Страница:
Наталия Метлина
Все о моей мафии
Памяти моего учителя Артема Боровика
Руководитель проекта И. Серёгина
Редактор Р. Пискотина
Корректор Е. Аксёнова
Верстальщик Е. Сенцова
Фото на обложке Е. Тульчинская, Ю. Гончар, И. Примак
© Н. Метлина, 2010
© ООО «Альпина нон-фикшн», 2010
© Электронное издание. ООО «Альпина Паблишер», 2012
Все права защищены. Никакая часть электронного экземпляра этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Редактор Р. Пискотина
Корректор Е. Аксёнова
Верстальщик Е. Сенцова
Фото на обложке Е. Тульчинская, Ю. Гончар, И. Примак
© Н. Метлина, 2010
© ООО «Альпина нон-фикшн», 2010
© Электронное издание. ООО «Альпина Паблишер», 2012
Все права защищены. Никакая часть электронного экземпляра этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Автор благодарит
Журналистов, операторов, редакторов, работавших вместе со мной.
Телекомпанию «Останкино» и лично Алексея Пиманова за предоставленные фото– и видеоматериалы для книги.
Заместителя генерального директора Первого канала Олега Вольнова, самого жесткого и бескомпромиссного критика.
Телекомпанию «Совершенно секретно».
Руководителей Агентства журналистских расследований (Санкт-Петербург) Андрея Константинова и Евгения Вышенкова.
Моих друзей из МВД – полковников Алексея Кутилина, Андрея Пашкевича, Игоря Вяткина, помогавших мне в расследованиях.
Андрея Калитина и Михаила Маркелова, научивших меня снимать.
Моих родителей Бориса Гиленсона и Софию Метлину, все эти годы веривших в меня и поддерживавших во всех начинаниях.
Телекомпанию «Останкино» и лично Алексея Пиманова за предоставленные фото– и видеоматериалы для книги.
Заместителя генерального директора Первого канала Олега Вольнова, самого жесткого и бескомпромиссного критика.
Телекомпанию «Совершенно секретно».
Руководителей Агентства журналистских расследований (Санкт-Петербург) Андрея Константинова и Евгения Вышенкова.
Моих друзей из МВД – полковников Алексея Кутилина, Андрея Пашкевича, Игоря Вяткина, помогавших мне в расследованиях.
Андрея Калитина и Михаила Маркелова, научивших меня снимать.
Моих родителей Бориса Гиленсона и Софию Метлину, все эти годы веривших в меня и поддерживавших во всех начинаниях.
Вместо предисловия
Три часа ночи. Курская область. Меня толкает в бок руководитель профсоюза «Дальнобойщик» Валера Войтко, с которым мы вот уже вторые сутки колесим по симферопольской трассе, чтобы добрать материал для очередного расследования о беспределе на дорогах.
– Просыпайся, вон у заправки стоят две проститутки. Пошли поговорим с ними.
Я включаю маленькую камеру DVCAM, прячу ее под курткой, заряжаю «скрытку» и иду беседовать с жрицей придорожной любви – полупьяной мерзкой женщиной в коротких джинсовых шортах, черных чулках и спутанном белом парике. Я представляюсь хозяйкой притона под Тулой и интересуюсь, работает ли она с дальнобойщиками.
– Мы в рейсы с ними не ездим. На нашей «точке» все девчонки колются. А в дороге, сами понимаете, с наркотиками проблемы. Так что мы обслуживаем клиентов прямо здесь, за заправкой.
Она еще несколько минут что-то мычит о своей тяжелой судьбе, но тут подбегает вторая шлюха, и они начинают драку. «Господи, – думаю я, – зачем мне все это?» И не нахожу ответа. Журналистское расследование – самый неблагодарный жанр, который существует на телевидении. Но я подписалась под этот формат еще в 1993 году, когда пришла во «Взгляд». Шестнадцать лет я делала программы для прайм-тайма на Первом, РТР и НТВ. Я устала. Может быть, рождение второго сына, а может быть, потеря интереса и возраст сыграли в этом решающую роль. Не знаю, вернусь ли я снова на экран в прежней ипостаси мечущейся растрепанной тревожной блондинки, смело врывающейся в кабинеты чиновников и проникающей со скрытой камерой в самые злачные места. Но сейчас мне хочется подвести небольшой итог работе, которой я посвятила лучшие годы своей жизни. Книга, которую вы сейчас держите в руках, мой дорогой читатель и зритель, включает в себя рассказы о самых ярких расследованиях последних лет. В ней и то, что оставалось за кадром, и те люди, которые помогали и продвигали мои расследования. Я очень благодарна издательству «Альпина нон-фикшн», которое предложило перенести воспоминания на бумагу. В этой книге боль за судьбы простых людей, вопль негодования и бессилие. Кому-то из героев мои программы спасли жизнь, кого-то упекли за решетку…
Я хочу показать вам свою страну без прикрас. Я люблю ее такой, какая она есть. Видит Бог, все эти годы я искренне мечтала что-то изменить. У меня не так много получилось, но по крайней мере я это попробовала.
– Просыпайся, вон у заправки стоят две проститутки. Пошли поговорим с ними.
Я включаю маленькую камеру DVCAM, прячу ее под курткой, заряжаю «скрытку» и иду беседовать с жрицей придорожной любви – полупьяной мерзкой женщиной в коротких джинсовых шортах, черных чулках и спутанном белом парике. Я представляюсь хозяйкой притона под Тулой и интересуюсь, работает ли она с дальнобойщиками.
– Мы в рейсы с ними не ездим. На нашей «точке» все девчонки колются. А в дороге, сами понимаете, с наркотиками проблемы. Так что мы обслуживаем клиентов прямо здесь, за заправкой.
Она еще несколько минут что-то мычит о своей тяжелой судьбе, но тут подбегает вторая шлюха, и они начинают драку. «Господи, – думаю я, – зачем мне все это?» И не нахожу ответа. Журналистское расследование – самый неблагодарный жанр, который существует на телевидении. Но я подписалась под этот формат еще в 1993 году, когда пришла во «Взгляд». Шестнадцать лет я делала программы для прайм-тайма на Первом, РТР и НТВ. Я устала. Может быть, рождение второго сына, а может быть, потеря интереса и возраст сыграли в этом решающую роль. Не знаю, вернусь ли я снова на экран в прежней ипостаси мечущейся растрепанной тревожной блондинки, смело врывающейся в кабинеты чиновников и проникающей со скрытой камерой в самые злачные места. Но сейчас мне хочется подвести небольшой итог работе, которой я посвятила лучшие годы своей жизни. Книга, которую вы сейчас держите в руках, мой дорогой читатель и зритель, включает в себя рассказы о самых ярких расследованиях последних лет. В ней и то, что оставалось за кадром, и те люди, которые помогали и продвигали мои расследования. Я очень благодарна издательству «Альпина нон-фикшн», которое предложило перенести воспоминания на бумагу. В этой книге боль за судьбы простых людей, вопль негодования и бессилие. Кому-то из героев мои программы спасли жизнь, кого-то упекли за решетку…
Я хочу показать вам свою страну без прикрас. Я люблю ее такой, какая она есть. Видит Бог, все эти годы я искренне мечтала что-то изменить. У меня не так много получилось, но по крайней мере я это попробовала.
Глава 1
Политическое порно
Когда осенью 2001 года тогдашнего министра юстиции РФ Валентина Ковалева приговорили к девяти годам лишения свободы условно, я решила поковыряться в его уголовном деле. Поковырялась. Подробно и с большими неприятностями. В тот период мы делали на Первом канале программу «Документальный детектив». Две серии этого телевизионного расследования – «Ирония судьбы» и «С легким паром» – благополучно сняли с эфира. Но зато мне посчастливилось лицезреть в оригинале знаменитое «политическое порно» под названием «Ковалев в бане». Помню, эта кассета несколько дней лежала у меня дома, и мой сосед Владик попросил переписать ее себе. Так, для истории. С точки зрения порнографии лента не представляет никакого интереса и не производит должного впечатления. Сначала Ковалев с девчонками ласкается за обеденным столом. Потом они – одна за другой – подсаживаются к нему на колени в надежде на продолжение ласк, но министр остается безучастным. Дальше камера переносит нас в сауну с бассейном, где Валентин Алексеевич абсолютно голый в обнимку с теми же девчонками по колено в воде выплясывает канкан. Все. Того, чего с вожделением ждали замыслившие съемку, не произошло. Проституткам министр явно не понравился. Меня поразило другое – качество пленки. Цветное видео, снятое на портативную камеру, спрятанную в буфете комнаты отдыха, было великолепно. Вторая камера находилась в банном отделении. Чувствовалось, что съемка производилась через запотевшее стекло. Но не узнать министра российского правительства было невозможно. Кассету с записью передал мне сотрудник следственного комитета МВД РФ Николай Андреев. Он в тот период занимался уголовным делом банкира Аркадия Ангелевича, и пленку эту изъял при обыске на даче банкира в поселке Молоденово. Кассету VHS с надписью «Программа 19» вынули из дачного сейфа вместе с многочисленными драгоценностями. Следователи сразу не поняли, что это, – запись была сделана в формате NTSС (стандарт, принятый в США), и ни один отечественный видеомагнитофон не воспроизводил ее. И только после перегона пленки в европейский PAL оперативники увидели это политическое порно. Конечно, они испытали шок. Тогда, да и сейчас, игры в «компромат с человеческим лицом» были большой редкостью. Оперативники не знали, что с этим делать. В тот момент еще не была ясна связь банкира и министра – зачем Ангелевичу нужно было подкладывать Ковалеву «секс-бомбу». Напомним, что тогда еще ни о каком «деле министра» и речи не шло. Все обыски проходили в рамках уголовного дела банкира Ангелевича.
Одним из первых зрителей «Программы 19» был Президент России Борис Ельцин. Говорят, ему принес кассету глава службы безопасности Александр Коржаков. Ельцин посмотрел пять минут, буркнул «Срамота» – и выключил. О существовании «компромата» знали генеральный прокурор Юрий Скуратов, его заместитель Михаил Катышев и еще несколько человек, но только не сам Ковалев. До обнародования пленки оставалось несколько месяцев. Это потом генеральный директор холдинга «Совершенно секретно» Артем Боровик возьмет на себя смелость и опубликует эти кадры на первой странице своей газеты. А после этого будет долгая судебная тяжба с самим Ковалевым. Забегая вперед, скажу, что, когда газета «Совершенно секретно» отбивала иск Ковалева о защите чести и достоинства, министра защищал известный адвокат Анатолий Кучерена. Его задачей было доказать, что на пленке не министр. А я в то время работала в телекомпании «Совершенно секретно», и нас привлекли в качестве экспертов – мы давали свое заключение, насколько пленка подлинная. Суд мы выиграли. Но я встретилась с Кучереной несколько лет спустя. В приватном разговоре Анатолий Григорьевич признался мне, что в тот момент вынужден был обратиться в компанию «БС-график» с просьбой испохабить пленку до неузнаваемости. Компьютерных дел мастера даже ухитрились приделать Ковалеву чужую голову. Но и это не помогло. Впрочем, пленка эта положила начало самому главному сексуальному скандалу российской политики. А дело-то было вовсе не в бане. Самый главный вопрос, который интересовал меня: какова связь министра и банкира? Именно этому и было посвящено мое расследование. Я пыталась доказать, что мытье в бане с проститутками – это детские шалости по сравнению с мощнейшей коррупционной машиной, которую создал сам министр. Я осознаю, что те цифры взяток, которые приведу в моем повествовании, многим покажутся ничтожными по сравнению с нынешними схемами и суммами откатов. Но все истории, которые передаются из уст в уста, – недоказуемы, болтовня, слухи. Я ненавижу такие разговоры. Меня интересуют только факты. Докажи или молчи. Я же буду говорить только о том, что подтверждено материалами уголовного дела и за что виновные уже понесли, пусть не самое суровое, но все же – наказание.
Я начала свое расследование с того, что приехала на дачу к своему очень хорошему приятелю, который проходил краешком, не скажу каким, по уголовному делу банкира. Мы сели за большим обеденным столом, и гостеприимный хозяин начал свой рассказ, который потом без деталей и подробностей, но уже в цифрах я прочитала в материалах уголовного дела Ангелевича в кабинете следователя Андреева. Итак, основные этапы становления бизнеса банкира.
Если вы когда-нибудь бывали на Ваганьковском кладбище, наверняка обращали внимание на массивный памятник, расположенный прямо у входа в самом начале центральной аллеи слева. Огромных размеров лист дерева зеленого гранита. На монументе меленькими буквами высечено – Илья Медков, даты жизни с черточкой. Это имя мало кому и мало о чем расскажет. Странно и то, почему никому не известный человек похоронен на главной аллее элитного московского погоста. Объяснение кроется в дате его гибели. На Ваганьковском даты смерти – начало 90-х – обозначены на каждой второй могиле на центральной аллее, а люди там лежат не с безупречной репутацией. Медков был застрелен в 1993 году на Улице 1905 года. Ему было чуть за двадцать. Но он успел вместе со своим другом Аркадием Ангелевичем поработать на ниве кооперации и сколотить себе неплохое состояние. Медков был главным партнером Аркадия. В конце 80-х ребята шили и варили джинсы. Потом решили укрупнить бизнес и создали концерн «ДИАМ-Фармация». Расшифровывалось название ДИАМ как «Дорогой Илья Александрович Медков». Такие аббревиатуры были очень популярны в ревущие 90-е. После «ДИАМа» партнеры организовали «Монтажспецбанк». Деньги потекли рекой, и молодой бизнесмен Медков просто сошел с ума от тех благ, которые на него посыпались. Я думала, что такие истории существуют только в анекдотах про новых русских. Илья был анекдотическим персонажем, только реальным. Он летал в Париж на собственном самолете, а вслед за ним летел караван так называемых моделей. Их поставляли во Францию целыми агентствами. Мне рассказывали, что Илья ни одной ночи не проводил в одиночестве, а только с девушками, и каждый день – с разными. Несмотря на то, что он был крошечного роста, у него была одна почка и весил он не больше 50 килограммов, мальчишка отличался большой мужской силой и широтой души. В ваннах с шампанским он отмачивал своих длинноногих красавиц, скупал для них бриллианты, носился по автострадам на гоночных авто и частенько попадал в аварии. В общем, жил Илья на полную катушку. А в это время в Москве трудился его партнер Ангелевич, которому все эти игрища изрядно поднадоели. Аркадий в конечном итоге и предложил Медкову разделить бизнес.
Через полгода Медкова застрелили. Врачи не смогли спасти пациента, раненного в единственную почку. Аркадий проходил в качестве подозреваемого по делу об убийстве своего бывшего компаньона, но доказать его причастность к этому преступлению следствие не смогло. Дело об убийстве Медкова перекочевало в разряд так называемых «глухарей» и мирно пылится в архивном подвале какой-то московской прокуратуры. Оно так и осталось нераскрытым. Но факт остается фактом. Долю Медкова его родители безвозмездно передали Ангелевичу. По некоторым данным, ежегодный доход банкира составлял 40 миллионов долларов. По тем временам – неплохо. Естественно, как и любой бизнесмен, Ангелевич искал поддержки власть имущих и правоохранительных органов. Дела его потихоньку стали заходить в юридический тупик. В этот момент Аркадий и познакомился с Валентином Ковалевым.
А кем же был в тот период и чем занимался Ковалев? В то время вице-спикер Госдумы Валентин Ковалев был малозаметной фигурой, несмотря на постоянное торчание на заседаниях нижней палаты парламента. Тихой сапой он зарегистрировал некий «Фонд общественной защиты гражданских прав». Ковалев останется его президентом и после назначения на пост министра юстиции. Но тогда создавать фонды было очень модно. Только при МВД было около 200 таких лавочек. В народе они назывались «крышами». Это были те же бандитские группировки, но более солидные, которые действительно помогали решать какие-то больные вопросы, только без паяльников и утюгов, без стрельбы и заложничества – все в цивилизованных рамках. Бизнесмены клюнули на громкое имя Ковалева и начали вливать в его фонд деньги, в надежде, что их высокий покровитель обеспечит поддержку, «ежели что». Но вопросы – «какую поддержку» и что за «ежели что» – оставались открытыми. Министр юстиции у нас в стране отвечает за правильную регистрацию тоталитарных сект и обеспечение стульями судопроизводителей. Реально никаких рычагов воздействия на правоохранительные органы, суды или прокуратуру он не имеет. Разве что громко звучит само слово «министр». А дальше – тишина. Но бизнесмены этого не понимали.
Ковалев создал свой фонд как «некоммерческое благотворительное объединение». Сегодня продекларированные в уставе фонда благие цели о защите конституционных прав и свобод граждан звучат как издевательство. А призывы к возрождению лучших исторических традиций русского народа – как глумление. У фонда не было офиса, поэтому вся работа кипела прямо в кабинете министра. Фонд должен был существовать за счет благотворительных взносов. Ковалев поручил генеральному директору фонда Андрею Максимову начать поиск дарителей (потом Максимова можно будет увидеть на пленке «Баня» вместе с министром, причем в том же голом виде, но куда в более активном состоянии). Средства на общественные нужды доверчиво вносил крупный и средний бизнес: «Монтажспецбанк» (893 тысячи рублей), нефтяная кампания «Лукойл» (200 тысяч рублей), «Московский трастовый банк» (90 тысяч), «Международная финансовая компания» (988 тысяч), фирма «Риал» – (673 тысячи), акционерное общество «Русский сахар» (912 тысяч). Это потом удивительный парень из провинции, умница, интеллигент следователь Владимир Шантин будет вести дело Ковалева. Он расскажет мне, что его подследственный отличался неслыханной жадностью. Он даже уносил домой бутылки с минералкой, которые ему каждый день ставили в кабинете. А уж когда Ковалев почувствовал запах живых денег, здесь у него проснулся звериный интерес. Он стал брать не только деньгами, но и недвижимостью.
Один из спонсоров ковалевского фонда – АО «Русский сахар» – строил для себя загородные дома в поселке Суханово, расположенном в пяти минутах езды от Москвы. Один из домов и планировалось подарить министру Ковалеву. Глава «Русского сахара» Владимир Логинов поручил официальное оформление «подарка» своему партнеру Александру Ганыкину, также жителю поселка миллионеров. Когда мы с оператором Светой Кругликовой приехали в Суханово – долго бродили по лесу, пытаясь найти точку, с которой можно получше снять чудо-особняки. Поселок действительно выдающийся. Кругом камеры наблюдения, где тут чей дом – спросить было не у кого. Кто-то из дачников позвонил охране и сообщил, что «по лесу бродят две девки с камерой». Мы оттуда потом еле ноги унесли. Пока бежали по лесу – Светлана упала, чуть не разбила камеру. В общем, история могла закончиться плачевно. Хорошо, что вовремя нас подхватил водитель, и мы умчали в Москву. Впрочем, домов имени Ковалева на самом деле в Суханово было два. Когда министр первый раз приехал в поселок посмотреть на выстроенный для него дом, то был страшно разочарован. Особняк показался ему слишком маленьким. Зато понравился дом Ганыкина. Предприниматель опешил от такой наглости. Но ему пришлось смириться с судьбой и по просьбе начальства отдать свой дом Ковалеву. Ганыкин начал было строить новое жилье, но довести дело до конца не успел. Взрывное устройство мощностью около 200 граммов тротила положили под водительское сиденье его «Вольво». Ганыкина просто разорвало на части. Это преступление тоже осталось нераскрытым. Только сразу после гибели Ганыкина в его дом въехала семья Ковалева. Но и это еще не все.
Кроме владений в поселке миллионеров Суханово Ковалев являлся счастливым обладателем земельного участка в деревне Ларюшино по соседству с Барвихой и пятикомнатной квартиры на улице Авиамоторная. Эта недвижимость – подарки от Московского управления инкассации. Правда, следователь Шантин квалифицировал все это простым емким русским словом – взятки. Уголовное дело будет позже. А пока Ковалев чувствует полную безнаказанность и продолжает коллекционировать денежные знаки. Помимо «борзых щенков» в виде квартир, домов и земельных участков Ковалеву нужны были живые деньги. Он под разными предлогами требует их у генерального директора фонда. Андрею Максимову приходилось как-то обналичивать деньги фонда и передавать их своему шефу. Максимов пользуется бесхитростной схемой – по утерянным паспортам им регистрируются подставные фирмы. С этими фирмами заключаются липовые договоры на оказание вымышленных услуг. Деньги за услуги из фонда переводятся на счета этих контор, обналичиваются, а затем отдаются Ковалеву. Вот по такой незатейливой схеме и разворовывались средства многочисленных жертвователей. Генеральный директор Максимов работал с документами, а с банками общался другой сотрудник ковалевского фонда, некто Васин. Забегая вперед, скажем, что 5 января 1999 года его труп обнаружат в квартире, которую он снимал. Это преступление тоже останется нераскрытым.
Осенью 1995 года министр Ковалев начинает шалеть от бесконтрольного потока денег. Он берет у Максимова 27 тысяч долларов якобы на предвыборную кампанию вице-президента фонда Сергея Калашникова. Через месяц казна фонда худеет уже на 50 тысяч в результате проведения вымышленных семинаров. Фонд оплачивает поездку семьи министра в Швейцарию, издание его никому не нужной книги и даже установку памятника матери Ковалева на Домодедовском кладбище. Личная касса Ковалева пополняется ежедневно. Общая сумма накопленного приближается к полумиллиону долларов. Причем все эти деньги он хранит на счетах в разных банках, в том числе и «Монтажспецбанке», принадлежавшем Аркадию Ангелевичу. Именно Максимов клал деньги в этот банк на счета Валентина Алексеевича. Адвокат Максимова Кочерян убеждал меня в интервью, что его подзащитный не догадывался о происхождении этих денег. Я мотала головой, ведь к тому моменту уже очень плотно общалась со следователями, которые показывали мне конкретные документы. Я четко знала обо всех проводках денег. 29 декабря 1995-го наивный, как ребенок, Максимов вносит на счет Ковалева в «Монтажспецбанке» 40 тысяч долларов; 5 января 1996 года – 46 тысяч долларов; 25 января – 30 тысяч долларов; 1 февраля – 43 тысячи. Ко дню святого Валентина 14 февраля – 15 тысяч; 28 февраля – 30 тысяч. В «Рато-банке» у Ковалева находилось еще 117 тысяч долларов. Он ставит на поток выдачу удостоверений «советник министра юстиции». Среди обладателей этого гордого звания был, например, человек по фамилии Лискин. На момент получения документа он находился в федеральном розыске за совершение тяжкого преступления. Проверить это можно было элементарно, хотя бы послав запрос из Минюста в МВД. Однако это сделано не было. Такие корочки имели и руководитель «Русского сахара» Логинов, и банкир Ангелевич. Все они отвалили Ковалеву по 40 тысяч долларов (даты выдачи корочек совпадают с датами пополнения счета Ковалева). Впрочем, в жизни одного из подопечных министра – Аркадия Ангелевича – наступил момент, когда ему действительно понадобились и эта корочка, и помощь высокого покровителя.
В тот период Ангелевич заключил негласное соглашение с президентом банка «Единство» Дмитрием Бурейченко. В результате манипуляций двух банкиров «Единство» обанкротилось. По заявлению обманутых вкладчиков было возбуждено уголовное дело. Бурейченко тут же сбежал из страны, и Ангелевич остался один. В отношении него было возбуждено уголовное дело. Следователь Андреев делал все возможное, чтобы упрятать его в СИЗО. Но Аркадий в следственный изолятор не хотел. И поднимал все силы на свою защиту. Советом банкиров было организовано письмо Борису Ельцину с просьбой прекратить следственные действия в отношении коллеги. Андрееву постоянно приходилось писать объяснения, оправдываться, что его действия законны и что Ангелевич действительно совершил преступление. Тогда банкир решил подключить тяжелую артиллерию и пришел на поклон к Ковалеву. Министр начал давить на следствие. Но делал это как-то вяло. И тогда Аркадий решается на поступок, который и прославит его в веках. Он приглашает министра юстиции Ковалева провести вечер с девушками в сауне, находящейся в цокольном этаже знаменитого клуба «Карусель» на Тверской улице в центре Москвы. Забавы министра снимаются двумя скрытыми камерами. Я внимательно отсмотрела всю пленку. И меня не покидало ощущение, что Ковалев вел себя очень осторожно, он будто что-то чувствовал. Его друг и соратник Максимов оказался куда решительнее и задорнее. Он быстро захомутал одну из проституток, уволок ее в бассейн и там оприходовал по всем канонам Камасутры. Министр же развлекался с девицами игрой «Облей меня нежно», но до дела они так и не дошли. Не думаю, что шлюхи с Тверской знали о высоком ранге гостя, а потому были открыто разочарованы столь пассивным его поведением. Эту пленочку банкир отвез к себе на дачу и спрятал в сейф. Так. На всякий случай. «Ежели что».
«Ежели что» наступило в апреле 1997 года. Солнечным весенним днем Аркадий договорился со своей женой Соной пойти в консерваторию. Забегая вперед, скажу, что Сона окажется женщиной героической, декабристкой. Она мужественно переживет все тяготы жизни жены заключенного и дождется мужа из тюрьмы. Но тогда, в апреле 97-го, она стояла на Большой Никитской у памятника Чайковскому и ждала Аркадия. Банкир тем временем забежал к следователю Андрееву в Газетный переулок (это по соседству с консерваторией), чтобы подписать какие-то бумаги, и уже намеревался покинуть кабинет, как неожиданно вошли несколько крепких парней и щелкнули на его руках наручниками. По подозрению в хищении семи миллионов долларов Ангелевич был арестован. Его повезли в Бутырку, а вторая следственная бригада рванула по Рублевской трассе в поселок Молоденово на дачу банкира для проведения обыска. Ну а дальше вы все знаете.
На следующий день после ареста Ангелевича Ковалев снял со своего счета около 200 тысяч долларов (так, для страховки) и начал бомбардировать следственный комитет бумагами с категорическими приказами освободить своего друга-банкира. К министру периодически захаживал адвокат Аркадия, чтобы сообщить о ходе расследования и кому какие жалобы надо направить. МВД было ошарашено потоком кляуз. Дело банкира фактически встало. И тогда следователь Андреев пригласил к себе журналиста газеты «Совершенно секретно» Ларису Кислинскую и рассказал ей историю про Ангелевича, министра Ковалева и злополучную пленку. Лара, будучи женщиной бесстрашной, прославившейся на ниве борьбы с ворами в законе, сразу почуяла удачу и помчалась к Боровику.
Когда следователь Андреев на выходные дни поехал к себе домой в Питер, он на вокзале купил баночку пива и свежий номер газеты «Совершенно секретно». На следующий день газету с голым министром на обложке читала вся страна и ближнее зарубежье.
Сказать, что Ковалев был раздавлен, – ничего не сказать. При этом «министр справедливости» участие свое в записи категорически опровергал и списывал все на происки коррупционеров, с которыми денно и нощно вел бескомпромиссную борьбу. В своих многочисленных интервью он требовал представить ему человека, разыгравшего этот спектакль. И если, мол, тот докажет, что это правда, – Ковалев готов уйти с позором. Но уйти с позором ему не пришлось. В разгар скандала, не дожидаясь выяснения обстоятельств, Ельцин снял его с должности министра юстиции. Одновременно прекратилось и вмешательство извне в дело Ангелевича. Следственный комитет вздохнул с облегчением и вплотную занялся новым уголовным делом – о ковалевском фонде.
Следователи выяснили, что еще летом 1996 года генеральный директор фонда Андрей Максимов, имевший право первой подписи, смекнул, что увяз по уши. Он написал заявление об уходе. Новым генеральным директором Ковалев назначил некую Валентину Кучину. Министр требовал от нее, чтобы деньги фонда, полученные от благотворителей, работали. Кучина решила раздавать наличные под процент. Например, за пятидесятитысячный кредит фирма «Форт и К» обязалась выплачивать в качестве процентов по 10 тысяч долларов ежемесячно. Эту немыслимую ставку сама Кучина называла «зарплатой министра Ковалева». Когда однажды должники вовремя не выдали «зарплату», Валентина Тихоновна, как выразились потом свидетели, «наехала» на них, пригрозила, что Ковалев «включит им счетчик», выкинет из квартир-дач, а в конце концов еще и посадит. Женщина преклонных лет сама боялась министра и пугала им других. А Ковалев был настолько уверен в своей безнаказанности, что не мог поверить, что когда-нибудь займутся расследованием деятельности его фонда. А потому продолжал свою воровскую деятельность. Вплоть до опубликования пленки…
Одним из первых зрителей «Программы 19» был Президент России Борис Ельцин. Говорят, ему принес кассету глава службы безопасности Александр Коржаков. Ельцин посмотрел пять минут, буркнул «Срамота» – и выключил. О существовании «компромата» знали генеральный прокурор Юрий Скуратов, его заместитель Михаил Катышев и еще несколько человек, но только не сам Ковалев. До обнародования пленки оставалось несколько месяцев. Это потом генеральный директор холдинга «Совершенно секретно» Артем Боровик возьмет на себя смелость и опубликует эти кадры на первой странице своей газеты. А после этого будет долгая судебная тяжба с самим Ковалевым. Забегая вперед, скажу, что, когда газета «Совершенно секретно» отбивала иск Ковалева о защите чести и достоинства, министра защищал известный адвокат Анатолий Кучерена. Его задачей было доказать, что на пленке не министр. А я в то время работала в телекомпании «Совершенно секретно», и нас привлекли в качестве экспертов – мы давали свое заключение, насколько пленка подлинная. Суд мы выиграли. Но я встретилась с Кучереной несколько лет спустя. В приватном разговоре Анатолий Григорьевич признался мне, что в тот момент вынужден был обратиться в компанию «БС-график» с просьбой испохабить пленку до неузнаваемости. Компьютерных дел мастера даже ухитрились приделать Ковалеву чужую голову. Но и это не помогло. Впрочем, пленка эта положила начало самому главному сексуальному скандалу российской политики. А дело-то было вовсе не в бане. Самый главный вопрос, который интересовал меня: какова связь министра и банкира? Именно этому и было посвящено мое расследование. Я пыталась доказать, что мытье в бане с проститутками – это детские шалости по сравнению с мощнейшей коррупционной машиной, которую создал сам министр. Я осознаю, что те цифры взяток, которые приведу в моем повествовании, многим покажутся ничтожными по сравнению с нынешними схемами и суммами откатов. Но все истории, которые передаются из уст в уста, – недоказуемы, болтовня, слухи. Я ненавижу такие разговоры. Меня интересуют только факты. Докажи или молчи. Я же буду говорить только о том, что подтверждено материалами уголовного дела и за что виновные уже понесли, пусть не самое суровое, но все же – наказание.
Я начала свое расследование с того, что приехала на дачу к своему очень хорошему приятелю, который проходил краешком, не скажу каким, по уголовному делу банкира. Мы сели за большим обеденным столом, и гостеприимный хозяин начал свой рассказ, который потом без деталей и подробностей, но уже в цифрах я прочитала в материалах уголовного дела Ангелевича в кабинете следователя Андреева. Итак, основные этапы становления бизнеса банкира.
Если вы когда-нибудь бывали на Ваганьковском кладбище, наверняка обращали внимание на массивный памятник, расположенный прямо у входа в самом начале центральной аллеи слева. Огромных размеров лист дерева зеленого гранита. На монументе меленькими буквами высечено – Илья Медков, даты жизни с черточкой. Это имя мало кому и мало о чем расскажет. Странно и то, почему никому не известный человек похоронен на главной аллее элитного московского погоста. Объяснение кроется в дате его гибели. На Ваганьковском даты смерти – начало 90-х – обозначены на каждой второй могиле на центральной аллее, а люди там лежат не с безупречной репутацией. Медков был застрелен в 1993 году на Улице 1905 года. Ему было чуть за двадцать. Но он успел вместе со своим другом Аркадием Ангелевичем поработать на ниве кооперации и сколотить себе неплохое состояние. Медков был главным партнером Аркадия. В конце 80-х ребята шили и варили джинсы. Потом решили укрупнить бизнес и создали концерн «ДИАМ-Фармация». Расшифровывалось название ДИАМ как «Дорогой Илья Александрович Медков». Такие аббревиатуры были очень популярны в ревущие 90-е. После «ДИАМа» партнеры организовали «Монтажспецбанк». Деньги потекли рекой, и молодой бизнесмен Медков просто сошел с ума от тех благ, которые на него посыпались. Я думала, что такие истории существуют только в анекдотах про новых русских. Илья был анекдотическим персонажем, только реальным. Он летал в Париж на собственном самолете, а вслед за ним летел караван так называемых моделей. Их поставляли во Францию целыми агентствами. Мне рассказывали, что Илья ни одной ночи не проводил в одиночестве, а только с девушками, и каждый день – с разными. Несмотря на то, что он был крошечного роста, у него была одна почка и весил он не больше 50 килограммов, мальчишка отличался большой мужской силой и широтой души. В ваннах с шампанским он отмачивал своих длинноногих красавиц, скупал для них бриллианты, носился по автострадам на гоночных авто и частенько попадал в аварии. В общем, жил Илья на полную катушку. А в это время в Москве трудился его партнер Ангелевич, которому все эти игрища изрядно поднадоели. Аркадий в конечном итоге и предложил Медкову разделить бизнес.
Через полгода Медкова застрелили. Врачи не смогли спасти пациента, раненного в единственную почку. Аркадий проходил в качестве подозреваемого по делу об убийстве своего бывшего компаньона, но доказать его причастность к этому преступлению следствие не смогло. Дело об убийстве Медкова перекочевало в разряд так называемых «глухарей» и мирно пылится в архивном подвале какой-то московской прокуратуры. Оно так и осталось нераскрытым. Но факт остается фактом. Долю Медкова его родители безвозмездно передали Ангелевичу. По некоторым данным, ежегодный доход банкира составлял 40 миллионов долларов. По тем временам – неплохо. Естественно, как и любой бизнесмен, Ангелевич искал поддержки власть имущих и правоохранительных органов. Дела его потихоньку стали заходить в юридический тупик. В этот момент Аркадий и познакомился с Валентином Ковалевым.
А кем же был в тот период и чем занимался Ковалев? В то время вице-спикер Госдумы Валентин Ковалев был малозаметной фигурой, несмотря на постоянное торчание на заседаниях нижней палаты парламента. Тихой сапой он зарегистрировал некий «Фонд общественной защиты гражданских прав». Ковалев останется его президентом и после назначения на пост министра юстиции. Но тогда создавать фонды было очень модно. Только при МВД было около 200 таких лавочек. В народе они назывались «крышами». Это были те же бандитские группировки, но более солидные, которые действительно помогали решать какие-то больные вопросы, только без паяльников и утюгов, без стрельбы и заложничества – все в цивилизованных рамках. Бизнесмены клюнули на громкое имя Ковалева и начали вливать в его фонд деньги, в надежде, что их высокий покровитель обеспечит поддержку, «ежели что». Но вопросы – «какую поддержку» и что за «ежели что» – оставались открытыми. Министр юстиции у нас в стране отвечает за правильную регистрацию тоталитарных сект и обеспечение стульями судопроизводителей. Реально никаких рычагов воздействия на правоохранительные органы, суды или прокуратуру он не имеет. Разве что громко звучит само слово «министр». А дальше – тишина. Но бизнесмены этого не понимали.
Ковалев создал свой фонд как «некоммерческое благотворительное объединение». Сегодня продекларированные в уставе фонда благие цели о защите конституционных прав и свобод граждан звучат как издевательство. А призывы к возрождению лучших исторических традиций русского народа – как глумление. У фонда не было офиса, поэтому вся работа кипела прямо в кабинете министра. Фонд должен был существовать за счет благотворительных взносов. Ковалев поручил генеральному директору фонда Андрею Максимову начать поиск дарителей (потом Максимова можно будет увидеть на пленке «Баня» вместе с министром, причем в том же голом виде, но куда в более активном состоянии). Средства на общественные нужды доверчиво вносил крупный и средний бизнес: «Монтажспецбанк» (893 тысячи рублей), нефтяная кампания «Лукойл» (200 тысяч рублей), «Московский трастовый банк» (90 тысяч), «Международная финансовая компания» (988 тысяч), фирма «Риал» – (673 тысячи), акционерное общество «Русский сахар» (912 тысяч). Это потом удивительный парень из провинции, умница, интеллигент следователь Владимир Шантин будет вести дело Ковалева. Он расскажет мне, что его подследственный отличался неслыханной жадностью. Он даже уносил домой бутылки с минералкой, которые ему каждый день ставили в кабинете. А уж когда Ковалев почувствовал запах живых денег, здесь у него проснулся звериный интерес. Он стал брать не только деньгами, но и недвижимостью.
Один из спонсоров ковалевского фонда – АО «Русский сахар» – строил для себя загородные дома в поселке Суханово, расположенном в пяти минутах езды от Москвы. Один из домов и планировалось подарить министру Ковалеву. Глава «Русского сахара» Владимир Логинов поручил официальное оформление «подарка» своему партнеру Александру Ганыкину, также жителю поселка миллионеров. Когда мы с оператором Светой Кругликовой приехали в Суханово – долго бродили по лесу, пытаясь найти точку, с которой можно получше снять чудо-особняки. Поселок действительно выдающийся. Кругом камеры наблюдения, где тут чей дом – спросить было не у кого. Кто-то из дачников позвонил охране и сообщил, что «по лесу бродят две девки с камерой». Мы оттуда потом еле ноги унесли. Пока бежали по лесу – Светлана упала, чуть не разбила камеру. В общем, история могла закончиться плачевно. Хорошо, что вовремя нас подхватил водитель, и мы умчали в Москву. Впрочем, домов имени Ковалева на самом деле в Суханово было два. Когда министр первый раз приехал в поселок посмотреть на выстроенный для него дом, то был страшно разочарован. Особняк показался ему слишком маленьким. Зато понравился дом Ганыкина. Предприниматель опешил от такой наглости. Но ему пришлось смириться с судьбой и по просьбе начальства отдать свой дом Ковалеву. Ганыкин начал было строить новое жилье, но довести дело до конца не успел. Взрывное устройство мощностью около 200 граммов тротила положили под водительское сиденье его «Вольво». Ганыкина просто разорвало на части. Это преступление тоже осталось нераскрытым. Только сразу после гибели Ганыкина в его дом въехала семья Ковалева. Но и это еще не все.
Кроме владений в поселке миллионеров Суханово Ковалев являлся счастливым обладателем земельного участка в деревне Ларюшино по соседству с Барвихой и пятикомнатной квартиры на улице Авиамоторная. Эта недвижимость – подарки от Московского управления инкассации. Правда, следователь Шантин квалифицировал все это простым емким русским словом – взятки. Уголовное дело будет позже. А пока Ковалев чувствует полную безнаказанность и продолжает коллекционировать денежные знаки. Помимо «борзых щенков» в виде квартир, домов и земельных участков Ковалеву нужны были живые деньги. Он под разными предлогами требует их у генерального директора фонда. Андрею Максимову приходилось как-то обналичивать деньги фонда и передавать их своему шефу. Максимов пользуется бесхитростной схемой – по утерянным паспортам им регистрируются подставные фирмы. С этими фирмами заключаются липовые договоры на оказание вымышленных услуг. Деньги за услуги из фонда переводятся на счета этих контор, обналичиваются, а затем отдаются Ковалеву. Вот по такой незатейливой схеме и разворовывались средства многочисленных жертвователей. Генеральный директор Максимов работал с документами, а с банками общался другой сотрудник ковалевского фонда, некто Васин. Забегая вперед, скажем, что 5 января 1999 года его труп обнаружат в квартире, которую он снимал. Это преступление тоже останется нераскрытым.
Осенью 1995 года министр Ковалев начинает шалеть от бесконтрольного потока денег. Он берет у Максимова 27 тысяч долларов якобы на предвыборную кампанию вице-президента фонда Сергея Калашникова. Через месяц казна фонда худеет уже на 50 тысяч в результате проведения вымышленных семинаров. Фонд оплачивает поездку семьи министра в Швейцарию, издание его никому не нужной книги и даже установку памятника матери Ковалева на Домодедовском кладбище. Личная касса Ковалева пополняется ежедневно. Общая сумма накопленного приближается к полумиллиону долларов. Причем все эти деньги он хранит на счетах в разных банках, в том числе и «Монтажспецбанке», принадлежавшем Аркадию Ангелевичу. Именно Максимов клал деньги в этот банк на счета Валентина Алексеевича. Адвокат Максимова Кочерян убеждал меня в интервью, что его подзащитный не догадывался о происхождении этих денег. Я мотала головой, ведь к тому моменту уже очень плотно общалась со следователями, которые показывали мне конкретные документы. Я четко знала обо всех проводках денег. 29 декабря 1995-го наивный, как ребенок, Максимов вносит на счет Ковалева в «Монтажспецбанке» 40 тысяч долларов; 5 января 1996 года – 46 тысяч долларов; 25 января – 30 тысяч долларов; 1 февраля – 43 тысячи. Ко дню святого Валентина 14 февраля – 15 тысяч; 28 февраля – 30 тысяч. В «Рато-банке» у Ковалева находилось еще 117 тысяч долларов. Он ставит на поток выдачу удостоверений «советник министра юстиции». Среди обладателей этого гордого звания был, например, человек по фамилии Лискин. На момент получения документа он находился в федеральном розыске за совершение тяжкого преступления. Проверить это можно было элементарно, хотя бы послав запрос из Минюста в МВД. Однако это сделано не было. Такие корочки имели и руководитель «Русского сахара» Логинов, и банкир Ангелевич. Все они отвалили Ковалеву по 40 тысяч долларов (даты выдачи корочек совпадают с датами пополнения счета Ковалева). Впрочем, в жизни одного из подопечных министра – Аркадия Ангелевича – наступил момент, когда ему действительно понадобились и эта корочка, и помощь высокого покровителя.
В тот период Ангелевич заключил негласное соглашение с президентом банка «Единство» Дмитрием Бурейченко. В результате манипуляций двух банкиров «Единство» обанкротилось. По заявлению обманутых вкладчиков было возбуждено уголовное дело. Бурейченко тут же сбежал из страны, и Ангелевич остался один. В отношении него было возбуждено уголовное дело. Следователь Андреев делал все возможное, чтобы упрятать его в СИЗО. Но Аркадий в следственный изолятор не хотел. И поднимал все силы на свою защиту. Советом банкиров было организовано письмо Борису Ельцину с просьбой прекратить следственные действия в отношении коллеги. Андрееву постоянно приходилось писать объяснения, оправдываться, что его действия законны и что Ангелевич действительно совершил преступление. Тогда банкир решил подключить тяжелую артиллерию и пришел на поклон к Ковалеву. Министр начал давить на следствие. Но делал это как-то вяло. И тогда Аркадий решается на поступок, который и прославит его в веках. Он приглашает министра юстиции Ковалева провести вечер с девушками в сауне, находящейся в цокольном этаже знаменитого клуба «Карусель» на Тверской улице в центре Москвы. Забавы министра снимаются двумя скрытыми камерами. Я внимательно отсмотрела всю пленку. И меня не покидало ощущение, что Ковалев вел себя очень осторожно, он будто что-то чувствовал. Его друг и соратник Максимов оказался куда решительнее и задорнее. Он быстро захомутал одну из проституток, уволок ее в бассейн и там оприходовал по всем канонам Камасутры. Министр же развлекался с девицами игрой «Облей меня нежно», но до дела они так и не дошли. Не думаю, что шлюхи с Тверской знали о высоком ранге гостя, а потому были открыто разочарованы столь пассивным его поведением. Эту пленочку банкир отвез к себе на дачу и спрятал в сейф. Так. На всякий случай. «Ежели что».
«Ежели что» наступило в апреле 1997 года. Солнечным весенним днем Аркадий договорился со своей женой Соной пойти в консерваторию. Забегая вперед, скажу, что Сона окажется женщиной героической, декабристкой. Она мужественно переживет все тяготы жизни жены заключенного и дождется мужа из тюрьмы. Но тогда, в апреле 97-го, она стояла на Большой Никитской у памятника Чайковскому и ждала Аркадия. Банкир тем временем забежал к следователю Андрееву в Газетный переулок (это по соседству с консерваторией), чтобы подписать какие-то бумаги, и уже намеревался покинуть кабинет, как неожиданно вошли несколько крепких парней и щелкнули на его руках наручниками. По подозрению в хищении семи миллионов долларов Ангелевич был арестован. Его повезли в Бутырку, а вторая следственная бригада рванула по Рублевской трассе в поселок Молоденово на дачу банкира для проведения обыска. Ну а дальше вы все знаете.
На следующий день после ареста Ангелевича Ковалев снял со своего счета около 200 тысяч долларов (так, для страховки) и начал бомбардировать следственный комитет бумагами с категорическими приказами освободить своего друга-банкира. К министру периодически захаживал адвокат Аркадия, чтобы сообщить о ходе расследования и кому какие жалобы надо направить. МВД было ошарашено потоком кляуз. Дело банкира фактически встало. И тогда следователь Андреев пригласил к себе журналиста газеты «Совершенно секретно» Ларису Кислинскую и рассказал ей историю про Ангелевича, министра Ковалева и злополучную пленку. Лара, будучи женщиной бесстрашной, прославившейся на ниве борьбы с ворами в законе, сразу почуяла удачу и помчалась к Боровику.
Когда следователь Андреев на выходные дни поехал к себе домой в Питер, он на вокзале купил баночку пива и свежий номер газеты «Совершенно секретно». На следующий день газету с голым министром на обложке читала вся страна и ближнее зарубежье.
Сказать, что Ковалев был раздавлен, – ничего не сказать. При этом «министр справедливости» участие свое в записи категорически опровергал и списывал все на происки коррупционеров, с которыми денно и нощно вел бескомпромиссную борьбу. В своих многочисленных интервью он требовал представить ему человека, разыгравшего этот спектакль. И если, мол, тот докажет, что это правда, – Ковалев готов уйти с позором. Но уйти с позором ему не пришлось. В разгар скандала, не дожидаясь выяснения обстоятельств, Ельцин снял его с должности министра юстиции. Одновременно прекратилось и вмешательство извне в дело Ангелевича. Следственный комитет вздохнул с облегчением и вплотную занялся новым уголовным делом – о ковалевском фонде.
Следователи выяснили, что еще летом 1996 года генеральный директор фонда Андрей Максимов, имевший право первой подписи, смекнул, что увяз по уши. Он написал заявление об уходе. Новым генеральным директором Ковалев назначил некую Валентину Кучину. Министр требовал от нее, чтобы деньги фонда, полученные от благотворителей, работали. Кучина решила раздавать наличные под процент. Например, за пятидесятитысячный кредит фирма «Форт и К» обязалась выплачивать в качестве процентов по 10 тысяч долларов ежемесячно. Эту немыслимую ставку сама Кучина называла «зарплатой министра Ковалева». Когда однажды должники вовремя не выдали «зарплату», Валентина Тихоновна, как выразились потом свидетели, «наехала» на них, пригрозила, что Ковалев «включит им счетчик», выкинет из квартир-дач, а в конце концов еще и посадит. Женщина преклонных лет сама боялась министра и пугала им других. А Ковалев был настолько уверен в своей безнаказанности, что не мог поверить, что когда-нибудь займутся расследованием деятельности его фонда. А потому продолжал свою воровскую деятельность. Вплоть до опубликования пленки…