— Можно прежде один вопрос?
   — Можно. — Кажется, Берг сегодня не был расположен к беседам.
   — Почему вы (Тихон вспомнил и закончил фразу правильно) решили уйти в отставку?
   — Не ваше дело.
   — Может, мне зайти в другой раз? — подумав, спросил Куртеев.
   — А в другой раз вы чего ожидаете? — Брови Берга поднялись над узкими очками.
   — Человеческого отношения как минимум.
   — А как максимум? П-поцелуй от профессора?
   — Вы невыносимы, — вырвалось у Тихона. — Отчего вы меня не любите?
   — А почему я вас должен любить, спрашивается? — Тон Берга казался возмущенным, но на лице, как обычно, ничего не отразилось. Он прикоснулся губами к чашке и поставил ее на столик. — Говорите, Куртеев, говорите, что там у вас стряслось. Но не просите меня любить вас. Это немыслимое дело.
   — Хорошо… — «В конце концов, он прав насчет любви», — с досадой подумал Тихон. — В общем, так, профессор… Я знаю вас как…
   — Давайте по существу.
   — Хорошо… Словом, работаю я в одной крупной строительной фирме.
   — По специальности, н-надо полагать? — равнодушно произнес Берг, но Куртеев почувствовал столько сарказма, что хватило бы на два оскорбления.
   — Совершенно верно. По специальности. Я консультант по конфликтологии и корпоративным отношениям. И у меня возникла проблема…
   — Неужели? Я вас чему-то недоучил?
   Куртеев поставил чашку на стол, она звякнула, и кофе в ней колыхнулся от края к краю.
   — Видимо, да, профессор, видимо, вы не смогли дать мне необходимых для работы знаний. Наверное, все дело в расхождении ваших взглядов с реальной действительностью! Я бы мог предположить, что сам что-то упустил, на семинарах к примеру, но стоит мне только вспомнить, что каждую сессию я учил все и что каждая ваша лекция у меня написана от начала до конца, так я сразу отмахиваюсь от подобного предположения! — Тихон мог бы сказать еще что-нибудь, но Берг, этот невыносимый Берг, вдруг вынул пачку сигарет и закурил. Он никогда не был замечен с сигаретой ранее, и пыл Тихона остыл.
   — Сколько вы зарабатываете в компании, Куртеев?
   Тихон смутился.
   — Три тысячи…
   — Долларов, конечно, — Берг пыхнул дымком и снова потянулся к чашке. — Рассчитываете на повышение зарплаты?
   — Рассчитываю, но пока оно не предвидится. Я только что заключил контракт.
   — На чем ездите?
   — «Фольксваген Пассат». Год выпуска интересует?
   — Обязательно, — подтвердил Берг, пропустив сарказм бывшего ученика мимо ушей.
   — Год машине.
   — И вы хотите, чтобы у вас не было п-проблем, в то время как зарплата ваша непременно бы росла?
   — А в чем, собственно, дело?
   — Мой юный друг, одеваться нужно соответственно вашей зарплате. Если вы одеваетесь лучше, чем получаете, то прибавку вам не дадут, поскольку у вас, вне всяких сомнений, есть другой источник дохода. Если вы одеваетесь хуже, то прибавка вам заказана, поскольку вы не умеете тратить деньги. А человек, который ездит на машине стоимостью в тридцать тысяч долларов при зарплате в три, вообще вызывает опаску, потому что непонятно, зачем он в костюме от Армани и на этой тачке устроился на работу с таким жалованьем. — Берг допил кофе и докурил сигарету. — Вас огорчило п-появление одной проблемы. Я же полагаю, что проблемы у вас только начинаются.
   Интерьер квартиры соответствовал экстерьеру дома на Кутузовском. Двери в комнате, в которой они сидели, были прикрыты, но Куртеев живо представил себе еще три или четыре таких же, равных общей площади однокомнатной «хрущевки», комнаты. По периметру стояли чиппендейловские кресла, по углам — экзотические пальмы, на стене висел жидкокристаллический экран и страшные маски. Не хватало только шкуры зебры под ногами, но ее место занимала шкура гепарда. В общем, все было как надо. Тихон был брезглив ко всем животным и вот сейчас, чувствуя сквозь шелк носков жесткую кошачью шерсть, поджимал пальцы, как когти, и оттого выглядел в кресле словно сидящим на ослике.
   — В моей компании что-то происходит, — унылым голосом проговорил он. — Что-то непонятное… Знаете, это как работаешь на компьютере, и вдруг появляется табличка: «Ваш компьютер атакован»… Атаку видишь и даже чувствуешь ее последствия, а автор угрозы навсегда останется неизвестен…
   — Я вас никогда не пойму, если вы будете разговаривать со мной метафорами.
   — Пытаюсь… после шакала и барабанщика… — пробормотал Куртеев и покусал губу. — Я так говорю, потому что не понимаю, что происходит. В офисе напряженная обстановка. Счастливая пора моего существования в «Регион-билдинг» закончилась сразу, едва закончилась моя стажировка. Едва я заключил контракт, как сразу начались неприятности. Мелочи, но их столько, что, собираясь вместе, они, словно мазки, заканчивают мой портрет беспомощного человека… — Тихон медлил, не зная, как подобраться к главной цели своего прибытия.
   — Давайте я угадаю, что это за мелкие неприятности, — предложил Берг и, поднявшись, направился куда-то не то к пальмам, не то к маскам. Все было в его квартире перемешано, хотя и не без вкуса, поэтому можно просто сказать, что он пошел «в квартиру». — Стоит вам спуститься за сигаретами в киоск в холле компании, там обязательно окажется очередь, и именно в тот момент, когда вы поинтересуетесь, кто крайний, ваш босс вызовет вас к себе. А п-потом, когда бы он ни зашел к вам в кабинет, вы непременно будете или заваривать кофе — впервые за день, или, сидя на подоконнике, вытряхивать из туфли камешек. — Берг ходил по комнате, сложив на груди руки. Лучи солнца рикошетили от его головы и слепили бывшего студента. — Вы оближете конверт, а он отказывается клеиться. В поисках к-клея вы покинете кабинет, а когда придете, убедитесь в том, что конверт намертво прилип к столу. Отправляясь на совещание, забьете кейс нужными документами, заметите, что одному места не нашлось. Вынете самый, на ваш взгляд, неважный и положите важный, а на совещании выяснится, что весь смысл вашего присутствия сводился именно к оглашению документа, который вы выложили. Вы подходите к ксероксу сделать копию одной бумажки и видите, что на ксероксе копирует трехтомный финансовый отчет самая зловредная сука в компании. Через двадцать минут она освободит вам место, и в тот момент, когда вы соберетесь принимать в руки теплую копию, лист застрянет. Когда вы, Куртеев, его вытащите, выяснится, что в ксероксе закончилась бумага, когда вы заправите новую пачку, окажется, что закончился порошок. Наконец вы отнесете д-документ президенту, а когда вернетесь в кабинет, найдете в копии документа несколько серьезных опечаток… Мой юный друг, вы неудачник. Вы хронический, патологический неудачник, и я предполагаю, что никаких проблем в компании нет. Проблемы у вас. Так расположились звезды, Куртеев. Где я не угадал?
   — Сейчас, знаете, профессор Берг, такие конверты… Отрываешь полосочку и разглаживаешь клапан. Конверты лизали лет сорок назад, в вашу студенческую молодость…
   — Я ничем не могу вам помочь, Куртеев.
   Тихон напрягся. Он так и предполагал. Берг над ним поизмывается и выставит вон.
   — Но вы же еще даже не выслушали меня.
   — Даже если выслушаю, не помогу.
   — Очень мило с вашей стороны было поговорить со мной, — выдавил Тихон, поднимаясь.
   — У вас есть девушка, Куртеев?
   — Не ваше дело.
   — Ну, эта фраза сегодня уже звучала, не п-повторяйтесь. Ладно, я спрошу иначе: вы спите с девушками?
   — А вы сами-то как думаете?
   Берг неопределенно поводил пальцем в воздухе.
   — И сколько у вас девушек, с которыми вы спите?
   — Вы хотите поговорить со мной об этом?
   — Вы спите с одной или несколькими?
   — По четным числам месяца с одной, по нечетным — с несколькими. Вы с ума сошли? Я пришел к вам за помощью!
   — У вас есть постоянная пассия? — спрашивал невозмутимый Берг.
   — У меня только одна и есть, с нею я и сплю. Но цеплять ее на свой язык я вам не советую.
   На удивление, Берг не рассердился и даже не отпустил по этому поводу едкой остроты.
   — Почему бы вам не отпустить ее на волю?
   — Что? — пробормотал Тихон.
   — Вы неудачник, Куртеев. Я предсказываю вам крах. Если у вас есть девушка, не обольщайте ее надеждами, не обнадеживайте. С вами она пропадет, — и Берг поправил очки. — Есть люди, которым занятие бизнесом противопоказано. Даже когда их мозг обогащен знаниями, они никогда не станут блестящими п-практиками. Они рассеянны, непрактичны. Вы к ним относитесь.
   Тихон подумал о том, что сейчас, кажется, тот самый момент, когда, не откладывая на ночь, можно сказать все. Что он думает. Он подумал о том, что единственная его ошибка за все время общения с этим черствым старикашкой заключается в решении прийти к нему и попросить совета.
   — Профессор Берг, есть люди, которые невероятно комплексуют. Им бы хотелось трахнуть какую-нибудь молоденькую студентку, но риск оказаться разоблаченным куда сильнее желания показать себя мужиком. Из-за невозможности органично совместить возраст с желаниями эти люди ненавидят молодость, силу и успех. Вам шестьдесят, и лет через десять вы о пешей прогулке думать будете куда с большим вожделением, чем сейчас о студентках. Вы будете лежать в постели, скрежетать зубами и думать, что не лучше ли было оказаться тогда разоблаченным, чем теперь вот так сидеть в трупе слона и знать наверняка, что рядом ни одного барабанщика. Все барабанщики вон они — портят девок, пьют пиво… Я объясняю вашу ненависть ко мне завистью и ухожу от вас в твердой уверенности, что разговор наш окончен навсегда и последнее слово сказали не вы. Глаза бы мои на вас не смотрели.
   Взявшись за ручку двери, Тихон с пылающим лицом вышел на площадку и в сердцах выдавил:
   — А между тем речь шла не обо мне, бездарном, а о девочке, которая пропала из офиса.
   — Какая девочка?
   Эхо голоса Берга прокатилось по лестничным пролетам и застряло где-то у чердачного люка.
   — Та самая, которой вы просили меня дать волю, мать вашу!.. Но вам, конечно, наплевать! Адью! — Махнув рукой, Куртеев направился не к лифту, а пешком по лестнице. — Задыхайтесь в угаре собственного тщеславия!
   — Какая девочка, Куртеев? В-в-вика?!
   Нога Тихона скользнула по ступени, и он едва не упал. Схватившись рукой за поручень, он повис на перилах, похожий на Иисуса.
   Он не ослышался?
   Разогнувшись и развернувшись, он вгляделся в лицо профессора. Глаза Берга светились каким-то нездоровым огнем, и очки этот блеск усиливали, доводя почти до пламени.
   — Откуда вам знать, как ее зовут?
   На площадке заворочался язычок замка в соседской двери.
   — Вернитесь в квартиру, немедленно!
   — Чего ради?
   — Немедленно!.. — приказал Берг.
   В квартире он стоял и с недоумением разглядывал Берга, — тот тряс руками и гладил ими голову.
   — Вика пропала? — спросил он. — Куда? Как? Когда?..
   — Мне кажется, — забормотал Тихон, — нам стоит кое-что прояснить… — Он вдруг вспомнил, с какой странной внимательностью смотрел Берг на студенток в аудитории. — Откуда вы знаете Вику? Ну!
   И вопреки его воле в голове его стали всплывать подробности того вечера, когда он шпионил за Викой и подъезжал к большому дому. Совмещая воспоминания с сегодняшним маршрутом, он обнаружил кое-какие совпадения.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента