Наталья Александрова. Побег из гламура

   Она распрямилась, перебралась через край багажника, шагнула на черную лесную землю, густо усыпанную еловой хвоей.
   «Ауди» стояла на небольшой поляне, окруженной густым темным ельником. Среди елей проглядывали золотом и багрянцем чахлые осины и березки.
   Катя всегда любила сосновый лес – светлый, просторный, как храм, а ельник недолюбливала, он казался ей мрачным, угрюмым, нелюдимым, зловещим.
   Как будто она чувствовала, что именно в таком лесу закончится ее жизнь…
   За спиной «Смородина» маячили еще двое мужчин, чем-то неуловимо похожих – один в милицейской форме, другой – в черных джинсах и кожаной куртке.
   – Что смотрите? – повернулся к ним «лейтенант». – Работайте! Времени мало…
   Он рванул Катю за руку, сорвал с запястья часы.
   – Часы номерные, – проговорила она, пытаясь вы–рвать руку. – Тебя по ним вычислят…
   – Заботишься, да? – осклабился мужчина. – Не бойся, как-нибудь обойдется!
   Он сунул «Филипп Патек» в карман кителя, озабоченно оглядел Катерину. Потянулся к ушам, где призывно сверкали крупные старинные изумруды.
   «К глазам, – шептал Виталик, обняв ее перед зеркалом, – как они подходят к твоим глазам…» И ласково покусывал ее ухо, а Катя тихо смеялась, и в словах мужа ей слышалась небесная музыка.
   – Не рви уши! Я сама! – Катя поспешно расстегнула замочки, сунула серьги в руку грабителя, отправила туда же цепочку с кулоном. – Бери все, только не надо…
   Она хотела сказать «Не надо меня убивать», но не смогла произнести эти страшные слова. Ей казалось, что, пока они не произнесены вслух, они еще не стали реальностью.
   – Я сказал – работайте! – зло бросил «Смородин» своим спутникам, спрятав украшения и, кажется, потеряв интерес к Кате. – Долго будете сопли жевать? Яму копайте!
   От этих слов женщину обдало холодом.
   Значит, все… Сейчас ее убьют и зароют в этом мрачном пригородном лесу…
   Говорят, перед смертью человек видит всю свою жизнь. Она пробегает перед его глазами, как старая кинохроника.
   Катя почему-то вспомнила только один день, в раннем детстве.
   Она на даче у бабушки… Окно в сад широко распахнуто, и в него заглядывают ветки яблони, сплошь покрытые белоснежными цветами… Яркое, слепящее, ласковое солнце, и вся жизнь впереди, как нескончаемый праздник…
   Вот и настал конец этого праздника.
   «Лейтенант» расстегнул кобуру.
   – Штык, мы так не подписывались, – нерешительно проговорил парень в кожаной куртке. – Базар был только насчет того, чтобы бабу выкинуть, машину взять… Ты машину взял, ты цацки ее взял, а на мокрое мы не согласны!
   – А вас кто-то спрашивает? – «Лейтенант» скривил темный рот. – Ты делай, что я велю! Копай яму, понятно?
   – Не понятно! – Парень шагнул ближе, потянулся к карману. – Мы на мокрое не подписывались! У нас бизнес чистый! Машина – да, деньги – да, брюлики – ладно, но на мокрое не подписывались! У нас весь бизнес из-за нее накроется!
   В руке «лейтенанта» заплясал большой черный пистолет.
   – Не подписывались?! – заорал он. – Так ты у меня, бизнесмен хренов, сейчас кровью подпишешься! Не подписывался он! Зато я на все подписался… Много воли взял! Рой яму, а потом сам ее замочишь! Или я тебя в этой яме похороню!
   – Штык, Штык! – подал голос третий подельник, в милицейской форме с сержантскими нашивками. – Не горячись! Придержи лошадей! На хрена нам этот беспредел? Из-за этой бабы могут быть большие заморочки… за нее землю рыть будут… вон машина какая дорогая. И сама она упакована по полной программе, небось муж большая шишка, со связями… Зачем нам такой геморрой? Взяли свое и свалили по-тихому…
   – Тебя не спрашивают! – огрызнулся Штык. – Делай, что я велю! Я с заказчиком договорился…
   Только теперь Катя увидела его глаза. Они были абсолютно безумные, какого-то прозрачно-белесого цвета. «Наркоман!» – мелькнуло в мозгу.
   – С заказчиком? С каким, на хрен, заказчиком? Почему мы не знаем никакого заказчика? – проговорил парень в куртке и потянул что-то из кармана.
   Штык попятился, пистолет в его руке хрипло рыкнул, полыхнул огнем. Высокий парень широко открыл рот, покачнулся, удивленно разглядывая клетчатый платок, который вытащил из кармана, и дымящуюся черную дыру на груди.
   – Совсем озверел? – взвыл второй, и в его руке тоже появилось оружие. – За что ж ты Митьку-то? За что ж ты брата моего? Совсем сошел с катушек?
   Штык неловко повернулся к новому противнику, но тот уже торопливо нажимал на спуск, раз за разом стреляя в подельника. Штык сложился пополам, вы–плеснул изо рта порцию дымящейся крови и рухнул на темную лесную землю. Его окровавленный рот широко открывался, словно он что-то хотел сказать, но вместо слов на губах выступали только багровые пенящиеся пузыри.
   Катя, не сводя глаз с умирающего, пятилась, отступая к лесу.
   Последний из похитителей, зло матерясь, наклонился над «Смородиным», пнул его носком сапога, обшарил карманы. Потом подошел к брату, потрогал пульс. Пульса не было.
   Бандит бросил взгляд на Катю, поднял ствол пистолета.
   Катя вскрикнула, отступила еще на шаг, уставившись в черный зрачок ствола. Колючие еловые ветки оцарапали ее щеку, но она этого даже не заметила. Бандит сплюнул, опустил оружие, огляделся, снова выругался, сел за руль Катиной «ауди», сдал назад, с трудом развернулся на поляне и укатил по лесной дороге, оставив Катю наедине с одним мертвым человеком и одним умирающим.
   «Лейтенант Смородин» все пытался что-то сказать, тянул к Кате трясущиеся руки, словно просил ее о помощи. Второй бандит не подавал признаков жизни.
   Катя хрипло всхлипнула, развернулась и бросилась бежать, не разбирая дороги.
   Она мчалась сквозь густой ельник, обдирая лицо колючими ветвями, глотая слезы, спотыкаясь на каждом шагу и всхлипывая. В очередной раз споткнувшись о перегородивший тропинку корявый корень, она вскрикнула от боли в подвернувшейся ноге, с трудом устояла на ногах и побежала дальше.
   Все происшедшее казалось ей страшным сном.
   Вот сейчас она проснется и окажется в своей уютной спальне, на черных шелковых простынях, и Виталик прикоснется губами к ее щеке, заботливо спросит: «Что с тобой, родная? Тебе приснился дурной сон? Не бойся, все хорошо, я с тобой!»
   Но жгучая боль в исцарапанных щеках, боль в подвернутой лодыжке отрезвила ее. Она не спала, все происшедшее было страшной, невыносимой реальностью. Она действительно бежала через густой, мрачный еловый лес, а позади нее остались два бандита… Cейчас, наверное, они оба уже мертвы.
   А она жива… она чудом спаслась…
   Хотя это, наверное, ненадолго.
   Вокруг нее, на сколько хватает глаз, раскинулся густой лес. Ни дорог, ни тропинок. Она может блуждать по нему сколько угодно и так и не выбраться к человеческому жилью.
   Конечно, где-то тут должна быть та грунтовая дорога, по которой ее привезли в этот лес похитители и по которой единственный выживший бандит уехал на ее машине. Но для того чтобы найти эту дорогу, ей придется вернуться на ту страшную поляну, где она едва не простилась с жизнью и где сейчас лежат два свежих трупа. А об этом ей не хотелось даже думать. Да она и не смогла бы найти дорогу назад – она с детства не умела ориентироваться в лесу, страдала топо–графическим идиотизмом, то есть могла заблудиться в трех соснах.
   Катя замедлила шаг, остановилась, прислонилась спиной к сырому еловому стволу, хрипло дыша. В висках пульсировала боль, перед глазами мелькали красные пятна. Перед самым лицом раскачивалась потревоженная ветка.
   Катя постаралась выровнять дыхание, собраться с мыслями.
   Где она? Что ей делать?
   Ответа на первый вопрос не было. Зато ответ на второй вопрос у Кати всегда был наготове: что бы с ней ни случилось, она сразу же звонила мужу, и Виталик моментально решал все проблемы. Решал в ту же минуту. Да, откровенно говоря, с ней ничего особенного не случалось за два года их семейной жизни.
   Позвонить мужу?
   Но похитители отобрали у нее мобильник!
   Приходилось рассчитывать только на себя.
   Она снова всхлипнула и побрела вперед, не разбирая дороги. Только для того, чтобы делать хоть что-то, а не пялиться без надежды на качающуюся еловую ветку.
   И тут, когда все казалось совершенно безнадежным, впереди нее среди деревьев показался просвет.
   Катя прибавила шагу, снова побежала…
   И через сотню шагов деревья перед ней расступились.
   Причем впереди оказалась не очередная лесная поляна, даже не просека, а широкое асфальтированное шоссе.
   Катя счастливо всхлипнула, переведя дыхание.
   Там, где есть асфальт, должны быть машины. Ее подберут, довезут до жилья, до телефона. Она позвонит мужу, и все будет хорошо.
   Катя вышла на дорогу и огляделась.
   Влево асфальтовая лента делала плавный поворот и скрывалась за лесом, справа она шла прямо, как стрела, и далеко впереди виднелись какие-то постройки.
   Она двинулась направо.
   Через несколько минут сзади послышался ровный приближающийся шум автомобильного мотора.
   Она повернулась на этот звук.
   На дороге появился черный «пежо». Катя шагнула навстречу, замахала руками…
   Однако черная машина вильнула, объезжая ее, и пр–о–мчалась мимо.
   – Черт! – выдохнула Катя, провожая машину взглядом.
   Она представила, как выглядит со стороны – в мятой, разодранной одежде, с исцарапанным лицом… Да, в таком виде вряд ли ее кто-нибудь подсадит.
   Но ничего, впереди виднелось человеческое жилье, а где есть жилье, там есть и телефон!
   Она снова побрела по шоссе. Правда, силы ее таяли, подвернувшаяся нога болела все сильнее, исцарапанное лицо мучительно саднило.
   Прошло несколько долгих минут, и вдруг Катя разглядела впереди, на обочине шоссе, какое-то приземистое строение и возле него – две фигурки.
   Она снова прибавила шагу, насколько хватало сил, и вскоре поравнялась с двумя девчонками лет семна–дцати, которые стояли на обочине, о чем-то оживленно разговаривая.
   – Да он, блин, полный козел! – говорила черненькая. – Я на него с высокой горки плевала!
   – Да ты чё, – возражала ей рыженькая. – Он прикольный перец! Помнишь, как в прошлый четверг…
   – Девочки, у вас мобильный есть? – выдохнула Катя из последних сил, остановившись рядом с подружками.
   Ей пришлось повторить свой вопрос, так они были увлечены разговором. Наконец они повернулись и уставились на Катю.
   – А тебе-то что, тетя? – процедила черненькая, окинув Катерину медленным оценивающим взглядом с ног до головы.
   – Девочки, мне бы только один звонок сделать! – взмолилась Катя. – У меня неприятности…
   – Изнасиловали, что ли? – деловито осведомилась рыжая.
   – У нас не коммунизм, – проговорила одновременно брюнетка. – Даром не бреют! Плати – дам позвонить!
   – Девочки, у меня нет денег… все отобрали…
   – Изнасиловали и еще ограбили! – констатировала рыжая. – Это у нас умеют!
   – А нет денег – нет и разговора! – спокойно произнесла брюнетка и повернулась к подружке: – Какой он, на фиг, прикольный? Натуральный козел!
   – Девочки, мне очень нужно позвонить! – простонала Катя. – Мой муж приедет и заплатит вам… заплатит сколько скажете…
   – Ага! – отмахнулась брюнетка. – И рак на горе свистнет! Мама меня учила никому на слово не верить!
   – Ну хочешь, я тебе за этот звонок…
   Катя задумалась, что предложить этой маленькой жадной стервочке. Она готова была отдать ей что угодно, но у нее самой ничего не было. Бандиты забрали все деньги, забрали часы, сережки с изумрудами, цепочку с кулоном от Hilari Eldridge…
   Вдруг брюнетка повернулась к ней, цепко пригляделась и выпалила:
   – Отдашь свою курточку – дам позвонить!
   Катя готова была на все. Она торопливо стащила с себя кожаную куртку от Alaia и протянула девчонке. Та скривилась, поджала губы, пренебрежительно оглядела дивную вещь и нехотя протянула Катерине мобильный телефон.
   – Один звонок, ясно? – процедила она сквозь зубы.
   Катя торопливо набрала номер мужа, прижала телефон к уху, замерла в ожидании любимого голоса…
   Но вместо Виталика ей ответил холодный голос оператора:
   – Абонент временно недоступен…
   Катю словно обдало ледяным душем.
   Как это – недоступен? Почему недоступен? Виталик никогда не выключал телефон, он всегда был на связи. Даже если принимал участие в серьезных, ответственных переговорах – выключал звонок, но оставлял вибровызов…
   Неужели с ним тоже что-то случилось?
   Сердце Кати тревожно забилось.
   – Ну что ты? – напомнила о себе хозяйка телефона. – Давай быстрее! Мне самой нужно звонить!
   – Сейчас, сейчас! – Катя снова, торопясь и волнуясь, набрала номер мужа, но ответ был тот же самый.
   Тогда она набрала номер Стаса Мельникова, начальника службы безопасности.
   – Договаривались на один звонок! – заныла вредная девчонка. – А ну кончай! Ты мне все деньги прозвонишь!
   – Лизка, не вредничай! – одернула ее подружка, завистливо оглядывая курточку. – Она тебе такую клевую вещь отдала!
   – Ага, отдала… куртка-то ношеная…
   Катерина уже забыла о девчонках, потому что в трубке раздался голос Стаса:
   – Мельников!
   – Алло, Стасик, это я! – заторопилась Катя. – Со мной случилось несчастье… меня выкинули из машины…
   – Катерина Антоновна?! – протянул Стас. – Господи! Говорил я вам – не ездите без охраны!
   Это была чистая правда, в свое время Катя выдержала целый бой со Стасом. Он настаивал, чтобы ее всюду возил водитель, он же охранник. Катя же говорила, что ей будет некомфортно в машине с чужим человеком, к тому же она так любит водить сама. В конце концов муж внял ее мольбам и сказал Стасу, чтобы оставил все как есть. И вот выяснилось, что Стас был прав…
   – Ну да, ну да… – Сейчас Кате было не до амбиций. – Стасик, а почему Виталий не отвечает?
   – Вы где? – перебил ее Мельников встречным вопросом.
   – Где? – Катя завертела головой, потом, зажав трубку ладонью, спросила у девчонок: – Девочки, как это место называется?
   – Во дает! – хмыкнула брюнетка. – Совсем не врубается! Не знает, блин, куда попала!
   – Вяжищи! – торопливо сообщила рыженькая. – Поселок Вяжищи!
   – Поселок Вяжищи, – повторила Катя в трубку и добавила, разглядев вывеску на одноэтажном здании по другую сторону шоссе: – Тут напротив кафе «Афродита»…
   – Никуда оттуда не уходите, – распорядился Стас. – Сейчас за вами приедут… полчаса, от силы минут сорок…
   В трубке послышались гудки.
   Катя отдала девчонке мобильник, и тут же на нее свалилась непомерная, чугунная усталость. И еще она страшно захотела пить. И умыться. И вообще, хоть немного привести себя в порядок.
   Кафе «Афродита» выглядело весьма сомнительно, но сейчас Катя была согласна на что угодно. Хотя бы посидеть в тепле, потому что без куртки ей стало зябко. Но денег у нее не было ни копейки, а без денег даже в поселковом кафе не посидишь.
   – Девочки, – снова обратилась она к подружкам, – вы не дадите мне немножко денег? Все-таки куртка дорогая…
   – Вот ведь зараза! – воскликнула брюнетка. – Все ей мало! Теперь ей денег подавай!
   – Лизка, сама ты зараза! – перебила ее подружка. – Имей совесть! Куртка ведь и правда дорогая! Баксов двести, не меньше!
   «Ага, двести! – подумала Катя. – Десять тысяч, и не баксов, а евро! И еще попробуй такую достать!»
   – Это новая она двести баксов, – фыркнула девица, – а ношеной ей грош цена… и вообще у меня денег нету…
   – Имей совесть! – не отставала от нее подруга. – У тебя были деньги, я видела!
   – Ну да, деньги! – Брюнетка полезла в карман джинсов и вытащила оттуда три смятые десятки. – У моей мамаши разве допросишься денег? Ну ладно, держи! – И она царственным жестом протянула десятки Катерине. – Помни мою доброту!
   Таких купюр Кате прежде не приходилось видеть. Она даже приняла их за какую-то экзотическую валюту, но, прочитав на них русский номинал, неразборчиво поблагодарила хамоватую девицу, схватила деньги и кинулась в «Афродиту».
   Там по крайней мере действительно было тепло.
   Хмурая буфетчица окинула ее весьма подозрительным взглядом; правда, на тридцать рублей можно было купить только ужасный кофе, но Катя и этому была рада.
   Она грела руки о горячий стакан и пила безвкусную бурду, которая доставляла ей большее удовольствие, чем божественный мокиатто в Coffee Bean на Покровке.
   Немного согревшись и, насколько удалось, успокоив нервы, Катя отправилась в туалет «Афродиты».
   Это действительно был шок!
   Разбитая дешевая плитка на полу и на стенах, грязно-желтый унитаз без крышки, в отвратительных потеках, раковина с отбитой эмалью… На грязной стене – матерные надписи…
   Катя вспомнила свою персональную ванную комнату – черный итальянский мрамор пола, изысканные помпейские фрески темно-красных стен, позолоченные краны, огромную ванну от Vileroj & Bosh на львиных лапах, просторную душевую кабинку с пятью видами гидромассажа и парогенератором…
   Она вздохнула, плеснула на лицо ледяной ржавой водой. Придется довольствоваться тем, что есть.
   От холода заломило скулы.
   Однако зеркало здесь было – криво повешенное, с отбитым краем, с белесыми пятнами на амальгаме, оно все же сохранило способность отражать человеческие лица.
   Катя взглянула на свое отражение и пришла в ужас.
   Царапины на щеке распухли, волосы растрепаны, в них торчали сухие веточки и еловые иголки.
   Она кое-как пригладила волосы, отряхнула одежду, попыталась оттереть пятно на плече, но из этого ничего не получилось.
   В дверь кто-то заколотил.
   Катя обернулась, дернула ржавую задвижку.
   – Ты что тут застряла? – прошипела появившаяся в дверях буфетчица – красные руки уперты в бока, лицо в багровых пятнах. – Колешься, блин? Выметайся сию секунду к чертовой матери! Мне проблемы не нужны! Вон, Анжелка Стукалина в прошлом феврале загнулась в «Ромашке» от передоза, так Милку затаскали! Выметайся, кому сказано! Тут тебе не Москва!
   – Вижу, что не Москва!.. – Катя вздохнула, протиснулась к выходу, бросила взгляд на настенные часы.
   Со времени ее разговора со Стасом прошло примерно полчаса, скоро за ней приедут и все неприятности кончатся, останутся позади… Она забудет как страшный сон и эту красномордую тетку, и грязный туалет, и тот ужас, который пришлось пережить в лесу…
   Катя вышла на крыльцо «Афродиты».
   Напротив кафе, на обочине дороги, ее знакомая стервозная брюнетка увлеченно болтала с двумя парнями. Она уже облачилась в Катину курточку, и чудная вещь сидела на ней как влитая. Катя машинально отметила, что у нее с этой девчонкой одинаковый рост и похожие фигуры. Да и волосы примерно одинаковой длины. В свои два–дцать восемь лет Катя сохранила юношескую стройность. Девица вертелась перед парнями, хвастаясь обновкой, парни угощали ее чипсами и пивом. Один из них по-хозяйски обнял девицу, после чего на мягкой коже куртки явственно стал заметен отпечаток жирной пятерни. Катя подумала с некоторым злорадством, что, учитывая чипсы и пиво, девчонке вряд ли удастся выглядеть такой же стройной в Катином возрасте. Подружка отиралась чуть в стороне, завистливо поглядывая на троицу, парни не обращали на нее внимания.
   На шоссе показалась большая черная машина.
   Катя спустилась с крыльца, медленно двинулась к дороге.
   Наверняка это едут за ней. Сейчас она опустится на мягкое кожаное сиденье и закроет глаза…
   Машина приблизилась, Катя разглядела хищные обводы «лексуса», тонированные стекла.
   Как ни странно, «лексус» не затормозил, а, наоборот, прибавил скорость.
   Катя сделала еще один шаг вперед…
   И вдруг черная машина, не снижая скорости, вильнула, резко ударив крылом черноволосую девчонку. Та отлетела в сторону, как тряпичная кукла, и упала на обочину.
   Катя вскрикнула, прижала руки к лицу…
   Черный «лексус» промчался мимо и через несколько секунд скрылся за поворотом дороги.
 
   – Конечная! Вяжищи! – объявил водитель, и двери автобуса раскрылись.
   – А как к озеру-то попасть? – спросила Татьяна водителя, задержавшись на ступеньке.
   Тот сделал вид, что не слышит.
   – Это тебе, верно, дочка, в усадьбу Андриановых надо! – зачастила тетка, что выходила следом за Татьяной. – Ну, это который сам дом построил!
   Татьяна кивнула, решив не уточнять, что ей нужен не хозяин усадьбы, а его жена, довольно известный в мире моды фотограф. Ходили слухи, что у нее легкая рука – какую модель снимет, той с первого раза и повезет: удачные контракты, успех, выгодные знакомства.
   – Ну вы, балаболки! – заорал краснорожий дядька, собиравшийся на выход вслед за теткой. – Растопырились тут на ступеньках, проходу людям не даете!
   Он сильно толкнул тетку, та, заверещав, повалилась на Татьяну. И быть бы расквашенному носу и переломанным конечностям, если бы не отличная Татьянина реакция. Она ловко соскочила со ступеньки и успела придержать тетку, чтобы та аккуратно приземлилась на колени. Все же тетка здорово вымазалась, но Татьяну это не волновало. Она внимательно оглядела огромный букет и перехватила его поудобнее.
   – Ишь выперлась с цветочками своими! – не успокаивался скандальный дядька, видно, ему хотелось доругаться. – Людям места нету, а она с веником!
   Слово «людям» он упорно произносил с ударением на втором слоге.
   – Да ты весь с внутренностями своими проспиртованными того букета не стоишь! – процедила Татьяна сквозь зубы и переложила букет в левую руку, правая сама собой сжалась в кулак. Дядька посмотрел ей в глаза, подхватил свой мешок и поскорее удалился.
   – Ты по шоссе не ходи, – посоветовала тетка, плюнув вслед своему обидчику, – большого крюка дашь. Ты иди вон в тот конец поселка, там будет бывший сельсовет, в нем теперь магазин круглосуточный, ты его справа обойдешь, а после увидишь тропиночку узенькую, она тебя аккурат к озеру приведет. А там увидишь дом большой такой, красивый, не ошибешься…
   Букет нужно было доставить в усадьбу Андриановых. Причем как можно быстрее, она и так здорово задержалась из-за опоздавшего автобуса. Оправданий ее никто слушать не станет, не уволят, конечно: где они найдут еще человека, чтобы за такую зарплату бегал курьером? Да ладно бы еще по Москве, там хоть метро есть, а то послали сюда, к черту на кулички! Машина у них, видите ли, сломалась!
   «Ничего, пешком добежишь, – ухмыльнулся Витька-водитель, – ноги длинные…»
   Ноги-то длинные, и рост не подкачал. А что толку? Приехала Таня в Москву с одной мыслью: с таким ростом ей дорога только в модельное агентство. И ведь не вчера родилась, знала, конечно, что деньги нужны на фотографии и на многое другое. Но действительность превзошла все ее ожидания. Она вспомнила, как томилась в толпе ожидающих девушек, таких же как она, искательниц счастья. Чаще всего ей отказывали без объяснения причин – не подходите, и все. Но тогда, когда она, осатанев от пустого ожидания, все же пробилась в комнату, где сидели двое мужчин, они снизошли до разговора.
   Один был лысый и толстый, в комнате было жарковато, он все время потел и почесывался под полосатой майкой. Татьяна сразу же поняла, что всем заправляет не толстяк, а другой, молодой парень с длинными волосами, завязанными в хвост.
   Лысый окинул ее равнодушным взглядом, жирными пальцами перебрал фотографии, причем губа его при этом брезгливо оттопыривалась, как будто он трогал червяков или лягушек.
   – Черт знает что! – буркнул он, и Тане захотелось убить его на месте. Просто сильным ударом ноги впечатать в стену, а потом размазать то, что останется.
   Парень с хвостом спиной почувствовал ее взгляд и повернул голову. И Таня поняла, что он немолод, уж не меньше пятидесяти, просто со спины кажется молодым, из-за узких плеч и хрупкого сложения. Он бросил зоркий взгляд через плечо и рывком повернулся вместе со стулом. Таня неожиданно увидела себя его глазами – высокая, чуть угловатая, с твердым взглядом и точными движениями. Короткие рыжеватые волосы, густая россыпь веснушек на носу.
   – Н-да-а, – протянул тип с хвостом, – ну-ка пройдись… еще разок… Та-ак… С такими повадками тебе только форму для спецназа рекламировать.
   – Морда в крапинку, брови, как у скотчтерьера, стрижена, как прапорщик, – поддержал лысый. – Кого они присылают, а, Миш? За кого они нас держат?
   – Не в волосах дело! – Татьяна поняла, что сейчас ее выгонят, и осмелела.
   – Точно, – поддакнул Миша, – тебе ни один парик не поможет.
   И тогда она представила, как стоит против них один на один. Лысого-то она уложит одним ударом, кулак без сопротивления погрузится в его рыхлую плоть по самое плечо, он плюхнется на пол, как мешок, и больше не встанет. Что-то ей подсказывало, что с этим узкоплечим Мишей справиться будет потруднее.
   Миша хмыкнул, с интересом изучая ее лицо.
   – Брось ты это дело, – неожиданно посоветовал он вполне человеческим голосом, – это не твое. Если хочешь чего-то добиться, найди работу, покрутись пока рядом, а когда твердо уверишься, что тебе надо, тогда сама решишь, идти в «вешалки» или нет.
   – Легко сказать – работу найди, – буркнула Татьяна.
   – На вот! – Он небрежно вытащил из груды бумаг на столе визитку и бросил ей через всю комнату.
   Татьяна ловко поймала ее одной рукой. При этом в глазах Миши появилось некоторое оживление, но в дверь сунулась уже следующая претендентка, и он утомленно махнул рукой – все, свободна…
   На визитке оказались адрес и телефон крупного кастингового агентства. Его хозяйка недоуменно подняла брови и покачала головой, оглядев Татьяну. Но видно, Мишина рекомендация чего-то стоила в этом мире, поэтому хозяйка немного помягчела и стала расспрашивать, что Татьяна умеет делать. Татьяна умела драться, а также была наблюдательна, могла с ходу узнать человека, просветив его как рентгеном. В агент–стве же требовалась симпатичная девушка на ресепшен, умеющая улыбаться и отвечать по телефону приветливым голосом. Еще в агентство требовались уборщица и курьер.