Наталья Александрова. Заколдованное колье

Наталья Александрова
Заколдованное колье

   Театральная площадь была запружена машинами, причем в основном машины были очень дорогие – «мерседесы», «ягуары», парочка «бентли» и даже «майбах». Машины аккуратно выстраивались на парковке напротив театра, из них неторопливо выходили пассажиры – мужчины в отлично сшитых смокингах, твердо ступающие по земле и окидывающие площадь уверенным взглядом, а также их спутницы – дамы в вечерних туалетах, увешанные драгоценностями.
   Все это сборище явилось на премьеру «Женитьбы Фигаро» Моцарта. Мало того что исполнялась известная, красивая и популярная опера, так еще и в главной роли сама прима Анна Нетребко, весьма нечастая гостья в родном театре. Партию Фигаро исполняет заезжий итальянский певец, очень известный. Дирижирует сам маэстро Гергиев.
   Было от чего прийти в ажиотаж любителям оперы. Впрочем, если честно, среди бомонда, буквально запрудившего Театральную площадь, настоящих ценителей было не много. Премьера, Нетребко – это престижно. Тонкий ручеек настоящих театралов робко вливался в боковую дверь театра, чтобы тотчас затеряться на галерке и верхних ярусах (деньги за билеты на премьеру драли немереные, в партер не попасть, все ложи были раскуплены заранее).
   Серебристый «ягуар» аккуратно припарковался в ряду других машин, из него выскочил расторопный водитель в форме – френч, застегнутый на множество блестящих пуговиц и фуражка с лакированным верхом. Водитель торопливо открыл дверцу и помог выбраться даме в длинном серебристо-сером платье (под цвет «ягуара»). Платье было сильно открыто, почти без спины, так что, несмотря на лето, дама накинула на плечи шиншилловый палантин.
   Многие дамы были в мехах – в августе в нашем городе прохладно, особенно к вечеру.
   Рядом припарковался черный «мерседес», и его хозяин, бизнесмен средних лет, невольно сравнил даму со своей женой, сидевшей рядом. Что и говорить, дама была хороша, и вовсе не потому, что в чужой тарелке суп всегда жирнее. Высоко забранные каштановые волосы, темные живые глаза, длинная шея, покатые плечи… Вылезая из машины, дама на миг показала стройную ножку в темно-серой итальянской лодочке. Вид был чрезвычайно приятный.
   К даме подошел ее спутник – мужчина лет сорока в отлично сшитом костюме от Бриони с приятной, но совершенно незапоминающейся наружностью. Мужчина предупредительно подал своей даме руку, и они неторопливо пошли к дверям театра. Сзади вышколенный шофер нес большую корзину с белыми лилиями, которые одуряюще пахли, перебивая запахи духов.
   – Ну что ты мешкаешь? – раздраженно окликнула жена хозяина «мерседеса».
   «Надо менять», – подумал он, слушая ее неприятный, визгливый голос.
   – Боже мой! – счастливо вздохнула дама в шиншилле. – Неужели я – на премьере? Какой подарок ты мне сделал, дорогой!
   – Без фанатизма, – ответил он невпопад.
   Дама, однако, все поняла верно и улыбнулась.
   В помещении театра мужчина ненадолго оставил свою даму и подошел к окошечку администратора.
   – Мы в ложу Сидоровского, – сказал он, – вам звонили…
   Среди богатой публики давно уже стало модно бронировать постоянную ложу на сезон, как это делали раньше, начиная с восемнадцатого века, просвещенные петербуржцы. Про Антона Павловича Сидоровского в театре знали, что он сам не ходит на спектакли вообще, а ложу бронирует исключительно для престижа. Его жена иногда посещает особо значимые премьеры, но сейчас, надо думать, она на курорте. Утром действительно был звонок от секретаря Сидоровского, так что администратор выдал симпатичному мужчине с приятной, но незапоминающейся наружностью входные билеты.
   Дама в шиншилле озабоченно оглядела себя в зеркале. Собственно, забота ее относилась не столько к внешности, сколько к сумочке. С внешностью, как уже говорилось, у дамы было все в порядке. Небольшая серая сумочка же вела себя очень странно. Она шевелилась и перекатывалась, внутри что-то скреблось и вибрировало. Дама прижала сумочку локтем, приоткрыла застежку и сказала что-то внутрь сумочки, тихо и ласково.
   Очевидно, там услышали, потому что сумочка затихла.
   Мужчина предъявил билеты, но тут возникла заминка с корзиной – водителя не хотели пускать без билета.
   – Ладно уж, сам донесу, – слегка поморщился мужчина и перехватил корзину сильной рукой, – сам и вручу…
   В нижнем коридоре, где находятся ложи бенуара, прохаживался капельдинер – чисто выбритый немолодой мужчина с пышной седой шевелюрой. Он был одет в несколько потертый черный смокинг с бабочкой и белые перчатки. Он слегка замешкался, отпирая нужную ложу, и вдруг заметил, что из серой дамской сумочки выглянула крошечная пушистая мордочка с яркими выразительными глазами. Песик породы чихуахуа завертел головой, ему было все интересно: прежде ему не доводилось бывать в оперном театре.
   – Что это? – От удивления капельдинер пустил голосом петуха.
   – Не что, а кто, – нежно сказала дама. – Это Пу И.
   – Пу И нельзя, – строго сказал капельдинер, – уж не знаю, кто он у вас, но нельзя. Ни с котами, ни с собаками, ни с крысами, ни с черепахами нельзя!
   – И что же нам делать? – мирно поинтересовался мужчина, сунув руку в карман за бумажником.
   – Вы должны сдать его в камеру хранения! – твердо ответил капельдинер.
   – Что-о?! – вскричала дама. – Я не ослышалась? Вы предлагаете сдать мое самое близкое существо, этого ангела, в камеру хранения, как будто он старый чемодан или зонтик?
   На них стали оглядываться проходившие зрители.
   – Уважаемый… – спутник дамы протянул капельдинеру приятно шуршащую купюру, – думаю, мы решим этот вопрос к общему удовлетворению…
   – Нет, не решим! – Несговорчивый капельдинер отстранился. – А если он залает во время арии? А если он упадет в партер? Или побежит по залу в самый неподходящий момент?
   – Да зачем ему бегать? – пылко вступила дама. – Мой Пу И – такой меломан! Он обожает Моцарта!
   – Нельзя! – твердо стоял на своем капельдинер.
   Мужчина начал проявлять признаки нетерпения, и в это время в коридоре появился другой капельдинер, постарше и повальяжнее. Этот тоже имел красивую седую шевелюру, а кроме нее еще лихо закрученные усы.
   – В чем дело? – строго спросил он, обращаясь к своему коллеге, так что стало ясно, кто тут главный.
   Его товарищ молча ткнул пальцем в досадное недоразумение, которое считалось собакой и никоим образом не могло присутствовать на премьере (это он так думал). Что думала по этому поводу хозяйка песика, уже известно. Сам же песик выразил свое отношение к противному капельдинеру тем, что попытался под шумок цапнуть его за указательный палец. Однако капельдинер был в перчатках, и особого вреда крошечные зубки пальцу не нанесли.
   Старший переглянулся с мужчиной и понял его верно.
   – Это не собака, – сказал он, – это всего лишь аксессуар. Думаю, этот вопрос мы можем решить положительно, к всеобщему удовлетворению. – Он спрятал в карман уже две приятно шуршащие купюры. – Только вы должны дать слово, что ваш – гм! – аксессуар будет вести себя прилично…
   Мужчина заверил его, что так и будет, он лично проследит за песиком, а дама просто приложила руку к сердцу и выразительно закатила глаза. Сам виновник переполоха сидел в сумочке паинькой, строил капельдинеру глазки и делал вид, что все происходящее его нисколько не касается.
   В ложе песик тотчас запросился из сумочки на свободу, но спутник дамы нахмурился и огляделся.
   Ложа справа была еще пуста, в ложе слева сидели четверо. Мужчина оперся локтем на барьерчик, затянутый голубым бархатом, и вроде бы невзначай бросил взгляд на соседнюю ложу. Очевидно, увиденное его устроило, потому что он удовлетворенно хмыкнул и слегка кивнул своей спутнице.
   Дама в это время занималась своим песиком. Она выпустила его из сумочки, посадила на свободный стул, обитый голубым бархатом, и невольно восхитилась.
   Чихуахуа был в вечернем туалете – крошечный смокинг, белый пластрон и блестящая бабочка.
   – Боже, Пуишечка, как же тебе идет этот костюм! – тихонько сказала дама.
   Песик посмотрел на нее хитрым выпуклым глазом и уселся на стуле поудобнее. Со стороны посмотришь – такой меломан, настроившийся послушать красивую музыку и насладиться пением несравненной Анны Нетребко.
 
   Зрительный зал понемногу затих, в разных его концах послышались отдельные хлопки особо нетерпеливых зрителей.
   Из динамика донесся хорошо поставленный голос, который убедительно попросил зрителей на время спектакля выключить свои мобильные телефоны.
   – Пуишечка, детка, – проговорила дама в шиншилловом палантине, обращаясь к своей собачке. – Пуишечка, ты слышал, что сказал этот человек? Надеюсь, ты выключил свой мобильник? Ты ведь не хочешь, чтобы тебе кто-нибудь позвонил в самый неподходящий момент и тебя посчитали бы невоспитанной собакой!
   Песик взглянул на хозяйку озорными черными глазками, как будто говоря ей: «Ты меня за кого держишь? Что я, лох какой-нибудь? Конечно, давно уже выключил! И вообще, все мои знакомые знают, что я сегодня в театре на премьере!»
   Наконец занавес раздвинулся, зрители увидели дворец графа Альмавивы и камердинера графа Фигаро, готовящегося к свадьбе с прекрасной горничной Сюзанной.
   Все зрители увлеченно следили за развитием сюжета, и только спутник дамы с собачкой, элегантный господин в костюме от Бриони, вел себя очень странным образом.
   Закрыв на защелку дверь аванложи, он вынул из корзины предназначенные для примы белые лилии. Под букетом оказался аккуратно сложенный пакет с одеждой.
   Господин снял свой итальянский костюм, положил его на спинку кресла и быстро переоделся в одежду, которую достал из пакета, – в смокинг и белые перчатки, точно такие же, как у театральных капельдинеров.
   Затем он подошел к зеркалу, несколькими быстрыми движениями нанес на виски краску, изображающую седину, наклеил на подбородок маленькую стильную бородку, надел очки в золоченой оправе и еще раз придирчиво оглядел свое отражение.
   Он не так уж сильно изменил свою внешность, но в то же время стал совершенно неузнаваем: теперь он был неотличим от многочисленных театральных служащих, а их никто не разглядывает – в них видят только человека в униформе.
   Снова склонившись над корзиной, новоиспеченный капельдинер достал оттуда бутылку первоклассного французского шампанского, поднос и четыре хрустальных бокала. Ловко расставив бокалы и ведерко с шампанским на подносе, он покинул свою ложу и в два шага подошел к соседней.
   Открыв ее дверь универсальным ключом, переодетый мужчина вошел в полутемное помещение аванложи, а затем в саму ложу и вполголоса, с интонациями хорошо вышколенного официанта проговорил:
   – Господа, ваше шампанское!
   В этой ложе сидели четыре человека, две пары.
   Одна пара представляла собой совершенно классическую семью новых русских – импозантный мужчина лет сорока с решительным и самоуверенным лицом хозяина жизни, в дорогом костюме от известного итальянского дизайнера, с золотым швейцарским хронометром на запястье и ухоженная женщина с большими зелеными глазами, с красивым и немного помятым лицом скучающей богини, в скромном вечернем платье стоимостью в хорошую машину и с прической, небрежная естественность которой говорила о мастерстве сотворившего ее известного парикмахера.
   Мужчина был достаточно крупный бизнесмен, владелец строительной фирмы и нескольких гостиниц, дама – его нынешняя жена, то ли вторая, то ли уже третья.
   Вторая пара была совсем в другом духе.
   Мужчина был маленький, кругленький толстячок лет пятидесяти, в детском клетчатом пиджачке, круглых очках и шелковой бабочке. Несмотря на такой забавный и даже пародийный вид, в нем можно было без труда узнать крупного адвоката, часто мелькающего на страницах глянцевых журналов и на экране телевизора, человека с железной хваткой и акульими челюстями.
   Дама при нем была самая заурядная: длинноногая блондинка в открытом платье, с круглыми голубыми глазами без малейшего проблеска интеллекта, напоминающая рядовую сотрудницу эскорт-агентства, каковой она, по-видимому, и являлась: адвокат имел нетрадиционные склонности и пользовался услугами эскорта, чтобы не вызывать лишних вопросов.
   К своей спутнице адвокат не проявлял никакого, даже чисто формального, интереса: он о чем-то шепотом переговаривался с супругой бизнесмена.
   При виде официанта с шампанским адвокат и бизнесмен переглянулись: ни один из них шампанского не заказывал, но каждый подумал на другого.
   Тем временем официант ловко откупорил бутылку и наполнил четыре бокала.
   Однако не успели четверо разобрать свои бокалы, как их отвлекло новое событие.
   Из соседней ложи (той самой, которую только что покинул «официант») по обитому голубым бархатом барьеру перебежал песик в смокинге и бабочке. Блестя выразительными глазками, он спрыгнул на колени к зеленоглазой богине.
   Та в первый момент удивленно ахнула, но затем умилилась и принялась тормошить собачку.
   Тут же из-за барьера показалась обитательница соседней ложи, хозяйка непоседливого песика.
   – Пуишечка, детка! – воскликнула она озабоченным голосом. – Куда же ты? Вернись к мамочке! Я же говорила тебе, как нужно вести себя в театре! Ах, извините нас, господа. – Эти слова адресовались уже соседям. – Он такой непослушный! Но он очень, очень хотел пойти на этот спектакль! Пу И просто обожает оперу!
   Тем временем на сцене уже появилась неподражаемая Анна Нетребко, и зал встретил ее громом аплодисментов, заглушивших сбивчивые извинения дамы с собачкой.
   Жена бизнесмена, подхватив песика, попыталась вернуть его хозяйке, но тот вырывался, вертел любопытным носом и совершенно не хотел возвращаться…
   Неожиданно на пол упал небольшой сверток в плотной бумаге. Дама вскрикнула, хотела наклониться за ним, но ей мешал непоседливый песик.
   В то же мгновение ловкий официант поднял сверток и подал его даме. Адвокат бросил на него острый и подозрительный взгляд, официант встретил этот взгляд выражением совершенной невинности и помог даме справиться с непослушным песиком.
   Нетребко исполнила свою первую арию, и снова зал разразился оглушительными аплодисментами. Песик неожиданно стал послушным и вернулся к своей хозяйке, подозрительный официант также покинул ложу под пристальным взглядом адвоката, и спектакль продолжился своим чередом.
   Вернувшись в свою ложу, официант снова переоделся в итальянский костюм, спрятал смокинг и перчатки в пакет, отклеил бородку и вместе с очками отправил ее вслед за смокингом.
   Только после этого он присоединился к своей спутнице.
   – Пу И отыграл все как по нотам! – проговорил он одними губами.
   – А как же! – Дама поцеловала песика в нос. – Чья школа! Пу И – прирожденный артист! Я считаю, что ты должен повести нас с Пу И в лучший французский ресторан! Мы это заслужили!
   – К сожалению, у нас в городе французские рестораны оставляют желать лучшего, – вздохнул мужчина. – Несколько неплохих итальянских я знаю, два-три приличных японских тоже можно найти, на прошлой неделе обнаружил вполне достойный армянский, а вот с французской кухней сложнее.
   – А кто говорил про наш город? – удивленно проговорила его очаровательная спутница. – Я имела в виду ресторан «Хлеб и розы» на рю Флери в Париже. Ну, ты помнишь тот маленький ресторанчик возле Люксембургского сада?
   – Ладно, когда закончим операцию, свожу вас в Париж! Вы с Пу И это заслужили!
   – Но мы же ее почти закончили…
   – Хорошо, а пока проверь кармашек.
   Дама приподняла своего песика и запустила руку в глубокий кармашек, незаметно пришитый на животе к кукольному смокингу. Из этого кармашка она достала небольшой сверток – точно такой же, как тот, который уронила на пол дама в соседней ложе.
   Точнее, тот самый.
   Когда дама уронила свой сверток на пол, «официант» поднял его и ловко подменил. Затем спрятал настоящий сверток в кармашке у Пу И, а свой подал растерявшейся даме.
   – Пожалуй, нам сейчас лучше уйти! – проговорил мужчина, с явным сожалением взглянув на сцену. – Мало ли, как будут развиваться события…
   – Ну вот! – вздохнула его спутница. – В кои-то веки выбрались на приличную оперу, премьера, и Нетребко поет… Мы с Пу И так мечтали ее послушать!
   – Если все пройдет благополучно, я вас свожу на оперный фестиваль в Зальцбург! – пообещал мужчина, направляясь к выходу.
   Его спутница не стала настаивать: она знала, что когда дело касается работы, он неумолим.
 
   Через полчаса вся троица вернулась домой.
   На пороге квартиры их встречали остальные домочадцы – огромный угольно-черный кот с белыми лапами и элегантной белой манишкой на груди и яркий крупный попугай.
   Кот ласково потерся о ноги хозяина, а попугай взлетел на вешалку и оттуда громко прокричал:
   – Пр-ривет, р-ребята! Ур-ра!
   Думаю, что теперь настало самое время познакомить вас со всей этой дружной и разношерстной (в буквальном смысле слова) компанией.
   Элегантный мужчина в костюме от Бриони, который так рано увел свою спутницу со спектакля, был широко известен в узких кругах под аристократической кличкой Леня Маркиз. В действительности его звали Леонид Марков, именно такая фамилия стояла у него в паспорте. Когда-то давно он закончил цирковое училище и даже некоторое время работал по специальности. Однако потом ему надоели бесконечные переезды и подневольная жизнь циркового артиста, и он решил стать свободным художником.
   Профессия, которой он с тех пор зарабатывал себе на жизнь, называется в просторечии мошенничеством и не пользуется среди законопослушных граждан почетом и уважением. Однако сам Леня считал себя наследником великого комбинатора Остапа Бендера, лучшим мошенником всех времен и народов и аферистом-художником. От своего великого предка Леня унаследовал артистизм и неброское обаяние. Кроме того, жертвами его изящных операций никогда не были бедные люди, он не обманывал детей, вдов и сирот (по той простой причине, что у них нечего было взять), даже более того – совершал время от времени щедрые акты благотворительности.
   Однажды на его пути попалась талантливая актриса Лола, она произвела на Маркиза сильное впечатление, и с тех пор они начали работать на пару. Причем с самого начала Леня настоял на том, чтобы их связывали исключительно деловые отношения: Маркиз придерживался мнения, что смешивать работу и личную жизнь совершенно недопустимо.
   Лола без спора приняла это условие, однако не могла сдержать раздражения, когда замечала одно из Лениных кратковременных увлечений.
   Вообще Лола была капризна, взбалмошна и непостоянна и, подражая французской женщине из старого анекдота, умела сделать из ничего три вещи: салат, шляпку и скандал. Причем особенно ей удавались скандалы. Лола ведь была актриса, а стало быть, играла всегда, на каждом шагу, каждую минуту своей жизни. Маркиз давно уже привык к ее бурному темпераменту, но не всегда умел отличить игру от подлинного чувства. Впрочем, к чести Лолы, она обладала редким для женщины качеством: всегда умела вовремя остановиться. Интуиция ей подсказывала, когда можно капризничать, ехидничать и вредничать, а когда следует молчать и делать что велят. Помогая Лене в его трудной работе, Лола была решительна, исполнительна и послушна, так что они оба были вполне довольны друг другом.
   Со временем партнеры обзавелись еще тремя компаньонами: песиком древней мексиканской породы чихуахуа, которого Лола назвала Пу И в честь последнего китайского императора, котом Аскольдом (это был самый близкий друг Лени) и говорящим попугаем по кличке Перришон, который как-то зимой залетел к ним в форточку, да так и остался на постоянное жительство.
   Кот и попугай редко покидали квартиру, Пу И же, напротив, обожал всякие прогулки и путешествия и расстраивался, если Лола уходила куда-нибудь без него. Поэтому со временем он стал принимать активное участие в операциях компаньонов – например, отвлекая внимание жертвы, как это было только что в театре.
   Раньше Леня Маркиз разрабатывал свои хитроумные операции сам, привлекая к работе, кроме Лолы, еще очень не многих проверенных людей. Со временем, однако, его известность в узких специфических кругах росла, и скоро появились люди, которым необходим был ловкий расторопный неболтливый человек для выполнения деликатных дел. К примеру, публичный человек хочет передать кое-кому что-то вдали от посторонних глаз. Или, наоборот, получить это что-то. Вернуть пропажу – тихо, без лишнего шума, не привлекая внимания прессы и милиции. Да мало ли таких дел!
   Леня Маркиз принимал заказы с оглядкой, только если заказчика рекомендует кто-либо из его постоянных, проверенных конфидентов. Гонорары за свои услуги он брал астрономические. Заказчики его были люди солидные, из тех, что не собирались кидать человека по мелочи. Бывали, правда, накладки, но редко.
   Так и жили двое компаньонов. Работа у них была опасная и интересная, эта работа не давала им скучать, опять же платили за нее неплохо.
   На этот раз операция представлялась довольно простой.
   К Лене обратился человек, сослался на рекомендацию одной дамы, которой в свое время Маркиз помог разобраться со значительным наследством ее сердечного друга. Получение наследства было связано с большим криминалом, и Маркиз с честью вышел из положения. Впрочем, это уже совсем другая история, и Леня никогда не упоминал о ней в разговоре даже с Лолой. Но дама, очевидно, сохранила о работе с ним самые приятные воспоминания, потому что смело рекомендовала его новому клиенту.
   В августе во всех сферах бизнеса наступает мертвый сезон, и Леня Маркиз не был исключением. Все его потенциальные клиенты разъехались по модным курортам, Лола подумывала о том же, ее останавливала только мысль, что Пу И там будет в этом месяце слишком жарко. Лучше поехать в сентябре или в октябре – бархатный сезон, теплое море, мягкое солнце, и на пляже меньше детей, с которыми у Пу И были сложные отношения. Дети считали песика игрушкой и норовили потискать, а Пу И не любил амикошонства.
   Леня же вообще не слишком любил шумные жаркие курорты, к тому же не на кого было оставить остальных зверей – его любимого кота Аскольда и попугая.
   Итак, Маркиз сидел в городе и начал уже скучать, когда как-то утром раздался телефонный звонок. Мужской уверенный голос сказал, что ему рекомендовали Маркиза как ловкого и весьма сообразительного человека, могущего помочь ему в разрешении некоторой очень деликатной проблемы.
   – Все так, – согласился Леня, – я именно тот, кто вам нужен.
   Он постарался скрыть слышащуюся в голосе радость – еще подумает клиент, что ему деньги нужны позарез. Деньги у Лени были, просто без работы он начинал скучать и, по выражению Лолы, становился в быту удивительно противным – ныл, ворчал и бесконечно придирался к ней по пустякам. Поэтому Лола хоть и была от природы несколько ленива, скрепя сердце соглашалась на очередную операцию – Ленька сразу становился собранным и серьезным, а после завершения дела – добрым и довольным.
   Встречу назначили на завтра, потому что потенциальный заказчик сказал, что время не терпит.
 
   На следующее утро Маркиз подъехал к небольшому ресторанчику, расположенному на берегу Финского залива. На открытой террасе ресторана, несмотря на утреннее время, уже был народ, но свободных столиков хватало.
   – Вы Леонид? – спросила девушка в синем форменном платьице. – Вас ждут!
   И она указала на дальний столик, очень удачно расположенный – вдали от всех и с видом на залив.
   За столиком сидел мужчина лет сорока, при первом взгляде на которого все становилось ясно даже не слишком проницательному человеку. За столиком сидел человек, успешный во всех отношениях, – владелец процветающего бизнеса, здоровый, довольно интересный, в семье полный порядок… Что там еще? В общем, что бы там ни было, у этого человека все хорошо во всех областях.
   Леня тут же усмехнулся про себя – несмотря на такой бравый вид, человек этот обратился к нему, стало быть, хотя бы одна проблема у него существует.
   Мужчины пожали друг другу руки, и Леня уселся за стол.
   – Завтракать будете? – спросил его визави.
   – Не откажусь, – согласился Леня, – а вы советуете завтрак или только кофе?
   – Кормят тут неплохо, – скупо кивнул клиент, – впрочем, конечно, как хотите…
   Леня углубился в меню, услужливо поданное официанткой, как будто это был увлекательный английский детектив, долго советовался с ней, что выбрать – омлет или обычную яичницу, а если омлет, то какой – с ветчиной, с грибами, с капустой брокколи или просто со швейцарским сыром.
   Краем глаза он посматривал на соседа и заметил, как тот постепенно мрачнеет. Разумеется, Леня тянул время нарочно, ему отчего-то захотелось согнать с лица своего будущего клиента выражение абсолютного хозяина жизни.
   Наконец он понял, что клиент дозрел, и прекратил долгую увлекательную беседу с официанткой. Девушка приняла заказ и удалилась, поставив перед собеседниками бутылку ледяной минеральной воды и стаканы.
   Под внимательным взглядом Маркиза клиент отхлебнул водички и перешел к делу.
   Его зовут Олег Резун, он владелец довольно крупной строительной компании и еще нескольких объектов недвижимости. В общем, это к делу не относится, важно только, что операция, которую он собирается поручить Маркизу, совершенно законна, никакого криминала в ней нет. Поэтому он не скрывается, представился своим настоящим именем, и просит только сохранить конфиденциальность, чтобы не трепали его имя в обществе, вот этого он не любит.