Страница:
– Так что? Получается, что я…
– Получается, Миша, что, побив трех мастеров и заняв второе место, ты выполнил и даже перевыполнил немного норматив!.. Вот ты уже и мастер спорта, ученик!.. И заслуженно, я считаю!.. Когда-то я тоже был мастером по боксу, так что в этом спорте что-то понимаю…
Только теперь у Мишки засветились глаза… Да-да! Только теперь!.. Нет, он знал, конечно же, о нормативах, но был так расстроен своим проигрышем, что забыл о них напрочь!..
В тот же вечер, пропустив с разрешения тренера очередную тренировку по боксу – на сегодня с него бокса было достаточно, – он помчался к своей тайной зазнобе Марине, чтобы рассказать, а может, даже и похвастать немного, о том, чего он добился…
– Ну как? Выиграл?
Марина не язвила, а, даже наоборот, проявила странный для нее, потому что раньше такого не было, живой интерес к Мишиным достижениям.
А Мишка зарделся сразу же, да так, что его лицо теперь совсем не отличалось от вареной свеклы:
– Проиграл…
– Как? Не может быть! – Марина округлила глаза. – Ты же столько тренировался, так рвался на эти соревнования!.. Как же ты проиграл?..
– В финале…
– Подожди!!! В финале? Значит… Ты занял второе место на первенстве Москвы?!! И это ты называешь проиграл?!!
– Знаешь, Марина… – Мише почему-то было стыдно поднять на нее глаза. – Может, я и не прав… Но я считаю, что победитель только тот, кто победил, кто первый!.. А все остальные какие-то… «Полупобедители», что ли…
– И ты не прав! Второе место – это значит почти всегда, что в этот день тебе немножко не повезло… Оно такое же ценное, как и первое, потому что за него борются только двое, самых сильных! Это третье место всего лишь «Почетное», потому что двум уже побежденным дают последний шанс… Спортивное «золото» и «серебро», Миша, они почти равноценны!.. Ну, ты к этому еще привыкнешь… Я вот, к примеру, завоевала свою первую «почетную» «бронзу» только на своих пятых или, кажется, даже шестых соревнованиях! А ты только появился – и сразу второе место!.. Да ты просто молодец!.. И в следующий раз ты будешь более удачливый и обязательно победишь!!!
И…
Наверное, Марина и сама от себя такого не ожидала, но… Она схватила его за лицо своими крепкими, цепкими ладошками гимнастки и неумело чмокнула в губы.
У Мишки от этого, самого первого в его жизни поцелуя перехватило дыхание так, словно его не поцеловали, а со всего маху саданули прямо под дых!.. И, задохнувшийся, он сказал:
– Зато я теперь стал мастером, Мариш!..
– Вот и молодец, вот и здорово! – выпалила девчушка и теперь уже целенаправленно и обдуманно поцеловала Мишу долгим поцелуем. – Значит, ты не зря тренировался, второе место, а не первое – это просто ерунда и случайность!..
…Тогда, в то их случайное, незапланированное и первое свидание в подъезде девушки они простояли на лестнице, обнявшись, несколько часов… А домой, вернее, в дом Учителя, Миша вернулся только во втором часу ночи и совершенно счастливый лег спать…
Все! Абсолютно все изменилось в его жизни с этого дня…
Теперь он не ходил, как все обычные нормальные люди, а просто летал!.. И не только по улицам, а и на тренировках… И больше всего это было заметно именно в додзо, на тренировках у Учителя… Потому что Миша полностью перенес с собой в карате боксерский девиз легендарного Мохаммеда Али: «Летать, как бабочка, и жалить, как пчела!»
И результаты не заставили себя долго ждать – за неделю до чемпионата по дзюдо Учитель Тадеуш официально и торжественно вручил Мише «красный пояс»…
– Ты достиг очень хороших и очень больших результатов, ученик, за тот неполный год, когда начал ходить в наше додзо и познавать здесь истину… И когда-нибудь, Михаил, ты станешь выдающимся бойцом! Поздравляю тебя, ученик! Теперь ты мой сэмпай и я доверю тебе тренировки младшей детской группы вместе с Софьей… – и тут Учитель наклонился к самому уху Михаила. – Она уже почти год тренирует, а «красного пояса» сама так пока еще и не заработала…[5]
– Ос, Учитель! – ответил Миша с почтением.
Сказать, что Миша был на седьмом небе от счастья, это значит не сказать ничего!.. Наверное, это и называется той «белой полосой» в жизни каждого человека, когда у него получается все, чего хочется, и от этих успехов у него вырастают крылья.
Через неделю Миша выиграл чемпионат Москвы по дзюдо в своей юношеской категории и по праву получил звание мастера спорта, в шестнадцать лет!!!
Был, правда, небольшой провал через две недели, когда на чемпионате по самбо он занял всего лишь четвертое место, но Миша по этому поводу теперь совершенно не расстраивался – теперь в его жизни были два мудрых человека, которые сумели объяснить ему про спорт простые истины.
Учитель Тадеуш сказал, что даже было бы странно, если бы он завоевал хоть какое-то место, потому что в шестнадцатилетнем возрасте такие результаты, да за такой срок – это вообще непостижимо.
Он так и сказал ему тогда, после турнира:
– Тебе, Миша, еще очень повезло, что ты хотя бы до полуфинала добрался… А я, если честно, вообще опасался, что у тебя «пупок развяжется»! Боялся, что ты просто сломаешься от нагрузок физических и моральных, а так бывает очень часто!.. Да и шутка ли сказать, ученик! За месяц ты стал серебряным призером Москвы по боксу, чемпионом по дзюдо, защитил два норматива мастера спорта и я сам вручил тебе «красный пояс» по карате! Про такое я даже никогда не слышал и думаю, что никогда больше и не услышу!.. А что касается самбо, так своего мастера ты еще успеешь защитить, в течение следующего года соревнований будет много, а тебя, как борца, поверь мне, заметили!.. Так что всему свое время, ученик!..
И была его мудрая не по годам Марина, которая сказала просто:
– Мишенька… Я знаю, что такое спортивный азарт – сама не один раз уже выступала на соревнованиях… Только… Послушай меня… Ты уже и так доказал всем, что ты уникальный спортсмен… Но теперь… Теперь тебе придется выбрать… Если ты и дальше будешь тратить все свое время на бесконечные тренировки, то его совсем не останется на меня… А я, если честно, очень хочу, чтобы ты был рядом со мной, Миша… Хочу, чтобы ты по-настоящему был моим парнем… Ведь ты же не собираешься быть только спортсменом?
– Нет, Марина… – твердо ответил Мишка. – Я уже давно решил, что стану врачом! Военным врачом!
– А тогда послушай меня! – она обняла его и посмотрела прямо в глаза. – Ты уже мастер, Мишенька… Дальше в спорте перед тобой остаются только мастер международного класса, но для этого надо тренироваться до умопомрачения, войти в Союзную сборную и поехать хотя бы два-три раза на чемпионат Европы, я не говорю уже о большем… И заслуженный мастер спорта, но его получают только «старички» и только если у них в «зачете» несколько побед и как минимум на Европе… На это уйдут годы…
– Да если честно, Мариша, мне это и не надо…
– Ты уже «добежал» до того предела, Миша, после которого надо решать, бежать ли дальше и посвящать всю свою жизнь только спорту или остановиться и задуматься…
– Я понимаю, Мариша…
– Мне кажется, что не очень, Миша… Вот ты уже мастер по боксу и дзюдо… «Кандидат» по самбо… Что дальше?
– Знаешь… – Ох и трудное же это было решение, но Миша понимал, что его надо принять. – Если честно, то я нашел себя в карате… По-настоящему нашел… Это именно то, что мне нужно… А бокс… Я ведь и пошел-то на борьбу именно потому, что бокс не совсем мой спорт… А тянул дальше уже, наверное, просто по инерции…
– Ты хочешь сказать, что…
– Я полностью перейду на тренировки по карате, Мариша… Да и с дзюдо то же самое – дальше уже идти некуда, да и незачем… Ты права…
– А самбо?
Мишка улыбнулся:
– А вот самбо пока пусть остается! – Он чмокнул ее прямо в нос. – Я был трижды кандидатом, когда пришел в додзо к Учителю, теперь просто обязан стать трижды мастером… Ну, чтобы уравнять баланс… Вот получу мастера по самбо и полностью переключусь на карате! Обещаю!
– Ну, пусть хоть так… – согласилась Марина. – Все равно времени у нас с тобой будет хоть немного, но побольше…
…И Миша именно так и сделал…
Он продолжал тренировки в додзо у Учителя Тадеуша и тренировался в борцовском зале, но только как самбист – с дзюдо и боксом было покончено… Хотя… Карате давало теперь Мише намного больше, чем эти два спорта, им оставленные. Потому что в нем было очень много и от бокса, и от дзюдо, только здесь все это было соединено воедино…
Миша тренировался упорно, неистово и целенаправленно…
Весной 80-го, в апреле, когда до окончания школы Мише оставалось всего ничего, он получил и своего третьего мастера по самбо, заняв второе место на очередном чемпионате… Но… К тому времени для него это уже было совсем неважно… И он без сожаления оставил и самбо…
Теперь его единственным спортивным наставником был Учитель Тадеуш… Да и не только спортивным… Этот мужчина теперь стал учителем Миши в самом прямом и самом широком смысле – он учил семнадцатилетнего теперь уже паренька, как жить дальше, и очень верил в то, что он не сломается от ударов судьбы…
А жизнь, надо сказать, Мишу не пощадила… Видимо, как это правильно говорят, «судьба человека, она как зебра – после белой полосы обязательно наступает черная»…
А черная полоса Миши началась сразу же после Нового года…
Зима 1980 г. Москва.
11 января 80-го
20 февраля 80-го
19 апреля
– Получается, Миша, что, побив трех мастеров и заняв второе место, ты выполнил и даже перевыполнил немного норматив!.. Вот ты уже и мастер спорта, ученик!.. И заслуженно, я считаю!.. Когда-то я тоже был мастером по боксу, так что в этом спорте что-то понимаю…
Только теперь у Мишки засветились глаза… Да-да! Только теперь!.. Нет, он знал, конечно же, о нормативах, но был так расстроен своим проигрышем, что забыл о них напрочь!..
В тот же вечер, пропустив с разрешения тренера очередную тренировку по боксу – на сегодня с него бокса было достаточно, – он помчался к своей тайной зазнобе Марине, чтобы рассказать, а может, даже и похвастать немного, о том, чего он добился…
– Ну как? Выиграл?
Марина не язвила, а, даже наоборот, проявила странный для нее, потому что раньше такого не было, живой интерес к Мишиным достижениям.
А Мишка зарделся сразу же, да так, что его лицо теперь совсем не отличалось от вареной свеклы:
– Проиграл…
– Как? Не может быть! – Марина округлила глаза. – Ты же столько тренировался, так рвался на эти соревнования!.. Как же ты проиграл?..
– В финале…
– Подожди!!! В финале? Значит… Ты занял второе место на первенстве Москвы?!! И это ты называешь проиграл?!!
– Знаешь, Марина… – Мише почему-то было стыдно поднять на нее глаза. – Может, я и не прав… Но я считаю, что победитель только тот, кто победил, кто первый!.. А все остальные какие-то… «Полупобедители», что ли…
– И ты не прав! Второе место – это значит почти всегда, что в этот день тебе немножко не повезло… Оно такое же ценное, как и первое, потому что за него борются только двое, самых сильных! Это третье место всего лишь «Почетное», потому что двум уже побежденным дают последний шанс… Спортивное «золото» и «серебро», Миша, они почти равноценны!.. Ну, ты к этому еще привыкнешь… Я вот, к примеру, завоевала свою первую «почетную» «бронзу» только на своих пятых или, кажется, даже шестых соревнованиях! А ты только появился – и сразу второе место!.. Да ты просто молодец!.. И в следующий раз ты будешь более удачливый и обязательно победишь!!!
И…
Наверное, Марина и сама от себя такого не ожидала, но… Она схватила его за лицо своими крепкими, цепкими ладошками гимнастки и неумело чмокнула в губы.
У Мишки от этого, самого первого в его жизни поцелуя перехватило дыхание так, словно его не поцеловали, а со всего маху саданули прямо под дых!.. И, задохнувшийся, он сказал:
– Зато я теперь стал мастером, Мариш!..
– Вот и молодец, вот и здорово! – выпалила девчушка и теперь уже целенаправленно и обдуманно поцеловала Мишу долгим поцелуем. – Значит, ты не зря тренировался, второе место, а не первое – это просто ерунда и случайность!..
…Тогда, в то их случайное, незапланированное и первое свидание в подъезде девушки они простояли на лестнице, обнявшись, несколько часов… А домой, вернее, в дом Учителя, Миша вернулся только во втором часу ночи и совершенно счастливый лег спать…
Все! Абсолютно все изменилось в его жизни с этого дня…
Теперь он не ходил, как все обычные нормальные люди, а просто летал!.. И не только по улицам, а и на тренировках… И больше всего это было заметно именно в додзо, на тренировках у Учителя… Потому что Миша полностью перенес с собой в карате боксерский девиз легендарного Мохаммеда Али: «Летать, как бабочка, и жалить, как пчела!»
И результаты не заставили себя долго ждать – за неделю до чемпионата по дзюдо Учитель Тадеуш официально и торжественно вручил Мише «красный пояс»…
– Ты достиг очень хороших и очень больших результатов, ученик, за тот неполный год, когда начал ходить в наше додзо и познавать здесь истину… И когда-нибудь, Михаил, ты станешь выдающимся бойцом! Поздравляю тебя, ученик! Теперь ты мой сэмпай и я доверю тебе тренировки младшей детской группы вместе с Софьей… – и тут Учитель наклонился к самому уху Михаила. – Она уже почти год тренирует, а «красного пояса» сама так пока еще и не заработала…[5]
– Ос, Учитель! – ответил Миша с почтением.
Сказать, что Миша был на седьмом небе от счастья, это значит не сказать ничего!.. Наверное, это и называется той «белой полосой» в жизни каждого человека, когда у него получается все, чего хочется, и от этих успехов у него вырастают крылья.
Через неделю Миша выиграл чемпионат Москвы по дзюдо в своей юношеской категории и по праву получил звание мастера спорта, в шестнадцать лет!!!
Был, правда, небольшой провал через две недели, когда на чемпионате по самбо он занял всего лишь четвертое место, но Миша по этому поводу теперь совершенно не расстраивался – теперь в его жизни были два мудрых человека, которые сумели объяснить ему про спорт простые истины.
Учитель Тадеуш сказал, что даже было бы странно, если бы он завоевал хоть какое-то место, потому что в шестнадцатилетнем возрасте такие результаты, да за такой срок – это вообще непостижимо.
Он так и сказал ему тогда, после турнира:
– Тебе, Миша, еще очень повезло, что ты хотя бы до полуфинала добрался… А я, если честно, вообще опасался, что у тебя «пупок развяжется»! Боялся, что ты просто сломаешься от нагрузок физических и моральных, а так бывает очень часто!.. Да и шутка ли сказать, ученик! За месяц ты стал серебряным призером Москвы по боксу, чемпионом по дзюдо, защитил два норматива мастера спорта и я сам вручил тебе «красный пояс» по карате! Про такое я даже никогда не слышал и думаю, что никогда больше и не услышу!.. А что касается самбо, так своего мастера ты еще успеешь защитить, в течение следующего года соревнований будет много, а тебя, как борца, поверь мне, заметили!.. Так что всему свое время, ученик!..
И была его мудрая не по годам Марина, которая сказала просто:
– Мишенька… Я знаю, что такое спортивный азарт – сама не один раз уже выступала на соревнованиях… Только… Послушай меня… Ты уже и так доказал всем, что ты уникальный спортсмен… Но теперь… Теперь тебе придется выбрать… Если ты и дальше будешь тратить все свое время на бесконечные тренировки, то его совсем не останется на меня… А я, если честно, очень хочу, чтобы ты был рядом со мной, Миша… Хочу, чтобы ты по-настоящему был моим парнем… Ведь ты же не собираешься быть только спортсменом?
– Нет, Марина… – твердо ответил Мишка. – Я уже давно решил, что стану врачом! Военным врачом!
– А тогда послушай меня! – она обняла его и посмотрела прямо в глаза. – Ты уже мастер, Мишенька… Дальше в спорте перед тобой остаются только мастер международного класса, но для этого надо тренироваться до умопомрачения, войти в Союзную сборную и поехать хотя бы два-три раза на чемпионат Европы, я не говорю уже о большем… И заслуженный мастер спорта, но его получают только «старички» и только если у них в «зачете» несколько побед и как минимум на Европе… На это уйдут годы…
– Да если честно, Мариша, мне это и не надо…
– Ты уже «добежал» до того предела, Миша, после которого надо решать, бежать ли дальше и посвящать всю свою жизнь только спорту или остановиться и задуматься…
– Я понимаю, Мариша…
– Мне кажется, что не очень, Миша… Вот ты уже мастер по боксу и дзюдо… «Кандидат» по самбо… Что дальше?
– Знаешь… – Ох и трудное же это было решение, но Миша понимал, что его надо принять. – Если честно, то я нашел себя в карате… По-настоящему нашел… Это именно то, что мне нужно… А бокс… Я ведь и пошел-то на борьбу именно потому, что бокс не совсем мой спорт… А тянул дальше уже, наверное, просто по инерции…
– Ты хочешь сказать, что…
– Я полностью перейду на тренировки по карате, Мариша… Да и с дзюдо то же самое – дальше уже идти некуда, да и незачем… Ты права…
– А самбо?
Мишка улыбнулся:
– А вот самбо пока пусть остается! – Он чмокнул ее прямо в нос. – Я был трижды кандидатом, когда пришел в додзо к Учителю, теперь просто обязан стать трижды мастером… Ну, чтобы уравнять баланс… Вот получу мастера по самбо и полностью переключусь на карате! Обещаю!
– Ну, пусть хоть так… – согласилась Марина. – Все равно времени у нас с тобой будет хоть немного, но побольше…
…И Миша именно так и сделал…
Он продолжал тренировки в додзо у Учителя Тадеуша и тренировался в борцовском зале, но только как самбист – с дзюдо и боксом было покончено… Хотя… Карате давало теперь Мише намного больше, чем эти два спорта, им оставленные. Потому что в нем было очень много и от бокса, и от дзюдо, только здесь все это было соединено воедино…
Миша тренировался упорно, неистово и целенаправленно…
Весной 80-го, в апреле, когда до окончания школы Мише оставалось всего ничего, он получил и своего третьего мастера по самбо, заняв второе место на очередном чемпионате… Но… К тому времени для него это уже было совсем неважно… И он без сожаления оставил и самбо…
Теперь его единственным спортивным наставником был Учитель Тадеуш… Да и не только спортивным… Этот мужчина теперь стал учителем Миши в самом прямом и самом широком смысле – он учил семнадцатилетнего теперь уже паренька, как жить дальше, и очень верил в то, что он не сломается от ударов судьбы…
А жизнь, надо сказать, Мишу не пощадила… Видимо, как это правильно говорят, «судьба человека, она как зебра – после белой полосы обязательно наступает черная»…
А черная полоса Миши началась сразу же после Нового года…
Зима 1980 г. Москва.
Терпеть! Только терпеть и не сломаться!
…Все действительно началось сразу же после Нового года…
Видимо, високосный 80-й начинал собирать свою жатву…
Почти полгода семейству Парубец казалось, что все опять вошло в их обычную, семейную, нормальную колею… Мишкины успехи – это само собой, а Дашка, увлекшись под бдительным надзором старшего брата и Софьи карате, стала намного более дисциплинированной и из отсталой «троечницы» в первом классе во втором уверенно перешла в твердые хорошистки!.. Она и сама радовалась своим успехам, приписывая их «дяде Тадеушу», и радовала ими брата и мать…
А вот их мама…
Она после перенесенных операций, казалось, пошла на поправку и даже опять вышла на свою нелегкую работу простого почтальона… Все в их семье вернулось было в привычную колею, как вдруг…
Видимо, високосный 80-й начинал собирать свою жатву…
Почти полгода семейству Парубец казалось, что все опять вошло в их обычную, семейную, нормальную колею… Мишкины успехи – это само собой, а Дашка, увлекшись под бдительным надзором старшего брата и Софьи карате, стала намного более дисциплинированной и из отсталой «троечницы» в первом классе во втором уверенно перешла в твердые хорошистки!.. Она и сама радовалась своим успехам, приписывая их «дяде Тадеушу», и радовала ими брата и мать…
А вот их мама…
Она после перенесенных операций, казалось, пошла на поправку и даже опять вышла на свою нелегкую работу простого почтальона… Все в их семье вернулось было в привычную колею, как вдруг…
11 января 80-го
…Учитель куда-то выходил из додзо на несколько минут, его позвали к телефону, а потом, вернувшись, прямо посреди тренировки скомандовал:
– Яме! Миша, подойди!
Миша подбежал к Учителю и, склонившись в традиционном поклоне сэнсэй ни рэй, проговорил:
– Ос!
– Йой! Работаем ренраку! Кихон! Хадзиме! – скомандовал Учитель резким голосом.
Место Учителя, тренирующего группу, занял один из его учеников, мужчина лет тридцати, который был, кажется, архитектором, а в додзо уже успел получить коричневый пояс.
Сам же Тадеуш как-то странно обнял за плечи Мишу и вывел из зала:
– Мне надо с тобой поговорить…
– У вас что-то случилось, Учитель?
– Случилось… – казалось, что Тадеуш не знал, как начать разговор. – Случилось, Миша… Только не у меня, а у тебя… Даже не знаю, что сказать…
– Учитель… – Миша не узнавал своего сэнсэя. – Помните, вы мне рассказывали, как учил Морихей Уэсиба?
– «Если не знаешь, что делать – делай шаг вперед»… Ты это имел в виду, Миша?
– Да, Тадеуш Рафаилович…
Учитель с каким-то горьким сожалением посмотрел на Мишу и проговорил:
– Что ж… Ты парень крепкий… Боец… И держать удары умеешь… – Тадеуш посмотрел куда-то вдаль сквозь промерзшее окно. – Надеюсь, что и жизненные удары тоже…
– Что случилось? – Миша почувствовал, наверное, самим сердцем и задал правильный вопрос: – Что-то с мамой?
– Да, ученик… Мне позвонили из больницы, потому что она просила врачей позвонить именно мне… Ее забрали еще утром, когда ты и Дашка были в школе… Ей стало плохо прямо на работе… Добрые люди вызвали «Скорую» для лежавшей в снегу почтальонши…
– Что, Учитель? Что?!!
– В общем… – Тадеуш крепко сжал руку своего ученика. – Крепись, Миша… Мамы больше нет… У нее оказался рак… Давнишний… И ее, оказывается, именно поэтому два раза оперировали прошлой весной, когда вы с Дашкой у меня жили, а потом выписали… Я разговаривал с ее врачом, Миша… Он сказал, что примерно так и ожидал… В середине, может, в конце января…
Миша сидел на длинной деревянной скамеечке, похожий на каменное изваяние… И только мысли его бушевали, как раскаленная магма в кратере вулкана:
«…Мама! Мамочка! Что же ты мне ничего не сказала?!. Родная моя!.. Как же мы теперь с Дашкой без тебя будем?!! А Дашка?!! У меня хоть паспорт уже есть, а она? Ее же теперь в интернат заберут или в детский дом!.. Мамочка! Что же теперь будет-то?!»
Он долго сидел, не шелохнувшись, и только две слезинки, выкатившись из его глаз, упали на пол…
– Держись, ученик… – Тадеуш все это время был рядом с ним. – Держись!.. Ты же боец! А потому должен выдержать!
– Я сумею, Учитель… Я выдержу!..
– А с похоронами я помогу!.. Вся наша школа поможет! Не беспокойся! Мы своих в беде не бросаем!
– Спасибо, Учитель…
– С сегодняшнего дня вы с сестрой будете жить у меня, Миша… Как оно там будет дальше с Дашкой, неизвестно, но попробуем отбиться… В детдом не отдадим! Во всяком случае, пока все бумажные волокиты пройдут, у вас будет нормальная крыша над головой!
– Спасибо, Учитель… Спасибо за помощь и поддержку…
– Так должно быть, Миша!.. Так правильно и по-человечески… В общем… Разберемся с твоей бедой вместе, ученик, так любую беду, которая в дом приходит, переживать легче… Да справляться с ней сообща тоже легче!..
– А как Даша? Как ей сказать?
– Пока не стоит, Миша… Скажем, что ваша мама уехала надолго… На лечение за границу… А когда поправится, то обязательно приедет… Ничего! Справимся вместе!.. А Дашка, когда подрастет, поймет и простит…
– Яме! Миша, подойди!
Миша подбежал к Учителю и, склонившись в традиционном поклоне сэнсэй ни рэй, проговорил:
– Ос!
– Йой! Работаем ренраку! Кихон! Хадзиме! – скомандовал Учитель резким голосом.
Место Учителя, тренирующего группу, занял один из его учеников, мужчина лет тридцати, который был, кажется, архитектором, а в додзо уже успел получить коричневый пояс.
Сам же Тадеуш как-то странно обнял за плечи Мишу и вывел из зала:
– Мне надо с тобой поговорить…
– У вас что-то случилось, Учитель?
– Случилось… – казалось, что Тадеуш не знал, как начать разговор. – Случилось, Миша… Только не у меня, а у тебя… Даже не знаю, что сказать…
– Учитель… – Миша не узнавал своего сэнсэя. – Помните, вы мне рассказывали, как учил Морихей Уэсиба?
– «Если не знаешь, что делать – делай шаг вперед»… Ты это имел в виду, Миша?
– Да, Тадеуш Рафаилович…
Учитель с каким-то горьким сожалением посмотрел на Мишу и проговорил:
– Что ж… Ты парень крепкий… Боец… И держать удары умеешь… – Тадеуш посмотрел куда-то вдаль сквозь промерзшее окно. – Надеюсь, что и жизненные удары тоже…
– Что случилось? – Миша почувствовал, наверное, самим сердцем и задал правильный вопрос: – Что-то с мамой?
– Да, ученик… Мне позвонили из больницы, потому что она просила врачей позвонить именно мне… Ее забрали еще утром, когда ты и Дашка были в школе… Ей стало плохо прямо на работе… Добрые люди вызвали «Скорую» для лежавшей в снегу почтальонши…
– Что, Учитель? Что?!!
– В общем… – Тадеуш крепко сжал руку своего ученика. – Крепись, Миша… Мамы больше нет… У нее оказался рак… Давнишний… И ее, оказывается, именно поэтому два раза оперировали прошлой весной, когда вы с Дашкой у меня жили, а потом выписали… Я разговаривал с ее врачом, Миша… Он сказал, что примерно так и ожидал… В середине, может, в конце января…
Миша сидел на длинной деревянной скамеечке, похожий на каменное изваяние… И только мысли его бушевали, как раскаленная магма в кратере вулкана:
«…Мама! Мамочка! Что же ты мне ничего не сказала?!. Родная моя!.. Как же мы теперь с Дашкой без тебя будем?!! А Дашка?!! У меня хоть паспорт уже есть, а она? Ее же теперь в интернат заберут или в детский дом!.. Мамочка! Что же теперь будет-то?!»
Он долго сидел, не шелохнувшись, и только две слезинки, выкатившись из его глаз, упали на пол…
– Держись, ученик… – Тадеуш все это время был рядом с ним. – Держись!.. Ты же боец! А потому должен выдержать!
– Я сумею, Учитель… Я выдержу!..
– А с похоронами я помогу!.. Вся наша школа поможет! Не беспокойся! Мы своих в беде не бросаем!
– Спасибо, Учитель…
– С сегодняшнего дня вы с сестрой будете жить у меня, Миша… Как оно там будет дальше с Дашкой, неизвестно, но попробуем отбиться… В детдом не отдадим! Во всяком случае, пока все бумажные волокиты пройдут, у вас будет нормальная крыша над головой!
– Спасибо, Учитель… Спасибо за помощь и поддержку…
– Так должно быть, Миша!.. Так правильно и по-человечески… В общем… Разберемся с твоей бедой вместе, ученик, так любую беду, которая в дом приходит, переживать легче… Да справляться с ней сообща тоже легче!..
– А как Даша? Как ей сказать?
– Пока не стоит, Миша… Скажем, что ваша мама уехала надолго… На лечение за границу… А когда поправится, то обязательно приедет… Ничего! Справимся вместе!.. А Дашка, когда подрастет, поймет и простит…
20 февраля 80-го
…Да только…
Видимо, и вправду говорят, что беда в одиночку не ходит, а своих подружек за собой водит… «Пришла беда – отворяй ворота!..»
Только-только Миша начал «возвращаться к жизни» после похорон матери, только-только та, острая, как бритва, боль потери близкого человека притупилась, как…
…В тот день даже погода была какая-то угрюмая и мрачная…
Ну, помните, как у Горького: «Над седой равниной моря ветер тучи собирает…»?.. Моря в Москве, конечно же, не было, но вот над городом… В середине дня было темно, как поздним вечером, над головой клубились низкие свинцовые облака, которые полностью закрыли собой небо… Да только… На самом деле и облаков-то тех видно не было – на Москву буквально обрушился снегопад и мощный ветер!.. Да еще и мороз стоял под 20 градусов!..
Миша в тот день сам забрал из школы свою сестренку, и они, прикрывая шарфами и варежками свои лица и частенько подставляя под этот ветродуй спины, кое-как добрались до «Фрунзевца», на тренировку к Учителю.
В зале было тепло и уютно, и они, раскрасневшиеся с мороза, улыбались своим знакомым, которые тоже пришли сюда потренироваться…
Дашка сразу же нырнула в женскую раздевалку, и Миша уже собрался было последовать ее примеру, как его позвал Учитель:
– Миша!
– Да, Тадеуш Рафаилович? – он подошел к своему сэнсэю.
– Как дела, ученик?
– Все в порядке… Дашка сегодня две «пятерки» получила – по математике и рисованию. У меня «пятерка» по английскому… – Он уже привык рассказывать Учителю об их школьных успехах так, как если бы об этом спрашивал родной отец. – А что?
– Собирался потренироваться?
– Конечно!
Тадеуш посмотрел куда-то в сторону:
– Ты это, Миша… Дашка пусть тренируется… За ней София присмотрит… А потом и домой отведет… А ты не торопись переодеваться…
Миша смотрел на Учителя в недоумении и пытался понять, почему он говорит такие странные для него вещи…
– Какие-то неприятности, Учитель? Почему мне нельзя тренироваться?
– Тебе сейчас надо будет поехать в одно место, Миша… В институт Склифосовского…
– Зачем? Что мне там делать?
– Это ты там узнаешь… Там, в отделении травматологии… В общем, Маринка там твоя! – выдавил из себя наконец-то Учитель и уже вдогонку Мише крикнул: – Осторожнее, ученик! Сам под колеса не попади!
Он бежал так, как больше не бегал в своей жизни никогда…
Напрочь позабыв о том, что существует метро, он, как сумасшедший, несся по заснеженным, завьюженным улицам… Поскальзывался, падал, иногда прямо лицом в сугробы, но вставал и продолжал бежать дальше, мимо застывших в снежном плену автобусов и троллейбусов…
«…Быстрее!!! Быстрее беги!!! Еще быстрее!!!»
Подгонял он себя, путался в полах своего старенького короткого пальто, опять падал, но поднимался и с упорством Титана продолжал бежать навстречу ветру, который пригоршнями бросал ему снег прямо в лицо…
Мокрый, промерзший до костей, он ввалился в медицинский корпус и, не снижая скорости, понесся вверх по лестнице к травматологическому отделению…
– Где лежит Горячева Марина? – рявкнул Миша на молоденькую дежурную медсестру, сидевшую за письменным столом.
И, видимо, грозно рявкнул, да и весь вид его был какой-то взъерошенный, а взгляд не предвещал ничего хорошего… Девушка испуганно отстранилась от парня и, слегка заикаясь, проговорила:
– А-а… Он-на в т-третьей п-палате… В-вон х-халат весит… Н-надо об-бязательно н-надеть…
– Хорошо! – едва ли не крикнул Миша, одним рывком, так что пуговицы разлетелись по коридору, сбросил с себя пальто, накинул на плечи белый халат и уже через несколько секунд стоял около кровати Марины:
– Привет, Мариша…
Он смотрел в ее лицо, которое потемнело от боли и было теперь не румяным, как обычно, а мертвенно-серым, и на обилие бинтов, которые превратили ее талию и бедра в какой-то белый кокон.
– Как же это ты?..
– Вот так, Мишенька… – Она попробовала улыбнуться пересохшими губами, но у девушки ничего не получилось. – Сорвалась…
– Она как раз «большой оборот»[6] делала… Рука сорвалась, и Марина всем махом на нижний брус…
Миша обернулся на голос человека, которого в самом начале вообще здесь не заметил. Это был ее тренер, который сидел на стуле в самом уголке, неестественно сгорбившись, как древний старик.
– Что врачи сказали? – спросил Миша.
– Перелом таза… Через час-полтора будут делать операцию… Я тут позвонил… У меня есть друг старинный… Профессор хирургии… Вот теперь ждем, пока он приедет…
– Он хороший врач?
– До этого всех на ноги ставил…
– Куда же вы сами смотрели-то?!! Э-эх вы!!! А еще тренер!!!
– Не надо, Миша… Не ругайся… – проговорила Марина. – Сергей Викторович не виноват… Это я сама… Соревнования скоро… Хотела усложнить программу на перекладине, а ему ничего не сказала… Вот видишь… Не получилось у меня…
– Что же ты наделала, Мариша!.. Зачем?.. Что же теперь будет-то?
Девушка отвернула голову к стене, так, чтобы не смотреть на Мишу, и тихо сказала:
– Не верю я этому профессору… Не сделает он ничего… У меня от талии и ниже все огнем горит… А ногами двинуть не могу – совсем не чувствую… Словно они чужие, словно одолжила у кого…
Она помолчала немного и громко прошептала:
– Я теперь калекой останусь, Миша… И ты меня бросишь… Все… Закончилась любовь…
– Дура!!! – не сдержался Миша. – Я тебя не брошу! Никогда! Ни за что! Я же люблю тебя, Маришка! Понимаешь ты это?!!
Странное это было признание в любви…
Они уже почти год были вместе и даже строили какие-то совместные планы, но… Странно, но они ни разу так и не сказали друг другу ни единого словечка о любви… Просто так как-то сложилось, что она подразумевалась сама собой, что они о ней знали, и… Может быть, они просто еще стеснялись этих слов…
Девушка повернула свое измученное болью лицо к Мише, и из ее миндалевидных глаз покатились большие, горькие слезы:
– Мишенька… Не бросай меня, пожалуйста!.. Я же умру без тебя!..
…Он просидел больше пяти часов в коридоре, пока шла операция…
А когда к нему вышел профессор, то Миша только посмотрел на него, задавая немой вопрос…
– Вы кто ей, молодой человек?
– Жених и… Будущий муж! – сказал Миша с уверенностью. – Как она?
Профессор помял пятерней свой подбородок и задумчиво проговорил:
– Очень сложный перелом… Ей предстоит очень длительное лечение и, возможно, еще не одна операция… О спорте теперь не может быть и речи… Вопрос стоит так, будет ли она вообще когда-нибудь теперь передвигаться самостоятельно… И… Тут даже не все от врачей зависит… Тут очень многое зависит от ее организма…
– А что может быть, доктор?
– Если все будет хорошо, то она, возможно, через какое-то время вернется к нормальной жизни…
– А если…
– В таком случае, молодой человек, мне очень жаль… – профессор посмотрел Мише в глаза. – Возможно, что ей придется всю жизнь провести в инвалидной коляске… Очень много теперь будет зависеть от того, насколько она будет хотеть ходить… От ее морального состояния… Так что… Возможно, что если вы сумеете окружить ее заботой и заставить хотеть жить, то это будет для вашей невесты очень важным стимулом…
– Я ее не брошу, профессор! – произнес Миша убежденно.
– Надеюсь… Возможно, что от вашего к Марине отношения зависит 70 процентов ее выздоровления!.. Помните об этом, молодой человек! И постарайтесь почаще ее чем-нибудь радовать!..
– Я постараюсь… Я все сделаю…
…Начиная с этого дня Миша все свободное время пропадал в больнице и лишь изредка приходил домой, чтобы помыться и привести себя в порядок… Он даже свои школьные уроки делал в больнице, рядом с койкой Марины, а на следующий день сдавал ее выполненные домашние задания школьным учителям – подходила к концу учеба в десятом, выпускном классе… С Учителем он виделся в основном на тренировках в додзо, а с сестренкой Дашей еще и в школе…
И Миша готовился к соревнованиям…
Хотя, если честно, то он готов был уже забросить занятия не только самбо, но и карате… Но…
Во-первых, ему не позволяла так поступить с Учителем Тадеушем совесть… А во-вторых, когда он поделился своими мыслями с Мариной, она заявила ему очень жестко и категорично, что, мол, просто перестанет его уважать, если он оставит спорт, потому что будет считать, что Мишка просто слабак и он сломался перед трудностями… А еще, мол, он ей обещал прошлой весной, что получит своего третьего мастера, а Марина доверяет только тем мужчинам, которые умеют держать свое слово…
Вот она, женская хитрость во благо… А может, и не хитрость, потому что именно тогда, именно в тех, таких тяжелых для семнадцатилетнего пацана обстоятельствах и закалился по-настоящему Мишкин характер… И благодаря даже не сильному мастеру карате, Учителю Тадеушу, хотя и ему тоже, конечно, а слабой девчонке, которая волею случая стала инвалидом, но не потеряла силу духа и воли к победе, а главное – к жизни!..
И надо знать Мишу!..
«…Ладно! Будет тебе, Маришка, третий мастер! – думал он в те дни, шагая на тренировки. – Наизнанку вывернусь, все жилы порву или мне их порвут, но сделаю, как обещал! Или тогда мне рядом с тобой просто нечего будет делать!..»
Видимо, и вправду говорят, что беда в одиночку не ходит, а своих подружек за собой водит… «Пришла беда – отворяй ворота!..»
Только-только Миша начал «возвращаться к жизни» после похорон матери, только-только та, острая, как бритва, боль потери близкого человека притупилась, как…
…В тот день даже погода была какая-то угрюмая и мрачная…
Ну, помните, как у Горького: «Над седой равниной моря ветер тучи собирает…»?.. Моря в Москве, конечно же, не было, но вот над городом… В середине дня было темно, как поздним вечером, над головой клубились низкие свинцовые облака, которые полностью закрыли собой небо… Да только… На самом деле и облаков-то тех видно не было – на Москву буквально обрушился снегопад и мощный ветер!.. Да еще и мороз стоял под 20 градусов!..
Миша в тот день сам забрал из школы свою сестренку, и они, прикрывая шарфами и варежками свои лица и частенько подставляя под этот ветродуй спины, кое-как добрались до «Фрунзевца», на тренировку к Учителю.
В зале было тепло и уютно, и они, раскрасневшиеся с мороза, улыбались своим знакомым, которые тоже пришли сюда потренироваться…
Дашка сразу же нырнула в женскую раздевалку, и Миша уже собрался было последовать ее примеру, как его позвал Учитель:
– Миша!
– Да, Тадеуш Рафаилович? – он подошел к своему сэнсэю.
– Как дела, ученик?
– Все в порядке… Дашка сегодня две «пятерки» получила – по математике и рисованию. У меня «пятерка» по английскому… – Он уже привык рассказывать Учителю об их школьных успехах так, как если бы об этом спрашивал родной отец. – А что?
– Собирался потренироваться?
– Конечно!
Тадеуш посмотрел куда-то в сторону:
– Ты это, Миша… Дашка пусть тренируется… За ней София присмотрит… А потом и домой отведет… А ты не торопись переодеваться…
Миша смотрел на Учителя в недоумении и пытался понять, почему он говорит такие странные для него вещи…
– Какие-то неприятности, Учитель? Почему мне нельзя тренироваться?
– Тебе сейчас надо будет поехать в одно место, Миша… В институт Склифосовского…
– Зачем? Что мне там делать?
– Это ты там узнаешь… Там, в отделении травматологии… В общем, Маринка там твоя! – выдавил из себя наконец-то Учитель и уже вдогонку Мише крикнул: – Осторожнее, ученик! Сам под колеса не попади!
Он бежал так, как больше не бегал в своей жизни никогда…
Напрочь позабыв о том, что существует метро, он, как сумасшедший, несся по заснеженным, завьюженным улицам… Поскальзывался, падал, иногда прямо лицом в сугробы, но вставал и продолжал бежать дальше, мимо застывших в снежном плену автобусов и троллейбусов…
«…Быстрее!!! Быстрее беги!!! Еще быстрее!!!»
Подгонял он себя, путался в полах своего старенького короткого пальто, опять падал, но поднимался и с упорством Титана продолжал бежать навстречу ветру, который пригоршнями бросал ему снег прямо в лицо…
Мокрый, промерзший до костей, он ввалился в медицинский корпус и, не снижая скорости, понесся вверх по лестнице к травматологическому отделению…
– Где лежит Горячева Марина? – рявкнул Миша на молоденькую дежурную медсестру, сидевшую за письменным столом.
И, видимо, грозно рявкнул, да и весь вид его был какой-то взъерошенный, а взгляд не предвещал ничего хорошего… Девушка испуганно отстранилась от парня и, слегка заикаясь, проговорила:
– А-а… Он-на в т-третьей п-палате… В-вон х-халат весит… Н-надо об-бязательно н-надеть…
– Хорошо! – едва ли не крикнул Миша, одним рывком, так что пуговицы разлетелись по коридору, сбросил с себя пальто, накинул на плечи белый халат и уже через несколько секунд стоял около кровати Марины:
– Привет, Мариша…
Он смотрел в ее лицо, которое потемнело от боли и было теперь не румяным, как обычно, а мертвенно-серым, и на обилие бинтов, которые превратили ее талию и бедра в какой-то белый кокон.
– Как же это ты?..
– Вот так, Мишенька… – Она попробовала улыбнуться пересохшими губами, но у девушки ничего не получилось. – Сорвалась…
– Она как раз «большой оборот»[6] делала… Рука сорвалась, и Марина всем махом на нижний брус…
Миша обернулся на голос человека, которого в самом начале вообще здесь не заметил. Это был ее тренер, который сидел на стуле в самом уголке, неестественно сгорбившись, как древний старик.
– Что врачи сказали? – спросил Миша.
– Перелом таза… Через час-полтора будут делать операцию… Я тут позвонил… У меня есть друг старинный… Профессор хирургии… Вот теперь ждем, пока он приедет…
– Он хороший врач?
– До этого всех на ноги ставил…
– Куда же вы сами смотрели-то?!! Э-эх вы!!! А еще тренер!!!
– Не надо, Миша… Не ругайся… – проговорила Марина. – Сергей Викторович не виноват… Это я сама… Соревнования скоро… Хотела усложнить программу на перекладине, а ему ничего не сказала… Вот видишь… Не получилось у меня…
– Что же ты наделала, Мариша!.. Зачем?.. Что же теперь будет-то?
Девушка отвернула голову к стене, так, чтобы не смотреть на Мишу, и тихо сказала:
– Не верю я этому профессору… Не сделает он ничего… У меня от талии и ниже все огнем горит… А ногами двинуть не могу – совсем не чувствую… Словно они чужие, словно одолжила у кого…
Она помолчала немного и громко прошептала:
– Я теперь калекой останусь, Миша… И ты меня бросишь… Все… Закончилась любовь…
– Дура!!! – не сдержался Миша. – Я тебя не брошу! Никогда! Ни за что! Я же люблю тебя, Маришка! Понимаешь ты это?!!
Странное это было признание в любви…
Они уже почти год были вместе и даже строили какие-то совместные планы, но… Странно, но они ни разу так и не сказали друг другу ни единого словечка о любви… Просто так как-то сложилось, что она подразумевалась сама собой, что они о ней знали, и… Может быть, они просто еще стеснялись этих слов…
Девушка повернула свое измученное болью лицо к Мише, и из ее миндалевидных глаз покатились большие, горькие слезы:
– Мишенька… Не бросай меня, пожалуйста!.. Я же умру без тебя!..
…Он просидел больше пяти часов в коридоре, пока шла операция…
А когда к нему вышел профессор, то Миша только посмотрел на него, задавая немой вопрос…
– Вы кто ей, молодой человек?
– Жених и… Будущий муж! – сказал Миша с уверенностью. – Как она?
Профессор помял пятерней свой подбородок и задумчиво проговорил:
– Очень сложный перелом… Ей предстоит очень длительное лечение и, возможно, еще не одна операция… О спорте теперь не может быть и речи… Вопрос стоит так, будет ли она вообще когда-нибудь теперь передвигаться самостоятельно… И… Тут даже не все от врачей зависит… Тут очень многое зависит от ее организма…
– А что может быть, доктор?
– Если все будет хорошо, то она, возможно, через какое-то время вернется к нормальной жизни…
– А если…
– В таком случае, молодой человек, мне очень жаль… – профессор посмотрел Мише в глаза. – Возможно, что ей придется всю жизнь провести в инвалидной коляске… Очень много теперь будет зависеть от того, насколько она будет хотеть ходить… От ее морального состояния… Так что… Возможно, что если вы сумеете окружить ее заботой и заставить хотеть жить, то это будет для вашей невесты очень важным стимулом…
– Я ее не брошу, профессор! – произнес Миша убежденно.
– Надеюсь… Возможно, что от вашего к Марине отношения зависит 70 процентов ее выздоровления!.. Помните об этом, молодой человек! И постарайтесь почаще ее чем-нибудь радовать!..
– Я постараюсь… Я все сделаю…
…Начиная с этого дня Миша все свободное время пропадал в больнице и лишь изредка приходил домой, чтобы помыться и привести себя в порядок… Он даже свои школьные уроки делал в больнице, рядом с койкой Марины, а на следующий день сдавал ее выполненные домашние задания школьным учителям – подходила к концу учеба в десятом, выпускном классе… С Учителем он виделся в основном на тренировках в додзо, а с сестренкой Дашей еще и в школе…
И Миша готовился к соревнованиям…
Хотя, если честно, то он готов был уже забросить занятия не только самбо, но и карате… Но…
Во-первых, ему не позволяла так поступить с Учителем Тадеушем совесть… А во-вторых, когда он поделился своими мыслями с Мариной, она заявила ему очень жестко и категорично, что, мол, просто перестанет его уважать, если он оставит спорт, потому что будет считать, что Мишка просто слабак и он сломался перед трудностями… А еще, мол, он ей обещал прошлой весной, что получит своего третьего мастера, а Марина доверяет только тем мужчинам, которые умеют держать свое слово…
Вот она, женская хитрость во благо… А может, и не хитрость, потому что именно тогда, именно в тех, таких тяжелых для семнадцатилетнего пацана обстоятельствах и закалился по-настоящему Мишкин характер… И благодаря даже не сильному мастеру карате, Учителю Тадеушу, хотя и ему тоже, конечно, а слабой девчонке, которая волею случая стала инвалидом, но не потеряла силу духа и воли к победе, а главное – к жизни!..
И надо знать Мишу!..
«…Ладно! Будет тебе, Маришка, третий мастер! – думал он в те дни, шагая на тренировки. – Наизнанку вывернусь, все жилы порву или мне их порвут, но сделаю, как обещал! Или тогда мне рядом с тобой просто нечего будет делать!..»
19 апреля
…Весна к тому времени уже полностью вступила в свои права, ушли холода, растаял снег, уже довольно ощутимо припекало веселое солнышко, и даже распустившиеся почки на ветках кустов и деревьев уже превратились в зеленые масляные листочки. Распустились яблони и вишни, а в Ботаническом саду расцвела крупными сиреневыми цветами сакура… Природа ожила после холодной зимы, прилетели птицы в свои старые скворечники… В общем, все жило и все радовалось жизни…
Мишу в отделении травматологии института Склифосовского уже считали едва ли не своим сотрудником, столько времени он провел здесь, столько ночей он спал здесь, на жестком стуле у койки своей Маринки. Ему даже принесли старенькое продавленное кресло, чтобы парню было удобнее в нем засыпать, за что он был безмерно благодарен.
За два месяца его Марина перенесла несколько операций, но… Особого результата они не принесли, разве что избавили девушку от постоянной боли… Но ходить она так и не начала… Теперь за нее это делал Миша… Вернее, они делали это вдвоем… Миша просто возил ее всюду в инвалидном кресле… И старался вселить в нее уверенность в завтрашнем дне, уверенность в том, что ничего не потеряно…
– Мариш! Смотри, какая красота!
Он привез ее тогда на ВДНХ, а потом они долго гуляли по зеленым аллеям и случайно, а может быть, и специально, попали в Ботанический сад, где Миша прикатил коляску к небольшому, но такому красивому, цветущему дереву…
– Спасибо тебе, Мишенька… Я, если честно, сколько себя помню, все свое свободное время от школы проводила на тренировках… Так что… Стыдно, но я даже не знаю, что это за дерево такое, представляешь?!
– Я тоже только теперь узнал, Мариша… Оказывается, это именно оно и есть, священное японское дерево – сакура… Я видел ее цветок, но только на эмблемах школ по карате, а вот так, вживую… Я-то думал, что она только на Окинаве и растет…
Мишу в отделении травматологии института Склифосовского уже считали едва ли не своим сотрудником, столько времени он провел здесь, столько ночей он спал здесь, на жестком стуле у койки своей Маринки. Ему даже принесли старенькое продавленное кресло, чтобы парню было удобнее в нем засыпать, за что он был безмерно благодарен.
За два месяца его Марина перенесла несколько операций, но… Особого результата они не принесли, разве что избавили девушку от постоянной боли… Но ходить она так и не начала… Теперь за нее это делал Миша… Вернее, они делали это вдвоем… Миша просто возил ее всюду в инвалидном кресле… И старался вселить в нее уверенность в завтрашнем дне, уверенность в том, что ничего не потеряно…
– Мариш! Смотри, какая красота!
Он привез ее тогда на ВДНХ, а потом они долго гуляли по зеленым аллеям и случайно, а может быть, и специально, попали в Ботанический сад, где Миша прикатил коляску к небольшому, но такому красивому, цветущему дереву…
– Спасибо тебе, Мишенька… Я, если честно, сколько себя помню, все свое свободное время от школы проводила на тренировках… Так что… Стыдно, но я даже не знаю, что это за дерево такое, представляешь?!
– Я тоже только теперь узнал, Мариша… Оказывается, это именно оно и есть, священное японское дерево – сакура… Я видел ее цветок, но только на эмблемах школ по карате, а вот так, вживую… Я-то думал, что она только на Окинаве и растет…