Вместе с тем и при отсутствии специального судебного решения, непосредственно подтверждающего неконституционность положения законодательства субъекта Российской Федерации, аналогичного ранее признанному Конституционным Судом РФ не соответствующим Конституции РФ, принцип непосредственного действия решений Конституционного Суда Российской Федерации и положение ч. 2 ст. 87 Закона «О Конституционном Суде РФ» обязывают органы государственной власти субъектов Российской Федерации выявлять в своем законодательстве положения, аналогичные тем, которые признаны неконституционными, и отменять их в установленном порядке. Неисполнение этой обязанности также влечет конституционно-правовую ответственность в форме досрочного прекращения полномочий, процедура которого начинается с вынесения Президентом Российской Федерации предупреждения.
Сказанное не препятствует субъектам Российской Федерации использовать средства судебной защиты, включая обращение в Конституционный Суд РФ (ч. 1 ст. 85 Закона «О Конституционном Суде РФ»), направленные на подтверждение конституционности нормативного положения и, таким образом, отсутствия у них обязанности его отменять, а также на опровержение иных аргументов федеральных органов государственной власти по поводу фактов неисполнения решения Конституционного Суда Российской Федерации.
Содержание элементов процедуры применения конституционно-правовой ответственности законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации, а также их высших должностных лиц, подлежит толкованию в процессе правоприменительной практики федеральных органов государственной власти, а при возникновении споров материально-правового или процессуального характера при применении этой процедуры – судами. Конституционный Суд Российской Федерации при рассмотрении отнесенных к его компетенции дел дает конституционное истолкование положений о такой ответственности.
Применительно к иным субъектам, названным в ст. 80 Закона «О Конституционном Суде РФ», каких-либо специальных последствий неисполнения решений Конституционного Суда РФ не предусмотрено; они подпадают под действие общей нормы ст. 81 данного Федерального конституционного закона, согласно которой неисполнение, ненадлежащее исполнение либо воспрепятствование исполнению решения Конституционного Суда РФ влечет ответственность, установленную федеральным законом.
Вместе с тем очевидно, что применение мер ответственности к целому ряду субъектов, указанных в соответствующей статье, является по меньшей мере проблематичным. Достаточно вспомнить о конституционно закрепленной неприкосновенности Президента РФ и строго очерченном перечне оснований для реализации мер конституционно-правовой (никакой иной в данном случае и не может быть) ответственности в отношении Государственной Думы. Данная юридическая ситуация осложняется тем обстоятельством, что для федерального законодательного процесса, связанного с приведением нормативного регулирования в соответствие с решением Конституционного Суда РФ, установлен единственный обязывающий срок – срок внесения Правительством РФ в Государственную Думу проекта закона об отмене (изменении, дополнении) законодательного акта, признанного противоречащим Конституции РФ. Иными словами, федеральный законодатель как в силу объективных причин, вытекающих из сущности парламентского процесса, так и руководствуясь политико-конъюнктурными соображениями, имеет возможность не спешить с принятием конституционализирующего акта.
Неотъемлемым контекстом данных рассуждений выступает возможность неоднозначных интерпретаций целевой направленности нормативных положений ст. 80 Закона «О Конституционном Суде РФ», которые могут быть восприняты и таким образом, что якобы законодателем в рамках нового регулирования установлен общий порядок введения решения Конституционного Суда РФ в действие, предполагающий, что до принятия указанными государственными органами и должностными лицами решения об отмене нормативного акта (договора) или отдельных его положений, признанных неконституционными, они действуют, сохраняют юридическую силу, а утрачивают ее лишь в момент вступления в силу соответствующего решения государственного органа или должностного лица об их отмене.
При таком истолковании рассматриваемые положения противоречили бы, во-первых, ст. 125 (ч. 6) Конституции РФ, согласно которой акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу, что является юридической гарантией высшей юридической силы Конституции РФ; во-вторых, это противоречило бы и самому Закону «О Конституционном Суде РФ», его ст. 6 об обязательности решений Конституционного Суда РФ; в-третьих, такое понимание противоречило бы положениям ст. 79 (ч. 1 и 2) Закона «О Конституционном Суде РФ», предусматривающим, что его решения вступают в силу немедленно после их провозглашения, действуют непосредственно и не требуют подтверждения другими органами и должностными лицами, а также ч. 4 ст. 79, согласно которой до принятия нового нормативного акта непосредственно применяется Конституция РФ: ведь в этом случае признанный неконституционным нормативный акт не применяется, недействителен, исключен из правовой системы.[108]
С приведенной позицией можно согласиться, но лишь в том случае, если удастся обосновать, что Конституция РФ и названные положения Закона «О Конституционном Суде РФ», закрепляя последствия принятия Конституционном Судом РФ того или иного решения, отождествляют момент вступления решения Конституционного Суда РФ в силу с моментом введения его в действие. В противном случае необходимо уяснить пределы усмотрения законодателя при выборе конкретных способов регулирования порядка введения решений Конституционного Суда РФ в действие, которые не противоречили бы самому существу судебного конституционного контроля.
Следует напомнить, что Конституция РФ в ст. 125 не определяет конкретного момента вступления решения Конституционного Суда РФ в силу. В то же время, как следует из п. 12 ст. 75 Закона «О Конституционном Суде РФ», в решении Конституционного Суда РФ в зависимости от особенностей рассматриваемого вопроса и принятого по нему решения могут содержаться сведения в том числе о порядке вступления решения в силу, а также о порядке, сроках и особенностях его исполнения и опубликования.
Из соответствующих положений Конституции РФ и Закона «О Конституционном Суде РФ» в их системной взаимосвязи следует, что момент утраты юридической силы нормативного акта, признанного неконституционным полностью или в части, может совпадать, а может и не совпадать с моментом вступления решения Конституционного Суда РФ в силу. Иными словами, следует различать такие юридические факты, как вступление решения Конституционного Суда РФ в силу (немедленно после провозглашения) и введение решения Конституционного Суда РФ в действие. Это означает, что законодатель, не выходя за рамки конституционных установлений, принципиально допускает возможность такого положения, при котором в течение определенного периода – с момента вступления решения в силу до момента введения его в действие – признанные неконституционными положения нормативного правового акта продолжают действовать, порождают правовые последствия.
Однако по смыслу п. 12 ст. 75 во взаимосвязи с ч. 1 и 3 ст. 79 Закона «О Конституционном Суде РФ» несовпадение момента вступления решения Конституционного Суда РФ в силу и момента утраты юридической силы нормативным правовым актом, признанным не соответствующим Конституции РФ, может иметь место лишь при наличии в решении Конституционного Суда РФ специального указания на порядок вступления решения в силу и на особенности его исполнения, т. е. указанные моменты могут не совпадать только по инициативе самого Конституционного Суда РФ, но не какого-либо иного субъекта государственной власти[109]. Это может быть связано, например, со спецификой той сферы общественных отношений, которые регулируются признанным неконституционным (полностью или частично) нормативным правовым актом и которыми обусловливаются неблагоприятные последствия немедленного прекращения действия признанных неконституционными положений. Об этом свидетельствует и практика Конституционного Суда РФ, основывающаяся на том, что решения Конституционного Суда РФ, в результате которых неконституционные нормативные правовые акты утрачивают юридическую силу, как общее правило, имеют такую же сферу действия во времени, пространстве и по кругу лиц, как и нормативные акты правотворческого органа, и, следовательно, такое же, как нормативные акты, общее значение. Такая правовая позиция была сформулирована Конституционным Судом РФ, в частности, в постановлении от 16 июня 1998 г. № 19-П по делу о толковании отдельных положений ст. 125, 126 и 127 Конституции РФ[110]. Она получила свое подтверждение и в иных решениях Конституционного Суда, в том числе напрямую связанных с конституционной защитой прав и свобод человека и гражданина.
Постановлением от 22 января 2002 г. № 2-П[111] Конституционный Суд РФ признал взаимосвязанные положения о проведении выборов в Государственный Совет Республики Татарстан по административно-территориальным и территориальным округам, содержащиеся в ч. 2 ст. 69, ч. 2 ст. 70 и ст. 90 Конституции Республики Татарстан, а также в п. 2 ст. 4 Закона Республики Татарстан «О выборах народных депутатов Республики Татарстан», поскольку данными положениями нарушаются гарантии свободных выборов на основе всеобщего и равного избирательного права, не соответствующими Конституции РФ, ее ст. 3 (ч. 2 и 3), 19 (ч. 1 и 2) и 32 (ч. 1 и 2), а также нормативное положение, содержащееся в ч. 2 ст. 70 Конституции Республики Татарстан и п. 8 ст. 21 Закона Республики Татарстан «О выборах народных депутатов Республики Татарстан», согласно которому пассивным избирательным правом на выборах в Государственный Совет Республики Татарстан по административно-территориальным избирательным округам обладают лишь постоянно проживающие или работающие на территории данного избирательного округа, не соответствующим ст. 3 (ч. 2 и 3), 19 (ч. 1 и 2), 32 (ч. 1 и 2) и 55 (ч. 3) Конституции РФ.
При этом Конституционный Суд РФ указал следующее. Признание названных положений не соответствующими Конституции Российской Федерации не влечет за собой пересмотра результатов выборов действующего состава Государственного Совета Республики Татарстан и само по себе не предопределяет оценку принятых им решений.
В силу ст. 125 (ч. 6) Конституции Российской Федерации, ч. 1 ст. 79, п. 3 ч. 2 ст. 80 и ч. 3 и 4 ст. 87 Закона «О Конституционном Суде РФ» Государственный Совет Республики Татарстан обязан не позднее чем в течение шести месяцев после опубликования настоящего постановления внести необходимые, вытекающие из него изменения в Конституцию Республики Татарстан, Закон Республики Татарстан «О выборах народных депутатов Республики Татарстан», а также другие нормативные правовые акты, содержащие такие же положения, какие настоящим постановлением признаны не соответствующими Конституции Российской Федерации; до внесения соответствующих изменений в такие положения они не могут применяться судами, другими органами и должностными лицами.
В силу п. 12 ч. 1 ст. 75 Закона «О Конституционном Суде РФ» до внесения соответствующих изменений в Конституцию Республики Татарстан законодательные акты Республики Татарстан должны приниматься действующим составом депутатов на пленарных сессиях Государственного Совета Республики Татарстан.
Исходя из цели обеспечения баланса конституционно значимых интересов и недопустимости нарушения прав и свобод других лиц при осуществлении прав и свобод человека и гражданина, Конституционный Суд РФ может определить особенности реализации ч. 3 ст. 79 Закона «О Конституционном Суде РФ», в том числе путем отсрочки исполнения постановления Конституционного Суда РФ, обусловленной, в частности, необходимостью обеспечить стабильность правоотношений в интересах субъектов права[112]. Очевидно, что это связано с теми ситуациями, когда немедленная утрата юридической силы признанными неконституционными положениями и отсутствие правового регулирования соответствующих отношений (правовой вакуум) могут породить более существенные негативные последствия, нежели продолжение действия правовых норм, признанных неконституционными.
Причем Конституционный Суд РФ, реализуя предоставленные ему полномочия по определению особенностей введения в действие принятого решения, равно как и органы государственной власти Российской Федерации, обязанные осуществить правовое регулирование в соответствии с решением Конституционного Суда РФ, не свободны в своих действиях от требований Конституции РФ, определяющих основы правопорядка. Так, установление Конституционным Судом РФ особенностей вступления в силу принятого им решения должно отвечать требованиям определенности, ясности, основываться на необходимости обеспечения баланса конституционно значимых интересов. Одновременно органы государственной власти Российской Федерации, на которые возложена обязанность по приведению правового регулирования в соответствие с принятым Конституционным Судом РФ решением, должны исходить из необходимости поддержания доверия граждан к правосудию и деятельности органов государственной власти Российской Федерации, а также из общеправового принципа исполнимости судебных решений.
Названные требования предполагают, что Конституционный Суд РФ, устанавливая особый порядок исполнения вынесенного решения в части отложения момента утраты признанными неконституционными положениями юридической силы, имеет возможность указать разумный срок, в течение которого законодателю надлежит урегулировать соответствующие отношения и, во всяком случае, по истечении которого нормы, признанные не соответствующими Конституции РФ, утрачивают юридическую силу. В случае же отсутствия в решении Конституционного Суда РФ специальной оговорки о сроке введения его в действие законодатель должен в разумный срок исполнить решение Конституционного Суда РФ.
В отсутствие же специально определенного Конституционным Судом РФ срока исполнения принятого им решения (если, тем не менее, содержится оговорка о порядке его вступления в силу) следует исходить из того, что нормы, признанные Конституционным Судом РФ не соответствующими Конституции РФ, сохраняют свое действие вплоть до урегулирования федеральным законодателем данных отношений в соответствии с решением Конституционного Суда РФ.
Вместе с тем для заявителя, обратившегося в Конституционный Суд РФ в порядке конкретного нормоконтроля, принятие Конституционным Судом РФ решения, в том числе и определения с так называемым позитивным содержанием (которое включает в себя конституционно-правовое истолкование оспариваемого положения), во всяком случае влечет пересмотр компетентными органами того дела, которое послужило поводом для обращения в Конституционный Суд РФ. Это прямо вытекает из взаимосвязанных положений ч. 3 ст. 79 и ч. 2 ст. 100 Закона «О Конституционном Суде РФ». Иными словами, для такого заявителя соответствующее постановление и определение Конституционного Суда РФ вступает в силу с момента его принятия.
Проблемным, однако, остается вопрос о том, с каким моментом следует связывать вступление определения Конституционного Суда РФ в силу для иных заинтересованных лиц: является ли таковым момент принятия определения – как и в случае с заявителем по делу – или момент официального опубликования соответствующего определения?
Казалось бы, верным следует признать первый из названных вариантов, поскольку установление для всех заинтересованных лиц, включая заявителя по конкретному делу, одного и того же момента вступления определения в силу представляется наиболее адекватным способом реализации принципа равенства, закрепленного в ст. 19 (ч. 1 и 2) Конституции РФ. Однако более детальное рассмотрение существа вопроса свидетельствует о недостатках изложенной модели в первую очередь как раз с точки зрения равноправия.
Действительно, заявитель и иные заинтересованные лица получают доступ к содержанию принятого Конституционным Судом РФ решения в различном порядке: заявителю определение направляется в обязательном порядке как стороне по конкретному делу; иным же субъектам его содержание может стать известно лишь после его опубликования. Признание при таких условиях вступления определения в силу с момента его принятия означало бы, что в течение определенного периода времени (с момента принятия и до официального опубликования) субъекты права, на которых распространяется принятое решение, должны были бы привести свою юридическую активность в соответствие с содержанием определения, к которому они по объективным причинам не имеют доступа. Не способствуют разрешению данной проблемы и положения ст. 78 Закона «О Конституционном Суде РФ», которые, прямо обязывая Конституционный Суд РФ направлять к публикации, а официальные издания органов государственной власти Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, которых касается принятое решение, незамедлительно публиковать постановления и заключения Конституционного Суда РФ (ст. 78), в то же время не содержат предписаний, касающихся столь же незамедлительного опубликования определений Конституционного Суда РФ.
Таким образом, установление для всех заинтересованных лиц в качестве момента вступления определения Конституционного Суда РФ момент его принятия ставило бы юридические возможности таких лиц (в течение периода, когда определение еще официально не опубликовано) в зависимость от их субъективных возможностей получить доступ к содержанию вынесенного решения, а также от произвольного усмотрения лиц, получивших текст решения (неофициальное опубликование, обнародование через Интернет или информационно-правовые базы данных), что тем самым нарушало бы конституционный принцип равенства.
Подобные ситуации встречаются в практике довольно часто. Так, например, 8 апреля 2004 г. Конституционным Судом РФ было принято Определение № 169-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы общества с ограниченной ответственностью «Пром Лайн» на нарушение конституционных прав и свобод положением п. 2 ст. 171 Налогового кодекса Российской Федерации, подлежащее в соответствии с п. 3 резолютивной части обязательному опубликованию в «Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации». В течение нескольких месяцев (в том числе по причине летнего отпускного периода), вплоть до ноября 2004 г., такой публикации осуществлено не было. Вместе с тем 19 и 27 июля 2004 г. данное решение было размещено соответственно в информационно-правовых базах «Консультант Плюс» и «Гарант». Кроме того, текст решения был частично воспроизведен в «Обзоре арбитражной и налоговой практики» (№ 2. Июль 2004 г. С. 19—20), а также включен в полном объеме в «Налоговый вестник» (2004. № 9/9) и «Экономику и жизнь» (2004. № 42). Все названные публикации не носили официального характера. Однако уже с июля 2004 г. Определение № 169-О стало применяться арбитражными судами для обоснования позиции по конкретным делам и вынесения по ним судебных решений[113]. Не вдаваясь в содержательные (налогово-правовые) аспекты данного Определения, отметим, что одним из замечаний, прозвучавших в некоторых средствах массовой информации в адрес данного решения Конституционного Суда, явилось его применение без официального опубликования[114], что, безусловно, может содержать в том числе и предпосылки для нарушения прав и свобод граждан.
Наиболее адекватным, с точки зрения Конституции РФ, могло бы стать такое законодательное решение данной проблемы, при котором вступление определения Конституционного Суда РФ в силу связывалось бы с моментом его официального опубликования при одновременном закреплении обязательности незамедлительного (например, в течение двух недель после принятия) опубликования определений Конституционного Суда РФ в официальных источниках органов государственной власти Российской Федерации («Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации», Собрании законодательства Российской Федерации, а наиболее важных – и в «Российской газете»), а также субъектов Российской Федерации, с которыми решение связано.
Часть вторая
Глава 5
5.1. Свобода в конституционно-правовом измерении 5.1.1. Это трудное слово «свобода».
Сказанное не препятствует субъектам Российской Федерации использовать средства судебной защиты, включая обращение в Конституционный Суд РФ (ч. 1 ст. 85 Закона «О Конституционном Суде РФ»), направленные на подтверждение конституционности нормативного положения и, таким образом, отсутствия у них обязанности его отменять, а также на опровержение иных аргументов федеральных органов государственной власти по поводу фактов неисполнения решения Конституционного Суда Российской Федерации.
Содержание элементов процедуры применения конституционно-правовой ответственности законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации, а также их высших должностных лиц, подлежит толкованию в процессе правоприменительной практики федеральных органов государственной власти, а при возникновении споров материально-правового или процессуального характера при применении этой процедуры – судами. Конституционный Суд Российской Федерации при рассмотрении отнесенных к его компетенции дел дает конституционное истолкование положений о такой ответственности.
Применительно к иным субъектам, названным в ст. 80 Закона «О Конституционном Суде РФ», каких-либо специальных последствий неисполнения решений Конституционного Суда РФ не предусмотрено; они подпадают под действие общей нормы ст. 81 данного Федерального конституционного закона, согласно которой неисполнение, ненадлежащее исполнение либо воспрепятствование исполнению решения Конституционного Суда РФ влечет ответственность, установленную федеральным законом.
Вместе с тем очевидно, что применение мер ответственности к целому ряду субъектов, указанных в соответствующей статье, является по меньшей мере проблематичным. Достаточно вспомнить о конституционно закрепленной неприкосновенности Президента РФ и строго очерченном перечне оснований для реализации мер конституционно-правовой (никакой иной в данном случае и не может быть) ответственности в отношении Государственной Думы. Данная юридическая ситуация осложняется тем обстоятельством, что для федерального законодательного процесса, связанного с приведением нормативного регулирования в соответствие с решением Конституционного Суда РФ, установлен единственный обязывающий срок – срок внесения Правительством РФ в Государственную Думу проекта закона об отмене (изменении, дополнении) законодательного акта, признанного противоречащим Конституции РФ. Иными словами, федеральный законодатель как в силу объективных причин, вытекающих из сущности парламентского процесса, так и руководствуясь политико-конъюнктурными соображениями, имеет возможность не спешить с принятием конституционализирующего акта.
Неотъемлемым контекстом данных рассуждений выступает возможность неоднозначных интерпретаций целевой направленности нормативных положений ст. 80 Закона «О Конституционном Суде РФ», которые могут быть восприняты и таким образом, что якобы законодателем в рамках нового регулирования установлен общий порядок введения решения Конституционного Суда РФ в действие, предполагающий, что до принятия указанными государственными органами и должностными лицами решения об отмене нормативного акта (договора) или отдельных его положений, признанных неконституционными, они действуют, сохраняют юридическую силу, а утрачивают ее лишь в момент вступления в силу соответствующего решения государственного органа или должностного лица об их отмене.
При таком истолковании рассматриваемые положения противоречили бы, во-первых, ст. 125 (ч. 6) Конституции РФ, согласно которой акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу, что является юридической гарантией высшей юридической силы Конституции РФ; во-вторых, это противоречило бы и самому Закону «О Конституционном Суде РФ», его ст. 6 об обязательности решений Конституционного Суда РФ; в-третьих, такое понимание противоречило бы положениям ст. 79 (ч. 1 и 2) Закона «О Конституционном Суде РФ», предусматривающим, что его решения вступают в силу немедленно после их провозглашения, действуют непосредственно и не требуют подтверждения другими органами и должностными лицами, а также ч. 4 ст. 79, согласно которой до принятия нового нормативного акта непосредственно применяется Конституция РФ: ведь в этом случае признанный неконституционным нормативный акт не применяется, недействителен, исключен из правовой системы.[108]
С приведенной позицией можно согласиться, но лишь в том случае, если удастся обосновать, что Конституция РФ и названные положения Закона «О Конституционном Суде РФ», закрепляя последствия принятия Конституционном Судом РФ того или иного решения, отождествляют момент вступления решения Конституционного Суда РФ в силу с моментом введения его в действие. В противном случае необходимо уяснить пределы усмотрения законодателя при выборе конкретных способов регулирования порядка введения решений Конституционного Суда РФ в действие, которые не противоречили бы самому существу судебного конституционного контроля.
Следует напомнить, что Конституция РФ в ст. 125 не определяет конкретного момента вступления решения Конституционного Суда РФ в силу. В то же время, как следует из п. 12 ст. 75 Закона «О Конституционном Суде РФ», в решении Конституционного Суда РФ в зависимости от особенностей рассматриваемого вопроса и принятого по нему решения могут содержаться сведения в том числе о порядке вступления решения в силу, а также о порядке, сроках и особенностях его исполнения и опубликования.
Из соответствующих положений Конституции РФ и Закона «О Конституционном Суде РФ» в их системной взаимосвязи следует, что момент утраты юридической силы нормативного акта, признанного неконституционным полностью или в части, может совпадать, а может и не совпадать с моментом вступления решения Конституционного Суда РФ в силу. Иными словами, следует различать такие юридические факты, как вступление решения Конституционного Суда РФ в силу (немедленно после провозглашения) и введение решения Конституционного Суда РФ в действие. Это означает, что законодатель, не выходя за рамки конституционных установлений, принципиально допускает возможность такого положения, при котором в течение определенного периода – с момента вступления решения в силу до момента введения его в действие – признанные неконституционными положения нормативного правового акта продолжают действовать, порождают правовые последствия.
Однако по смыслу п. 12 ст. 75 во взаимосвязи с ч. 1 и 3 ст. 79 Закона «О Конституционном Суде РФ» несовпадение момента вступления решения Конституционного Суда РФ в силу и момента утраты юридической силы нормативным правовым актом, признанным не соответствующим Конституции РФ, может иметь место лишь при наличии в решении Конституционного Суда РФ специального указания на порядок вступления решения в силу и на особенности его исполнения, т. е. указанные моменты могут не совпадать только по инициативе самого Конституционного Суда РФ, но не какого-либо иного субъекта государственной власти[109]. Это может быть связано, например, со спецификой той сферы общественных отношений, которые регулируются признанным неконституционным (полностью или частично) нормативным правовым актом и которыми обусловливаются неблагоприятные последствия немедленного прекращения действия признанных неконституционными положений. Об этом свидетельствует и практика Конституционного Суда РФ, основывающаяся на том, что решения Конституционного Суда РФ, в результате которых неконституционные нормативные правовые акты утрачивают юридическую силу, как общее правило, имеют такую же сферу действия во времени, пространстве и по кругу лиц, как и нормативные акты правотворческого органа, и, следовательно, такое же, как нормативные акты, общее значение. Такая правовая позиция была сформулирована Конституционным Судом РФ, в частности, в постановлении от 16 июня 1998 г. № 19-П по делу о толковании отдельных положений ст. 125, 126 и 127 Конституции РФ[110]. Она получила свое подтверждение и в иных решениях Конституционного Суда, в том числе напрямую связанных с конституционной защитой прав и свобод человека и гражданина.
Постановлением от 22 января 2002 г. № 2-П[111] Конституционный Суд РФ признал взаимосвязанные положения о проведении выборов в Государственный Совет Республики Татарстан по административно-территориальным и территориальным округам, содержащиеся в ч. 2 ст. 69, ч. 2 ст. 70 и ст. 90 Конституции Республики Татарстан, а также в п. 2 ст. 4 Закона Республики Татарстан «О выборах народных депутатов Республики Татарстан», поскольку данными положениями нарушаются гарантии свободных выборов на основе всеобщего и равного избирательного права, не соответствующими Конституции РФ, ее ст. 3 (ч. 2 и 3), 19 (ч. 1 и 2) и 32 (ч. 1 и 2), а также нормативное положение, содержащееся в ч. 2 ст. 70 Конституции Республики Татарстан и п. 8 ст. 21 Закона Республики Татарстан «О выборах народных депутатов Республики Татарстан», согласно которому пассивным избирательным правом на выборах в Государственный Совет Республики Татарстан по административно-территориальным избирательным округам обладают лишь постоянно проживающие или работающие на территории данного избирательного округа, не соответствующим ст. 3 (ч. 2 и 3), 19 (ч. 1 и 2), 32 (ч. 1 и 2) и 55 (ч. 3) Конституции РФ.
При этом Конституционный Суд РФ указал следующее. Признание названных положений не соответствующими Конституции Российской Федерации не влечет за собой пересмотра результатов выборов действующего состава Государственного Совета Республики Татарстан и само по себе не предопределяет оценку принятых им решений.
В силу ст. 125 (ч. 6) Конституции Российской Федерации, ч. 1 ст. 79, п. 3 ч. 2 ст. 80 и ч. 3 и 4 ст. 87 Закона «О Конституционном Суде РФ» Государственный Совет Республики Татарстан обязан не позднее чем в течение шести месяцев после опубликования настоящего постановления внести необходимые, вытекающие из него изменения в Конституцию Республики Татарстан, Закон Республики Татарстан «О выборах народных депутатов Республики Татарстан», а также другие нормативные правовые акты, содержащие такие же положения, какие настоящим постановлением признаны не соответствующими Конституции Российской Федерации; до внесения соответствующих изменений в такие положения они не могут применяться судами, другими органами и должностными лицами.
В силу п. 12 ч. 1 ст. 75 Закона «О Конституционном Суде РФ» до внесения соответствующих изменений в Конституцию Республики Татарстан законодательные акты Республики Татарстан должны приниматься действующим составом депутатов на пленарных сессиях Государственного Совета Республики Татарстан.
Исходя из цели обеспечения баланса конституционно значимых интересов и недопустимости нарушения прав и свобод других лиц при осуществлении прав и свобод человека и гражданина, Конституционный Суд РФ может определить особенности реализации ч. 3 ст. 79 Закона «О Конституционном Суде РФ», в том числе путем отсрочки исполнения постановления Конституционного Суда РФ, обусловленной, в частности, необходимостью обеспечить стабильность правоотношений в интересах субъектов права[112]. Очевидно, что это связано с теми ситуациями, когда немедленная утрата юридической силы признанными неконституционными положениями и отсутствие правового регулирования соответствующих отношений (правовой вакуум) могут породить более существенные негативные последствия, нежели продолжение действия правовых норм, признанных неконституционными.
Причем Конституционный Суд РФ, реализуя предоставленные ему полномочия по определению особенностей введения в действие принятого решения, равно как и органы государственной власти Российской Федерации, обязанные осуществить правовое регулирование в соответствии с решением Конституционного Суда РФ, не свободны в своих действиях от требований Конституции РФ, определяющих основы правопорядка. Так, установление Конституционным Судом РФ особенностей вступления в силу принятого им решения должно отвечать требованиям определенности, ясности, основываться на необходимости обеспечения баланса конституционно значимых интересов. Одновременно органы государственной власти Российской Федерации, на которые возложена обязанность по приведению правового регулирования в соответствие с принятым Конституционным Судом РФ решением, должны исходить из необходимости поддержания доверия граждан к правосудию и деятельности органов государственной власти Российской Федерации, а также из общеправового принципа исполнимости судебных решений.
Названные требования предполагают, что Конституционный Суд РФ, устанавливая особый порядок исполнения вынесенного решения в части отложения момента утраты признанными неконституционными положениями юридической силы, имеет возможность указать разумный срок, в течение которого законодателю надлежит урегулировать соответствующие отношения и, во всяком случае, по истечении которого нормы, признанные не соответствующими Конституции РФ, утрачивают юридическую силу. В случае же отсутствия в решении Конституционного Суда РФ специальной оговорки о сроке введения его в действие законодатель должен в разумный срок исполнить решение Конституционного Суда РФ.
В отсутствие же специально определенного Конституционным Судом РФ срока исполнения принятого им решения (если, тем не менее, содержится оговорка о порядке его вступления в силу) следует исходить из того, что нормы, признанные Конституционным Судом РФ не соответствующими Конституции РФ, сохраняют свое действие вплоть до урегулирования федеральным законодателем данных отношений в соответствии с решением Конституционного Суда РФ.
Вместе с тем для заявителя, обратившегося в Конституционный Суд РФ в порядке конкретного нормоконтроля, принятие Конституционным Судом РФ решения, в том числе и определения с так называемым позитивным содержанием (которое включает в себя конституционно-правовое истолкование оспариваемого положения), во всяком случае влечет пересмотр компетентными органами того дела, которое послужило поводом для обращения в Конституционный Суд РФ. Это прямо вытекает из взаимосвязанных положений ч. 3 ст. 79 и ч. 2 ст. 100 Закона «О Конституционном Суде РФ». Иными словами, для такого заявителя соответствующее постановление и определение Конституционного Суда РФ вступает в силу с момента его принятия.
Проблемным, однако, остается вопрос о том, с каким моментом следует связывать вступление определения Конституционного Суда РФ в силу для иных заинтересованных лиц: является ли таковым момент принятия определения – как и в случае с заявителем по делу – или момент официального опубликования соответствующего определения?
Казалось бы, верным следует признать первый из названных вариантов, поскольку установление для всех заинтересованных лиц, включая заявителя по конкретному делу, одного и того же момента вступления определения в силу представляется наиболее адекватным способом реализации принципа равенства, закрепленного в ст. 19 (ч. 1 и 2) Конституции РФ. Однако более детальное рассмотрение существа вопроса свидетельствует о недостатках изложенной модели в первую очередь как раз с точки зрения равноправия.
Действительно, заявитель и иные заинтересованные лица получают доступ к содержанию принятого Конституционным Судом РФ решения в различном порядке: заявителю определение направляется в обязательном порядке как стороне по конкретному делу; иным же субъектам его содержание может стать известно лишь после его опубликования. Признание при таких условиях вступления определения в силу с момента его принятия означало бы, что в течение определенного периода времени (с момента принятия и до официального опубликования) субъекты права, на которых распространяется принятое решение, должны были бы привести свою юридическую активность в соответствие с содержанием определения, к которому они по объективным причинам не имеют доступа. Не способствуют разрешению данной проблемы и положения ст. 78 Закона «О Конституционном Суде РФ», которые, прямо обязывая Конституционный Суд РФ направлять к публикации, а официальные издания органов государственной власти Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, которых касается принятое решение, незамедлительно публиковать постановления и заключения Конституционного Суда РФ (ст. 78), в то же время не содержат предписаний, касающихся столь же незамедлительного опубликования определений Конституционного Суда РФ.
Таким образом, установление для всех заинтересованных лиц в качестве момента вступления определения Конституционного Суда РФ момент его принятия ставило бы юридические возможности таких лиц (в течение периода, когда определение еще официально не опубликовано) в зависимость от их субъективных возможностей получить доступ к содержанию вынесенного решения, а также от произвольного усмотрения лиц, получивших текст решения (неофициальное опубликование, обнародование через Интернет или информационно-правовые базы данных), что тем самым нарушало бы конституционный принцип равенства.
Подобные ситуации встречаются в практике довольно часто. Так, например, 8 апреля 2004 г. Конституционным Судом РФ было принято Определение № 169-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы общества с ограниченной ответственностью «Пром Лайн» на нарушение конституционных прав и свобод положением п. 2 ст. 171 Налогового кодекса Российской Федерации, подлежащее в соответствии с п. 3 резолютивной части обязательному опубликованию в «Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации». В течение нескольких месяцев (в том числе по причине летнего отпускного периода), вплоть до ноября 2004 г., такой публикации осуществлено не было. Вместе с тем 19 и 27 июля 2004 г. данное решение было размещено соответственно в информационно-правовых базах «Консультант Плюс» и «Гарант». Кроме того, текст решения был частично воспроизведен в «Обзоре арбитражной и налоговой практики» (№ 2. Июль 2004 г. С. 19—20), а также включен в полном объеме в «Налоговый вестник» (2004. № 9/9) и «Экономику и жизнь» (2004. № 42). Все названные публикации не носили официального характера. Однако уже с июля 2004 г. Определение № 169-О стало применяться арбитражными судами для обоснования позиции по конкретным делам и вынесения по ним судебных решений[113]. Не вдаваясь в содержательные (налогово-правовые) аспекты данного Определения, отметим, что одним из замечаний, прозвучавших в некоторых средствах массовой информации в адрес данного решения Конституционного Суда, явилось его применение без официального опубликования[114], что, безусловно, может содержать в том числе и предпосылки для нарушения прав и свобод граждан.
Наиболее адекватным, с точки зрения Конституции РФ, могло бы стать такое законодательное решение данной проблемы, при котором вступление определения Конституционного Суда РФ в силу связывалось бы с моментом его официального опубликования при одновременном закреплении обязательности незамедлительного (например, в течение двух недель после принятия) опубликования определений Конституционного Суда РФ в официальных источниках органов государственной власти Российской Федерации («Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации», Собрании законодательства Российской Федерации, а наиболее важных – и в «Российской газете»), а также субъектов Российской Федерации, с которыми решение связано.
Часть вторая
Глава 5
Гражданское общество как сфера обеспечения конституционного баланса власти и свободы
5.1. Свобода в конституционно-правовом измерении 5.1.1. Это трудное слово «свобода».
Положение человека в обществе и государстве, обеспечение свободы человеческой личности – один из коренных вопросов конституционного развития всякого общества и государства. Конституционная история человечества – это история взаимоотношений человека с обществом и государством, история становления и развития идей свободы и равенства, их воплощения в реальной действительности, в том числе с помощью права и закона.