Насибов Александр. Рифы

   В прошлом старик был учителем в медресе. Он не раз рассказывал, как однажды повздорил со своим духовным начальством. Дело дошло до драки, пастыри надавали друг другу пощечин. Инцидент можно было замять, но строптивый муэллим отказался принести извинения. Он оставил выгодную должность и сделался... актером в провинциальном театрике, где одинаково плохо играл владельцев гаремов и их наложниц: в ту далекую пору в азербайджанском театре все роли исполняли только мужчины.
   Разные слухи ходили о дальнейшей деятельности Теймура-даи. На склоне лет судьба определила ему заведовать почтой в этом поселке. От былого остался вздорный характер отставного актера да любовь к витиеватым оборотам речи. Старик был с норовом, любил съязвить, подтрунить над ближним.
   - Ну, - сказал Теймур-даи, отхлебнув кислого молока из полулитровой стеклянной банки, - ну, отвечай, высокочтимый Джафар, почему ты не спишь, когда сном объяты и воды и суша и спит даже Вели Тахмасиб, которому райком комсомола объявил вчера выговор с занесением в учетную карточку?
   Вели Тахмасиб был заведующим поселковой баней и личным врагом Теймура-даи: в бане случались перебои с горячей водой, а старый почтарь так любил попариться... Сейчас нерадивому банщику влепили взыскание, и Теймур-даи торжествовал.
   - Я только что с моря, - сказал Джафар, сдерживая улыбку. - Шел мимо свет горит у тебя в конторе. Дай, думаю, погляжу, что поделывает старый труженик.
   - И что ты узрел, о лучший из Джафаров? - в тон ему ответил заведующий почтой.
   - Убедился, что, хвала аллаху, любимец поселка здоров и бодр. Теперь могу спокойно отправиться в общежитие... после того, как ты исполнишь мою просьбу.
   - Ты всуе помянул имя аллаха, - сказал почтарь, прикрыв глаз. - А он возьмет да запретит мне пододвинуть к окну телефон, чтобы ты мог позвонить в город.
   Джафар остолбенел.
   - Подумать только, до какой я дошел жизни, - проворчал старик. - Среди ночи мне звонят, поднимают с постели. Кто этот Белов, по поручению которого я должен бежать в общежитие и выяснять, не вернулся ли с моря Джафар Набиев?
   - Ты уже ходил туда?
   - Два раза! - Старик запрокинул голову и вылил в рот остатки кислого молока из банки. - Кто такой этот Белов, что позволяет себе беспокоить старого почтенного человека?
   - Мой товарищ...
   - Вахсей! - Старик побагровел от негодования. - И вы не нашли другого времени для своей болтовни? Иди прочь! Завтра позвонишь.
   - Это не болтовня, - быстро сказал Джафар. - Белов работает в милиции.
   Старик, уже приготовившийся захлопнуть окно, задержал руку. Он надел очки, молча поглядел на Джафара. Потом поставил на подоконник телефон.
   - Звони, - коротко сказал он, взял банку из-под кислого молока и направился в соседнюю комнату, служившую ему спальней.
   Джафар набрал номер.
   Белов снял трубку, как только прозвучал первый зуммер.
   - Наконец-то, - с облегчением проговорил он. - Я уже думал, не успеем созвониться! Нас никто не слушает?
   - Нет...
   - Очень хорошо!.. Так вот, посудина, о которой ты рассказывал, принадлежит кому-то из компании нашего знакомца... Понял, кого я имею в виду?
   - Да, да, Володя!
   - Теперь она может называться по-иному: замажут одно имя, намалюют другое. Разумеешь? Хочу сообщить: вчера на рассвете она вышла в море. В ней трое, и среди них "зубастик", как ты его называешь. Впрочем, нас интересует вся компания - они друг друга стоят. Судно должно быть неподалеку от тех мест, где ты однажды его видел. По нашим сведениям, занимается... да, ты отлично знаешь, чем оно занимается! А возвращаться на берег будет завтра, вероятно, под вечер. Мы установили, где обычно происходит выгрузка добычи, готовим встречу. Но часто бывает: ждешь голубчиков в одном месте, а они вдруг объявляются в другом. Так и теперь: не исключено, что высадятся в твоем поселке.
   - Полагаешь, у них могут найтись здесь помощники?
   - Не хотелось бы думать, что так. Но всякое бывает... И вот я вспомнил о тебе, Джафар. Вдруг понадобится твоя помощь... Я знаю, завтра ты свободен. Как, не передумал?
   - Мы же договорились!
   - Ну, спасибо... Разумеется, наши люди будут и в поселке. У них есть фотографии "зубастика". Однако, когда имеешь дело с таким типом, на карточки полагаться нельзя. Джафар, только мы с тобой встречались с ним, видели...
   - Я помню наш разговор!
   - Хорошо. Слушай внимательно. Днем тебе надо быть в районе поселковой пристани. Весь день будь там Джафар! Если надобится, к тебе подойдут, назовут мою фамилию. Действуй тогда по указанию этих товарищей.
   - А вдруг я сам увижу "зубастика"?
   - Хочу надеяться, что увидишь. Поэтому гляди в оба. Тебя должно интересовать каждое судно, возвращающееся с моря, его экипаж, пассажиры. Обнаружив этого типа, не приближайся к нему, наоборот, держись подальше. Это очень опасный враг, он наверняка вооружен. Взялся за морской промысел, потому что жаден, алчен, а вообще-то занимается делами куда более серьезными... Поэтому, что бы ни случилось, сам ничего не предпринимай. А если заметишь его, подай знак. Скажем, вынь платок и вытри лицо. Три щеку и смотри в сторону этого человека. Тебя поймут... Все ясно?
   - Ясно, Володя.
   - Ну ладно. Мне сказали, будет ветер. Получена штормовая.
   - Плохо.
   Белов помолчал.
   - Однако уже ничего не изменишь: они в море. Покойной ночи, Джафар!
   - И тебе того же!
   В телефоне раздался щелчок: Белов положил трубку.
   Из соседней комнаты вышел Теймур-даи с банкой кислого молока.
   - Поговорил?
   - Да, спасибо. - Джафар постарался весело улыбнуться.
   - О чем это вы болтали? - поинтересовался почтарь, усаживаясь за стол.
   - Да, так... Приглашает к себе, хочет познакомить с девушкой. Говорит: очень красивая...
   Теймур-даи поднял палец.
   - Аллах знает, что ты его посланник, и аллах свидетельствует, что лицемеры - лжецы, - торжественно провозгласил он
   - Что это? - не понял Джафар.
   - Сейчас ты слышал первый раздел шестьдесят третьей суры корана!.. А теперь иди в свое общежитие.
   Ветер обрушился на поселок незадолго до рассвета.
   В последние минуты перед ненастьем стояла сторожкая, напряженная тишина. Только с северных дальних нагорий доносился тоскливый плач ночных скитальцев - шакалов.
   Но вот очнулось одинокое гранатовое деревцо, дремавшее на поселковой окраине. Не было еще ветра - он только перевалил через горы и мчался к поселку, а гранат проснулся, его нежные листья затрепетали в тревоге.
   Затем шорох прошел по кроне могучей чинары. В садах зашептались шершавые листья инжира.
   И разом ударил ветер.
   Пыльное облако поднялось над поселком, потянулось к белесому небу с прозрачным серпом молодого месяца. В гуле и свисте бури потонули голоса разбуженных непогодой людей, лай растревоженных псов.
   А шторм, набирая силы, мчался через посёлок к морю, вспенивая, мял воду, сотрясал островки с вышками.
   Ждафар проснулся, когда полностью рассвело. Дом подрагивал - казалось, по нему колотят огромные мохнатые лапы.
   Вспыхнул свет. Это Фируз включил лампу на своей тумбочке.
   - Погляди, что делается! - воскликнул он. - Сто тысяч дивов вырвались на свободу!
   Новый порыв ветра пронесся над домом. Застонали деревья в саду. Где-то со звоном лопнуло стекло.
   - Погаси лампочку, - сказал Джафар.
   - Есть погасить! - Фируз нажал кнопку выключателя, спрыгнул с кровати и прошлепал к окну.
   Отсюда, с мансарды единственного в поселке двухэтажного дома, были видны море, пристань с прильнувшими к ней судами, строения на берегу, часть пляжа.
   - Хазар совсем побелел от злости, - сказал Фируз. И сокрушенно прибавил: - Как у бедняги Фируза свободный день, так обязательно шторм. Ты заметил?
   - Заметил, - сказал Джафар. - Природа мстит. Как воскресенье, так ты на пляже, и всякий раз с новой знакомой.
   Ухмыльнувшись, Фируз вышел на середину комнаты, расставил ноги, выгнул грудь.
   Как-то он прочитал о "культуристах", тотчас купил гантели, резиновые тяжи, добыл двухпудовик. Ои и без того был сильным, рослым парнем. А год усиленных тренировок довершил дело. Сейчас перед Джафаром стоял юноша с удивительно красивыми мускулами.
   - Ну, - проговорил Фируз, демонстрируя, как на согнутой руке вспухает огромный бицепс, - ну, что скажешь?
   - Такому туловищу да еще умную голову, - вздохнул Джафар.
   Он повернулся к стене, пытаясь заснуть. Но сон упорно не приходил.
   Снова ударил ветер, с воем промчался к морю. Наступило короткое затишье. И тогда с берега донесся встревоженный женский голос.
   Фируз выглянул в окно.
   - Замерщица Нора стоит у коллекторной. Размахивает руками, кричит... Ага, идет главный. Очень спешит. Старик, а как побежал!
   Джафар тоже посмотрел в окно. У коллекторной собралось уже несколько человек. Что-то там случилось неладное.
   - Одевайся, - бросил он.
   Через минуту они были на берегу.
   Замерщица в который раз рассказывала, что при очередном осмотре приборов обнаружила падение давления на "выкиде" двадцать четвертой скважины. За короткое время давление снизилось до нуля. Это означало, что скважина прекратила подачу нефти на берег.
   Буровая находилась в четырех километрах от берега и в ясную погоду была видна отчетливо. Теперь же, когда море затянуло серой дымкой, с трудом просматривался даже конец пристани.
   Что произошло на маленьком решетчатом острове? Да мало ли что могло случиться! Песок и парафин поднимающиеся из недр вместе с нефтью, не редко закупоривают ствол скважины. Бывает и так, что песок разъедает фонтанную арматуру на устье скважины, горючее выливается на свободу, хлещет в море открытым фонтном. Это особенно опасно: вылетит из скважины камень, ударит по стали - искра! - и над островком вспыхивает гигантский факел нефтяного пожара...
   Из расположенной на пристани радиорубки выбежал радист, устремился к инженеру.
   Оказалось, что радист принял срочное сообщение. Штормующий далеко в море корабль обнаружил на воде много нефти. Гонимая ветром широкая нефтяная река движется от берега - по ветру, к югу. Пеленг показал, что горючее идет от поселка и расположенного неподалеку в море нефтепромысла. О своих наблюдениях моряки доложили береговому начальству. Оттуда послали уведомление в город. И вот запрос: что случилось на промысле?
   Инженер закончил чтение радиограммы.
   Фируз сказал:
   - На моем катере новый сильный мотор.
   Подошел заведующий промыслом, потянул в сторону инженера, стал шептаться с ним.
   - Новый мотор поставили на мой катер, - громко сказал Фируз. - Очень сильный и надежный мотор. Куда хочешь, могу идти.
   Руководители промысла на реплику не реагировали. Молчали и остальные. Да и что говорить? Все знали: на буровую идти нельзя. Уже при шести баллах промысловые суда должны стоять у причалов. Сейчас восемь баллов в море.
   Фируз не сдавался. Ни к кому не обращаясь, как бы рассуждая вслух, он заявил, что двадцать четвертая обошлась государству в сотни тысяч рублей. А сколько людей трудились, чтобы пробурить скважину? Она стала лучшей на промысле, давала столько нефти в сутки. И вот теперь скважина может погибнуть. Странно, что некоторые люди боятся...
   - За тебя, между прочим, боятся, - сказал заведующий промыслом.
   - А мне не страшно, - крикнул Фируз. - Могу дать расписку: ответственность беру на себя!
   - Иди ты со своей распиской, знаешь куда, - сказала замерщица Нюра. Тоже нашелся, Тарзан несчастный!
   Все засмеялись. "Тарзан" - это было здорово сказано. Месяц назад в клубе состоялась лекция по истории кинематографа. Заезжий лектор сопровождал рассказ отрывками из фильмов. Фируз ахнул, когда на экране вдруг заметался обнаженный "владыка джунглей" - Тарзан. А наутро он в одних плавках ворвался в коллекторную, дико заорал, подхватил на руки Нюру, потащил к пристани. Нюра, конечно, в обиду себя не дала - влепила шутнику звонкую оплеуху. Сейчас она припомнила Фирузу тот случай.
   Радист обратился к главному инженеру:
   - Павел Ильич, по прогнозу ветер после полудня будет садиться, а к вечеру стихнет.
   Инженер оглядел линию гор на севере.
   - Очень может быть - сказал он. - Летом штормы короткие. - Да вон, горизонт как будто светлеет. Думаю, сядет ветер.
   - Тогда и пойдём в море, - решил заведующий. - Балла на три уймется, отправимся на двадцать четвёртую.
   ГЛАВА ВОСЬМАЯ
   ВО втором часу дня от промысловой пристани ушло в море судно. Домогательства Фируза - послать на двадцать четвертую его катер - были отвергнуты. В трудный рейс назначили большой надежный киржим.
   Смирившись, Фируз попросился идти на киржиме матросом. Он доказывал, что умеет слесарничать, монтировать на устье скважины фонтанную арматуру. Кроме того, участвовал в прокладке трубопровода на двадцать четвертую - это тоже могло пригодиться.
   Но его не взяли и матросом: во главе лучшей ремонтной бригады на буровую отправлялся сам заведующий.
   Провожаемый десятками людей, киржим отвалил от причала и вскоре скрылся из глаз. Нефтяники собрались у дверей радиорубки, где главный инженер держал с киржимом прямую связь.
   Заработал динамик радиостанции.
   - Павел Ильич, - разнесся по пристани голос заведующего промыслом, скважина не виновата. В полутора километрах от берега поврежден трубопровод. Серьезная авария. Море кипит: вулкан!
   - Как же это случилось?
   - Ума не приложу, что там произошло, под водой.
   - Иди на буровую, закрывай задвижки на арматуре, - посоветовал инженер.
   - Я так и решил. Буду выключать скважину. Вызывай водолазов, Павел Ильич! Здесь стихает, ветер падает. Скоро можно будет работать. На месте аварии оставляю буй.
   Динамик умолк ненадолго.
   Вскоре на пристани стало известно, что киржим приблизился к двадцать четвертой, но старшина не рискует швартоваться и высаживать людей. В открытом море волны бушуют вовсю. Судно может разбить о стальные ноги острова.
   Главный инженер тотчас отправил второе по величине судно - моторный баркас. Во время высадки людей баркас будет держаться близ островка, чтобы прийти на подмогу, если нефтяники окажутся в беде.
   На пристани собиралось все больше народу. Шторм шел на убыль, жители поселка готовились возобновить прерванную непогодой работу в море.
   Появился и Теймур-даи. С минуту он стоял на берегу, всматриваясь в столпившихся у радиорубки людей, потом ступил на пристань. Вскоре он был возле Джафара.
   - Глаза красные, - участливо сказал почтарь. - Ты, парень, совсем не спал?
   - Какой, к черту, сон! - Джафар досадливо дернул плечом. - Посмотри, какая беда случилась...
   Голоса на пристани стихли: снова заработал динамик.
   - Подходим, - сообщил заведующий промыслом, - сейчас будем высаживаться. Павел Ильич, связался с водолазами?
   - Никак не могу докричаться.
   - Продолжай, пока не добьешься. Объясни: повреждение в районе, где труба проходит близ рифов. Ветер боковой, дует из-за камней. Поэтому у места аварии зыбь небольшая, вполне можно работать... Ну вот, баркас подошел, будем высаживаться!
   - Счастливо! - крикнул главный инженер.
   Переключив рацию, он стал вызывать водолазную базу.
   Фируз обернулся к товарищу:
   - Понял, где авария?
   - У двугорбой скалы.
   - Точно. До нее метров сто, я это место знаю.
   - Совсем близко, - сказал Теймур-даи. - Почти рядом...
   Он рассеянно обернулся. Позади стоял человек в тенниске навыпуск. Скользнув по нему взглядом, почтарь повторил:
   - Совсем рядом скала...
   Между тем инженер установил, наконец, связь с водолазной базой. Несколько минут разговора, и он с досадой отодвинул микрофон передатчика. Все специальные суда были заняты на срочных работах в порту. Только завтра одно из них освободится и будет направлено к месту аварии.
   - Завтра направят, - пробормотал инженер. - А им еще тащиться на своей лайбе семьдесят километров!..
   Фируз просунул голову в дверь рубки.
   - Павел Ильич, водолаз есть на месте. Водолазный катер тоже!
   - Поменьше болтай, - сказал инженер.
   - Он не болтает, - Джафар подошел к двери. - Если позволите, могу попробовать.
   - Джафар Нагиев? - Инженер был озадачен. - У тебя есть м-м... водолазные принадлежности?
   - Да, акваланг.
   Человек в тенниске навыпуск приблизился, стал за спиной Джафара.
   Теймур-даи, растолкав людей, вошел в рубку, сел рядом с инженером.
   - Очень хорошо ныряет Джафар со своим аппаратом, - сказал почтарь. - Я сам видел. И они видели. - Старик показал на собравшихся возле рубки нефтяников.
   За дверью зашумели. В поселке многие знали об увлечении Джафара.
   - А катер - мой! - Фируз заслонил спиной приятеля.
   В динамике раздался голос старшины киржима.
   - Высадил бригаду, Павел Ильич, - весело доложил он. - Кранцы сорвал, разбил фальшборт, но заведующий и бригада - на двадцать четвертой! Разворачиваюсь и вместе с баркасом иду назад. Людей с острова буду снимать вечером, когда станет потише. Так приказал заведующий. Ты понял меня, Павел Ильич?
   - Понял. Давай к берегу!
   Инженер выключил радиостанцию и закурил - впервые за последние часы.
   - Хорошо! - Фируз потер ладони. - Теперь наша очередь. Беги за аквалангом, Джафар.
   - В море не пущу, - сказал инженер. - Рискованно.
   - А высаживаться на двадцать четвертую было не рискованно?
   - Это разные вещи... В общем без заведующего не разрешаю.
   - А он в море, - воскликнул Фируз, - связи с ним нет. Вернется вечером!
   - Будем ждать...
   - Сутки теряем, - сказал Джафар. - Это полтораста тонн нефти, Павел Ильич!
   - Тебя, Павел-киши, считали смелым человеком... - Теймур-даи укоризненно покачал головой. - Хочешь, сам с ними пойду на катере?
   - Этого еще недоставало, - воскликнул инженер. - Да чтобы я пустил в море этакую старую песочницу!
   Человек в тенниске взял Джафара за руку.
   - Я от Белова, - шепнул он. - Лейтенант Сушков...
   Джафар понимающе кивнул.
   - Настаивай, - сказал Сушков, - нельзя терять столько нефти.
   Показав на инженера, Джафар развел руками.
   Почтарь продолжал спорить. Многие из тех, что собрались на пристани, поддерживали идею Фируза и Джафара, тоже вступили в разговор.
   - Ну хорошо, - сказал инженер. - Допустим, нырнул Джафар, убедился, что нефтепровод лопнул. А что дальше?
   - Может, не лопнула труба - дала трещину, - неуверенно проговорил Фируз. - Джафар обмотает ее брезентом, резиной, прикрутит проволокой. Это же временно, пока придут водолазы.
   - Чепуха! - воскликнул инженер. - Сами же слышали: нефть бьет так, что море бурлит. Трещина? Как бы не так! Труба, конечно, лопнула. Что вы там будете делать со своим аквалангом?
   Наступило молчание. Инженер был прав. В самом деле, как действовать на дне моря? Специалисты по подводным работам имеют особое оборудование, инструменты. Например, сварочные аппараты, которыми легко обрезать негодный кусок трубы и наварить новый.
   Помощник Белова потянул в сторону Джафара.
   - А это не подойдет? - Он показал на толстый шланг, лежащий в куче бурового оборудования на грузовой площадке пристани.
   Джафар оценил совет. Шланг, по которому в бурящуюся скважину закачивают глинистый раствор, достаточно прочен: слои корда перемежаются с прокладками из резины и брезента, и все это стянуто толстой стальной проволокой. Соединить таким шлангом концы лопнувшей трубы нефтепровода да как следует закрепить стыки - и все будет в порядке.
   - Спасибо! - Джафар стиснул руку Сушкову.
   - Вместе пойдем в море, - сказал тот.
   - А... здесь как же?
   - Останутся другие.
   Видя, что Джафар колеблется, Сушков сказал:
   - Так надо...
   Катер стоял на якоре. Ветер почти совсем стих, однако по морю еще катились гряды больших пологих волн. И каждая, достигнув катера, швыряла его вверх. Катер задирал нос, дыбился, а в следующую секунду устремлялся с кручи в глубокий пенный провал.
   - Невесомость, - кричал Фируз, когда судно падало с водяной горы, как в ракете, а?
   Сушков сидел на корме и молча улыбался. Это был жилистый загорелый человек лет тридцати. Он очень быстро получил разрешение отправиться к месту аварии нефтепровода: подошел вместе с Джафаром к инженеру, шепнул несколько слов, и тот согласился...
   Недалеко от катера прыгал на волнах бело-красный буй. Возле него появилась голова Джафара в резиновой маске.
   - Нашел? - крикнул Фируз.
   Пловец отрицательно помахал рукой, снова нырнул.
   Он погружался в четвертый раз, а все не мог отыскать трубопровод. Конечно, проще было бы вести поиск с аквалангом. Но запас сжатого воздуха в баллонах не безграничен. Здесь, на глубинах до пятнадцати метров, его хватит минут на сорок. Поэтому Джафар решил сперва понырять без акваланга, осмотреть повреждение и наметить план действий. А уж потом он наденет баллоны и приступит к ремонту трубы.
   Но оказалось, что не так-то просто найти трубопровод. Шторм поднял со дна ил и песок. Под водой было видно всего на метр-полтора.
   Вот Джафар снова всплыл, вырвал изо рта загубник дыхательной трубки.
   - Заметь место, - донеслось до катера.
   Фируз вскочил на ноги. Он провел мысленную линию от буйка к голове пловца и дальше - на берег. Линия уперлась в остроконечную вершину, торчавшую над цепью прибрежных гор.
   - Есть пеленг!
   Несколько взмахов руками, и Джафар оказался у борта катера. Его подняли, усадили на корме. Толстым рубчатым полотенцем Фируз докрасна растер товарищу плечи и грудь.
   На листе бумаги Джафар набросал схему. Ровная линия, обозначавшая дно, прерывалась зигзагом - глубокой выемкой. 3aтем над грунтом протянулась нитка нефтепровода. Карандаш довел его до выемки, сместил вниз и оборвал.
   - Понятно, - сказал Фируз. - Большой разрыв?
   - Около метра.
   - Но как это получилось?
   - Думаю, волны и штормовое течение вымыли грунт из-под части трубопровода. Труба потеряла опору, провисла. А дальше: удары волн, вибрация...
   - Что будешь делать?
   Джафар с благодарностью взглянул на Сушкова. Взяв карандаш, он нарисовал шланг и "надел" его на разорванную нитку нефтепровода.
   - Надо, чтобы средняя часть шланга легла на дно впадины. Тогда шланг примет значительную часть нагрузки.
   - Поглубже надвинь его на концы трубы, - сказал Фируз. - Надежнее будет.
   Они оценивающе оглядели толстый шланг, широкими кольцами уложенный на дне катера.
   - Думаю, хватит, - сказал Джафар. - В куске метров пятнадцать, если не больше. Переставь катер!
   Фируз поднял якорь и, сообразуясь с ориентирами, перевел судно.
   Все это время Сушков сидел на своем месте, у люка в кубрик, и курил сигарету. С момента отхода катера третий член экипажа не проронил ни слова.
   Фируз, не посвященный в ночной телефонный разговор, был в недоумении. А Джафар думал только о предстоящей работе под водой.
   Тяжелый грязевой шланг перевалили через борт и спустили на дно. В прочную веревочную рачню, где уже покоилась пудовая балластина, уложили листы резины, нарезанный кусками брезент, большой моток мягкой железной проволоки и две ножовки. На прочном тросе рачня отправилась под воду.
   Джафар стал одеваться для работы на дне: натянул свитер, защелкнул на талии пояс со свинцовыми пластинами, прицепил к поясу нож, кусачки и плоскогубцы. Фируз помог надеть акваланг, подал маску и дыхательную трубку.
   - Свитер зачем? - вдруг спросил Сушков.
   Фируз, отвертывавший вентили баллонов, вздрогнул от неожиданности.
   Джафар объяснил: вода в свитере нагреется теплом пловца, защитит человека от прямого соприкосновения с "внешней" водой - более холодной.
   Сушков кивнул и достал новую сигарету.
   - Готовы вентили, - сказал Фируз.
   Джафар сел на борт, свесил ноги в воду. Надевая маску, оглядел рифы до них было рукой подать. Странно: над оконечностью двугорбой скалы, обращенной к открытому морю, как будто курился дымок.
   - Фируз!
   Катерник поднял голову.
   - Ну-ка! - Джафар рукой показал на рифы.
   - Что? - Фируз посмотрел. - Не вижу...
   - Да ничего там нет, - сказал Сушков. - Так, дрожит воздух над скалами...
   Дымка уже не было.
   Еще несколько секунд Джафар медлил. Потом надвинул на глаза маску, сунул в рот загубник воздухопровода и боком свалился в воду.
   Стоя на дне, Джафар ножовкой отпиливал заусеницы на изломе трубы: острые края лопнувшего нефтепровода очень быстро проткнули бы грязевой шланг.
   Пилить сталь трудно даже в мастерской, когда обрабатываемая деталь зажата в тисках, действуешь обеими руками. Здесь же, под водой, это была адова работа.
   Подумав, он сел на дно, ногой придавил пружинящую трубу. Дело пошло веселее.
   - Бам-м!..
   Резкий протяжный звук ударил по ушам. Это был сигнал. Каждые пять минут Фируз должен был опускать под воду длинный стальной стержень, бить им по валу винта, чтобы Джафар ориентировался во времени.
   Итак, прозвучал первый сигнал, а убраны только две заусеницы. Всего их пять.
   Пилить надо быстрее. Но спешка увеличит расход сжатого воздуха. Джафару же необходимо экономить содержимое баллонов, чтобы дольше пробыть под водой, успеть закончить ремонт трубопровода.
   Выход один - дышать реже, подольше задерживать воздух в легких. Он понимал, что это опасно: в крови накапливается углекислота, отравляя организм. Однако надеялся, что обойдется.
   Полотно ножовки со скрежетом врезалось в металл. Сверкающие опилки медленно опускались на дно. В белой от мути воде они казались царапинками на матовом стекле.
   Работая, он пытался представить себе все то, что должно произойти в ближайшие часы. Преступники высаживаются на берег, из засады появляются офицеры милиции с пистолетами наготове, "зубастик" и его товарищи поднимают трясущиеся от страха руки... А потом из пиратской моторки выгружают икру, туши осетров.