Найлз Дуглас. Эльфийские войны

   Ситас и его небольшой отряд поспешили к причалу. Гномы, отбиваясь, отступали х лодкам, а отряды дворцовой стражи стекались к берегу со всех прилегающих улиц и переулков.
   Дорогу Ситасу преградил чернобородый гном. Эльф заметил нагрудник и шлем из черной стали, но внимание его привлекли глаза врага: широко раскрытые, пустые, с огромными белками, как у безумца, – глаза настоящего Тейвар.
   Зарычав от раздражения – за спиной гнома он заметил Тан-Кара, который карабкался в одну из лодок, – Ситас безрассудно ринулся вперед.
   Но этот враг оказался намного более опытным, чем предыдущий. Сильным ударом острого топора Тейвар выбил у Пророка меч, и лишь отчаянный прыжок в сторону спас Ситаса – ему едва не отрубили правую руку. Он вскочил на ноги как раз вовремя, чтобы отразить следующий удар; несколько минут они делали выпады, не нанося вреда друг другу, ожидая удобного случая.
   Ситас снова сделал выпад, с мрачным удовлетворением заметив, как обычно ничего не выражающие глаза гнома испуганно вспыхнули. Но в последний момент он увернулся, упав на колени, и это спасло его от разящей стали эльфа. Однако гном с удивительной ловкостью сразу же вскочил на ноги и отразил следующий удар Ситаса.
   Затем гном несколькими могучими взмахами оттеснил Ситаса. Тот споткнулся, зацепившись каблуком за моток веревки, но сумел удержать равновесие, отразив яростный удар. Сталь зазвенела о сталь, но его сильная рука выдержала.
   И тут за спиной гнома в черных доспехах посол поднял голову и резко выкрикнул что-то. Гномы на пристани немедленно начали отступать к лодкам, и это дало Ситасу шанс.
   Эльф подхватил с земли моток каната и, кряхтя от напряжения, швырнул его в осторожно отходящего гнома. Тот поднял топор, стряхивая опутавшие его веревки, и тогда Ситас сделал выпад.
   Его клинок пронзил горло гнома как раз над латами. С булькающим воплем воин споткнулся, упал, и его дикие глаза постепенно стали холодными и безжизненными.
   Когда поверженный враг упал на пристань, Ситас перепрыгнул через тело и побежал к лодке, в которой сидел Тан-Кар, яростными жестами созывая своих бойцов. Звездный Пророк подбежал к воде как раз в тот момент, когда лодка начала отплывать. В какое-то мгновение у него мелькнула мысль запрыгнуть в нее.
   Следующий взгляд на лодку, полную гномов, заставил Ситаса переменить решение. Этим он ничего не добьется – его просто убьют. И он мог лишь в смятении наблюдать, как Тейвар и его телохранители, подгоняемые попутным ветерком, медленно плывут к дальнему берегу Тон-Талас, где начинается дорога на запад.

Ситэлбек, неделю спустя

   Кит-Канан оставался в Ситэлбеке неделю, все это время не покидая штаба. Он встречался с Парнигаром, Кенкатедрусом и другими доверенными офицерами. Все обязались сохранять в секрете план своего командира. Кит даже попросил Парнигара не рассказывать ничего жене, которая происходила из народа людей.
   У Кита также оставалось много времени на отдых, но его сон тревожили повторяющиеся видения. Раньше ему часто снилась Анайя, его потерянная любовь; позднее соблазнительный образ Герматии преследовал его по ночам, часто сменяя Анайю в его мыслях.
   Теперь, после возвращения Кит-Канана в Ситэлбек, третья женщина вторглась в его сновидения – женщина из Эргота, которая спасла его от генерала Гиарны, когда он попал в плен. Три женщины вели безмолвную, но неистовую схватку в его подсознании, и ему нечасто удавалось спокойно отдохнуть.
   Наконец прошла неделя, и темной ночью он покинул крепость на спине Аркубаллиса. На этот раз полет был недолгим – каких-нибудь пятнадцать миль на восток. Он направился к небольшой поляне, окруженной густым лесом, – там была назначена встреча.
   Кит-Канан остался доволен Крылатыми Всадниками, которыми руководил молодой, способный капитан Халлус, – они прибыли вовремя. Здесь расположились лагерем четыре тысячи эльфов из Сильваноста – это было значительное подкрепление. Кит-Канан, оставив указания, прилетел обратно в крепость еще до рассвета. Лишь несколько воинов знали, что он вообще покидал ее.
   Оставалось лишь убедиться, что Дунбарт и его гномы выполнят свою задачу, – но у Кит-Канана не было сомнений на этот счет. До назначенного срока оставался еще один день.
   Кенкатедрус и Парнигар хорошо потрудились. На рассвете Кит-Канан увидел, что защитники крепости оживлены и едва сдерживают возбуждение. Воины чистили оружие, смазывали доспехи. Кавалеристы кормили и седлали лошадей, готовясь к предстоящей вылазке. Лучники проверяли тетивы луков и готовили запасы стрел рядом со своими позициями.
   Кит-Канан прошелся среди них, останавливаясь, чтобы хлопнуть по плечу воина или тихо задать вопрос. Весть о его возвращении распространилась среди защитников и придала Гончим решимости и храбрости.
   Слухи разносились, словно на крыльях ветра. Гончие предпримут мощное наступление! На равнинах вокруг крепости собирается эльфийская армия! Боевой дух людей упал! В этом жестоком бою враги потерпят поражение!
   Кит-Канан не пытался опровергнуть эти слухи. Напротив, выражением лица и плотно сжатыми губами он усиливал напряжение и подъем у своих солдат. Длительная осада, тянувшаяся почти год, привела Гончих в такое состояние, что они готовы были пожертвовать жизнью, чтобы покончить с заключением.
   Генерал направился к наблюдательной башне крепости. Над равнинами все еще царила тьма, и эльфы не зажигали огней. Ночное видение позволяло им двигаться и готовиться к бою без освещения.
   У подножия огромного здания Кит встретил Парнигара, который ожидал там, как ему было приказано, в сопровождении молодого эльфа. Последний не носил ни воинского облачения, ни шлема – на нем была мантия из мягкой ткани и сапоги из оленьей кожи. При приближении Кит-Канана глаза его сверкнули.
   – Это Анкардайн, – представил Парнигар. Молодой эльф решительно отдал честь, и Кит-Канан, узнав жест, махнул рукой в ответ.
   – Капитан Парнигар сообщил тебе, что мне нужно? – быстро спросил он.
   – Да, генерал, – энергично кивнул Анкардайн. – Я сочту за честь обратить тебе на пользу мои скромные умения.
   – Отлично. Пойдем на вершину башни. Капитан! – Кит обернулся к Парнигару.
   – Да, господин?
   – Прикажи, чтобы Аркубаллиса привели наверх. Когда он понадобится, мне некогда будет спускаться в конюшни.
   – Будет исполнено!
   Парнигар отправился за грифоном, а двое эльфов вошли в башню и начали подниматься по длинной винтовой лестнице на крышу. Кит чувствовал, что у Анкардайна на языке вертится сотня вопросов, но он молчал, и Кит-Канал высоко ценил сейчас это молчание.
   Они вышли на парапет башни, и над головой у них раскинулось по-прежнему темное небо. За западным горизонтом виднелось красное свечение – багровая луна, Лунитари, только что зашла. Белая луна, Солинари, узким серпом сияла на востоке. С неба лился свет миллионов звезд, и казалось, столько же костров горят в лагере, гигантским кольцом окружавшем крепость.
   Внизу, под ними, виднелась темная громада Ситэлбека. Звезды – хороший знак, подумал Кит-Канан. Для осуществления его плана необходимо, чтобы погода завтра была безоблачной.
   – Ты хочешь, чтобы я произнес заклинание в этом месте? – спросил Анкардайн, наконец нарушив молчание.
   – Да… и постарайся изо всех сил!
   – Его действие увидят за двадцать миль, – пообещал молодой маг.
   Из тьмы прямо перед ними возникла какая-то тень, и Анкардайн испуганно отступил назад – это Аркубаллис приземлился на парапете рядом с ними. Кит усмехнулся и, взяв поводья грифона, повел его на возвышение; лишь тогда молодой эльф пришел в себя.
   К ним присоединился Парнигар с небольшим отрядом лучников. Один из воинов нес сверкающую трубу, и даже во тьме инструмент, казалось, излучал золотое сияние. Горизонт на востоке озарила полоса бледно-розового света, и они наблюдали, как она постепенно ширится. Звезды одна за другой, мигая, гасли – всходило дневное светило.
   Теперь Кит-Канан смог взглянуть вниз – на крепость, которая оживала с приходом дня. Кавалерия Гончих, триста гордых эльфов, собиралась перед огромными деревянными воротами – главным входом в крепость. Ворота оставались закрытыми в течение одиннадцати месяцев.
   Следом за всадниками выстроилась длинная колонна эльфийской пехоты. Некоторым отрядам пришлось остаться в переулках, ведущих на главную улицу, – перед воротами не хватало места для десятитысячного войска. В составе пехоты были отряды, вооруженные пиками, длинными мечами, много воинов с короткими мечами и щитами. Некоторые эльфы стояли, многие беспокойно прохаживались.
   План атаки был составлен тщательно. Сам Кенкатедрус гарцевал на коне у ворот. Несмотря на желание гордого ветерана руководить атакой кавалерии, Кит-Канан приказал ему оставаться в крепости до тех пор, пока в бой не вступит пехота.
   Таким образом, Кенкатедрус сможет следить за передвижениями всех отрядов, и Кит надеялся, что удастся избежать огромной пробки в воротах.
   Следующий час показался Кит-Канану самым долгим в его жизни. Все отряды заняли свои позиции, все планы были приведены в действие. Теперь им оставалось лишь ждать, и это, наверное, было самым тяжким испытанием для всех.
   Солнце, поднимаясь мучительно медленно, взошло на востоке и постепенно взбиралось все выше. Длинная тень башни накрыла часть вражеского лагеря, ближайшую к западной стене крепости. Утреннее солнце ослепляло и эльфов, и людей своими огненными лучами.
   Генерал изучал вражеский лагерь. Между длинными рядами палаток протянулись широкие грязные проходы. На обширных пастбищах за палатками паслись тысячи лошадей. Неподалеку от стен крепости люди возвели кольцо окопов, рвов и стен из деревянных кольев. По краям лагеря также виднелись кучи бревен, доставленных из ближайших лесов, которые находились примерно в десяти милях.
   За зиму враги соорудили осадные башни, хотя сначала люди предпочитали дать голоду и заключению в крепости делать всю работу за них. Очевидно, сейчас терпение осаждающих подходило к концу. В огромных деревянных сооружениях имелось множество бойниц, из которых лучники могли обстреливать эльфов внутри Ситэлбека. Башни стояли на широких колесах, и Кит понимал, что рано или поздно эти машины двинутся вперед, чтобы попытаться взять Ситэлбек штурмом. До сих пор людей останавливала лишь цена, которую им придется заплатить за свою атаку.
   Во вражеском лагере началось оживление: зажглись костры на кухнях, ломовые лошади потащили по грязи телеги с провизией. Луч солнца заглянул за стену крепости. Эльфы могли рассчитывать на то, что сияющее светило ослепит людей, находящихся с западной стороны.
   Кит-Канан понял, что время пришло.
   – Пора!
   Генерал произнес одно-единственное слово, и трубач поднес к губам горн. Громкий пронзительный сигнал разнесся с вершины башни, оглушив медленно просыпающуюся армию людей.
   Глубокий рокот сотряс крепость – это привратники отцепили огромные каменные противовесы, и массивные ворота крепости распахнулись с пугающей быстротой. Эльфийские всадники, пришпорив коней, рванулись вперед, словно ветер. Воздух огласили возбужденные, ликующие возгласы, и волна кавалерии хлынула из ворот крепости.
   Но горн не смолкал, и на врага двинулась пехота, внезапно возникнув из туч пыли, поднятой несущимися лошадями. Кенкатедрус на своей лошади мечом указывал направление отрядам пехоты, и те, один за другим, шли в атаку, отставая друг от друга на шаг или два.
   Изумление в лагере людей было почти осязаемым: солдат оторвали от завтрака, а тех, кто нес службу ночью, разбудили внезапно. Одиннадцать месяцев безмятежной осады сделали свое дело – боевая готовность снизилась, сменилась самодовольством. И вот теперь, в это теплое летнее утро, их внезапно захлестнул водоворот жестокой схватки.
   Атаку возглавляла кавалерия, отряды пеших воинов, растянувшись в линию, наступали следом. Первые лошади достигли окопов, вырытых людьми вокруг крепости, и преодолели это препятствие. Если бы укрепления были укомплектованы солдатами, они оказались бы значительным препятствием, но эльфийские копья пронзили немногих врагов, пытавшихся обороняться, а лошади вскарабкались по крутым, скользким от грязи склонам.
   Эльфийские копейщики вихрем пронеслись через окопы, затем постепенно перестроились в широкую линию. Направив копья вниз, они ринулись к рядам палаток, пронзая врагов, осмеливавшихся противостоять им, и давя их копытами лошадей.
   Над рядами армии Эргота разносились звуки труб, и эльфийскому главнокомандующему эти яростные, истерические ноты говорили о смятении, охватившем бесчисленное множество людей. В одном месте собралась группа воинов, вооруженных мечами, и, сомкнув щиты, выступила навстречу грохочущим всадникам.
   Эльфийские лошади начали брыкаться и вставать на дыбы. Всадники кололи врагов копьями. У некоторых древки разлетались в щепки, столкнувшись с прочными стальными щитами, но другие копья проникали между щитами, вонзаясь в человеческую плоть. Один могучий эльф нанес такой удар копьем, что оно проткнуло щит и пригвоздило солдата к земле, словно насекомое, насаженное на булавку.
   Всадник, подобно многим другим, лишившись копья, вытащил меч. Плотно сомкнутые ряды кавалеристов, достигнув путаницы палаток и телег с провиантом, разделились на более мелкие отряды, и в лагере закипело сразу несколько схваток.
   Эльфийские всадники рубили и кромсали окружавших их врагов, неуклюже пытавшихся организовать оборону. Один эльф обезглавил врага, его лошадь растоптала следующего. Трое людей бросились к нему, и он отшвырнул одного из врагов на землю. Лошадь, встав на дыбы, вертелась и лягалась, сшибая с ног остальных. Когда она наконец успокоилась, всадник взмахом меча, подобным удару молнии, перерезал горло последнему нападавшему. С булькающим звуком тот упал, и эльф тут же забыл о нем в поисках следующей цели.
   Среди обширного, переполненного солдатами лагеря не было недостатка в жертвах. В конце концов, люди начали действовать с каким-то единством. Пехотинцы с мечами собирались в отряды по двести-триста человек. Кавалеристы торопливо седлали лошадей. Однако, прежде чем кавалерия Эргота могла отразить атаку, должно было прейти некоторое время.
   Лучники, группами по дюжине и более человек, начали обстреливать эльфийских всадников из своих смертоносных луков. К счастью, лошади двигались так быстро, а лагерь вокруг находился в таком беспорядке, что обстрел не причинял эльфам большого вреда. Брыкавшиеся, рвавшиеся вперед лошади давили палатки и разбрасывали уголья многочисленных костров среди обломков. Вскоре снаряжение, одежда и палатки начали тлеть, и над разрушенным лагерем заплясали языки пламени.
   – Где эта ведьма? – Генерал Гиарна буквально брызгал слюной от ярости.
   Он обрушил на перепуганных офицеров поток вопросов, приказов, требований:
   – Быстро! Седлать лошадей! Послать лучников к северу и к югу от прорыва! Поднять рыцарей! Да проклянут боги вашу медлительность!
   Калавакс, командир-Тейвар, стоя рядом, с напряжением наблюдал за происходящим.
   – Какая неожиданность, – бормотал он.
   – Именно. Она может оказаться катастрофой для эльфов. Они предоставили мне возможность, о которой я так долго мечтал, – встретиться с ними в открытом бою!
   Калавакс ничего не ответил. Он лишь пристально оглядывал командира людей, сузив глаза в щелочки. Но по обе стороны зрачков по-прежнему светились ненормально большие белки.
   На некоторое время Сюзина была забыта.
   – Генерал! Генерал! – Забрызганный грязью воин, пошатываясь, пробрался через толпу офицеров и рухнул на колени. – Мы атаковали эльфийский фронт у окопов, но они остановили нас! Все мои люди убиты! Только…
   Рука генерала в черной перчатке схватила посланца за горло, и он, давясь словами, смолк. Гиарна сжал руку, раздался треск ломающихся костей.
   Отшвырнув тело, Гиарна обвел офицеров пронизывающим, пристальным взглядом черных глаз. Те окаменели от ужаса.
   – Вперед! – рявкнул командующий. Офицеры разбежались, спеша выполнять приказ.
   Снова запели трубы, и отряды людей зашевелились по всему огромному лагерю, бросаясь в атаку на эльфов, выстроившихся полукругом перед воротами крепости. Пешие воины-Гончие под командой Кенкатедруса встретили первых атакующих мечами и щитами. Лязг металла и вопли раненых присоединились к общему шуму.
   Люди, окружившие крепость, по численности по-прежнему превосходили эльфов в десять раз; Кит-Канан выставил для отражения этой первой атаки лишь четверть защитников крепости. Небольшие отряды людей храбро сражались, бросаясь прямо на лезвия эльфийских мечей, рубивших их на куски.
   – Держитесь там! – крикнул Кенкатедрус, пришпоривая лошадь, и бросился в прорыв, образовавшийся в том месте, где только что убили двух эльфов.
   Капитан направил коня в брешь, а его клинок сразил двух врагов, пытавшихся пробежать мимо. Мечи звенели о щиты. Люди и эльфы скользили в грязи, смешанной с кровью. Теперь окоп превратился в укрепление для двух обороняющихся эльфийских отрядов. Бранясь и размахивая мечами, враги ринулись в грязный ров, но их встретили мечи эльфов, и люди, со стонами падая на землю, истекали кровью и гибли.
   Эльфийские лучники осыпали людей смертоносным градом стрел со стальными остриями. Люди в панике бежали прочь, мешая свежим войскам, которые их командиры бросали в бой.
   По ту сторону окопа эльфийская кавалерия из трехсот всадников мчалась вперед среди тридцати тысяч врагов. Во вражеском лагере вспыхивало все больше пожаров, и над полем плыли, скрывая все, облака черного дыма, от которых воины задыхались и кашляли.
   Жадные языки пламени принялись лизать стенки одной из палаток, и внезапно огонь с треском взметнулся вверх. Палатка обрушилась, открыв несколько ровных рядов бочек – запас масла для ламп и кухонь этого крыла армии. Один из бочонков запылал. Волна горячего, сухого воздуха прокатилась от палатки, затем раздался глухой удар. Пылающее масло брызнуло во все стороны.
   Сотня людей, которых настигла смертоносная жидкость, долго пронзительно кричали, пока, наконец, не упали на землю, подобно обугленным бревнам.
   Со своего высокого наблюдательного поста Кит-Канан наблюдал за кипящей в лагере схваткой. Несмотря на хаос, царивший на поле боя, он понимал, что контратака нанесла ущерб лишь относительно небольшой части вражеского лагеря. Враг постепенно оправлялся от неожиданности, и навстречу эльфийским всадникам двигались свежие полки, угрожая отрезать им все пути к отступлению.
   – Труби отступление! – крикнул Кит-Канан.
   Не успел он отдать приказ, как трубач уже проиграл сигнал. Звуки горна пронеслись над полем, и эльфийская кавалерия немедленно повернула назад, к воротам.
   У окопов Кенкатедрус со своими воинами удерживал позиции. Ров заполнился тысячью человеческих тел, и с эльфийских мечей стекала дымящаяся кровь. Пехотинцы расступились, давая дорогу всадникам, и прикрывали отступление дождем стрел.
   Пока эльфы отступали, Кит обернулся на юг, ища на горизонте знак того, что начинается вторая фаза битвы. Время пришло.
   Вот они! Он заметил ряды флагов, трепетавших над травой, и вскоре различил там движение.
   – Гномы Торбардина! – крикнул он, указывая туда.
   Гномы наступали широким фронтом так быстро, как им только позволяли короткие ноги. Из глоток их вырвался хриплый рев, и легионы Торбардина ринулись в атаку.
   Люди теснили эльфов к воротам Ситэлбека. Со своего наблюдательного поста Кит-Канан с мрачным удовлетворением наблюдал, как его Гончие отбивают атаку за атакой. На юге кое-кто из людей уже заметил волну врагов, с грохотом наступающих с тыла.
   – Гномы! – Крик разнесся по лагерю людей, быстро достигнув ушей генерала Гиарны. Калавакс, стоявший рядом, раскрыл рот от изумления, и его обычно бледное лицо сделалось еще белее.
   – Легион гномов! Хилар, из Торбардина! – Сообщения гонцов, хриплые крики солдат наполнили палатку главнокомандующего. – Они наступают с юга!
   – Я ничего не знал об этом! – пронзительно крикнул Калавакс, невольно отступая от Гиарны. Надменность гнома как рукой сняло при этом известии. – Моих шпионов обманули. Наши агенты в Сильваносте изо всех сил старались предотвратить это!
   – Ты потерпел неудачу!
   Слова Гиарны были смертным приговором. В глазах его, черных, зияющих пустотой, казалось, на мгновение вспыхнул глубинный, всепожирающий огонь.
   Он нанес внезапный удар кулаком в висок гному. Но это был не просто удар. От его мощи крепкий череп гнома треснул. Другой рукой генерал схватил гнома за горло. Лицо его пылало, глаза выражали безумное наслаждение. Мгновение спустя он отбросил прочь тело, превратившееся в высохшую, съежившуюся оболочку.
   Забыв о Калаваксе, генерал рассеянно вытер руки плащом, размышляя о том, как отразить новое нападение.
   – За Торбардин! За короля!
   Несколько отрядов людей с мечами поспешили преградить путь хлынувшей на них волне гномов, однако большая часть армии Эргота была занята борьбой с эльфами. Дунбарт Железная Рука возглавлял отряд. Один из людей поднял меч, держа щит у груди, и нанес командиру гномов яростный удар. Дунбарт, высоко подняв боевой топор, со звоном отразил выпад. В следующее мгновение старый гном ужасным взмахом топора поразил человека в открытую часть тела под щитом. Умирающий издал пронзительный вопль – лезвие вспороло ему живот.
   – В атаку! Не останавливаться! К палаткам!
   Дунбарт отрывистым голосом отдавал команды, и гномы с новой силой бросились в атаку. Люди, пытавшиеся помешать им, были мгновенно зарублены, остальные, побросав оружие, обратились в бегство. Некоторым удалось спастись, другие пали, сраженные градом стрел из самострелов гномов.
   Дунбарт повел один из отрядов вдоль рядов палаток, перерубая поддерживавшие их веревки. Неуклюжие сооружения валились на землю, словно увядшие цветы. Гномы наткнулись на кухню, где еще кипели брошенные котлы с похлебкой. Собрав все, что могло гореть, гномы побросали на уголья оружие, упряжь, даже тачки и повозки. Обжигающие языки пламени взметнулись вверх, пожирая вражеское имущество и указывая путь продвижения гномов.
   – Вперед! – воскликнул Дунбарт, и гномы поспешили по направлению к Ситэлбеку.
   Люди не сразу отреагировали на прибытие новых врагов. Небольшие отряды были сметены крепкими воинами Хилар, и волна атакующих не давала людям времени организовать сопротивление.
   Люди смогли отбить атаку лишь благодаря численному превосходству. Вскоре каждый шаг стал даваться Дунбарту с трудом – всякий раз находился какой-нибудь храбрый воин, преграждавший ему путь. Топор его взлетал и падал, и многие ветераны Эргота пали под ударами окровавленного орудия. Но все больше и больше людей бросались в бой.
   – Держитесь! – кричал Железная Рука.
   Теперь гномы, сбившись в плотную кучу, рубили и кромсали врагов, попав в самую середину разоренного лагеря людей. Тысяча людей шла на них слева; их встретили глухие щелчки самострелов и град стрел со стальными наконечниками. Сотни падали замертво, пронзенные насквозь, остальные обращались в бегство.
   Мечи звенели о топоры в пяти тысячах поединков не на жизнь, а на смерть. Гномы сражались организованно и отважно, плотно сомкнув ряды. Они жестоко, умело наносили увечья и убивали, но им противостояли храбрые враги, превосходившие их числом во много раз.
   И именно численное превосходство сыграло здесь свою роль. Воины Дунбарта постепенно образовали большое кольцо. Под крики, звон оружия, вопли и стоны Дунбарт медленно начал понимать, что произошло.
   Войско гномов было окружено.

Битва за Ситэлбек. Около полудня

   Кит-Канан восхищенно наблюдал, как храбро сражаются гномы. Их мощная атака отвлекла людей от эльфов у ворот крепости, и теперь Кенкатедрус мог снова продвигаться вперед, расширив линию фронта.
   Армия Эргота, атакованная с двух флангов, колебалась и дергалась из стороны в сторону, подобно огромному, но нерешительному животному, на которое напал рой жалящих насекомых. Множество пехотинцев стояли без дела, ожидая приказаний, в то время как командиры гибли в отчаянной схватке в сотне ярдов от них.
   Но вскоре действия людей, казалось, обрели какой-то смысл. Были оседланы десятки тысяч лошадей. Кавалеристы, главным образом из легкой кавалерии северного крыла генерала Гиарны, нашли своих лошадей и приготовились к бою.
   В отличие от пехоты, кавалеристы не бросались в стычки отдельными мелкими группами. Наоборот, они образовывали большие колонны. Всадники собирались со всего поля боя, готовясь к одной, решающей атаке.
   Эльфы, сделавшие вылазку, могли спастись, быстро вернувшись в крепость. Но гномы оказались отрезаны среди развалин южного лагеря и не имели пути к отступлению. Без копий они были беспомощны против натиска Гиарны, который вот-вот должен был начаться.
   Кит-Канан обернулся к Анкардайну, который не отходил от него с начала битвы.
   – Пора! Подавай знак! – приказал генерал. Эльфийский маг поднял к небу палец и воскликнул:
   – Эксериате! Пирос, лофти!
   В тот же миг столб голубого света возник из его поднятой руки и с шипением устремился вверх, рассыпая дождь искр. Даже в ослепительном сиянии солнца магическая молния была ясно видна всем на поле боя.