Наталья Сорокоумова. Тайна зеркального озера

   Золотой Дракон нетерпеливо перебирал толстыми сильными лапами, стремясь в бой. Но Скальдин не позволил ему этого. Сжимая рукоять меча, он ощущал, как проникает в его мышцы магическая сила, как наливаются мощью плечи и все тело, как разгоняется в жилах горячая молодая кровь отважного бойца. В него будто вселялся сейчас древний воин, знающий до тонкостей искусство поединка, и этот воин щедро делился своими знаниями, ловкостью и силой.
   Два Дракона кружили над водой, скалясь и огрызаясь, разгоняя огромными крыльями мокрый воздух, испепеляя друг друга ненавидящими взорами и раскатисто воя, а Скальдин постепенно теснил врага к границам мира, угрожая ему сверкающим мечом. Красный Дракон бил крыльями, но отступал.
   Белая птица подтолкнула мыльный пузырь к окнам дома, и он мягко приземлился внутри спальни, тут же лопнув. Кристина изумленно огляделась вокруг и, что-то вспомнив, вытащила из кармана платья маленькое овальное зеркало. Подчиняясь неведомой воле своей интуиции, она подняла одной рукой тяжелый подсвечник, а другой – зеркало. Отблеск свечей попал на гладкую поверхность магического стекла, сконцентрировался в одно солнечное пятно и выстрелил ярким лучом в сторону Красного Дракона. Луч вонзился ему прямо в сердце.
   Крик всколыхнул волны океана, и они застонали. В воду закапали тяжелые слезы раскаленного металла, но они не исчезали, а, коснувшись волн, взмывали вверх и превращались в злобных маленьких монстров, похожих на летучих мышей. Миллионная армия их, стрекоча крылышками, сформировалась в живой клубок и обрушилась на Скальдина. Отмахиваясь мечом, он разрубал их на части, но умирая тысячами, монстры возрождались в миллионах.
   Кристина повела лучом в сторону. Уткнувшись в черные тучи, луч расширился, побледнел и распорол тьму. В разрезе что-то зашевелилось, и оттуда посыплись гномы, тролли, эльфы и прочие представители сказочного народца верхом на собаках, крохотных белых лошадках, морских коньках, на метлах, и просто на собственных крыльях, но все были вооружены луками, стрелами и мечами… Армия Красного Дракона и защитники мира Земли столкнулись в яростном поединке, а Кристина удерживала луч, чтобы светить сказочному народцу и Скальдину. Звон клинков и свист маленьких стрел завис над стонущим океаном, а его волны принимали множество крохотных монстров, умирающих за своего господина «Не-имеющего-имени». Красный Дракон весь растаял, обратившись в капли, но в воздухе все ещё висел запах горячего железа и слышалось хлопанье крыльев.
   Несколько сотен зеленоволосых русалок вспыли на поверхность воды и, взявшись за руки, быстро образовали живое кольцо вокруг дома, медленно плывущего по океану, как передвижной маяк. Русалки громко запели что-то и стены дома покрылись золотистыми мерцающими узорами, как переплетениями крепкой брони. Продолжая петь магическую песню, морские девы навели чары на весь дом, и он стал недосягаем для армии зла…
   Белая птица стремительно вылетела в окно, поднялась к черным облакам и принялась что было сил бить по тучам мягкими крыльями, освобождая проглоченную злом луну. Её серебряный свет робко прокрался в щелки и нежно прикоснулся к дьявольской армии. Визжа и проклиная весь свет, монстры бросились прочь, к границе, топча друг друга и давя в страшной спешке… Сказочный народец торжествующе заулюлюкал, но в погоню не бросился, сдерживаемый приказами своих невидимых генералов.
   Золотой Дракон, сложив крылья за спиной, заскользил по глади успокоившегося океана, похожий на волшебный корабль, и подплыл к окну дома, в котором стояла Кристина. Скальдин, сдерживая тяжелое дыхание и дрожь уставших рук, вспрыгнул на подоконник.
   Зеркало в комнате чуть слышно запело и заровняло уродливые трещины. За прозрачной гранью тут же возник Итан.
   – Кажется, все обошлось, – констатировал он.
   Ему никто не ответил. Кристина поставила подсвечник на пол и спрятала зеркальце в карман.
   – Прости меня, пожалуйста, – умоляюще сказала она, обращаясь к Скальдину. – Я словно уснула и, как в чудесном сне, летала под самыми облаками. Я потеряла всякую осторожность.
   – Ты спасла мне жизнь, – ответил Скальдин. – Если бы не этот Дракон из океана, прилетевший ко мне очень даже вовремя, и если бы не твое зеркало. Где ты взяла его?
   – Это подарок, – сказала она. – Я нашла его на подушке, когда проснулась вчера утром. Иногда в нем я вижу какие-то фигуры и лица, чаще – женское лицо, прекрасное, молодое и умное. Роскошные волосы, чудная улыбка, большие удивительные глаза…
   – Это Сонели! – воскликнул Итан. – Это точно она!… Несомненно, её душа покровительствует вам!
   – Это зеркало Сонели, – сказала фея. – Я хранила его, чтобы отдать той, на которую укажут волшебные знаки. Это кусочек Зеркального озера, и в нем – кусочек магии озера. Никто другой не смог бы пробудить его силу, кроме тебя…
   – Бедняжка томится в одиночестве, – сказала Кристина.
   – Покровитель у вас гораздо более сильный, чем Сонели и я, – продолжала фея. – Мне не хватает власти, чтобы защищать людей, особенно в полнолуние, и сегодня нам помогли воистину загадочные сверхмощные силы.
   – Кто же это? – в один голос просили Скальдин и Кристина, и тут же улыбнулись друг другу и этому совпадению интереса.
   – Кто? – переспросила задумчиво фея. – Может, сама Судьба?… Мы узнаем это, когда придет время.
   Она шагнула в зеркало, не попрощавшись. За окнами луна медленно таяла, тучи разбегались, и небо стало светлеть. Итан и фея исчезли, зеркало перестало что-либо отражать.
   Скальдин подошел к Кристине. Во время боя маленькие монстры искромсали на лоскутья всю его рубашку и он только сейчас это заметил. Ему бы следовало из скромности накинуть что-нибудь на себя, но он стоял, не двигаясь, и молчал, глядя на Кристину. В своем теле он ощущал огонь, которого прежде никогда не было. По взмаху волшебной палочки избалованное сидячей работой тело отточилось в драках и стало похоже на тело греческого атлета. Чувство новой силы и молодой энергии закипало в груди.
   Кристина осторожно коснулась пальчиком глубокой кровоточащей царапины на мускулистом плече.
   – Больно? – сочувствующе спросила она. Скальдин молчал. Тогда она приподнялась на цыпочки и поцеловала царапину.
   Окна тихо затворились, темные шторы сами собой сомкнулись и преградили путь небесному свету снаружи.
   – Почти утро, – шепотом сказала Кристина.
   – Действительно, – ответил так же шепотом Скальдин. Они опять замолчали, борясь с новыми, или давно забытыми ощущениями.
   Кристина неловким движением откинула за спину распущенные волосы и повернулась к двери. Скальдин вдруг схватил её за руку.
   – Не уходи, – сказал он. – Останься.
   Кристина тотчас обернулась и счастливо прошептала:
   – Конечно. До рассвета. Я останусь…

* * *

   …На следующий день Скальдин и Кристина покинули зачарованный дом.
   Хозяйка вышла проводить их. Теперь её волосы, уложенные в замысловатую прическу, были темно-зеленого цвета, но это обстоятельство людей не удивило. Их не удивило бы даже, если бы они увидели рыбий хвост, торчащий из-под подола платья. Русалка стояла на пороге, пока пара укладывала вещи в машину, а потом долго махала им вслед.
   Согреваемые солнцем, они отправились в путь. Едва машина тронулась с места, сверху раздалось хлопанье крыльев, и черная тень заслонила свет. Кристина подняла голову и засмеялась: Золотой дракон, радостно улыбаясь острозубой пастью, летел над ними и держал в каждой лапе по огромному букету белой сирени и усердно тряс ими, осыпая уезжающих пахучими цветами… Топот множества крохотных ножек заглушил рокот двигателя машины и вдоль дороги выстроилась целая армия маленьких существ – эльфов, троллей, невесомых фей, крылатых пегасов величиной с котенка… Народец из сказок криками и пением провожал Кристину и Скальдина до самой границы волшебного мира, а Дракон услужливо приподнял край очарованного мира и открыл дорогу в мир реальный. Кристина высунулась из машины и послала ему воздушный поцелуй. Опустился край занавеса и сказка осталась далеко позади…
   …А двое в машине не говорили друг другу ничего, они не объяснялись в любви и не строили планов. Им не нужны были слова. Наверное, в душе у каждого временами загорался слабый огонек сомнения, слишком все было невероятно. Но даже если прекрасная легенда была создана всего лишь их разыгравшимся воображением, они знали, что выполнят все, что обещали.
   Не сговариваясь, они заехали в городок, где жила Кристина. Там очень быстро и без особых осложнений уладили все, что было нужно.
   Кристина попрощалась с мамой и с друзьями, никто не задал ей ни одного вопроса.
   Их ждала новая жизнь, в которой будет еще много проблем, много работы, успехов и неудач, побед и поражений, друзей и врагов. И только не будет – одиночества

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ВОЗВРАЩЕНИЕ ИТАНА

   В этом городе Игорь Алексеевич был впервые. Да и вообще все, что происходило в его жизни в последний год, было впервые. Кто бы мог подумать, что серьезный автор исторических романов, всегда четко выверенных с логично выстроенным сюжетом, вдруг возьмет да напишет романтическую сказку, всего лишь навеянную старой легендой, непонятным и чудесным образом вторгшейся в его жизнь.
   Да и не только в его творчестве произошли удивительные перемены, в его жизни появилась Кристина.
   Один год, двенадцать месяцев – что это для жизни человека? А Скальдину казалось, что прошла целая вечность. Иногда он спрашивал себя, а что было с ним раньше? Когда он просыпался в одинокой постели, не чувствуя запах ее волос, не ощущая ее руки на своей груди, не вспоминая восторг мгновений минувшей ночи. Да и было ли что-то? Если и было, то это стерлось или почти стерлось из его памяти, словно кадры полузабытого фильма.

* * *

   Игорь Алексеевич Скальдин был автором сценария фильма, который снимался сейчас в Приморске. Фильм должен был стать продолжением того головокружительного успеха, который имел его последний роман.
   Строго говоря, этот роман нельзя было назвать историческим, точнее, он вообще не имел к истории, как к науке, никакого отношения. Хотя в основу была положена старая легенда, обнаруженная писателем в музее. Вот такая условная связь только и была между тем, что выходило из-под пера Скальдина раньше и тем, что он написал теперь.
   Сценариев он раньше не писал вообще, но быстро разобрался в особенностях этого вида литературной работы. Ему даже понравилось такое изложение сюжета. Он словно заново переживал удивительную историю, которую создало его воображение. Только ли воображение?

Глава 1

   Игорь Алексеевич терпеть не мог провинциальные гостиницы, а съемки должны были проходить в окрестностях Приморска недели две. Две недели в гостинице – это было бы весьма неприятно. Но ему повезло. Над костюмами для героев фильма работал художник местного театра. Художник этот оказался очень общительным и приятным человеком. Жил он в достаточно большой квартире вдвоем с дочерью, жена его умерла несколько лет назад. Этот художник и предложил свое гостеприимство столичному гостю.
   «Ну просто царские палаты», – невольно подумалось Скальдину, когда он перешагнул порог квартиры своего нового знакомого. Высокие потолки с гипсовой лепкой, роскошные двери из полированного дерева и мозаичными квадратами. А пол – сверкающий и натертый до блеска паркет. Огромные окна, глядящие на каштановую аллею. Камин в зале и мраморные полки над ним, уставленные фарфоровыми статуэтками изящных танцовщиц и вислоухих слонов, скромные светильники и подсвечники на стенах с качающимися от неуловимого сквознячка хрустальными капельками – все это было как-то странно видеть в собственности простого художника из обычного, ничем особо не примечательного провинциального театра.
   Хозяин, водя гостя по комнатам, естественно, перехватил его изумленный и восторженный взгляд.
   – Наследство, – пояснил он. – Мои родители были учеными с мировыми именами, занимались оптикой. Я вроде как должен был пойти по их стопам, но наука для меня не стала смыслом жизни. Слава богу, они об этом не узнали.
   – Скончались? – сочувственно спросил Игорь Алексеевич.
   – Исчезли.
   – Как это – исчезли? – не понял Скальдин.
   Хозяин квартиры задумчиво остановился возле камина и отрешенно взглянул на свое отражение в овальном зеркале, заключенное в массивную оправу из покрытого серебром резного дерева. Отражение, повторяя движение оригинала, провело ладонью по каштановой кучерявой шевелюре.
   – Если бы знать наверняка, что именно произошло, – сказал художник. – У них была своя лаборатория, какой-то сверхсекретный проект. Мне было тогда всего четырнадцать и вряд ли бы я понял, над чем они работают, даже если бы они мне рассказали… Однажды я пришел из школы, а в квартире царил полный разгром – люди в штатском перевернули тут все вверх дном. Наверное, искали бумаги или чертежи какие-нибудь. Увидали меня и тут же поспешили уйти, а один остался. Противный такой тип – глаза бегающие, маленькие, сам какой-то скользкий, голосок вкрадчивый… Он начал меня расспрашивать, выяснять, не было ли дома разговоров о проекте, о лаборатории, об исследованиях… Я сказал, что не помню, чтобы родители говорили дома о работе. Тогда он сообщил, что в лаборатории произошел несчастный случай, что-то взорвалось, и все погибли…Мои родители и шесть их лаборантов. Хоронили всех в закрытых гробах, но гробов было только шесть. Останков родителей так и не нашли. Коллеги их что-то шепотом обсуждали, будто бы они ближе всех стояли к воротам в момент взрыва, но я ничего не понял. И сейчас не понимаю. Они всю жизнь занимались разработкой оптических приборов, при чем какие-то «ворота» – не знаю… В итоге – у них даже нет могил, куда я бы мог с дочерью хотя бы приходить. Только мраморная доска и венок из стали на стене их института…
   – Странно это, – ответил Скальдин. – И вы не верите, что они погибли?
   – Первые десять лет – не верил. Затем десять лет искал доказательства их смерти. Ничего. А с годами появились заботы – жена, семья, работа, и я, можно сказать, просто смирился. Но все равно никогда не говорю – умерли. Исчезли, и весь сказ.
   – Понятно, – кивнул Скальдин.
   – Пойдемте, я покажу вам комнату, где вы будете жить.
   Скальдин скользнул взглядом по фарфоровым фигуркам на каминной полке. Скорбные лица, неуловимые слезы, горестные позы – не хозяин ли этой роскошной квартиры лепил танцовщиц?
   – Вы увлекаетесь скульптурой? – спросил Игорь Алексеевич, следуя за художником по коридору.
   – Когда-то увлекался. Но это не мое, душа не лежит. Вас заинтересовал фарфор? Моя дочь грезит о славе модельера, много разъезжает по миру, и всегда привозит одно и то же – грустных танцовщиц. Может часами сидеть и просто смотреть на них. Говорит, в застывших статуях чувствуется дыхание вечности.
   Он нажал на бронзовую ручку и распахнул дверь в четвертую, дальнюю комнату.
   Скальдин застыл на пороге в полнейшем изумлении…
   Куклы, – от малышей-голышей до больших, в человеческий рост, – в фантастических нарядах, картонные манекены, завернутые в шелка различных расцветок, торсы из папье-маше, лысые головы без лиц в широкополых шляпах, вешала, загруженные одеждой, – и помимо всего этого – чертежная доска с незаконченным эскизом. А вокруг – на широкой кровати, на столе, на узком диванчике у стены, на трюмо, на кожаном кресле и в кресле качалке – стопки бумаг с набросками, пробами сочетания красок, эскизами, выкройками, планами. И при этом никакого беспорядка, аккуратность везде, словно все здесь готово для полноценной работы и творчества. На стенах в рамках и без – опять же модели и эскизы. И зеркало.
   Скальдин перешагнул через порог. С недавних пор, по вполне понятным причинам, зеркала стали для него особым знаком, своего рода указателем судьбы. Кроме того, все то, что пережили они с Кристиной за прошедшие шесть месяцев, тоже было всегда тесно связано с зеркалами. Скальдин успел прочитать превеликое множество различной литературы – и научной, и совершенно бестолковой, которая так или иначе повествовала о зеркале. Начальные основы магии, изученные им для защиты себя и Кристины, также требовали зеркала. Правда, это были особого рода магия и особого рода зеркала, которые тщательно очищались и подготавливались долгими обрядами, молитвами и заклинаниями. Здесь же висевшее на стене зеркало само по себе словно бы источало невероятную энергию… Массивное, весом, видимо, килограммов в тридцать, пару сантиметров толщиной, по краю украшенное тончайшей резьбой – искусными копиями летящих журавлей и бамбуковых связок, это зеркало как будто бы покосилось на вошедшего Скальдина. Странно было видеть здесь, среди тонкого изящества модельных нарядов и мебели, подобный древний экспонат. А то, что зеркало очень древнее, Игорь Алексеевич ни секунды не сомневался. К тому же, он видел похожие узоры из журавлей и бамбука на старинных японских зеркалах.
   Он осторожно, будто боясь вспугнуть кого-то, подошел и кончиками пальцев коснулся края зеркала.
   – Потрясающая вещь, правда? – усмехнулся художник.
   – Откуда оно у вас? Из Японии?
   – Нет, я привезла его из Китая, – произнес звонкий молодой голос, и Скальдин стремительно обернулся. Рядом с гостеприимным хозяином стояла молодая девушка, улыбчивая и удивительно обаятельная. Светлые волосы, пышные, как встреввоженные ветром облака, легко щекотали нежную бронзово-загорелую шейку. На смуглых щеках неяркий румянец – свидетельство здоровья и молодой энергии, а светло-серые глаза были полны нежной мягкости и манили той самой тайной, которая так легко сжигает мужские сердца.
   – Здравствуйте, я Ангелина, – сказала она, протягивая руку. – Я читала ваши книги. Считайте меня своей преданной фанаткой.
   – Весьма польщен… – неожиданно смутился Скальдин.
   – Вас заинтересовало зеркало? – спросила она. – Действительно, оно уникально. Я привезла его из Китая года три назад.
   – Чувствуется рука древнего мастера.
   – Ему более тысячи лет. Наверняка вам любопытно, как такая вещь могла попасть в частные руки? Это долгая история, но не слишком интересная. Есть одна китайская семья, которая из поколения в поколение передает тайны зеркального искусства и только этим и зарабатывает на жизнь. Я случайно познакомилась со стариком – старейшиной семьи. Узнав, что меня интересует культура Китая, он многое рассказывал мне, а на прощанье, как знак особого почтения, подарил это зеркало. Он сказал, что это семейная реликвия и, что, передав её мне, он меняет ход истории и включает меня в судьбу планеты.
   – Вы ему настолько понравились?
   – Китайцы – удивительный народ. Иногда они совершают странные поступки и говорят странные слова.
   – И вам позволили вывести из страны такую ценность?
   – О, это было настолько трудно, что мне даже страшно вспоминать таможенные досмотры, – с улыбкой замахала головой Ангелина. – Но теперь оно здесь и оно приносит мне удачу… Хотите увидеть немного волшебства?
   Скальдин кивнул, и Ангелина чуть отстранила его легким нетерпеливым прикосновением. Взявшись рукой за зеркало, она слегка сдвинула его в сторону, и солнечный луч, проникавший с улицы в комнату и уютно устроившийся на теплой стене, пробежался по отражающей поверхности. Огромный солнечный зайчик заплясал в комнате, замер на минуту в затененном уголке, и Скальдин невольно охнул: в желтом круге отблеска ясно выделялись силуэты сказочных драконов – раскрытые пасти, мохнатые гривы, причудливые спирали длинных хвостов...
   – Ох! – Скальдин вперил взгляд в яркое пятно. – Невероятно!
   Ангелина коротко рассмеялась и вернула зеркало на прежнее место.
   – Магия? – прошептал Игорь Алексеевич.
   – Несомненно, – радостно ответила Ангелина. – Это ведь магическое зеркало. Над ним работали два мастера – китаец и японец. Журавли и бамбук – символ богатства и долгой жизни в японской культуре, а драконы – вклад мастера Китая. Наверняка, история зеркала увлекательна, но узнать её нам не суждено.
   – Магическое зеркало? Я читал о подобном. Признаться, мне даже страшно заглядывать в него. Вдруг оно разглядит во мне самые плохие мои стороны.
   – Напрасно боитесь. Зеркало – надежный защитник против зла. Когда зло смотрит в зеркало и видит свое уродство, оно пугается и убегает. Так говорят китайцы.
   – В зеркалах тоже есть «дыхание вечности»? – улыбнулся Скальдин, вспомнив статуэтки.
   – Папа! – нахмурилась Ангелина. – Ты выдаешь все мои секреты!
   Он с деланным испугом замахал руками и ушел.
   – Вечность – это тонкая вибрирующая паутина. Она расстилается сквозь время и пространство, сквозь планеты и звезды… Её слишком легко порвать…
   – Правда? – усомнился Скальдин. – Почему-то мне вечность всегда представлялась чем-то громоздким и тяжелым, как гранит, как могильный камень.
   – И сейчас? – она слегка прищурилась, заглядывая ему в глаза. Он тотчас же смутился и пробормотал:
   – Нет, с некоторых пор мне все кажется легким и невесомым.
   – Понимаю. Появилось что-то или кто-то, перевернувшее весь ваш привычный мир?
   – Вы – ясновидящая?
   – Нет, – опять засмеялась она. – Просто я очень много работаю с людьми и научилась угадывать прошлое.