Страница:
Наталья Дмитриевна Федяева
Нормы в пространстве языка
Введение
Центральное понятие исследования – понятие норма – толкуется в научной традиции, в том числе лингвистической, крайне противоречиво. В связи с этим представляется необходимым начать с определения места работы в кругу исследований, обращающихся к понятию нормы, и формулирования исходных позиций.
Термин норма применяется в научной традиции для обозначения широкого круга явлений, многие из которых кажутся весьма далекими друг от друга (ср., например, давление в норме, нормы поведения, нормы выпадения осадков, нормы языковые и т. п.). Наиболее отчетливо противопоставлены две группы употреблений: в первой норма понимается как некий императив, предписание, правило (норма 1), во второй – как нечто стереотипное, обычное, среднее (норма 2). Многозначность термина отражена в словарных дефинициях; так, в «Философском энциклопедическом словаре» норма определяется как 1) средняя величина, характеризующая массовую совокупность событий, явлений; 2) общепризнанное правило, образец поведения или действий, с помощью которого осуществляется упорядоченность и регулярность социального взаимодействия [181, с. 441][1]. Важно отметить, что словарная традиция квалифицирует данную ситуацию именно как полисемию.
Несмотря на традиционное для науки требование однозначности термина, в границах одной науки могут быть обнаружены оба способа употребления. При этом в большинстве случаев не объясняется, чем одна норма отличается от другой, в результате чего создается впечатление, что каждый из подходов полностью игнорирует другой.
Как и для других гуманитарных наук, такое положение характерно и для лингвистики.
С одной стороны, в рамках культурно-речевого подхода (С. И. Ожегов, Г. О. Винокур, Р. И. Аванесов, Б. Н. Головин, Л. И. Скворцов, Б. С. Шварцкопф, Н. Н. Семенюк, К. С. Горбачевич, Е. Н. Ширяев и др.) исследуются нормы-правила – наиболее пригодные, правильные и предпочитаемые для обслуживания общества средства. Примыкают к культурно-речевому подходу исследования, направленные на установление соотношения «система – норма» (Э. Косериу, Л. Ельмелев, А. А. Леонтьев и др.). Норма в этой оппозиции представляет собой совокупность реализованных возможностей языковой системы, причем конфликт системы и нормы относится к числу факторов развития языка. Для современных исследований, оперирующих дихотомией «система – норма» (Г. Г. Хазагеров, Э. Г. Куликова), характерно сближение лингвистики и синергетики и, как следствие, понимание нормы как механизма, стабилизирующего систему.
С другой стороны, термин норма в значении «отправная точка, стандарт, середина и т. п.» используется в семантических исследованиях при описании как значений отдельных слов и разрядов слов, так и семантических категорий (Ю. Д. Апресян, А. Н. Шрамм, Н. Д. Арутюнова, Е. В. Урысон, Г. И. Кустова, Ю. Л. Воротников и др.). Так, норма рассматривается как один из компонентов, формирующих категории градуальности (Ю. Л. Воротников, С. М. Колесникова, Н. Д. Федяева, Н. В. Халина), интенсивности (И. И. Туранский, Е. В. Бельская), оценки (Е. М. Вольф, Т. В. Маркелова, Н. Д. Арутюнова). Обобщая характеристики нормы, можно утверждать, что в рамках семантического подхода норма понимается как коллективно-субъективное представление о признаковых характеристиках стереотипа оцениваемого объекта, с которым соотносится реальный признак воспринимаемого предмета.
Крайне редко оба значения встречаются в одном контексте. Так, Е. В. Урысон указывает на возможный конфликт значений. По мнению исследователя, употребление элемента «норма» в толкованиях слов противоречиво: лексикографы используют его в терминологическом значении «среднестатистическое, обычное, типичное», а читатели словаря понимают в обыденном – «установление, предписание, действующее в социуме» [172, с. 243–245]. Нельзя согласиться с тем, что эти значения противопоставлены как специальное обыденному (несомненно, и это подтверждают словари, что и наука, и обыденный язык знают оба значения), однако чрезвычайно ценен сам факт сопоставления значений.
Итак, термин норма используется лингвистами в рамках культурно-речевых и семантических исследований, при этом фактически отсутствуют пояснения относительно того, как именно соотносятся норма 1 и норма 2. В связи с этим возникает ряд вопросов:
1. Существует ли вообще связь значений или лингвистика оперирует терминами-омонимами?
2. Если связь существует, то каков инвариантный компонент значений?
3. Если может быть установлен инвариантный компонент, можно ли объединить две нормы в рамках одного исследования?
Мы полагаем, что ответить на поставленные вопросы можно следующим образом:
1. Значения термина норма – «правило» и «отправная точка, стандарт, середина» – имеют общий компонент.
2. Этим инвариантным компонентом является рациональный характер (любая норма – результат осмысления) и общность функций: и норма-правило, и норма-стандарт выполняют регулятивную, оценочную, унифицирующую, стабилизирующую и селективную функции.
3. Обращение к норме 1 и норме 2 в рамках одной работы может быть осуществлено, если отправной точкой исследования сделать функциональные особенности обеих норм. Полагаем, что обобщающее исследование нормы 1 и нормы 2 даст дополнительные сведения о каждой из них.
Сформулированные выше ответы порождают трудность прикладного характера – разграничение значений полисемантичного термина. Мы предлагаем следующий вариант решения. Норма 1 – норма-правило культурно-речевого подхода – может быть названа социальной; норма 2 – норма-стандарт семантического подхода – когнитивной. Уязвимость подобного терминологического решения в том, что любая норма, в том числе языковая, является социальной, так как норма – неотъемлемый признак общества, и когнитивной, так как представляет некое знание. Это обстоятельство является подтверждением гипотезы о близости нормы 1 и нормы 2. Полагаем, однако, что наше терминологическое решение вполне правомерно, так как в каждом случае определение вычленяет ведущий признак нормы. Для социальной нормы наиболее важно то, что это установление, действующее в социуме, предписывающее его членам некие правила. Определение когнитивный подчеркивает, что норма 2 аккумулирует и типизирует результаты познавательной деятельности человека.
В рамках нашего исследования осуществляется семантический подход к норме, при этом одним из принципиальных моментов является обоснование сходства социальных норм и семантической нормы, делающее возможным синтез названных подходов.
Предельно общим, исходным является для нас понимание нормы как такой характеристики объекта, которая осознается человеком как правильная, обычная и наиболее распространенная. При этом феномен определенной таким образом нормы мы предполагаем рассмотреть на нескольких уровнях, что потребует использования частных терминов-понятий, конкретизирующих аспекты рассмотрения. Среди них:
– онтологическая категория нормы, отражающая представления человека об этой (правильной, обычной, распространенной ей) характеристике и занимающая определенное место среди онтологических категорий;
– семантическая категория нормы, представляющая языковую интерпретацию соответствующей онтологической категории и отражающая значения «соответствие / несоответствие норме» в лексикосемантических и грамматических категориях русского языка;
– представления о норме – знания, мнения носителей русского языка о норме и отклонениях от нее;
– нормативные представления – знания, мнения носителей русского языка о нормальных (типичных, обычных, правильных, массовых) проявлениях того или иного объекта.
Соответственно этим исходным понятиям выделяются аспекты рассмотрения нормы.
Функциональный аспект предполагает исследование комплекса функций, выполняемых нормой. Мы полагаем, что социальные и когнитивные нормы имеют один и тот же комплекс функций, и это верно для любого частного типа норм.
Категориальный аспект заключается в последовательном описании онтологической (понятийной) и семантической категории нормы. Подробный анализ значений и форм, составляющих категорию, осуществлен нами в монографии «Наивные представления носителей русского языка о норме и антинорме в эксплицитной и имплицитной семантике языка и речи» [179].
Лингвокультурологический аспект подразумевает описание представлений о норме и нормативных представлений носителей русского языка и опирается на предположение о национальной специфичности и культурной значимости этих представлений.
Основная гипотеза предпринятого нами исследования заключается в следующем: семантика нормы, репрезентирующая представления носителей русского языка о норме и их нормативные представления о мире, является для русского языка функционально-значимой (как на системно-категориальном уровне, так и на уровне реализации системы) и культурно-специфической. Конкретизация гипотезы может быть осуществлена в системе тезисов:
• Сущностной спецификой феномена нормы является функциональный изоморфизм, проявляющийся во всех сферах действия норм, а также значимое взаимодействие с аномалиями, позволяющее моделировать семантическую категорию нормы как бинарную систему; описывать типы речевой культуры в терминах «нормативное – девиантное»; оценивать культурно-значимый потенциал языковых аномалий.
• Норма как функциональный феномен речевой деятельности характеризуется универсальностью для всех сфер языка / речи и представляет собой единый комплекс функций, включающий регулятивную, унифицирующую, оценочную, стабилизирующую, селективную, при явном доминировании регулятивной функции.
• Когнитивная функция нормы реализуется в нормативных представлениях носителей языка как результатах обыденной интерпретации мира социумом, влияющих на категоризацию действительности и получающих то или иное выражение в языковых единицах. Нормативные представления носителей языка – это представления о нормальном (=правильном и обычном) проявлении объекта, инвариантные, эталонные образы объекта, ситуации, воплощенные в языковых значениях.
• Нормативные представления носителей языка о том или ином объекте действительности – условие категоризации нового. На этапе формирования категории наивным сознанием норма обусловливает совокупность смыслов, входящих в одну и ту же категорию, их иерархию, способствует включению / невключению нового объекта в категорию. На этапе речевой реализации в ходе формирования высказывания норма обусловливает процесс актуального именования и действие разных когнитивных операций: выбранное слово указывает на результаты категоризации, завершение последней определено наличием у носителей языка нормативных представлений о классе объектов.
• Нормативные представления имеют пресуппозитивный, фоновый, характер. Полученные в ходе познавательных контактов с миром знания о его нормальном устройстве в результате интериоризации переходят на неосознаваемый уровень, но присутствуют в каждом акте восприятия мира, результаты которого обусловлены нормой.
• Представления о норме и нормативные представления о мире являются культурно-значимыми и культурно-специфическими. Одним из образов русской языковой картины мира является образ нормального человека, имеющий видовой и родовой статусы и объединяющий частные образы: человека обычного, среднего и т. п.
Термин норма применяется в научной традиции для обозначения широкого круга явлений, многие из которых кажутся весьма далекими друг от друга (ср., например, давление в норме, нормы поведения, нормы выпадения осадков, нормы языковые и т. п.). Наиболее отчетливо противопоставлены две группы употреблений: в первой норма понимается как некий императив, предписание, правило (норма 1), во второй – как нечто стереотипное, обычное, среднее (норма 2). Многозначность термина отражена в словарных дефинициях; так, в «Философском энциклопедическом словаре» норма определяется как 1) средняя величина, характеризующая массовую совокупность событий, явлений; 2) общепризнанное правило, образец поведения или действий, с помощью которого осуществляется упорядоченность и регулярность социального взаимодействия [181, с. 441][1]. Важно отметить, что словарная традиция квалифицирует данную ситуацию именно как полисемию.
Несмотря на традиционное для науки требование однозначности термина, в границах одной науки могут быть обнаружены оба способа употребления. При этом в большинстве случаев не объясняется, чем одна норма отличается от другой, в результате чего создается впечатление, что каждый из подходов полностью игнорирует другой.
Как и для других гуманитарных наук, такое положение характерно и для лингвистики.
С одной стороны, в рамках культурно-речевого подхода (С. И. Ожегов, Г. О. Винокур, Р. И. Аванесов, Б. Н. Головин, Л. И. Скворцов, Б. С. Шварцкопф, Н. Н. Семенюк, К. С. Горбачевич, Е. Н. Ширяев и др.) исследуются нормы-правила – наиболее пригодные, правильные и предпочитаемые для обслуживания общества средства. Примыкают к культурно-речевому подходу исследования, направленные на установление соотношения «система – норма» (Э. Косериу, Л. Ельмелев, А. А. Леонтьев и др.). Норма в этой оппозиции представляет собой совокупность реализованных возможностей языковой системы, причем конфликт системы и нормы относится к числу факторов развития языка. Для современных исследований, оперирующих дихотомией «система – норма» (Г. Г. Хазагеров, Э. Г. Куликова), характерно сближение лингвистики и синергетики и, как следствие, понимание нормы как механизма, стабилизирующего систему.
С другой стороны, термин норма в значении «отправная точка, стандарт, середина и т. п.» используется в семантических исследованиях при описании как значений отдельных слов и разрядов слов, так и семантических категорий (Ю. Д. Апресян, А. Н. Шрамм, Н. Д. Арутюнова, Е. В. Урысон, Г. И. Кустова, Ю. Л. Воротников и др.). Так, норма рассматривается как один из компонентов, формирующих категории градуальности (Ю. Л. Воротников, С. М. Колесникова, Н. Д. Федяева, Н. В. Халина), интенсивности (И. И. Туранский, Е. В. Бельская), оценки (Е. М. Вольф, Т. В. Маркелова, Н. Д. Арутюнова). Обобщая характеристики нормы, можно утверждать, что в рамках семантического подхода норма понимается как коллективно-субъективное представление о признаковых характеристиках стереотипа оцениваемого объекта, с которым соотносится реальный признак воспринимаемого предмета.
Крайне редко оба значения встречаются в одном контексте. Так, Е. В. Урысон указывает на возможный конфликт значений. По мнению исследователя, употребление элемента «норма» в толкованиях слов противоречиво: лексикографы используют его в терминологическом значении «среднестатистическое, обычное, типичное», а читатели словаря понимают в обыденном – «установление, предписание, действующее в социуме» [172, с. 243–245]. Нельзя согласиться с тем, что эти значения противопоставлены как специальное обыденному (несомненно, и это подтверждают словари, что и наука, и обыденный язык знают оба значения), однако чрезвычайно ценен сам факт сопоставления значений.
Итак, термин норма используется лингвистами в рамках культурно-речевых и семантических исследований, при этом фактически отсутствуют пояснения относительно того, как именно соотносятся норма 1 и норма 2. В связи с этим возникает ряд вопросов:
1. Существует ли вообще связь значений или лингвистика оперирует терминами-омонимами?
2. Если связь существует, то каков инвариантный компонент значений?
3. Если может быть установлен инвариантный компонент, можно ли объединить две нормы в рамках одного исследования?
Мы полагаем, что ответить на поставленные вопросы можно следующим образом:
1. Значения термина норма – «правило» и «отправная точка, стандарт, середина» – имеют общий компонент.
2. Этим инвариантным компонентом является рациональный характер (любая норма – результат осмысления) и общность функций: и норма-правило, и норма-стандарт выполняют регулятивную, оценочную, унифицирующую, стабилизирующую и селективную функции.
3. Обращение к норме 1 и норме 2 в рамках одной работы может быть осуществлено, если отправной точкой исследования сделать функциональные особенности обеих норм. Полагаем, что обобщающее исследование нормы 1 и нормы 2 даст дополнительные сведения о каждой из них.
Сформулированные выше ответы порождают трудность прикладного характера – разграничение значений полисемантичного термина. Мы предлагаем следующий вариант решения. Норма 1 – норма-правило культурно-речевого подхода – может быть названа социальной; норма 2 – норма-стандарт семантического подхода – когнитивной. Уязвимость подобного терминологического решения в том, что любая норма, в том числе языковая, является социальной, так как норма – неотъемлемый признак общества, и когнитивной, так как представляет некое знание. Это обстоятельство является подтверждением гипотезы о близости нормы 1 и нормы 2. Полагаем, однако, что наше терминологическое решение вполне правомерно, так как в каждом случае определение вычленяет ведущий признак нормы. Для социальной нормы наиболее важно то, что это установление, действующее в социуме, предписывающее его членам некие правила. Определение когнитивный подчеркивает, что норма 2 аккумулирует и типизирует результаты познавательной деятельности человека.
В рамках нашего исследования осуществляется семантический подход к норме, при этом одним из принципиальных моментов является обоснование сходства социальных норм и семантической нормы, делающее возможным синтез названных подходов.
Предельно общим, исходным является для нас понимание нормы как такой характеристики объекта, которая осознается человеком как правильная, обычная и наиболее распространенная. При этом феномен определенной таким образом нормы мы предполагаем рассмотреть на нескольких уровнях, что потребует использования частных терминов-понятий, конкретизирующих аспекты рассмотрения. Среди них:
– онтологическая категория нормы, отражающая представления человека об этой (правильной, обычной, распространенной ей) характеристике и занимающая определенное место среди онтологических категорий;
– семантическая категория нормы, представляющая языковую интерпретацию соответствующей онтологической категории и отражающая значения «соответствие / несоответствие норме» в лексикосемантических и грамматических категориях русского языка;
– представления о норме – знания, мнения носителей русского языка о норме и отклонениях от нее;
– нормативные представления – знания, мнения носителей русского языка о нормальных (типичных, обычных, правильных, массовых) проявлениях того или иного объекта.
Соответственно этим исходным понятиям выделяются аспекты рассмотрения нормы.
Функциональный аспект предполагает исследование комплекса функций, выполняемых нормой. Мы полагаем, что социальные и когнитивные нормы имеют один и тот же комплекс функций, и это верно для любого частного типа норм.
Категориальный аспект заключается в последовательном описании онтологической (понятийной) и семантической категории нормы. Подробный анализ значений и форм, составляющих категорию, осуществлен нами в монографии «Наивные представления носителей русского языка о норме и антинорме в эксплицитной и имплицитной семантике языка и речи» [179].
Лингвокультурологический аспект подразумевает описание представлений о норме и нормативных представлений носителей русского языка и опирается на предположение о национальной специфичности и культурной значимости этих представлений.
Основная гипотеза предпринятого нами исследования заключается в следующем: семантика нормы, репрезентирующая представления носителей русского языка о норме и их нормативные представления о мире, является для русского языка функционально-значимой (как на системно-категориальном уровне, так и на уровне реализации системы) и культурно-специфической. Конкретизация гипотезы может быть осуществлена в системе тезисов:
• Сущностной спецификой феномена нормы является функциональный изоморфизм, проявляющийся во всех сферах действия норм, а также значимое взаимодействие с аномалиями, позволяющее моделировать семантическую категорию нормы как бинарную систему; описывать типы речевой культуры в терминах «нормативное – девиантное»; оценивать культурно-значимый потенциал языковых аномалий.
• Норма как функциональный феномен речевой деятельности характеризуется универсальностью для всех сфер языка / речи и представляет собой единый комплекс функций, включающий регулятивную, унифицирующую, оценочную, стабилизирующую, селективную, при явном доминировании регулятивной функции.
• Когнитивная функция нормы реализуется в нормативных представлениях носителей языка как результатах обыденной интерпретации мира социумом, влияющих на категоризацию действительности и получающих то или иное выражение в языковых единицах. Нормативные представления носителей языка – это представления о нормальном (=правильном и обычном) проявлении объекта, инвариантные, эталонные образы объекта, ситуации, воплощенные в языковых значениях.
• Нормативные представления носителей языка о том или ином объекте действительности – условие категоризации нового. На этапе формирования категории наивным сознанием норма обусловливает совокупность смыслов, входящих в одну и ту же категорию, их иерархию, способствует включению / невключению нового объекта в категорию. На этапе речевой реализации в ходе формирования высказывания норма обусловливает процесс актуального именования и действие разных когнитивных операций: выбранное слово указывает на результаты категоризации, завершение последней определено наличием у носителей языка нормативных представлений о классе объектов.
• Нормативные представления имеют пресуппозитивный, фоновый, характер. Полученные в ходе познавательных контактов с миром знания о его нормальном устройстве в результате интериоризации переходят на неосознаваемый уровень, но присутствуют в каждом акте восприятия мира, результаты которого обусловлены нормой.
• Представления о норме и нормативные представления о мире являются культурно-значимыми и культурно-специфическими. Одним из образов русской языковой картины мира является образ нормального человека, имеющий видовой и родовой статусы и объединяющий частные образы: человека обычного, среднего и т. п.
Глава I Норма: сущностные характеристики
1.1. Категориальный статус нормы
Среди категорий разных типов, попадающих в сферу внимания лингвиста, можно выделить категории семантические, функциональносемантические, грамматические, коммуникативные, лексические, лексико-словообразовательные и т. п. Многообразие исследований, выполненных в рамках категориального подхода, неизбежно приводит к размыванию границ ключевых понятий, в связи с чем представляется необходимым начать с четкого определения терминологической позиции.
Для нашего исследования целесообразным видится обращение к терминам-понятиям онтологическая, понятийная и семантическая категория.
Онтологические (логические, философские) категории – это «философские понятия, являющиеся средствами выработки а) картины мира, б) способов освоения человеком различных объектов, в) норм понимания бытия вообще и человеческого бытия в частности» [65, с. 249].
Онтологические категории, представляющие общий строй человеческого мышления, находят отражение в языке через систему понятийных категорий. По словам И. И. Мещанинова, в лексических группировках и соответствиях, в морфологии и синтаксисе прослеживается выражение тех понятий, которые создаются нормами сознания и образуют в языке выдержанные схемы; эти понятия, выражая в языке нормы действующего сознания, отражают общие категории мышления в его реальном языковом проявлении [99, с. 14–15]. Таким образом, понятийные категории, с одной стороны, соотносятся с универсальными онтологическими категориями, с другой – имеют языковое содержание и выражение. Присоединимся к определению понятийных категорий, данному А. А. Худяковым на основе критического анализа и синтеза существующих концепций:
«Понятийные категории – это релевантные для языка ментальные категории, ориентированные, с одной стороны, на логико-психологические, а с другой – на семантические категории языка. Представляя собой опосредованный универсальными законами мышления результат человеческого опыта, они, в свою очередь, являются основой семантических структур языка, необходимой предпосылкой функционирования языковой системы в целом» [188].
По мысли А. В. Бондарко [22, с. 63–66], система понятийных категорий, составляющих системно-категориальный аспект мыслительного содержания, имеет уровневую организацию (см. рис. 1).
Рис. 1. Уровни понятийных категорий
Универсальные смыслы фундаментальных категорий интерпретируются, репрезентируются в конкретном языке, составляя его семантические категории. Семантические категории – интегрирующие ментально-языковые сущности, воплощенные в конкретных языковых средствах и тесно связанные со сферой коннотаций, а также структурных значимостей и функций [28, с. 4]. Среди отличительных признаков семантических категорий называют следующие:
– единство семантики и закрепленных форм выражения;
– наличие хотя бы одного специализированного средства выражения;
– обобщенная интерпретация объективной действительности;
– иерархическая организация;
– способность формировать вокруг себя однородные категории [163, с. 49–50].
Итак, предельно общие онтологические категории находят отражение в языке через систему понятийных категорий, которые, в свою очередь, выступают основой семантического строя языка, в том числе задают координаты системы семантических категорий. Одним из существенных отличий онтологических категорий от семантических является принципиальная универсальность первых и национальная специфичность последних: семантические категории, несмотря на свою производность от универсальных онтологических категорий, представляют собой особое явление конкретного естественного языка. При исследовании семантических категорий семантические структуры языка рассматриваются как репрезентанты жизненного опыта, культуры социума.
Ниже попытаемся определить место нормы в системах онтологических и семантических категорий, показать обусловленность специфики семантической категории нормы ее онтологическим прообразом, а также назвать специфические для русского языка средства выражения категории нормы.
Для нашего исследования целесообразным видится обращение к терминам-понятиям онтологическая, понятийная и семантическая категория.
Онтологические (логические, философские) категории – это «философские понятия, являющиеся средствами выработки а) картины мира, б) способов освоения человеком различных объектов, в) норм понимания бытия вообще и человеческого бытия в частности» [65, с. 249].
Онтологические категории, представляющие общий строй человеческого мышления, находят отражение в языке через систему понятийных категорий. По словам И. И. Мещанинова, в лексических группировках и соответствиях, в морфологии и синтаксисе прослеживается выражение тех понятий, которые создаются нормами сознания и образуют в языке выдержанные схемы; эти понятия, выражая в языке нормы действующего сознания, отражают общие категории мышления в его реальном языковом проявлении [99, с. 14–15]. Таким образом, понятийные категории, с одной стороны, соотносятся с универсальными онтологическими категориями, с другой – имеют языковое содержание и выражение. Присоединимся к определению понятийных категорий, данному А. А. Худяковым на основе критического анализа и синтеза существующих концепций:
«Понятийные категории – это релевантные для языка ментальные категории, ориентированные, с одной стороны, на логико-психологические, а с другой – на семантические категории языка. Представляя собой опосредованный универсальными законами мышления результат человеческого опыта, они, в свою очередь, являются основой семантических структур языка, необходимой предпосылкой функционирования языковой системы в целом» [188].
По мысли А. В. Бондарко [22, с. 63–66], система понятийных категорий, составляющих системно-категориальный аспект мыслительного содержания, имеет уровневую организацию (см. рис. 1).
Рис. 1. Уровни понятийных категорий
Универсальные смыслы фундаментальных категорий интерпретируются, репрезентируются в конкретном языке, составляя его семантические категории. Семантические категории – интегрирующие ментально-языковые сущности, воплощенные в конкретных языковых средствах и тесно связанные со сферой коннотаций, а также структурных значимостей и функций [28, с. 4]. Среди отличительных признаков семантических категорий называют следующие:
– единство семантики и закрепленных форм выражения;
– наличие хотя бы одного специализированного средства выражения;
– обобщенная интерпретация объективной действительности;
– иерархическая организация;
– способность формировать вокруг себя однородные категории [163, с. 49–50].
Итак, предельно общие онтологические категории находят отражение в языке через систему понятийных категорий, которые, в свою очередь, выступают основой семантического строя языка, в том числе задают координаты системы семантических категорий. Одним из существенных отличий онтологических категорий от семантических является принципиальная универсальность первых и национальная специфичность последних: семантические категории, несмотря на свою производность от универсальных онтологических категорий, представляют собой особое явление конкретного естественного языка. При исследовании семантических категорий семантические структуры языка рассматриваются как репрезентанты жизненного опыта, культуры социума.
Ниже попытаемся определить место нормы в системах онтологических и семантических категорий, показать обусловленность специфики семантической категории нормы ее онтологическим прообразом, а также назвать специфические для русского языка средства выражения категории нормы.
1.1.1. Норма в системе онтологических категорий
Философская традиция не располагает законченным специализированным описанием нормы как онтологической категории, при этом во всех классических категориальных системах норма «фактически присутствует и действует» [65, с. 327], будучи одной из ключевых реализаций категории «мера». Классические категории философии включают явным или неявным образом нормативные функции и, благодаря этому, играют роль ориентиров человеческой деятельности [65, с. 327]. Последние замечания позволяют нам сформулировать тезис: норма – один из значимых узлов сети онтологических категорий[2]. Подтвердить правомерность предположения, заполнить существующий в описании нормы пробел и выявить ее базовые характеристики возможно, на наш взгляд, через ряд исследовательских шагов.
Во-первых, необходимо разграничить две содержательно близкие и генетически родственные категории – мера и норма.
Во-вторых, следует определить направления взаимодействия нормы и основных онтологических категорий.
Мера понимается философами как границы (интервалы), в пределах которых целое покоится, сохраняет свое качество и себетождественность, несмотря на движение частей, нарастающие между ними противоречия и происходящие количественные изменения [128, с. 166167]. Мера определяет свойства и качества вещей, общность и особенность явлений [127, с. 280]. Мера присуща каждому целому, осознанному или не осознанному, освоенному или не освоенному человеком, созданному им или природой. В отличие от меры, норма, на наш взгляд, характеризует не все бесконечное множество объектов, а лишь то множество, в которое входят объекты, осмысленные и оцененные человеком. Нормативный фрагмент обыденной картины мира включает знакомые объекты, по поводу которых в социуме выработано устойчивое мнение. Нормативные представления о каком-либо объекте являются результатом сложных мыслительных процедур сравнения, обобщения, типизации и проч.; сформированные, они входят в систему мировоззрения человека и общества и служат ориентиром при характеристике нового. Устойчивость нормативных представлений не в последнюю очередь определяется их распространенностью в социуме: для общества, помимо прочих, характерны такие свойства, как системность (общество – целостная система, обладающая устойчивостью, определенным консерватизмом) и внутренняя саморегуляция (вся система социальных отношений постоянно воспроизводится благодаря особым институтам норм – морали, идеологии, права и т. д.). Невозможность достичь стабильности без культивирования норм делает последние характерным признаком общества. К системе норм можно применить определение, данное Ф. де Соссюром языку: «система, виртуально существующая у каждого в мозгу или, точнее сказать, у целой совокупности индивидов» [160, с. 52].
Таким образом, норма – это мера объектов, освоенных, осмысленных и оцененных человеком; учитывая социальный характер нормы, ее можно определить как социально обусловленную меру. Отметим, что в лингвистике традиционно выделяется языковая категория меры, которая рассматривается как отражение одноименной онтологической категории. Закономерно возникает вопрос о соотношении языковых категорий меры и нормы. В лингвистических исследованиях [12; 13] мера – субкатегория категории недискретного количества, «которая фиксирует, характеризует различные количественные признаки со стороны их внутреннего проявления в качественно определенном предмете, действии, признаке» [12, с. 12]. Качественно-количественная категория меры позволяет определить характер, степень, величину количественных изменений. Содержание данной категории составляют значения величины измеряемого предмета или признака, интенсивности (степени) изменения этой величины. Заметно, что, несмотря на признание качественно-количественного характера категории, при таком понимании ведущим оказывается количественный аспект, содержание категории фактически сводится к ответу на вопрос сколько? Этот подход отражен, например, в традиционных классификациях семантических разрядов наречий, типов обстоятельств и придаточных предложений и т. п. Так, к обстоятельствам меры и степени относят те, которые отвечают на вопрос сколько? как? в какой степени? и обозначают разнообразные количественные характеристики действия или признака, наречиями меры считаются наречия, которые отвечают на вопрос сколько раз? во сколько раз? на сколько частей? и т. п. Значение количества доминирует над значением качества, и представления о мере как о границах, в которых качество сохраняет себя, остается только в декларативной части, но не в практике лингвистического анализа. Нам представляется, что в содержании категории нормы акценты следует расставить по-иному. Норма – это не просто сколько, но сколько нужно для того, чтобы не произошло изменение качества, т. е. не просто количество, а необходимое количество. Таким образом, языковые категории нормы и меры не дублируют друг друга, а представляют различные языковые интерпретации онтологической категории меры.
Вопрос о природе нормы в самом общем виде также может быть разрешен через противопоставление категорий явления и сущности. Восприятие человеком мира начинается с восприятия множества разрозненных объектов наличного бытия – явлений. Осмысление качеств этих объектов приводит человека к более или менее достоверным выводам об их сущности – «внутреннем содержании предмета, выражающемся в единстве всех многообразных и противоречивых форм его бытия» [3, с. 526]. Познание сущности приводит к формированию нормативных представлений о том или ином объекте. Норма, следовательно, результат осмысления, постижения сущности совокупности явлений, иными словами, рациональный феномен. Последующее восприятие объектов осуществляется уже с опорой на норму, которая становится ориентиром для квалификации, характеризации, оценки и проч.
Среди других онтологических категорий, так или иначе соотносящихся с категорией нормы, мы считаем целесообразным назвать следующие:
1) качество, количество;
2) тождество, различие;
3) пространство, время;
4) субъект, объект.
Определим линии взаимодействия этих категорий.
Качество, количество, норма.
Качество и количество нераздельны в любом реальном объекте. Качество – это существенная, а количество – несущественная определенность вещи. Качество имеет интервал количественного изменения, выйдя за который оно становится другим качеством [128, с. 163–166].
Интервал количественного изменения качества представляет собой меру, а будучи осознанным человеком – норму для данного качества. Нормативные представления включают компонент «сколько нужно»; норма здесь количество, необходимое, достаточное для проявления типичных свойств объекта: столько ума, чтобы считаться умным, столько добра, чтобы соответствовать представлениям о добром и т. д.
Тождество, различие, норма.
Тождество – предельный случай неразличимости, равенства, сходства объектов; различие – их несовпадение, несходство по каким-либо признакам. Наличие объективно-общих моментов у нескольких объектов позволяет человеку осуществить их отождествление [128, с. 161–163]. Норма в этой связи представляет собой результат отрешения от индивидуальных различий; это диапазон таких вариаций качества, при которых сохраняется его тождество самому себе. Множество объектов, более или менее непохожих друг на друга, могут соответствовать норме, и в этой нормальности быть тождественными друг другу. Все пространство некоего признака организовано с учетом нормы, при этом даже значительные отклонения от нее не выводят объект за пределы, следовательно, качественная тождественность характерна для всех проявлений признака, нормативных и ненормативных.
Пространство, время, норма.
Пространство и время – формы бытия, выражающие соответственно сосуществование объектов и смену объектов друг другом. Временная структура бытия характеризуется длительностью, сменяемостью объектов, их стадий и состояний, пространственная – взаимодействием, сочетанием. Пространство и время могут быть представлены в качестве внешнего масштаба, фиксирующего порядок сосуществования и смены различных объектов, а также как внутренняя мера отдельных систем [65, с. 90–91].
По отношению к норме время – преимущественно внешняя характеристика: с течением времени (за годы, века и проч.) нормы могут изменяться, сменять друг друга. Описать культуру, образ жизни эпохи – значит в том числе описать действующие в это время нормы. Аналогично можно представить и пространственный аспект нормы: одновременно существуют разнообразные нормы, распространенные в более или менее крупных сообществах, действующие в различных сферах жизни и т. п. Помимо этого, норма имеет и внутреннее пространство, так как представляет собой, как правило, не точку, а зону, сферу – иначе говоря, пространство, на котором расположены более или менее непохожие друг на друга объекты, которые при этом все оцениваются как нормальные. Так, множество нормальных людей объединяет различных индивидов, к каждому из которых при всей непохожести на других можно применить характеристику «нормальный». Такое пространство нормы характеризуют как диапазон допустимых отклонений.
Во-первых, необходимо разграничить две содержательно близкие и генетически родственные категории – мера и норма.
Во-вторых, следует определить направления взаимодействия нормы и основных онтологических категорий.
Мера понимается философами как границы (интервалы), в пределах которых целое покоится, сохраняет свое качество и себетождественность, несмотря на движение частей, нарастающие между ними противоречия и происходящие количественные изменения [128, с. 166167]. Мера определяет свойства и качества вещей, общность и особенность явлений [127, с. 280]. Мера присуща каждому целому, осознанному или не осознанному, освоенному или не освоенному человеком, созданному им или природой. В отличие от меры, норма, на наш взгляд, характеризует не все бесконечное множество объектов, а лишь то множество, в которое входят объекты, осмысленные и оцененные человеком. Нормативный фрагмент обыденной картины мира включает знакомые объекты, по поводу которых в социуме выработано устойчивое мнение. Нормативные представления о каком-либо объекте являются результатом сложных мыслительных процедур сравнения, обобщения, типизации и проч.; сформированные, они входят в систему мировоззрения человека и общества и служат ориентиром при характеристике нового. Устойчивость нормативных представлений не в последнюю очередь определяется их распространенностью в социуме: для общества, помимо прочих, характерны такие свойства, как системность (общество – целостная система, обладающая устойчивостью, определенным консерватизмом) и внутренняя саморегуляция (вся система социальных отношений постоянно воспроизводится благодаря особым институтам норм – морали, идеологии, права и т. д.). Невозможность достичь стабильности без культивирования норм делает последние характерным признаком общества. К системе норм можно применить определение, данное Ф. де Соссюром языку: «система, виртуально существующая у каждого в мозгу или, точнее сказать, у целой совокупности индивидов» [160, с. 52].
Таким образом, норма – это мера объектов, освоенных, осмысленных и оцененных человеком; учитывая социальный характер нормы, ее можно определить как социально обусловленную меру. Отметим, что в лингвистике традиционно выделяется языковая категория меры, которая рассматривается как отражение одноименной онтологической категории. Закономерно возникает вопрос о соотношении языковых категорий меры и нормы. В лингвистических исследованиях [12; 13] мера – субкатегория категории недискретного количества, «которая фиксирует, характеризует различные количественные признаки со стороны их внутреннего проявления в качественно определенном предмете, действии, признаке» [12, с. 12]. Качественно-количественная категория меры позволяет определить характер, степень, величину количественных изменений. Содержание данной категории составляют значения величины измеряемого предмета или признака, интенсивности (степени) изменения этой величины. Заметно, что, несмотря на признание качественно-количественного характера категории, при таком понимании ведущим оказывается количественный аспект, содержание категории фактически сводится к ответу на вопрос сколько? Этот подход отражен, например, в традиционных классификациях семантических разрядов наречий, типов обстоятельств и придаточных предложений и т. п. Так, к обстоятельствам меры и степени относят те, которые отвечают на вопрос сколько? как? в какой степени? и обозначают разнообразные количественные характеристики действия или признака, наречиями меры считаются наречия, которые отвечают на вопрос сколько раз? во сколько раз? на сколько частей? и т. п. Значение количества доминирует над значением качества, и представления о мере как о границах, в которых качество сохраняет себя, остается только в декларативной части, но не в практике лингвистического анализа. Нам представляется, что в содержании категории нормы акценты следует расставить по-иному. Норма – это не просто сколько, но сколько нужно для того, чтобы не произошло изменение качества, т. е. не просто количество, а необходимое количество. Таким образом, языковые категории нормы и меры не дублируют друг друга, а представляют различные языковые интерпретации онтологической категории меры.
Вопрос о природе нормы в самом общем виде также может быть разрешен через противопоставление категорий явления и сущности. Восприятие человеком мира начинается с восприятия множества разрозненных объектов наличного бытия – явлений. Осмысление качеств этих объектов приводит человека к более или менее достоверным выводам об их сущности – «внутреннем содержании предмета, выражающемся в единстве всех многообразных и противоречивых форм его бытия» [3, с. 526]. Познание сущности приводит к формированию нормативных представлений о том или ином объекте. Норма, следовательно, результат осмысления, постижения сущности совокупности явлений, иными словами, рациональный феномен. Последующее восприятие объектов осуществляется уже с опорой на норму, которая становится ориентиром для квалификации, характеризации, оценки и проч.
Среди других онтологических категорий, так или иначе соотносящихся с категорией нормы, мы считаем целесообразным назвать следующие:
1) качество, количество;
2) тождество, различие;
3) пространство, время;
4) субъект, объект.
Определим линии взаимодействия этих категорий.
Качество, количество, норма.
Качество и количество нераздельны в любом реальном объекте. Качество – это существенная, а количество – несущественная определенность вещи. Качество имеет интервал количественного изменения, выйдя за который оно становится другим качеством [128, с. 163–166].
Интервал количественного изменения качества представляет собой меру, а будучи осознанным человеком – норму для данного качества. Нормативные представления включают компонент «сколько нужно»; норма здесь количество, необходимое, достаточное для проявления типичных свойств объекта: столько ума, чтобы считаться умным, столько добра, чтобы соответствовать представлениям о добром и т. д.
Тождество, различие, норма.
Тождество – предельный случай неразличимости, равенства, сходства объектов; различие – их несовпадение, несходство по каким-либо признакам. Наличие объективно-общих моментов у нескольких объектов позволяет человеку осуществить их отождествление [128, с. 161–163]. Норма в этой связи представляет собой результат отрешения от индивидуальных различий; это диапазон таких вариаций качества, при которых сохраняется его тождество самому себе. Множество объектов, более или менее непохожих друг на друга, могут соответствовать норме, и в этой нормальности быть тождественными друг другу. Все пространство некоего признака организовано с учетом нормы, при этом даже значительные отклонения от нее не выводят объект за пределы, следовательно, качественная тождественность характерна для всех проявлений признака, нормативных и ненормативных.
Пространство, время, норма.
Пространство и время – формы бытия, выражающие соответственно сосуществование объектов и смену объектов друг другом. Временная структура бытия характеризуется длительностью, сменяемостью объектов, их стадий и состояний, пространственная – взаимодействием, сочетанием. Пространство и время могут быть представлены в качестве внешнего масштаба, фиксирующего порядок сосуществования и смены различных объектов, а также как внутренняя мера отдельных систем [65, с. 90–91].
По отношению к норме время – преимущественно внешняя характеристика: с течением времени (за годы, века и проч.) нормы могут изменяться, сменять друг друга. Описать культуру, образ жизни эпохи – значит в том числе описать действующие в это время нормы. Аналогично можно представить и пространственный аспект нормы: одновременно существуют разнообразные нормы, распространенные в более или менее крупных сообществах, действующие в различных сферах жизни и т. п. Помимо этого, норма имеет и внутреннее пространство, так как представляет собой, как правило, не точку, а зону, сферу – иначе говоря, пространство, на котором расположены более или менее непохожие друг на друга объекты, которые при этом все оцениваются как нормальные. Так, множество нормальных людей объединяет различных индивидов, к каждому из которых при всей непохожести на других можно применить характеристику «нормальный». Такое пространство нормы характеризуют как диапазон допустимых отклонений.