Неизвестен Автор. Царицын ключ

   - Ну как там? - спросила Элла. - Как Василий?
   - Обойдется, - сказал Андрюша. - Травма у него в основном психическая. Он Эдуарда даже не узнал сначала. И говорить не может. Рычит и прячется под подушку.
   - Андрюша, свет мой, - сказал дед жалобно, - устал ты небось ужасно?
   - Есть немного, - ответил Андрюша, усаживаясь на скамью и вытягивая ноги.
   - А вот надо снова на мельницу сходить. Надо.
   - Нет, - сказал Андрюша, - не надо.
   - Надо, Андрюша, - поддержал деда Вениамин.
   - Может, не стоит? - вмешалась Элла. - Подождем милицию. Там преступники и медведи.
   - Милицию не дождешься, - сказал дед, - потому что ее еще и не вызывали. Да и медведя сменить надо, неблагородно животное держать так долго на посту.
   - Может, вы Эдуарда позовете?
   - Какой из него помощник, - сказал дед, - он чужой.
   - А Андрюша?
   - Андрей - человек военный, - сказал дед, - строевой.
   Андрей не был военным человеком, но доверие деда, выраженное в столь странной форме, почему-то польстило. Он молча поднялся.
   24
   Еще за километр до мельницы они увидели столб черного дыма.
   - Ах ты, - крикнул дед, - там же медведь! Как бы чего не вышло!
   Они в молчании добежали до края поляны.
   Мельница горела, как аккуратно сложенная поленница дров, ровным свечным пламенем. Видно, за столетия древесина просохла и прокалилась - таких дров нарочно не сыщешь.
   Они подбежали ближе - пламя отражалось в озере и на крыше кабины утонувшего грузовика. Неподалеку в траве, оскалившись, но не зло, а удивленно, лежал убитый Миша.
   Дед не смотрел на мельницу, присел на корточки рядом со зверем.
   - Как часовой, - сказал он, - до последней капли крови.
   - Опоздали, - вздохнул Андрюша.
   - Я виноват, - сказал дед. - Мне думать надо. Эта липовая икра больших денег стоит.
   - Но Василий сидит в погребе, я сам видел, мы с Эдуардом Олеговичем недавно там были...
   - Разве это так важно?
   - Важно, - сказал Андрюша. - Настоящие привидения не стреляют. Никогда не поверю.
   - Поверишь в привидение, в остальное уж легче, - сказал дед. - Закопать его надо. А то кто-нибудь захочет шкуру снять...
   Пламя от мельницы смешивалось с солнечным светом, накладывалось на него, и было неправильно, что пожар происходит в середине дня, а над Мишкой вьются мухи.
   - Надо бы кому-нибудь здесь остаться, - сказал Андрюша.
   - И пулю в лоб? Да, пулю в лоб? - спросил дед, поглядел на медведя и добавил: - Может, и лучше бы мне, дураку, эту пулю.
   Вдали, на краю леса, зло ревела медведица. Но не подходила.
   25
   Вениамину вроде бы полегчало. Ангелина прибежала с фермы, пыталась уговорить его поесть, но Веню тошнило, от еды он отказался. Дед Артем, когда они с Андрюшей, закопав медведя, без сил приплелись из леса, спрятался у себя дома, сказав, что больше ничего не хочет и лучше помрет. Зато прилетел Гришка, сидел на окне, смотрел на Веню и говорил ему латинские фразы. Веня переводил их слабым голосом, и ворон кивал, одобряя правильность перевода. Элла сказала:
   - Гриша, может, хватит отвлекать Вениамина? Ему нужен покой.
   - Он мне не мешает, - возразил Вениамин.
   - Никогда, - сказал ворон.
   Андрюша, еще в запале и на нервном взводе, вдруг вскочил, бросился к погребу, присел на корточки перед маленьким окошком.
   - Василий, ты знаешь, что мельницу сожгли?
   - Ууу, - сказал Василий в ответ. Он был в нервном шоке.
   - Кто это сделал? - спросил Андрюша. - Лучше ответь сразу. Шуточки кончились. В деревне находится маньяк с ружьем.
   Василий внимательно слушал, не перебивал, а потом вдруг ответил грубым словом и завыл снова. Больше Андрюше ничего добиться не удалось, но, когда он уходил домой, показалось, что вслед из погреба донесся смешок. Может быть, показалось.
   А еще через час вернулся Эдуард Олегович, который на велосипеде укатил было в Красное, чтобы вызвать вертолет и милицию. Его встретили у околицы мальчишки и принесли за ним велосипед. Ему не повезло. Километрах в десяти от деревни, у моста со львами, он на повороте не удержался и упал в кювет. Переднее колесо отлетело - спицы наружу. Вот и тащил три часа обратно велосипед на себе.
   - Понимаете, - сказал он, - велосипед не мой. Я не мог оставить его на дороге, где каждый может его похитить.
   Эдуард Олегович был пропылен, волосы слиплись, косо приклеились к черепу. Он сидел у постели Вениамина, страшно расстроенный неудачей. Элле было жалко его.
   - Вы поступили как настоящий медик.
   - Я давал клятву Гиппократа. Другого морального пути у меня нету.
   Эдуард Олегович поднялся, поманил Андрюшу на крыльцо. Там, понизив голос, сказал:
   - Лично я, - усики его чуть шевелились под носом, как живые, - лично я не верю в местный фольклор. Но иногда начинаю сомневаться. Вороны говорят, медведи стреляют...
   - О медведе не беспокойтесь, - горько сказал Андрюша. - Медведь погиб. Его застрелили.
   - Как это случилось?
   - Он мельницу защищал, а мы с дедом опоздали.
   - Прискорбно. Они заметали следы. Преступники. Но кто они - вот главный вопрос. Завтра здесь будет милиция, и тогда Василий во всем сознается. Вы ведь тоже думаете, что он был не один?
   - Думаю, - сказал Андрюша.
   Над деревней опускался мирный вечер, коровы расходились по дворам, пастух оттянул кнутом, и хлопок показался Андрюше новым выстрелом. Солнце садилось в сизое с оранжевой оторочкой облако.
   - Погода портится, - сказал Эдуард, проследив за взглядом Андрюши. Кстати, где ключи от погреба? Мой долг осмотреть его.
   - У деда ключи, - сказал Андрюша. - Но я думаю, дед спит.
   - Ну тогда я попозже, хотя меня не прельщает возможность вновь встретиться с этим бугаем.
   Вернулись в дом. У Вени оказалась повышенная температура - тридцать семь и пять. Не очень большая, но все-таки... Эдуард решил сходить за аспирином, а Элла вызвалась его сопровождать - ей хотелось на свежий воздух. Облако, в которое село солнце, постепенно закрыло половину неба, поднялся ветер. Ангелина вдруг расплакалась и ушла из комнаты. Ей было жалко медведя.
   - Здесь больше странностей, чем положено деревне, - заметил Вениамин. Весь день думаю об этом.
   - Ноги гудят, - отозвался Андрюша. - Я слишком часто бегаю по лесу. По крайней мере двумя странностями с сегодняшнего дня меньше.
   - Элла не зря говорит, что ты циник, - сказал Веня, морщась от боли. - Ты имеешь в виду мельницу и медведя?
   - Да, прогресс цивилизации сильно бьет по сказкам. Сказку, как видно, можно эксплуатировать. В хороших ли, плохих целях, но эксплуатировать. Медведь стреляет из пушки, а из селедки делают осетровую икру. Главное, чтобы никто не удивлялся. Был бы дракон, сторожил бы колхозный амбар.
   В комнате разливались голубые сумерки. Далеко-далеко раскатился гром, потом на мгновение комнату высветило зарницей.
   - Свет зажечь? - спросил Андрюша.
   - Не надо. А если это не сказка? - сказал Вениамин. - Если ей есть физическое объяснение?
   - Что ты имеешь в виду? - спросил Андрюша.
   Ему хотелось спать и не нравилось, как блестят глаза Вениамина. Ангелина звенела посудой - мыла ее на кухне.
   - Марциальные воды, - сказал Вениамин. - Эти загадочные марциальные воды для императрицы.
   - Которые были развенчаны коварным медиком Блюменквистом.
   - Но если в восемнадцатом веке до Петербурга докатился слух, он должен был на чем-то основываться!
   - Кто-то хотел выслужиться и сыграл на царицыном суеверии, - сказал Андрюша и задремал. Слова Вени достигали его сознания, но путались с дремой, с началом сна.
   - А если этот источник существует? На верстовом столбе у пушки есть надпись: "До Царицына ключа 9 верст". Подумай, какие здесь бабочки, рыбы, ягоды, Гришка наконец! Разве бывают такие крупные вороны?
   - И молоко, - откликнулась Ангелина из кухни, голос ее был далеким-далеким: Андрюша вновь бежал за грузовиком... - Есть ключ, приближался девичий голос. - В горах, в лесу. Никто туда не ходит: ход завалило, секунд-майор как сгинул, так и завалило. Откуда у нас в реке такая вода хорошая? Дед Артем говорит: санаторий надо ставить. Она же откуда-то течет? Живая вода, живая вода - в этом есть смысл?
   Живая вода текла и текла перед глазами Андрея, сияя на солнце и переворачивая маленькие камушки.
   - Елена туда ходила, - сказал кто-то, - майора водой поливала, а царице не досталось. Смешно, правда? Царские сатрапы остались с носом.
   Андрюша так и заснул, облокотясь о стол, и спал, пока рука не ушла в сторону и голова не ткнулась носом в скатерть. Показалось, что секунд-майор ударил палкой по лбу его, а не Веню... В комнате горел свет. Эдуард Олегович с тревожным, смущенным лицом склонился над кроватью. В одной руке он держал чайную ложку с таблеткой аспирина, в другой - стакан воды.
   - Выпей, - говорил он Вениамину, - это проверенное средство. Поможет обязательно.
   - Ему бы укол сделать, - сказал со сна Андрей.
   - Зачем? - Глаза Вениамина агрессивно горели. У него начинался жар. - Мне лучше.
   Таблетку он все-таки проглотил.
   - Я тоже устал за сегодняшний день, - сказал Эдуард. - Испытания, выпавшие на мою долю, когда я не жалея сил мчался в село Красное за помощью! Нет, я не набиваю себе цену...
   - Мы так не думаем, - сказала Элла, глядя на него с сочувствием, которое раздражало Андрюшу. Он подошел к окну. Гром гремел чаще, а ветер уже наскакивал на дом так, словно хотел помериться силой со стенами. Андрюша прикрыл окно, и Веня сказал:
   - Не надо, Андрюша, душно.
   Элла положила ладонь на лоб Вене.
   - Ну-ка, - сказала она, - давай еще разок поставим градусник.
   Веня не сопротивлялся, глаза его горели, он что-то шептал.
   - Что такое? - спросила Ангелина.
   - Шучу, - прошептал Веня, - шучу, не обращайте внимания. - Он улыбнулся, но глаза смотрели отрешенно.
   Дверь приоткрылась. Вошел дед Артем.
   - Большая непогода, - сообщил он, оглядев сидевших в комнате. - А вы лекарство ему давали? Нужны антибиотики.
   - Виноват, - сказал Эдуард. - Но ведь это первый случай в нашей деревне за два года. Я лекарства давно не выписывал.
   - Он ездил на велосипеде в Красное, - сказала Элла.
   - Небось не доехал, - усомнился дед.
   - Велосипед сломался, - сказал Эдуард. - Можете посмотреть, колесо пополам. Чуть живой остался. Была бы еще одна жертва.
   - Хватит жертв, - сказал дед, все еще стоя над Вениамином. - Ему бы живой воды.
   - Неплохо бы, - сказал Эдуард Олегович. - Но лучше вертолет.
   - Я пойду в Красное, - сказал Андрюша.
   - Ты не дойдешь до утра, - сказал Эдуард. - Тридцать пять километров под ливнем и в бурю.
   - Я не могу позволить, - сказала Элла.
   Три старухи из тех, что сидели вчера перед клубом, а потом пели для Эллы, вошли рядком, сели, поклонившись, на скамью у двери, отказались от чаю.
   - Ты не пришла, - сказала одна из них Элле. - Вот мы и пришли.
   - Спасибо, - ответила Элла. - У нас несчастье.
   - Знаем, - сказали старухи. Они были разные, но схожи с Ангелиной глазами, чистотой кожи и статью.
   - Спасибо, - сказал и Веня, окинув их лихорадочным взором. - Вы пришли петь? Пойте, вы мне не мешаете.
   - Плох, - сказала одна из старух. - Жар повышается.
   - А у Эдуарда, конечно, антибиотиков нету, - сказала вторая.
   - Мне они были не нужны. Здесь все здоровы. Я даже их не заказывал.
   - За живой водой надо, - сказала первая старуха.
   - Я пойду в Красное, - сказал Андрюша, - вызову вертолет.
   - Вертолет - это хорошо, но лучше бы его не трогать, - сказала вторая старуха. - Живая вода лучше.
   - Живая вода, жилая вода, пожилая вода, - мелодично и тихо запел Вениамин.
   - Чувствует, - сказала первая старуха.
   - Нуждается, - подтвердила третья, а вторая напомнила:
   - Девица должна идти. Любящее сердце. - И все обернулись к Ангелине. Та покраснела, сказала серьезно:
   - Я бы пошла, но пути не знаю.
   - И никто не знает, - сказала первая старуха, - но ходили.
   - Туда же ход потерян, завален обвалом, - сказал Эдуард.
   - Ход потерян, - согласился дед Артем, - я проверял.
   - Проверка - это, конечно, современно, - сказала первая старуха, - а моя бабка старика своего выходила, когда его волки задрали. Помирал ведь...
   - А как она туда ходила? - спросил Эдуард.
   - Незнамо, - ответили старухи. Потом третья сказала:
   - Верно, Гришка дорогу знает к Царицыну ключу.
   - Нет дороги, - сказал дед Артем. - Останемся, бабы, на почве исторической правды.
   - А ты, баламут, молчи. Тоже мне, привидение! Не твоя колготня, стояла бы мельница, - сказала первая старуха.
   - Стояла бы? А вы знаете, что там селедочную икру в черную красили?
   - Красили, - согласились старухи. - На той неделе милиционер обещался приехать. Без шуму.
   - Все-то вы знаете, бабы, - сказал дед с отвращением.
   - Знаем, - согласилась вторая старуха и кивнула Элле на деда Артема. Шебутной он, выдержки маловато. За архивным документом человека не видит. Старухи захихикали.
   - Хорошо, - вдруг сказала Ангелина, - я пойду. Пойду!
   - Добро, - сказала первая старуха.
   - Постыдись, - возразил Эдуард. - Ты же комсомолка, кончала училище, готовишься в вуз.
   Резкий порыв ветра распахнул окно, молнии сверкали совсем близко. На подоконник уселся Гришка, скосил глазом в комнату.
   - Сведешь девку к живой воде? - спросила вторая старуха.
   - Омнианпрекларрррарара! - воскликнул ворон.
   - Закрой окно, - сказала строго Элла, - у Вени жар.
   - Рук нету, - ответил ворон, захлопал крыльями, взмыл, смешался с синевой вечера, молниями и черными облаками.
   Элла бросилась закрывать окно.
   - На рассвете пойдешь, - сказала первая старуха, - он покажет. Не отказался.
   - Старый стал, - сказала, поднимаясь, вторая.
   Скрипели ступеньки, старухи спускались с крыльца.
   Ангелина проводила их, вернулась. Было тихо. Потом Андрюша глупо улыбнулся:
   - Геля, если пойдешь, возьми меня, заодно кассу захватим.
   - Глупец, - сказал дед Артем, - кассы не существует.
   Эдуард Олегович молчал, поглядывал на всех, был бледен.
   26
   - Ничего страшного, - сказал серьезно Вениамин. - Стакан живой воды поставит меня на ноги. Разве не так?
   - Спать, спать. - Эдуард Олегович поднялся. - Мне, к сожалению, еще одного пациента навестить надо. Долг прежде всего.
   - Может, его на ночь выпустить из погреба? - сказала Элла. - Он же простудится.
   - Нет, - сказал дед Артем, - и не подумаю. Делайте со мной что хотите. После того как мельница сгорела и Мишка погиб, нет ему пощады - это же банда, которая сама никого не жалеет!
   - Я с вами полностью согласен, совершенно, абсолютно, - сказал Эдуард. Но я гуманист и ничего не могу с собой поделать...
   - Пошли вместе, - сказал дед. - Я послежу. Передай-ка мне ружье, Андрюша.
   - Это лишнее, - сказал Эдуард Олегович, - вы устали, вы пожилой человек. Я с ним справлюсь.
   - Не знаю, как уж и справишься, а вдвоем лучше. Пошли, пока дождь не хлынул.
   - Идите, - согласился Веня.
   Температура у него была тридцать девять и шесть.
   Когда дверь за ушедшими закрылась, засобирался и Андрюша.
   - Пойду в Красное, ничего со мной не случится.
   - Куда ты пойдешь? - возмутилась Элла. - На тебе же лица нет!
   - Хорошо, - сдался Андрюша. - Тогда я иду отдыхать. Через час прошу меня разбудить. К тому времени, надеюсь, и гроза пройдет. Дайте слово, что меня разбудите. - И он твердым шагом, хоть ноги и ныли от дневных хождений, прошел в холодную горницу, рухнул на постель и тут же заснул.
   27
   Андрюша не слышал, как бушевала гроза. Он проснулся от тишины, слагавшейся из ровного и густого шума дождя, который был постоянен и потому неслышен.
   Андрюша вскинулся, вскочил в полной темноте с кровати, выбежал в сени. Ему показалось, что дом опустел, что все покинули его.
   Но в щель под дверью в теплую половину пробивался свет.
   Андрюша распахнул дверь, щурясь заспанными глазами. На ходиках была половина второго. Вениамин спал. Он был пятнист - черное с красным. Дышал часто, ворочался, сучил во сне руками. Возле кровати на стуле дремала Элла.
   - Что случилось? - прошептал отчаянно Андрюша, злой на весь свет, оскорбленный предательством близких, а еще более предательством собственного тела, которое потратило на сон четыре часа. - Почему никто не думает о Вениамине?
   - Ах, - вздрогнула Элла, - ты проснулся?
   - Каждая минута на счету, - сказал Андрюша.
   - Причешись, - сказала Элла, - ты дико выглядишь. Мы тебя не будили, ждали, что пройдет дождь.
   Вениамин забормотал во сне. Вошла Ангелина со сложенным мокрым полотенцем, положила на лоб Вене.
   - Какая температура? - спросил шепотом Андрюша.
   - Сорок, - сказала Элла.
   - Эдуард приходил? Что говорит?
   - Нет, пропал куда-то, - сказала Элла. - Он тоже устал.
   - У вас есть сапоги? - спросил Андрюша.
   - Погоди... - Ангелина принесла резиновые сапоги и брезентовый плащ. Впору будет? - спросила она.
   - Впору, - сказал Андрюша, переобуваясь. - Ну я пошел.
   - Иди, - сказала Элла, - только будь осторожен.
   Андрюша пересек двор, скрипнула калитка. Почему-то ему показалось, что ливень на улице сильней, чем во дворе. Струи дождя сразу нашли путь за ворот, и плащ отяжелел. "Как я дойду до Красного? - подумал Андрюша. - Тридцать пять километров лесом. Пять километров в час... Семь часов. Главное, не терять темпа".
   Он огляделся. Было темно так, что глаза с трудом, лишь по тусклому блеску луж находили дорогу. Небо было затянуто тучами. Силуэты домов и заборов угадывались лишь потому, что были темнее окружающей темноты. Дождь сыпал мельче, но густо и занудно. Собаки молчали, все в деревне молчало.
   И сквозь этот бесконечный молчаливый шорох дождя до Андрюши донесся крик, приглушенный, еле слышный, и были в этом крике отчаяние, одиночество и безнадежность. Андрюша побежал, скользя по лужам, к площади. Крик заглох. Андрюша остановился, и ему стало страшно, страшно посреди деревни, и сознание этого заставило его содрогнуться от мысли, как он будет идти по тайге.
   Крик возник вновь и вновь оборвался.
   Андрюша упал, но он уже так промок, что это не имело значения. Плащ налился свинцовой тяжестью, и все было как в кошмаре, и хотелось открыть глаза, чтобы увидеть хоть какой-нибудь свет.
   - Помогите! - донеслось сквозь дождь и оборвалось вновь.
   - Иду, - сказал Андрюша, и голос его оказался тих, сорвался, не хватило воздуха.
   И вдруг крик раздался снова совсем рядом.
   Глаза ли привыкли или в тучах был просвет, но Андрюша вдруг догадался, что стоит возле погреба, куда заточили Василия. И его взяла злость - оказывается, бежал на помощь негодяю.
   - Помогите! - Голос был тонким. Василий притворился немощным, чтобы вызвать жалость у прохожего. Но какой здесь прохожий?
   - Молчи, - сказал в сердцах Андрюша, намереваясь повернуть обратно. Сколько времени потерял...
   - Андрюша! - Голос был близко. - Андрюша, счастье ты мое!
   - Дед Артем? Почему вы здесь?
   - Прелестно, великолепно, - раздался второй знакомый голос. - Мы никак не рассчитывали на вашу помощь. Это замечательно!
   - И вы, Эдуард Олегович?
   - Наша вина, наша вина, - сказал Эдуард. - И эта гроза, все за заборами, адский шум, ничего не слышно. - Пленники говорили сквозь маленькое окошко, голоса их доносились глухо.
   - Обманул он нас, - объяснил дед Артем. - Притворился спящим, а потом ключи схватил и бежать. И замкнул.
   - Мы виноваты, ах как мы виноваты! - сказал Эдуард. - Теперь он уже в лесу, в безопасности.
   - Найдем, - твердо сказал дед Артем. - Отмыкай.
   Андрюша нащупал замок, амбарный замок, крепкий.
   - А где ключ? - спросил он.
   - Ключа нету, - сказал дед Артем, - унес он.
   Андрюша попытался сбить замок кирпичом, найденным рядом. Кирпич раскололся пополам.
   - Не открывается, - сообщил он.
   Все было мокрым. Весь мир был мокрым и холодным.
   - Иди домой, - сказал дед Артем, - топор возьми, ничего не поделаешь.
   - Глупо, - сказал Андрюша. Он хотел было добавить, что каждая минута на счету, а тут два... гм... человека дали запереть себя в подвале. Но сдержался, понимая, что все равно надо их спасать. - Иду, - сказал он и вдруг увидел, что из темноты на него глядит яркий тигриный глаз. Он сжался, колени стали мягкими... Но нет, это не глаза хищника, это фара. Кто-то ехал по дороге.
   - Эй! - закричал Андрюша, как кричат моряки, завидя парус после года, проведенного на необитаемом острове. - Эй, стойте!
   Мотоцикл ослепил Андрюшу. Голос Глафиры спросил:
   - Что вы тут делаете?
   - Это ничего, - донесся голос из погреба, - это хорошо. Не плачь, Эдуард, спасение пришло.
   28
   Элла сопротивлялась, утверждая, что мальчику Коле одному ехать в Красное после трудного дня в такую темень совершенно невозможно, но Коля был как кремень. Поедет, и все тут, только заправится - в сарае есть запасные канистры. Расстроен Коля был смертельно: такой день, столько событий, а его не было. Он был глубоко убежден, что, будь он в деревне, и мельница не сгорела бы, и медведь бы не погиб, и Веня не пострадал бы. Но дело прошлое, теперь же спасение зависело от Коли, и тут все препятствия были несущественны.
   Веня проснулся, он был в сознании, но сильно страдал. Элла с Глафирой хлопотали возле него, а Коля с Андрюшей пошли в сарай.
   - Василию не завидую, - сказал Коля. - Мы с милиционером его с утра возьмем. За ним еще дела найдутся.
   - Может, с тобой поехать, чтоб не скучно было?
   - Только машину перегрузишь, - сказал Коля. - Лучше за женщинами присмотри. Ты один тут мужик остался.
   От похвалы стало приятно, хоть исходила она от мальчика.
   - Как же этот Васька их скрутил? - рассуждал Коля. - Достань-ка мне масло с полки, ты повыше будешь, акселерат.
   - Он на Эдуарда кинулся, зарычал, Эдуард струхнул, споткнулся о ящик, деда свалил. Остальное - дело техники.
   - Это так, - согласился Коля. - Ну я поехал.
   Андрюша помог выкатить мотоцикл за ворота, закрыл их, привычно ежась от дождя, глядя, как тает в струях воды красный огонек.
   Напротив горел свет у деда Артема. Дед переживал. Был унижен. Может, навестить его?
   Переходя улицу, Андрюша вдруг понял, что видит уже и дорогу, и темный забор деда. Три часа - начинает светать. Здесь рано светает. А спать не хочется. Дождь вроде бы стал потише, хотя за лесом все еще вспыхивали зарницы и перекатывался гром.
   Короткий звук догнал Андрюшу: во дворе хлопнула дверь. Кто-то вышел. Звуки разносились далеко и гулко.
   Снова тишина. Потом осторожные шаги по доскам, скрипнула калитка. Андрюша замер у дедова забора.
   В калитке образовалась тень. Ангелина стояла, словно не зная, что делать дальше, куда идти.
   - Эй, - тихо сказала она, - ты где?
   Андрюша не откликнулся. Человек обычно чувствует, что зовут не его. И горькое подозрение мелькнуло в голове юноши - она зовет Василия, переживает за него, ждет, а все разговоры о живой воде, все сказки, ключи и компрессы - так, развлечение. Все равно мы здесь чужие, подумал Андрюша. Вот приехали, уедем, а деревня будет жить дальше по своим странным законам... до тех пор, пока не построят здесь санаторий, не понаедут отдыхающие, которые обволокут своими, новыми и неинтересными легендами пушку на площади и странное название "Царицын ключ".
   Черная тень пронеслась по светлеющему небу, захлопали крылья. Ворон опустился на забор рядом с Ангелиной, четкий силуэт его громоздился над девушкой.
   - Гришка! - обрадовалась Ангелина. - А я боялась, что ты не прилетишь! Нам спешить надо.
   Ворон взмахнул крыльями, как будто стряхивал с них капли дождя.
   - Подожди здесь, я сапоги надену, банку возьму.
   Стукнула калитка. Андрюше стало стыдно, что он подглядывает. В это время тонкий длинный скрип раздался сзади. Андрюша оглянулся. Приоткрылось окошко, и он угадал голову деда Артема. Вдруг стало темно - у деда погас свет.
   - Ты чего здесь стоишь? - Дед разглядел Андрюшу.
   - Я Колю провожал. Потом хотел к вам зайти, а тут Гришка прилетел.
   - Ты не мешай, - сказал дед, - нельзя мешать. И за ней не ходи. Все испортить можешь.
   - Вы же не верили, - сказал Андрюша.
   - Я и сейчас не верю. Но мешать нельзя, понимаешь?
   Снова стукнула калитка. Ангелина в тонком плаще и высоких резиновых сапогах, с бидончиком в руке вышла на улицу.
   - Пошли, - позвала она.
   Ворон тяжело поднялся с забора и полетел к площади. Ангелина двинулась за ним - захлюпали по лужам сапоги. И все стихло.
   - Ну вот, - прошептал дед, - нам и спать можно. Иди домой.
   В голосе деда был приказ. И Андрюша подчинился приказу.
   Перейдя улицу, он оглянулся. Белая бородка деда вновь возникла в загоревшемся окошке. Андрюша вошел во двор, притворил калитку. И остановился. Он представил себе, как Ангелина одна идет сейчас к холодному мокрому лесу... А Василий или его сообщник? Ее могут выследить. Разве ворон - защита?
   Дед не велит. Но дед относится к этому как к сказке, а если вспомнить, что сейчас конец двадцатого века, что сказок не бывает, а случаются необъяснимые, вернее, объяснимые, но еще не разгаданные физические явления? Почему Ангелине будет хуже, если кто-то поможет ей, если кто-то будет ее охранять?
   Андрюша рассуждал так и думал, как бы выбраться из двора, чтобы дед не заметил. Ведь можно идти поодаль, только охранять ее, не приближаться... На улице блеснула лужа. Прижав глаза к щели в воротах, Андрюша увидел, что дед в ватнике, в высоких сапогах и мятой треуголке стоит у своего дома, прислушивается. "Ах ты хитрец, - подумал Андрюша, - а сам-то решил идти за Ангелиной..."
   Дед вышел, прикрыл осторожно калитку и засеменил по лужам к площади. "Все ясно, это снимает с меня моральные обязательства, - подумал Андрюша. - Где резиновые сапоги? Больше ничего не брать - только сапоги".
   Он перебежал во двор, ворвался в сени, стал шарить в темноте.
   Дверь из комнаты приоткрылась, выглянула Элла.
   - Кто там? - прошептала она. - Это ты, Андрюша? Тише, Веня заснул. А Коля уехал?
   - Все нормально. Я к деду Артему схожу.