Лупибей подал знак, и Спруты подвели к настилу несколько дрожавших от страха Колюшек и Бобырей.
- Эти изменники,- указал на них Лупибей,- обвиняютнся в том, что подбивали слуг бежать из замка.
Он повернулся к Спрутам:
- Сейчас вы увидите действие котла-западни. Поставьте настил так, чтобы каждый, кто ступит на него, сразу же падал в котел. А потом бросьте туда изменников.
Спруты захлопотали у настила.
- Готово!
Начальник стражи поднял щупальце, чтобы подать знак.
- Трус! Подлый предатель!
Толпа качнулась, повернулась на крик. В одном из боконвые коридоров стоял царевич Капелька, глядя на Лупибея горящими от ненависти глазами.
- Ты?! - Спрут побелел, потом пожелтел. - Но ведь ты...
- Убит, хочешь сказать? - язвительно спросил царенвич.- Но ты ошибся, рано еще протянул щупальца к власти. Отец, я жив!
- Сынок! - радостно заголосил Великий Треххвост. - Как я рад! Ты один можешь защитить замок! Эти Спруты только и думают о своих шкурах. Как же ты спасся?
- О, это долго рассказывать. А сейчас прикажи схватить Лупибея, как предателя и труса, бежавшего с поля битвы и принесшего нам поражение.
- Врешь! - затопал щупальцами Спрут.- Я сражался до последней возможности. У меня боевое ранение! - Он тыкал щупальцем в перевязанный глаз.- А вот где был ты? Как ты спасся? - уцелевший глаз сверлил царевича.- Ты предал нас! Великий Треххвост, прикажи схватить его!
Владыка растерянно посмотрел на Капельку.
- Я не могу арестовать своего сына...
- Какой он тебе сын! - презрительно махнул щупальцем Спрут.
- Молчи! - рявкнул Великий Треххвост так, что все вздрогнули.- Еще слово - и я прикажу схватить тебя! И он взволнованно присвистнул.
- Меня схватить? - расхохотался начальник стражи.- Как бы не так! Стража подчиняется только мне! А твоему пособнику, которого ты именуешь сыном, не удастся захвантить власть. Здесь я хозяин, пора понять это!
- Как... как ты смеешь! - захлебнулся от ярости владыка.- Взять его! Связать! Бросить в подземелье!
Ни один Спрут не шевельнулся: все преданно смотрели на Лупибея, который презрительно отвернулся от своего повелинтеля. Толпа в испуге замерла, глядя на разъяренное чудовище. Оно подплыло к прозрачной стене, словно намереваясь разнести ее вдребезги.
- Ну, давай, давай,- ухмыльнулся Спрут, косясь на ненго.- Выйди, покажись, каков ты есть.
Но владыка, наводивший страх одним своим видом, занстыл в нерешительности. Это показалось толпе очень страннным. Зато Лупибей, выглядевший рядом с чудищем маленьнким рачком, важно надулся.
- Поняли, кто настоящий владыка моря? - обратился он к толпе.- Это я, великий Лупибей, а не ничтожество, которое сидит за прозрачной стеной. Сидит - ну и пусть сидит. Я буду показывать его всем, пусть видят, насколько я силен, что данже такое чудище меня боится! Все, все должны меня бояться! Я не за стеной, я здесь! Мои щупальца, мои верные слуги достанут каждого!
Он повернулся к царевичу.
- А этого... бросьте в котел.
- Попробуйте! - Капелька выхватил саблю.- Ну-ка, кто из твоих верных слуг покажет свою храбрость?
Лупибей, позеленев, несколько мгновений смотрел на него. Потом почти неслышно отдал приказание Лапшевникам.
Появилось два Спрута, тащивших большую сеть для обнлавы.
- Беги! - закричали в толпе.- От сети не спасешься... Но Капелька не стал убегать. Он бросился на ближайшего Спрута и взмахнул саблей. Завизжав, тот кинулся наутек. Но тут же на Капельку набросились стоявшие рядом Осьминоги. Другие подтащили сеть и накрыли копошащийся клубок. Осьминоги отпрянули в стороны. Царевич остался лежать ненподвижно. Потом он зашевелился и сел. Осьминоги торопливо выползали из-под сети, пугливо оглядываясь на царевича. Канпелька встал, шатаясь, и его сразу же опутали сетью.
- Ага, попался Г
- Победа, ур-ра!
- Нет, - сказал царевич. - Рано празднуете победу! Друнзья, ко мне, на помощь!
- Я здесь? - ответил ему звонкий голос, и все увидели в другом коридоре Смешинку.
В толпе пронесся радостный гул приветствий. "Смешинка, Смешинка вернулась!"
- Я здесь! - и в следующем коридоре появился Звездончет-Клоун с Сабирой.
- Я здесь! - вырос Каппа.
- Я здесь, не трусь! - заорал Храбрый Ерш, размахивая двумя гимнотидами.
- И мы здесь? И мы! - показались вооруженные пистонлетами-огурцами Барабулька, Бекасик и Бычок-цуцик.
Лупибей затравленно озирался, ежесекундно меняя цвет.
- Стражники, тревога! Бунтовщики ворвались в замок' Лапшевники, ко мне! - Он выслушал доклады тайных наблюндателей, и глаза его злорадно сверкнули.- Ага, их совсем манло! Вот они, все здесь! Это же удача! Они сами явились сюда, чтобы мы бросили их в котел! А после мы спокойно возьмем Коралловый город. Вперед, хватайте их!
Спруты выстроились двумя плотными шеренгами и пошли на горстку смельчаков.
В толпе слышался нарастающий шум, доносились отдельнные выкрики.
- Они погибнут! Нужно их спасти... Они за нас! Смешиннка спасла нас от Акулы Нелии.
- Молчать! - заорал Лупибей, выкатывая единственный глаз.
Тут раздался громкий голос Звездочета-Клоуна.
- Да, мы пришли, чтобы биться за вас, жители подзенмелья! Так давайте прогоним Лупибея, ненавистных Спрутов и всех других прихвостней. Нас много! Вместе мы победим их!
Он хотел сказать еще что-то, но прогремел выстрел. Пуля одарила в Звезду, и она разлетелась на несколько разноцветнных лучей.
А Лупибей, держа пистолет дрожащим щупальнцем, уже целился в Смешинку. Храбрый Ерш мгновенно взмахнул гимнотидой - со свистом она рассекла воду II вынбила пистолет. Взвыв от боли, Лупибей бросился бежать.
- Все на Спрутов! - выскочил какой-то Топырщик. Толпа вздыбилась. Затрещали выстрелы, в ответ взмыли
камни, обрушиваясь на каски Спрутов, круша их. Заклокотал
громадный водоворот.
- А-а-оо! - пронзил толпу ужасающий вой. На миг все замерло. Это Лупибей, убегая, ступил на предантельский настил и рухнул в кипящий котел. Крик оборвался, вверх поднялся фонтан горячей воды. Спруты, увидев гибель своего начальника, кинулись врассыпную.
- Долой угнетателей!
В толпе метался Храбрый Ерш, неистово размахивая гимннотидой. Осьминоги при виде его шарахнулись в стороны.
Вскоре все они разбежались. Еще не веря себе, жители подземелья обнимались и плакали от радости.
- А теперь поговорим с тобой,- Храбрый Ерш остановился у прозрачной стены.
Все смотрели удивленно: насколько решительный и неустрашимый вид был у Храброго Ерша, настолько растеряннным и испуганным казался владыка. Он чуть слышно проборнмотал:
- О чем... поговорим?
- О многом! Прежде всего о притеснениях в твоих вландениях.
- Я... никого не притеснял! Клянусь! - заголосило чундище, дрожа тремя хвостами.
И странное дело: глядя на это трясущееся существо, нинкто уже не испытывал не только страха, но даже почтения, которое ранее внушал своими размерами и грозным видом владыка. Всем было противно и тяжело.
- Да, сап ты, возможно, и не притеснял никого,- сказал Храбрый Ерш,но по твоим приказам подчиненные угнетали и обижали жителей подземелья, чинили произвол в Коралнловом городе.
- Я ничего не знаю! - завопил владыка.- Я не приказывал! Это делал Лупибей. Я только искал высшую справедливость...
- Знаем мы твою справедливость,- сказала Смешинка.
- Будем тебя судить! - решил Храбрый Ерш.
- II еще один вопрос,- выступил вперед Капелька.- По твоему приказу меня похитили у родного отца, - он указал на Каппу пруда Тарусава, - и опоили ядовитым зельем. Сканжи, зачем ты это сделал?
Великий Треххвост долго молчал.
- Я не верил Лупибею, - наконец выдавил он. - Мне нунжен был верный помощник, который служил бы не за страх, а за совесть... Поэтому я назвал тебя своим сыном.
- А почему меня? Почему не какого-нибудь Ерша или Палтуса?
- Потому что Ерш или Палтус имеют слишком обычный вид. Никто из жителей моря не поверил бы в их царское пронисхождение. О твоей тайне не знал никто.
- Кроме Лупибея? - вмешался Звездочет-Клоун. - Конторый знал также и твою тайну...
- Нет, нет! - испуганно забормотал владыка. - У меня нет никакой тайны... Я весь на виду!
- Тогда выйди из-за прозрачной стены.
- Не могу!
- Почему?
- Мне... вредно быть в обычной воде, сюда подают чистую воду подземных родников.
- Неправда! - гневно прервал его Звездочет-Клоун.- Ты...
Но тут под ликующие крики толпы появились носильщики Бентозавры. Они медленно несли какой-то мешок, и хотя меншок был очень большим, казалось, что носильщикам совсем не тяжело.
- Сокровище! Главное сокровище Великого Треххвонста! - кричали сопровождающие их убиральщики Топырщики, мусорщики Бобыри, поварята Ошибни.
Мешок водрузили посреди зала, и один из Бентозавров стал рассказывать:
- Однажды глубокой ночью нас поднял Лупибей и принказал перенести этот мешок от ворот замка в самый глубокий и тайный грот, а потом завалить его камнями. "И если кто из вас проговорится о главном сокровище Великого Треххвоста,- пригрозил Лупибей, когда мы закончили работу,- мои Лапншевники сразу же узнают, и тогда всех Бентозавров я отправнлю в морские пещеры!" Мы молчали до сегодняшнего дня. Но теперь нет над нами ни Спрутов, ни власти Великого Треххвоста. Девочка Смешинка и ее друзья принесли нам желаннную свободу. И мы дарим это сокровище нашим избавителям.
- Правильно! Правильно! - закричали вокруг. - Нет,- раздался вдруг голос, и все замолчали. Это говонрил Звездочет-Клоун.- Нет, друзья! Свободу вы завоевали санми. Это сокровище принадлежит вам по праву.
Среди присутствующих начался спор. Одни говорили, что нужно отдать мешок Смешинке и ее друзьям, другие предлангали разделить его содержимое поровну между всеми жителя
слушаться... А потом и мне захотелось командовать. Лупибей страшно злился. Только он ничего не мог поделать. Если бы разоблачил меня, то и его никто не стал бы слушаться. Вот он и терпел... До сегодняшнего дня.
- Но как ты, Звездочет-Клоун, узнал о тайне Великого Трех... тьфу! Этого прохвоста? - удивился Храбрый Ерш.- Ведь все видели его - и не догадывались...
Звездочет-Клоун улыбнулся.
- Я очень внимательно рассматривал Великого Треххвонста и меня удивило его сходство с обыкновенной Свистулькой. Потом я увидел на его обеденном столе гигантскую недоеденнную креветку и спросил повара Тунца, есть ли на кухне больншие креветки. Он сказал, что нет и не было. Владыка ел обыкнновенные, даже мелкие креветки. Итак, сказал я себе, на столе рядом с Великим Треххвостом тоже лежала мелкая креветка, но казалась гигантской, значит, и сам владыка только казалнся, но не был таким громадным. И тогда я понял, что увелинчивает его прозрачная выпуклая стена.
- Почему же ты нам не сказал ничего? - спросила Сменшинка.
- Если бы я высказал тогда свою догадку, Лапшевники тотчас донесли бы Лупибею и он моментально уничтожил бы меня, чтобы скрыть тайну. Я не открыл ее даже Сабире. Минлая, самоотверженная Сабира! Ты спасла меня от смерти, а сама погибла...
- Я жива! - послышался тоненький голосок. - Я жива! Я жива! словно эхо раздавалось с разных сторон.
Все расступились и увидели, что из лучей выросло ненсколько Звезд разного цвета.
- Вот это да! А где же среди вас моя подруга, та, единнственная Сабира? '
- Я! Я! Я! - закричали одновременно все Звезды.- Я та самая, единственная Сабира. Я твоя подруга.
- Здорово! - обрадовался мудрец.- Теперь у меня ненсколько подруг вместо одной. А что будем делать со Свиснтулькой?
- Судить ее! - закричали все вокруг.
- Не нужно меня судить! - взвизгнула Свистулька.- Я буду вам служить... Я никогда не буду делать зла!
- Потому что не сможешь,- сказал Звездочет-Клоун. А Храбрый Ерш веско добавил:
- И не позволим!
ПРОЩАНИЕ
Вот и пришло время Смешинке, Капельке и его отцу Каппе пруда Тарусава расставаться с Коралловым городом. Вместе с ними отправлялся старый аист Остроклюв. Да, да. Остронклюв, который наконец принял свой облик и перестал превранщаться то в Мичмана-в-отставке, то в Звездочета-Клоуна - таких диковинных непонятных существ.
- Почему ты не хотел быть самим собой? - спросила его Смешинка.
- Если бы я был самим собой в этом царстве насилия, то нашел бы верную гибель. Меня, признаться, смерть не страншила, но я не мог допустить, чтобы погибла ты, Смешинка:
ведь мы должны были вернуть радость людям и помочь жителям Кораллового города.
- Но как ты переставал быть самим собой?
- С помощью волшебного "галстука гостя". Капелька сказал, что я, имея его, могу по своему желанию принимать любой облик. Вот я этим и воспользовался.
А в это время морские жители высыпали на улицы города провожать своих избавителей. Так же, как и в первый приезд Смешинки, здесь гремела музыка, били барабаны. Но теперь это была радостная музыка. И жители весело улыбались и громко смеялись своим собственным смехом - их научила этому Смешинка.
- Прощайте,- сказал Храбрый Ерш, и глаза у него были подозрительно красные.- Прощайте и не забывайте Кораллонвый город! Теперь мы заживем счастливо.
Остроклюв попрощался со своими подругами-Звездами.
Он подолгу вглядывался в каждую, но так и не смог определить, кто же из них та, единственная Сабира. У каждой Звезндочки был голубой глаз, и каждая говорила ему:
- Прощай, мой добрый единственный друг! Потом бросились обниматься с путешественниками Барабулька, Бекасик и Бычок-цуцик. Барабулька, не стесняясь, ренвела в голос.
- Приезжайте к нам! - говорила она, всхлипывая. - Мы всегда будем ждать вас! Честное слово!
Она сняла с себя чешуйку и протянула Смешинке:
- Помни, если тебе понадобится наша помощь, сожги эту чешуйку, и мы тотчас появимся.
Последний раз помахали путешественники жителям прекнрасного Кораллового города и поднялись на защитные стены, выступавшие из воды. Там встретили их Справедливые Дельнфины, жаркое солнце и свежий ветер! Старый аист расправил крылья и крякнул;
- Ну, полетим! Ого-го, сколько пассажиров! Садитесь, сандитесь! Аист отправляется!
Смешинка, Каппа и Капелька сели на широкую спину станрого аиста, и он взмыл в голубое небо. Внизу катились зеленонватые волны с белоснежными гребешками и, резвясь, мчались Справедливые Дельфины.
Так они летели, пока не показалась земля. И увидели путеншественники, что дома в селениях покосились, поля заросли сорняками, скот одичал, а люди сидят у своих домов и плачут, глядя туда, куда улетел старый аист. Уже никто и не верил, что он вернется.
- Смотрите, летит! - крикнул кто-то, вглядываясь в небо. И все закричали:
- Летит, летит! Старый аист вернулся!
И вдруг раскрыли рты от изумления: в солнечный летний день с неба пошел... снег.
То Смешинка брала горстями из мешка чудесные зернышнки и бросала вниз. А пока летели они, превратились в сверканющие белые снежинки. И тот, кому попадала в рот снежинка смешинка, разражался веселым жизнерадостным смехом. (С тех пор и говорят люди: "Смешинка в рот попала").
Закипела вокруг работа: люди принялись строить, панхать, сеять, почувствовали радость жизни, радость труда. А линца их то и дело озарял веселый, добрый, всепобеждающий смех.
- Эти изменники,- указал на них Лупибей,- обвиняютнся в том, что подбивали слуг бежать из замка.
Он повернулся к Спрутам:
- Сейчас вы увидите действие котла-западни. Поставьте настил так, чтобы каждый, кто ступит на него, сразу же падал в котел. А потом бросьте туда изменников.
Спруты захлопотали у настила.
- Готово!
Начальник стражи поднял щупальце, чтобы подать знак.
- Трус! Подлый предатель!
Толпа качнулась, повернулась на крик. В одном из боконвые коридоров стоял царевич Капелька, глядя на Лупибея горящими от ненависти глазами.
- Ты?! - Спрут побелел, потом пожелтел. - Но ведь ты...
- Убит, хочешь сказать? - язвительно спросил царенвич.- Но ты ошибся, рано еще протянул щупальца к власти. Отец, я жив!
- Сынок! - радостно заголосил Великий Треххвост. - Как я рад! Ты один можешь защитить замок! Эти Спруты только и думают о своих шкурах. Как же ты спасся?
- О, это долго рассказывать. А сейчас прикажи схватить Лупибея, как предателя и труса, бежавшего с поля битвы и принесшего нам поражение.
- Врешь! - затопал щупальцами Спрут.- Я сражался до последней возможности. У меня боевое ранение! - Он тыкал щупальцем в перевязанный глаз.- А вот где был ты? Как ты спасся? - уцелевший глаз сверлил царевича.- Ты предал нас! Великий Треххвост, прикажи схватить его!
Владыка растерянно посмотрел на Капельку.
- Я не могу арестовать своего сына...
- Какой он тебе сын! - презрительно махнул щупальцем Спрут.
- Молчи! - рявкнул Великий Треххвост так, что все вздрогнули.- Еще слово - и я прикажу схватить тебя! И он взволнованно присвистнул.
- Меня схватить? - расхохотался начальник стражи.- Как бы не так! Стража подчиняется только мне! А твоему пособнику, которого ты именуешь сыном, не удастся захвантить власть. Здесь я хозяин, пора понять это!
- Как... как ты смеешь! - захлебнулся от ярости владыка.- Взять его! Связать! Бросить в подземелье!
Ни один Спрут не шевельнулся: все преданно смотрели на Лупибея, который презрительно отвернулся от своего повелинтеля. Толпа в испуге замерла, глядя на разъяренное чудовище. Оно подплыло к прозрачной стене, словно намереваясь разнести ее вдребезги.
- Ну, давай, давай,- ухмыльнулся Спрут, косясь на ненго.- Выйди, покажись, каков ты есть.
Но владыка, наводивший страх одним своим видом, занстыл в нерешительности. Это показалось толпе очень страннным. Зато Лупибей, выглядевший рядом с чудищем маленьнким рачком, важно надулся.
- Поняли, кто настоящий владыка моря? - обратился он к толпе.- Это я, великий Лупибей, а не ничтожество, которое сидит за прозрачной стеной. Сидит - ну и пусть сидит. Я буду показывать его всем, пусть видят, насколько я силен, что данже такое чудище меня боится! Все, все должны меня бояться! Я не за стеной, я здесь! Мои щупальца, мои верные слуги достанут каждого!
Он повернулся к царевичу.
- А этого... бросьте в котел.
- Попробуйте! - Капелька выхватил саблю.- Ну-ка, кто из твоих верных слуг покажет свою храбрость?
Лупибей, позеленев, несколько мгновений смотрел на него. Потом почти неслышно отдал приказание Лапшевникам.
Появилось два Спрута, тащивших большую сеть для обнлавы.
- Беги! - закричали в толпе.- От сети не спасешься... Но Капелька не стал убегать. Он бросился на ближайшего Спрута и взмахнул саблей. Завизжав, тот кинулся наутек. Но тут же на Капельку набросились стоявшие рядом Осьминоги. Другие подтащили сеть и накрыли копошащийся клубок. Осьминоги отпрянули в стороны. Царевич остался лежать ненподвижно. Потом он зашевелился и сел. Осьминоги торопливо выползали из-под сети, пугливо оглядываясь на царевича. Канпелька встал, шатаясь, и его сразу же опутали сетью.
- Ага, попался Г
- Победа, ур-ра!
- Нет, - сказал царевич. - Рано празднуете победу! Друнзья, ко мне, на помощь!
- Я здесь? - ответил ему звонкий голос, и все увидели в другом коридоре Смешинку.
В толпе пронесся радостный гул приветствий. "Смешинка, Смешинка вернулась!"
- Я здесь! - и в следующем коридоре появился Звездончет-Клоун с Сабирой.
- Я здесь! - вырос Каппа.
- Я здесь, не трусь! - заорал Храбрый Ерш, размахивая двумя гимнотидами.
- И мы здесь? И мы! - показались вооруженные пистонлетами-огурцами Барабулька, Бекасик и Бычок-цуцик.
Лупибей затравленно озирался, ежесекундно меняя цвет.
- Стражники, тревога! Бунтовщики ворвались в замок' Лапшевники, ко мне! - Он выслушал доклады тайных наблюндателей, и глаза его злорадно сверкнули.- Ага, их совсем манло! Вот они, все здесь! Это же удача! Они сами явились сюда, чтобы мы бросили их в котел! А после мы спокойно возьмем Коралловый город. Вперед, хватайте их!
Спруты выстроились двумя плотными шеренгами и пошли на горстку смельчаков.
В толпе слышался нарастающий шум, доносились отдельнные выкрики.
- Они погибнут! Нужно их спасти... Они за нас! Смешиннка спасла нас от Акулы Нелии.
- Молчать! - заорал Лупибей, выкатывая единственный глаз.
Тут раздался громкий голос Звездочета-Клоуна.
- Да, мы пришли, чтобы биться за вас, жители подзенмелья! Так давайте прогоним Лупибея, ненавистных Спрутов и всех других прихвостней. Нас много! Вместе мы победим их!
Он хотел сказать еще что-то, но прогремел выстрел. Пуля одарила в Звезду, и она разлетелась на несколько разноцветнных лучей.
А Лупибей, держа пистолет дрожащим щупальнцем, уже целился в Смешинку. Храбрый Ерш мгновенно взмахнул гимнотидой - со свистом она рассекла воду II вынбила пистолет. Взвыв от боли, Лупибей бросился бежать.
- Все на Спрутов! - выскочил какой-то Топырщик. Толпа вздыбилась. Затрещали выстрелы, в ответ взмыли
камни, обрушиваясь на каски Спрутов, круша их. Заклокотал
громадный водоворот.
- А-а-оо! - пронзил толпу ужасающий вой. На миг все замерло. Это Лупибей, убегая, ступил на предантельский настил и рухнул в кипящий котел. Крик оборвался, вверх поднялся фонтан горячей воды. Спруты, увидев гибель своего начальника, кинулись врассыпную.
- Долой угнетателей!
В толпе метался Храбрый Ерш, неистово размахивая гимннотидой. Осьминоги при виде его шарахнулись в стороны.
Вскоре все они разбежались. Еще не веря себе, жители подземелья обнимались и плакали от радости.
- А теперь поговорим с тобой,- Храбрый Ерш остановился у прозрачной стены.
Все смотрели удивленно: насколько решительный и неустрашимый вид был у Храброго Ерша, настолько растеряннным и испуганным казался владыка. Он чуть слышно проборнмотал:
- О чем... поговорим?
- О многом! Прежде всего о притеснениях в твоих вландениях.
- Я... никого не притеснял! Клянусь! - заголосило чундище, дрожа тремя хвостами.
И странное дело: глядя на это трясущееся существо, нинкто уже не испытывал не только страха, но даже почтения, которое ранее внушал своими размерами и грозным видом владыка. Всем было противно и тяжело.
- Да, сап ты, возможно, и не притеснял никого,- сказал Храбрый Ерш,но по твоим приказам подчиненные угнетали и обижали жителей подземелья, чинили произвол в Коралнловом городе.
- Я ничего не знаю! - завопил владыка.- Я не приказывал! Это делал Лупибей. Я только искал высшую справедливость...
- Знаем мы твою справедливость,- сказала Смешинка.
- Будем тебя судить! - решил Храбрый Ерш.
- II еще один вопрос,- выступил вперед Капелька.- По твоему приказу меня похитили у родного отца, - он указал на Каппу пруда Тарусава, - и опоили ядовитым зельем. Сканжи, зачем ты это сделал?
Великий Треххвост долго молчал.
- Я не верил Лупибею, - наконец выдавил он. - Мне нунжен был верный помощник, который служил бы не за страх, а за совесть... Поэтому я назвал тебя своим сыном.
- А почему меня? Почему не какого-нибудь Ерша или Палтуса?
- Потому что Ерш или Палтус имеют слишком обычный вид. Никто из жителей моря не поверил бы в их царское пронисхождение. О твоей тайне не знал никто.
- Кроме Лупибея? - вмешался Звездочет-Клоун. - Конторый знал также и твою тайну...
- Нет, нет! - испуганно забормотал владыка. - У меня нет никакой тайны... Я весь на виду!
- Тогда выйди из-за прозрачной стены.
- Не могу!
- Почему?
- Мне... вредно быть в обычной воде, сюда подают чистую воду подземных родников.
- Неправда! - гневно прервал его Звездочет-Клоун.- Ты...
Но тут под ликующие крики толпы появились носильщики Бентозавры. Они медленно несли какой-то мешок, и хотя меншок был очень большим, казалось, что носильщикам совсем не тяжело.
- Сокровище! Главное сокровище Великого Треххвонста! - кричали сопровождающие их убиральщики Топырщики, мусорщики Бобыри, поварята Ошибни.
Мешок водрузили посреди зала, и один из Бентозавров стал рассказывать:
- Однажды глубокой ночью нас поднял Лупибей и принказал перенести этот мешок от ворот замка в самый глубокий и тайный грот, а потом завалить его камнями. "И если кто из вас проговорится о главном сокровище Великого Треххвоста,- пригрозил Лупибей, когда мы закончили работу,- мои Лапншевники сразу же узнают, и тогда всех Бентозавров я отправнлю в морские пещеры!" Мы молчали до сегодняшнего дня. Но теперь нет над нами ни Спрутов, ни власти Великого Треххвоста. Девочка Смешинка и ее друзья принесли нам желаннную свободу. И мы дарим это сокровище нашим избавителям.
- Правильно! Правильно! - закричали вокруг. - Нет,- раздался вдруг голос, и все замолчали. Это говонрил Звездочет-Клоун.- Нет, друзья! Свободу вы завоевали санми. Это сокровище принадлежит вам по праву.
Среди присутствующих начался спор. Одни говорили, что нужно отдать мешок Смешинке и ее друзьям, другие предлангали разделить его содержимое поровну между всеми жителя
слушаться... А потом и мне захотелось командовать. Лупибей страшно злился. Только он ничего не мог поделать. Если бы разоблачил меня, то и его никто не стал бы слушаться. Вот он и терпел... До сегодняшнего дня.
- Но как ты, Звездочет-Клоун, узнал о тайне Великого Трех... тьфу! Этого прохвоста? - удивился Храбрый Ерш.- Ведь все видели его - и не догадывались...
Звездочет-Клоун улыбнулся.
- Я очень внимательно рассматривал Великого Треххвонста и меня удивило его сходство с обыкновенной Свистулькой. Потом я увидел на его обеденном столе гигантскую недоеденнную креветку и спросил повара Тунца, есть ли на кухне больншие креветки. Он сказал, что нет и не было. Владыка ел обыкнновенные, даже мелкие креветки. Итак, сказал я себе, на столе рядом с Великим Треххвостом тоже лежала мелкая креветка, но казалась гигантской, значит, и сам владыка только казалнся, но не был таким громадным. И тогда я понял, что увелинчивает его прозрачная выпуклая стена.
- Почему же ты нам не сказал ничего? - спросила Сменшинка.
- Если бы я высказал тогда свою догадку, Лапшевники тотчас донесли бы Лупибею и он моментально уничтожил бы меня, чтобы скрыть тайну. Я не открыл ее даже Сабире. Минлая, самоотверженная Сабира! Ты спасла меня от смерти, а сама погибла...
- Я жива! - послышался тоненький голосок. - Я жива! Я жива! словно эхо раздавалось с разных сторон.
Все расступились и увидели, что из лучей выросло ненсколько Звезд разного цвета.
- Вот это да! А где же среди вас моя подруга, та, единнственная Сабира? '
- Я! Я! Я! - закричали одновременно все Звезды.- Я та самая, единственная Сабира. Я твоя подруга.
- Здорово! - обрадовался мудрец.- Теперь у меня ненсколько подруг вместо одной. А что будем делать со Свиснтулькой?
- Судить ее! - закричали все вокруг.
- Не нужно меня судить! - взвизгнула Свистулька.- Я буду вам служить... Я никогда не буду делать зла!
- Потому что не сможешь,- сказал Звездочет-Клоун. А Храбрый Ерш веско добавил:
- И не позволим!
ПРОЩАНИЕ
Вот и пришло время Смешинке, Капельке и его отцу Каппе пруда Тарусава расставаться с Коралловым городом. Вместе с ними отправлялся старый аист Остроклюв. Да, да. Остронклюв, который наконец принял свой облик и перестал превранщаться то в Мичмана-в-отставке, то в Звездочета-Клоуна - таких диковинных непонятных существ.
- Почему ты не хотел быть самим собой? - спросила его Смешинка.
- Если бы я был самим собой в этом царстве насилия, то нашел бы верную гибель. Меня, признаться, смерть не страншила, но я не мог допустить, чтобы погибла ты, Смешинка:
ведь мы должны были вернуть радость людям и помочь жителям Кораллового города.
- Но как ты переставал быть самим собой?
- С помощью волшебного "галстука гостя". Капелька сказал, что я, имея его, могу по своему желанию принимать любой облик. Вот я этим и воспользовался.
А в это время морские жители высыпали на улицы города провожать своих избавителей. Так же, как и в первый приезд Смешинки, здесь гремела музыка, били барабаны. Но теперь это была радостная музыка. И жители весело улыбались и громко смеялись своим собственным смехом - их научила этому Смешинка.
- Прощайте,- сказал Храбрый Ерш, и глаза у него были подозрительно красные.- Прощайте и не забывайте Кораллонвый город! Теперь мы заживем счастливо.
Остроклюв попрощался со своими подругами-Звездами.
Он подолгу вглядывался в каждую, но так и не смог определить, кто же из них та, единственная Сабира. У каждой Звезндочки был голубой глаз, и каждая говорила ему:
- Прощай, мой добрый единственный друг! Потом бросились обниматься с путешественниками Барабулька, Бекасик и Бычок-цуцик. Барабулька, не стесняясь, ренвела в голос.
- Приезжайте к нам! - говорила она, всхлипывая. - Мы всегда будем ждать вас! Честное слово!
Она сняла с себя чешуйку и протянула Смешинке:
- Помни, если тебе понадобится наша помощь, сожги эту чешуйку, и мы тотчас появимся.
Последний раз помахали путешественники жителям прекнрасного Кораллового города и поднялись на защитные стены, выступавшие из воды. Там встретили их Справедливые Дельнфины, жаркое солнце и свежий ветер! Старый аист расправил крылья и крякнул;
- Ну, полетим! Ого-го, сколько пассажиров! Садитесь, сандитесь! Аист отправляется!
Смешинка, Каппа и Капелька сели на широкую спину станрого аиста, и он взмыл в голубое небо. Внизу катились зеленонватые волны с белоснежными гребешками и, резвясь, мчались Справедливые Дельфины.
Так они летели, пока не показалась земля. И увидели путеншественники, что дома в селениях покосились, поля заросли сорняками, скот одичал, а люди сидят у своих домов и плачут, глядя туда, куда улетел старый аист. Уже никто и не верил, что он вернется.
- Смотрите, летит! - крикнул кто-то, вглядываясь в небо. И все закричали:
- Летит, летит! Старый аист вернулся!
И вдруг раскрыли рты от изумления: в солнечный летний день с неба пошел... снег.
То Смешинка брала горстями из мешка чудесные зернышнки и бросала вниз. А пока летели они, превратились в сверканющие белые снежинки. И тот, кому попадала в рот снежинка смешинка, разражался веселым жизнерадостным смехом. (С тех пор и говорят люди: "Смешинка в рот попала").
Закипела вокруг работа: люди принялись строить, панхать, сеять, почувствовали радость жизни, радость труда. А линца их то и дело озарял веселый, добрый, всепобеждающий смех.