Наталья Александрова. Колыбельная для маньяка

Наталья Александрова
Колыбельная для маньяка

   Начинало темнеть.
   Марина прибавила шагу и нервно оглянулась: ей послышались чьи-то шаги за спиной.
   Зря она пошла по этой тропинке через лес. Срезать захотела, пять минут сэкономить! Деревья шумели угрожающе где-то далеко вверху, вдали кричала незнакомая ночная птица.
   Если на то пошло, вообще зря она сорвалась в город. Но уж очень мерзко вел себя Виталий! Да что там, это просто какой-то кошмар. Все же знакомы они почти полгода, и ей никак не могло прийти в голову, что он такой подлец!
   Ей вообще не хотелось ехать с ним на эту дачу, она как чувствовала, что ничего хорошего из этой поездки не выйдет. Хозяев она не знала, да и никого из гостей тоже. Но Виталий сказал, что дача роскошная, в замечательном месте, и Марина поняла, что он твердо настроился на эту поездку и если она откажется, он найдет себе другую спутницу.
   Сегодня с утра она проснулась в отвратительном настроении – болела голова, и всю ночь снились ей какие-то кошмары. Будто бежит она по темному лесу, и огромные ели хватают ее колючими лапами за ноги. Она спотыкается и падает лицом в мох. Пахнет прелой гнилью, как будто там, подо мхом, гниет труп.
   Она проснулась, явственно чувствуя этот запах.
   Не вставать, подумала она, никуда не ездить, позвонить Витальке и отказаться. И пускай он делает что хочет, пускай орет на нее, она просто повесит трубку и отключит телефон. Потом они помирятся, а если нет, то черт с ним.
   Но тут же ее поднял на ноги телефонный звонок матери. Ей срочно требовалось пройтись по магазинам, потом навестить родственников, и все это в обществе дочери.
   – Мама, я не могу! – в панике закричала Марина, представив кучу теток и двоюродных племянников за столом с салатом оливье и рыбой под маринадом. А будет ведь еще обязательный холодец и селедка под шубой, которую Марина ненавидела с детства.
   Селедка решила дело в пользу Виталия – там, на даче, хоть воздухом подышать можно.
 
   Дача оказалась самая обыкновенная, бревенчатый дом без всяких удобств, даже туалет – обычная дощатая будка во дворе. Правда, в дом никто и не ходил, все гости тусовались на лужайке, вокруг мангала, благо погода еще позволяла, день выдался на редкость теплый. Жарились шашлыки, на самодельном столе стояли многочисленные бутылки. Марина с Виталием приехали последними – сперва долго простояли на заправке, потом свернули не туда, за что Виталий не уставал ругать почему-то Марину.
   Гостей было человек десять, да хозяев двое. Знакомых никого, и Марина слегка расстроилась – она не любила незнакомые компании. Хозяин – толстый грубоватый мужик, выражался с непринужденным матерком, хлопал всех по плечу и обнимал женскую половину гостей. Его жена, довольно невзрачная, сновала незаметно между людьми, что-то приносила, подавала, убирала.
   – Верка! – орал хозяин. – Почему водка теплая? Вечно забываешь в холодильник поставить, такая-сякая!
   И дальше примерно в таком духе. Его жена на это ничего не отвечала, только опускала глаза.
   Народ уже прилично выпил, и Виталий начал активно догонять, тем самым дав Марине понять, что обратно они сегодня не поедут, заночуют здесь же, на даче. Хотя где тут может поместиться такое количество людей, она не представляла, – на сеновале, что ли. Настроение испортилось еще больше – она терпеть не могла спать в чужом месте, да еще по-походному, без кровати и простыней. Ужасно противно было просыпаться, зная, что душ принять негде, и надевать несвежее белье было противно. Марина надулась и отошла от своего спутника подальше – что толку сейчас ругаться, если он уже все решил.
   К тому же как только Виталий выпил, проявились все худшие черты его характера. Он быстро опьянел и принялся подкалывать всех присутствующих, и ее в том числе.
   Нельзя сказать, чтобы у него и в трезвом состоянии был прекрасный характер. Вообще он был груб, нагловат, не интересовался ничем, кроме футбола и пива, частенько вставлял в разговоре матерные слова – просто так, по привычке – и всех без исключения девушек называл телками. После еды он долго ковырял в зубах зубочисткой, и никакие Маринины замечания не могли его остановить.
   Но в сильном подпитии он становился просто невозможным. Он вязался ко всем, и Марине, когда она была рядом, доставалось больше всех. Эти его шуточки, граничащие с отъявленным хамством, эта мутная злоба в глазах. При всех он мог назвать ее дешевкой, а то и похуже. Один раз он ее ударил в компании, после чего они не разговаривали две недели. Разглядывая синяк на щеке, Марина твердо решила, что пошлет его подальше. Этого еще не хватало – она ему не жена, они даже не живут вместе, так для чего такое терпеть?
   В тот раз он ее уговорил простить. Он стоял на коленях и твердил, что не может без нее жить. Он заваливал ее букетами – очень дорогими и безвкусными, он признался, что не может контролировать себя, когда выпьет, и клялся, что такого больше не повторится. И правда, больше он на нее руку не поднимал и пить стал меньше.
   Иногда Марина раздумывала, зачем Виталий ей вообще нужен. Любви особой между ними не было, его привычки ее раздражали, сделать из него относительно приличного человека не представлялось возможным. В постели с ним тоже было скучновато, после необременительного секса он засыпал, отвернувшись к стене. Ей даже не приходило в голову рассматривать его как перспективного кандидата в мужья. Но она все тянула, прежде чем окончательно разбежаться, потому что боялась одиночества. Конечно, у Виталия куча недостатков, но где найти такого, у кого их нет?
   «Куда подевались приличные молодые люди? – часто спрашивала ее мама, высоко поднимая плечи и картинно округляя глаза. – Вот в наше время…»
   Марина давно уже научилась игнорировать такие провокационные вопросы. В конце концов, Виталик довольно хорошо зарабатывает, ездит на приличной машине, делает ей мелкие подарки, а к олигархам стоит очередь из суперкрасоток, ей, Марине, в той очереди нет места.
   Сейчас Виталий постепенно набирал обороты. Она отошла в дальний конец двора и оттуда наблюдала, как он вяжется к гостям. Вот какой-то наголо бритый парень завелся и смотрит уже на Виталика, нагнув голову, сузив глаза. А тот и в ус не дует.
   Внезапно Марине захотелось, чтобы этот бритый от души дал Виталию в морду, возможно, это его отрезвит. Но нет, вклинились тут между мужчинами хозяйка дачи Вера и брюнетка в красном. Она прямо повисла на бритом – Васенька, Васенька, тот отвлекся, а Вера утащила Виталия в сторону от греха подальше.
   – Уйми своего урода! – зло сказала брюнетка Марине, оказавшись рядом.
   – Да я-то при чем? – Марина пожала плечами. – Сами разбирайтесь.
   На душе, однако, было гадостно.
   Но как будто этого мало, среди гостей обнаружилась наглая кривоногая блондинка, у которой были на Виталия какие-то виды…
   – Виталик! – заорала она, как только они вошли в калитку. – Солнце мое, как ты здесь оказался?
   – Зайка! – Виталик скроил губы в ухмылке. – И ты здесь?
   Марина тогда еще усмехнулась про себя – Виталий если и узнал блондинку, то имя ее точно не вспомнил, сам же говорил как-то Марине, что зовет всех знакомых женщин зайками и кисами, чтобы не попасть впросак.
   Блондинка, однако, ничуть не смутилась и решила добиться своего. На такие мелочи, как то, что Виталик приехал на дачу со своей девушкой, она принципиально не обращала внимания. Она липла к Виталику, усаживалась к нему на колени, визжала, щекотала за ушком, висла на шее и поглядывала на Марину хитро и нахально. Не то ей хотелось скандала с визгом и выдиранием волос, не то и правда запала она на Виталия – так или иначе, но девица нарывалась.
   К тому времени все уже здорово налились горячительным, и мало кто обращал на наглую девку внимание. Марина перехватила только злорадный взгляд брюнетки в красном – так, мол, тебе и надо, овца безмозглая, с ней, с брюнеткой, такой номер бы у девки не прошел, она за своего бритого Васеньку кому хочешь глаза выцарапает.
   Марине же было противно. Чтобы отвлечься, она стала помогать хозяйке дома. Гости насвинячили здорово, и Вера с ног сбилась, стараясь навести относительный порядок.
   Сейчас Марина вспомнила сцену, которую застала полчаса назад, и чуть не заплакала. Ну за что, за что ей такое?
   Она не искала Виталия, она зашла в дом, потому что Вера попросила принести чайник и сахарницу. Кое-кого из гостей срочно требовалось отпоить крепким кофе. Марина плохо ориентировалась в незнакомом доме, ну и открыла случайно не ту дверь…
   Виталий пыхтел, взгромоздившись на ту кривоногую стерву, а она довольно повизгивала. Услышав скрип двери, он оглянулся, увидел застывшую на пороге Марину и нагло ухмыльнулся. Казалось, он ничуть не расстроился, что она застала его с девкой, даже получил от этого дополнительное удовольствие.
   – Довольна? – процедил он сквозь зубы. – Сама виновата, нечего за мной следить! Ты мне пока что не жена, и нечего смотреть на меня как на свою собственность! С кем хочу – с тем и трахаюсь!
   – Козел! – выпалила Марина, пятясь. – Урод тряпочный! Можешь делать что хочешь и с кем хочешь, но чтобы ко мне больше не подходил! Я немедленно ухожу!
   – Да куда ты уйдешь пешком! – выдохнул он презрительно. – Никуда не денешься!
   – Скатертью дорожка! – пискнула кривоногая каракатица ей вслед.
   Марина швырнула в них первое, что попалось ей под руку (это оказался тот самый чайник), с грохотом захлопнула дверь и вылетела на крыльцо.
   Вера увидела ее лицо и не стала задавать никаких вопросов, видно, все сообразила.
   – Как отсюда можно добраться до города? – спросила ее Марина, кое-как справившись со своим голосом.
   Вера посмотрела пристально и не стала ее отговаривать, поняла, что это бесполезно, проводила до калитки, показала дорогу, которая ведет прямо к шоссе, где можно сесть на рейсовый автобус.
   – Автобус скоро будет, можно срезать дорогу через лесок, так выйдет еще быстрее. Поторопись, успеешь!
   Было еще светло, и Марина, поборов желание проколоть на прощание шины у Виталькиного автомобиля, зашагала по дороге, не оглядываясь и стараясь ни о чем не думать.
   С каждым шагом ей становилось не то чтобы легче, но как-то свободнее. Может, оно и к лучшему, что Виталька так распоясался, теперь уж она окончательно и бесповоротно пошлет его куда подальше.
   Марина вспомнила, как ее трясло в ресторане, когда он долго ковыряется в зубах, а потом рассматривает то, что осталось на зубочистке, и вздохнула радостно. Уж этого-то она точно никогда больше не увидит!
   От дороги отходила та самая тропинка, про которую говорила Вера, и Марина свернула на нее.
   И вот теперь она идет через лес в сгущающихся сумерках, и тропинке все не видно конца.
   Только что вокруг был редкий, симпатичный пригородный лесок – а теперь он стал густым, темным и угрожающим. То ли она сбилась с дороги, то ли сумерки так преображают окружающее… и ни души, ни души вокруг!
   Ничего страшного, внушала себе Марина, еще несколько минут – и она выйдет на шоссе, а там – автобусная остановка, автобус подойдет почти сразу, и совсем скоро она уже будет дома… да и чего она так испугалась? Это же не настоящий дикий лес, а всего лишь небольшая рощица! Самый опасный зверь, с которым здесь можно столкнуться, – это кот, отправившийся на ночную охоту…
   Но память услужливо вызвала в голове сегодняшний ночной кошмар – как бежит она по темному лесу и огромные ели стараются схватить ее колючими лапами. Стало еще хуже.
   Кусты справа от дороги зашевелились.
   Марина испуганно оглянулась… и едва не потеряла сознание от страха: среди раздвинувшихся ветвей она увидела человеческое лицо… Человеческое ли? Толстые вывернутые губы, заплывшие глаза, густая клочковатая борода, свалявшиеся как войлок грязные волосы… Одето это страшилище было в какую-то драную хламиду – не то халат, не то пальто.
   Страшный человек выбрался на тропинку, протянул к Марине толстую руку с короткими кривыми пальцами и грязными обломанными ногтями и прохрипел:
   – С-стой!
   Марина вскрикнула, метнулась в сторону, увернулась от жуткого урода и побежала, понеслась вперед, как заяц.
   А он бежал за ней, тяжело топая, и кричал страшным, хриплым, угрожающим голосом:
   – С-стой! Не-не-не ходи! Пос-с-той! Н-не ходи туда!
   – Да, так я тебя и послушала! – пробормотала Марина, перепрыгивая через толстую корягу. – Ищи другую дуру!
   Преследователь казался неуклюжим и тяжеловесным, тем не менее он бежал удивительно быстро, и расстояние между ними неумолимо сокращалось. Марина слышала совсем близко его тяжелое дыхание, еще немного – и он схватит ее…
   О том, что за этим последует, не хотелось думать. Ужас накатывал на нее мутной волной. Ноги подкашивались, руки дрожали. И вот он настиг ее и схватил за руку. Другой рукой Марина толкнула его в грудь, ветхая ткань треснула, и Марина увидела красные полосы на голой груди. Он выпустил ее руку и прикрыл рукой грудь, стараясь запахнуть свою хламиду.
   Теперь Марина побежала еще быстрее, из последних сил. В левом боку кололо, перед глазами поплыли цветные пятна…
   Она дала себе слово, что, если уцелеет, если убежит от этого зверя в человеческом облике, больше никогда, никогда не поедет за город в незнакомый дом! Если только уцелеет, она будет ходить с мамой к родственникам и целыми вечерами пить чай с баранками и вишневым вареньем.
   Вдруг за спиной Марины раздался странный шум, она оглянулась и увидела, что ее преследователь зацепился ногой за ту самую корягу, споткнулся и упал. Он тут же поднялся на четвереньки, протянул вперед руку и снова тоскливо, хрипло выкрикнул:
   – Н-не ходи!
   – Ага, сейчас! – выдохнула она, чуть снизив темп.
   Сердце колотилось, ноги подкашивались, но у нее появилась надежда.
   Еще несколько шагов – и впереди замаячил просвет, деревья расступились, и Марина выбежала на обочину шоссе.
   Правда, это не решало ее проблем: на остановке не было ни души, а из леса снова доносились тяжелое дыхание и топот: ее преследователь не угомонился и не изменил своих намерений.
   И тут на шоссе появились приближающиеся огни фар.
   Марина выскочила на дорогу, замахала руками, закричала.
   Только бы эта машина остановилась! Только бы остановилась!
   И она остановилась. Тормоза скрипнули, дверца приоткрылась, и мужской голос проговорил:
   – Девушка, вам что – жить надоело?
   Марину слепили фары, поэтому она плохо видела машину и ее водителя. Зато она ясно увидела возникшую на опушке крупную бесформенную фигуру своего страшного преследователя. Она бросилась к машине и взмолилась:
   – Увезите меня! За мной гонится какой-то ненормальный!
   – Где? – удивленно спросил водитель.
   Марина снова взглянула туда, где только что видела бродягу, но там уже никого не было, только покачивались потревоженные им ветви деревьев. А может быть, это ветер качал их.
   – Он там, – бормотала Марина, вглядываясь в темноту. – Он спрятался, но как только вы уедете…
   – Так садитесь в машину, – предложил мужчина. – Я вас подвезу…
   – Господи, спасибо, спасибо вам! – Марина плюхнулась на переднее сиденье и прикрыла глаза.
   Перед ней тут же возникло страшное лицо – вывернутые губы, маленькие заплывшие глазки, косматая борода…
   Марина со стоном открыла глаза.
   Машина тронулась, набрала скорость.
   – Вам куда нужно? – спросил ее водитель, не поворачивая головы. – Я вообще-то еду в город, так что могу вас подвезти до метро…
   – Спасибо! – со слезами в голосе воскликнула Марина. – Большое вам спасибо! Вы меня спасли! На самом деле спасли! Вы просто не представляете, до чего я перепугалась!
   Теперь, когда опасность была позади, ей вдруг захотелось выговориться.
   – Представляете, иду через лес, вокруг ни души, и вдруг из чащи выходит такой ужасный тип… просто чудовище!
   – А что же вы поздно вечером, одна, через лес… – не то спросил, не то осудил ее водитель, по-прежнему не поворачивая головы.
   Марина не видела его лица, зато видела руки, лежащие на руле, – большие, сильные, умелые руки уверенного в себе человека.
   – Да… так случилось… – проговорила она смущенно. – Я поссорилась со своим парнем… нет, не подумайте, что по ерунде… Он такой мерзавец… Нет, конечно, если бы я знала, что там какой-то маньяк бродит по лесу, я бы уж как-нибудь утра дождалась…
   Водитель хмыкнул. Марина вдруг подумала, что она, наверное, ужасно выглядит. Неслась по лесу, падала на землю – вон, руки какие грязные… но что это?
   В руке ее была зажата большая пуговица из серой пластмассы.
   – Какая гадость! – Она отбросила пуговицу, как будто бы это была дохлая мышь. – Это я у того типа оторвала, когда он меня чуть не поймал…
   – Ну, теперь все позади, – сказал водитель, – вы успокойтесь, после такого стресса, конечно, нелегко. Вы возьмите там сзади термос с чаем, это поможет.
   Марина пригладила волосы и обтерла руки найденной в сумке салфеткой. Вот интересно, как она сумку-то не потеряла от страха.
   – Чайку попейте, потом губы подкрасите! – посоветовал водитель.
   – И то верно! – повеселела Марина.
   Чай был очень крепкий, очень сладкий и пахнул как-то необычно. Марина выпила стаканчик и глубоко вздохнула. По всему телу разлилась приятная истома, голова слегка кружилась. Ее охватило чувство глубокого облегчения – все позади, она вернется домой и выбросит из головы и того сумасшедшего из леса, и подлеца Витальку. Все к лучшему, как говорит мама, возможно, судьба сделала ей неожиданный подарок в виде вот этого мужчины с такими сильными руками. В салоне темно, и она не видит его лица, но наверняка это совсем не такой человек, как Виталька. Машина дорогая – вон какой мягкий ход, и в салоне просторно. Определенно, ей повезло встретить его на дороге…
   Марина открыла глаза и удивленно огляделась.
   – Я что – заснула?
   – Покемарила полчасика, – усмехнулся водитель, – ничего, зато успокоилась…
   Марина прислушалась к себе – она испытывала легкую слабость и чувство покоя. Машину тряхнуло, по стеклу стукнули ветки.
   – А куда это мы едем? – удивилась Марина. – Это не шоссе…
   – Объезд, – не поворачивая головы, ответил водитель, – там авария на шоссе. Ну чтобы не ждать…
   Он вдруг затормозил, съехал на обочину и озабоченно проговорил:
   – Кажется, колесо спустило…
   Колесо так колесо. Марина поудобнее устроилась на сиденье.
   Водитель вышел из машины, обошел ее вокруг, присвистнул и смущенно проговорил:
   – Вы мне немножко не поможете? Тут нужно кое-что подержать…
   – Да, конечно! – Марина нехотя выскользнула из машины, подошла к нему. Он стоял вполоборота, так что Марина по-прежнему не видела лица своего спасителя.
   – Что нужно подержать? – спросила она с готовностью.
   – Вот это. – Мужчина повернулся к ней, но она так и не увидела его лица, потому что смотрела на руки.
   Эти руки жили теперь своей отдельной жизнью, как будто были самостоятельным, независимым существом.
   Опасным и хищным существом.
   Сильные, большие, они потянулись к горлу Марины.
   – Что… что вы… – забормотала она, не сводя глаз с его рук. – Зачем… за что…
   – За что? – переспросил он свистящим шепотом. – Ты еще спрашиваешь? Все вы, бабы, одинаковые… передавить вас всех…
   Марина отшатнулась. Она хотела снова бежать, как тогда, через лес, но ноги больше не слушались ее, они стали ватными, и она упала бы на дорогу, но сильные руки водителя схватили ее за горло и начали медленно, неотвратимо сжиматься. Она извивалась в его руках, они вдвоем продвигались вдоль борта машины и вот оказались в свете включенных фар. Марина наконец увидела его лицо. Лицо своего убийцы. Оно так и застыло в ее глазах.
   Он еще долго сжимал ее горло, пока не убедился, что жизнь покинула тело его жертвы. После чего опустил ее на землю, достал из багажника простой дерюжный мешок и кое-как замотал труп. Перехватил тяжелый тюк и понес куда-то в глубь леса. Но вернулся быстро, уже налегке. С помощью сильного фонаря тщательно осмотрел салон машины, сумку жертвы сунул в багажник под запаску. Затем вылил содержимое термоса на землю и посидел минут пять в полной тишине, слушая шелест деревьев и далекий гудок электрички. После чего вздохнул и задним ходом выбрался с лесной дороги на шоссе.
 
   Машина неслась по шоссе. В окнах мелькали удивительно красивые по осени деревья – краснеющие клены, медно-желтые дубы, золотые березы. По мере удаления от города красного становилось все меньше – клены уступали место березам и осинам. Затем пошли вечнозеленые ели и сосны, березы попадались все реже, да и те стояли почти совсем голые – дальше от города, к северу ближе.
   – «Роняет лес багряный свой убор…» – рассеянно произнесла Надежда и пояснила удивленно покосившемуся на нее водителю: – Пушкин! Александр Сергеевич!
   – Ну-ну, – хмыкнул тот и отвернулся.
   Надежда вздохнула и подумала, что пора приступать к своим обязанностям.
   – Мы не слишком быстро едем? – осведомилась она противным скрипучим голосом.
   – Нормально, – пробурчал водитель, – сами же просили поторопиться.
   – Я торопиться не просила! – возмутилась Надежда. – Я вообще тебя ни о чем никогда не просила. Мне тебя просить – нож острый! А только если уговаривались мы прибыть к двенадцати, то опаздывать нехорошо, люди подумают, что мы необязательные и безответственные, доверия к нам не будет…
   Водитель повернулся к ней и посмотрел очень выразительно – дескать, нечего употреблять местоимение «мы», когда каждый сам по себе. И если взбрело тебе в голову тащиться черт-те куда, то я тут ни при чем, я бы выходной свой употребил с большей пользой.
   – На дорогу смотри! – взвизгнула Надежда. – А то те, кто на дорогу не смотрел да скорость превышал, вон где лежат! – Она указала на камень у дороги, накрытый старым выгоревшим венком.
   – Типун вам на язык! – разозлился водитель. – Разве можно такое человеку за рулем говорить?
   Надежда и сама поняла, что малость перегнула палку. Но признаваться в этом не собиралась. Она поджала губы и замолчала.
   Но ненадолго, ехать молча не входило в ее планы. Тем более что в салоне играла музыка, и водитель сделал ее погромче.
   Надежда тут же недовольно заерзала и демонстративно прижала пальцы к вискам.
   – Нельзя выключить? Или хотя бы потише сделать, если уж ты не можешь без этого гвалта!
   Водитель молча прикрутил ручку громкости.
   – Нет, ну не понимаю я вас, молодых! – заговорила Надежда. – Ну что хорошего в этих ваших… хэви метал? Ну где мелодия, приятная для слуха? А тут оглохнуть можно!
   – Да вовсе это не хэви метал, а ритм энд блюз! – искренне возмутился водитель. – Это уж надо вовсе в музыке не разбираться, чтобы так перепутать!
   – Ты на что это намекаешь? – обманчиво спокойным голосом спросила Надежда. – Ты думаешь, если тебя в дом взяли и ты на дочери моей женился, так ты теперь можешь меня безнаказанно оскорблять? Говорила я Таньке, ох, говорила, чтобы не выходила за тебя. Так разве они матерей слушают? Своим умом живут – вот и получили теперь подарочек!
   – Жениться надо на сироте! – Водитель стукнул кулаком по рулю.
   Затем посмотрел на Надежду, и оба они засмеялись.
   – Ну как? – спросила Надежда, вытирая выступившие слезы. – Впечатляет?
   – Отпад! – усмехнулся водитель. – Если бы я был женат – тут же на развод подал! Вы же не теща, а противопехотная мина!
   – Не видал ты настоящих тещ! – обиделась Надежда Николаевна. – И вообще у меня с моим зятем Борисом полное взаимопонимание и нежная любовь!
   – Это вы так думаете… – поддразнил водитель, – а если его послушать…
   – Да мы вообще отдельно живем! Даже в разных городах!
   – Лучше в разных странах, – серьезно сказал водитель, – или вообще на разных континентах. Мы, допустим, в Европе, а теща – в Африке. Пускай там горилл каких-нибудь воспитывает.
   – Вот как вы о нас думаете… – Надежда обиделась всерьез и замолчала.
   Машина по-прежнему неслась по шоссе, от города отъехали далеко, так что не было ни пробок, ни светофоров. Вдоль дороги стоял настоящий сосновый бор, вот мелькнуло озеро, небольшая деревенька – и снова пошел лес.
   Надежда скосила глаза на своего соседа. То, что они сейчас разыграли, не более чем репетиция. Упаси Бог, этот парень, Артем, вовсе ей не зять. Слава Богу, дочка ее Алена замужем за приличным человеком, был Борис моряком, а потом без отрыва, так сказать, окончил какие-то юридические курсы и теперь работает на берегу. Так всем спокойнее, и денег больше. И внучке ее, Светке, уже девятый год пошел, да только видит ее Надежда редко – живут они все в далеком и холодном Северодвинске. Так что с зятем у нее отношения самые добрые, Надежда его не пилит – далеко слишком, а он ей не хамит по этой же причине.
   Нынешняя же ситуация совершенно другая. Надежда снова сердито поглядела на Артема. Не завидует она его будущей теще, сразу видно, что парень хамоватый и с гонором! Ишь как косится на Надежду – небось думает, что зря ему Вадим ее навязал, он и сам бы управился. Ладно, это мы еще посмотрим, кто тут главный!
 
   История эта началась позавчера.
   То есть на самом деле все началось гораздо раньше, примерно лет двадцать назад, когда в институт, где Надежда Николаевна Лебедева трудилась тогда старшим инженером, пришел новый сотрудник Вадим Окунев. С тех пор они долго работали вместе, домами не дружили, но отношения были неплохие. Надежда вообще была женщина очень общительная и отношения со всеми сотрудниками поддерживала дружеские.