихоньо проговорила, кусая губы: - Не знаю, гражданин начальник. Только, если он говорил: мол, скоро умрешь от такой-то причины,- значит именно от того человек и отдавал богу душу.
К вечеру они вернулись в штаб, но с Шифером встретиться не удалось: комиссар был занят допросом пленных повстанцев. Пользуясь временным безвластием, Садков и Барбашин спокойно поужинали на полковой кухне и засели за бумаги. Часа через три, когда сжатый отчет, содержащий предварительные выводы, был составлен и подшит к делу вместе с протоколами, Шифер вызвал осотовцев. - Ситуация в общих чертах понятна,- докладывал Барбашин.- Симеон Блаженный, он же Дорбенко Семен Макарович, одна тысяча восемьсот восемьдесят пятого года рождения, скорее всего, является типичным феноменом со способностями к телепатии, ясновидению и врачеванию. Явление хорошо знакомое по многим примерам: феномен возник в результате повреждения головного мозга. Дар у него проявляется нерегулярно, по собственному желанию феномен управлять своими способностями не умеет. От себя добавлю, что со времени первого знакомства его дар заметно усилился. В интересах задач, стоящих перед Особым отделением, следует взять Дорбенко живым и подвергнуть самому тщательному исследованию с привлечением лучших научных кадров. Комиссар выслушал его, скорчив болезненную гримасу. Потом заявил раздраженно: - Интеллигентные люди, а ведете себя, как маленькие дети. Вы бы еще матом ругаться начали!.. Не о научных кадрах думать надо, а мятеж этот проклятый усмирять. Уже в трех соседних районах неспокойно. Или мы за день-другой покончим с Троелаповым, или чихнуть не успеем, как его бандиты к Воронежу подступят! Невысокая росточком Гладышева, закутавшись в толстый армейский тулуп, сделалась вовсе похожей на сказочного Колобка и выглядела донельзя комично, особенно когда принялась запальчиво выкрикивать, размахивая кулачками: - Допросы подтвердили огромное влияние, которое оказывает так называемый колдун как на рядовых членов банды, так и на самого Троелапова. Я совершенно убеждена, что именно он своим гипнозом заставил честных советских людей взяться за оружие! Прихоти исторического процесса так часто и круто меняли течение его судьбы, что Садков поневоле сделался законченным циником-фаталистом. Поэтому Антон Петрович не стал спорить, а только подумал: "Незачем было крестьян мордовать сверх меры. Когда людям спокойно живется, никакие колдуны не заставят мирных жителей бунтовать". Потом крамольные мысли отступили, поскольку комиссар начал излагать задание, порученное Барбашину. - В вашем распоряжении всего двенадцать часов,- завершил инструктаж Шифер.- Если завтра к полудню не вернетесь, будем считать, что вы либо переметнулись на сторону мятежников, либо погибли. В любом случае артиллерия откроет огонь. Так и передайте давнему знакомому.
27 февраля 1930 г. Станица Беловодская.
Ночь по причине густой облачности выдалась темная, и войсковая колонна сумела незаметно приблизиться к затянутой льдом речушке,за которой начинались поля беловодских хозяйств. Конный авангард внезапным наскоком захватил врасплох выставленный здесь дозор мятежников. Трое повстанцев погибли, не успев даже вскинуть обрезы, а последний выстрелил разок, но был тотчас же зарублен. Батальон занял оборону, и артиллеристы принялись оборудовать позицию для пушек. Барбашин же, прохладно попрощавшись с другими осотовцами, направился пешком в сторону станицы, где расположились, если верить разведке, главные силы Троелапова. Бывший ротмистр шагал через поле, тяжело проваливаясь в глубокий снег, и грустно размышлял о своей судьбе, которая сложилась так неудачно. Ему до смерти осточертела жизнь в новом отечестве. Противно было притворяться, будто разделяешь идеи малограмотных вождей крестьянского происхождения, еще противнее - повторять как заклинания постоянно меняющиеся лозунги большевистских агиток. А с другой стороны, Илья Афанасьевич никоим образом не сочувствовал восставшим мужикам: сами виноваты, сами в семнадцатом законную власть свергали, поместья грабили, землю делили, над образованным сословием глумились - вот и получили, чего хотели! Он чувствовал себя невероятно одиноким в огромном враждебном мире, поскольку понимал: ни на той стороне, ни на этой, ни даже в Европе или Америке - нигде не будет своим... Многолетнее соприкосновение с астральными тайнами обогатило менталитет и лексику нетрадиционными понятиями. Не удивительно, что из глубин души вырвалось сквозь зубы: - До чего ж мне ваша планета надоела! Пробурчав эти слова, Барбашин вдруг заметил неподалеку костер, вокруг которого сидели вооруженные люди. Похоже, повстанцы обнаружили его чуть раньше - двое уже шли навстречу. Когда сблизились на несколько шагов, Барбашин разглядел знакомое лицо. - Здравия желаю, господин ротмистр,- приветствовал его Сарычев.- Медленно ходите, мы уж заждались. - Как вы узнали, что я пойду именно здесь?..- осотовец вдруг сообразил: Симеон предупредил? - Догадлив жандарм... Садитесь в сани, дорога не близкая. Пара кляч понесла их сквозь ночь, и Барбашин, чтобы не терять времени, решил перейти к сути своего задания. Полподковник, однако, слушать не пожелал, предложив оставить деловой разговор до приезда в штаб Троелапова. Затем проговорил: - Помнится, милостивый государь, вас из лагеря какой-то комиссар увез. Мы, грешным делом, решили - расстреливать. - Как видите, пока жив. - Вижу. По военной части на них работаете или по прежней, полицейской? - Скорее уж по научной...- профессия приучила Илью Афанасьевича поменьше рассказывать о себе, даже если в том не было очевидной надобности.- Вы мне, лучше, поведайте, что за человек ваш маг и чародей. - Совершенно замечательная личность,- с каким-то восхищенным недоумением сообщил Сарычев.- Настоящий самородок. Темная ведь деревенщина, почти калека, читает по складам, но какие пророчества из его дырявой головы порхают! Федька Троелапов на него, точно на икону чудотворную смотрит. Да что там Федька, даже я порой начинаю верить, что на старце благодать лежит. Всегда без промаха предупреждал нас, по какой тропинке каратели пойдут. Говорит: там много смерти будет, хорошо картина видна. Точно предсказал насчет бронепоезда, а я его не послушал, понадеялся на авось, вот и положил целую роту под пулеметами. Потому и отдали мы вчера Нехаевск... - Как же он не предупредил, что красные будут наносить главный удар через районный центр? Подполковник тяжело вздохнул, умело выругался, потом сказал: - Благодать иногда от Сеньки отворачивается. Бывает находит на старика и он все тютелька в тютельку без ошибки излагает. А порой сидит наш блаженный темней тучи и скулит: ничего не вижу... И вдобавок мозгов ему не хватает. Он, может, видит события будущего, но не способен определить, когда это случится - завтра или через столетие. Беседа угасла. Позже, когда они проехали сторожевой пост на околице Беловодской, Сарычев поинтересовался, к какому сроку должен Илья Афанасьевич вернуться к своим. - Не "свои" они для меня вовсе,- огрызнулся Барбашин.- Не хочу больше в Совдепию. Будь, что будет, но я твердо решил остаться с вами. И главное их задание выполнять не стану. - Какое же задание было главным? - Пристрелить Семена Дорбенко. Коротко рассмеявшись, Сарычев сообщил: - А он так и сказал: останется жандарм у нас и меня убивать откажется.
Барбашина сразу провели в дом, где парламентера ждали атаманы повстанцев. Ультиматум ни капли не напугал Троелапова - он и так знал, что каратели окружают мятежные станицы превосходящими силами. Жизнерадостно сверкая улыбкой, Федор бесшабашно ответил: - А вот Макарыч говорит, что не станут они из пушек по селу бить. - Не станут,- подтвердил сидевший с краю стола Дорбенко. В Симеоне Блаженном ротмистр разочаровался с первого взгляда - слишком уж плюгаво и придурковато смотрелся "старец". Мутные глаза равнодушно уставились в одну точку, полуоткрытый рот бессмысленно шевелился. В конце шестнадцатого чародей казался более нормальным человеком... Барбашин, не таясь, рассказал все, что знал о составе и дислокации красноармейских частей, спешно стянутых в Нехаевский район. Нанеся эти сведения на карту, Сарычев принялся излагать соображения. Повстанцев не слишком беспокоил внушительный численный перевес карателей. Двух брошенных на Беловодскую полков оказалось недостаточно, чтобы организовать сплошную линию окружения на изрезанной оврагами местности. Полные оптимизма Троелапов и Сарычев намеревались провести часть своих разбойничков через разрывы кольца, чтобы наутро внезапно атаковать фланги противника и одновременно разгромить расположившийся в Нехаевске штаб красных. - Получится у нас такой маневр, а, Семен Макарыч? - вкрадчиво спросил Троелапов. - Не могу сказать, Феденька,- по-детски всхлипнув, пробормотал колдун.Точно слепой стал. - Пойди, отдохни, водочки попей, это тебе всегда помогало,- тоном заботливого сына посоветовал атаман.- Глядишь, вернется благодать. Покорно кивнув, Симеон поплелся к дверям. Повинуясь зову любознательности, Илья Афанасьевич вызвался посидеть со стариком. Троелапов не возражал, однако велел вооруженному повстанцу присмотреть за осотовцем.
"...Даром гипноза феномен не обладает. Шифер и его начальники напрасно надеются списать мятеж на происки деревенского провидца. Чтение мыслей тоже развито слабее, чем у некоторых феноменов, с которыми нам приходилось иметь дело прежде. Самая замечательная сила С.Д. заключена в невероятной способности ясновидения. Если проводить аналогию с техникой, то ясновидящий подобен радиоприемнику, который иногда способен включаться в эфир, волны которого переносят бесчисленное количество различных сигналов из прошлого, настоящего и будущего. Чаще всего С.Д. наблюдает именно картины чьей-либо смерти. Вероятно, такие видения по какой-то причине оказываются ярче любых прочих. С.Д. объясняет слишком косноязычно. Можно понять, что он видит предстоящие события как бы глазами участников. Причем сцену смерти командиров настоящего мятежа он наблюдал одновременно через зрение и слух (звуки из будущего С.Д. также воспринимает) Троелапова, Сарычева и других, неизвестных мне, мужиков. При этом он уверяет, что не будет слышно выстрелов, не будет видно вспышек разрывов - они просто умрут. Я неоднократно возвращал допрос к случаям неверных прорицаний. С.Д. плохо понимает суть своих видений, но можно понять, что будущее не является неизменным. Если человек предупрежден о грозящей опасности, то иногда способен уберечься. Примерно о том же во время посещения Шамбалы нам говорил Махатма Раджаян..." Карандаш сломался. Вытащив складной нож, Барбашин принялся затачивать грифель и машинально посмотрел в сторону Дорбенко. Принявший богатырскую дозу самогона феномен сидел, нахохлившись, и тихонько причитал, словно просил кого-то о милости. Симеон выглядел невероятно несчастным. Пока ясновидец нагружался алкоголем, ротмистр-осотовец успел выведать, что Симеон болезненно переносит частые потери своего дара. "Как слепой становлюсь,- повторял он плаксиво.- Глазами видеть - этого мало, для меня уже нет жизни без тех видений". С подобными необычностями человеческой натуры Барбашину приходилось встречаться и прежде, поэтому он не слишком удивился, когда старик внезапно преобразился. Взгляд стал осмысленным, на лице разгладились морщины, тонкие губы растянулись блаженной улыбкой. Притаившийся за спиной Ильи Афанасьевича охранник из повстанцев благоговейно прошептал: - Кажись, опять начинается. Узнав, что Симеон заговорил, прибежали командиры во главе с Троелаповым. Колдун с отрешенным видом произносил рубленые фразы, зачастую никак между собой не связанные. Вещал вдохновенно, с обычной убежденностью, которая всегда завораживала слушателей, и теперь этот магнетизм сверхъестественного, почти потустороннего откровения охватил всех. Только Барбашин, сохранив подобие спокойствия, торопливо заносил в блокнот стенографические иероглифы". Они были так увлечены пророчествами Симеона, что не сразу обратили внимание на доносившийся снаружи мощный гул моторов. Потом стало уже поздно: за стенами деревенского дома раздались слабые хлопки. Каждая тридцатикилограммовая бомба выпускала почти бесцветное облако подогретого иприта, который стремительно растекался по всей Беловодской. В ноздри Барбашина просочился резкий запах - то ли горчица, то ли чеснок. Илья Афанасьевич хотел сделать вдох, однако не сумел - словно его носоглотка была залеплена глиной. А вскоре после рассвета, когда быстро замерзавший на морозе иприт покрыл снег пятнами коричневого налета, специально подготовленные пехотинцы в противогазах заняли без боя мертвую станицу. В тот же день были уничтожены еще два отряда в других населенных пунктах района. К вечеру командующий военным округом Белов и комиссар ОГПУ Шифер доложили в Москву о подавлении контрреволюционного восстания.
1 марта 1930 г. Москва.
Прямо с вокзала оперативная группа вернулась на Лубянку. Комиссар приказал немедленно заняться составлением отчета, а к 20.00 собраться у него в кабинете. Антон Петрович мрачно спросил: - Что писать про Илью? - Вы прямо как маленький ребенок,- Шифер поморщился.- Разумеется, мы не можем признаться, что чекист оказался предателем и переметнулся на сторону бандитов. Напишите как положено: дескать, посланный в качестве парламентера старший оперуполномоченный Барбашин был зверски убит потерявшими человеческий облик троелаповскими выродками. Его похоронят с почестями, семья получит пенсию, ну и так далее. - Значит, вы отправляли его на смерть? В поезде они этот вопрос обсудить не успели - Садков перенес слишком сильное потрясение и не мог разговаривать о делах. Впрочем, заметно было, что тема неприятна и для Шифера. Помедлив, глава ОСОТ все-таки ответил. Один из повстанцев, взятых в плен при штурме Нехаевска сообщил о пророчестве Семена Доренко. По его словам, авантюрист-предсказатель говорил, что в банду явится бывший жандарм, знакомый Сарычева, который добровольно останется у Троелапова. После этого стало ясно, что странные способности Доренко - не фикция, о чем Шифер немедленно доложил в Москву. Был разработан план дезинформации, который дал блестящие результаты. - Я и сам не знал всех деталей,- признался комиссар.- Замысел держали в тайне от всех, кто находился поблизости от феномена. Москва опасалась, что он прочитает наши мысли и раскроет план удара. Ротмистр предупредил бандитов о пушечном обстреле, а тем временем с подмосковных аэродромов поднялась эскадрилья бомбардировщиков. Дальнейшее вы видели.
Снова и снова Садков вспоминал, как они вошли в заваленную трупами станицу, как нашли в штабной избе задушенных ипритом Троелапова, Сарычева, Барбашина, Доренко и прочих. Как бы не относился бывший моряк к бывшему жандарму, Антон Петрович не мог одобрить такой хладнокровной расправы с давним сослуживцем. Впрочем, он понимал, что ничего уже не изменить, а потому в очередной раз придется смириться с неизбежностью. Вот Илья, свеж пример перед глазами, решил поступить наперекор - и чем дело обернулось... Садков кое-как написал отчет и принялся за расшифровку записей в блокноте, который оказался рядом с телом Барбашина. Особенно заинтересовала его стенограмма последних прорицаний Симеона Блаженного. Карандаш Ильи Афанасьевича зафиксировал обрывки сказанного ясновидцем: "С.Д. говорит: Вижу, как рухнет их власть. Будет много смертей. Особенно на Кавказе. Сами же большевики свою власть разрушат. Губернские начальники будут уничтожать Совдепию. А возглавит это богоугодное дело видный большевик по кличке Мишка Горбатый. И колхозам конец наступит. Коммуняки поймут, что глупость сделали, обижая крестьянина. Сам их главарь, этот усатый грузин пропишет в газете: мол, голова от успехов закружилась".
Вечером на общем совещании личного состава Особого отделения подводили итоги и готовили рекомендации. Они постановили подвергнуть труп Доренко тщательному патологоанатомическому исследованию, хотя никто не сомневался, что вскрытие никаких тайн ясновидения не прояснит. Поэтому, как было принято в ОСОТ, останки следовало сохранить в замороженному виде, чтобы продолжить изучение феномена в будущем, когда наука создаст более совершенные инструменты. Предостережение о том, что Советская власть может развалиться в результате измены номенклатурных работников, показалось осотовцам откровенной глупостью. Вера Гладышева даже напомнила о многочисленных случаях, когда предсказания Доренко оказывались неверными. Тем не менее информация об этом (включая кличку "Мишка Горбатый") ушла в ЦК, и по этому вопросу было принято специальное секретное постановление. Как следствие, с тех пор ни один партийный деятель с мало-мальским намеком на горбатость к ответственным постам даже близко не подпускался... - Что же касается последней фразы, будто...- Шифер замешкался, пытаясь поделикатнее сформулировать,- будто один из руководящих работников выступит с осуждением провозглашенного партией курса коллективизации, так это просто чушь. На столе перед комиссаром зазвонил телефон прямой связи с председателем ОГПУ. Судя по ответным репликам начальника ОСОТ, Менжинский дал указание организовать коллективную проработку какого-то директивного материала, который будет опубликован в завтрашнем номере "Правды". Внезапно осотовцы увидели, как бледнеет и вытягивается лицо комиссара, и шеф отдела дрожащим голосом переспросил, как называется статья. Потом он положил трубку, посмотрел на подчиненных безумными глазами и, запинаясь, проговорил: - Завтра газета "Правда" напечатает статью товарища Сталина о перегибах, допущенных в ходе коллективизации. Статья называется "Головокружение от успехов".
Триста ярдов над килем
Матросы с "Авроры" помогали ставить палатки. Сидя на скале, Садков безучастно наблюдал, как вбивают стальные костыли, натягивают тросики, как поднимаются, трепеща на ветру, брезентовые полотнища. - Вы как следует крепите,- рассеянно попросил он старпома.- Все-таки шторм надвигается. Не хотелось бы, чтобы ветер сдул нас в море. - Сколько вы тут пробудете? - Сколько придется,- Антон Петрович пожал плечами.- Сутки, неделю, месяц... Со стороны крейсера, безумно раскачиваемая волнами, приближалась двенадцативесельная шлюпка с припасами и остальными членами опергруппы. В бинокль было видно, что молодежь из ОСОТ, непривычная к таким испытаниям, переносит морскую болезнь не лучшим образом. - Женщина останется с вами? - похоже, этот вопрос интриговал всех моряков. Покосившись на старпома, Садков проворчал: - Проследите, чтобы при выгрузке не утопили рацию. И провиант...- он встал, разгибая занывшую спину.- Поброжу по острову. Тухну - голый камень, торчавший из моря у входа в Финский залив между полуостровом Ханко и эстонскими берегами, имел не больше двух километров в периметре и возвышался над водой метров на пять-шесть. Казалось, ничего интересного здесь найти нельзя, однако, совершив обход, Антон Петрович обнаружил в средней части острова крохотный грот, куда могли бы втиснуться несколько человек. Обрадованный осотовец чуть ли не бегом бросился к остальным и потребовал перетащить в эту нору все припасы и снаряжение. Моряки, чертыхаясь, принялись мастерить брезентовый полог, закрывающий вход в пещеру. Гладышева с Ворониным немного отошли после качки и тоже подключились к работе. К вечеру груз был аккуратно уложен и, по мере возможности, защищен от постоянно витавшего над Тухну облака соленых брызг. Краем уха Садков расслышал, как авроровцы рассказывают Вере страшные истории про бедолаг, унесенных волнами в штормовое море. Осотовская дама внимала этим байкам без лишнего доверия, но явно была озабочена предстоящим дежурством в столь непривычной обстановке. - Кончай травить,- скомандовал Садков, приблизившись к окружившим Веру шутникам.- Сейчас они предложат тебе отказаться от высадки на остров и провести эти полтора месяца у них в кубрике. - Как полтора месяца?! - в один голос охнули Вера и моряки. - Быстрее не управимся,- с мрачным видом изрек Антон Петрович, который и сам был не дурак по части флотского юмора. Оставив потрясенный молодняк переваривать ужасную новость, он нашел старпома и велел напомнить капитану, что крейсеру придется оставаться поблизости, невзирая на погоду. По первому же радиовызову чекистов, "Аврора" должна была полным ходом устремиться на подмогу. - Шторм обещает быть не меньше восьми баллов,- робко заметил моряк. - Нас интересует именно такая погода,- отрезал Садков. Старший помощник "Авроры", поколебавшись, все-таки спросил: правда ли, мол, что крейсер вышел в поход из-за неизвестного корабля, который натворил столько бед в последние дни. Отвечать ему Антон Петрович не стал, а только посоветовал забрать команду и поскорее возвращаться на корабль. Стоя возле кромки прибоя, трое осотовцев провожали взглядами уходящие шлюпки. Нарастающее бешенство шторма безжалостно валяло гребные суденышки с борта на борт, и временами Вера вскрикивала от страха, что вот-вот волны опрокинут какую-нибудь шлюпку днищем кверху. Однако путешествие закончилось благополучно. Лебедки подтянули оба плавсредства к шлюпбалкам, и крейсер малым ходом двинулся курсом зюйд-вест, чтобы укрыться под защитой берегов острова Хийума. - Смотрите, Антон Петрович, там в море еще один корабль,- сказал вдруг Егор.- По-моему, военный - видны башни для пушек, надстройки спереди и сзади... - Военный,- согласился Садков.- Это - немецкий броненосец "Шлезиен", то бишь "Силезия". Полагаю, он явился сюда по той же причине, что и мы.