Конституционный Суд РФ признал правомерным создание в административно-территориальных единицах, непосредственно входящих в состав республики, наряду с органами местного самоуправления представительных и исполнительных органов государственной власти данных территориальных единиц, входящих в систему органов государственной власти республики. Однако такие органы и соответствующие должностные лица вправе действовать только в сфере компетенции органов государственной власти и не могут ущемлять самостоятельность местного самоуправления, его органов и вторгаться в сферу их компетенции. На территориях, не имеющих статуса таких административно-территориальных единиц, субъекты Российской Федерации не могут создавать представительные и исполнительные органы государственной власти. Поэтому Конституционный Суд РФ признал противоречащими ст. 12, 130, 131 (ч. 1) и 132 Конституции РФ правовые нормы, согласно которым местные администрации, решающие в соответствии с законами республики вопросы местного значения, входят в систему исполнительной власти республики.
Конституционный Суд РФ признал также, что назначение и освобождение от должности главы администрации административно-территориальной единицы, являющегося должностным лицом самостоятельного исполнительного органа государственной власти, а не должностным лицом вышестоящего (республиканского) органа власти, несовместимо с положениями ст. 5 (ч. 3) и 10 Конституции РФ, в соответствии с которыми государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе принципов разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти различного уровня и самостоятельности в пределах их полномочий.
Таким образом, создавая органы государственной власти, субъект Российской Федерации не вправе наделять их полномочиями по решению вопросов местного значения, подчинять органы местного самоуправления государственным органам и тем самым лишать граждан права на самостоятельное решение вопросов местного значения.
В соответствии с Законом «О Конституционном Суде РФ» Конституционный Суд РФ отказывает в принятии обращения к рассмотрению, если по предмету обращения ранее им было вынесено постановление, сохраняющее свою силу (п. 3 ч. 1 ст. 43); решения Конституционного Суда РФ обязательны на всей территории Российской Федерации для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений (ст. 6); признание нормативного акта либо отдельных его положений не соответствующими Конституции РФ является основанием отмены в установленном порядке положений других нормативных актов, воспроизводящих его или содержащих такие же положения, какие были предметом обращения (ч. 2 ст. 87).
Из указанных положений в их взаимосвязи вытекает, что юридическая сила решений Конституционного Суда РФ включает их обязательность на всей территории Российской Федерации и распространяется не только на акт, который являлся предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации. Признание Конституционным Судом РФ какого-либо положения нормативного акта, в том числе закона субъекта Российской Федерации, не соответствующим Конституции РФ порождает обязанность отмены в установленном порядке аналогичных положений, в том числе содержащихся в законах других субъектов Российской Федерации. Иное не согласуется с прямым действием и единообразным применением Конституции РФ на всей территории Российской Федерации, а также с закрепленными ею принципами равенства прав и свобод граждан независимо от места их жительства (ст. 19) и равноправия субъектов Российской Федерации (ч. 4 ст. 5).
Таким образом, установленные ч. 2 и 5 ст. 25 Закона Республики Башкортостан «О местном государственном управлении в Республике Башкортостан» порядок назначения и освобождения от должности главы местной администрации района, города и включение указанных должностных лиц в единую систему исполнительной власти Республики Башкортостан, согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, выраженной в постановлениях от 24 января 1997 г. по делу о проверке конституционности Закона Удмуртской Республики от 17 апреля 1996 г. «О системе органов государственной власти в Удмуртской Республике» и от 15 января 1998 г. по делу о проверке конституционности ст. 80, 92, 93 и 94 Конституции Республики Коми и ст. 31 Закона Республики Коми от 31 октября 1994 г. «Об органах исполнительной власти в Республике Коми», не соответствуют Конституции РФ.
В-третьих, решения Конституционного Суда не требуют дополнительного подтверждения другими государственными органами, имеют силу, превышающую силу федеральных законов, а постановления о толковании Конституции РФ имеют силу, равную ей самой.
Данная характеристика непосредственно вытекает из Конституции Российской Федерации и не может быть изменена или модифицирована федеральным или федеральным конституционным законом. В связи с этим изменения, внесенные законодателем в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» 15 декабря 2001 г., общий смысл которых заключается в создании механизма изменения или отмены акта, признанного не соответствующим Конституции Российской Федерации, посредством принятия государственным органом, к компетенции которого относится соответствующий вопрос, не могут рассматриваться как каким-либо образом влияющие на непосредственность решений Конституционного Суда Российской Федерации. Оставляя за рамками анализа нормативно– и организационно-правовые недостатки такого решения законодателя, отметим, что «чисто психологически оно создает у правоприменителя некую иллюзию «рекомендательности» решений Конституционного Суда, реализация которых может восприниматься как зависящая целиком от усмотрения государственных органов, осуществляющих полномочия в сфере нормотворчества. Последнее особенно опасно, ибо способствует деформации конституционного правосознания в обществе и в известной мере препятствует воспитанию уважения к Конституции и решениям Конституционного Суда».[93]
Поскольку в силу ч. 2 ст. 79 вышеназванного Закона решение Конституционного Суда Российской Федерации действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами, исполнение указанного требования Конституционного Суда Российской Федерации не может ставиться в зависимость от усмотрения каких-либо должностных лиц, управомоченных в иных случаях выступать с инициативой или давать согласие на пересмотр дела.
В соответствии с уголовно-процессуальным законодательством уголовные дела, по которым были вынесены постановления Верховного Суда Российской Федерации, подлежат возобновлению Президиумом Верховного Суда Российской Федерации (п. 3 ч. 1 ст. 388 УПК РСФСР). Поэтому пересмотр уголовных дел граждан К.М. Кульнева, В.С. Лалуева, Ю.В. Лукашова и И.П. Серебренникова, которые ранее были рассмотрены Президиумом Верховного Суда РФ как последней инстанцией, относится к исключительной компетенции именно этого органа. Причем, имея в виду положения ч. 2 ст. 100 Закона «О Конституционном Суде РФ», Президиум Верховного Суда РФ не вправе отказать гражданину в пересмотре его дела под предлогом отсутствия указанных в ст. 386 и 387 УПК РСФСР поводов к его началу. Для пересмотра уголовного дела в рассматриваемой ситуации не требуется ни проведение расследования новых или вновь открывшихся обстоятельств, ни последующее направление его материалов вместе с заключением прокурора в суд.
По смыслу ч. 2 ст. 100 Закона «О Конституционном Суде РФ» единственный и достаточный повод к началу пересмотра уголовного дела – само решение Конституционного Суда РФ о признании закона, примененного в этом деле, не соответствующим Конституции Российской Федерации. В данном случае таким решением является постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1996 г.
Иное истолкование названной нормы Федерального конституционного закона могло бы привести к нарушению требований действующего законодательства и к неисполнению решения Конституционного Суда Российской Федерации, что в соответствии со ст. 81 Закона «О Конституционном Суде РФ» влечет установленную федеральным законом ответственность, а в случаях, затрагивающих права граждан, является основанием для обращения в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека (ч. 3 ст. 46 Конституции РФ). Применительно к делам заявителей такое обращение тем более возможно, поскольку Международный пакт о гражданских и политических правах, из положений ст. 14 которого исходил и Конституционный Суд Российской Федерации, в отличие от признанного неконституционным положения ст. 384 УПК РСФСР предусматривает более широкий круг оснований для пересмотра окончательных решений судов, относя к ним любые обстоятельства, которые неоспоримо доказывают наличие судебной ошибки.
В-четвертых, выработанные Конституционным Судом правовые позиции в случае необходимости могут быть пересмотрены самим Конституционным Судом (ст. 73 Закона «О Конституционном Суде РФ»);
Статья 46 (ч. 3) Конституции РФ признает наличие судебных инстанций, решения которых в правовой системе Российской Федерации не подлежат обжалованию, что не противоречит конституционной обязанности государства обеспечивать каждому доступ к правосудию, в том числе для исправления судебной ошибки. Из этого исходил Конституционный Суд РФ, признав необходимость пересмотра вынесенных высшими инстанциями окончательных судебных решений при обнаружении новых, в том числе правовых, обстоятельств (постановления от 2 февраля 1996 г. по делу о проверке конституционности п. 5 ч. 2 ст. 371, ч. 3 ст. 374 и п. 4 ч. 2 ст. 384 УПК РСФСР и от 3 февраля 1998 г. по делу о проверке конституционности ст. 180, 181, п. 3 ч. 1 ст. 187 и ст. 192 АПК РФ).
Непосредственно в Конституции РФ право на пересмотр судебного решения предусматривается лишь применительно к уголовному судопроизводству – согласно ее ст. 50 (ч. 3) каждый осужденный за преступление имеет право на пересмотр приговора вышестоящим судом. Это согласуется с международно-правовыми обязательствами Российской Федерации, вытекающими, в частности, из Протокола № 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод (п. 1 ст. 2), в котором закреплено аналогичное положение, однако при этом допускается возможность ограничения названного права на основе закона, а также в случаях, когда дело в первой инстанции было рассмотрено судом высокого уровня (п. 2 ст. 2).
Таким образом, регулируя процедуры обжалования судебных решений, законодатель вправе, исходя из Конституции Российской Федерации и международных договоров Российской Федерации, принимать во внимание особенности того или иного вида судопроизводства, а также место соответствующего суда в судебной системе.
Конституционный Суд РФ как орган конституционного правосудия осуществляет проверку нормативных правовых актов с точки зрения их соответствия Конституции РФ, при этом он не устанавливает фактические обстоятельства, исследование которых отнесено к компетенции других правоприменительных органов и лежит в основе их правоустанавливающих решений по конкретным делам. При рассмотрении дел в любой из установленных Законом «О Конституционном Суде РФ» процедур ему принадлежит исключительное право официального, а потому обязательного для всех правоприменителей, толкования конституционных норм.
Следовательно, статус Конституционного Суда РФ не предполагает обжалование принимаемых им решений. Иное не соответствовало бы его природе как органа конституционного контроля. Вместе с тем развитие и определенная корректировка правовых позиций, формулируемых Конституционным Судом РФ при осуществлении конституционного судопроизводства, может иметь место. Это вытекает, в частности, из ст. 73 Закона «О Конституционном Суде РФ», допускающей изменение правовой позиции, выраженной Конституционным Судом РФ в ранее принятых решениях, что требует обязательного рассмотрения дела в пленарном заседании Конституционного Суда РФ, т. е. в наиболее широкой коллегии его судей. Поводом же может послужить обращение в Конституционный Суд РФ любого из управомоченных на это субъектов, в частности жалоба гражданина. Кроме того, такая инициатива может исходить от судей Конституционного Суда РФ, пришедших при рассмотрении нового дела к выводу о необходимости изменения правовой позиции. Наличие оснований для пересмотра прежних правовых позиций во всяком случае подтверждается в пленарном заседании (ч. 2 ст. 40, ч. 1 ст. 42, ст. 43 и 73 Закона «О Конституционном Суде РФ»).
Положение ч. 1 ст. 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», вытекающее непосредственно из закрепленного в Конституции РФ статуса Конституционного Суда РФ, означает, таким образом, лишь признание того факта, что в судебной системе Российской Федерации нет иного органа конституционного судопроизводства, управомоченного проверять соответствие нормативно-правовых актов Конституции РФ и в случае их неконституционности лишать их юридической силы (ч. 6 ст. 125 Конституции РФ). Это не ограничивает доступ граждан к правосудию в установленных федеральным законом формах и процедурах и не лишает их иных возможностей судебной защиты своих прав. Определение же видов и особенностей процедур судебной защиты является прерогативой законодателя.
В соответствии с Конституцией РФ и международными договорами РФ межгосударственные органы могут быть использованы гражданином для защиты своих прав, в частности, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты.
Вынесенное Конституционным Судом РФ не подлежащее обжалованию определение о том, что жалоба гражданина неподведомственна Конституционному Суду РФ или не является допустимой, как это имело место в отношении обращений М.В.Дудник, подтверждает, что конституционное судопроизводство в конкретном случае не относится к тем внутригосударственным правовым средствам, использование которых должно рассматриваться в качестве обязательной предпосылки для обращения в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека.
Поэтому положение ч. 1 ст. 79 Закона «О Конституционном Суде РФ» о том, что решения Конституционного Суда Российской Федерации не подлежат обжалованию, которое вытекает из предопределяющих статус Конституционного Суда РФ конституционных норм, согласующихся также с международно-правовыми договорами Российской Федерации, не препятствует обращению в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, решения которых обязательны для исполнения внутри Российской Федерации (ч. 3 ст. 46, ч. 4 ст. 15 Конституции РФ). Таким образом, не нарушаются права заявительницы на доступ к правосудию, с тем чтобы добиваться эффективного восстановления в правах и исправления допущенной, по ее мнению, судебной ошибки.
В-пятых, решения Конституционного Суда вступают в силу немедленно после их провозглашения – в ст. 80 Закона «О Конституционном Суде РФ» о сроках исполнения решения принцип незамедлительного действия устанавливается и для исполнения, если иные сроки специально не оговариваются в постановлении Конституционного Суда.
Указанное правомочие Конституционного Суда Российской Федерации подтверждает, что оспариваемые положения ч. 1 и 3 ст. 79 Закона «О Конституционном Суде РФ», предусматривающие вступление решения Конституционного Суда Российской Федерации в силу немедленно после провозглашения, сами по себе не определяют момент наступления правовых последствий признания акта неконституционным, в том числе тот момент, с которого подлежит восстановлению нарушенное неконституционной нормой право. В зависимости от характера регулируемых правоотношений это может по-разному решаться законодателем, Конституционным Судом Российской Федерации либо – при отсутствии специального регулирования или решения Конституционного Суда Российской Федерации – другими судами на основе непосредственного применения конституционных норм, что вытекает из ч. 4 ст. 79 Закона «О Конституционном Суде РФ».
Конституционный Суд РФ признал также, что назначение и освобождение от должности главы администрации административно-территориальной единицы, являющегося должностным лицом самостоятельного исполнительного органа государственной власти, а не должностным лицом вышестоящего (республиканского) органа власти, несовместимо с положениями ст. 5 (ч. 3) и 10 Конституции РФ, в соответствии с которыми государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе принципов разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти различного уровня и самостоятельности в пределах их полномочий.
Таким образом, создавая органы государственной власти, субъект Российской Федерации не вправе наделять их полномочиями по решению вопросов местного значения, подчинять органы местного самоуправления государственным органам и тем самым лишать граждан права на самостоятельное решение вопросов местного значения.
В соответствии с Законом «О Конституционном Суде РФ» Конституционный Суд РФ отказывает в принятии обращения к рассмотрению, если по предмету обращения ранее им было вынесено постановление, сохраняющее свою силу (п. 3 ч. 1 ст. 43); решения Конституционного Суда РФ обязательны на всей территории Российской Федерации для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений (ст. 6); признание нормативного акта либо отдельных его положений не соответствующими Конституции РФ является основанием отмены в установленном порядке положений других нормативных актов, воспроизводящих его или содержащих такие же положения, какие были предметом обращения (ч. 2 ст. 87).
Из указанных положений в их взаимосвязи вытекает, что юридическая сила решений Конституционного Суда РФ включает их обязательность на всей территории Российской Федерации и распространяется не только на акт, который являлся предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации. Признание Конституционным Судом РФ какого-либо положения нормативного акта, в том числе закона субъекта Российской Федерации, не соответствующим Конституции РФ порождает обязанность отмены в установленном порядке аналогичных положений, в том числе содержащихся в законах других субъектов Российской Федерации. Иное не согласуется с прямым действием и единообразным применением Конституции РФ на всей территории Российской Федерации, а также с закрепленными ею принципами равенства прав и свобод граждан независимо от места их жительства (ст. 19) и равноправия субъектов Российской Федерации (ч. 4 ст. 5).
Таким образом, установленные ч. 2 и 5 ст. 25 Закона Республики Башкортостан «О местном государственном управлении в Республике Башкортостан» порядок назначения и освобождения от должности главы местной администрации района, города и включение указанных должностных лиц в единую систему исполнительной власти Республики Башкортостан, согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, выраженной в постановлениях от 24 января 1997 г. по делу о проверке конституционности Закона Удмуртской Республики от 17 апреля 1996 г. «О системе органов государственной власти в Удмуртской Республике» и от 15 января 1998 г. по делу о проверке конституционности ст. 80, 92, 93 и 94 Конституции Республики Коми и ст. 31 Закона Республики Коми от 31 октября 1994 г. «Об органах исполнительной власти в Республике Коми», не соответствуют Конституции РФ.
В-третьих, решения Конституционного Суда не требуют дополнительного подтверждения другими государственными органами, имеют силу, превышающую силу федеральных законов, а постановления о толковании Конституции РФ имеют силу, равную ей самой.
Данная характеристика непосредственно вытекает из Конституции Российской Федерации и не может быть изменена или модифицирована федеральным или федеральным конституционным законом. В связи с этим изменения, внесенные законодателем в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» 15 декабря 2001 г., общий смысл которых заключается в создании механизма изменения или отмены акта, признанного не соответствующим Конституции Российской Федерации, посредством принятия государственным органом, к компетенции которого относится соответствующий вопрос, не могут рассматриваться как каким-либо образом влияющие на непосредственность решений Конституционного Суда Российской Федерации. Оставляя за рамками анализа нормативно– и организационно-правовые недостатки такого решения законодателя, отметим, что «чисто психологически оно создает у правоприменителя некую иллюзию «рекомендательности» решений Конституционного Суда, реализация которых может восприниматься как зависящая целиком от усмотрения государственных органов, осуществляющих полномочия в сфере нормотворчества. Последнее особенно опасно, ибо способствует деформации конституционного правосознания в обществе и в известной мере препятствует воспитанию уважения к Конституции и решениям Конституционного Суда».[93]
2 февраля 1996 г. Конституционный Суд Российской Федерации принял постановление по делу о проверке конституционности п. 5 ч. 2 ст. 371, ч. 3 ст. 374 и п. 4 ч. 2 ст. 384 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, которым признал не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее ст. 15 (ч. 4), 18, 21 (ч. 1), 45, 46, 55 (ч. 2 и 3), положение п. 4 ч. 2 ст. 384 УПК РСФСР, ограничивавшее круг оснований к возобновлению уголовного дела только обстоятельствами, неизвестными суду при постановлении приговора или определения, и в силу этого в случаях исчерпания возможностей судебного надзора препятствовавшее исправлению судебных ошибок, в результате чего нарушались права и свободы человека и гражданина.Содержащееся в п. 3 резолютивной части постановления Конституционного Суда РФ требование о необходимости пересмотра уголовных дел граждан К.М. Кульнева, В.С. Лалуева, Ю.В. Лукашова и И.П. Серебренникова основывается на положении ч. 2 ст. 100 Закона «О Конституционном Суде РФ», согласно которому «в случае, если Конституционный Суд Российской Федерации признал закон, примененный в конкретном деле, не соответствующим Конституции Российской Федерации, данное дело во всяком случае подлежит пересмотру компетентным органом в обычном порядке».
Конституционный Суд Российской Федерации, основываясь на требованиях ч. 2 ст. 100 Закона «О Конституционном Суде РФ», постановил также, что уголовные дела обратившихся в суд граждан К.М. Кульнева, В.С. Лалуева, Ю.В. Лукашова и И.П. Серебренникова, разрешенные на основании признанного неконституционным п. 4 ч. 2 ст. 384 УПК РСФСР, подлежат пересмотру.
В силу ст. 6 и 79 Закона «О Конституционном Суде РФ» указанное постановление, как и любое иное решение Конституционного Суда Российской Федерации, является обязательным для всех органов и должностных лиц, управомоченных обеспечить согласно действующим уголовно-процессуальным нормам пересмотр дел заявителей. Однако 28 января 1997 г. в Конституционный Суд РФ от имени гражданина И.П. Серебренникова обратился его представитель – доктор юридических наук А.С.Горелик, сообщивший, что в пересмотре дела его доверителя, как и дел других граждан, обращавшихся в Конституционный Суд Российской Федерации, было отказано. Верховный Суд Российской Федерации направил эти дела в Генеральную прокуратуру Российской Федерации, ссылаясь на то, что ее заключение является необходимой предпосылкой для возобновления дела. Генеральная прокуратура РФ не нашла оснований для обращения к компетентному суду с заключением о необходимости пересмотра приговора в порядке, предусмотренном ст. 387 УПК РСФСР.
Полагая, что причиной отказа в пересмотре дела явилось неправильное истолкование правоприменительными органами постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1996 г., заявитель просит официально разъяснить, при наличии каких условий и в каком порядке данное постановление подлежит исполнению.[94]
Поскольку в силу ч. 2 ст. 79 вышеназванного Закона решение Конституционного Суда Российской Федерации действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами, исполнение указанного требования Конституционного Суда Российской Федерации не может ставиться в зависимость от усмотрения каких-либо должностных лиц, управомоченных в иных случаях выступать с инициативой или давать согласие на пересмотр дела.
В соответствии с уголовно-процессуальным законодательством уголовные дела, по которым были вынесены постановления Верховного Суда Российской Федерации, подлежат возобновлению Президиумом Верховного Суда Российской Федерации (п. 3 ч. 1 ст. 388 УПК РСФСР). Поэтому пересмотр уголовных дел граждан К.М. Кульнева, В.С. Лалуева, Ю.В. Лукашова и И.П. Серебренникова, которые ранее были рассмотрены Президиумом Верховного Суда РФ как последней инстанцией, относится к исключительной компетенции именно этого органа. Причем, имея в виду положения ч. 2 ст. 100 Закона «О Конституционном Суде РФ», Президиум Верховного Суда РФ не вправе отказать гражданину в пересмотре его дела под предлогом отсутствия указанных в ст. 386 и 387 УПК РСФСР поводов к его началу. Для пересмотра уголовного дела в рассматриваемой ситуации не требуется ни проведение расследования новых или вновь открывшихся обстоятельств, ни последующее направление его материалов вместе с заключением прокурора в суд.
По смыслу ч. 2 ст. 100 Закона «О Конституционном Суде РФ» единственный и достаточный повод к началу пересмотра уголовного дела – само решение Конституционного Суда РФ о признании закона, примененного в этом деле, не соответствующим Конституции Российской Федерации. В данном случае таким решением является постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1996 г.
Иное истолкование названной нормы Федерального конституционного закона могло бы привести к нарушению требований действующего законодательства и к неисполнению решения Конституционного Суда Российской Федерации, что в соответствии со ст. 81 Закона «О Конституционном Суде РФ» влечет установленную федеральным законом ответственность, а в случаях, затрагивающих права граждан, является основанием для обращения в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека (ч. 3 ст. 46 Конституции РФ). Применительно к делам заявителей такое обращение тем более возможно, поскольку Международный пакт о гражданских и политических правах, из положений ст. 14 которого исходил и Конституционный Суд Российской Федерации, в отличие от признанного неконституционным положения ст. 384 УПК РСФСР предусматривает более широкий круг оснований для пересмотра окончательных решений судов, относя к ним любые обстоятельства, которые неоспоримо доказывают наличие судебной ошибки.
В-четвертых, выработанные Конституционным Судом правовые позиции в случае необходимости могут быть пересмотрены самим Конституционным Судом (ст. 73 Закона «О Конституционном Суде РФ»);
Определением от 8 октября 1998 г. Конституционный Суд Российской Федерации отказал в принятии к рассмотрению жалобы гражданки М.В.Дудник ввиду неподведомственности поставленного в ней вопроса Конституционному Суду РФ. По существу жалобы в Определении было отмечено, что оспариваемые заявительницей ст. 319, 320 и 321 ГПК РСФСР не исключают для нее возможности добиваться исправления незаконных и необоснованных, с ее точки зрения, решений судов общей юрисдикции, в том числе путем пересмотра окончательных решений, если вновь открывшиеся обстоятельства свидетельствуют о допущенной по делу судебной ошибке.Из закрепленного в ст. 46 Конституции РФ права на судебную защиту не следует возможность для гражданина по собственному усмотрению выбирать способ и процедуру судебного оспаривания. Применительно к отдельным видам судопроизводства они определяются ст. 46—53, 118, 120, 123, 125—128 Конституции РФ, а также федеральными конституционными и федеральными законами. Это относится и к пересмотру судебных решений, в том числе окончательных.
Не согласившись с выводами Конституционного Суда РФ, М.В.Дудник потребовала пересмотра указанного Определения, в чем ей было отказано со ссылкой на ч. 1 ст. 79 Закона «О Конституционном Суде РФ», согласно которой решение Конституционного Суда РФ является окончательным и обжалованию не подлежит.
В жалобе, поступившей в Конституционный Суд РФ 1 сентября 1999 г., М.В.Дудник утверждает, что данная норма необоснованно ограничивает предусмотренное Конституцией РФ право на судебную защиту (ч. 1 ст. 46), в соответствии с которым гражданин должен иметь возможность обжаловать решение суда, включая постановления и определения Конституционного Суда РФ, в целях исправления судебных ошибок. Отсутствие такой возможности, по мнению заявительницы, умаляет достоинство личности (ч. 1 ст. 21 Конституции РФ), а также противоречит ст. 55 (ч. 2) Конституции РФ, согласно которой в Российской Федерации не должны издаваться законы, умаляющие права человека и гражданина.[95]
Статья 46 (ч. 3) Конституции РФ признает наличие судебных инстанций, решения которых в правовой системе Российской Федерации не подлежат обжалованию, что не противоречит конституционной обязанности государства обеспечивать каждому доступ к правосудию, в том числе для исправления судебной ошибки. Из этого исходил Конституционный Суд РФ, признав необходимость пересмотра вынесенных высшими инстанциями окончательных судебных решений при обнаружении новых, в том числе правовых, обстоятельств (постановления от 2 февраля 1996 г. по делу о проверке конституционности п. 5 ч. 2 ст. 371, ч. 3 ст. 374 и п. 4 ч. 2 ст. 384 УПК РСФСР и от 3 февраля 1998 г. по делу о проверке конституционности ст. 180, 181, п. 3 ч. 1 ст. 187 и ст. 192 АПК РФ).
Непосредственно в Конституции РФ право на пересмотр судебного решения предусматривается лишь применительно к уголовному судопроизводству – согласно ее ст. 50 (ч. 3) каждый осужденный за преступление имеет право на пересмотр приговора вышестоящим судом. Это согласуется с международно-правовыми обязательствами Российской Федерации, вытекающими, в частности, из Протокола № 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод (п. 1 ст. 2), в котором закреплено аналогичное положение, однако при этом допускается возможность ограничения названного права на основе закона, а также в случаях, когда дело в первой инстанции было рассмотрено судом высокого уровня (п. 2 ст. 2).
Таким образом, регулируя процедуры обжалования судебных решений, законодатель вправе, исходя из Конституции Российской Федерации и международных договоров Российской Федерации, принимать во внимание особенности того или иного вида судопроизводства, а также место соответствующего суда в судебной системе.
Конституционный Суд РФ как орган конституционного правосудия осуществляет проверку нормативных правовых актов с точки зрения их соответствия Конституции РФ, при этом он не устанавливает фактические обстоятельства, исследование которых отнесено к компетенции других правоприменительных органов и лежит в основе их правоустанавливающих решений по конкретным делам. При рассмотрении дел в любой из установленных Законом «О Конституционном Суде РФ» процедур ему принадлежит исключительное право официального, а потому обязательного для всех правоприменителей, толкования конституционных норм.
Следовательно, статус Конституционного Суда РФ не предполагает обжалование принимаемых им решений. Иное не соответствовало бы его природе как органа конституционного контроля. Вместе с тем развитие и определенная корректировка правовых позиций, формулируемых Конституционным Судом РФ при осуществлении конституционного судопроизводства, может иметь место. Это вытекает, в частности, из ст. 73 Закона «О Конституционном Суде РФ», допускающей изменение правовой позиции, выраженной Конституционным Судом РФ в ранее принятых решениях, что требует обязательного рассмотрения дела в пленарном заседании Конституционного Суда РФ, т. е. в наиболее широкой коллегии его судей. Поводом же может послужить обращение в Конституционный Суд РФ любого из управомоченных на это субъектов, в частности жалоба гражданина. Кроме того, такая инициатива может исходить от судей Конституционного Суда РФ, пришедших при рассмотрении нового дела к выводу о необходимости изменения правовой позиции. Наличие оснований для пересмотра прежних правовых позиций во всяком случае подтверждается в пленарном заседании (ч. 2 ст. 40, ч. 1 ст. 42, ст. 43 и 73 Закона «О Конституционном Суде РФ»).
Положение ч. 1 ст. 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», вытекающее непосредственно из закрепленного в Конституции РФ статуса Конституционного Суда РФ, означает, таким образом, лишь признание того факта, что в судебной системе Российской Федерации нет иного органа конституционного судопроизводства, управомоченного проверять соответствие нормативно-правовых актов Конституции РФ и в случае их неконституционности лишать их юридической силы (ч. 6 ст. 125 Конституции РФ). Это не ограничивает доступ граждан к правосудию в установленных федеральным законом формах и процедурах и не лишает их иных возможностей судебной защиты своих прав. Определение же видов и особенностей процедур судебной защиты является прерогативой законодателя.
В соответствии с Конституцией РФ и международными договорами РФ межгосударственные органы могут быть использованы гражданином для защиты своих прав, в частности, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты.
Вынесенное Конституционным Судом РФ не подлежащее обжалованию определение о том, что жалоба гражданина неподведомственна Конституционному Суду РФ или не является допустимой, как это имело место в отношении обращений М.В.Дудник, подтверждает, что конституционное судопроизводство в конкретном случае не относится к тем внутригосударственным правовым средствам, использование которых должно рассматриваться в качестве обязательной предпосылки для обращения в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека.
Поэтому положение ч. 1 ст. 79 Закона «О Конституционном Суде РФ» о том, что решения Конституционного Суда Российской Федерации не подлежат обжалованию, которое вытекает из предопределяющих статус Конституционного Суда РФ конституционных норм, согласующихся также с международно-правовыми договорами Российской Федерации, не препятствует обращению в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, решения которых обязательны для исполнения внутри Российской Федерации (ч. 3 ст. 46, ч. 4 ст. 15 Конституции РФ). Таким образом, не нарушаются права заявительницы на доступ к правосудию, с тем чтобы добиваться эффективного восстановления в правах и исправления допущенной, по ее мнению, судебной ошибки.
В-пятых, решения Конституционного Суда вступают в силу немедленно после их провозглашения – в ст. 80 Закона «О Конституционном Суде РФ» о сроках исполнения решения принцип незамедлительного действия устанавливается и для исполнения, если иные сроки специально не оговариваются в постановлении Конституционного Суда.
Коммерческий банк «Севернефтьбанк» по платежным поручениям ОАО «Северные магистральные нефтепроводы» списал с его расчетного счета денежные средства для уплаты налога на добавленную стоимость, однако в бюджет их не перечислил. В связи с этим государственная налоговая инспекция по г. Ухте направила инкассовые поручения на бесспорное списание со счета ОАО «Северные магистральные нефтепроводы» недоимки по указанному налогу, что частично и было сделано в январе и марте 1998 г.Согласно п. 12 ч. 1 ст. 75 и ст. 80 Закона «О Конституционном Суде РФ» Конституционный Суд РФ вправе, в зависимости от характера рассматриваемого вопроса, установить порядок вступления решения Конституционного Суда РФ в силу, а также порядок, сроки и особенности его исполнения.
После принятия Конституционным Судом РФ постановления от 12 октября 1998 г. по делу о проверке конституционности п. 3 ст. 11 Закона РФ «Об основах налоговой системы в Российской Федерации», в котором было установлено, что обязанность по уплате налога считается исполненной с момента списания в этих целях банком со счета налогоплательщика денежных средств, ОАО «Северные магистральные нефтепроводы» обратилось в Арбитражный суд Республики Коми с иском о возложении на государственную налоговую инспекцию обязанности произвести зачет списанных и не перечисленных банком сумм, как излишне уплаченных, в погашение числящейся за заявителем недоимки и в счет предстоящих платежей по налогу на добавленную стоимость.
Арбитражный суд Республики Коми решением от 3 июня 1999 г. исковые требования ОАО «Северные магистральные нефтепроводы» удовлетворил частично, обязав государственную налоговую инспекцию произвести зачет в погашение недоимки лишь тех списанных со счета ОАО «Северные магистральные нефтепроводы» сумм, которые по состоянию на 12 октября 1998 г., т. е. на день провозглашения постановления Конституционного Суда Российской Федерации, еще не были взысканы в бесспорном порядке. Федеральный арбитражный суд Волго-Вятского округа признал данное решение законным и обоснованным, сославшись на то, что согласно ст. 79 Закона «О Конституционном Суде РФ» постановление Конституционного Суда Российской Федерации вступает в силу с момента его провозглашения, и именно с этого момента акт, признанный неконституционным, утрачивает силу.
В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации ОАО «Северные магистральные нефтепроводы» утверждает, что положения ч. 1 и 3 ст. 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде РФ», предполагающие наступление правовых последствий признания нормативного акта неконституционным не со дня его принятия, а лишь с момента провозглашения решения Конституционного Суда Российской Федерации, нарушают закрепленные Конституцией РФ принцип равенства всех перед законом (ст. 19), право на свободное использование своего имущества (ст. 34) и право собственности (ст. 35).[96]
Указанное правомочие Конституционного Суда Российской Федерации подтверждает, что оспариваемые положения ч. 1 и 3 ст. 79 Закона «О Конституционном Суде РФ», предусматривающие вступление решения Конституционного Суда Российской Федерации в силу немедленно после провозглашения, сами по себе не определяют момент наступления правовых последствий признания акта неконституционным, в том числе тот момент, с которого подлежит восстановлению нарушенное неконституционной нормой право. В зависимости от характера регулируемых правоотношений это может по-разному решаться законодателем, Конституционным Судом Российской Федерации либо – при отсутствии специального регулирования или решения Конституционного Суда Российской Федерации – другими судами на основе непосредственного применения конституционных норм, что вытекает из ч. 4 ст. 79 Закона «О Конституционном Суде РФ».