Наталья Александрова. Наследство Марко Поло

   Мистер Фердман задерживался. Его не было, когда команда сервировала чай на носовой палубе, его не было, когда агент простилась и ушла. Он прибыл, когда Соня распаковывала чемодан в каюте. Был слышен громкий смех, мужской голос говорил что-то по-английски, затем заработал мотор, яхта дрогнула и тихонько отошла от причала.
   Плыли недолго. Соня переоделась и вышла на палубу, там загорали дамы. Она перекинулась несколькими любезными словами с худой английской леди, которая тут же сообщила, что она профессор, преподает математику и имеет трех внуков. Соня едва удержалась, чтобы не пожать плечами.
   Средний возраст ее соседей по яхте был примерно в районе пятидесяти. Это если брать в расчет Алекса с его сорока двумя годами и ее саму, которой исполнится тридцать лет в будущем месяце.
   Вскоре городок скрылся из виду, и по сторонам потянулись бесчисленные островки, то каменистые, то поросшие густым лесом. Примерно через час рулевой застопорил ход, и гулет встал на якорь в крошечной бухточке. Берег был обрывистый, одна скала вдавалась прямо в море. Вода была прозрачна и тиха, как будто в озере. Матрос спустил специальную лесенку прямо в воду. Англичане оживились и бросились купаться.
   Заходящее солнце шарило лучами по неправдоподобно теплой воде. Соня плыла, едва шевеля руками. Вокруг стояла удивительная тишина. Кто-то спускался по лесенке в воду. Соня подняла голову и оторопела. Ей показалось, что это двигается сказочное морское чудовище.
   Человек, если этого монстра можно было считать человеком, был одет во все черное. Приглядевшись, Соня поняла, что это костюм аквалангиста. Только вместо маски и ласт на человеке была шляпа с широкими полями и очки для плавания, закрывающие пол-лица.
   От неожиданности Соня остановилась на месте и хлебнула соленой морской воды. Она закашлялась и ушла бы под воду, если бы не подхватили ее сильные руки.
   – Плавать не умеете? – спросил тот самый тип в черном по-русски.
   Оказывается, он успел уже спрыгнуть в воду. Если и оставалась у Сони надежда, что этот тип – какой-нибудь чокнутый англичанин, как они говорят, dotty, то теперь она поняла, что надеяться не на что.
   Перед ней в воде был мистер Алекс Фердман, очень богатый человек, банкир и бывший русский. Тот, кто искал в данный момент женщину, чтобы она родила ему детей.
   И судьбе было угодно, чтобы они познакомились именно так, чтобы Соня беспомощно барахталась в бирюзовой воде, кашляла и отплевывалась, а этот тип держал ее за шкирку, как слепого котенка, и смотрел с легким презрением.
   Насчет взгляда Соня додумала сама: за очками глаз Алекса не было видно. Зато видно было его усмешку, и голос был покровительственный и слегка недовольный: вот, мол, хотел человек поплавать, а теперь приходится с этой тетехой возиться.
   – Отпустите меня, – сказала Соня, – не утону.
   – Уверены? – Он помедлил.
   Вместо ответа она оттолкнулась и поплыла к яхте. Взобравшись на борт, оглянулась и заметила вдалеке вскипающие буруны: Алекс успел уплыть далеко.
   Соня взяла чистое полотенце из стопки, что лежала на лавке, вытерлась и присела на какую-то деревянную штуку на носу, подставляя лицо заходящему солнышку. Было по-прежнему тихо и тепло. Алекс в воде разговаривал с той самой худой профессоршей. Кажется, речь шла все о тех же внуках.
   Солнце склонялось все ниже, понемногу все забрались на борт. Соня ушла переодеться к ужину.
   Как оказалось, это было совершенно необязательно: ее дорогая шелковая блузка абсолютно не смотрелась среди якорей и сложенных в бухты канатов. Все остальные были одеты просто, один англичанин даже в шортах.
   На ужин подавали много овощей в разных видах и острые мясные котлетки, называемые кебабы. Вино нужно было заказывать за отдельную плату. Соня решила пока не пить: на всякий случай. Они с Алексом оказались по разные стороны стола, вокруг него хлопотали две сестры, до неправдоподобия похожие друг на друга. Может быть, это и естественно для близнецов, но хоть бы одежду разную носили! Впрочем, Соню это совершенно не касается.
   Дополнительным огорчением послужило то, что она плохо понимала англичан. Она знала английский, шеф ценил ее за это, несколько месяцев назад она очень помогла ему при переговорах с представителями голландской фирмы. Но у ее соседей по яхте буквально была каша во рту! Да еще тараторят как сороки, ничего не понять!
   Украдкой она поглядывала на Алекса, и Марианна, которая сидела с ней рядом, перехватила ее взгляд. И поняла все совсем не так, как было на самом деле. Она решила, что Соня интересуется им, поскольку Алекс – единственный одинокий мужчина на яхте. Что она поехала в отпуск одна с единственной целью – найти приличного денежного мужика. В представлении Марианны, у всех молодых женщин в голове застряла только одна эта мысль. Марианна повернулась к мужу и что-то сказала ему, усмехнувшись. Соня приняла усмешку на свой счет и жутко разозлилась на Алекса. Надо же поставить ее в такое идиотское положение!
   Тут она сообразила, что никто ее силой не тащил на эту чертову яхту и злиться можно в данном случае только на себя.
   Она отхлебнула холодной воды из бокала и закашлялась. Марианна с размаху хлопнула ее по спине, бокал опрокинулся, и вода полилась на скатерть. И снова Соне почудилось легкое презрение в глазах Алекса: дескать, вот ведь тетеха, за столом себя вести не умеет.
   Солнце село, с моря потянул свежий ветерок, в тонкой шелковой блузке стало холодновато, и Соня едва дождалась конца ужина, чтобы уйти в свою каюту.
   С палубы доносилась музыка и смех: англичане веселились вовсю. Соня переоделась и открыла уже дверь, чтобы идти на палубу, но поняла вдруг, что ей этого совершенно не хочется. Торчать там, вежливо улыбаться и поддерживать разговор об английских внуках – благодарю покорно! Послушалась Ангелину, не взяла с собой ни одной книжки: как же, твердила подруга, будет у тебя время читать! Тебе едва времени хватит, чтобы с мужчиной пообщаться и дать ему понять, что ты – именно то, что ему нужно!
   Черт бы побрал Ангелину с ее советами! Пока что Соня не уверена, нужен ли ей этот Алекс.
   Соня сердито захлопнула дверь и повалилась на кровать. Яхту тихонько покачивало, сквозь дрему она слышала, как проходили по коридору ее соседи, потом наверху, на палубе, укладывалась спать команда. Наконец все стихло.
   Проснулась она от плеска. Кто-то с шумом и брызгами прыгнул в воду с ее стороны. Соня выглянула в иллюминатор и увидела, как удаляется по воде шляпа с широкими полями. Алекс оказался ко всему прочему любителем утреннего купания.
   В дальнейшем выяснилось, что свой гидрокостюм он не снимает никогда. Он в нем купался и сидел на палубе, причем в тени. На голове его была все та же шляпа, а очки для купания сменяли темные очки, закрывающие половину лица. Даже на ланч он пришел в том же самом гидрокостюме. Он не делал никаких попыток к сближению, и Соня решила, что ни за что не подойдет к нему первая. Для этого нужно было бы отогнать двух сестер, которые прилипли к Алексу, как смола. В конце концов, она оплатила свое пребывание здесь из собственного кармана и вовсе не обязана быть с ним любезной!
   Ей все в нем не нравилось. Его голос, его смех, этот его дурацкий гидрокостюм, его шляпа, его очки и его манеры. Невозможно было представить себя рядом с этим человеком. Что им делать друг с другом, о чем разговаривать? Детей он хочет… какие дети могут быть от такого чучела горохового?
   По-прежнему стояла прекрасная погода, во второй половине дня гулет причалил к очаровательному островку. Многочисленные небольшие скалы образовывали каменные ванны, вода в них была почти горячей, легкие накатывающие волны создавали эффект джакузи.
   Тут невозможно было злиться и расстраиваться, Соня поддалась общему настроению и решила просто отдыхать. Алекса не было видно, он плавал где-то далеко.
   Вечером кок жарил мясо на жаровне, установленной на носу прямо над водой. Соня заказала бокал красного вина к ужину, поболтала немного с пожилым англичанином с удивительно прямой спиной. Ну да, бывший моряк, сказал он и рассказал пару забавных историй о море. Речь его была правильной и четкой, и Соня понимала его хорошо.
   После ужина англичане играли в бридж, дамы сплетничали, Соня же отошла в сторону: ей захотелось тишины. Уж что-что, а тишину здесь можно было получить самую настоящую. Яхта стояла на якоре у совершенно безлюдного берега, при свете видно было, как на скалистом берегу бродили козы, поедая скудные растения. Сейчас изредка слышен был звук колокольчика.
   Над яхтой раскинулось звездное небо. Соня уселась в шезлонг и запрокинула голову.
   – Это Кассиопея, – раздался рядом с ней баритон Алекса, он подошел так неслышно, что она даже вздрогнула, – вон там, видите, латинское дабл-вэ…
   – Угу. – Соня поискала глазами, Алекс в это время взял другой шезлонг и поставил его рядом.
   – Замучили совсем эти сестры! – пожаловался он. – Стрекочут как сороки. Еле вырвался от них.
   Соня фыркнула.
   – Так на чем мы остановились? – спросил он. – Продолжим для скорости с того же места.
   – А мы и не начинали, – удивилась Соня.
   – Да? Ну, процесс знакомства мы пропустим, – отмахнулся Алекс, – вам про меня небось все рассказали.
   – Ну… в общем…
   – Какое небо замечательное! – перебил Соню Алекс. – Вон там, смотрите, Большая Медведица. «Вселенная спит, положив на лапу с клещами звезд огромное ухо»!
   – Чего? – оторопела Соня.
   – Это Маяковского стихи, – любезно пояснил Алекс, – из школы помню…
   – А-а…
   – А вот на ручке ковша Большой Медведицы звезда Мицар, – Алекс не уловил сарказма в Сонином голосе, – ее хорошо видно, а рядом с ней – звезда Алькор, она поменьше и не такая яркая. Арабы с их помощью проверяли зрение. Если видит человек Алькор, стало быть, зрение хорошее. Вы видите?
   – Не вижу ни Мицара, ни Алькора, – буркнула Соня, – и Большой Медведицы не вижу, и Малой тоже.
   – Вот как? – в его голосе прозвучало сначала легкое удивление. – У вас плохо с глазами?
   «Проверяет, – со злостью подумала Соня, – выясняет, все ли у меня в порядке. Еще анализ крови попросит сделать – на СПИД и на сифилис! Господи, до чего же противный тип! И еще неизвестно, что он там скрывает, под этим своим костюмом. Может, весь паршой покрыт или язвами…»
   Она недовольно промолчала, Алекс же продолжал как ни в чем не бывало:
   – Вы, наверно, плохо ориентируетесь, потому что созвездия все смещены. На северном небе все немного по-другому.
   Вот почему ему обязательно надо указывать человеку на то, что он плохо делает? Плохо плавает, плохо разбирается в созвездиях… Себя небось умнее всех считает, уверен, что все делает лучше других. Самодовольный тип!
   Тут Соня некстати вспомнила, что плавает Алекс действительно хорошо, просто профессионально, и от этого еще больше разозлилась. Однако небо накрывало яхту огромным бархатным ковром, и море едва слышно пошевеливало внизу волнами, и звезды на черном небе сверкали… сверкали, как бриллианты. Соня едва не сказала этого вслух, но вовремя опомнилась – еще подумает Алекс, что у нее в голове только деньги и драгоценности.
   Вдруг в небе произошло какое-то движение, и что-то яркое перечеркнуло черный бархат и упало в море, оставив ненадолго светящийся след.
   – Ой, звезда упала! – воскликнула Соня. – Никогда такого не видела, только в книжках читала! То есть я знаю, что это не звезда, а метеор вошел в атмосферу, а кажется, что звезда прямо с неба…
   Никто ей не ответил, только слышались странные ритмичные звуки. Соня повернулась к Алексу. Он сидел, откинувшись на спинку шезлонга, глаза его были закрыты, а из открытого рта доносилось легкое ритмичное посапывание. Мистер Фердман крепко спал.
   «Вот урод»! – с веселой злостью подумала Соня.
   Ей захотелось, чтобы в открытый рот Алекса влетела муха. Или лучше оса. Ну, хоть комар захудалый. Но, как назло, не было никого, даже ночного мотылька. А жаль.
   С этой мыслью Соня отправилась спать.
 
   Ночью она ворочалась, потому что в каюте было душно и шумел движок. Под утро Соня решила, что с этим человеком, будь он не то что банкир, а хоть бы и сам Билл Гейтс, у нее не может быть никаких отношений. Понятно, отчего его жена бросила, еще неизвестно, такая ли уж она была стерва. Во всяком случае, Соне в присутствии Алекса ужасно хочется совершить какой-нибудь антиобщественный поступок – стукнуть, к примеру, его по голове вон той розовой пенопластовой трубкой, которую пожилая профессорша с тремя внуками использует в качестве спасательного средства.
   Так что остается только терпеливо ждать конца путешествия на этой треклятой яхте. Да уж, устроила ей Ангелина поездочку. Запомнит ее Соня надолго, тем более что своих кровных две тысячи долларов отдала за все про все. Ну и цены у них тут… А она – не банкир, деньги едва не последние и уж точно не лишние. Ну да ладно, переживет как-нибудь, главное – неделю потерпеть. Но Ангелине обязательно нужно по приезде какую-нибудь гадость сделать…
   И вот нынче утром Соня глядела на приближающийся берег с тоской и надеждой: все-таки какое-то развлечение, опять же, твердую землю под ногами почувствовать…
   Никто из пассажиров не захотел составить ей компанию, так что Соня в полном одиночестве вышла на пирс и прошла мимо суденышек, среди которых затесались один-два гулета и военный катер с турелью для пулемета на носу.
   На площади располагался небольшой импровизированный рынок.
   На дощатых столах или прямо на земле были разложены какие-то керамические поделки: плошки, расписные тарелки, миски, непременные кувшины, отдаленно напоминающие древнегреческие амфоры. Несколько столов заняли рыбаки с плетеными корзинами, полными свежей, сверкающей тусклым серебром рыбы и удивительных морских существ. Из одной корзины вылезали извивающиеся щупальца, среди них вдруг мелькнул темный внимательный глаз осьминога.
   – Леди, свежая рыба! – кричали ей вслед рыбаки. – Дорадо! Групер! Морской петух! Морской окунь! Купите у меня, у меня самая свежая рыба на рынке!
   – Купите осьминога! – выкрикнул седой долговязый рыбак. – Живой осьминог, что может быть вкуснее! Если хотите, я вам приготовлю его по старинному рецепту! Я испеку его для вас в глиняном горшке с душистыми травами!
   Рыбак вытащил несчастного осьминога из корзины, тот явно не хотел быть приготовленным, отчаянно шевелил влажными щупальцами, таращился на Соню.
   Она шарахнулась в сторону, отошла в ту часть рынка, где торговали керамикой.
   Тут же на нее обрушились новые выкрики:
   – Самые хорошие тарелки! Отличная посуда! Таких кувшинов вы не купите больше нигде!
   – Купите амфору, леди! Настоящая греческая амфора!
   Старик со шрамом через все лицо протягивал ей глиняный сосуд. Соня увидела донышко, на котором отчетливо виднелись буквы: «Made in China».
   – Мне не нужно, мне ничего не нужно! – проговорила Соня, отталкивая «амфору», но ее не слушали.
   – Настоящая греческая амфора! – повторял старик. – Я нашел ее под водой! Она пролежала на дне две тысячи лет! А может быть, даже две с половиной тысячи! Купите ее, леди, вы не пожалеете! Где еще вы можете найти такую драгоценность? Всего десять долларов, леди! Только десять долларов…
   Соню хватали за рукав, толкали, тянули в сторону, кричали в ухо, зазывали, совали в лицо тарелки, чашки, бусы из ракушек, сувениры. Она уже пожалела, что сунулась на базар, и думала, как бы унести отсюда ноги. Не забывая крепко придерживать сумку с деньгами, Соня шарахнулась в сторону, пробежала мимо прилавков с фруктами, вдохнула аромат всевозможных пряностей, миновала лоток с пучками травы, на котором было написано неверной рукой по-английски «чай». Что-что, только не чай напоминали эти веники.
   Соня обогнула лоток и оказалась в маленьком тупичке, где стояло несколько столиков и пожилой грек варил кофе на горячем песке, прямо тут, на улице. Он кивнул Соне на столик, и она села, благодарно ему улыбнувшись. Через пять минут перед ней стоял высокий запотевший стакан с водой и крошечная чашечка кофе. Вода подействовала освежающе, а от кофе ушла пелена, что стояла перед глазами с самого утра, и боль в висках от бессонной ночи. Все предметы стали ярче, а звуки – слышнее. Соня с усмешкой подумала, что сейчас бы она разглядела те две звезды, что показывал ей Алекс вечером. И даже вспомнив об Алексе, она не почувствовала привычного раздражения.
   Посидев минут двадцать, она вспомнила, что капитан не советовал ей задерживаться: дескать, если все пассажиры на борту, то они пополнят запас питьевой воды и продуктов да и поплывут в более тихое место. Соня расплатилась с хозяином кафе и отправилась назад к пирсу. Но пошла не через рынок, а в обход: не хотелось, чтобы снова кричали в ухо и совали в руки всякую ерунду.
   И вот, почти миновав шумный рынок, она наткнулась на смуглого чумазого мальчишку. Точнее, он сам выскочил ей наперерез и затараторил быстро-быстро, коверкая английские слова:
   – Леди, купите сувенир! Очень хорошая вещь, очень старая и ценная! Всего десять долларов, леди!
   – Не нужно, – Соня махнула рукой, – дай пройти!
   Но мальчишка и не думал уступать ей дорогу, он подтянул сползающие драные шорты и придвинулся ближе.
   – Леди, вы непременно должны купить это! Я – круглый сирота, я сегодня еще ничего не ел, на эти деньги я куплю обед для себя и маленькой сестренки!
   Он помахал перед Соней какой-то пластинкой. Будь это еще сегодня утром, Соня оттолкнула бы мальчишку и прошла мимо. Но сейчас, после чудесного кофе, все чувства ее обострились, и она схватила мальчишку за руку, чтобы рассмотреть странный предмет.
   На грязной ладони лежала прямоугольная пластинка размером примерно шесть на два сантиметра. Пластинка была бурого цвета и непонятно из какого материала.
   Мальчишка выдернул руку, и пластинка оказалась у Сони. На ощупь она была шершавая и очень тяжелая. Соня сжала ее в руке и вдруг почувствовала, что не хочет расставаться с этой вещью. Она не успела еще удивиться своему странному желанию, как малолетний прохиндей уже все понял.
   – Покупайте, леди, всего пятнадцать долларов! – заверещал он.
   – Ты же только что просил десять! – Соня опомнилась и крепче прижала к себе сумку.
   – Леди, я должен кормить младшую сестренку! – завел привычное мальчишка.
   Соня открыла кошелек, не вынимая его из сумки, и достала первую попавшуюся купюру. Это оказалась двадцатка.
   – Держи, тебе повезло! – сказала она.
   Мальчишка схватил деньги и исчез, как не было. Соня удивленно посмотрела по сторонам, но некогда было расслабляться. Расстояние до пирса она преодолела почти бегом. Матрос уже стоял на пирсе и крутил головой, высматривая ее.
   В коридоре возле каюты Соне встретилась Марианна.
   – Купили что-нибудь? – осведомилась она.
   – Да нет, так, кофе выпила на берегу.
   – Алекс сказал, что на рынке пить ничего нельзя, – Марианна поджала губы, – ни чай, ни кофе, потому что они стаканы не моют…
   «Да пошла ты куда подальше вместе со своим Алексом!» Соня поскорее проскочила в свою каюту, чтобы Марианна не смогла прочитать эту мысль по ее лицу.
 
   Смуглый чумазый мальчишка брел по пыльному, залитому солнцем переулку, поддавая ногой пустую консервную банку. Настроение у него было отличное: он заработал сегодня очень приличные деньги, так что может поехать в соседний городок и купить там игровую приставку, на которую давно уже с вожделением посматривал.
   Он даже намекнул старшему брату, что хотел бы получить такую приставку в подарок на свой день рождения, но брат, как обычно, ответил коротко: «Перебьешься!»
   Так что рассчитывать, как всегда, приходилось только на свои собственные силы.
   Ну вот, теперь он заработал недостающие деньги…
   Впрочем, слово «заработал» не вполне подходило к происхождению этих денег: сперва он украл у какого-то чокнутого иностранца дурацкую штуковину и тут же сумел продать ее глупой леди с гулета. Туристы все глупые – покупают разную дрянь, да еще платят за нее приличные деньги. Мальчишка рисковал, когда крал безделушку, так что можно сказать, что и заработал эти деньги. Теперь он просто радовался жизни.
   Он радовался солнцу, и легкому ветерку, дующему с моря, и шуршащим в кармане деньгам…
   И тут прямо перед ним словно из-под земли вырос смешной лысый коротышка с темными выпуклыми глазами. Коротышка еще ничего не успел сказать, но мальчишка каким-то шестым чувством понял, что его ждут неприятности. Причем большие неприятности.
   Мальчишка привык доверять своему шестому чувству. Оно не раз выручало его в трудных обстоятельствах, не раз спасало от трепки или каких-то более серьезных неприятностей. Так что он не стал раздумывать, не стал дожидаться, пока коротышка сообщит о своих намерениях, – он резко развернулся, сложился пополам, как будто собирался нырнуть со скалы, и бросился прочь, не разбирая дороги…
   В этом была его ошибка.
   Не успел мальчишка пробежать и пяти шагов, как он налетел на что-то твердое.
   Точнее, на кого-то.
   Мальчишка распрямился, чтобы разглядеть это препятствие, и увидел сутулого типа в куртке армейского образца, чересчур теплой для жаркого греческого сентября. Еще у этого типа были темные волосы, завязанные в хвост, и узкие злые глаза.
   Сутулый тип схватил мальчишку за ухо жесткими, как клещи, пальцами. Тот попытался вырваться, но из этой попытки ничего не вышло.
   – Извините, сэр… – пролепетал мальчишка специальным тонким голоском, который он использовал, чтобы разжалобить иностранных туристов. – Извините, я не хотел вас задеть… я плохо вижу… отпустите мое ухо, сэр, мне очень больно!
   – Отдай то, что тебе не принадлежит, и я тебя отпущу! – проскрипел сутулый и еще больнее прихватил ухо.
   – Не знаю, о чем вы говорите, сэр! – жалобно проговорил мальчишка. – Вот те крест, не имею понятия!
   – Лучше отдай! – повторил сутулый и протянул свободную руку лодочкой. – Отдай по-хорошему, не зли меня!
   – Правда, пацан, лучше ты его не зли! – раздался за спиной у мальчишки другой голос. Он извернулся, насколько позволяло ухо, и увидел того коротышку, из-за которого бросился бежать. Коротышка стоял позади, так что, если бы даже каким-то чудом удалось вырваться из рук сутулого, бежать все равно было некуда.
   – Отпустите меня, господа! – захныкал мальчишка. – Я круглый сирота! Я три дня не ел! Мне нужно кормить не только себя, но и мою маленькую сестренку!
   – Прибереги эту туфту для туристов, – насмешливо проговорил коротышка. – На нас такая муть не действует.
   Мальчишка понял, что коротышка прав: эти двое ничуть не похожи на дураков-туристов с круизных лайнеров или нарядных яхт. Тогда он решил применить другой метод.
   – Отпустите меня, козлы! – прошипел он, как разъяренная кошка. – Вы не знаете, с кем связались! Мой брат – Власис по кличке Джокер, он самый крутой дилер на этом острове! Он с вами разберется!
   – Ох, как страшно! – насмешливо протянул сутулый. – У меня прямо поджилки трясутся! Ты слышал, Луиджи, брат этого шпаненка сам Власис, первый парень в этой деревне!
   Лысый коротышка зашелся хриплым смехом. Отсмеявшись, он проговорил:
   – Ну все, повеселились, и хватит. Давай для начала отрежем ему уши: все равно они ему без надобности, раз он не слышит, о чем его просят по-хорошему.
   С этими словами он достал нож. Нож был хороший, настоящий, с длинным широким лезвием и удобной ребристой рукояткой, без лишних наворотов.
   Теперь мальчишка по-настоящему испугался.
   – Господа, – залепетал он прежним жалобным голосом. – Я сделаю все, что вы скажете… все вам отдам… вы только скажите мне, что вам нужно!
   – Ты украл одну вещь у нашего друга, – проговорил сутулый тип, – отдай нам ее, и мы тебя отпустим.
   – Ах, вы говорите о той маленькой дощечке? – догадался мальчишка. – О той дурацкой пластинке, которую я вытащил у лоха?
   – Да, именно о ней! – И сутулый снова протянул руку.
   – Но у меня ее нет… – выдохнул мальчуган. – Честное слово, у меня ее нет!
   – Ты ему веришь, Луиджи? – с сомнением в голосе протянул сутулый.
   – Верю! – отозвался коротышка, размахивая ножом. – Он смышленый парень и не стал бы врать нам с тобой. Он знает, что это не приведет ни к чему хорошему.
   – Ваш друг говорит правду, сэр! – подхватил мальчишка. – Я не стал бы врать таким серьезным господам! Ни за что не стал бы врать! У меня правда нет той штуковины!
   – Куда же ты ее дел? Показывай сейчас же и не говори, что выбросил ее в море, я тебе все равно не поверю!
   – Нет, сэр, я ее не выбросил! Зачем выбрасывать? Я ее продал! Честное слово, я ее продал!
   – Продал? – Сутулый сверкнул глазами и переглянулся со своим напарником. – Ты слышал, Луиджи? Этот маленький поросенок продал нашу вещь! Что нам с ним сделать? Содрать с него шкуру? Сварить его в масле? Порезать на мелкие куски?
   – Постой, – подал голос коротышка. – Может быть, еще не поздно что-то сделать…
   Он ткнул мальчишку кулаком в бок и спросил:
   – Кому ты ее продал, придурок?
   – Я продал ее иностранной леди… – прохныкал мальчишка. – Она заплатила мне десять долларов…
   Коротышка еще раз ударил его, на этот раз в живот, мальчишка вскрикнул и выпалил:
   – Ой, простите, не десять – двадцать… если хотите, я отдам вам эти деньги…
   Он полез в карман, но сутулый крутанул ухо и прошипел:
   – Подавись своей двадцаткой! Лучше скажи, что это за леди, откуда она…