Страница:
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- 8
- Следующая »
- Последняя >>
Борис Соломонов, Никита Кузнецов, Андрей Золотарев
Сто великих кораблей
Введение
«В мире есть три прекрасных зрелища: скачущая лошадь, танцующая женщина и корабль, идущий под всеми парусами». Эту фразу приписывают великому французскому писателю Оноре де Бальзаку. На наш взгляд, своеобразной красотой обладают не только парусники, но и все корабли и суда: изящные лайнеры, «пузатые» броненосцы, стремительные крейсера, побитые штормами рыболовецкие траулеры, «кряжистые» ледоколы, яркие плавучие маяки и даже обычные портовые буксиры.
«Судно – единственное человеческое творение, которое удостаивается чести получить при рождении имя собственное. Кому присваивается имя собственное в этом мире? Только тому, кто имеет собственную историю жизни, то есть существу с судьбой, имеющему характер, отличающемуся ото всего другого сущего», – заметил моряк-писатель В.В. Конецкий. На самом деле, в отдельных случаях имена собственные присваиваются и другим техническим объектам – ракетам, самолетам, танкам, автомобилям. Но нельзя не согласиться с писателем, отдавшим службе и работе на флоте большую часть жизни: именно судно или корабль как довольно сложная конструкция, предназначенная для использования в опасной и непредсказуемой стихии – воде, на наш взгляд, наиболее одушевленный объект из числа созданных человеком.
Неспроста с древнейших времен и до наших дней с постройкой, наименованием и эксплуатацией кораблей и судов связано большое количество суеверий, религиозных обрядов и традиций. Да и само мореплавание издревле воспринималось именно как искусство… Более того, по сути своей, каждый корабль является памятником. Во-первых, в своей конструкции он отражает развитие науки и техники на период его постройки; во-вторых, многие корабли и суда сами являются участниками исторических событий (некоторым из них повезло и они сохранены как памятники). В-третьих, корабли, несущие на борту имена выдающихся людей, являются «живыми памятниками». Со штурманской четкостью и лаконичностью написал об этом Конецкий: «Нет на планете и живых памятников. Бронзовые и каменные монументы мертвы, как бы величественны и прекрасны они ни были. Имена знаменитых людей остаются в названиях континентов и городов, дворцов и бульваров. Но даже самый живой бульвар – это мертвый памятник. Только корабли – живые памятники. И когда ледоколы "Владимир Русанов" и "Афанасий Никитин" сердито «лаются» в морозном тумане, в лиловой мгле у двадцать первого буя при входе в Керченский пролив, то их имена перестают быть именами мертвецов. Об этом сказано много раз. И всё равно опять и опять испытываешь радостное удовлетворение от неожиданного общения с хладнокровным, но азартным и честолюбивым Русановым или лукавым и трепливым Афанасием, хотя от них давным-давно не осталось даже праха».
Эта книга рассказывает о ста великих кораблях. При ее создании перед авторами встала нелегкая задача выбора. Действительно, какой корабль считать великим? Чем определяется «величие»? В конечном итоге было принято решение собрать под одной обложкой информацию о сотне кораблей, ставших вехами развития судостроения, прославившихися в войнах, участвовавших в географических экспедициях. Естественно, не остались без внимания «рекордсмены» – корабли, к названиям которых можно добавить слово «самый» (самые большие, самые быстрые и т.п.). Не остались без внимания и рассказано в работе о жертвах наиболее известных аварий и катастроф.
Книга предназначена, прежде всего, для российского читателя. Именно поэтому значительное место на ее страницах отведено кораблям отечественного флота. На наш взгляд, это вполне логично. В качестве примера можно привести подобные издания, выпущенные в США и во Франции. На страницах американской научно-популярной книги, посвященной 100 самым знаменитым кораблям, созданным за всю историю мореплавания[1], нашлось место лишь для одного представителя Российского флота – эскадренного броненосца «Князь Потемкин-Таврический». Причем главной его заслугой признается то, что он стал героем знаменитого фильма С. Эйзенштейна. В аналогичном французском издании[2] косвенно упомянуто лишь одно судно, носившее Андреевский флаг – буксир-спасатель «Черномор», вошедший в состав французского флота после окончания Гражданской войны в России и прославившийся под названием «Ируаз». Только о его изначальной национальной принадлежности во французком альбоме не говорится ни слова.
В нашей работе мы постарались максимально отразить «биографии» наиболее замечательных кораблей отечественного флота, но при этом не обошли вниманием и флоты других государств. Многие публикуемые сведения мало известны широкому кругу читателей. Стоит отметить, что данная книга посвящена только надводным кораблям. Подводные лодки (многие из которых вполне могут претендовать на звание «великих») заслуживают отдельной работы. Приглашаем вас, уважаемые читатели, окунуться в яркий, романтический, героический и трагический мир истории судостроения и мореплавания, представленный широкой палитрой его наиболее ярких представителей.
Н.А. Кузнецов
«Судно – единственное человеческое творение, которое удостаивается чести получить при рождении имя собственное. Кому присваивается имя собственное в этом мире? Только тому, кто имеет собственную историю жизни, то есть существу с судьбой, имеющему характер, отличающемуся ото всего другого сущего», – заметил моряк-писатель В.В. Конецкий. На самом деле, в отдельных случаях имена собственные присваиваются и другим техническим объектам – ракетам, самолетам, танкам, автомобилям. Но нельзя не согласиться с писателем, отдавшим службе и работе на флоте большую часть жизни: именно судно или корабль как довольно сложная конструкция, предназначенная для использования в опасной и непредсказуемой стихии – воде, на наш взгляд, наиболее одушевленный объект из числа созданных человеком.
Неспроста с древнейших времен и до наших дней с постройкой, наименованием и эксплуатацией кораблей и судов связано большое количество суеверий, религиозных обрядов и традиций. Да и само мореплавание издревле воспринималось именно как искусство… Более того, по сути своей, каждый корабль является памятником. Во-первых, в своей конструкции он отражает развитие науки и техники на период его постройки; во-вторых, многие корабли и суда сами являются участниками исторических событий (некоторым из них повезло и они сохранены как памятники). В-третьих, корабли, несущие на борту имена выдающихся людей, являются «живыми памятниками». Со штурманской четкостью и лаконичностью написал об этом Конецкий: «Нет на планете и живых памятников. Бронзовые и каменные монументы мертвы, как бы величественны и прекрасны они ни были. Имена знаменитых людей остаются в названиях континентов и городов, дворцов и бульваров. Но даже самый живой бульвар – это мертвый памятник. Только корабли – живые памятники. И когда ледоколы "Владимир Русанов" и "Афанасий Никитин" сердито «лаются» в морозном тумане, в лиловой мгле у двадцать первого буя при входе в Керченский пролив, то их имена перестают быть именами мертвецов. Об этом сказано много раз. И всё равно опять и опять испытываешь радостное удовлетворение от неожиданного общения с хладнокровным, но азартным и честолюбивым Русановым или лукавым и трепливым Афанасием, хотя от них давным-давно не осталось даже праха».
Эта книга рассказывает о ста великих кораблях. При ее создании перед авторами встала нелегкая задача выбора. Действительно, какой корабль считать великим? Чем определяется «величие»? В конечном итоге было принято решение собрать под одной обложкой информацию о сотне кораблей, ставших вехами развития судостроения, прославившихися в войнах, участвовавших в географических экспедициях. Естественно, не остались без внимания «рекордсмены» – корабли, к названиям которых можно добавить слово «самый» (самые большие, самые быстрые и т.п.). Не остались без внимания и рассказано в работе о жертвах наиболее известных аварий и катастроф.
Книга предназначена, прежде всего, для российского читателя. Именно поэтому значительное место на ее страницах отведено кораблям отечественного флота. На наш взгляд, это вполне логично. В качестве примера можно привести подобные издания, выпущенные в США и во Франции. На страницах американской научно-популярной книги, посвященной 100 самым знаменитым кораблям, созданным за всю историю мореплавания[1], нашлось место лишь для одного представителя Российского флота – эскадренного броненосца «Князь Потемкин-Таврический». Причем главной его заслугой признается то, что он стал героем знаменитого фильма С. Эйзенштейна. В аналогичном французском издании[2] косвенно упомянуто лишь одно судно, носившее Андреевский флаг – буксир-спасатель «Черномор», вошедший в состав французского флота после окончания Гражданской войны в России и прославившийся под названием «Ируаз». Только о его изначальной национальной принадлежности во французком альбоме не говорится ни слова.
В нашей работе мы постарались максимально отразить «биографии» наиболее замечательных кораблей отечественного флота, но при этом не обошли вниманием и флоты других государств. Многие публикуемые сведения мало известны широкому кругу читателей. Стоит отметить, что данная книга посвящена только надводным кораблям. Подводные лодки (многие из которых вполне могут претендовать на звание «великих») заслуживают отдельной работы. Приглашаем вас, уважаемые читатели, окунуться в яркий, романтический, героический и трагический мир истории судостроения и мореплавания, представленный широкой палитрой его наиболее ярких представителей.
Н.А. Кузнецов
Ноев ковчег
Легенды о Всемирном потопе встречаются у многих народов. Подобные истории рассказывали на разных континентах и в различные времена, особенно широкое распространение они получили в районе Ближнего Востока и Двуречья. В шумерской, аккадской и вавилонской мифологии этому событию уделялось большое внимание. Но особо важное место в сознании людей занимает история о потопе, изложенная в Библии. Согласно Книге Бытия грехи человеческие и повсеместное падение нравов прогневили Создателя, и он решил покарать человечество. Спастись было позволено лишь праведнику Ною с семейством. По сей день никто не может со стопроцентной уверенностью сказать, какое событие послужило «прототипом» Всемирного потопа. Однако понятие «Ноев ковчег» давно стало символом спасения жизни, а название «несамоходного плавсредства» давно стало нарицательным, оно известно не только верующим христианам.
Ноев ковчег
Можно долго спорить о том, существовал ли Ноев ковчег в действительности, но его описания, сделанные на основе библейской истории, можно найти во многих книгах и даже научных энциклопедиях. Согласно Библии размерения ковчега были таковы: длина – 300 локтей, ширина – 50 локтей, высота – 30 локтей. Точного соответствия единицы измерения «локоть» в метрической системе СИ не существует, но можно достаточно грубо принять один локоть равным 0,45 м. Тогда размерения ковчега составят 135 м × 22,5 м × 13,5 м. В одном из бортов была устроена дверь, внутри судно разделялось на три отделения, располагавшиеся одно над другим. Ковчег строился из дерева гофер («смолистое дерево», вероятнее всего – кипарис или родственное ему дерево), был осмолен снаружи и имел люк в верхней части. Больше о его устройстве в Книге Бытия ничего не говорится.
Постройка ковчега заняла у Ноя очень длительное время; впрочем, продолжительность жизни библейских патриархов исчислялась столетиями. Само же плавание продолжалось примерно один календарный год (или несколько дольше лунного года). Закончилось оно, как известно, в горах Армении.
С библейской историей связано немало любопытных фактов: так, среди списка наиболее известных кораблекрушений всех времен и народов у страховщиков фирмы «Ллойд», оно числится под номером один. Причина – посадка на камни, место крушения – гора Арарат. А история поиска обломков ковчега не менее любопытна, чем попытки найти Атлантиду. Еще вавилонские историки упоминали о судне на горе Арарат. Неоднократные попытки обнаружить ковчег предпринимались после того, как христианство стало официальной религией в Римской империи. О наличии обломков ковчега на горе писал знаменитый путешественник Марко Поло. В XIX в. поиски вели уже не только отдельные энтузиасты, но и специально организованные экспедиции; в двадцатом столетии работы продолжились, к ним была подключена даже космическая техника. Несколько раз появлялись сообщения о том, что судно Ноя удалось найти, но официальных подтверждений это событие до сих пор не получило.
Можно долго спорить о том, существовал ли Ноев ковчег в действительности, но его описания, сделанные на основе библейской истории, можно найти во многих книгах и даже научных энциклопедиях. Согласно Библии размерения ковчега были таковы: длина – 300 локтей, ширина – 50 локтей, высота – 30 локтей. Точного соответствия единицы измерения «локоть» в метрической системе СИ не существует, но можно достаточно грубо принять один локоть равным 0,45 м. Тогда размерения ковчега составят 135 м × 22,5 м × 13,5 м. В одном из бортов была устроена дверь, внутри судно разделялось на три отделения, располагавшиеся одно над другим. Ковчег строился из дерева гофер («смолистое дерево», вероятнее всего – кипарис или родственное ему дерево), был осмолен снаружи и имел люк в верхней части. Больше о его устройстве в Книге Бытия ничего не говорится.
Постройка ковчега заняла у Ноя очень длительное время; впрочем, продолжительность жизни библейских патриархов исчислялась столетиями. Само же плавание продолжалось примерно один календарный год (или несколько дольше лунного года). Закончилось оно, как известно, в горах Армении.
С библейской историей связано немало любопытных фактов: так, среди списка наиболее известных кораблекрушений всех времен и народов у страховщиков фирмы «Ллойд», оно числится под номером один. Причина – посадка на камни, место крушения – гора Арарат. А история поиска обломков ковчега не менее любопытна, чем попытки найти Атлантиду. Еще вавилонские историки упоминали о судне на горе Арарат. Неоднократные попытки обнаружить ковчег предпринимались после того, как христианство стало официальной религией в Римской империи. О наличии обломков ковчега на горе писал знаменитый путешественник Марко Поло. В XIX в. поиски вели уже не только отдельные энтузиасты, но и специально организованные экспедиции; в двадцатом столетии работы продолжились, к ним была подключена даже космическая техника. Несколько раз появлялись сообщения о том, что судно Ноя удалось найти, но официальных подтверждений это событие до сих пор не получило.
«Солнечная ладья»
Вся история Древнего Египта неразрывно связана с Нилом. Великая река снабжала страну водой, ее разливы покрывали землю плодородным илом, в реке ловили рыбу, а на ее берегах охотились на различных животных и птиц. Также река имела важное транспортное значение. Неудивительно, что Нил обожествлялся, а плавание по нему зачастую переставало быть просто перемещением из одного места в другое, приобретая некий сакральный смысл.
Весной 1954 г. во время работ на плато Гиза около Великой пирамиды Хеопса было обнаружено «нечто», перекрытое рядами огромных известняковых плит. На одной из плит удалось даже разглядеть заключенное в овальную рамку имя фараона Джедефра (сын Хеопса, правил около 2566—2558 до н.э.). Египетский Департамент древностей, считавший, что эти плиты могут быть чем угодно, не желал давать разрешение на продолжение работ. Однако доктор Камиль эль-Маллах, руководивший работами на месте, проявил настойчивость. Он был убежден, что под плитами находится большая лодка – подобная тем, что нашли в конце XIX в. Тогда в Дашуре вблизи пирамиды фараона XII династии Сенусерта III (легендарного Сесостриса; правил в 1878—1842 гг. до н.э.) нашли два судна, к сожалению, не слишком хорошо сохранившихся. И в полдень 26 мая 1954 г. в одной из плит с максимальной осторожностью проделали отверстие. Маллах позднее вспоминал: «Словно кошка, я зажмурился и вдруг почувствовал запах благовоний, самых прекрасных и священных! Я ощутил запах времени… Я ощутил аромат столетий… Аромат истории… И тогда я понял, что ладья фараона здесь».
«Солнечная ладья» в музее в Гизе
Вскоре в траншее удалось разглядеть лопасть весла, а затем туда опустили фотоаппарат. На одном из снимков была отчетливо видна носовая часть древнего судна в виде резного возвышения, похожего на пучок стеблей папируса, перевязанного пятью витыми веревками. Подобная форма форштевня была хорошо знакома египтологам по росписям и рельефам из гробниц, а также сохранившимся до нашего времени моделям лодок.
Находка вызвала большой интерес в мире, причем не только среди ученых. Ею заинтересовалась самая разнообразная публика. Египетские власти на самом высшем уровне приняли решение о продолжении работ, но из ложной гордости и несколько извращенного понятия патриотизма решили не привлекать к ним иностранных специалистов. К счастью, среди египтян нашлись настоящие профессионалы – такие как руководитель работ Ахмед Юсеф Мустафа или химик доктор Искандер.
Последнюю гигантскую плиту с траншей («саркофага») сняли 28 января 1955 г. Выяснилось, что нос ладьи был обращен на запад, корма – на восток. Детали разного размера оказались не свалены большой кучей, а уложены в определенном порядке. Вся беда заключалась в том, что смысл этого порядка оставался далеко не во всем понятном людям ХХ в.
Когда работы по извлечению, тщательнейшей описи и необходимой консервации завершились, то оказалось: в распоряжении ученых находится 651 отдельная часть, состоящая из 1224 отдельных деталей. Большинство из них были изготовлены из кедра, и лишь отдельные мелкие элементы – из акации и других пород дерева, с давних времен произраставших на территории Египта. Кедр же, по данным анализа, оказался настоящим ливанским – деревья срубили именно на земле современного Ливана. В «саркофаге» не оказалось ничего ценного, кроме самой ладьи, разумеется. Не нашлось там и никаких предметов, которые могли помочь археологам понять: для чего разобранное судно захоронили рядом с пирамидой?
Работа реставраторов продолжалась очень долго. Лишь в 1971 г. восстановленное судно, которое получило красивые названия «Солнечная ладья» или «Царская ладья» (а также более прозаическое – погребальная барка фараона Хеопса), было выставлено недалеко от места находки в специально оборудованном ангаре. Он так и называется: Музей «Солнечной ладьи».
Когда работы завершились, оказалось, что наибольшая длина нильского судна достигает 43,4 м, ширина – 5,9 м, осадка – 1,48 м, водоизмещение – около 45 т. Доски корпуса соединялись S-образными затворами и собирались встык, использовались также веревочные стяжки и клинья. В полном соответствии с дошедшими до нас описаниями Геродота, киль и шпангоуты (набор корпуса в современном понимании) отсутствовали. Имелись лишь 16 толстых распорок (бимсов), одна из которых, расположенная немного вперед от середины корпуса, оказалась гораздо шире и толще других. Предполагается, что к ней могла крепиться мачта. Впрочем, никаких следов самой мачты или иных принадлежностей парусного вооружения в «саркофаге» не обнаружили. Зато нашли весла двух типов: два рулевых по 6 м и пять пар гребных, длиной от 6,5 до 8,5 м. Возможно, что весла играли вспомогательную или просто декоративную роль, а передвигалась ладья на буксире у другого судна.
Ладья имеет два помещения (каюты): одна расположена несколько позади середины корпуса и состоит из 12 деревянных панелей – по пять с каждого борта и по одной с носа и кормы. Носовая и кормовая панели оборудовались дверями, причем дверь со стороны носа имела изнутри задвижку. Над помещением предусмотрена крыша, опирающаяся на колонны, и, возможно, имелась вторая крыша, точнее – навес из циновок. Второе помещение меньших размеров находится ближе к носу.
Находка и реконструкция «Солнечной ладьи» позволили получить прекрасное представление о судостроении Древнего Египта и оценить мастерство корабелов. Но назначение судна так и осталось загадкой, хотя тщательные исследования показали, что оно хотя бы однажды находилось в плавании (на канатах обнаружили речной ил). Возможно, на нем тело фараона перевезли из Мемфиса в Гизу; есть версия, что правитель Египта путешествовал на нем при жизни, посещая расположенные вдоль берегов Нила храмы. Существует и «божественная» версия: по словам египетского министра по делам древностей Захи Хаваса, ему удалось найти свидетельства того, что ладья – вовсе не погребальная барка фараона, а именно ладья бога Солнца Ра. Именно наличие второго «саркофага» навело ученых на эту мысль: на одной Ра плыл днем, на другой – ночью.
О существовании второй камеры рядом с первой стало известно еще в 1954 г. Однако ее долго предпочитали не трогать. Лишь в 1987 г. с помощью особого подземного радара было проведено исследование камеры. Оно показало наличие второй ладьи, меньшего размера и в значительно худшей сохранности.
Подготовка к началу работ по вскрытию второго «саркофага» началась в 2008 г., когда японский университет Васэда выделил средства на эти цели. Первую плиту, перекрывающую траншею с деталями второго судна, убрали 23 июня 2011 г. в присутствии многочисленных зрителей и журналистов. Предполагается, что работы по ее реставрации займут несколько лет, впрочем, полученный при сборке первой ладьи опыт может очень существенно упростить работу.
Весной 1954 г. во время работ на плато Гиза около Великой пирамиды Хеопса было обнаружено «нечто», перекрытое рядами огромных известняковых плит. На одной из плит удалось даже разглядеть заключенное в овальную рамку имя фараона Джедефра (сын Хеопса, правил около 2566—2558 до н.э.). Египетский Департамент древностей, считавший, что эти плиты могут быть чем угодно, не желал давать разрешение на продолжение работ. Однако доктор Камиль эль-Маллах, руководивший работами на месте, проявил настойчивость. Он был убежден, что под плитами находится большая лодка – подобная тем, что нашли в конце XIX в. Тогда в Дашуре вблизи пирамиды фараона XII династии Сенусерта III (легендарного Сесостриса; правил в 1878—1842 гг. до н.э.) нашли два судна, к сожалению, не слишком хорошо сохранившихся. И в полдень 26 мая 1954 г. в одной из плит с максимальной осторожностью проделали отверстие. Маллах позднее вспоминал: «Словно кошка, я зажмурился и вдруг почувствовал запах благовоний, самых прекрасных и священных! Я ощутил запах времени… Я ощутил аромат столетий… Аромат истории… И тогда я понял, что ладья фараона здесь».
Вскоре в траншее удалось разглядеть лопасть весла, а затем туда опустили фотоаппарат. На одном из снимков была отчетливо видна носовая часть древнего судна в виде резного возвышения, похожего на пучок стеблей папируса, перевязанного пятью витыми веревками. Подобная форма форштевня была хорошо знакома египтологам по росписям и рельефам из гробниц, а также сохранившимся до нашего времени моделям лодок.
Находка вызвала большой интерес в мире, причем не только среди ученых. Ею заинтересовалась самая разнообразная публика. Египетские власти на самом высшем уровне приняли решение о продолжении работ, но из ложной гордости и несколько извращенного понятия патриотизма решили не привлекать к ним иностранных специалистов. К счастью, среди египтян нашлись настоящие профессионалы – такие как руководитель работ Ахмед Юсеф Мустафа или химик доктор Искандер.
Последнюю гигантскую плиту с траншей («саркофага») сняли 28 января 1955 г. Выяснилось, что нос ладьи был обращен на запад, корма – на восток. Детали разного размера оказались не свалены большой кучей, а уложены в определенном порядке. Вся беда заключалась в том, что смысл этого порядка оставался далеко не во всем понятном людям ХХ в.
Когда работы по извлечению, тщательнейшей описи и необходимой консервации завершились, то оказалось: в распоряжении ученых находится 651 отдельная часть, состоящая из 1224 отдельных деталей. Большинство из них были изготовлены из кедра, и лишь отдельные мелкие элементы – из акации и других пород дерева, с давних времен произраставших на территории Египта. Кедр же, по данным анализа, оказался настоящим ливанским – деревья срубили именно на земле современного Ливана. В «саркофаге» не оказалось ничего ценного, кроме самой ладьи, разумеется. Не нашлось там и никаких предметов, которые могли помочь археологам понять: для чего разобранное судно захоронили рядом с пирамидой?
Работа реставраторов продолжалась очень долго. Лишь в 1971 г. восстановленное судно, которое получило красивые названия «Солнечная ладья» или «Царская ладья» (а также более прозаическое – погребальная барка фараона Хеопса), было выставлено недалеко от места находки в специально оборудованном ангаре. Он так и называется: Музей «Солнечной ладьи».
Когда работы завершились, оказалось, что наибольшая длина нильского судна достигает 43,4 м, ширина – 5,9 м, осадка – 1,48 м, водоизмещение – около 45 т. Доски корпуса соединялись S-образными затворами и собирались встык, использовались также веревочные стяжки и клинья. В полном соответствии с дошедшими до нас описаниями Геродота, киль и шпангоуты (набор корпуса в современном понимании) отсутствовали. Имелись лишь 16 толстых распорок (бимсов), одна из которых, расположенная немного вперед от середины корпуса, оказалась гораздо шире и толще других. Предполагается, что к ней могла крепиться мачта. Впрочем, никаких следов самой мачты или иных принадлежностей парусного вооружения в «саркофаге» не обнаружили. Зато нашли весла двух типов: два рулевых по 6 м и пять пар гребных, длиной от 6,5 до 8,5 м. Возможно, что весла играли вспомогательную или просто декоративную роль, а передвигалась ладья на буксире у другого судна.
Ладья имеет два помещения (каюты): одна расположена несколько позади середины корпуса и состоит из 12 деревянных панелей – по пять с каждого борта и по одной с носа и кормы. Носовая и кормовая панели оборудовались дверями, причем дверь со стороны носа имела изнутри задвижку. Над помещением предусмотрена крыша, опирающаяся на колонны, и, возможно, имелась вторая крыша, точнее – навес из циновок. Второе помещение меньших размеров находится ближе к носу.
Находка и реконструкция «Солнечной ладьи» позволили получить прекрасное представление о судостроении Древнего Египта и оценить мастерство корабелов. Но назначение судна так и осталось загадкой, хотя тщательные исследования показали, что оно хотя бы однажды находилось в плавании (на канатах обнаружили речной ил). Возможно, на нем тело фараона перевезли из Мемфиса в Гизу; есть версия, что правитель Египта путешествовал на нем при жизни, посещая расположенные вдоль берегов Нила храмы. Существует и «божественная» версия: по словам египетского министра по делам древностей Захи Хаваса, ему удалось найти свидетельства того, что ладья – вовсе не погребальная барка фараона, а именно ладья бога Солнца Ра. Именно наличие второго «саркофага» навело ученых на эту мысль: на одной Ра плыл днем, на другой – ночью.
О существовании второй камеры рядом с первой стало известно еще в 1954 г. Однако ее долго предпочитали не трогать. Лишь в 1987 г. с помощью особого подземного радара было проведено исследование камеры. Оно показало наличие второй ладьи, меньшего размера и в значительно худшей сохранности.
Подготовка к началу работ по вскрытию второго «саркофага» началась в 2008 г., когда японский университет Васэда выделил средства на эти цели. Первую плиту, перекрывающую траншею с деталями второго судна, убрали 23 июня 2011 г. в присутствии многочисленных зрителей и журналистов. Предполагается, что работы по ее реставрации займут несколько лет, впрочем, полученный при сборке первой ладьи опыт может очень существенно упростить работу.
Финикийское торговое судно
Финикия – древняя страна, располагавшаяся в прибрежной полосе на территории современных Израиля, Ливана и Сирии. Она издревле известна также как Ханаан (Канаан). В отличие от многих других стран Востока Финикия представляла собой не единую державу, а «набор» городов-государств. В разное время важнейшими и крупнейшими из них являлись Библ, Сидон и Тир. Точно установить, когда появились первые поселения финикийцев, пока не представляется возможным, зато известно, что собственно Финикия прекратила существование после разорения Тира Александром Македонским, а «финикийский мир» навсегда исчез в результате Пунических войн и полного уничтожения римлянами Карфагена, основанного выходцами из Тира в IX в. до н.э.
Финикийцы оставили не так много материальных памятников своей цивилизации, но вошли в историю как первые великие мореплаватели. Именно многоопытные финикийские моряки, находившиеся на египетской службе, по приказу фараона Нехо II около 600 г. до н.э. совершили невероятную для того времени экспедицию вокруг Африки (которую тогда называли Ливией). Скорее всего фараон стремился найти кратчайший путь из Красного моря в Средиземное, но при этом не слишком хорошо представлял себе размеры континента. Как бы то ни было, но за три года корабли, отправившиеся из Красного моря, обошли материк и добрались до дельты Нила. Описание плавания оставил великий древнегреческий историк Геродот, причем если достоверность самого события не вызывала у него ни малейших сомнений, то отдельные детали казались просвещенному греку совершенно невероятными. Например, движение Солнца «не в ту сторону»; однако именно это обстоятельство убеждает современных историков, что финикийцы действительно пересекли экватор и побывали в Южном полушарии.
Впрочем, к временам фараона Нехо II суда финикийцев уже не одно тысячелетие бороздили воды разных морей и океанов. Судя по имеющимся данным, именно финикийские моряки доставляли в Египет различные товары, включая высоко ценившееся кедровое дерево и его смолу, еще в эпоху строительства Великих пирамид. Вероятнее всего, именно финикийцы первыми в Древнем мире начали строить корабли с настоящим набором – килем и шпангоутами. Во всяком случае, если знаменитая «Солнечная ладья» (погребальная барка фараона Хеопса) набора не имела, то во времена нашествия «народов моря» на Египет и первого достоверно известного морского сражения – битвы в Дельте (датируемого 1178 г. до н.э.) – египетский флот фараона Рамзеса III значительно изменился. И произошло это благодаря финикийцам: признав власть фараона, они не только поставляли в Египет превосходный строевой и мачтовый лес, но также строили корабли для египетского флота. А экипажи этих кораблей комплектовались финикийцами (воины, прежде всего лучники – египтяне).
Модель финикийского торгового судна
Несмотря на успехи тирян или сидонцев в создании военных кораблей, самых впечатляющих достижений они добились в морской торговле и колонизации отдаленных земель. На протяжении нескольких столетий финикийские суда господствовали в Восточном Средиземноморье, совершали походы в западную часть моря и даже выходили за Мелькартовы столбы (которые греки называли Геркулесовыми, а мы именуем Гибралтарским проливом) в Атлантический океан, добираясь до Британии на севере и Сенегала на юге. История о большом походе целого флота под командованием карфагенского флотоводца Ганнона в V в. до н.э. дошла до нас благодаря тому, что после взятия Карфагена с его периплом (отчетом о плавании) смогли познакомиться римляне. Сам перипл не сохранился, но его копии уцелели и хорошо известны ученым. Согласно «документу» экспедиция Ганнона насчитывала 60 судов и 30 000 человек, а в ее цели входила организация на Атлантическом побережье ряда карфагенских поселений. Получается, что карфагенское судно обладало отличной мореходностью (в противном случае в океане ему нечего делать) и очень значительной грузоподъемностью, оно могло принять на борт 500—600 человек с различным имуществом и немалыми припасами.
До недавнего времени о торговых судах Финикии было известно сравнительно мало. Но в 1999 г. в 50 км от Ашкелона удалось обнаружить два затонувших судна, которым присвоили условные названия «Элисса» («Elissa») и «Танит» («Tanit»); они датируются примерно 750 и 700 гг. до н.э. Суда длиной 16 и 18 м (отношение длины к ширине около 3: 1, что обуславливает термин «круглые суда») перевозили груз, состоявший из нескольких сотен амфор с маслом или вином и, по предположению археологов, могли направляться в Египет или Карфаген. Еще более интересные находки последовали в 2002 г., когда у берегов испанской Мурсии обнаружили частично сохранившееся финикийское судно VII в. до н.э. (уцелела большая часть его днища, ныне выставленая в музее) и разрозненные обломки другого «купца». Относительно лучше сохранившегося судна был сделан вывод, что, несмотря на сравнительно небольшие размеры (длина с учетом утраченной надводной части – около 20 м), оно с грузом керамики, слитков свинца и меди, а также слоновой кости преодолело все Средиземное море.
Тот факт, что финикийские мореходы не боялись удаляться от берегов и совершать продолжительные плавания в открытом море, сегодня не вызывает сомнения. Скорее всего подобная смелость обуславливалась постепенным накоплением научных знаний, приобретенным умением ориентироваться по Солнцу и звездам, уверенно определять направление на север и юг. Финикийские кормчие первыми в мире начали делить окружность горизонта на 360°.
На одном из древних барельефов сохранилось изображение торгового судна, груженного лесом. Оно имеет крутой форштевень, украшенный резной конской головой, ахтерштевень также имеет украшение в виде рыбьего хвоста. Вполне вероятно, что подобные украшения для финикийских судов были широко распространены, чем и обусловлено греческое название «морской конь». Судно явно имеет набор – киль, шпангоуты, бимсы, обшивка выполнена вгладь, для управления служит одно широкое и массивное рулевое весло. На других изображениях суда не имеют мачт, движение осуществляется на веслах, а вся палуба отведена под груз. Однако это вряд ли могло быть широко распространенным явлением, поскольку на других барельефах финикийские суда изображались идущими под парусом (большим прямоугольным, поднятым на единственной мачте), причем не просматриваются как раз весла. Поскольку впоследствии на торговых судах Рима от многочисленных гребцов отказались напрочь, можно предположить, что и практичные финикийские купцы рассуждали аналогичным образом: гребцы и предназначенные для них запасы занимают слишком много места, которое в противном случае можно отдать под коммерческий груз.
Напоследок можно отметить, что на постройку судна длиной 30 м уходило много леса, и Финикия стала одной из первых стран, где случилось настоящее экологическое бедствие: знаменитый ливанский кедр оказался почти полностью уничтожен.
Финикийцы оставили не так много материальных памятников своей цивилизации, но вошли в историю как первые великие мореплаватели. Именно многоопытные финикийские моряки, находившиеся на египетской службе, по приказу фараона Нехо II около 600 г. до н.э. совершили невероятную для того времени экспедицию вокруг Африки (которую тогда называли Ливией). Скорее всего фараон стремился найти кратчайший путь из Красного моря в Средиземное, но при этом не слишком хорошо представлял себе размеры континента. Как бы то ни было, но за три года корабли, отправившиеся из Красного моря, обошли материк и добрались до дельты Нила. Описание плавания оставил великий древнегреческий историк Геродот, причем если достоверность самого события не вызывала у него ни малейших сомнений, то отдельные детали казались просвещенному греку совершенно невероятными. Например, движение Солнца «не в ту сторону»; однако именно это обстоятельство убеждает современных историков, что финикийцы действительно пересекли экватор и побывали в Южном полушарии.
Впрочем, к временам фараона Нехо II суда финикийцев уже не одно тысячелетие бороздили воды разных морей и океанов. Судя по имеющимся данным, именно финикийские моряки доставляли в Египет различные товары, включая высоко ценившееся кедровое дерево и его смолу, еще в эпоху строительства Великих пирамид. Вероятнее всего, именно финикийцы первыми в Древнем мире начали строить корабли с настоящим набором – килем и шпангоутами. Во всяком случае, если знаменитая «Солнечная ладья» (погребальная барка фараона Хеопса) набора не имела, то во времена нашествия «народов моря» на Египет и первого достоверно известного морского сражения – битвы в Дельте (датируемого 1178 г. до н.э.) – египетский флот фараона Рамзеса III значительно изменился. И произошло это благодаря финикийцам: признав власть фараона, они не только поставляли в Египет превосходный строевой и мачтовый лес, но также строили корабли для египетского флота. А экипажи этих кораблей комплектовались финикийцами (воины, прежде всего лучники – египтяне).
Несмотря на успехи тирян или сидонцев в создании военных кораблей, самых впечатляющих достижений они добились в морской торговле и колонизации отдаленных земель. На протяжении нескольких столетий финикийские суда господствовали в Восточном Средиземноморье, совершали походы в западную часть моря и даже выходили за Мелькартовы столбы (которые греки называли Геркулесовыми, а мы именуем Гибралтарским проливом) в Атлантический океан, добираясь до Британии на севере и Сенегала на юге. История о большом походе целого флота под командованием карфагенского флотоводца Ганнона в V в. до н.э. дошла до нас благодаря тому, что после взятия Карфагена с его периплом (отчетом о плавании) смогли познакомиться римляне. Сам перипл не сохранился, но его копии уцелели и хорошо известны ученым. Согласно «документу» экспедиция Ганнона насчитывала 60 судов и 30 000 человек, а в ее цели входила организация на Атлантическом побережье ряда карфагенских поселений. Получается, что карфагенское судно обладало отличной мореходностью (в противном случае в океане ему нечего делать) и очень значительной грузоподъемностью, оно могло принять на борт 500—600 человек с различным имуществом и немалыми припасами.
До недавнего времени о торговых судах Финикии было известно сравнительно мало. Но в 1999 г. в 50 км от Ашкелона удалось обнаружить два затонувших судна, которым присвоили условные названия «Элисса» («Elissa») и «Танит» («Tanit»); они датируются примерно 750 и 700 гг. до н.э. Суда длиной 16 и 18 м (отношение длины к ширине около 3: 1, что обуславливает термин «круглые суда») перевозили груз, состоявший из нескольких сотен амфор с маслом или вином и, по предположению археологов, могли направляться в Египет или Карфаген. Еще более интересные находки последовали в 2002 г., когда у берегов испанской Мурсии обнаружили частично сохранившееся финикийское судно VII в. до н.э. (уцелела большая часть его днища, ныне выставленая в музее) и разрозненные обломки другого «купца». Относительно лучше сохранившегося судна был сделан вывод, что, несмотря на сравнительно небольшие размеры (длина с учетом утраченной надводной части – около 20 м), оно с грузом керамики, слитков свинца и меди, а также слоновой кости преодолело все Средиземное море.
Тот факт, что финикийские мореходы не боялись удаляться от берегов и совершать продолжительные плавания в открытом море, сегодня не вызывает сомнения. Скорее всего подобная смелость обуславливалась постепенным накоплением научных знаний, приобретенным умением ориентироваться по Солнцу и звездам, уверенно определять направление на север и юг. Финикийские кормчие первыми в мире начали делить окружность горизонта на 360°.
На одном из древних барельефов сохранилось изображение торгового судна, груженного лесом. Оно имеет крутой форштевень, украшенный резной конской головой, ахтерштевень также имеет украшение в виде рыбьего хвоста. Вполне вероятно, что подобные украшения для финикийских судов были широко распространены, чем и обусловлено греческое название «морской конь». Судно явно имеет набор – киль, шпангоуты, бимсы, обшивка выполнена вгладь, для управления служит одно широкое и массивное рулевое весло. На других изображениях суда не имеют мачт, движение осуществляется на веслах, а вся палуба отведена под груз. Однако это вряд ли могло быть широко распространенным явлением, поскольку на других барельефах финикийские суда изображались идущими под парусом (большим прямоугольным, поднятым на единственной мачте), причем не просматриваются как раз весла. Поскольку впоследствии на торговых судах Рима от многочисленных гребцов отказались напрочь, можно предположить, что и практичные финикийские купцы рассуждали аналогичным образом: гребцы и предназначенные для них запасы занимают слишком много места, которое в противном случае можно отдать под коммерческий груз.
Напоследок можно отметить, что на постройку судна длиной 30 м уходило много леса, и Финикия стала одной из первых стран, где случилось настоящее экологическое бедствие: знаменитый ливанский кедр оказался почти полностью уничтожен.
«Арго» – корабль греческих героев
«Арго» – легендарный корабль, на котором греческие герои во главе с Ясоном отправились из Иолка (ныне – греческий город Волос) к берегам Колхиды. Считается, что это плавание предшествовало Троянской войне и обычно датируется XIII (реже – XIV) в. до н. э. Вероятно, первая посвященная походу «Аргонавтика» была создана критянином Эпименидом, жившим в VII в. до н. э. Благодаря популярности древнегреческих мифов, в том числе и среди кинематографистов, история аргонавтов хорошо известна. Прославленный в веках корабль «Арго» без преувеличения можно назвать одним из главных героев греческого сказания, посвященного походу за золотым руном, да и само название легенды – «Аргонавты» – неразрывно связано с названием «транспортного средства», на котором Ясон и его товарищи предприняли свое выдающееся плавание.
История похода за золотым руном в античной Греции пользовалась большой любовью. Ее излагали, причем с немалыми отличиями, разные авторы и, соответственно, в многочисленных описаниях имеются существенные отличия. Согласно одному варианту мифа к берегам Колхиды отправились 45 смельчаков, согласно другим – 50, 54 или даже 60. Дотошные исследователи, «перелопатив» всю дошедшую до нашего времени информацию, установили 94 имени участников путешествия. Но стольких людей на «Арго» никогда не было.
«Арго». Современная реплика
О самом корабле сведения тоже крайне противоречивы. Зато можно с уверенностью сказать, что «Арго» – первый в истории корабль (пусть даже и легенда не соответствует прозе жизни), наименование которого дошло до нас. Правда, лингвисты, историки и специалисты по древнегреческой мифологии по сей день спорят, откуда, собственно, это название произошло. Согласно наиболее обоснованной версии «Арго́» означает «Быстрая» (греч. Ἀργώ, слово женского рода). Таким образом, название отражает наиболее выдающуюся особенность корабля – его отменную быстроходность как под парусом, так и на веслах. Согласно другой, также весьма распространенной версии, корабль назвали в честь строителя. Миф (в изложении Н.А. Куна) гласит: «Готов был и корабль для героев. Построил этот корабль сын Арестора Арг, сама богиня Афина помогала ему. Она вделала в корму кусок священного дуба из рощи оракула Зевса в Додоне. Прекрасен был десятивесельный корабль, названный "Арго". Он был легок и быстр, словно чайка, несся он по волнам моря». Следует иметь в виду, что в приведенной цитате говорится не об общем количестве весел, а о числе весел на борт. Иногда «Арго» называют пятидесятивесельным кораблем (в этом случае приводится общее число весел), но это маловероятно. Поскольку в легенде сказано довольно ясно: «Взошли аргонавты на корабль и сели за весла, по двое на каждую лавку. Дружно налегли на весла могучие гребцы. Гордо выплыл "Арго" из гавани в открытое море. Подняли пловцы белоснежный парус. Попутный ветер надул парус, и быстро понесся легкий корабль по приветливо шумящим волнам». При общей численности экипажа около 50 человек и при двух гребцах на скамью получается, что 20 весел обслуживали 40 человек. Но кроме гребцов в экипаж обязательно входили кормчий, впередсмотрящий и матросы, работающие с парусом. Цифры сходятся весьма точно.
История похода за золотым руном в античной Греции пользовалась большой любовью. Ее излагали, причем с немалыми отличиями, разные авторы и, соответственно, в многочисленных описаниях имеются существенные отличия. Согласно одному варианту мифа к берегам Колхиды отправились 45 смельчаков, согласно другим – 50, 54 или даже 60. Дотошные исследователи, «перелопатив» всю дошедшую до нашего времени информацию, установили 94 имени участников путешествия. Но стольких людей на «Арго» никогда не было.
О самом корабле сведения тоже крайне противоречивы. Зато можно с уверенностью сказать, что «Арго» – первый в истории корабль (пусть даже и легенда не соответствует прозе жизни), наименование которого дошло до нас. Правда, лингвисты, историки и специалисты по древнегреческой мифологии по сей день спорят, откуда, собственно, это название произошло. Согласно наиболее обоснованной версии «Арго́» означает «Быстрая» (греч. Ἀργώ, слово женского рода). Таким образом, название отражает наиболее выдающуюся особенность корабля – его отменную быстроходность как под парусом, так и на веслах. Согласно другой, также весьма распространенной версии, корабль назвали в честь строителя. Миф (в изложении Н.А. Куна) гласит: «Готов был и корабль для героев. Построил этот корабль сын Арестора Арг, сама богиня Афина помогала ему. Она вделала в корму кусок священного дуба из рощи оракула Зевса в Додоне. Прекрасен был десятивесельный корабль, названный "Арго". Он был легок и быстр, словно чайка, несся он по волнам моря». Следует иметь в виду, что в приведенной цитате говорится не об общем количестве весел, а о числе весел на борт. Иногда «Арго» называют пятидесятивесельным кораблем (в этом случае приводится общее число весел), но это маловероятно. Поскольку в легенде сказано довольно ясно: «Взошли аргонавты на корабль и сели за весла, по двое на каждую лавку. Дружно налегли на весла могучие гребцы. Гордо выплыл "Арго" из гавани в открытое море. Подняли пловцы белоснежный парус. Попутный ветер надул парус, и быстро понесся легкий корабль по приветливо шумящим волнам». При общей численности экипажа около 50 человек и при двух гребцах на скамью получается, что 20 весел обслуживали 40 человек. Но кроме гребцов в экипаж обязательно входили кормчий, впередсмотрящий и матросы, работающие с парусом. Цифры сходятся весьма точно.