Наталья Александрова. Свекровь по вызову

   – Ну как же, – Карина подозрительно уставилась на меня, – Вадим позавчера встречал тебя из аэропорта?
   – Ну да, – призналась я, – не знаю, чья это была идея…
   – Шурочкина, – выдохнула Карина.
   – Ну да, естественно… Как будто я сама не могла взять машину… Вечно ей больше всех надо.
   Вадим встретил меня в аэропорту, помог погрузить вещи в багажник, довез до дома, но всю дорогу косился на часы. В конце концов я не выдержала и сказала, что если он очень торопится, может высадить меня возле метро. Он пробормотал что-то невразумительное и все же довез меня до подъезда. Но когда вытащил чемоданы из багажника, то позвонил по мобильнику и тут же умчался, бросив меня с багажом посреди тротуара и едва простившись.
   Все это я вкратце изложила Карине.
   – Какой мерзавец! – Она вскочила, чуть не опрокинув стол. Глаза пылали адским пламенем, черные волосы встали дыбом. Посетители бистро смотрели на нее с явным интересом.
   – Сядь, – попросила я вполголоса, – сядь и не кричи. На нас обращают внимание!
   – Плевать! – отмахнулась Карина, но все же села и, немного притушив блеск глаз, повторила: – Какой мерзавец! Он в тот день вернулся посреди ночи и сообщил, что, когда привез тебя домой, у тебя была вскрыта дверь, и он просидел у тебя несколько часов, пока вызывали милицию и дожидались какого-то знакомого слесаря, который хоть как-то подремонтировал замок…
   – Вот гад! – На этот раз я вынуждена была полностью согласиться с Кариной.
   Больше всего меня разозлила выдуманная им история. Ведь говорят, что ни в коем случае нельзя придумывать про себя и своих близких каких-то болезней и неприятностей, потому что такие выдумки имеют тенденцию сбываться.
   – Сволочь! – подхватила Карина. – Я ему это так не спущу!
   – Перед тем как уйти к тебе, он тоже устраивал мне веселую жизнь, – напомнила я, чтобы эта знойная женщина не воображала, будто мы с ней находимся по одну сторону баррикады.
   – Но я – это не ты, – бросила она с плохо скрытым презрением. – Я ему отомщу! Это ты ему во всем потакала, попустительствовала. Ты совершенно его распустила! Нет, я не сделаю такой глупости! Я его убью вот этими самыми руками. – И она вытянула над столом руки с кроваво-красными ногтями.
   Признаюсь, я даже вздрогнула.
   Понятно, что обещания такого рода никогда не выполняют, но уж очень угрожающим тоном произнесла это Карина!
   – Возьми себя в руки! – проговорила я как можно тише. – Скандалом ты ничего не исправишь!
   – А ты, много ты исправила своим поведением? – прошипела она, смерив меня взглядом. – Все время только и думала, как бы соблюсти приличия, как бы спустить все на тормозах! И что ты получила в результате?
   Это она намекает на ту нашу первую встречу. Тогда я, вместо того чтобы устроить скандал и вытряхнуть эту стерву на улицу прямо в голом виде, закрыла дверь и позорно сбежала из собственной квартиры. А когда вернулась поздно вечером, то собрала муженьку чемодан и выставила его за дверь. Объясняться с ним у меня не было ни сил, ни желания. Отдала, можно сказать, его Карине без бо я. Хотя, если честно, не больно-то он мне и был нужен. Ну обидно, конечно. И противно, что притащил свою девку прямо домой. Но уж очень достал меня муженек своим враньем, так что в ту ночь после его ухода я впервые за много дней спала спокойно.
   Кстати, ту кровать я выбросила – теперь я женщина одинокая, мне такое широкое ложе ни к чему.
   – Ты зачем ко мне пришла? – спросила я Карину очень тихо (она-то ожидала, что я стану орать, и поэтому вынужденно прислушалась). – Горем своим поделиться или совет выслушать? Горе твое я вряд ли разделю, а посоветовать могу только одно: выброси ты его из головы и из своей жизни. Если захочет уйти, ничем ты его не удержишь, от одной жены он уже ушел, так что опыт у него есть.
   – Это он от тебя ушел, размазня несчастная, манная каша на воде! – с ненавистью прошипела Карина.
   Она вскочила, тряхнула своей роскошной гривой и устремилась к дверям, бросив мне напоследок:
   – Нет, я – не ты! – И полетела на своих шпильках 12 сантиметров, грохот от них стоял, как от падающей лавины.
   Вс е посетители бистро проводили ее взглядами, причем должна признать, что во взглядах подавляющего большинства мужчин преобладало восхищение. Некоторые из них потом взглянули на меня и наверняка согласились с Кариной: я – это не она.
   Есть после такой сцены совершенно расхотелось.
   Я сидела за столиком с мрачным видом и думала, что Карина в чем-то права. С чем я осталась благодаря своему стремлению все и всегда спускать на тормозах, избегать скандалов, обходить острые углы? Что я получила в р езультате, как высказалась «деликатная» Карина? Муж ушел, детей нет. Вообще никого нет, даже собаки или кошки. Потому что заводить домашнее животное, когда ты живешь совершенно один, – это неразумно. Более того – это эгоистично. Кто позаботится о твоем любимце в случае каких-то неприятностей? И оставить совершенно не на кого, даже в отпуск не уехать…
   И сегодня – ну зачем я пошла на поводу у Карины? Зачем явилась на эту бессмысленную, идиотскую встречу? Чтобы слушать ее хамские выпады? Она выпустила пар, разрядила на меня свои эмоции, поскандалила и убежала. А я впустую потратила свой обеденный перерыв, толком не поела, вдрызг испортила настроение, да еще теперь придется платить за двоих…
   На работе я скоро забыла о встрече с Кариной. Пр ишлось срочно переделывать квартальный отчет, к тому же Гена наехал – почему я так затянула, почему занимаюсь чужой работой, когда у меня своей невпроворот… Он уже, разумеется, не вспоминал, что сам уговорил меня заняться Крыжовой.
   Домой приползла еле живая, включила телевизор, чтобы не чувствовать себя такой одинокой, чтобы в квартире звучал хоть какой-то голос, поставила чайник… Готовить что-то не было сил, да это и вообще глупо – готовить для себя одной.
   Вдобавок ко всему в холодильнике оказалось совершенно пусто. Только на верхней полке завалялся подсохший плавленый сырок, оставшийся неизвестно с каких времен.
   Ну да, если я уже третий день не успеваю зайти в магазин – откуда там что-нибудь возьмется? Продукты сами домой не прибегут, до этого прогресс пока не дошел. И вроде бы ничем особенным не занята, а время куда-то уходит… Нет у меня ни малых детей, ни беспомощных престарелых родителей, я не просиживаю долгие вечера в библиотеке за изучением какого-нибудь труднодоступного предмета – к примеру, языка хинди или учения средневековых религиозных философов, однако ничего не успеваю…
   Я выпила чаю с сухариком, намазав на него тот самый завалявшийся сырок, плюхнулась на диван, тупо уставившись на экран телевизора, и незаметно задремала.
   Проснулась я от телефонного звонка.
   Телефон надрывался, как будто хотел сообщить мне что-то очень важное. Я взглянула на часы и с удивлением увидела, что уже первый час. На экране злобно переругивались два каких-то политика.
   Телефон все не унимался.
   Я протянула руку, сняла трубку и поднесла ее к уху.
   – Слушаю! – Своим тоном я попыталась выразить, что не одобряю таких поздних звонков.
   – Он у тебя? – трагическим голосом осведомилась Шурочка… то есть Сандра, моя бывшая свекровь.
   – Кто? – ляпнула я спросонок.
   И ежу ясно, что в такой поздний час ее мог интересовать только один человек, за исключением самой себя, – ее дорогой сыночек, а мой бывший муж Вадим. Поэтому Шурочка даже не стала отвечать на мой идиотский вопрос.
   – Нет, конечно! – ответила я, окончательно проснувшись. – С какой стати? А в чем, собственно, дело?
   – Он обещал приехать ко мне. Он обещал передвинуть книжную полку. И не приехал.
   Всю эту бесценную информацию Шурочка выдала голосом, полным театрального трагизма.
   – А Карине ты звонила? – задала я на этот раз самый естественный вопрос.
   – Разумеется! – фыркнула моя бывшая свекровь. – Но ты ведь ее знаешь! Вместо ответа я нарвалась на самое вульгарное хамство! Ведь она так ужасно воспитана! Как будто выросла в сиротском приюте! Ты – это совсем другое дело!
   Это очень похоже на Шурочку.
   Теперь, когда я уже в прошлом, когда со мной не приходится делить драгоценное внимание Вадима, можно даже признать за мной некоторые не очень существенные достоинства. Например, сдержанный характер, воспитанность.
   Раньше, когда я была женой ее обожаемого сыночка, те же самые качества ставились мне в вину.
   – Больше тебя ничего не интересует? – Этим вопросом я дала Шурочке понять, что разговор окончен.
   И она это, как ни странно, кажется, поняла.
   – Извини, – проговорила бывшая свекровь каким-то совершенно непривычным голосом, – извини меня… Но я очень, просто очень за него беспокоюсь…
   Вслушиваясь в короткие гудки, я только пожала плечами.
 
   Надежда ловко подхватила кота, который норовил вымазать рыжей шерстью тщательно вычищенные Сан Санычем брюки, и с улыбкой поглядела на мужа.
   Муж у Надежды Николаевны был второй и любимый.
   Встретились они девять лет назад, когда Надежда работала инженером в крупном НИИ. Сан Саныча назначили начальником в ее отдел вместо прежнего, ушедшего на пенсию, и в первое время все сотрудники его дружно невзлюбили – за сухость, черствость, занудство и излишнюю, просто патологическую требовательность. И вообще – за то, что он очень отличался от прежнего начальника, к которому все относились с большой симпатией.
   Надежде Николаевне он сначала тоже ужасно не понравился, и только постепенно она разглядела скрывающуюся за черствой внешностью человеческую душу.
   А потом, когда погибла их молодая сотрудница и Сан Саныча хотели сделать крайним, Надежда вступилась за него, провела собственное расследование и нашла настоящего убийцу^[1].
   В ходе этого расследования они с Сан Санычем сблизились настолько, что решили пожениться.
   Вскоре после этого в НИИ прошли большие сокращения, Надежда осталась без работы и стала домохозяйкой. Сан Санычу это очень понравилось. Ему, неизбалованному домашним теплом, было очень приятно, что дома его встречает любящая, заботливая жена, на столе – вкусный обед, а после отдых в уютном кресле. Ради этого он набрал несколько дополнительных халтур и подработок, носился из конца в конец города, где-то преподавал, где-то дежурил, где-то настраивал электронную технику, где-то делал сложные компьютерные расчеты и благодаря этому обеспечивал семье достаточные доходы.
   Надежда Николаевна первое время тоже была довольна, радовалась непривычной свободе, увлеченно занялась хозяйством, купила несколько кулинарных книг…
   Но вскоре она заскучала. Ее пытливый ум требовал работы. Она так много лет проработала инженером, причем, говорят, неплохим, так привыкла к решению сложных технических задач, что без постоянного интеллектуального напряжения чувствовала себя неполноценным человеком.
   Причем, к огорчению мужа, больше всего ее интересовало распутывание всевозможных криминальных загадок, которые судьба то и дело подбрасывала Надежде Николаевне. Неожиданно для окружающих в ней открылся талант детектива-любителя.
   В конце концов, чтобы чем-то занять жену и отвлечь ее от опасных увлечений, Сан Саныч нашел для нее необременительную надомную работу: редактирование учебных пособий и научно-популярных брошюр для небольшого частного издательства.
   – Надя, не забудь, что через два дня у тебя срок сдачи! – напомнил он жене, и дверь захлопнулась.
 
   – Где ты находишься? – осведомилась Карина, едва сдерживая ярость.
   Вадим ответил тем самым слащавым, чересчур убедительным голосом, по которому она немедленно различала ложь.
   – Я у Даши… Она попросила дождаться слесаря, который вставит новый замок. Ты ведь помнишь, что у нее взломали дверь… Так вот, я нашел ей хорошего слесаря, очень хорошего… мне дал его телефон Тихомиров… А у Дарьи на работе важная встреча, она не смогла ее отменить, ну и пришлось мне здесь вместо нее дожидаться… Ты же знаешь, она такая беспомощная и одинокая…
   – Да?! – процедила Карина. – Ну Бог в помощь!
   Она сложила мобильник и швырнула его в сумку.
   Лживый мерзавец! Врет как дышит! Все, все вранье!
   Карина определила вранье уже по той самой фальшивой интонации, которую успела отлично изучить за время их совместной жизни. Но интонация – это так, семечки, лирика! Самое главное – содержание его слов. Ждет слесаря? У Даши сломали дверь? Да это все подлое вранье! Дашка вчера все ей рассказала… Вот козел! Использует первую жену, чтобы обманывать вторую!
   Она махнула рукой. Рядом тотчас остановилась машина – ей с ее яркой внешностью никогда не приходилось долго голосовать.
   – Куда едем, красавица? – Глаза водителя-южанина сально заблестели.
   Карина назвала адрес свекрови.
   Наверняка этот козел крутит шашни на квартире у своей мамочки. Ей ли не знать: в свое время сколько раз он приводил ее в ту квартиру! А старая зараза создает обожаемому сыночку все условия…
   – А может, лучше в ресторан? Не-ет? – проблеял водитель. – Я знаю хороший ресторан… Шашлык готовят – пальчики оближешь! – И он томно закатил глаза.
   – Мы едем, или я пересяду в другую машину! – процедила Карина с такой злостью, что бомбист сразу отрезвел.
   – Едем, едем, красавица! Зачем так сердиться, не-ет? Видишь, мы уже едем!
   Через четверть часа они подъехали к дому свекрови.
   И Карина сразу же поняла, насколько справедливы были ее подозрения!
   Прямо возле подъезда стоял серебристый «форд» Вадима.
   Ну до чего же наглый мерзавец! Совершенно не скрывается!
   Карина расплатилась с водителем, промчалась мимо «форда», ворвалась в подъезд следом за длинным парнем с лабрадором на поводке, взлетела на четвертый этаж.
   Прежде чем нажать на кнопку звонка, она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула – иначе звонок слишком много сказал бы тем, кто сейчас находится в квартире. А она хотела застать их врасплох.
   К ее удивлению, дверь открылась очень быстро.
   В дверях стоял Вадим, причем он был вполне одетым. Это было странно.
   «Уже закончили или еще не успели приступить к водным процедурам?» – с живейшим интересом подумала Карина, внимательно разглядывая своего лживого мужа с головы до ног и в обратном направлении.
   – Это… это ты? – проговорил Вадим, бледнея. – Как ты здесь очутилась?
   – Пролетала мимо, – ответила Карина, решительно отодвигая его в сторону и врываясь в прихожую. – На метле, как ты понимаешь. Ну и где же она?
   – Кто? – переспросил Вадим.
   – Ты дурака-то из себя не строй! – Карина скрипнула зубами и метнулась в сторону спальни.
   Там было пусто.
   Разве что любовница мужа спряталась под кроватью или в платяном шкафу…
   Она наклонилась, приподняла край покрывала, потом дернула дверцу шкафа – пустой номер.
   – Да что ты, в конце концов, устраиваешь? – Вадим собрался с силами и повысил голос: – Как ты себя ведешь в доме моей матери?
   В его голосе звучал праведный гнев. Тоже мне, праведник! Карина не сомневалась, что рыльце у него в пушку.
   – В доме этой старой сводни? – отозвалась Карина и, снова оттолкнув мужа в сторону, бросилась по квартире, заглядывая во все укромные уголки. Она заглянула в кладовку, сунула голову в дверь кухни, выглянула на балкон.
   – Не смей оскорблять мою мать! – запоздало возмутился Вадим и попытался встать на пути у разъяренной фурии.
   Проще было бы остановить раненого носорога.
   Карина зашипела, как змея, которой наступили на хвост, выставила вперед острые ярко-алые ногти и взмахнула ими, как пятью остро заточенными ножами. Вадим подозревал, что ногти Карины ядовиты. Он отшатнулся, поднял руку, чтобы заслонить лицо, и при этом нечаянно заехал локтем Карине в скулу. Она взвизгнула, отскочила и снова бросилась в атаку.
   И в это время тихо открылась дверь ванной.
   – Кариночка, это ты приехала? – прозвучал за спиной у взбешенной женщины приторный детский голосок.
   Карина развернулась и уставилась на свекровь.
   Та стояла на пороге ванной в розовом шелковом халате и с махровым полотенцем на голове.
   – Сандра? – изумленно выдохнула Карина. – Ты здесь?
   – А где же мне еще быть, как не у себя дома? – просюсюкала свекровь. – А вот ты… что ты здесь делаешь? Если бы ты заранее предупредила, я бы хоть чайник поставила… да и себя привела бы в надлежащий вид… Нельзя же появляться так неожиданно… Я бы пирожных купила… хотя при твоей комплекции сладкого лучше избегать…
   – Сговорились? – прошипела Карина.
   Она уже поняла, что номер не вышел, поймать мужа с поличным не удалось, этому подонку опять удалось вывернуться, и, как всегда, в этом виновата свекровь!
   – О чем ты, деточка? – прежним медовым голосом осведомилась Шурочка. – А что у тебя с лицом? Ты упала?
   – Где? – Карина метнулась к зеркалу, бросила взгляд на свое отражение и побледнела: в том месте, куда заехал локтем Вадим, уже проступал впечатляющий синяк.
   – С-скотина! – выдохнула она, прижав руки к щекам, и повернулась к свекрови. – Это все ваш обожаемый сыночек! Имейте в виду – я пойду в травмпункт и зафиксирую побои! Я подам на него в суд! Я отправлю его на нары!
   – Что ты, деточка, – на этот раз голос свекрови прозвучал, как скрип железа на сорокаградусном морозе, – Вадик никогда, ты слышишь – никогда не поднимал руку на женщину! Я буду свидетельствовать в его пользу…
   – Ага, наверное, я сама себе засветила фонарь! – Карина перекосилась от ненависти и снова взглянула в зеркало. Нет, в таком виде она не может показаться на людях!
   Вадим, который до этой секунды стоял в сторонке и растерянно хлопал глазами, как он всегда поступал в стрессовых ситуациях, подобрался к матери и что-то зашептал ей на ухо.
   Опять, гад, задумывает какую-то пакость!
   Но теперь Карина думала не о нем, а о себе. О том, что делать с этим здоровенным синяком, который на глазах наливался сочной синевой, как спелый баклажан.
   – Кариночка, деточка, тебе действительно нужно немедленно обратиться к врачу! – снова защебетала Сандра. – Ты, наверное, ушиблась о дверь, когда носилась по квартире, а это не шутки… Тебе пропишут какую-нибудь мазь и физиотерапию… Я тебя провожу… Ты пока закройся этим шарфиком…
   Свекровь сунула в руки Карине шелковый платок с видами Флоренции. Сама же каким-то удивительным способом за считанные секунды успела переодеться и причесать свои аккуратненькие жиденькие кудельки и теперь медленно, но верно подталкивала невестку к дверям квартиры.
   Впрочем, Карина почти не сопротивлялась.
   После того как она пережила ужасное разочарование, не застав мужа на месте преступления, да еще схлопотала по физиономии, ее покинул былой кураж, и она не представляла более угрозы для общественной безопасности. Послушно, как автомат, она двигалась к выходу, одновременно закутываясь в дурацкий платок, чтобы замаскировать свои боевые увечья.
   Свекровь под локоток вывела ее из квартиры, затем из подъезда. По дороге им никто не встретился.
   Под ручку, как лучшие подруги, они дошли до остановки, и Сандра впихнула невестку в первую подъехавшую маршрутку.
   – Приложи к этому месту сырое мясо! – крикнула она вслед отъезжающему микроавтобусу. – Сырое мясо очень помогает от синяков! Это старинное народное средство!
   – Если бы это было твое мясо, я бы десять раз подумала! – прошипела Карина себе под нос. – Оно наверняка ядовито!
 
   Не успела я разобраться с накопившимися делами, как Гена вызвал меня к себе в кабинет. Редкие волосы у него стояли дыбом, галстук съехал набок, глаза смотрели в разные стороны. На столе перед ним громоздился настоящий Эверест из папок с документами. В общем, деловая творческая обстановка.
   – Березкина! – завопил он, едва я открыла дверь. – Чем ты там занимаешься?
   – Годовым отчетом, – ответила я спокойно, не ожидая никакого подвоха.
   – Брось все к чертовой матери! Сейчас же поезжай в страховую компанию «Барокко», они аннулировали договоренность о страховании финансовых рисков! Нужно пригрозить им штрафными санкциями, напомнить о неустойках, прижать к стене и добиться, чтобы восстановили все обязательства…
   – Но это же твоя работа… – робко заикнулась я. – Ведь с моим характером…
   – Я жду Семибоярова! – выпалил он с таким чувством, как будто его обещал посетить сам Господь Бог. – И вообще, кто из нас начальник? Это приказ, а приказы не обсуждаются!
   – Интересно, а кто за меня будет заканчивать отчет? Ты же сам вчера сказал, что…
   – Вчера было вчера, а сегодня – сегодня, – глубокомысленно ответил шеф.
   С этим заявлением трудно было поспорить. Кроме того, он – начальник, значит, он всегда прав.
   – Только с твоим золотым характером можно разрулить эту проблему! – решил он напоследок подсластить пилюлю.
   – Кто-то говорил, что с моим характером… – начала я, но он замахал руками:
   – Иди, иди, Березкина, некогда с тобой препираться, Василий Антонович тебя отвезет…
   Василий Антонович – это наш водитель.
   Это мрачный дядька пенсионного возраста, который очень любит вспоминать, как возил большого начальника в советские времена. Это неприятное качество ему прощали за то, что водителем он был в самом деле виртуозным и каким-то чудом умудрялся объезжать все пробки. Буквально чудом.
   Я плюхнулась на заднее сиденье и прикрыла глаза, надеясь хоть немного отдохнуть. Но не тут-то было. Василий Антонович тронулся с места и завел свою обычную шарманку:
   – Вот ты знаешь, Дарья, кто в советские времена был главным человеком в любом городе?
   – Первый секретарь горкома, – привычно ответила я, потому что уже выучила этот текст.
   – Правильно! – одобрил водитель, уважительно покосившись на меня в зеркало заднего вида. – А ты знаешь, Дарья, кто был вторым после него человеком?
   – Второй секретарь… – пробормотала я, безуспешно пытаясь отключиться.
   – А вот и неправильно! – радостно воскликнул Василий Антонович. – Вторым человеком в городе был водитель первого секретаря! Потому что мог обо всем переговорить со своим шефом, пока его везет. Включая даже разные вопросы. Ты, Дарья, не представляешь, какие люди стояли ко мне в очередь!
   Он оседлал своего любимого конька и всю дорогу рассказывал о своем былом величии.
   К счастью, доехали мы очень быстро.
   Я выскочила из машины, сказала Василию Антоновичу, чтобы заехал за мной через полтора часа, и нырнула в стеклянные двери страховой компании.
   Перед этим я бросила взгляд через плечо на соседний дом.
   Ко всем радостям моей сегодняшней поездки добавилось еще то, что офис компании «Барокко» располагался рядом с домом моей бывшей свекрови Шурочки.
   Я поздоровалась со знакомой девицей, которая кормила рыбок около входа, прошла через приемную, сделала «козу» секретарше управляющего и ворвалась в его кабинет.
   Управляющий «Барокко», толстый, вечно потеющий мужик лет сорока, уставился на меня волком.
   – Не надо меня уговаривать! – рявкнул он, положив на стол пудовые кулаки. – Я принял решение, и баста! Нам этот геморрой ни к чему! Никакой прибыли, одни неприятности!
   – Я не собираюсь вас уговаривать, Андрей Сергеевич, – ответила я совершенно спокойно. – Я только хотела напомнить вам кое-какие пункты договора.
   Все-таки спокойная интонация иногда делает чудеса, как утверждал доктор Леденцов.
   Страховщик шумно выдохнул, убрал кулаки и пропыхтел:
   – Какие еще пункты?
   – Двенадцатый, подпункт «Е», и четырнадцатый… – Я положила перед ним копию договора, без приглашения уселась в гостевое кресло и откинулась на спинку.
   Андрей Сергеевич принялся читать текст, шевеля губами, а я повернулась к окну.
   Это окно выходило прямо на подъезд моей бывшей свекрови.
   И в этот самый момент к подъезду подошла Карина.
   Впрочем, сказать, что она подошла, было бы неправильно.
   Она мчалась к подъезду, ничего перед собой не видя и не разбирая дороги. Если бы у нее на пути оказалось какое-нибудь незначительное препятствие вроде бездомной кошки или зазевавшейся старухи, Карина просто затоптала бы несчастную и не заметила. Ее густая че рная грива стояла дыбом, лицо пылало пятнами нервного румянца, глаза полыхали, как два бортовых огня сторожевого катера.
   В общем, она выглядела самой настоящей ведьмой. Если ей чего и не хватало – так это метлы в качестве индивидуального средства передвижения.
   Я вспомнила наш вчерашний разговор и решила, что Карина от слов перешла к делу. Впрочем, мне это было совершенно безразлично. Мне хватало собственных проблем.
   Тем более что Андрей Сергеевич поднял голову и пробурчал с плохо скрытым сарказмом:
   – Ну и что? Санкции, предусмотренные двенадцатым пунктом, не могут быть применены по закону от четвертого ноября…
   – Совершенно верно, – кивнула я, – так бы оно и было, но подпункт «Е» относится как раз к нашему случаю…
   Я какое-то время растолковывала ему нашу позицию, как тупому третьекласснику. Выслушав меня, он наморщил лоб и снова углубился в чтение договора.
   Я опять взглянула в окно.
   И снова увидела нечто интересное.
   Из подъезда вышла Шурочка… то есть, извините, Сандра, ведя под руку Карину.
   Но на этот раз я с трудом узнала жену моего бывшего мужа.
   Ее как будто подменили.
   Вместо ведьмы с пылающим взором и всклокоченной черной гривой шла растерянная, ссутулившаяся, резко и неожиданно постаревшая женщина. В довершение ко всему, ее голова и даже часть лица, как у свободной женщины Востока, была обмотана каким-то пестрым шелковым платком.