Роль флота для сохранения огромной колониальной империи была вполне очевидна для правительства Испании, поэтому после окончания войны на восстановление морской мощи выделялись немалые средства. Среди кораблей, построенных во второй половине 1760 – начале 1870 гг., особо выделяется огромный и не имеющий на тот момент аналогов новый «Сантиссима Тринидад» (полное наименование – «Nuestra Señora de la Santíssima Trinidad»).
Новый трехдечный корабль заложили на верфи в Гаване (Куба) в соответствии с Королевским указом от 12 марта 1768 г. Проект разработал ирландский кораблестроитель Мэтью Маллен, привлеченный на испанскую службу известным военным и научным деятелем Хорхе Хуаном по рекомендации маркиза де ла Энсенада. По проекту предусматривалось вооружение из 112 орудий (встречаются упоминания о 116 и 120 орудиях): на гондеке – 30 × 36 фунтовых, на мидельдеке – 32 × 24 фунтовых, на опердеке – 32 × 12 фунтовых, на квартердеке и форкастле – 18 × 8 фунтовых. Корпус корабля строился из превосходного красного дерева, рангоут изготавливался из мексиканской сосны. Толщина бортов доходила до 2 футов (свыше 60 см). Водоизмещение этого гиганта достигало 4950 т, длина – 61,3 м (201 фт), ширина – 16,2 м (53 фт), осадка – 8,02 м (26,3 фт). Численность экипажа по штату – 1050 человек. До 1790 г., когда во Франции построили «Коммерс де Марсель», детище Маллена оставалось самым большим кораблем в мире.
«Сантиссима Тринидад» в центре (с поврежденным рангоутом) в сражении у мыса Сент-Висент
Однако спущенный на воду 3 марта 1769 г. и довольно быстро подготовленный к переходу в метрополию корабль, как оказалось, обладал множеством недостатков. Уже на переходе в Эль-Ферроль еще не имевший артиллерийского вооружения «Сантиссима Тринидад» оказался тяжел в управлении и показал неудовлетворительную маневренность. Более того, при слабом ветре он вообще не был способен маневрировать. Во время установки вооружения в Эль-Ферроле выполнили ряд работ, призванных улучшить морские качества новейшего линейного корабля, но все они оказались недостаточно эффективными. В итоге за гигантом закрепилось несколько издевательских прозвищ («Тяжеловес», «Задумчивый» и т.д.). Но самым страшным оказалось то обстоятельство, что корабль требовал на свое содержание слишком много денег. Тем не менее, несмотря ни на какие проблемы и трудности, «Сантиссима Тринидад» не только вошел в состав флота, но и стал считаться олицетворением возрожденного военно-морского могущества Испании.
Когда в 1779 г. Испания во время Американской войны за независимость выступила против Британии на стороне Франции и колонистов, «Сантиссима Тринидад» (в это время – 120 пушечный) стал флагманским кораблем испанского флота. Первоначально он действовал в Атлантике и в августе 1780 г. принял участие в разгроме английского конвоя (захвачено 55 из 63 судов). Затем корабль был задействован в блокаде Гибралтара. 20 октября 1782 г. во время сражения у мыса Спартель на нем держал флаг лейтенант-генерал Луис де Кордоба, командующий испано-французской эскадрой. Тогда он впервые встретился в бою с английским линейным кораблем «Виктори», флагмане британского командующего адмирала лорда Хоу. Он вел свою эскадру из Гибралтара в Англию и не слишком стремился к решительным действиям. Испанцы и их союзники, которым англичане сознательно отдали инициативу, действовали не слишком искусно и не смогли ничего добиться. В результате более умелого маневрирования эскадра Хоу благополучно ушла на родину.
В эпоху Революционных войн Испания некоторое время являлась союзницей Англии, но затем приоритеты сменились: страна вступила в союз с Францией, а Британия в очередной раз стала врагом. В 1798 г. «Сантиссима Тринидад» вновь оказался флагманом большой эскадры в сражении с англичанами у мыса Сент-Винсент (Сан-Висенти), состоявшемся 14 февраля 1797 г. Но прежде чем принять участие в этой битве, корабль в 1795—1796 гг. прошел капитальный ремонт и перестройку. Носовую и кормовую надстройки – форкастль и квартердек – на нем соединили, соорудив настоящую закрытую артиллерийскую палубу, куда установили дополнительные 8 фунтовые орудия. Теперь «Сантиссима Тринидад» превратился в единственный в мире четырехдечный линейный корабль, вооруженный более чем 130 пушками. Больше на тот момент не имел ни один корабль!
В бою у Сент-Винсента на «Сантиссима Тринидад» держал флаг испанский командующий – лейтенант-генерал Хосе де Кордоба. Неудивительно, что англичане всеми силами старались вывести флагман из строя. В разное время гиганту пришлось сражаться с семью противниками, включая «Кэптен» под брейд-вымпелом коммодора Горацио Нельсона. Именно решительное и умелое маневрирование Нельсона привело к окончательной дезорганизации испанской эскадры, которая, несмотря на численное превосходство, потерпела сокрушительное поражение. Четыре линейных корабля стали трофеями победителей, а пятый – «Сантиссима Тринидад» – лишь чудом избежал подобной участи. Флагман Кордобы оказался настолько избит (особенно ему досталось от огня кораблей «Британниа» и «Орайон»), что уже прекратил всякое сопротивление и даже спустил флаг. В это время на помощь флагману подоспели «Пелайо» и «Сан Пабло». Они связали боем английские корабли, дав «Сантиссима Тринидад» возможность выйти из боя. Командир «Пелайо» Вальдес потребовал вновь поднять на «Сантиссима Тринидад» испанский флаг, заявив, что в противном случае будет рассматривать его как вражеский корабль и откроет по нему огонь. Лишившийся рангоута и потерявший более 200 человек убитыми и ранеными, бывший флагман – командующий перенес флаг на другой корабль – все-таки смог достичь берегов Испании. Несмотря на попытку английского фрегата «Терпсихора» захватить поврежденного гиганта, у того хватило сил отогнать преследователя.
Корабль находился в таком плачевном состоянии, что его собирались исключить из состава флота. Даже был разработан проект по перестройке его в плавучую батарею, но во избежание «потери лица» решили «Тяжеловеса» восстановить, изыскав немалые средства на ремонт. Попутно усилили вооружение: в 1802 г. на нем стояло уже 144 пушки. Затем их число немного уменьшили – до 136.
Когда на смену Революционным войнам пришли Наполеоновские, Испания вновь оказалась втянута в совершенно не нужную ей войну с Британией. И в очередной раз ее флот потерпел ряд жестоких поражений. Самым страшным из них стало Трафальгарское сражение. Когда 20 октября понукаемый приказами из Парижа французский адмирал Вильнёв вывел свой плохо подготовленный и утративший веру в победу флот в море, он вряд ли надеялся проскочить мимо блокирующей Кадис английской эскадры лорда Нельсона. Так и получилось: 21 октября британский командующий атаковал плохо организованную и не выдерживавшую строй франко-испанскую эскадру недалеко от мыса Трафальгар.
На «Сантиссима Тринидад», шедшем в середине строя, держал флаг адмирал Балтазар Идальго де Сиснерос. Во время боя англичане просто не могли оставить такую цель без внимания, и «Сантиссима Тринидад» оказался атакован несколькими кораблями противника. Гигант отчаянно отбивался от врага, но потеряв из 1048 находившихся на борту моряков 216 убитыми и 116 ранеными, утратив значительную часть артиллерии и лишившись мачт, был захвачен англичанами в полуразрушенном состоянии. Честь принять капитуляцию этого огромного корабля выпала морякам британского «Нептюна» (командир – кэптен Томас Френсис Фримантль). Приз было решено отбуксировать в Гибралтар, буксировку осуществлял трехдечный «Принс», единственный из английских линкоров, не понесших в Трафальгаре людских потерь. Однако начавшаяся на море сильнейшая буря вынудила победителей отказаться от попытки спасти сильно поврежденный корабль. После снятия экипажа и призовой команды он затонул 23 октября. Самый примечательный линкор испанского флота стихия избавила от участи быть выставленным напоказ в качестве военного трофея, поскольку трудно предположить, что англичане включили бы его в состав своего флота.
Экспедиционное судно «Индевор»
Новый трехдечный корабль заложили на верфи в Гаване (Куба) в соответствии с Королевским указом от 12 марта 1768 г. Проект разработал ирландский кораблестроитель Мэтью Маллен, привлеченный на испанскую службу известным военным и научным деятелем Хорхе Хуаном по рекомендации маркиза де ла Энсенада. По проекту предусматривалось вооружение из 112 орудий (встречаются упоминания о 116 и 120 орудиях): на гондеке – 30 × 36 фунтовых, на мидельдеке – 32 × 24 фунтовых, на опердеке – 32 × 12 фунтовых, на квартердеке и форкастле – 18 × 8 фунтовых. Корпус корабля строился из превосходного красного дерева, рангоут изготавливался из мексиканской сосны. Толщина бортов доходила до 2 футов (свыше 60 см). Водоизмещение этого гиганта достигало 4950 т, длина – 61,3 м (201 фт), ширина – 16,2 м (53 фт), осадка – 8,02 м (26,3 фт). Численность экипажа по штату – 1050 человек. До 1790 г., когда во Франции построили «Коммерс де Марсель», детище Маллена оставалось самым большим кораблем в мире.
Однако спущенный на воду 3 марта 1769 г. и довольно быстро подготовленный к переходу в метрополию корабль, как оказалось, обладал множеством недостатков. Уже на переходе в Эль-Ферроль еще не имевший артиллерийского вооружения «Сантиссима Тринидад» оказался тяжел в управлении и показал неудовлетворительную маневренность. Более того, при слабом ветре он вообще не был способен маневрировать. Во время установки вооружения в Эль-Ферроле выполнили ряд работ, призванных улучшить морские качества новейшего линейного корабля, но все они оказались недостаточно эффективными. В итоге за гигантом закрепилось несколько издевательских прозвищ («Тяжеловес», «Задумчивый» и т.д.). Но самым страшным оказалось то обстоятельство, что корабль требовал на свое содержание слишком много денег. Тем не менее, несмотря ни на какие проблемы и трудности, «Сантиссима Тринидад» не только вошел в состав флота, но и стал считаться олицетворением возрожденного военно-морского могущества Испании.
Когда в 1779 г. Испания во время Американской войны за независимость выступила против Британии на стороне Франции и колонистов, «Сантиссима Тринидад» (в это время – 120 пушечный) стал флагманским кораблем испанского флота. Первоначально он действовал в Атлантике и в августе 1780 г. принял участие в разгроме английского конвоя (захвачено 55 из 63 судов). Затем корабль был задействован в блокаде Гибралтара. 20 октября 1782 г. во время сражения у мыса Спартель на нем держал флаг лейтенант-генерал Луис де Кордоба, командующий испано-французской эскадрой. Тогда он впервые встретился в бою с английским линейным кораблем «Виктори», флагмане британского командующего адмирала лорда Хоу. Он вел свою эскадру из Гибралтара в Англию и не слишком стремился к решительным действиям. Испанцы и их союзники, которым англичане сознательно отдали инициативу, действовали не слишком искусно и не смогли ничего добиться. В результате более умелого маневрирования эскадра Хоу благополучно ушла на родину.
В эпоху Революционных войн Испания некоторое время являлась союзницей Англии, но затем приоритеты сменились: страна вступила в союз с Францией, а Британия в очередной раз стала врагом. В 1798 г. «Сантиссима Тринидад» вновь оказался флагманом большой эскадры в сражении с англичанами у мыса Сент-Винсент (Сан-Висенти), состоявшемся 14 февраля 1797 г. Но прежде чем принять участие в этой битве, корабль в 1795—1796 гг. прошел капитальный ремонт и перестройку. Носовую и кормовую надстройки – форкастль и квартердек – на нем соединили, соорудив настоящую закрытую артиллерийскую палубу, куда установили дополнительные 8 фунтовые орудия. Теперь «Сантиссима Тринидад» превратился в единственный в мире четырехдечный линейный корабль, вооруженный более чем 130 пушками. Больше на тот момент не имел ни один корабль!
В бою у Сент-Винсента на «Сантиссима Тринидад» держал флаг испанский командующий – лейтенант-генерал Хосе де Кордоба. Неудивительно, что англичане всеми силами старались вывести флагман из строя. В разное время гиганту пришлось сражаться с семью противниками, включая «Кэптен» под брейд-вымпелом коммодора Горацио Нельсона. Именно решительное и умелое маневрирование Нельсона привело к окончательной дезорганизации испанской эскадры, которая, несмотря на численное превосходство, потерпела сокрушительное поражение. Четыре линейных корабля стали трофеями победителей, а пятый – «Сантиссима Тринидад» – лишь чудом избежал подобной участи. Флагман Кордобы оказался настолько избит (особенно ему досталось от огня кораблей «Британниа» и «Орайон»), что уже прекратил всякое сопротивление и даже спустил флаг. В это время на помощь флагману подоспели «Пелайо» и «Сан Пабло». Они связали боем английские корабли, дав «Сантиссима Тринидад» возможность выйти из боя. Командир «Пелайо» Вальдес потребовал вновь поднять на «Сантиссима Тринидад» испанский флаг, заявив, что в противном случае будет рассматривать его как вражеский корабль и откроет по нему огонь. Лишившийся рангоута и потерявший более 200 человек убитыми и ранеными, бывший флагман – командующий перенес флаг на другой корабль – все-таки смог достичь берегов Испании. Несмотря на попытку английского фрегата «Терпсихора» захватить поврежденного гиганта, у того хватило сил отогнать преследователя.
Корабль находился в таком плачевном состоянии, что его собирались исключить из состава флота. Даже был разработан проект по перестройке его в плавучую батарею, но во избежание «потери лица» решили «Тяжеловеса» восстановить, изыскав немалые средства на ремонт. Попутно усилили вооружение: в 1802 г. на нем стояло уже 144 пушки. Затем их число немного уменьшили – до 136.
Когда на смену Революционным войнам пришли Наполеоновские, Испания вновь оказалась втянута в совершенно не нужную ей войну с Британией. И в очередной раз ее флот потерпел ряд жестоких поражений. Самым страшным из них стало Трафальгарское сражение. Когда 20 октября понукаемый приказами из Парижа французский адмирал Вильнёв вывел свой плохо подготовленный и утративший веру в победу флот в море, он вряд ли надеялся проскочить мимо блокирующей Кадис английской эскадры лорда Нельсона. Так и получилось: 21 октября британский командующий атаковал плохо организованную и не выдерживавшую строй франко-испанскую эскадру недалеко от мыса Трафальгар.
На «Сантиссима Тринидад», шедшем в середине строя, держал флаг адмирал Балтазар Идальго де Сиснерос. Во время боя англичане просто не могли оставить такую цель без внимания, и «Сантиссима Тринидад» оказался атакован несколькими кораблями противника. Гигант отчаянно отбивался от врага, но потеряв из 1048 находившихся на борту моряков 216 убитыми и 116 ранеными, утратив значительную часть артиллерии и лишившись мачт, был захвачен англичанами в полуразрушенном состоянии. Честь принять капитуляцию этого огромного корабля выпала морякам британского «Нептюна» (командир – кэптен Томас Френсис Фримантль). Приз было решено отбуксировать в Гибралтар, буксировку осуществлял трехдечный «Принс», единственный из английских линкоров, не понесших в Трафальгаре людских потерь. Однако начавшаяся на море сильнейшая буря вынудила победителей отказаться от попытки спасти сильно поврежденный корабль. После снятия экипажа и призовой команды он затонул 23 октября. Самый примечательный линкор испанского флота стихия избавила от участи быть выставленным напоказ в качестве военного трофея, поскольку трудно предположить, что англичане включили бы его в состав своего флота.
Экспедиционное судно «Индевор»
Порой ничем не примечательные суда становятся знамениты именно потому, что им посчастливилось оказаться под командованием выдающегося человека. Так, парусник «Индевор» («Endeavour») навечно вошел в историю мореплавания как корабль великого мореплавателя Джеймса Кука.
В середине 1760 х гг. английское Королевское научное общество сочло необходимым организовать экспедицию в Тихий океан. Ее главной целью считалось наблюдение за ожидавшимся прохождением Венеры через меридиан – между Землей и Солнцем. Событие ожидалось 3 июля 1769 г. Формально экспедиция не имела отношения к военному флоту. Адмиралтейство лишь согласилось предоставить судно для похода в Южное полушарие. Однако ныне признано, что за официально провозглашенной задачей «притаилась» еще одна, притом основная. Расчет делался на то, что удастся обнаружить новый континент – таинственную Южную землю. Дело в том, что в то время считалось, будто в районе Южного полюса имеется огромный континент с вполне приличным умеренным климатом.
Копия «Индевора»
Для командования экспедиционным судном (и, соответственно, всей экспедицией) лорды Адмиралтейства, после некоторых сомнений, выбрали Джеймса Кука. Собственно говоря, в личных качествах, мастерстве судоводителя, таланте картографа и огромном интересе к дальним плаваниям Кука никто и не сомневался. Но отважный и опытный моряк имел один существенный «недостаток»: он происходил из простонародья. Правда, до того как Джеймс Кук поступил добровольцем на военную службу, он успел дослужиться от юнги до помощника капитана торгового судна, но для Королевского военно-морского флота – Ройял Нэви – это никакого значения не имело. Но когда стало ясно, что конкурентов на должность капитана экспедиционного судна у Кука, в общем-то, и нет, то проблему решили просто: проигнорировав все сословные предрассудки, ему присвоили звание лейтенанта.
Выбор экспедиционного судна скорее всего был обусловлен именно особенностями службы Кука на торговом флоте, когда он несколько лет проплавал на угольщике. Предназначенные для перевозки угля суда представляли собой широкие, весьма неуклюжие парусники, не способные даже при попутном ветре развивать сколько-нибудь значительную скорость. Выглядели они весьма непрезентабельно. Впрочем, по словам одного из авторов, «…для владельцев "угольщиков" эстетические нормы никакой цены не имели, они руководствовались лишь практическими соображениями: их суда должны были перевозить как можно больше угля и для этой цели оборудованы были превосходно. Кроме того, они обладали другими неожиданными свойствами. Несмотря на то, что своими обводами "угольщики" XVIII в. напоминали деревянный башмак и гроб одновременно, они прекрасно держались на воде и могли устоять в самый лютый шторм (легко представить, каково при этом приходилось их командам!), а их плоское дно и незначительная осадка позволяли подходить чуть ли не вплотную к берегу. И ко всему прочему они могли взять на борт много провианта».
Именно на бывшем «угольщике» и решили отправить экспедицию в Тихий океан. Приписанный к порту Уитби и называвшийся «Эрл оф Пемброк» трехмачтовый транспорт водоизмещением 368, 75 длинных (английских) тонны сошел на воду в июне 1764 г. Он имел достаточно широкий и тупой нос, прямую транцевую корму, весьма полные обводы и приподнятый полуют. Его длина составляла 32 м (по нижней палубе – 29, 7 м), а ширина – 8,9 м. Скорость не превышала семи узлов, зато прочность постройки и остойчивость оценивались как замечательные.
Бывший угольщик, переименованный в «Барк Индевор» (первое слово из названия вскоре выпало, и судно Кука повсеместно именуется просто «Индевор»), готовили к дальнему плаванию очень тщательно. На нем оборудовали жилые помещения, в том числе каюты, плотницкую мастерскую и кузницу, разместили большой запас парусины и канатов. На борту появились медикаменты и хирургические инструменты (по нормам того времени на «угольщике» врач не полагался), научные приборы. Среди грузов значились товары для меновой торговли и, естественно, боезапас – судно вооружили пушками небольшого калибра. Согласно записи самого Кука на момент выхода в плавание на борту «Индевора», официально числившемся 14 пушечным шлюпом, находились 94 человека, включая шестерых ученых и 13 слуг, но считается, что в список не попали три матроса и один слуга.
«Индевор» покинул Плимут 26 августа 1768 г. и взял курс на остров Мадейра, куда благополучно прибыл. Но там команда понесла первую потерю: во время отдачи якоря канат захлестнул и утащил в воду помощника штурмана, вытащили его уже бездыханным. Затем последовал переход к Рио-де-Жанейро, но там экспедицию приняли крайне настороженно и недоброжелательно. Кука и его корабль (не забудем – бывший «угольщик») сочли не представителями Ройял Нэви, а пиратами или контрабандистами. Первый помощник Хикс, отправившийся на берег, был арестован, и Куку стоило немалых трудов добиться его освобождения. Заход за водой и продовольствием растянулся почти на месяц. Зато научная деятельность экспедиции развернулась уже на этом этапе плавания – натуралисты изучали и систематизировали морских птиц, рыб, различных животных. Ботаники собирали столько новых, еще не описанных видов растений, что им приходилось без отдыха трудиться целыми днями.
Рождество встречали на пути от Рио-де-Жанейро к мысу Горн. В честь праздника команде было позволено «слегка расслабиться». Кук записал: «Вчера праздновали Рождество, и на корабле не было трезвых». Вообще, великий мореплаватель проявлял изрядную заботу о своих людях, всегда старался обеспечить моряков свежей пищей и хорошей водой, а для поддержания морального духа порой позволял матросам и морским пехотинцам «оттягиваться по полной». Однажды он высадил перепивших мореплавателей на берег и два дня терпеливо ждал, пока они придут в работоспособное состояние, причем никого за столь очевидное нарушение дисциплины не наказали. Зато «провинившимся» в борьбе за здоровье пощады не было: когда во время плавания два матроса отказались есть свежее мясо, их без лишних разговоров подвергли порке. Во всех плаваниях команды относились к своему капитану с уважением и любовью, его буквально боготворили. Впрочем, это вызывалось не только отношением Кука к людям, но и его высочайшим профессионализмом в морском деле.
13 апреля 1769 г. экспедиция прибыла на Таити. Полинезийцы встретили британцев доброжелательно, и началась подготовка к выполнению главного официального задания. Однако проведенные 3 июня наблюдения оказались не слишком удачными, что обуславливалось несовершенством приборов (ни один наблюдатель во всем мире не смог получить ожидаемых результатов). Несмотря на ряд проблем, возникших при общении белых людей с аборигенами, серьезных столкновений не происходило. Поэтому когда в августе «Индевор» покидал Таити, местные вожди и старейшины даже попытались уговорить Кука не уходить в море, а когда англичане подняли якорь и поставили паруса, многие полинезийцы не смогли сдержать слез.
Поход на юг оказался безрезультатным: дойдя до предписанного инструкцией Адмиралтейства 40° ю. ш., ничего не обнаружили. А 7 октября с «Индевора» увидели восточное побережье Новой Зеландии. Там Кук и его люди столкнулись с очень воинственными и крайне недоброжелательно настроенными по отношению к пришельцам аборигенами – маори. Произошло несколько стычек, высаживаться на берег зачастую оказывалось просто невозможно. Но это обстоятельство не помешало проведению картографических работ, о которых впоследствии говорилось: «…карта Новой Зеландии, вычерченная Куком, поражает точностью». А боевые каноэ маори при случае пришлось отгонять предупредительными выстрелами из пушек (пригодилось-таки вооружение!). Во время исследования Новой Зеландии проявились врожденные недостатки «Индевора»: его неповоротливость, низкая скорость. К тому же сильнейшие удары волн вызвали течи, днище сильно обросло. Пришлось искать подходящую бухту и заниматься приведением корабля в порядок. Затем Кук направился к берегам Австралии, юго-восточного побережья которой и достиг 19 апреля 1770 г.
Знания об этом континенте у европейцев были минимальными. О природе, населяющих неизведанные земли аборигенах, растительном и животном мире сведения практически отсутствовали. Никаких карт не имелось, о существовании Большого Барьерного рифа никто не подозревал. В результате занимавшийся изучением побережья «Индевор» вечером 11 июня налетел на риф и прочно засел на нем. Тут-то и сказалось качество постройки – несмотря на серьезные повреждения, благодаря самоотверженной работе команды и толковому руководству судно удалось стянуть на глубокую воду. А пробоина оказалась «заделана» весьма своеобразно – в ней застрял изрядный кусок коралла! Затем пострадавшее судно подвели к берегу, где и занялись исправлением повреждений. Реку, в устье которой это происходило, Кук назвал в честь своего корабля, увековечив его название на карте мира. Также Индевором был назван пролив, отделяющий Австралию от Новой Гвинеи. Кстати, покидая Австралию, Кук торжественно провозгласил ее владением британской короны, ранее он также поступил на Новой Зеландии и ряде других островов Тихого океана. Любопытно, что сам Кук свои успехи и достижения – действительно выдающиеся – оценивал весьма скромно. В рапорте, адресованном лордам Адмиралтейства, он написал: «Открытия, сделанные во время этого плавания, нельзя назвать великими!»
В середине 1760 х гг. английское Королевское научное общество сочло необходимым организовать экспедицию в Тихий океан. Ее главной целью считалось наблюдение за ожидавшимся прохождением Венеры через меридиан – между Землей и Солнцем. Событие ожидалось 3 июля 1769 г. Формально экспедиция не имела отношения к военному флоту. Адмиралтейство лишь согласилось предоставить судно для похода в Южное полушарие. Однако ныне признано, что за официально провозглашенной задачей «притаилась» еще одна, притом основная. Расчет делался на то, что удастся обнаружить новый континент – таинственную Южную землю. Дело в том, что в то время считалось, будто в районе Южного полюса имеется огромный континент с вполне приличным умеренным климатом.
Для командования экспедиционным судном (и, соответственно, всей экспедицией) лорды Адмиралтейства, после некоторых сомнений, выбрали Джеймса Кука. Собственно говоря, в личных качествах, мастерстве судоводителя, таланте картографа и огромном интересе к дальним плаваниям Кука никто и не сомневался. Но отважный и опытный моряк имел один существенный «недостаток»: он происходил из простонародья. Правда, до того как Джеймс Кук поступил добровольцем на военную службу, он успел дослужиться от юнги до помощника капитана торгового судна, но для Королевского военно-морского флота – Ройял Нэви – это никакого значения не имело. Но когда стало ясно, что конкурентов на должность капитана экспедиционного судна у Кука, в общем-то, и нет, то проблему решили просто: проигнорировав все сословные предрассудки, ему присвоили звание лейтенанта.
Выбор экспедиционного судна скорее всего был обусловлен именно особенностями службы Кука на торговом флоте, когда он несколько лет проплавал на угольщике. Предназначенные для перевозки угля суда представляли собой широкие, весьма неуклюжие парусники, не способные даже при попутном ветре развивать сколько-нибудь значительную скорость. Выглядели они весьма непрезентабельно. Впрочем, по словам одного из авторов, «…для владельцев "угольщиков" эстетические нормы никакой цены не имели, они руководствовались лишь практическими соображениями: их суда должны были перевозить как можно больше угля и для этой цели оборудованы были превосходно. Кроме того, они обладали другими неожиданными свойствами. Несмотря на то, что своими обводами "угольщики" XVIII в. напоминали деревянный башмак и гроб одновременно, они прекрасно держались на воде и могли устоять в самый лютый шторм (легко представить, каково при этом приходилось их командам!), а их плоское дно и незначительная осадка позволяли подходить чуть ли не вплотную к берегу. И ко всему прочему они могли взять на борт много провианта».
Именно на бывшем «угольщике» и решили отправить экспедицию в Тихий океан. Приписанный к порту Уитби и называвшийся «Эрл оф Пемброк» трехмачтовый транспорт водоизмещением 368, 75 длинных (английских) тонны сошел на воду в июне 1764 г. Он имел достаточно широкий и тупой нос, прямую транцевую корму, весьма полные обводы и приподнятый полуют. Его длина составляла 32 м (по нижней палубе – 29, 7 м), а ширина – 8,9 м. Скорость не превышала семи узлов, зато прочность постройки и остойчивость оценивались как замечательные.
Бывший угольщик, переименованный в «Барк Индевор» (первое слово из названия вскоре выпало, и судно Кука повсеместно именуется просто «Индевор»), готовили к дальнему плаванию очень тщательно. На нем оборудовали жилые помещения, в том числе каюты, плотницкую мастерскую и кузницу, разместили большой запас парусины и канатов. На борту появились медикаменты и хирургические инструменты (по нормам того времени на «угольщике» врач не полагался), научные приборы. Среди грузов значились товары для меновой торговли и, естественно, боезапас – судно вооружили пушками небольшого калибра. Согласно записи самого Кука на момент выхода в плавание на борту «Индевора», официально числившемся 14 пушечным шлюпом, находились 94 человека, включая шестерых ученых и 13 слуг, но считается, что в список не попали три матроса и один слуга.
«Индевор» покинул Плимут 26 августа 1768 г. и взял курс на остров Мадейра, куда благополучно прибыл. Но там команда понесла первую потерю: во время отдачи якоря канат захлестнул и утащил в воду помощника штурмана, вытащили его уже бездыханным. Затем последовал переход к Рио-де-Жанейро, но там экспедицию приняли крайне настороженно и недоброжелательно. Кука и его корабль (не забудем – бывший «угольщик») сочли не представителями Ройял Нэви, а пиратами или контрабандистами. Первый помощник Хикс, отправившийся на берег, был арестован, и Куку стоило немалых трудов добиться его освобождения. Заход за водой и продовольствием растянулся почти на месяц. Зато научная деятельность экспедиции развернулась уже на этом этапе плавания – натуралисты изучали и систематизировали морских птиц, рыб, различных животных. Ботаники собирали столько новых, еще не описанных видов растений, что им приходилось без отдыха трудиться целыми днями.
Рождество встречали на пути от Рио-де-Жанейро к мысу Горн. В честь праздника команде было позволено «слегка расслабиться». Кук записал: «Вчера праздновали Рождество, и на корабле не было трезвых». Вообще, великий мореплаватель проявлял изрядную заботу о своих людях, всегда старался обеспечить моряков свежей пищей и хорошей водой, а для поддержания морального духа порой позволял матросам и морским пехотинцам «оттягиваться по полной». Однажды он высадил перепивших мореплавателей на берег и два дня терпеливо ждал, пока они придут в работоспособное состояние, причем никого за столь очевидное нарушение дисциплины не наказали. Зато «провинившимся» в борьбе за здоровье пощады не было: когда во время плавания два матроса отказались есть свежее мясо, их без лишних разговоров подвергли порке. Во всех плаваниях команды относились к своему капитану с уважением и любовью, его буквально боготворили. Впрочем, это вызывалось не только отношением Кука к людям, но и его высочайшим профессионализмом в морском деле.
13 апреля 1769 г. экспедиция прибыла на Таити. Полинезийцы встретили британцев доброжелательно, и началась подготовка к выполнению главного официального задания. Однако проведенные 3 июня наблюдения оказались не слишком удачными, что обуславливалось несовершенством приборов (ни один наблюдатель во всем мире не смог получить ожидаемых результатов). Несмотря на ряд проблем, возникших при общении белых людей с аборигенами, серьезных столкновений не происходило. Поэтому когда в августе «Индевор» покидал Таити, местные вожди и старейшины даже попытались уговорить Кука не уходить в море, а когда англичане подняли якорь и поставили паруса, многие полинезийцы не смогли сдержать слез.
Поход на юг оказался безрезультатным: дойдя до предписанного инструкцией Адмиралтейства 40° ю. ш., ничего не обнаружили. А 7 октября с «Индевора» увидели восточное побережье Новой Зеландии. Там Кук и его люди столкнулись с очень воинственными и крайне недоброжелательно настроенными по отношению к пришельцам аборигенами – маори. Произошло несколько стычек, высаживаться на берег зачастую оказывалось просто невозможно. Но это обстоятельство не помешало проведению картографических работ, о которых впоследствии говорилось: «…карта Новой Зеландии, вычерченная Куком, поражает точностью». А боевые каноэ маори при случае пришлось отгонять предупредительными выстрелами из пушек (пригодилось-таки вооружение!). Во время исследования Новой Зеландии проявились врожденные недостатки «Индевора»: его неповоротливость, низкая скорость. К тому же сильнейшие удары волн вызвали течи, днище сильно обросло. Пришлось искать подходящую бухту и заниматься приведением корабля в порядок. Затем Кук направился к берегам Австралии, юго-восточного побережья которой и достиг 19 апреля 1770 г.
Знания об этом континенте у европейцев были минимальными. О природе, населяющих неизведанные земли аборигенах, растительном и животном мире сведения практически отсутствовали. Никаких карт не имелось, о существовании Большого Барьерного рифа никто не подозревал. В результате занимавшийся изучением побережья «Индевор» вечером 11 июня налетел на риф и прочно засел на нем. Тут-то и сказалось качество постройки – несмотря на серьезные повреждения, благодаря самоотверженной работе команды и толковому руководству судно удалось стянуть на глубокую воду. А пробоина оказалась «заделана» весьма своеобразно – в ней застрял изрядный кусок коралла! Затем пострадавшее судно подвели к берегу, где и занялись исправлением повреждений. Реку, в устье которой это происходило, Кук назвал в честь своего корабля, увековечив его название на карте мира. Также Индевором был назван пролив, отделяющий Австралию от Новой Гвинеи. Кстати, покидая Австралию, Кук торжественно провозгласил ее владением британской короны, ранее он также поступил на Новой Зеландии и ряде других островов Тихого океана. Любопытно, что сам Кук свои успехи и достижения – действительно выдающиеся – оценивал весьма скромно. В рапорте, адресованном лордам Адмиралтейства, он написал: «Открытия, сделанные во время этого плавания, нельзя назвать великими!»
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента