Страница:
Наталья Аверкиева
Коварство мыльных пузырей
Про Ярика
Жизнь, любовь и безделушки
Глава 1
– Да что у вас здесь творится?!
– Ты что, не видишь? Творится любовь…[1]
Мне оставалось до верха от силы метра полтора. Позади – пропасть. Вверху – победа над собой и собственными страхами. Я преодолею себя, справлюсь с боязнью высоты, со слабостью в руках и вскарабкаюсь на вершину. Я смогу. Пальцы в тальк, чтобы не скользили по гладкому камню. Еще рывок. Покрепче ухватиться за небольшой выступ. Нога на захват. Опля! Давай, Птица, держись! Под тобой двенадцать метров пустоты. Вот так. Держись. Молодец. Смотри внимательнее. Так, где тут у нас зацеп? Кисть встряхнуть. Слабые руки. Надо поработать с эспандером. Не вытягиваю я… Нога… Рука… Рывок… Ух! Ааааа! Мама!!!
Мгновение пустоты и свободного падения.
Сердце ухнуло вниз. В груди все оборвалось. Адреналин ударил в нос. Чтоб тебя!
Страховочная веревка натянулась. Швах плечом об стену! Черт! Бумс спиной! О-о-о-о! Как же развернуться?
– Ярослава, ногами упирайся, ногами! – орали снизу.
Да я-то стараюсь! Только как тут найти, куда ногами упираться, если мир перед глазами танцует?!
Меня осторожно опустили на землю.
– Молодец, – похлопал меня по плечу Денис. – Отлично справилась. До того места и профи не всегда доходят.
– С таким инструктором, как ты, – тут же польстила я мужчине, отстегивая страховку. – Может, еще раз?
– Не, Яр, давай в другой раз. Отдыхай, – кивнул Денис и направился к другим ребятам.
Честно говоря, я и сама решила, что на сегодня хватит. Руки устали. Значит, так: мое слабое место – руки, потому что пальцы не удержали, а у самурая все должно быть надежным. То есть над этим надо поработать.
– Привет, – топтался передо мной парень. – Круто лазишь. Давно тренируешься?
– Второй час. А что? – посмотрела я на него с подозрением.
– Нет, я имел в виду не сегодня, а вообще.
– А, ты про это… Неделю, наверное…
– Ух ты! Солидно, – уважительно затряс он головой. – Меня Матвей зовут.
– Прикольно. Ярослава, – протянула я руку.
– Чем занимаешься? – Он пожал ее.
– Когда чем. А ты?
– Так же, – рассмеялся Матвей. – Подстрахуешь?
– Валяй.
– А я тебя потом кофе угощу, если ты не против.
– Заметано.
Матвей не сунулся на сложную трассу. Прошелся по стенду почти доверху, потом смело прыгнул вниз и плавно приземлился.
– Вечный кайф! – воскликнул радостно.
– Ты бы знал, как страшно вниз смотреть. А если представить, что под тобой обрыв и ты висишь на краю мира, то вообще…
– Ага, – перебил парень. – Надо летом в горах полазить. Сейчас за зиму научиться, а потом в Крым рвануть!
– Да-да, – поддержала я его. – И на скалы! А на закате заниматься на самой вершине йогой и петь мантры.
– Нет, мантры – это нудно. Лучше песни под гитару.
– Ты у меня одна? – улыбнулась я.
– …Словно в ночи луна… – пропел он.
– …Там за туманами…
– …Дальними странами!
Мы рассмеялись. Глаза у Матвея были лучистые, светло-голубые в темно-серую крапинку. Когда он улыбался, на щеках появлялись ямочки, от чего лицо становилось добрым и солнечным. Он провел руками по коротким волосам, взбивая их, и галантно указал жестом на выход.
– А ты чем занимаешься? – спросил он после того, как в кафе мы заказали латте с кленовым сиропом.
Я пожала плечами:
– Всем по чуть-чуть. Днем учусь в школе…
– Надеюсь, в старших классах? – прищурился Матвей.
– А для тебя это так важно? – ухмыльнулась я.
– Конечно! Встречаться с малолеткой как-то стремно.
– Фига себе! А с чего ты решил, что я буду с тобой встречаться?
– Ну как с чего? Мы же уже познакомились, я пригласил тебя в кафе на свидание, стало быть… Никакой высшей математики.
– То есть ты ко мне у стенда пошло клеился? – захохотала я.
– Слушай, а как я должен был к тебе еще клеиться? Только так. Ты же отказалась падать со стены, поэтому я не смог совершить подвиг. Следовательно, пришлось брать тебя по-другому.
– И как же? – Я почувствовала, как внутри все заклокотало от какой-то идиотской веселой злобы.
– Пусть это останется моим маленьким секретом, – состроил он невинную мордочку, и я растаяла.
– А если у меня есть парень и поэтому я ни с кем не знакомлюсь?
Что? Получил? Держи последнюю модель губозакатывательной машинки!
– Еще скажи: «Я не буду есть мороженое, у меня дома пельмени!» – вальяжно развалился Матвей на стуле. – Парень не стена, пну, он и подвинется.
– А если я буду против?
– Вот ты заладила: «Если, если…» Если бы да кабы, во рту выросли грибы.
Я обиженно заткнулась.
– Так, продолжаем разговор. Мы остановились на школе. А чем ты занимаешься после школы?
– Хожу на японское фехтование, – насуплено сообщила я. – И еще йогой начала заниматься. Только у меня на нее времени нет, и мне скучно.
Матвей вдруг подпрыгнул и стукнул себя ладонью по лбу:
– Ну точно! А я все гадаю, где такие гибкие и сильные девчонки берутся. Японское фехтование – это бои на мечах?
– На боккенах, катанах…
– Все-все-все, не продолжай! Я уже понял, – замахал он руками.
– Ну, если ты такой догадливый и все про меня знаешь, то давай поговорим о тебе. Ты кто? Откуда? Чем занимаешься?
– Матвей Ветров, лучший форвард по итогам прошлого года в нашей сборной по хоккею, – явно с удовольствием сообщил он.
Я окинула его пристальным взглядом.
– Юношеской сборной, – зачем-то уточнил Матвей. – А то ты сейчас напридумываешь… Мы в прошлом году стали чемпионами мира. Я отличился особенно…
– Пф… – не позволила я ему договорить. – Надо же, сколько пафоса. А я футбол люблю.
– А я скорость.
– А у меня есть подруга, она тоже скорость любит. Она на мотоциклах хочет научиться кататься.
– Нет, у меня с чувством самосохранения все в порядке, поэтому юные самоубийцы – это не ко мне.
– Думаешь, у меня самосохранение работает?
– А то! Если б у тебя его не было, ты б полезла на стенд без страховки, навернулась с верха и обязательно бы сломала шею.
– Да ты оракул.
– Я реалист.
– Какие слова мы знаем.
– Ты мне нравишься, Ярослава. Предлагаю обменяться телефонами.
– Угу, может, тебе еще дать мой имейл, страничку вконтакте и ссылку на сайт?
– Вот любишь ты все усложнять. Нет, не умоляй меня, я не возьму все это. Обойдемся просто номером твоего телефона.
– Прикольно. Я тебе сейчас дам номер своего телефона, а вдруг ты какой-нибудь маньяк окажешься?
– И обязательно стану названивать тебе среди ночи и дышать в трубку. Не ломайся. Я не люблю долго уговаривать.
– А ты наглый.
– Я настойчивый, – скромно повел он плечом, и мы опять рассмеялись.
Я продиктовала Матвею номер. Он при мне записал его в телефон, тут же мне позвонил и сбросил вызов.
– Смотри-ка, не обманула, – удивился.
– А должна была? – кокетливо приподняла я бровь.
– От рыжей девушки с кошачьими глазами можно ожидать любой подставы.
– Типа комплимент мне сделал? – хохотнула я.
– Типа нельзя?
– А ты типа не типкай.
– А ты типкай да не типкай типа, – передразнил меня Матвей высоким противным голосочком. – Кстати, это мой номер. И не говори, что я тебе ни разу не звонил.
Я закатила глаза, кое-как сдерживая хохот.
– Пойдешь со мной на хоккей?
– Когда?
– В субботу. У нас отборочные матчи начались.
– Вечером?
– Я бы сказал, все-таки днем.
– Днем не могу, у меня занятия с собакой, а вечером тренировка в школе.
– Слушай, ну я же лучше собаки.
– Ой, не факт.
– Вот и проверим. Короче, в субботу ничего не планируй. Ты идешь на хоккей.
– Погоди, что я там делать буду? Там же одни мужики!
– А говорила, что футбол любишь…
– И какая тут связь?
– У тебя есть два дня, чтобы подумать, какая тут связь. Все, дорогая, труба зовет, я ушел.
Матвей стремительно поднялся, кинул на стол пятьсот рублей, поцеловал меня в щеку и унесся. Я ошалело смотрела ему вслед, не понимая, как реагировать. Хм… Прикольный чувак.
По улице я шла с глупой улыбкой от уха до уха. Кажется, она озаряла мне путь не хуже какого-нибудь фонаря. Даже прохожие улыбались в ответ, а какой-то дядька так и сказал, что, мол, такой красавице, как мне, всегда надо ходить с такой улыбой на пол-лица.
Дома я подхватила Лорда и Ферри, и мы пошли месить грязь под радостные тявканья пекинеса и прыжки кери-блютерьера. Из головы никак не шел Матвей. Надо будет его «погуглить», как говорит Женька, моя лучшая подружка. Интересно, с парнями я на «ты», совершенно не парюсь от их наличия или отсутствия вокруг себя. А тут вот… Знаете, тут вот коленки как-то волшебным образом трясутся. Матвей очень симпатичный. У него светло-русые вихрастые волосы и удивительные глаза. Он какой-то весь позитивный. Все время улыбался, шутил, смеялся. Вроде бы мы с ним кофе пили всего минут двадцать, а я уже чувствую, что он мой. Такое бывает. Видишь человека в первый раз, а он тебе уже как будто родной брат. Варька, это моя вторая лучшая подружка, говорит, что это все от переселения душ зависит. Вот якобы ты в прошлой жизни с этим человеком дружил, а в этой жизни просто его нашел. Бред, конечно. Но что-то в этом однозначно есть.
– Привет! Замерзла?
Ахмед чмокнул меня в щечку. Мартин с ходу налетел на Феррика, напугав щенка. Лорд огрызнулся на противного подвижного добермана и снова принялся медитировать около лужи. Лужи – это личный фетиш Лорда. Да-да, если верить теории Варьки о переселении душ, то в прошлой жизни мой пекинес обязан был быть бегемотом, потому что обожает лежать в грязи на брюшке.
– Зря ты не пошел со мной, – протянула я ему жвачку. – Сегодня было клево. Я по самой сложной трассе дошла почти до самого верха. Чуть-чуть не хватило, сорвалась.
– Боже! Ты не ударилась? Высоко? – округлил он глаза, закидывая подушечки в рот.
– Не-е-е-е, – засмеялась я. – Я ж на страховке. До двенадцати метров всего метра полтора не дотянула. Плечом только сильно ударилась. Надо будет помазать мазью от ушибов. А инструктор такой типа: «Тебя где, Ярослава, так учили лазить? Техника хромает, ноги ставишь неверно, но идешь хорошо». А там, оказывается, надо правильно вставать на кончики пальцев и опираться, ну еще с центром тяжести играть…
– Хорошо, что я с тобой не пошел, – смутился Ахмед. – Я бы там точно мог лазить только по детской стене. Или в кафе бы посидел.
Нет, Ахмед, очень плохо, что ты не пошел. Там твою девушку на хоккей пригласили.
– Слушай, а ты что в субботу делаешь? – жалобно посмотрела я ему в глаза. Идея, конечно, так себе, но стоит попробовать. В конце концов, я же предупреждала Матвея, что у меня парень есть.
– Суббота… Суббота… – Ахмед, прищурившись, посмотрел на луну, и я снова захихикала.
– Лунные циклы, что ли, высчитываешь?
– Нет, – отмахнулся он. – В субботу у меня конференция. Я должен пойти от нашей группы.
– А может, не пойдешь? – подергала я его за рукав, состроив жалобную рожицу.
– Я выступаю, – улыбнулся Ахмед. – Хочешь, пойдем со мной.
– Подумаю, – насупилась я.
Что делать? С Матвеем будет однозначно интереснее, но он мне никто, а с Ахмедом жутко скучно, но он мой парень.
– Яра, не делай такое лицо. Тебе не идет, – захохотал он.
– Обхохочешься, – проворчала я, отворачиваясь.
Ахмед обхватил меня за плечи и прижал к себе, дотрагиваясь щекой до моей щеки.
– Я же знаю, что тебе не нравятся мои конференции и семинары, так что можешь не думать.
– Там очень скучно, и я ничего не понимаю. Но если ты хочешь, чтобы я тебя поддержала…
– Лучше сходим после твоей тренировки в кафе.
– Да, но она полдевятого заканчивается.
– Не проблема. Или боишься, что мама не отпустит? – пихнул он меня в бок локтем и снова засмеялся.
Я обиженно засопела, а потом захихикала – уж больно Ахмед заразительно смеется. Вот только… А что? Днем на хоккей с Матвеем, потом на тренировку, а вечером в кафе с Ахмедом. Ай да Ярик, ай да гений!
Глава 2
– Твое имя Тихиро?
– Да.
– Больно длинное. Теперь тебя будут звать Сэн, поняла?
– Девчонки, все пропало! – рухнула я на стул в классе.
– Интернет подорожал? – оторвалась Точка от ноута.
– Там пошел дождь, а я в белых брюках! – замерла Настя с помадой в руке.
– У тебя плохой гороскоп? – расширила глаза Варя, аккуратно откладывая в сторону иголку с нанизанным на нее бисером.
– Я даже знаю, почему он плохой, – ухмыльнулась Волоточина. – Анна Петровна очень интересовалась на первом уроке, куда ты пропала.
– Да ну ее, – отмахнулась я. – Информатику все равно отменили, а литературу я еще не готовила.
– А мы «Грозу» по ролям читали, – улыбнулась Варя. – Я была Катериной.
Женька снова уткнулась в ноут, Настя принялась мазать губы помадой, а Варя вздохнула и вопросительно глянула на меня:
– Ну, так что у тебя пропало?
– Я познакомилась с парнем. Ну, точнее, это он со мной познакомился.
– Да ну! – ахнула Настя.
– Ну да! – закивала я. – И он пригласил меня на свидание.
– И ты пойдешь? – округлила глаза Козарева.
– А Ахмед? – нахмурилась Варя.
– Ха, может, он маньяк какой-нибудь! – тут же напряглась Женя.
– Ой, Точка, вечно тебе всякие недоразумения мерещатся. Эх, хоть бы на самого маленького маньяка одним глазочком взглянуть…
Девчонки засмеялись, а Женька побагровела и демонстративно отвернулась.
– Я, кстати, предлагала пообщаться с твоим маньяком. Ты ж громче всех развыступалась, что не надо этого делать. А этого я «погуглила», как ты учила. В общем, звать мальчика Матвей Ветров.
Точка тут же набрала что-то в поисковике.
– Он лучший форвард по итогам прошлого года, – продолжала я. – Молодой и очень перспективный. Все журналисты пищат от восторга и говорят, что у парня великое будущее, сравнивают с Борисом Михайловым и чуть ли не предсказывают затмение самого!
– То есть затмение? – не поняла Козарева. – Лунное?
– Короче, все как один считают, что он круче Бориса Михайлова.
– А кто это? – в один голос испуганно спросили Настя и Варя.
– Да вы что! – возмутилась я. – Он играл в сборной СССР, в ЦСКА. Реально великий игрок и нападающий.
– Для шестнадцати лет не самые худшие достижения, – задумчиво протянула Женя.
– Какой хорошенький! – всплеснула руками Варя, рассматривая его фотографии.
– Покажите мне! – тут же отобрала ноут у подруг Настя. – А что… Ничего… Я б с таким в кино сходила.
– Ну-ну, – осуждающе глянула на нее Женька.
– А как же Ахмед? Ты его решила бросить? – прошептала Варя.
– Нет, – дернула я плечом нервно.
– Странно, я всегда считала, что это Настя у нас легкомысленная… – хмыкнула Женя.
– Да что они там зарабатывают, эти ученые? – мечтательно закатила глаза Настя. – Вот хоккеисты – это да… Канада… США… НХЛ… Даже я знаю, что хоккей круче. Ну, только, конечно, если твой Ахмед когда-нибудь Нобелевскую премию не получит. Тогда он будет гораздо крутее.
– Нда, а Настя у нас, оказывается, меркантильная. – Волоточина подперла рукой голову и начала открывать ссылки на статьи о Матвее.
– Жень, ну что ты все бубнишь и бубнишь. Просто… Просто… – Я осеклась, не зная, как сформулировать мысль. – Понимаете, они мне оба нравятся. Ахмед умный и внимательный, а Матвей он такой… такой…
– Перспективный! – припечатала Настя.
– А как же любовь? – надула губки Варя. – Птица, Ахмед же тебя любит.
– Любит… любит… Это ты считаешь, что он меня любит, а мне он о любви никогда ни разу ни слова не сказал. Не любит он меня.
Настя открыла рот, чтобы возразить, но прозвенел звонок. Я быстро кинула на парту учебник и тетрадь. Включила плеер и протянула Варьке капельку наушника. Сегодня мы слушаем сборник Гакта. Надо приучать Варьку к хорошей японской музыке, а то со своим увлечением скоро вообще ничего слушать не будет. Варя прикрыла глаза и потащи-и-и-и-илась. Этот урок литературы обещает быть шикарным.
– А где ты его подцепила? – спросила Женька на большой перемене, кроша круассан в блюдечко. Она всегда так делает, когда нервничает. Сама того не замечая.
– Вчера на скалодроме.
– А тебе он почему понравился? Перспективный потому что? – хмурилась Варя. Кажется, ей мой новый друг пришелся явно не по душе. – А кто он по знаку зодиака? Надо еще карты на него разложить.
– Ой, Варь, расслабься, – отмахнулась я.
– Нет, ну ты пойми, у тебя сейчас очень серьезный выбор, – затянула она важно. – Есть парень, который любит тебя, и есть ты, которая втюрилась в другого парня…
– Я не втюрилась!
– Втюрилась! Ты про него весь день стрекочешь!
– Стоп, ругань! – развела нас по разным углам Женя. – Это ее решение, и Ахмед не имеет никакого права принуждать Птицу поддерживать отношения.
– Да что вы заладили! – вспылила я. – Никто никого не бросил! Никто никого ни к чему не принуждает! Что я, в конце концов, не могу на хоккей сходить? Все равно Ахмед идет на свою научную конференцию, а я что, дома должна сидеть? Он по своим делам, я – по своим, так и хорошо…
– Угу, так и начинают рушиться отношения, – фыркнула Настя.
Варя многозначительно закивала.
– Не давите на нее, – рыкнула Женя. – Все правильно она делает. В наш век у женщины должны быть свои, – сделала она упор, – интересы. Не все должно замыкаться на мужчинах.
– Ты просто ей завидуешь, – ухмыльнулась Варька.
Ох, зря она это…
– Давайте поговорим на другую тему, – радостно перебила я всех. – Настя, как поживает твой Сережа?
Настя глупо захлопала ресничками и, малость опешив, пробормотала:
– Нормально… Только вчера с ним гулять ходили. А это ты к чему?
Вот блондинка!
Я думала весь день, что же мне делать и как с этим жить. А еще меня волновало, как подруги отнесутся к моей «ветрености», как обозвалась Варя. А что я могу поделать? С Ахмедом мне интересно, но мы даже не целовались ни разу. Он всегда держится на расстоянии, максимум, который он может себе позволить, – это потискать меня немного по-дружески и чмокнуть в щеку. Значит, я ему не интересна как девушка? Хотя, если Ахмед захочет меня поцеловать, а я не умею, то что тогда делать? Ох, как трудно быть девушкой. А Матвей… Он такой живой, такой компанейский, такой легкий. И он мне нравится. Ахмед тоже нравится. Но Матвей он такой, а Ахмед другой. Ну вот! Я уже и запуталась.
Всю дорогу из школы мы слушали Варькины радостные разговоры о том, какие стихи ей прислал Поэт в виде эсэмэс. Женька, правда, высказалась, что стихи по телефону – это верх бестактности (я не поняла почему), Настя обрадовалась и даже сказала, что эти чудесные стихи можно переложить на музыку и тогда Сережа сможет ее сыграть в своей группе. Сережа у Насти учится в музыкальном училище, а по вечерам пропадает или на репетициях в своей группе, или готовится к концертам. Совсем как мой Ахмед. Тот тоже вечно или на занятиях, или в библиотеке, или на научных конференциях. Не, я могу ходить с ним, и даже пару раз ходила, но ничего не могу с собой поделать – там так невыносимо скучно, что я постоянно зеваю и хочу спать. Да и все эти умные разговоры на непонятные мне темы… С Ахмедом лучше встречаться отдельно от науки.
– Привет, Ярослава! – сказала мне трубка голосом Матвея так громко, что я невольно прикрыла ее рукой, чтобы девчонки не слышали.
– Привет, – буркнула едва слышно.
Девочки тут же переключились на меня. Все трое. И даже Поэт их перестал интересовать.
– Ты чем сегодня занята?
– Э-э-э-э… – растерянно протянула я, судорожно соображая, какие дела можно отменить.
– Да особо ничем. А что?
Подруги окружили меня со всех сторон и чуть ли не вплотную прилипли к моей трубке.
– Тогда приезжай в «Лужу». Мы там тренируемся. А потом погуляем.
– Ну я не знаю, – прогнусавила я.
– Жду в четыре у центрального входа. И не опаздывай.
Я ошарашенно посмотрела на часы. Время полтретьего. Мамочки!!! Я же уже опаздываю!!!
– И ты пойдешь? – с осуждением спросила Варя.
– Как ты можешь? – вздернула носик Настя.
– Лети, Птица! – подтолкнула меня в сторону дома Женька. – И не смейте ей мешать!
Я сломя голову кинулась домой. Из прихожей, не обращая внимания на радость собак по поводу своего появления, закинула сумку в комнату, одежду стягивала уже на ходу. Быстро приняла душ, чесанула влажные волосы. Где моя футболка? Нет! Футболка не пойдет… Толстовка? Да, толстовка… Или свитер? Мамочки, что же мне надеть? Джинсы… Какие? Где хотя бы одни чистые штаны? Черт возьми, где хотя бы два одинаковых носка? Ну почему эти дурацкие носки никогда не выживают парами? И даже если купить десять совершенно одинаковых пар, они все равно разбредутся по квартире так, словно никогда не были знакомы друг с другом.
Я выгребла все из шкафа к ногам и принялась рыться в вещах. Вот почему так всегда – сначала нечего надеть, а потом (принялась тщательно запихивать шмотки на полки) ничего не влезает. Ага… Вроде бы вот так должно быть хорошо. Джинсы-трубы, водолазка и свитер. Вдруг там будет холодно? Шапка. Куртка. Кроссовки. Сорок минут осталось. Успею? Эх, мне бы только до метро добежать. Стоп! Стой, Птица. Если я буду бежать, то вспотею и от меня будет пахнуть явно не фиалками. Надо пшикнуться. И следующие минут десять я носилась по квартире в поисках антиперспиранта мамы. Нету. Пришлось воспользоваться Славкиным. Вроде бы не пахнет… Все, полетели.
В одну минуту пятого я подбежала к центральному входу. Матвей стоял в компании каких-то ребят с огромными сумками и пары девчонок. И он не обратил на меня никакого внимания. Не поприветствовал. Не улыбнулся. Я нерешительно топталась в сторонке, пытаясь понять, как дать ему знак, что я пришла.
– Пацан, тебе чего? – глянул на меня один из парней.
– Меня Матвей позвал, – глупо ляпнула я.
– Мотня, к тебе поклонники! – заржали ребята.
Он обернулся и только тут, видимо, понял, что это я.
– Ой, Ярик, здорово! Богатой будешь, – заулыбался он, окидывая меня несколько удивленным взглядом. – Иди сюда. Знакомьтесь. Это Ярослава.
– Че, телка, что ли? – пробасил один, самый прыщавый.
– Серега, Стас, Леха, Миха, Вольдемар, – быстро показывал он рукой на ребят. – А это Оливка и Лапа.
Девочки доброжелательно улыбнулись и кивнули мне. Как-то вот неуютно. Обе хорошенькие, очень симпатичные и одеты так… как Настя.
– Оля, – поправила сумочку на плече одна.
– Юля, – улыбнулась другая, в стильных очках.
– Ярослава, – попыталась я выдавить улыбку.
Встала чуть в сторонке. Мало ли что.
– Ну и где этот урюк? – недовольно проворчал прыщавый. Кажется, Миха. – Сказали же, в четыре ровно.
– Ребят, пойдемте в помещение, холодно, – канючила Юля.
– Ну, сейчас он придет, – отмахнулись от нее.
– Он дорогу, что ли, не знает? – фыркнула Оля.
Я стояла молча. Интересно выходит. А что это за девочки и чего они тут делают? И вообще, зачем меня сюда притащили? И почему Матвей себя так ведет?
– Все, мужики, семеро одного не ждут! – скомандовал мой прекрасный принц, подхватил сумку и пошел к дверям.
Девочки посеменили за ним. Ребята вразвалочку тоже пошли за форвардом. Я сначала постояла, посмотрела на удаляющиеся спины, а потом поплелась за толпой. Странно все это. Сам по звал, сам внимания не обращает. Надо будет попросить Варьку погадать на него. Не понимаю, что ему надо.
Они шли по длинным и витиеватым коридорам, как выяснилось, в раздевалку. Потом девочки остались в коридоре, а ребята зашли в какую-то дверь.
– Ты давно с Мотей тусишь? – обернулась ко мне Юля.
Гы, очень смешной вопрос. Я его второй раз вижу.
– Ну так… – ответила я уклончиво. – Смотря что называть «давно».
– Понятно, – чему-то своему покачала головой Оля, и они с Юлей потеряли ко мне всякий интерес.
Минут через десять девушки вдруг двинулись прямо по коридору. Я опять осталась стоять на месте, не зная, как поступить, – то ли следовать за ними, то ли стоять под дверью. Решила, что лучше идти за ними. Пришлось догонять…
– Пошли в подтрибунное, там лучше видно, – поманила меня Оля куда-то.
– Нет, Оливка, выгонят нас оттуда. Нельзя же. Идем наверх, может быть, не заметят, – потянула ее за руку подруга.
– Погоди, – высвободилась она. – Ярослава, а ты чего пришла-то?
– В смысле? – насторожилась я.
– Ну, ты пришла на тренировку посмотреть или слюни попускать?
– Чего-о-о? – прищурилась я с еще большим подозрением.
– Не понимаешь? Я спрашиваю – ты хочешь тренировку посмотреть или ты фанатка?
– А в чем разница?
Юля закатила глаза и принялась мне объяснять как какому-нибудь дауну:
– Подтрибунное помещение – это что-то типа VIP-зоны. Там только игрокам, тренерам и кому-то своим разрешено находиться. Там хорошо видно, как ребята катаются.
– Не, я это… – непроизвольно замахала я рукой. – Хотела посмотреть на тренировку и вообще…
Оля ухмыльнулась:
– Если вообще, то идем наверх. Там безопаснее.
– А почему? – тупила я.
– Ну потому, что нельзя присутствовать на закрытых тренировках, – кажется, начала злиться Юля.