Наталья Павлищева. Помпеи. Любовь восстанет из пепла

   Мужчины стояли, заслоняя женщин от любопытных глаз форума, рабы топтались чуть поодаль. Рабыня-гречанка Юсты Хиона старательно делала вид, что ничего не замечает. Хиона не болтлива и скорее умрет под плетью, чем выдаст какую-то тайну молодой хозяйки. Рабов Флавии не стоило опасаться, их взяли просто для охраны, и им все равно, с кем и как долго разговаривают хозяева, только бы не задержались до темноты.
   Юста забыла о времени, о том, как выглядит со стороны эта беседа, что могут передать бабушке или вообще рассказать Порцию, она видела только серые омуты, в которых тонула, даже не барахтаясь.
   Первой опомнилась Флавия:
   – Юста, нам пора. Гавий будет беспокоиться из-за моего долгого отсутствия.
   – Да, конечно.
   – Юста, мы еще встретимся? – в глазах Гая уже была настоящая тревога.
   – Наверное.
   Девушка почувствовала, что ее охватывает отчаянье. Приезд Порция так близок! Он ни за что не позволит ей вот так беседовать пусть не с рабом, но всего лишь наставником гладиаторов. Да и бабушка не позволит.
   – Ты говорила, что часто ездишь куда-то верхом. Не хочешь прокатиться на Везувий?
   – Очень хочу, но как это сделать?
   – Я придумаю, – губы Гая тронула улыбка, за которую не жаль отдать все богатства дома Пизонов. – Ты живешь в доме Гавия Руфа?
   – Да, мне разрешили недолго погостить у Флавии.
   – Ты рано встаешь? Сейчас слишком жарко, чтобы ехать куда-то днем, нужно выбраться из Помпей на рассвете, чтобы успеть вернуться до жары.
   – Я знаю, так и езжу.
   – Куда ездишь?
   Гермерот и Флавия уже прислушивались к их разговору. Флавия рассмеялась:
   – Могу выдать страшную тайну Юсты. Она ездит на Везувий всего лишь в сопровождении старого раба!
   Серые глаза Гая смеялись.
   – Ты так безрассудна?
   Юста рассмеялась тоже:
   – Флавия действительно выдала мой секрет. Надеюсь, вы не расскажете о нем моей бабушке, иначе она посадит свою внучку под замок до самого отъезда, а Тита выпорет за то, что скрывал.
   Гай поднял руки:
   – Клянусь Юпитером не выдать эту страшную тайну даже под пытками. Но только если ты обещаешь завтра не проспать и поехать со мной. Не бойся, – это уже Флавии, – я буду не один и не только с рабами. Общество организую изысканное, но без тебя.
   Флавия беспокойно напомнила:
   – Но нужно спросить разрешения моего мужа, ведь Юсте позволили жить в его доме…
   – Конечно, Гавий, я надеюсь, тоже поедет. Можешь планировать на утро что-то, что непременно нужно скрыть от супруга.
   – Такого не существует, я честна перед ним.
   – Я буду вечером у Руфа, – пообещал Гай Юсте, легонько сжав ее пальцы.
 
   Глядя вслед уходящим женщинам, Гермерот осторожно поинтересовался:
   – Гай, ты влюблен?
   В ответ тот почти горько усмехнулся:
   – Знаешь, кто она? Юста Кальпурния Пизония, дочь Юстиниана Сцеволы.
   Гермерот ахнул:
   – Та самая?!
   – Да. А я самый большой осел на свете!
   – Слышал бы сейчас тебя отец.
   Гай стал мрачен, как туча Громовержца.
   – Сейчас уже поздно, послезавтра приезжает Порций Постумий, за которого теперь выйдет Юста. Убить его, что ли?
   – Поговори по-хорошему, Порций поймет. Девушка тоже влюбилась, слышишь, Гай? И отец твой поймет и будет рад.
   Гай вздохнул:
   – Ладно, приедет Порций, увидим, что делать.
   – А все потому, что ты не слушаешь советы. Я же тебе говорил, что не стоит торопиться…
   – Не все советы стоит слушать, я не жалею, что поступил так, как поступил. И благоволение отца мне не нужно, сам справлюсь.
   Они прошлись по форуму еще, беседуя уже о другом…
   Флавия была права в своих рассуждениях, оффицина Корнелия Гермерота была открыта на деньги, полученные от Гая, но Гай не требовал никакой доли от своего бывшего раба. Никто в Помпеях не знал, что имя Гая – Гай Корнелий, что он не просто гражданин, а патриций, причем древнего рода. Но из-за отказа жениться по воле отца вынужден зарабатывать на жизнь самостоятельно. У Гая это блестяще получалось даже без выступлений на арене, но свое отношение к семье Корнелиев и к Гермероту Корнелию он скрывал.
   А девушка, на которой он отказался жениться… дочь Юстиниана Сцеволы Юста из рода Кальпурниев Пизонов!
   Неожиданно Гай расхохотался:
   – А знаешь, Гермерот, ведь наша помолвка не расторгнута! Если, конечно, отец в сердцах не уничтожил тот документ. Но он на вилле матери…
   – Гай, воспользуйся этим, слышишь, не будь дураком, воспользуйся! Таких девушек в Риме немного.
   – Я не буду дураком и не стану торопиться. Посмотрим, что скажет Порций, не зря он тысячу раз поинтересовался, буду ли я в Помпеях, когда он появится. Но главное – Юста, ей решать. Только ей. Я обидел ее, даже не увидев ни разу. Думаешь, она сможет простить? Не она, так ее знаменитая бабушка. Такие оскорбления не прощают.
 
   Юста горела, словно в огне, но на попытки Флавии обсудить произошедшую встречу не откликнулась. Она была словно полная чаша и боялась расплескать свои ощущения, воспоминания, чувства.
   Но Флавия не могла успокоиться:
   – Знаешь, он влюбился! Да-да, непоколебимый Гай влюблен, как мальчишка. Он даже покраснел. А смотрел-то как!.. Юста, только не говори, что ты не влюбилась тоже! Гавию нужно сказать об этой встрече, иначе получится некрасиво, если он узнает сразу от Гая. Я скажу?
   – Скажи.
   Юсте не хотелось поддерживать разговор, она ушла к себе в комнату, но Флавии и не требовалось общество подруги, ей было достаточно мужа. У них с супругом наладились очень хорошие доверительные отношения, конечно, не все можно было рассказывать Гавию, как и любому другому мужчине, но очень многое, не опасаясь, что не поймет.
   – Гавий, Гай и Юста просто влюбились друг в друга с первого взгляда.
   Руф усмехнулся:
   – Ты только сегодня это заметила? Они и вчера смотрели друг на дружку так, словно никого вокруг не существовало.
   – Правда? Ты увидел? Он пригласил Юсту завтра проехать на Везувий. Она ездила и сама, пока бабушка не прознала, но нельзя же отправиться вдвоем. Гай хочет пригласить тебя или кого-то из нашей семьи.
   – Перестань тараторить, говори спокойней.
 
   Гай действительно пришел к вечеру, поговорил с Гавием, они решили съездить рано утром на Везувий, заодно проверить акведук, за которым по собственной воле приглядывал Руф, помогая акварию.
   Гай поинтересовался у вышедшей к ним Юсты:
   – Ты поедешь с нами? Только мы выедем на рассвете, даже чуть раньше.
   Глаза девушки радостно блеснули:
   – Поеду! Мне скучно сидеть дома и бродить без дела по форуму.
   Мужчина кивнул:
   – Хорошо, Гавий будет обучать тебя премудростям работы аквария.
   И снова слышался ее звонкий смех…
   Когда Юста ушла, Руф поинтересовался:
   – Гай, Порций Постумий твой друг?
   – Да.
   – Ты знаешь, что она помолвлена с Порцием?
   – Знаю. – Гай снова был мрачней тучи Юпитера.
   – Ты должен сказать ей, кто ты.
   – А зачем, ты думаешь, я завтра тащу всех на Везувий? Постарайтесь дать мне возможность поговорить.
 
   Еще не рассвело, когда все они уже были в седлах, даже Юста, которая сидела по-мужски. Все дружно сделали вид, что это их не удивляет, словно в Помпеях каждый день патрицианки ездят верхом, усевшись по-мужски.
   – Тебе удобно?
   В ответ Юста только улыбнулась Гаю. Она выбрала кобылу поменьше и поспокойней, все же лошадь чужая, а окрестности постоянно трясет. Лошади в Помпеях вообще очень неспокойны в последнее время.
   Но кобыла оказалась действительно послушной и хорошо понимающей повод. Если бы осталась в Геркулануме или в Стабиях, обязательно выклянчила бы эту лошадь у Гавия Руфа, отдав ему взамен другую Но вряд ли ей удастся ездить верхом, тем более когда станет женой Порция Постумия.
   Юста вспомнила, что жених приезжает уже завтра, и усмехнулась: последний вольный день?
   Они ехали не спеша, наслаждаясь просыпающейся природой. Рассветное солнце самое лучшее, оно не обжигает, напротив, вселяет силы. Нужно по возможности каждый день встречать первые лучи солнца, тогда будешь совершенно здоров.
   Как-то нечаянно Гай оказался рядом с Юстой, просто Гавий с акварием обсуждали какие-то проблемы Августы – большого акведука, снабжающего водой города побережья. В другое время Юста сунула бы любопытный нос или хотя бы прислушалась к беседе, но сейчас ее куда больше интересовал тот, кто ехал рядом.
   – О чем задумалась? Я могу разрешить твои сомнения?
   – О рассветном солнце. Отец говорил, что первые рассветные лучи лечат лучше любых докторов. Если каждый день встречать рассвет, будешь здоров.
   Гай рассмеялся:
   – А что же тогда делать врачам? Они будут не нужны.
   – Врачи – единственные, кого не казнят за то, что они сводят людей в могилу.
   – Ты так сердита на врачей? – Гай смотрел на девушку с откровенным изумлением.
   – Нет, я их услугами не пользуюсь. Предпочитаю рассветное солнце. – Она подставила лицо первым солнечным лучам и вдруг резко выпрямилась. – Гай!
   – Что тебя испугало?
   – Почему здесь тихо? Где птицы?
   Гай прислушался: пения птиц, обычно радостно приветствующих восход, действительно не было слышно.
   – Ты права, как-то не по себе…
   – Я еще весной заметила одну странность – в лесу на склонах Везувия в этом году не было гнезд и птенцов.
   – Правда? Я не обратил внимания.
   – Да, это так! А теперь словно совсем нет птиц. Что это?!
   Услышав последние слова, к ним обернулся акварий:
   – О чем вопрос?
   – Лес будто вымер. Птиц не слышно совсем, а ведь рассвет.
   Стало жутковато, Руф поморщился:
   – Ну вот, хотели хорошо провести время, а получилось наоборот.
   Лес действительно стоял тихий, словно затаился перед чем-то нехорошим.
   – Будет землетрясение, – вздохнул акварий. – Все неприятности обычно перед ним. Сильное землетрясение, как семнадцать лет назад. Юста и Гай не помнят, а вот мы с Гавием так очень хорошо.
   Гай кивнул, в то время он жил в Риме, а Юста рассмеялась:
   – Мне кажется, что я помню.
   – Ты?
   – Я родилась на вилле у Сарно ближе к Стабиям в день землетрясения. Мама сильно испугалась и родила меня раньше срока. Так что меня не испугать.
   Они старались разговаривать, чтобы не звенела лесная тишина, чтобы не замечать отсутствия птичьих голосов. Шутили, Юста тоже шутила много и остроумно. Если бы Гай уже не был влюблен по уши, то непременно влюбился бы сейчас.
   Акварий тихонько прошептал ему:
   – Гай, у тебя прекрасная невеста. Не упусти.
   Гай нахмурился, не будешь же объяснять чужому человеку, что Юста вовсе не его невеста.
   Понимая, что девушке тяжело целый день провести в седле, они постарались вернуться пораньше, акварий с двумя догнавшими их рабами отправился проверять акведук дальше, а Гавий и Гай проводили Юсту домой.
   Когда девушка, тепло попрощавшись и поблагодарив их за приятную поездку, отправилась к себе, Гавий строго поинтересовался: